Текст книги "Путь к волхву"

Грейдерная дорога. – Туман над тайгой. – Спецназ после работы колёса не клеит. – Турбаза «Орлан». – Месть «самурая». – Золотой родник. – Минеральная река. – Мегалиты и плачущий лик. – Удивительные бухты. – «Японец» сдаётся. – Последние преграды. – Сталкер

Дорога меняется, закончился асфальт и относительно равнинные места, теперь под колёсами наших «японцев» грейдерная дорога, то есть покрытие из щебня, просто разровненное грейдером, а вокруг вплотную подступают сопки.

– Хорошо, что дождь, – замечает Вика, – в прошлую поездку было сухо и от пыли ничего не видно.

Бурные горные речки всё чаще стали пересекать нам дорогу, а склоны близких сопок курятся обильными испарениями, словно дымом многочисленных жертвенных костров от невидимого лесного пламени. Этот белесый туман, поднимающийся с густо заросших тайгой склонов, тут же смешивается с цепляющимися за вершины обрывками облаков. Тёплая сырость, непрерывный грохот щебнистого покрытия, бьющего по днищу и колёсным аркам машины, густой туман, струящийся к низким облакам, – так встретила нас загадочная тайга.

Не приспособленный к таким дорогам «Ниссан» то и дело ощутимо ударяется подвеской. Машине явно не нравится дорожное покрытие, и в конце концов терпение её лопается, причем в самом прямом смысле, в виде заднего левого колеса. Наш Генерал, выполняющий роль «фронтового оператора», откладывает в сторону кинокамеру и с энтузиазмом принимается менять расплющенное колесо на узенькую докатку. Теперь необходимо найти шиномонтаж, а это не так просто в данной местности, особенно с учётом надвигающихся сумерек.

Время шло, докатка в любую секунду могла разорваться на очередном крупном камне. Наконец в одном из посёлков удаётся найти СТО с шиномонтажом, мастер на месте, но собирается уходить. Мы обрадовались, вздохнув с облегчением: спасены! Оказалось, зря, – мастер раньше завтрашнего утра нас обслуживать не собирается. Он невозмутимо уходит, даже не прореагировав на предложение оплатить его труд втрое. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, вернее, вечер! Пора искать ночлег, уже совсем стемнело. Плотный мужчина в камуфляже посоветовал нам ехать в общежитие, принадлежавшее в советские времена рыболовецкой флотилии, от которой теперь уцелела только плавбаза и пара сейнеров. Как позже выяснил наш дотошный командор Андрей, тот простецкого вида мужик в камуфляже как раз и есть бывший капитан огромной плавбазы. Теперь кэп занимается пчёлами и охотой, но по-прежнему пользуется уважением и авторитетом у жителей посёлка, в прошлом своих подчиненных. Он же помог нам и с ремонтом шины, связавшись по мобилке с норовистым мастером СТО и попросив его помочь хорошим людям, то есть нам. После звонка мастер пришёл сразу и среди ночи отремонтировал колесо. В ходе беседы, узнав, что мы едем к волхву в тайгу, мастер вовсе расположился к нам и рассказал о себе. Оказалось, что в своё время он окончил училище КГБ во Львове, проходил службу в спецназе, а после развала Союза приехал сюда. Тренировал владивостокский спецназ, а затем и вовсе ушёл в тайгу промышлять охотой.

– Летом, пока дожидаюсь сезона охоты, работаю на СТО, а потом ухожу в тайгу, там мне лучше, – говорит наш спаситель.

Вот так получается, что спецназ никого не празднует и колёса после работы не вулканизирует, даже за тройную цену. Но если для своих, то может и среди ночи. Загадочна славянская душа и вещественному мировоззрению совершенно не понятна. Или, как говорит другой наш знакомый, «три типа мировоззрений – вещественное, духа и прави – доминируют в разных странах и частично не пересекаются, поэтому очень часто люди разных видов мировоззрений не могут понять друг друга, даже если говорят на одном языке».

Опять всю ночь шёл дождь, а утро встретило нас радостным солнечным светом. Преодолевая размытую в некоторых местах дорогу, приезжаем в изумительную нетронутую бухту с чистейшей водой. Волна залива бьёт в крупную гальку, на которой то тут, то там видны выброшенные листы морской капусты. Я в восторге здороваюсь с морем, солнцем и небом, прошу море принять меня и поделиться маленькой частицей своей чистоты и силы. Море затихает на несколько мгновений, пока я осторожно вхожу в его стихию по округлым шарикам гальки, а потом бережно подхватывает и помогает удалиться от берега. Вода здесь совсем не такая, как в бухте Восток, и слегка обжигает холодной солёной чистотой. С каждым гребком в тело входит бодрость, становится тепло, только колени и локти по-прежнему горят. Вид с моря ещё более величественен и красив, чем с берега. Жалею, что нельзя отсюда сделать фотографию отвесных скал с зелёными шапками растительности и чистой белой пеной небольшого прибоя у подножий. Солнце переливается мириадами огоньков на покатой волне, вольный чистый утренний ветерок струится над алмазным переливом игры красок моря и солнца. Как прекрасен живой мир природы, как далеки и никчемны в такие минуты всяческие заботы повседневной суеты «цивилизованного» мира. Мне снова не хочется расставаться с морем, но меня, кажется, опять ждут. Пора возвращаться и продолжать путь.

Пробираясь сквозь лес к соседней бухте под прозаическим названием Прожекторная, мы вдруг натыкаемся на самодельный шлагбаум и строительную технику. Оказывается, в бухту ведут дорогу и делают сливы и водоотводы, иначе после первого же ливня вся насыпная часть новой дороги окажется вынесенной на пляж. Спустившись пешком к морю, видим новенькие деревянные домики. Часть уже готова к приёму гостей, а часть ещё в процессе сборки.

– Турбаза «Орлан», – пояснила нам женщина, представительница администрации базы, – приезжайте к нам обязательно отдыхать, вот наши телефоны и электронный адрес. Посмотрите, как здесь красиво, а вон там, – она указала рукой на вершину скалы, – старинная крепость. Кстати, очень хорошо сохранившаяся, в советское время её занимал военный гарнизон.

Наш неутомимый «Дерсу У зала» Дима уже несёт огромный лист морской капусты, на ходу пробуя его на вкус.

– Свежая, недавно выбросило, – удовлетворённо заключает он.

Я тоже пробую впервые в жизни морскую капусту такой, как она есть, а не сушёную или в остром салате по-корейски и запечатлеваю на фото Диму с его добычей.

Мы снова в пути, но теперь дорога удаляется от побережья. Время от времени потираю ноющую от сидячего положения правую ногу и массирую поясницу. Снова по обеим сторонам дороги зелёные склоны сопок, которые иногда своей совершенной формой настолько напоминают пирамиды, что вызывают большое сомнение в том, что это природное творение, ну уж очень геометрически выверенная форма! Это вызвало размышления о многочисленных мегалитических постройках, остатки которых встречаются по всей планете, – загадочных полых пирамидах у Находки и тех, что обнаружены под Севастополем; разбросанных по территории Украины курганах, которые с высоты птичьего полёта имеют различную форму: лягушки, рыбы, змеи и т. д. и аналогичные им фигуры в пустыне Наска – всё это осколки некогда могучей и высокоразвитой цивилизации. Об этой цивилизации мы ничего не знаем. Откуда она взялась, какой силой перемещала мегалитические глыбы в сотни и тысячи тонн, с миллиметровой точностью подгоняя их друг к другу, и куда, в конце концов, исчезла.

«Сталкер» Дима с морской капустой

В очередной раз лопнуло заднее колесо, ну не рассчитан интеллигент из Японии на нашу щебёнку! Снова надежда на докатку. На ней мы доезжаем до райцентра, где покупаем два хороших бэушных колеса. Наш Генерал, ставший уже мастером по замене колёс, с энтузиазмом берётся за дело. Только либо слишком много у него этого самого энтузиазма, либо наш «японец» решил отыграться на тех, кто его гоняет по ненавистной щебёнке, столь не похожей на японский асфальт, но одна из шпилек заднего левого колеса вдруг начинает проворачиваться, и все усилия Алексеевича открутить упрямую гайку ни к чему не приводят. Пришлось включиться в схватку с упрямым «самураем» очередному мастеру шиномонтажа. Он попробовал несколько приёмов, но «Ниссан» не поддавался, тогда мастер применил приём, «японцу», видимо, совсем незнакомый. На единственной неоткрученной шпильке колесо отжали от диска, сделали несколько хороших ударов молотком по шпильке, чтобы заклинить её, и, пока один давил длинной монтировкой на колесо изо всех сил, другой потихоньку, миллиметр за миллиметром, скручивал гайку. «Японец» сдался!

«Ну что, – сказал я ему про себя, – думаешь, теперь тебе заменят исковерканную шпильку? Как бы не так, поедешь с четырьмя вместо пяти, тут тебе не Хонсю и не Хоккайдо!»

Ответа я не услышал, но почувствовал, что минивэн затаил на Алексеевича обиду. Почему именно на него, ведь за рулём всё время сидел Андрей, и именно он гнал строптивого «японца» по щебёнке? Точно сказать не могу, наверное, при работе с техникой очень важен настрой. Если ты стал нервничать или тем более злиться, то пиши пропало, обычный болт вдруг ни с того ни с сего не закручивается, ломаются шплинты и клинит деталь, которую недавно извлекал из механизма совершенно свободно. Это знает любой человек, который имел дело с ремонтом техники. Не зря есть очень известная пословица: «Машина любит ласку да обильную смазку». За годы работы в прошлом токарем, слесарем, электрослесарем и т. д. этот принцип общения с техникой глубоко впитался в меня, как жидкое масло в дерево. Генерал же принялся за работу с некоторым раздражением. Зная, чем это может закончиться, я подошёл и хотел подсказать, но он с тем же раздражением ответил, что нечего говорить под руку или что-то в этом роде. Наверное, поэтому именно на него и затаил ответную злобу «самурай», ещё не адаптировавшийся к непривычной для него среде. Зато верный «Сурф» Димы, как хороший казацкий конь, всегда в боевой готовности – ни поломок, ни жалоб, живёт одной душой с хозяином, а ведь тоже бывший «японец»…

Хм, Дима похож на Ихтиандра, живущего в двух стихиях, – он одинаково хорошо чувствует себя как в городе, так и в тайге. Но всё-таки и это не совсем точное определение, ладно, путешествие не закончено, ещё узнаю, кто он такой.

Мы снова тронулись в путь с мыслью найти где-либо по дороге приличную гостиницу или турбазу для ночлега. Мысль сама по себе была бредовая, учитывая бедность сёл и неразвитость инфраструктуры сферы услуг и отдыха в глубинке. Видимо, долгое общение с нашим «японцем» дало свои плоды, потому что мы тоже забыли, что это не Крым и даже не Владивосток. Становилось всё темнее, а мы ехали через редкие селения, озадачивая местных жителей совершенно дурацким в общем-то вопросом: «Где здесь можно найти гостиницу?»

Поскитавшись по прибрежным селениям часов до одиннадцати вечера, мы расположились на ночлег прямо на одном из пляжей в какой-то бухте. Видимо, находясь под влиянием ауры «японца», мы решили заночевать в автомобильных креслах. Единственное, до чего додумались, так это освободить от сумок немного места на последнем ряду сидений, чтобы вконец измученная вначале четырехдневной болтанкой в море, а теперь бесконечной скачкой по щебёнке Виктория могла поспать хотя бы полулёжа. Расположиться на свежем морском воздухе даже не подумали. Мне было особенно трудно, потому что нога и так всё время ноет, а без движения, да ещё в постоянно опущенном положении… Долго спать не придётся. Но заснуть не удалось не только мне из-за боли в пояснице, но и всем остальным, потому что Алексеевич так смачно храпел, что, несмотря на громкие хлопки в ладоши и толчки в бок, спал практически только он один. Когда рассвело, мы с завистью отметили, что экипаж «Сурфа» выспался отлично, расположившись рядом с машиной на спальных мешках и гидрокостюмах для подводного плавания.

Зато я встретил рассвет, запечатлев его на фото, поплавал в утреннем, ещё спящем море, поговорил с местным жителем о житье-бытье людей здесь, на самом Дальнем Востоке.

Рассвет в дальневосточной бухте

И снова мы катим по красивым местам Приморья, по дороге, прорубленной через сопки. Справа обрыв, под которым течёт река, а слева отвесная скала, в которой, собственно, и пробита дорога. На одном из живописных поворотов мы останавливаемся. Текущая внизу река тоже делает поворот в этом месте и образует отмель. Оттуда, с речного изгиба, тянется ввысь стройный голубой кедр. Наш Дерсу Узала спускается вниз и на песчаной отмели возле кедра находит свежие медвежьи следы. Значит, мишка приходил полакомиться кедровыми орешками. Дима предложил нам отведать природной минеральной воды, которая течёт тут же из недр скалы и называется «Золотой родник».

– Раньше она текла просто так, а теперь здесь киоск поставили, – сообщил Дима.

Действительно, видим прилепившийся к скале небольшой киоск. Подхожу с пластиковой бутылкой, открываю кран в надежде, что автомат выдаст мне отмеренную порцию, и вдруг слышу женский голос. В крайнем удивлении поднимаю глаза и вижу в крохотном окошке улыбающееся лицо женщины.

– Вот это да, я-то думал, что киоск необитаем, и здесь японскую электронику поставили, сообщающую о полезных свойствах данной воды. Тогда вы расскажите о воде и как её нужно употреблять, – попросил я неожиданную обитательницу киоска.

– Да я толком и не знаю, нужно пить, кажется, три раза в день за двадцать минут до еды. Говорят, она способствует очистке организма, особенно почек, – ответила женщина.

– Раз уж вы здесь сидите, так хотя бы проспекты какие продавали, – доставал я обитательницу будочки, в обязанность которой входило только принять деньги от жаждущих и открыть кран.

Мы старались набрать воды во все отыскавшиеся у нас свободные ёмкости. Глядя на это, Дима предупредил, что раньше, когда вода текла просто из недр, её можно было набирать много и хранить долго, но с тех пор, как её загнали в трубы и установили плату, с водой что-то произошло – выпадает осадок, чего раньше не было, и она долго не хранится.

Я подумал, что не только для человека, но и для воды важна свобода.

Мы продолжаем движение. Алексеевич выказывает желание сесть за руль, но через каких-то двадцать километров острый щебень рвёт совершенно новую покрышку. Ну вот, «японец» отомстил! Генерала дисквалифицируют, он недовольно занимает место слева от водителя и снова берёт в руки кинокамеру. Интересно, а с какой целью он едет к волхву? Лечиться или просто за впечатлениями? У молодого политика Володи точно проблемы со спиной. При появлении на горизонте какой-либо церквушки Володя каждый раз осеняет себя крестным знамением. Христианин, а едет к волхву лечиться, чудно!

А вот зачем к волхву едет Димин брат Андрей, я знаю точно. У него застарелая травма колена, со временем стало совсем плохо – постоянная боль в колене, одна нога короче другой на 6 сантиметров, костыли, а какой может быть прок от сантехника с костылями? Вот и вызвал его Дима из Череповца во Владивосток, а оттуда повёз в тайгу к волхву. Тот заранее ничего не обещал, сказал, ногу посмотреть надо, если сустав хоть немного жив, то восстановить можно, а если нет, то уже ничего не поделаешь.

– Посмотрел Олег Иванович моё колено, – рассказал Андрей, – мениск, говорит, на ниточке, но держится, сустав тоже ещё не окончательно убит, есть надежда. Вытаскивал мне сустав, давал упражнения для его укрепления. В общем, прожил я у него месяц, о костылях забыл, нога вытянулась на все шесть сантиметров – работаю снова по специальности. Сейчас хочу доремонтировать ногу, хромоту убрать…

Вытяжка ноги на шесть сантиметров – это можно сделать, насколько я знаю, только с помощью аппарата Илизарова, а просто так, голыми руками… похоже, человек, к которому мы едем, настоящий кудесник!

В очередном посёлке мы покупаем красную рыбу, икру и женьшень. Затем усаживаемся за составленные вместе столы придорожного кафе, сметая последние запасы борща и вареников.

Посёлок остается позади, держим курс на райцентр, а там уже и рукой подать до обители волхва. По пути заворачиваем на Минеральную речку. Фотографирую с моста бурливый поток и дальнюю сопку, интересную тем, что на самой вершине её возвышаются огромные каменные глыбы в виде столбов. Причём некоторые как будто заброшены на самую вершину чьей-то невероятно могучей рукой либо взлетели под влиянием неведомых сил, подобно загадочным мегалитам прадавних цивилизаций, таких как Баальбекские остатки храма в современном Ливане и храм Тиабанака в Южной Америке, поэтому их также называют сейдами, то есть летающими камнями.

«Летающие» сейды на вершине сопки

Въезжаем на территорию водолечебницы, оставляем автомобили и гуськом продвигаемся по тропинке, бегущей вдоль берега Минеральной реки. Тропа становится всё уже, то ныряя в неглубокую воду впадающих в реку ручьёв, то карабкаясь по скользким камням. Но через некоторое время и узкая тропа исчезает. Огромные отвесные глыбы, нависая над водой, лишь с небольшим отклонением от вертикали уходят вверх. На противоположном берегу из-под воды явственно проступают каменные ступени, ведущие под скалу. Между последней ступенью и низко нависающей над ней скалой расстояние сантиметров семьдесят. Такое впечатление, как будто скала приоткрыла огромный рот, и в этот момент кто-то вложил как раз посредине округлый камень, и скала так и осталась с навсегда открытым ртом.

Мы ступаем в стремительный поток и осторожно передвигаемся, держась за обточенные валуны. Пройдя так некоторое время, обнаруживаем почти незаметную тропинку, карабкающуюся вверх по расщелинам между огромными плоскими глыбами, так аккуратно и точно уложенными, словно некогда здесь постаралась та же сверхмогучая рука. Я поднимаюсь по тропке, цепляясь за стебли растений и камни, и вдруг вижу прямо над собой каменный лик метра четыре высотой. Такая себе голова великана из пушкинской сказки, только без шлема. Нос исполина, видимо, отбит, но глазницы и надбровные дуги видны чётко. Я не могу оторвать взгляд от удивительного зрелища. Вскидываю фотоаппарат, запечатлеваю каменную голову и едва опускаю объектив, вижу, как из левой глазницы исполина стекает крупная слеза. Буквально замерев на месте и сдерживая дыхание, жду – прошла минута-пол-торы, и снова по каменной щеке скатывается крупная слеза. Я, конечно, понимаю, что здесь полно ручьёв и источников, и струйки воды стекают по каменным глыбам то тут, то там, но и мегалиты, и скальный лик так похожи на творение рук человеческих, да ещё и периодически скатывающаяся из глазницы великана слеза – всё это производит сильное и глубокое впечатление. По ком или о чём плачет скала? Невольно опять всплывают мысли о дольменах, менгирах, пирамидах и древних курганах. Может, это какой-то знак нам, живущим сегодня, от некогда могучих працивилизаций, которые предупреждают нас о грядущей беде, к которой так бездумно стремится наш мир? Размышляя над нахлынувшими чувствами и образами, я забываю о времени, продолжая двигаться по малозаметной тропке, уже по горизонтальной поверхности, пока не встречаю возвращающихся спутников. Они торопят меня, потому что нам уже пора ехать.

И снова под колёсами машин щебёнка, и лишь при подъезде к некоторым селениям – асфальт. Мы останавливаемся в одном из небольших сёл, чтобы запастись продуктами и подарками для хозяев. Алексеевич с Николаем и Володей решили взять спиртного. Наш командор Андрей принялся отчитывать мужиков за купленные пиво и водку.

– Вы к человеку едете, чтобы услышать что-то интересное, чего вы ни от кого другого не узнаете, а какой разговор после спиртного!

Это несколько озадачило меня. Волхв употребляет спиртное? Гм, ну ладно, посмотрим…

«Плачущий Великан» на Минеральной речке

После этого мы ещё немного проехали по щебёнке, а потом свернули на грунтовую лесную дорогу.

– Почти приехали, – сообщает Андрей, – через двенадцать километров будем на месте.

Мы перегруппировали наш караван – теперь впереди, рассекая воду речушек, движется неутомимый железный конь японского происхождения «Тойота Сурф», а следом, осторожно пробуя низко расположенным бампером чистую и быструю воду, крадётся наш интеллигентный «Ниссан». С опаской он преодолевает один брод, потом, с трудом, второй и, едва отъехав от воды метров пятнадцать – двадцать, тихо умирает. Двигатель глохнет, и никакие попытки мощного аккумулятора не могут оживить стальное сердце «самурая». Между тем скоро стемнеет. Делать нечего: все, кроме Андрея, Вики и меня, втискиваются в безотказный «Сурф» и продолжают движение к месту назначения, а мы с Андреем пытаемся реанимировать «японца». Тщательно протираем провода, насвечники, электронный блок зажигания, но в ответ на бодрое вращение стартером слышим только шёпот умирающего мотора. Время идёт, Дима на своём джипе никак не возвращается, а наш загнанный конь ни в какую не желает становиться на ход. Смотрим на прямоугольную коробку воздушного фильтра, может, туда попала вода? Вряд ли, фильтр находится высоко, он снаружи почти сухой, а труба его воздухозаборника, ныряя куда-то вниз, возвышает свою голову аж под самым капотом, в той зоне, где воды вообще быть не могло. Пока ещё не совсем стемнело и мошка с комарами нас не съела окончательно, решаем всё-таки открыть воздушный фильтр. Сняв фильтрующую мембрану, с удивлением обнаруживаем, что она полностью пропитана влагой, а под ней в пластиковом коробе поблёскивает с полведра воды.

– Ну, «японец», ты даёшь! – воскликнул я. – Как вода могла попасть под самый капот в почти герметично закрытый пластиковый короб, если она была чуть выше оси, как?

«Ниссан» мне не ответил и как-то особенно ехидно по-японски промолчал. Андрей прилёг на землю, чтобы посмотреть, откуда же могла попасть вода.

– Труба воздухозаборника выходит прямо вниз, – сообщил он.

– Как, там же должно быть колено? – возразил я.

– Должно быть, но его нет, наверное, потерялось где-то по дороге, – заключил Андрей.

– Выходит, он на втором броде через эту трубу и напился водички.

– Хорошо, что не произошло гидродинамического удара, – сказал Андрей, вставая.

Мы принялись вычерпывать, а потом промакивать воду из фильтра. Снова завертелся стартер, и вот движок подал голос, вначале нехотя, едва слышно, а затем и на средних оборотах. Наконец он заработал более-менее ровно. В это время к нему присоединился гул второго мотора – это вернулся наш замечательный проводник Дима.

– Там броды ещё глубже, на этой машине, – он кивнул на минивэн, – не проехать. Нужно отогнать его в село и оставить у Юры.

– Какого Юры? – спросил Андрей.

– Одного из тех, кого вылечил Олег, – ответил Дима.

Быстро следуя за «Сурфом», мы проскочили в близлежащее село и, оставив упрямого «самурая» во дворе Юры, снова свернули на лесную дорогу. Действительно, следующий брод показался нам слишком глубоким даже для казацкого конька «Сурфа», складывалось впечатление, что течение вот-вот снесёт машину на камни или перевернёт её. Но на этот раз всё обошлось.

– По весне поток был намного сильнее, и меня на самом деле понесло течением, – сказал Дима, словно услышав мои мысли, – когда колёса от дна оторвались, понял, что плыву, но потом-таки выбрался.

Мы проехали несколько километров по узкой размытой дороге, петляющей между деревьями и торчащими пнями, то проваливаясь в промоины, то выезжая из них. Нас немилосердно трясло и бросало в чреве «Сурфа», и вдруг Дима повернул своего железного коня и поехал напрямую по высокой густой траве, ловко маневрируя между деревьями. Что он делает, ведь из-за травы не видно, что там под колёсами – промоина, поваленное дерево или пенёк метровой длины, ведь если на ходу врежемся… А Дима между тем давил на газ, стволы мелькали прямо перед окнами, и ветки хлестали по бокам, заставляя нас невольно уклоняться. Уже смеркалось, пришлось включить фары, и атака деревьев на машину стала ещё мощнее – они буквально выскакивали со всех сторон, норовя поймать автомобиль цепкими ветвями, похожими на ловчие сети.

Но мы благополучно проскочили проблемный участок и подъехали к последнему небольшому броду. Дальше стоял открытый шлагбаум, а за ним в сумерках угадывалось непонятное строение, сильно напоминающее древние развалины. Справа проступали силуэты какой-то старой техники. И здесь до меня дошло, кто находится за рулём неутомимого «Сурфа». Нет, это не Дерсу Узала и, уж конечно, не Ихтиандр. Это Сталкер! Настолько схожими оказались ассоциации с Зоной из культового фильма Андрея Тарковского, а наш Дима – с проводником-сталкером через неё. Но там, помнится, все стремились попасть в комнату, где сбываются желания. Стоп! Андрей что-то говорил о том, что в прошлый его приезд волхв предупреждал об осторожности – осторожности с собственными желаниями, потому что здесь тоже есть особое место, где желания человека могут сбываться. Кажется, круг замыкается!

Дорога в Ранадор

Мы обогнули мрачное здание, сложенное из камней. Неоштукатуренные стены, пустые глазницы оконных проёмов, две старые машины «Мицубиси Делика», обе – как зеркальное отражение друг друга. Над половиной неоштукатуренного каменного строения без окон и дверей метров пятидесяти длиной возвышался незаконченный второй этаж из деревянных брусьев, покрытый сверху таким же синим китайским материалом, какой сопровождал нас на всём пути от Владивостока. К нам подошёл Андрей, брат Димы, и, взяв пару сумок, вошёл в развалины. Подхватив остальные вещи, мы последовали за ним.