Текст книги "Проклятие Галактики"

Вместо ответа Эмиль переключил что-то в настройках проектора, и у Ника едва не закружилась голова. Выпуклый красно-бурый бок Сайноры стремительно вращался, будто попавшая в водоворот щепка, перед глазами плавала крошечная крестообразная метка прицела, перечеркнутая тонкой горизонтальной линией, обозначавшей, по-видимому, текущий угол крена относительно поверхности планеты. Красновато-бурая равнина Сайноры качнулась, поползла в сторону, маркер превратился в широкий квадрат, сообщая о захвате цели, и в ту же минуту пространство наполнилось тысячами ослепительно-ярких лучей, разорвавших пустоту на части. В поле зрения вновь возникла пологая дуга планеты, украшенная куцыми клочками облаков, завертелась в головокружительном хороводе, накренилась в одну сторону, в другую, и опять вокруг стало тесно от сверкающих огненных трасс. Что-то полыхнуло вдалеке, щедро рассыпая гаснущие в предвечной космической черноте снопы искр. Бордовый горизонт величественно проплыл перед глазами, мелькнула густая россыпь звезд и желтовато-серый ущербный диск Энва, затем изображение сжалось в точку и исчезло.

– Пойдемте, – сказал Баррозо, отключая проектор, – не будем мешать. У ребят сегодня много работы.

Сейчас центр активности переместился в помещение главного командного пункта, расположенного на средней палубе в центральной части «Проклятия Галактики». Отсюда производилась общая координация всей операции и осуществлялась связь с командными пунктами управления огнем, центром обеспечения полетов, а также прочими частями сложного и замысловатого организма этого огромного корабля. Здесь было многолюдно. Десятки специалистов задумчиво изучали что-то на постоянно меняющих картинку трехмерных проекциях, делали пометки в портативных планшетах, вполголоса вели переговоры по интеркомам внутренней связи. Толстяк мгновенно влился в этот бурлящий котел, и Ник тут же упустил его из виду, внезапно почувствовав себя потерянным и совершенно никому не нужным.

– Что там? – послышался откуда-то издалека напряженный голос Баррозо.

– Потеряли четыре дрона, – отрапортовал ему кто-то, кажется, вон тот высокий лысеющий человек в сером кителе Ассоциации с золотистой нашивкой на рукаве, вероятно говорившей о его высоком положении в здешней табели о рангах, в которой Ник решительно ничего не понимал, – средства орбитальной обороны почти полностью подавлены. Полагаю, минут через пятнадцать мы с этим закончим.

– Прекрасно, – отозвался толстяк и вскоре появился подле Ника собственной персоной, демонстрируя на щекастой физиономии довольную улыбку.

– Следуйте за мной, обожаемый, – приглашающе махнул рукой он, – иначе пропустите незабываемое зрелище.

– Давно хотел спросить, – вкрадчиво произнес Ник, проталкиваясь вслед за коротышкой к широкому проекционному экрану, возле которого уже собралась небольшая толпа, – каким образом Ассоциация собирается объяснить информагентствам свою агрессию в отношении мирной и, в общем-то, не проявлявшей никакой враждебности планеты?

– Агрессию? – переспросил Баррозо, изобразив на лице крайнюю степень изумления. – О чем вы, обожаемый? Автоматические спутники компании «Юнайтед Аэроспейс» обстреляли нашу технику, прибывшую на орбиту Сайноры с гуманитарной миссией. Вы же сами слышали, мы потеряли несколько дронов. Ассоциация вынуждена была защищаться. По крайней мере именно эту версию событий вы услышите сегодня в вечерних новостях.

– Не боитесь, что «Ю Эй» предложит журналистам собственную трактовку случившегося?

– Ничуть не боюсь, – презрительно скривился Эмиль. – Орбитальных ретрансляторов у них уже не осталось. А скоро не останется каких-либо средств связи и на поверхности планеты.

Ник задумчиво посмотрел на экран, в глубине которого расстилалась под россыпью крупных немигающих звезд красновато-бурая равнина Сайноры, освещенная тусклым блеском щербатого полумесяца Энва.

– И каким же образом вы планируете уничтожить их средства коммуникации? – поинтересовался он. – Для полномасштабной наземной операции средств явно маловато.

– А мы и не собираемся ничего уничтожать, – меланхолично пояснил Баррозо, – вполне достаточно разрушить инфраструктуру. Все остальное очень быстро развалится само. Видите ли, обожаемый, мы экспериментируем с силовой установкой Рутта вот уже без малого десять лет. А началось все с первых лабораторных опытов над практическим применением телепортации… Ну, знаете, мы пытались разобрать материю на составляющие, передать на расстояние поток информации о наборе квантовых состояний частиц, а потом собрать вещество воедино…

– Не получилось?

– Почему же, получилось, – поморщился коротышка. – Только в ходе экспериментов наметился один неприятный побочный эффект. Когда телепортируемый объект возникает в конечной точке пространства, составляющие его атомы оказываются слишком близко с атомами находившегося там изначально вещества. Под действием ядерного взаимодействия начинается разрушение материи, атомы распадаются, высвобождают энергию, и происходит… бах!

Толстяк энергично всплеснул короткими руками, демонстрируя этот самый «бах».

– Представляете? Одно дело, если там, куда вы направите телепортируемый объект, – вакуум, хотя чистого вакуума, конечно же, не встречается даже в открытом космосе. А если там газ? Или, еще хуже, планета? В общем, для перемещений в пространстве эта технология совершенно непригодна…

– Зато пригодна в качестве универсального оружия, – закончил за него Ник.

– Верно! В этом случае не требуется даже исключительная точность, достаточно отправить объект приблизительно в нужном направлении и примерно на нужное расстояние. Кроме того, от подобного оружия не существует эффективной защиты.

Ник попытался вообразить себе возможные последствия применения такого устройства, и внутри у него похолодело.

– Надеюсь, вы не намерены… – начал было он, но толстяк тут же протестующе замотал головой, видимо угадав ход его мыслей.

– Что вы, ну конечно же нет! Бомбардировка населенной планеты прямо запрещена международными соглашениями и директивами Комитета безопасности, а мы свято чтим подобные конвенции!

Подошел давешний лысеющий человек в форменном мундире с шевронами, остановился чуть поодаль, деликатно дождался, пока коротышка закончит свою тираду, и только после этого подал голос:

– Мы готовы, сэм Баррозо.

– Так чего вы ждете?

Человек молча кивнул и беззвучно растворился в толпе, точно его и не было. Полетели отрывистые команды:

– Противометеоритная защита включена.

– Генераторы включены, синхронизированы.

– Отражатели активированы. Балансная схема в нейтральном положении.

– Пост управления готов.

Ник отстраненно наблюдал за происходящим, пытаясь понять смысл всех этих сложных манипуляций.

– Видите ли, обожаемый, – вкрадчивым тоном прервал его размышления Баррозо, – наносить по обитаемой планете массированные удары мы действительно не можем в силу ограничивающих нас регламентов, резолюций и деклараций. А вот про необитаемые планеты во всех этих документах не сказано ни единого слова.

Кажется, Ник понял, что он имеет в виду, понял, почему с губ толстяка с самого начала беседы не сходит самодовольная улыбка. Он повернулся к коротышке, чтобы тот подтвердил или опровергнул его страшную догадку…

Полумрак командного пункта озарила яркая вспышка, по сосредоточенным лицам скользнули желтые блики, а на стены легла густая черная тень. Панорамный экран осветился, разгоняя мглу. Там, где еще мгновение назад над бурой плоскостью Сайноры виднелся узкий серп ее естественного спутника, теперь пылало маленькое рукотворное солнце. Точно круг от брошенного в воду камня, устремился в пространство огненный вал ударной волны, вдогонку которому выплеснулось в пустоту густое облако разноразмерных каменных обломков. Силовые щиты «Проклятия Галактики» вспыхнули ярко-синим свечением, пытаясь удержать этот хлынувший навстречу кораблю метеоритный град. Полыхнули зеленоватыми протуберанцами верхние слои атмосферы Сайноры, столкнувшись с волной ионизированного излучения, и тут же алое небо планеты украсилось огненными следами падающих на ее поверхность обломков Энва.

Ник смотрел на экран, оцепенев и затаив дыхание. Зрелище было величественным, завораживающим и ужасающим одновременно. Прошло несколько минут, прежде чем он смог оторвать взор от развернувшейся перед ним апокалиптической картины и закрыть глаза. Под веками еще долго горели ослепительно-белые и золотисто-желтые светящиеся круги.

Глава 6

Им досталась для патрулирования западная окраина Эльмонта. Город словно вымер, только на пыльных мостовых все еще виднелись следы недавних народных волнений – повсюду валялось битое стекло, брошенные прямо на дороге булыжники и прочий мусор, поперек одного из перекрестков громоздился обугленный остов фланкера. Немногочисленные лавки были закрыты, их двери боязливо прятались за опущенными до упора металлическими роллер-воротами, выходящие на улицы окна-бойницы жители предусмотрительно закрыли ставнями. Отряд медленно двигался по узкому, точно горное ущелье, переулку, ограниченному с двух сторон облупленными фасадами зданий. Вскоре постройки остались позади, и потянулись сложенные из грубо отесанного камня заборы, местами увитые жухлыми нитями краснолистого плюща. Макс шел, стараясь по возможности оставаться в скудной тени оград, хоть немного спасавшей от палящих солнечных лучей. И без того раскаленный добела пауэрсьют принял буро-коричневый окрас, маскируясь под окружающий пейзаж, и оттого стал нагреваться еще сильнее. Макс искренне недоумевал, зачем их вообще направили в эту часть города: за последние полчаса они не встретили ни единого прохожего – несколько местных жителей, завидев их издалека, предпочли спрятаться в переулках, а в качестве мародера можно было расценивать разве что облезлого ханула, меланхолично щиплющего зелень с опрокинутой и брошенной посреди дороги тележки бродячего торговца. Ковач что-то немелодично напевал себе под нос, Лесанж беспечно пинал разбросанные на пути камни, стараясь запульнуть их в пересохшую канаву на противоположной стороне улицы, Студенец шел молча, как обычно страдая от жары. Щелкнул и ожил интерком:

– Браво-два, доложите обстановку.

– Все спокойно, – ответил Макс и на всякий случай заглянул в тактический планшет. Нет, все действительно спокойно – судя по демонстрируемым на карте зеленым отметкам, в нескольких кварталах отсюда ведет патрулирование еще одна группа бойцов из их подразделения, а севернее им навстречу двигаются аж целых две бригады по пять человек. Макс был искренне благодарен судьбе за эту карту: без нее они запросто заблудились бы в запутанном лабиринте улочек, тупиков и переулков.

Над головой послышался далекий раскатистый гул. Приложив ладонь ко лбу, Макс разглядел в вышине три крошечные черные точки, неторопливо ползущие куда-то меж малиново-красных громад облаков.

– Дроны, – констатировал Адам, пристально вглядываясь в багровое небо.

– Наши? – уточнил Макс.

– А черт их знает, – пробормотал Лесанж, опустив забрало шлема и тщетно пытаясь настроить увеличение. – Отсюда не разглядишь.

– Не, не наши, – поставил окончательный диагноз Ковач.

Словно в подтверждение его слов откуда-то из предместий Эльмонта в небо потянулись длинные цепочки крошечных светлячков, подкрашивая снизу облака призрачным желтоватым светом. «Пларк, пларк-пларк-пларк-пларк!» – с запозданием донесся до них отрывистый звук, напоминающий издалека треск ломаемых сучьев.

– ПКО работает, – удовлетворенно констатировал Ковач. – Сейчас наши им вломят по первое число.

Что-то грохнуло у горизонта, и на значительном отдалении, в нескольких километрах отсюда, над крышами домов поднялся жиденький столб черного дыма. Снова все стихло. В разогретом знойном воздухе басовито гудели потревоженные насекомые, где-то журчала вода. Вновь затянул свою заунывную песню Адам, Студенец недовольно засопел носом, но промолчал. Гулко пнул носком ботинка очередной камень Лесанж, тот со звоном отлетел от каменной кладки и, весело подпрыгнув, потонул в придорожной пыли…

Макс даже не понял, что именно произошло в следующий миг. Мир на мгновение выцвел, утратил краски, в глаза ударила ослепительно-белая вспышка. Тень, отбрасываемая Максом на пыльную мостовую, вдруг стала чернильно-черной, раздвоилась, описала возле его ног широкий полукруг, исчезла совсем и тут же появилась вновь. Улица, дома, буквально все внезапно потемнело, как будто город накрыла гигантская грозовая туча, однако Макс быстро сообразил, что ничего подобного не произошло – просто забрало шлема, защищая его глаза от неожиданного изменения освещенности, сделалось почти непрозрачным и сейчас медленно возвращалось в свое привычное состояние.

– Ё-ё-лки палки… – протяжно выругался Ковач, задрав подбородок и уставившись в зенит. Макс последовал его примеру.

Небо сошло с ума. В ставшем уже привычным розовато-красном мареве расплывалась уродливая клякса, тянула свои щупальца от горизонта до горизонта, меняя цвет от ярко-желтого до перламутрово-белого. Макс однажды уже наблюдал похожую картину, очень давно, в детстве, когда родители взяли его с собой на праздник урожая в Корис, где проходили народные гуляния и запускались фейерверки. Правда, небосвод над его головой в те дни был не кроваво-красным, как сейчас, а нежно-зеленым, домашним, ласковым. Да и нынешний фейерверк на полнеба выглядел чересчур зловеще.

Все еще не понимая, что происходит, Макс снова взглянул на дисплей тактического планшета и включил интерком, однако эфир был наполнен каким-то шумом, треском и помехами, даже несмотря на то, что соединение шло по защищенному цифровому каналу. Помучившись несколько минут, ему все-таки удалось вызвать командный центр и запросить дальнейшие указания. «Все в порядке, продолжайте патрулирование», – с трудом перекрикивая доносящийся из гарнитуры гул и грохот, сообщил голос оперативного дежурного, после чего связь пропала окончательно.

Передав это распоряжение сослуживцам, Макс на всякий случай снял райфл-ган с предохранителя. Студенец вполголоса выругался, Ковач, наградив парней из командного центра парочкой нелестных эпитетов, неохотно зашагал вперед, время от времени настороженно поглядывая в небо.

– Энв исчез, – сказал наконец он.

Макс задрал голову. Только сейчас он осознал причину охватившего его легкого беспокойства, странного ощущения, будто что-то происходит не так, ненормально, неправильно. Щербатый, испещренный кратерами полумесяц Энва, к которому он уже успел привыкнуть за проведенные на Сайноре дни, действительно больше не белел над горизонтом, вместо него меж багровыми облаками медленно таяло бесформенное, уже почти неразличимое бледное пятно. Макс задумался было о причинах столь странного природного явления, но ему помешал встревоженный выкрик Студенца. Тот стоял посреди дороги, разинув рот и указывая пальцем на северную часть небосклона.

– Смотрите!

Разорвав небо напополам, с севера на юг стремительно падала ярко светящаяся звезда, оставляя за собой тонкий дымный шлейф. Вот она разломилась на несколько фрагментов почти над самой поверхностью планеты, вот от нее отделилось и погасло с десяток колючих искр, а спустя долю секунды болид с грохотом воткнулся в землю где-то за чертой города, вздымая к облакам густое грибовидное облако. Дорога под ногами заходила ходуном. Прошло несколько коротких секунд, и выглядывающий из-под забрала подбородок Макса обдало раскаленной ударной волной.

– Ни хрена ж себе! – восторженно пробормотал Раймон.

– Похоже на метеорит, – мрачно констатировал Адам.

– Там еще один!

И действительно, с противоположной стороны к земле с головокружительной быстротой приближался другой огненный снаряд, оставляя позади клубящийся дымный хвост. Он врезался в поверхность гораздо ближе, на расстоянии всего лишь нескольких кварталов. Оглушительно ухнуло, на мгновение у Макса заложило уши. Взметнулась вверх разбитая черепица пополам с копотью и гарью, брызнули комья вывернутого грунта, на дорогу упало несколько дымящихся камней.

– Кому-то крупно не повезло, – покачал головой Лесанж, глядя на поднимающиеся из разрушенного строения густые клубы дыма.

– Боюсь, сейчас кому-то не повезет еще больше, – мрачно произнес Адам, указывая рукой вверх.

Небеса над Эльмонтом украсились множеством пылающих росчерков, словно невидимый хищник до крови расцарапал малиновую твердь гигантскими когтями.

– В укрытие! – успел выкрикнуть Макс и что было сил бросился бежать, однако спустя мгновение мощная ударная волна сбила его с ног. Грянул взрыв, затем еще один и еще. Раздался пронзительный свист, и в расположенную рядом стену смертоносным градом брызнула каменная шрапнель. Землю трясло, словно в лихорадке, эта мелкая дрожь тут же передавалась телу. Макс закрыл голову руками, сжался, ощущая, как на спину ему падают куски раскаленной земли. Сейчас он мечтал только об одном: стать как можно меньше, незаметнее, спрятаться, раствориться, исчезнуть из этого ада. Взрыв. Снова взрыв. Истошный визг рассекающих воздух каменных обломков. Чертов песок, попав под забрало шлема, моментально забил нос. Макс чуть приоткрыл глаза: соседний дом вздрогнул и начал медленно оседать во вскипающих облаках пыли, которая тут же заполнила легкие, вызывая острый приступ кашля. Откуда-то потянуло гарью, стало трудно дышать. Еще один взрыв, совсем близко, что-то ударилось о шлем, земля вздрогнула и заходила ходуном. Все существо Макса заполонил первобытный, всепоглощающий ужас: он вдруг с предельной ясностью осознал, что буквально в следующую секунду может умереть. Вот прямо сейчас. Взаправду. Навсегда. Нет, это сон, какое-то жуткое наваждение, сейчас он проснется, откроет глаза…

Хрустнул на зубах песок. В ушах звенело, Макс не сразу понял, что больше не слышит грохота разрывов, что все стихло, только потрескивает где-то вдалеке разгорающееся зарево пожара. Он осторожно поднял веки.

Окружающий мир изменился до неузнаваемости. Все вокруг застлал густой, перемешанный с пылью едкий дым. Легкие вновь взорвались приступом удушающего кашля. Дым полностью закрыл небо, лишь где-то вверху чуть мерцало тусклое белое пятно – это солнце, на которое теперь можно смотреть не щурясь. Дороги больше нет: ее полностью засыпало вывороченными из земли глыбами камня и обломками рухнувшего здания. За непроглядной завесой угадываются красные отблески: кажется, там что-то горит. Запах гари нестерпимо бьет в ноздри, обжигает зудящие, слезящиеся глаза.

Макс с трудом поднялся на ноги. Он совершенно не представлял себе, куда теперь идти: не стало ни направлений, ни расстояний. Везде, докуда хватало глаз, простирались бесформенные руины, тонущие в густом дыму.

Оскальзываясь о камни и с трудом балансируя меж тлеющих развалин, он сделал несколько неуверенных шагов. Из полумрака выступил остов стены с зияющими провалами окон, обсыпавшаяся кладка образовала целую гору громоздившихся друг на друге бесформенных глыб. Поминутно спотыкаясь и помогая себе руками, Макс перебрался через завал, больно ободрав запястье. И что теперь? Он просто не помнил, откуда они пришли, а промчавшаяся над планетой огненная буря стерла все возможные ориентиры.

Забросив за спину бесполезный теперь излучатель, Макс открыл тактический планшет, но вместо привычной карты на потемневшем дисплее он увидел лишь лаконичную надпись: «Потерян сигнал спутника». С робкой надеждой он включил интерком: гарнитура ответила гнетущей тишиной. Макс запустил сканер частот, и тут же шлем наполнился какофонией человеческих голосов. На общем канале царила полная неразбериха: кто-то стонал, кто-то выкрикивал собственные позывные, одновременно с этим звучал затейливый мат и настойчивые призывы о помощи. Макс безуспешно попытался вызвать командный центр, но его просто никто не услышал, однако сам по себе звук живой речи неожиданно придал ему сил.

Подул слабый ветерок, чуть разогнав дымную пелену и позволив, наконец, хоть немного осмотреться. По правую руку виднелось уцелевшее здание с рухнувшей внутрь крышей, чуть поодаль в россыпи камней высились закопченные стены какой-то трехэтажной постройки, из разбитых окон которой вырывались желтоватые языки пламени. А в нескольких шагах впереди, среди обломков штукатурки и торчащей из земли согнутой арматуры виднелось нечто серое и бесформенное, напоминающее со стороны заляпанную грязью груду тряпья. Обогнув очередную кучу тлеющего мусора, Макс направился туда, чтобы получше рассмотреть находку.

Это был Лесанж. Его пауэрсьют побелел от осевшей пыли, рядом валялся брошенный в спешке райфл-ган. Левая рука с бурой коркой запекшейся вокруг ногтей крови судорожно сжимала аптечку, левая, неестественно согнутая в запястье, застыла в воздухе, будто пытаясь кого-то обнять. Присыпанные песком веки испуганно распахнуты в потемневшее небо, прямо на остекленевшем зрачке сидит, деловито потирая лапки, большая черная муха. Макс взмахнул ладонью, муха, обиженно жужжа, улетела прочь.

Позади раздался приглушенный кашель. Обернувшись, Макс разглядел выступившую из клубов дыма угловатую фигуру, постепенно принявшую очертания Адама Ковача. Он брел, припадая на левую ногу и опираясь о ствол излучателя, точно о костыль.

– Ты цел? – спросил Макс.

Не прекращая кашлять, Ковач кивнул.

– Где Студенец?

Адам махнул рукой куда-то за спину и, согнувшись пополам, снова зашелся приступом сухого кашля. Казалось, его сейчас вывернет наизнанку.

Студенец обнаружился в ближайшей придорожной канаве. Он сидел, опершись спиной о растрескавшуюся трубу ливневого стока, и глупо улыбался, сжимая побелевшими пальцами левую руку возле локтя. Чуть ниже рукав сьюта превратился в безобразные лохмотья, густо пропитанные чем-то липким и красным. Рядом с его ботинком валялась распотрошенная, заляпанная кровью аптечка и несколько пустых гильз инъектора – судя по всему, Студенец всадил себе как минимум двойную дозу обезболивающего.

– Идти сможешь? – обратился к нему Макс.

Студенец поднял мутный взгляд, посмотрел куда-то сквозь него и безвольно опустил голову. Макс схватил его за здоровую руку и попытался вытянуть из канавы наверх. Тот тихонько заскулил. Туша оказалась неожиданно тяжелой, Максу с огромным трудом удалось сдвинуть ее с места всего на несколько сантиметров.

– Да что ж ты будешь делать… – пробормотал он, в отчаянии прекратив любые попытки поставить товарища на ноги.

– Брось ты его, – послышался за спиной сипящий голос Ковача, – захочет жить – сам поднимется…

Как ни странно, эти слова возымели свое действие: Студенец со стоном повернулся на бок, затем встал на колени и, пошатываясь, с трудом принял вертикальное положение. Ковач подхватил его с другой стороны, не давая снова упасть.

Пробираться сквозь разрушенный город, волоча на себе раненого, оказалось непросто. Немного помогал экзоскелет, но Студенец был неуклюж и угловат в своем бронекостюме, к тому же норовил завалиться без сознания через каждую дюжину шагов. Ковач непрерывно ворчал о том, что конструкторы могли бы предусмотреть в пауэрсьюте пару-тройку ручек для удобства переноски такого вот упитанного груза. Задувший с востока ветер понемногу усилился. С одной стороны, он разогнал стелившийся над землей едкий дым, с другой – начал раздувать многочисленные пожары и подхватывать летящие с пепелищ искры, забрасывая их в громоздившиеся повсюду кучи всевозможного хлама. Изредка на пути попадались трупы местных жителей, так и не успевших выбраться из руин: один раз Макс разглядел среди нагромождения камней чье-то дымящееся туловище, потом едва не споткнулся о лежащее лицом вниз тело женщины, волосы которой беспорядочно трепало порывами ветра.

Вскоре они увидели первых выживших. Перемазанный сажей пожилой человек сидел на развалинах обратившегося в пепел дома, уставившись невидящим взглядом в пространство, босоногий мальчишка, опершись о наполовину рухнувшую стену одноэтажной хибарки, плакал и кого-то звал, уже сорвав голос до хрипа. Они прошли мимо. Они ничем не могли помочь.

Потом их окликнули. Если бы не запыленный пауэрсьют, висящий на плече райфл-ган и покрытый защитным чехлом шлем, этого парня можно было бы запросто принять за разбойника или уличного бродягу, настолько не соответствовал его ободранный внешний вид образу бравого вояки. Боец оказался из третьего взвода, патрулировавшего соседний квартал.

– У нас двое погибших и один тяжелый, – сообщил он, – понадобится ваша помощь.

Сдержанно выругавшись, Макс и Ковач аккуратно положили Студенца на землю и отправились следом за провожатым, однако, стоило им обогнуть ближайшее здание, стало ясно, что они опоздали: лежащая на груде битого кирпича фигура уже не подавала признаков жизни. Адам, опустившись на корточки, на всякий случай проверил пульс, поднял глаза и отрицательно покачал головой. Парень из третьего взвода устало снял шлем и принялся размазывать по лицу грязь вперемешку с потом.

– Пойдем, – ткнул его локтем Макс, – нужно выбираться отсюда.

Ветер все усиливался, его резкие порывы грубо толкали в спину, поднимая с земли мелкий мусор и стараясь бросить пригоршню пыли в глаза. Они шли туда, где по их расчетам должна была находиться база, выбрав направление скорее по интуиции, нежели руководствуясь какими-то логическими соображениями. Их новый спутник, назвавшийся Даниелем, хранил молчание, помогая тащить притихшего Студенца. Понемногу стало темнеть, но Макс не мог определить точно, виноваты ли в этом сгущающиеся сумерки или тысячи тонн пепла и золы, поднятых в небо метеоритным дождем.

Внезапно налетевший вихрь едва не сбил их с ног. Подхваченный воздушной струей сор завертелся на месте волчком, поднялся высоко в небо и полетел куда-то по широкой дуге. Облака, некогда отливавшие розовыми и багровыми тонами, сделались почти черными и висели так низко, что казалось, до них можно дотянуться рукой. Шквал не утихал, с каждой минутой лишь набирая силу.

– Сюда! – крикнул Ковач и, не дожидаясь товарищей, нырнул под нависшую над фундаментом разрушенного здания тяжелую бетонную плиту. Остальные последовали его примеру.

Продолжая завывать в развалинах, ветер втягивал в гигантский хоровод все больше и больше обломков штукатурки, мусора и камней. Вскоре под облаками медленно и величественно возник сужающийся книзу, бешено вращающийся дымный конус и, извиваясь, пополз над землей. Замелькали парящие в воздухе, точно пушинки, листы металла, выломанные с корнем стволы деревьев, оконные рамы и даже искореженный кузов фланкера. По бетонной плите забарабанил каменный дождь.

– Такого никогда раньше не случалось, – прокричал на ухо Максу Адам.

– Торнадо?

– Ну да. На Сайноре их не бывает.

– А это тогда что?

Вместо ответа Ковач растерянно уставился вдаль: там, возле самого горизонта, неторопливо формировалась вторая воронка, а за ней – еще одна. Внезапно пискнул и ожил интерком, от неожиданности Макс вздрогнул, гулко ударившись шлемом о бетонный свод.

– Браво-два, ответьте базе.

– Здесь браво-два, – стараясь пересилить рев стихии, крикнул он в микрофон.

– Возвращайтесь в центр, объявлена общая эвакуация. Как поняли?

– Принято, база, – откликнулся Макс. – Можете выслать санитаров? Здесь раненый.

– А Санта-Клауса с оленями не выслать, мать вашу? – прохрипел в ответ динамик. – У нас тут полторы сотни раненых и в три раза больше «двухсотых», ясно? Добирайтесь сами, как сумеете. Трек и карту сбросили в планшет. Конец связи.

– Потери большие, – сказал дрилл-капрал Груда, пристально разглядывая вытянувшийся перед ним запыленный и изрядно поредевший строй, – как среди личного состава, так и среди гражданских. Вместе с Энвом исчезли гравитационные силы, действовавшие на приливные течения, так что в море поднялись тридцатиметровые цунами, и прибрежные районы в считаные минуты смыло. Теперь все побережье затоплено. Да и на континенте творится черт знает что… Впрочем, вы сами все видели. В атмосфере миллионы тонн пепла и парниковых газов, по всей планете гуляют ураганы, в общем, Сайноре, похоже, каюк. Если не прямо сейчас, то скоро уж точно. Командование приняло решение об эвакуации. Это если официально. А если неофициально, то надо драпать отсюда, покуда еще можно взлететь и пока эти мерзавцы не перекрыли к чертям собачьим все подходы к гейтам. Вопросы есть? Нет? Тогда слушайте сюда. Командование первым и вторым взводом примет вахмистр Титу, третьим и четвертым – вахмистр Абель. Сначала погрузим раненых, потом начнем вывозить вас. Разойдись!

Вахмистр Титу отыскался на окраине базы. Он оказался двухметровым чернокожим здоровяком, выглядевшим в пауэрсьюте подобием гигантской скалы посреди пустыни. Вахмистр прихлебывал из плоской металлической фляжки и задумчиво смотрел вдаль, туда, где возле обрушившейся ограды пыхтел и взрыкивал мотором небольшой гусеничный трактор.

– Сэм вахмистр, второй взвод четвертого учебного батальона под ваше командование прибыл… – начал было Макс, но тот остановил его, устало махнув рукой:

– Сколько вас?

– Двенадцать человек, сэм вахмистр.

– Негусто. Глянь.

Опустив на землю косой нож отвала, трактор медленно полз вперед, а перед ним катилась, вращаясь и перемешиваясь, целая гора обнаженных человеческих тел. Макс разглядел чью-то руку, безвольно свесившуюся из жуткой мешанины посеревших, перепачканных грязью туловищ. Останки лежали как попало: на спине, на груди, лицом к лицу, – и вся эта груда неторопливо ворочалась, увлекаемая движением трактора.

– А куда…

– В яму, – грубо отозвался вахмистр Титу и протянул Максу фляжку: – На, хлебни.

Сделав глоток, Макс едва не закашлялся: глотку опалила уже знакомая жгучая лавина, в нос ударил терпкий дрожжевой запах. Однако эта порция алкоголя пришлась как нельзя кстати: приближалась ночь, а вместе с опускающимися сумерками начинал чувствоваться холод. В висках зашумело, и Макс подумал о том, что с него еще не успели снять взыскание за тот самый первый случай… Да, впрочем, и черт уже с ним.

– Куда ж их еще девать? – философски заметил вахмистр и смачно сплюнул себе под ноги. – К мамочкам домой отправить? Слишком дорого. Выдадут потом пустой запаянный ящик, и дело с концом. Все равно никто вскрывать не будет. Может быть, скоро и нас так же… В общем, привыкай.

– К этому можно привыкнуть? – возвращая фляжку законному владельцу, усомнился Макс. Почему-то он не мог отвести взгляд от представшей перед ним ужасной картины.

– Это война, понял, парень? – повернулся к нему Титу и, чуть помедлив, дрогнувшим голосом повторил еще раз, будто бы сомневаясь в своих собственных словах: – Это война…

Старт корабля с поверхности планеты – всегда захватывающее зрелище, особенно если таких кораблей не один, не десяток, а несколько сотен. Однако на сей раз это красочное шоу напоминало скорее драму, нежели обычную пьесу с хорошо знакомым всем и каждому сюжетом. Стоило очередному борту покинуть атмосферу Сайноры, как на него, точно коршуны на легкую добычу, накидывалась целая группа дронов, стараясь столкнуть беглеца назад, в объятия гравитации. Беглецы отбивались, как могли.