Текст книги "Опознанный летающий объект, или Двоюродные братья по разуму"

Глава 13. Знаменитая незнакомка

Не в свои сани не садись

Пословица

Есть исторически узаконенные красавицы. Никому не придет в голову усомниться в красоте Венеры Милосской или Монны Лизы. Даже тем, кто знает о них понаслышке.

Красота остальных спорна. Одним нравится Софи Лорэн, другим София Ротару… Генке «Саксофону», например, однажды понравилась девушка с обложки журнала

«Советский экран». Смертельно. Как выяснилось, это была артистка Тамара Акулова.

Вот так…

Все бы еще ничего, но журнал-то был библиотечный, да к тому же аккуратно подшитый в стопку с другими номерами, где на обложках фотографии других артисток, а так же артистов.

Как Генка изымал девушку своей мечты из этой блестящей кинокомпании – уже другая, довольно длинная история. Факт, что изъял. Ну и, естественно, повесил. На видное место. На то самое, где раньше висел цветной портрет самой Тамары Павловны. Так вот, «Саксофон» портрет снял, а обложку с мечтой повесил…

Часа два потом Генка не мог глаз оторвать от прекрасного лица. А так как актриса, когда снималась, кокетливо посмотрела в аппарат, то получалось так, будто бы они пялились друг на друга, словно в «гляделки» играли.

Тамара Павловна, пришедшая с работы, разрушила эту идиллию. Генка очнулся и, взглянув на мать, понял, что происходит, когда в мечты грубо врывается реальная жизнь.

Говорят, есть такая примета, что когда окажешься между двумя женщинами с одинаковыми именами, это к счастью – загадывай желание.

Врут!

Очутившись между двух Тамар, Генка почувствовал себя неуютно. Тамаре Павловне Тамара Акулова как-то сразу не понравилась. Для порядка она тоже поглядела на нее. В упор. Минут пять глядела. А потом порвала обложку с кино-красавицей на мелкие кусочки.

Одним словом, на вкус и цвет товарищей нет. А тем более подруг…

Однако нет правил без исключений. И надо же, чтобы это исключение пало именно и на без того смятенные головы Валерки и Юрки. Как гром с ясного неба. Хотя случилось это почти за месяц до майских гроз. Видно и вправду – беда не приходит одна…

Очень трудно писать о любви. Тем более о первой. А если она с одной стороны неразделенная, а с другой – одна на двоих, то и вовсе не знаешь с какого конца подступиться…

Так что тут придется рассказывать, как Бог на душу положит, так как дальше излагать эту историю без Лики Волковой невозможно.

Юрка и Валерка влюбились в нее одновременно, с первого взгляда и на всю жизнь.

И было из-за чего. В тот момент, когда они впервые ее увидели, Лика вела прицельный огонь из рогатки по неприятному типу в шляпе. Да так метко, что после каждого выстрела эта шляпа слетала с него и падала на асфальт. Тип при этом вел себя странно: совсем не возмущался, он терпеливо раз за разом поднимал шляпу и сажал ее назад на голову. И все это происходило среди бела дня на людной улице. Прохожие спешили по своим делам, предоставляя странному типу самому разбираться со своими проблемами.

И только Валерка с Юркой как остановились, так и застыли как вкопанные, не спуская глаз с новой Дианы. Поэтому они упустили момент, когда с типом произошла разительная перемена. После очередного удачного выстрела он, вместо того, чтобы поднять свою многострадальную шляпу, с криком: «Хулиганка! Держи ее!» – бросился за прекрасной обладательницей рогатки.

Но тут Юрка не оплошал, моментально среагировав, он успел выставить ногу и… тип упал. Встал он слегка озадаченный, сразу было видно, что появление здесь двух поклонников хулиганки совсем не входило в его планы.

– Вы-то откуда взялись?! – спросил он, широко открыв голубые глаза.

И тут Юрка с ужасом увидел, что вовсе это никакой не тип, а известный киноактер. Мгновенно измерив глубину своей ошибки, он изо всех сил дернул за рукав, готового сражаться до последнего вздоха, Валерку и поволок его за собой. Тот, ничего не поняв, пытался сопротивляться, но Юрка был сильнее и ему, хотя и с трудом, но все же удалось затащить друга за угол. Девочка, глядя им вслед, весело хохотала, размахивая рогаткой.

И вот с тех пор образ прекрасной незнакомки никак не выветривался у друзей из буйных голов, острой иглой застрял в сердцах, и, можно сказать, круглосуточно стоял перед глазами.

Правда, незнакомкой она оставалась номинально, так как на прошлой неделе в передаче

«Кинопанорама» о ней рассказал кинорежиссер Эльдар Рязанов. Он назвал ее «восходящая звезда» и Юрка с Валеркой тяжело вздохнули каждый у своего телевизора.

Да, положение было хуже некуда. Оставалось, разве что письма писать на киностудию детских и юношеских фильмов, где она сейчас снималась. Мол, дорогая Лика, я такой-то и такой-то категорически предлагаю начать дружить немедленно. Но с одной стороны не одни они такие умные, а с другой – это каким же дураком надо быть, чтобы писать такие письма.

Короче, писем они так и не написали. И любовь их, вплоть до настоящего момента, оставалась неразделенной, безответной и безнадежной…

И поэтому, когда Юркин двойник перекрыл Валерке все пути к отступлению, он сразу почему-то подумал:

«Ну вот, с Ликой так и не познакомился! Если выберусь из этой карусели, первое что сделаю – найду и познакомлюсь…»

Вроде, как обет дал… Дал-то он дал, только как тут его исполнишь, когда стоит перед тобой неведомо кто, хотя видом вылитый Юрка, и неизвестно чего требует?!

И, как назло, кругом ни живой души. В другое время не протолкнуться: старухи по лавкам у подъездов сидят, лясы точат, а то и «козла» забивают, мелочь всякая пузатая щебечет – на резинках скачет или в песке возится, мамаши с колясками прогуливаются – а тут хоть шаром покати. То есть, значит, на помощь со стороны рассчитывать не приходится. Только на свои силы. Как физические, так и умственные.

Но с другой стороны, как тут на них надеяться, когда тебя в угол загнали и в безвыходное положение поставили. Или даже, скорее, посадили… Потому что Валерка, как сел на скамейку, так и сидел, отдышаться не мог. Да и, честно признаться, ноги не держали от страха. Гнулись. В коленях. А в остальных местах были как ватные.

Но, надо отдать ему должное, он все это время изо всех сил старался собраться с духом. Правда, пока что его старания пропадали даром. Потому что этот, неведомо кто, с самого начала, как начал поговорками сыпать на чисто русском языке, так никак остановиться не мог. Что пугало Валерку почему-то особенно сильно.

Поговорки все были, как на подбор, морально-этического содержания и после каждой Юркин двойник добавлял: «Не укради!» – с каким-то особенно укоризненным выражением. Как магическое заклинание.

Когда он произнес «Не укради!» в десятый раз, Валерка, наконец, сообразил, что видимо, не случайно это. Судя по всему, у двойника что-то пропало и он эту пропажу каким-то образом связывает с ним, с Валеркой Ерохиным. Теперь бы еще уяснить: каким?

– Ничего такого я не брал! – выдавил из себя Валерка. Под словом «такого» он имел ввиду «инопланетного».

Но настырный ЛжеЮрка продолжал талдычить:

«Не укради!» – раз за разом, теперь уже не перемежая этого страстного призыва пословицами и поговорками. Может они у него иссякли, или он просто решил, взяв быка за рога, не отпускать.

– Да что не укради-то?! – взмолился Валерка. – Хоть намекни какое оно? Нарисуй, что ли…

Мольба, очевидно, дошла. Двойник замолчал, пошарил вокруг себя глазами и, подобрав с земли обломок кирпича, принялся что-то быстро чертить на асфальте.

Валерка поначалу не знал, что ему делать, но потом заинтересовался, хотя в творчестве двойника ровным счетом ничего не понимал. Обломок кирпича с необыкновенной скоростью чиркал по асфальту и без того сложная конструкция обрастала все новыми дополнительными схемами развернутыми в нескольких плоскостях, а так же многоступенчатыми, замысловатыми формулами. Валерка глядел на них, как баран на новые ворота, и вдруг поймал себя на мысли:

«Елки-палки, да это же, можно сказать, первый контакт с внеземной цивилизацией!.. И надо же, вступил в него не кто-нибудь, не академик какой-то, не политический деятель, не даже Юрка Соколов, который в их дружбе, надо сознаться, всегда играл первую скрипку, а он, Валерка Ерохин!..»

Только вот понять бы: вступил или не вступил?

Потому что контакт, как не крути, вещь двусторонняя. А он, честно говоря, в инопланетных чертежах ни уха, ни рыла…

И тут Валерка подумал, что член-корреспондент каких-нибудь физико-математических наук на его месте все же был бы полезнее для отечественной науки. Но на нет и суда нет. За неимением гербовой, пишут на простой… Черт, заразил его этот двойник что ли?! Прямо пословицемания какая–то… Одним словом, своими силами надо выкручиваться!..

Валерка поднял с земли еще один обломок кирпича, благо микрорайон не так давно сдали в эксплуатацию, так что этого добра вокруг хватало, и начал все свои знания в точных науках вываливать на асфальт.

– Что ж, – думал он при этом, – чем богаты, тем и рады… Мал золотник, да дорог… – и еще почему-то: – Маленький, да удаленький…

Двойник оторвался от своих расчетов и уставился на Валеркину писанину широко открытыми серыми юркиными глазами.

Тут было все: начиная от дважды два – четыре, кончая формулой этилового спирта.

Валерка перевел дух и задумался, чего бы еще такого написать, как вдруг увидел, что в глубине арки появился невысокий человек в большой кепке и с чемоданчиком. Валерка обрадовался.

– Один в поле не воин! – подумал он. – Одна голова хорошо, а две лучше! – и бросился навстречу человеку.

Двойник припустил следом.

– Дяденька! – закричал Валерка. – Держи инопланетянина!

От неожиданности незнакомец вздрогнул и начал размахивать руками, отбиваясь от прилипшего к нему Валерки. И даже по шее ему врезал. Но Валерка на удар не среагировал, так как вдруг увидел, что в арку не спеша вошла бабка Мотря. Вместе с петухом. Оказавшись между двух огней, Валерка в панике заметался.

– Попался, как кур во щи! – в тоске подумал он. – Коготок увяз, всей птичке пропасть… – он глянул в сторону двойника.

Но реакция лже-Юрки на появление бабки Мотри была такой, как будто он был настоящим. При виде ее он застыл и глаза у него в страхе забегали. А когда петух налетел на человека в кепке и клюнул его в крепкий затылок, Юркин двойник и вовсе скис.

– А может никакой он не двойник! – подумал Валерка. – Просто воздействовали на него электричеством, воздействовали и вот – добили: через стены ходить стал и поговорками разговаривать…

А когда он это подумал, то сразу испугался – мать честная, так ведь и у меня в голове сплошные поговорки: «У семи нянек дитя без глазу», «Семь одежек и все без застежек», «Без окон, без дверей – полна горница людей». Ну вот, теперь уже и загадки начались… Так они уже давно начались, как только Юрка ему про бабку Мотрю выложил. И еще какие. Одна другой загадочнее… Интересно, а я могу через стены ходить? Или только Юрка? Вот бы здорово было!.. Или, скажем, раз и в школе! – Валерка попробовал сосредоточиться. Напрягся изо всех сил… Глаза зажмурил… но в школе не оказался. И даже с места не сдвинулся.

– Нет, этого еще пока не могу! – с сожалением подумал он.

Но тут бабка, как будто мысли его подслушала, впрочем, может, и впрямь подслушала, с нее станется, но как бы там ни было, допытываться начала, чего это они с Юркой не в школе?

Ну тут двойник как припустил! Со всех ног. И Валерка тоже, только в другую сторону.

Бежал и думал: «Нет, все-таки он, наверное, настоящий!»

Глава 14. История с географией

Есть много в мире, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам

В.Шекспир «Гамлет»

Юрка еще глазами не перестал хлопать, глядя на Валеркину родинку, как в класс вбежал запыхавшийся учитель географии Дмитрий Юрьевич.

– Представляете, метро встало! Говорят на линии утечка! – сообщил он с порога. – Странные дела творятся, не заметили?

– Заметили? – пробурчал Юрка.

Дмитрий Юрьевич обожал монологи, поэтому на эту реплику внимания не обратил.

– Как вам нравятся грозы? – продолжал он. – Явление, с одной стороны, природное, но ежели в нем начинают наблюдаться подобные аномалии, невольно задумываешься: а все ли в порядке в этой самой природе? Как только человек перестал ждать от нее милостей, и ей, родимой, на милость рассчитывать не приходится. Она свое по старинке гнет, а мы свое. На основании последних научных данных. И долго ли еще так будет продолжаться – неизвестно! Мне иногда кажется, что Конан Дойль был прав: наша Земля – это большое животное, которое пасется в просторах Космоса. Его профессор Челенджер заставил ее вскрикнуть. В порядке научного эксперимента. То есть, чтобы доказать, что она живая. Бурил он ее, бедную, до тех пор, пока не задел какой-то нерв, вот она и завопила… У этого ненормального сегодня много последователей. Чего только с нашей Землей не выделывают… Видели, как слепни корову жалят? Она стоит, сено жует и только кожей подергивает, пока один какой-нибудь, особенно прыткий, не вгрызется поглубже… Тут она хвостом – бах!… И нету. Мокрое пятно. Вот так и Земля когда-нибудь стряхнет нас с себя и пятна не останется. Хотя возможно, что и мы ее еще раньше… вместе с собой… И тоже следа не останется… – Дмитрий Юрьевич вздохнул и задумался.

Класс молча ожидал продолжения.

Монологи Дмитрия Юрьевича в школе любили. Хотя, на первый взгляд, они носили отвлеченный характер и не имели к предмету, который, по его выражению, он «имел честь преподавать», никакого отношения, тем не менее слушали его всегда с интересом, так как мысли он высказывал странные и неожиданные. Впрочем, как и все, что он делал…

Например, свой первый урок в Юркином классе Дмитрий Юрьевич начал с того, что зачитал ребятам сцену из фонвизинского «Недоросля», где мамаша Митрофанушки утверждала, что география – это наука для почтальонов. И тут же всем предложил стать почтальонами и заняться доставкой писем в разные концы света. Все, естественно, согласились. Кто ж откажется вместо урока в игру поиграть?

Но, оказалось, что быть почтальоном не так-то просто: нужно выучить не только географию, но и язык, и обычаи, и нравы той страны, в которой ты разносишь письма. Дмитрий Юрьевич утверждал, что почтальон должен очень много знать, а уметь еще больше. По его словам выходило, что настоящие почтальоны, доставляя почту, сражаются с дикими животными, с риском для жизни преодолевают пороги горных рек, крутые перевалы, непроходимые лесные чащи, переходят пустыни и мчат в тундре на собаках, перенося стужу и холод, оказывают первую помощь и выручают из беды всех пострадавших, отражают нападения бандитов и ухаживают за детьми – одним словом, всего и не перечислишь. Кроме этого, они прекрасно танцуют народные танцы, поют песни и читают стихи…

Сам Дмитрий Юрьевич все это проделывал так лихо, как будто всю жизнь прожил в стране, о которой рассказывал.

– Путешествовать можно, – утверждал он, – не выходя из дому. Мысль – самый совершенный вид транспорта. Когда-нибудь человек оседлает эту силу и тогда…

Однажды Дмитрий Юрьевич целый урок рассказывал о том времени, когда человек сможет перемещаться в пространстве одной только силой мысли. В его рассказе было столько ярких подробностей, что можно было подумать, что он только вчера вернулся из этого времени. Впрочем, и о прошлом он рассказывал столь же уверенно.

– Наши с вами предки, – с этих слов обычно начинался его рассказ о прошлом, – отражая нападение Степи, так они называли племена хазар, примерно в шестом веке начали создавать постоянные дружины. Тогда, чтобы стать воином, нужно было пройти суровое испытание: юношу отводили за три дня пути от лагеря, а он должен был незаметно вернуться назад, обойдя все секреты, заслоны и дозоры. А не допустить его назад в лагерь старалась вся дружина. Вы представляете, какими качествами нужно было обладать, чтобы пройти это испытание? Вся юность молодых воинов проходила в непрерывной тренировке. Они бегали, привязав к ногам тяжелые камни. По десять-двенадцать часов ежедневно. Воеводы и старые воины учили их сражаться двумя мечами, поэтому левая рука у них действовала не хуже, чем правая. Их так и называли – двурукие воины. Однажды отряд из двухсот таких воинов под командой воеводы дошел до самой Византии и завоевал Константинополь. И никто не смог их остановить, настолько это была непреодолимая сила, двести человек сражаются, как один организм. Очевидно, оттуда и пошли легенды о многоруком чудовище…

Дмитрий Юрьевич еще долго рассказывал об этом удивительном походе, о жизни двуруких воинов, о первых росских поселениях. После этого урока ошеломленный Витька Павлов высказал предположение, что у географа дома есть своя машина времени и он по ночам, а так же по выходным, отправляется на ней то в прошлое, то в будущее. Несмотря на свою фантастичность, эта идея нашла многих приверженцев, которые под тем или иным предлогом старались попасть к Дмитрию Юрьевичу домой, чтобы своими глазами удостовериться в существовании загадочной машины. Те, кому это удавалось, никакой машины в квартире географа конечно же не обнаружили, но от своей идеи не отказались. Самый ярый ее приверженец, можно даже сказать создатель, Витька Павлов, говорил, что во-первых, машина может быть и компактной, а во-вторых, в квартире Дмитрия Юрьевича, возможно, имеется потайная комната, например, за одним из стеллажей с книгами, занимавших почти все стены. Он сам видел такую в одном детективном фильме, название которого, к сожалению, не запомнил. С Витькой соглашались и он старался вовсю, придумывая все новые доказательства существования «машины времени»…

Поэтому теперь, когда Дмитрий Юрьевич заговорил о судьбе Земли, ребята затаили дыхание. Кому, как не обладателю «машины времени», знать будущее! А, согласитесь, каждому хочется в него заглянуть. Хотя бы одним глазком.

Но рассказа не последовало, так как вдруг встал со своего места Валерка Ерохин и, подойдя к географу, каким-то незнакомым голосом спросил:

– Не могли бы вы поподробнее остановиться на природной сущности вашей планеты? Кто такой Конан Дойль? Есть ли возможность познакомиться с профессором Челенджером? Проверена ли досконально его гипотеза о том, что ваша Земля живое существо или опыт с бурением послужил единственным доказательством?

Дмитрий Юрьевич опешил.

Между тем Валерка как ни в чем не бывало продолжал:

– Что касается утечки, должен принести наши извинения, к сожалению, у нас не было другого выхода…

– У кого это у вас? – наконец опомнился Дмитрий Юрьевич.

– У нас! – повторил Валерка. – Коэффициент подобия… Энергия преобразования…

При последних словах Юрка вскочил со своего места и понимающе сказал: «Ага!»

– Это все очень странно, Ерохин… – Дмитрий Юрьевич внимательно оглядел Валерку. – И сам ты какой-то странный… Ты здоров?

– Самочувствие в пределах нормы! – Валерка дернулся.

– Странно… – повторил географ. – Ты мог, конечно, прочитать не все романы Конан Дойля, но то, что ты не знаешь автора Шерлока Холмса, – Дмитрий Юрьевич развел руками, – этого я не ожидал.

– Я вообще ничего еще у вас не знаю! – провещал Валерка и встал в какую-то замысловатую и крайне неудобную позу. – Предлагаю обменяться информацией…

– Что же ты можешь предложить в обмен, Ерохин? – усмехнувшись, спросил Дмитрий Юрьевич.

– Любую информацию, не входящую в список закрытой для цивилизаций типа «Оу-Зет»! – без запинки отчеканил Валерка и встал в еще более замысловатую позу.

– А Бермудский треугольник закрытая информация или открытая? – в восторге завопил Витька Павлов. – Может ты, Ерохин, нам Америку заново откроешь через окно в Европу?

В классе захихикали.

Валерка, не обращая внимания на смех, не шевелясь стоял в нелепой позе.

– Очевидно, энергии все же не хватило! – пронеслось у Юрки в мозгу. – Несет невесть что и перекорежило его, глядеть страшно… Хорошо хоть живой! Могло ведь и хуже быть… – при этой мысли Юрка опять покрылся холодным потом.

– Дмитрий Юрьевич! – он подошел к неподвижному Валерке и попытался его разогнуть. – Вы не обращайте внимания. Это на него влияют…

– Дурное влияние улицы! – подсказал неугомонный Витька Павлов.

– Засохни! – Юрка отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. – Видите, нехорошо ему! Энергии не хватило!

– Острый дефицит! – не разжимая губ, откуда-то изнутри произнес Валерка. – Отсутствие связи… Исчезновение объекта… Преобразователь… Последний резерв… Вернуть объект… вернуть… вернуть… – и замолк.

– Ерохин! – окликнул его Дмитрий Юрьевич. – Что с тобой?

Валерка, не меняя позы, молчал.

– Валерка! – Юрка схватил его за плечо. Оно было неподвижное и холодное, как мрамор.

– Что происходит? – сурово спросил Дмитрий Юрьевич. – По-моему, это неудачная шутка…

– Это не шутка! – чуть не плача, воскликнул Юрка. – Я вам сейчас все объясню… Это бабка Мотря и петух виноваты.

При этих словах Валерка судорожно дернулся и вновь застыл.

– Вот видите! – обрадовался Юрка.

– Вижу! – хмуро сказал Юрий Дмитриевич. – Хотя к чему весь этот цирк понять не могу…

– Да не цирк это! – в отчаянии завопил Юрка и, встав на цыпочки, что-то горячо зашептал на ухо Дмитрию Юрьевичу.

Витька Павлов, подобравшись к ним почти вплотную, навострил уши, но его любопытство осталось неудовлетворенным, так как кроме обрывков фраз, в которых разобрал только «резидент-инспектор» и «неудачный эксперимент», он ничего не услышал.

Дмитрий же Юрьевич, пока Юрка шептал, слушал его внимательно, а когда он закончил, недоверчиво покрутил головой, глядя то на Юрку, то на неподвижного Валерку.

– И ты считаешь, – наконец вымолвил он, – что я должен в это поверить? Первое апреля, между прочим, давно прошло…

Юрка разочарованно посмотрел на любимого учителя. От кого, от кого, но от Дмитрия Юрьевич он не ждал такой реакции. И это тот самый человек, который с таким жаром излагал подробности о перемещениях в пространстве силою мысли и о походах двуруких воинов?..

Дмитрий Юрьевич, как будто подслушав его внутренний монолог, смутился.

– Понимаешь, Соколов, – он снял очки и нерво начал протирать носовым платком, – я не утверждаю, что ты все это придумал, но может ведь и так статься, что и тебя самого, некоторым образом, ввели в заблуждение… – после этих слов Дмитрий Юрьевич решительным движением водрузил очки на нос и громко приказал:

– А ну-ка, Ерохин, отомри немедленно!

Реакция Валерки была неожиданной.

Он исчез. Как и не было.