Текст книги "Экономика лжи. Валовой виртуальный продукт и деньги «с неба»"

Странные способы борьбы с нарушениями Конституции
К пятилетию обвала валютного курса рубля

 
Коли нету здравого ума,
Не будут долговечными державы,
Где перемен сплошная кутерьма.
 

Н. Макиавелли

Чем ближе государство к падению, тем многочисленнее его законы.

Тацит Публий Корнелий

По российским СМИ прошла легкая сенсация: Государственная Дума готовит законопроект, предусматривающий отказ от «свободного плавания» российского рубля и введение регулирования валютного курса национальной денежной единицы. Говорят, что данная инициативы Думы родилась после того, когда Банк России представил в российский парламент проект документа «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2020 год и период 2021 и 2022 годов».

Напомню, что согласно Федеральному закону о Центробанке (от 10 июля 2002 года № 86-ФЗ) «Банк России ежегодно не позднее срока внесения в Государственную Думу Правительством Российской Федерации проекта федерального закона о федеральном бюджете на очередной финансовый год и плановый период представляет в Государственную Думу проект основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на предстоящий год… Государственная Дума рассматривает основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на предстоящий год и принимает соответствующее решение не позднее принятия Государственной Думой федерального закона о федеральном бюджете на предстоящий год».

Процедура внесения Банком России проекта основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики и рассмотрения и утверждения документа в конце года стала уже рутинной и ритуальной. Я имею в виду, что «народные избранники» почти никогда не погружались в изучение документа, никаких серьезных замечаний и предложений по изменению документа не делали, одобряли его механическим голосованием. Сенсация этого года заключается в том, что Дума, наконец, решила вникнуть в содержание представленного проекта основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики (ДКП). На документ прореагировал Комитет Госдумы по экономической политике в виде обстоятельного заключения. В нем содержатся предложения по доработке документа, касающиеся той части ДКП, которую называют «валютной политикой». Предложений три: 1) отказаться от нынешнего режима «свободного плавания» валютного курса рубля; 2) перейти к политике «мягкого» регулирования валютного курса (т. е. возвращение к использованию «валютного коридора», который практиковался Банком России до 2014 года); 3) ввести ограничения на спекулятивные операции с иностранной валютой.

Как можно понять из российских источников, кроме внесения поправок в проект документа «народные избранники» приступили к разработке проекта федерального закона, который бы запретил «свободное плавание» валютного курса рубля. Видимо, депутаты решили, что такой закон будет гарантировать, что в последующие годы им не придется вновь возвращаться к этому вопросу при рассмотрении основных направлений ДКП.

То, что «свободное плавание» рубля по валютному океану наносит серьезный ущерб российской экономике, сегодня, кажется, понятно не только профессиональным экономистам и бизнесменам, но даже школьникам и домохозяйкам. Эта простая истина стала очевидной для всех, когда пять лет назад, в конце 2014 года произошел почти двукратный обвал валютного курса российского рубля. Удар по экономике и народу был неизмеримо более сильный, чем все экономические санкции Вашингтона против России, вместе взятые, за последние пять с лишним лет. У нас тогда полегли тысячи и тысячи компаний, у которых кредитные долги и другие обязательства были номинированы в долларах, евро, других иностранных валютах. У нас в тяжелейшей жизненной ситуации оказалось около 50 тысяч семей, которые стали заложниками валютных ипотечных кредитов. От использования рубля в международной торговле отказались наши торговые партнеры из Китая, ближнего зарубежья. Началась новая волна долларизации российской экономики. Не буду тратить время на описание всех этих последствий, я их изложил в своей книге «Битва за рубль: Национальная валюта и суверенитет России» (М.: «Книжный мир», 2015), написанной по горячим следам тогдашнего валютного кризиса, выразившегося в обвале курса рубля.

Напомню лишь то, что предшествовало валютному кризису. На пост председателя Банка России летом 2013 года пришла Эльвира Набиуллина (до этого в 20082012 гг. занимала пост министра экономического развития, в 2012–2013 гг. была помощником Президента РФ по экономическим вопросам). Дама сразу же начала всех удивлять своими радикальными заявлениями.

Прежде всего, она заявила, что Центральному банку невозможно эффективно выполнять возложенные на него задачи без получения статуса финансового мегарегулятора. И уже с 1 сентября 2013 года Банк России стал финансовым мегарегулятором. Если все называть своими именами, то он стал экономическим мегарегулятором. Он сосредоточил в своих руках все рычаги управления российской экономикой, а министерство экономического развития и другие ведомства экономического блока правительства превратились в статистов, не имеющих полномочий и средств для выполнения продекларированных в их уставах (положениях) задач. Кстати, обращу ваше внимание, что статья 75 Конституции Российской Федерации, посвященная Центробанку, не предусматривает, что Банк России является финансовым мегарегулятором. А задним числом необходимые поправки в конституцию решили не вносить. Видимо, чтобы «не дразнить гусей». Таким образом, уже более пяти лет Банк России находится в статусе, который не соответствует высшему нормативному правовому акту Российской Федерации.

Итак, с одной стороны, Банк России при нынешнем руководителе получил полномочия, которые выходят за рамки конституции. С другой стороны, он редуцировал (урезал) те задачи, которые конституция возлагает на Центробанк. Статья 75 пункт 2 гласит: «Защита и обеспечение устойчивости рубля – основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо от других органов государственной власти».

Любой грамотный экономист понимает, что под словами «обеспечение устойчивости рубля» имеется в виду две взаимосвязанные задачи:

1) обеспечение стабильной покупательной способности рубля по отношению к товарам и услугам на российском рынке;

2) обеспечение стабильного курса рубля по отношению к другим валютам.

Нарушение стабильности рубля в первом аспекте, в свою очередь, может проявляться в двух формах: а) инфляция (обесценение рубля по отношению к товарам и услугам, что выражается в росте цен последних); б) дефляция (повышение покупательной способности рубля, что должно выражаться в снижении цен на товары и услуги).

Уже в 2013 году новый председатель Банка России Набиуллина стала проводить «вербальные интервенции» на следующую тему: мол из двух аспектов обеспечения устойчивости рубля» для России гораздо более важным является первый (т. е. обеспечение покупательной способности рубля на внутреннем рынке). А вот второй аспект имеет второстепенное значение. С этим можно было бы согласиться, если бы Россия не была втянута по самые уши в мировую экономику – мировые товарные и финансовые рынки. А она, как мы знаем, была туда втянута еще в 1990-е годы. Поэтому покупательная способность рубля на внутреннем рынке напрямую зависела от валютного курса российской денежной единицы. Все это азбучные истины, понятные любому грамотному экономисту.

В 2014 году Набиуллина «вербальные интервенции» продолжила, но ее заявления стали еще более радикальными. Мол, Банку России вообще не следует заниматься поддержанием валютного курса рубля. Сосредоточиться следует на первом аспекте, т. е. покупательной способности рубля на внутреннем рынке товаров и услуг. И в заявлениях руководителя Банка России зазвучало новое словосочетание – «таргетирование инфляции» (такого словечка в русскоязычном лексиконе не было до этого; это из словаря Международного валютного фонда и его библии – «Вашингтонского консенсуса»). Вот так Набиуллина «трансформировала» формулировку основной функции Банка России, содержащуюся в статье 75 Конституции.

А что касается поддержания устойчивости валютного курса рубля, то Банк России в явочном порядке снял с себя решение этой задачи. Сначала с Неглинки стали звучать слова, что, мол, Банк России больше не будет проводить «валютных интервенций». Это специальный термин, означающий, что Центробанк продает или покупает на рынке иностранную валюту для того, чтобы не допускать резких колебаний валютного курса рубля. И, наконец, Банк России громогласно заявил, что отпускает рубль в «свободное плавание». Словосочетание красивое, почти поэтическое. Но такая «поэзия» означает грубейшее нарушение Конституции России и попахивает уголовщиной. Наиболее понимающие тонкости эзотерического языка Неглинки эксперты напряженно следили тогда за развитием событий на Неглинке и вокруг Неглинки. Они были уверены, что произойдет как минимум отстранение Набиуллиной от должности руководителя Банка России. А некоторые даже полагали, что последует арест, расследование и суд. Однако и Прокуратура, и Следственный комитет, и Конституционный суд, и другие «компетентные» органы промолчали. Нулевая реакция. Помню только, что некоторые депутаты Думы осенью 2014 года в Георгиевском переулке (здание российского парламента) шепотом выражали свое возмущение «волюнтаризмом» председателя Банка России. Потом произошло то, что неизбежно должно было произойти: в декабре валютный курс рубля обвалился в два раза.

Помню, когда перед новым годом в Думе происходили обсуждения произошедшего, тогдашний директор СВР Михаил Фрадков сказал, что обвал совершили иностранные спекулянты, и разведка знает их, в нужный момент она их назовет. Нет, уважаемые, обвал совершил Банк России при полном попустительстве со стороны правоохранительных и «компетентных» органов Российской Федерации. А спекулянты они для того и спекулянты. Возлагать на них вину – примерно то же, что возлагать ответственность на волка за съеденную овцу.

Прошло ровно пять лет с момента, когда история с валютным курсом рубля стала входить в самую острую фазу (ноябрь-декабрь 2014 г.). Извлекли ли мы какие-то уроки из той истории? Приняли ли какие-то превентивные меры к тому, чтобы она больше не повторилась?

На подобные вопросы могу ответить: нет, нет и еще раз нет. А разве нынешняя реакция Государственной думы на очередной проект основных направлений ДКП не является проявлением того, что мы, наконец, начали «просыпаться»? Увы, и здесь я скажу: нет.

Реакцию Думы я могу квалифицировать как «рефлексивную». Да, «народные избранники» чувствуют «спинным мозгом», что история с валютным обвалом рубля может повториться в любой момент. Есть много признаков того, что риски обвала резко возросли (это тема особого разговора, выходящая за рамки данной статьи). Они пытаются что-то делать, но делают явно не то. Для того, чтобы стабилизировать валютный курс рубля, застраховаться от новых обвалов, не надо писать никаких новых законов (как это пытаются сделать сейчас) и не надо вносить никаких поправок в нынешние проекты основных направлений ДКП.

Все гораздо проще: надо потребовать, чтобы Центробанк выполнял требования Конституции Российской Федерации. А в случае продолжения Банком России нынешней политики «плавающего рубля» готовить не проект нового федерального закона, а обращение в Прокуратуру и другие правоохранительные и «компетентные» органы.

Раздел VI
Россия ростовщическая

Россия ростовщическая на фоне «варварского» Древнего Рима

Язычники могли заключить на основании разума, что ростовщик есть четырежды вор и убийца. Мы же, христиане, так их почитаем, что чуть не молимся на них ради их денег… Кто грабит и ворует у другого его пищу, тот совершает такое же великое убийство (поскольку это от него зависит), как, если бы он кого морил голодом и губил бы его насмерть.

Мартин Лютер

Дозволение ростовщикам действовать гласно привело к тому, что теперь многие приучились смотреть на ростовщичество, как на простое коммерческое дело, и такое мнение случается не раз слышать от очень порядочных людей.

Н. Лесков, русский писатель

В сознании многих наших сограждан сложился стереотип, что, мол, древний мир был варварским, с дикими нравами и полным беспределом. Мол, там было рабовладение и язычество, а законов и «правового» государства не было. Отчасти это так, но только отчасти. Кажется мне, что столь мрачные краски для описания далекого прошлого применяются для того, чтобы нынешняя наша жизнь выглядела более светлой и цивилизованной. Попытаемся более взвешенно и объективно сравнить тогдашнюю жизнь на примере Древнего Рима и нынешнюю жизнь «демократической» России.

Отмечу, что сравнение облегчается тем, что социально-экономические модели общества Древнего Рима и нынешней России имеют большое сходство. У нас уже более четверти века существует модель, которую можно назвать «капитализм». В учебниках по истории обычно пишут, что в Древнем Риме повсеместно господствовал рабовладельческий строй. В немалой степени такое представление о Древнем Риме сложилось под влиянием работ Карла Маркса, который всю человеческую истории определял как процесс последовательной смены общественно-экономический формаций: первобытнообщинный строй – рабовладельческий строй – феодализм – капитализм – коммунизм (с двумя фазами – социализм и полный коммунизм). Согласно Марксу, смена формаций есть прогресс человечества. Следовательно, нет никаких сомнений, что капитализм (в котором сегодня пребывает Россия) намного более «цивилизованный» строй, чем рабовладельческий (в том числе строй Древнего Рима).

Эта красивая схема Маркса (которая вбивалась в наши головы в советское время и по инерции продолжает проповедоваться в современных российских школах и вузах) опровергается конкретными историческими исследованиями. В Германии во второй половине позапрошлого века (т. е. примерно в то самое время, когда «Капитал» и другие работы Маркса стали появляться и пропагандироваться в Европе и России) появилась целая плеяда историков, которые неожиданно для тогдашней Европы заявили, что в Древнем Риме уже, оказывается, существовал общественный строй со многими атрибутами капитализма Нового времени. Это, прежде всего, Теодор Моммзен (многотомный труд «Римская история») и Эдуард Мейер (многотомная «История древнего мира», «Экономическое развитие древнего мира»). Также на присутствие в Древнем Риме элементов капитализма обратил внимание известны немецкий социалист Карл Каутский в его труде «Происхождение христианства». В этот список также следует добавить итальянца Джузеппе Сальвиоли («Капитализм в античном мире. Этюды по истории хозяйственного быта Рима»). Позднее тему античного капитализма развивал наш отечественный историк Михаил Иванович Ростовцев, написавших основную часть своих трудов в эмиграции, где он оказался после революции 1917 года (прежде всего, это книги «Социальная и экономическая история Римской империи» и «Социальная и экономическая история эллинистического мира»).

Упомянутые историки обратили особое внимание на такой атрибут и признак капитализма Древнего Рима, как наличие там денежного капитала. В их работах собран богатый материал по таким денежным операциям того времени, как налоговый откуп (передача Римской казной права сбора налогов частным лицам), предоставление займов государству (как Римской казне, так и провинциям Римской империи, которым зачастую не хватало денег для выплат налогов в Римскую казну), торговое финансирование (в Римской империи была очень развита средиземноморская торговля), получение от государства подрядов на строительство и поставку товаров и финансирование подрядных операций, учреждение товариществ (прототипы появившихся в Новое время в Европе акционерных обществ), финансовое обслуживание населения. Последнее включало предоставление кредитов, меновые операции, хранение драгоценностей, стали появляться услуги по принятию средств на депозиты.

Упомянутые выше историки в обобщенном виде всю эту деятельность денежного капитала Древнего Рима называли «ростовщичеством». Действительно, главным источником доходов денежного капитала были операции по предоставлению ссуд (займов, кредитов) государственной казне Рима, провинциям Римской империи, государственным подрядчикам, гражданам (как состоятельным, так и рядовым) под процент. Деньги, выдававшиеся в виде ссуд, прирастали процентом, отсюда и слово «ростовщичество». А кто в Древнем Риме представлял денежный капитал и занимался ростовщичеством? – Этим занимались люди, принадлежавшие к сословию «всадников». «Всадники» имели высокий статус в Древнем Риме, но в иерархии стояли ниже так называемых «нобилей» («знатные», «благородные» – высший слой римской аристократии, многие были сенаторами, одновременно крупными рабовладельцами и землевладельцами). С некоторой степенью условности «всадников» можно назвать финансовой олигархией того времени. Кстати, римский прокуратор Понтий Пилат, о котором мы читаем в Новом Завете, был из сословия «всадников».

Но вот что удивительно: на протяжении всей истории древнего Рима официальное отношение к ростовщической деятельности никогда не было позитивным. Отрицательное отношение проявлялось как в моральном осуждении этого занятия, так и в различных законодательных ограничениях и наказаниях. Осуждение ростовщичества истинными римскими гражданами (патрициями) сложилось еще в ранние времена римской истории. Марк Порций Катон Старший (234–149 до н. э.) в своей работе «Земледелие» писал, что от ведения сельского хозяйства в поместье не стоит ждать больших доходов, для обогащения «лучше заняться торговлей, но она опасна, или ростовщичеством, но оно не почтенно»[34]34
  Катон. Земледелие. / Пер. и комм. М.Е. Сергеенко. – М.: Ладомир, 1998.


[Закрыть]. Да, искушения ростовщического обогащения были сильны в верхах римского общества. И тайно этим занимались даже «нобили». Что касается «всадников», то вроде бы они имели право на ростовщическую деятельность. Но даже они предпочитали не раздражать народ и многие свои финансовые операции держали в тайне. Римская верхушка постоянно прибегала к помощи латинов (италиков) – жителей итальянских городов в окружении Рима. Латины имели несколько более низкий статус, чем граждане самого Рима, но при этом они имели право заниматься ростовщическими операциями. Услуги латинов, которые они оказывали римским патрициям, имеют некоторое сходство с тем, как еврейские ростовщики в Средние века тайно оказывали услуги в проведении процентных операций князьям, королям и даже Римскому престолу. Полагаю, что не случайно в Средние века первые банки в Европе стали появляться именно в итальянских городах (Венеции, Генуе, Флоренции и др.); согласно некоторым версиям, первыми итальянскими банкирами были потомки тех самых латинов[35]35
  См.: Ваджра Андрей. Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии. – М.: АСТ: Астрель, 2007 // гл. 2 «Итальянские города-государства».


[Закрыть].

Итак, ростовщичество в Древнем Риме было, но не сильно афишировалось и постоянно осуждалось. С обличениями в адрес ростовщичества выступали многие римские сенаторы, народные трибуны. Также писатели и философы – как римские, так и греческие, работы которых хорошо были известны в Риме. Например, Аристотель, Платон, Цицерон, Гораций, Ювенал, Лукиан и даже Луций Анней Сенека (4 г. до н. э. – 65 г.).

Последнего мы знаем как известного философа-стоика и поэта. Но оказывается Сенека был не «Диогеном в бочке», а очень богатым «всадником». Благодаря своим ростовщическим операциям он накопил состояние в 300 млн. сестерциев. Для сравнения скажу, что для того, чтобы римский гражданин мог получить звание «всадника», был установлен минимальный порог состояния в 400 тыс. сестерциев. Сенека не афишировал свою финансовую деятельность, занимался ростовщичеством через посредство вольноотпущенных рабов. Так вот Сенека в конце своей жизни радикально изменил свое отношение к ростовщичеству и богатству вообще. И в памяти человечества он остался не как богатейший римский «всадник», а как философ и обличитель ростовщичества. Мысли позднего Сенеки настолько сильно совпадали с христианством, что он считался тайным христианином и ему приписывали переписку с апостолом Павлом.

Простой народ выражал свое негативное отношение к ростовщичеству по-своему. В Римском государстве нередко начинались народные восстания из-за того, что население оказывалось в кабальной, почти рабской зависимости от ростовщиков. Происходило обезземеливание крестьян в результате того, что земельные участки как залоги переходили к ростовщикам. Восставшие нередко убивали своих кредиторов. Реакцией на такие социальные катаклизмы и возмущения было введение в римском законодательстве ограничений процентных ставок по кредиту. Одно из ранних ограничений – «Законы XII таблиц», принятые в V веке до н. э. Законы написаны на 12 таблицах-досках (отсюда название) и определяют правовой статус патрициев и плебеев, свободных и рабов, патронов и клиентов. «Законы XII таблиц» пресекали откровенное ростовщичество, устанавливая верхний потолок процента в размере 10 % в год (в те времена год в Древнем Риме состоял из 10 месяцев, так что получалось по 1 проценту в расчете на месяц).

Конечно, через некоторое время все возвращалось на круги своя, ростовщичество возрождалось и начинались новые восстания. Очень серьезным было выступления плебеев на почве их долговой зависимости от патрициев-ростовщиков в Риме во второй половине IV века до н. э. В 385 г до н. э. это выступление возглавил Марк Манлий Капитолийский (между прочим, имел звание патриция и был очень уважаем в народе). Властям удалось подавить движение, Манлий был казнен. Но восстание не прошло бесследно. В 367–366 гг. до н. э. плебеи вместе с народными трибунами Секстием и Лицинием добились принятия законов, которые ограничивали перераспределение земель в пользу патрициев-ростовщиков. По закону Секстия – Лициния предусматривалась частичная кассация (ликвидация) долгов. Проводился их перерасчет таким образом, что уплате подлежала только основная сумма долга за вычетом уже заплаченных процентов. Устанавливалось, что остаток долга будет выплачен в течение трех лет после выхода закона. Главным итогом движения плебеев-должников была отмена долгового рабства (превращения свободного человека в собственность кредитора).

Многие государственные деятели древнего Рима («нобили») использовали анти-ростовщические настроения народа для ослабления власти «всадников». Так, в 1 веке до н. э. диктатор Сулла, пытаясь сломить власть финансовой олигархии, казнил 1600 всадников, а их имущество конфисковал и выставил на продажу. После репрессий диктатора Суллы всадники еще больше увели в тень свои ростовщические операции. Тем более, что многие из них стремились в римской иерархии занять место рядом с аристократией (стать нобилями). В это время они уже широко использовали для проведения финансовых операций своих рабов, нередко предоставляя им статус вольноотпущенников. Такие рабы и вольноотпущенники также время зря не теряли: они работали не только на хозяина, но и на себя. Некоторые из таких слуг становились в ряд богатейших людей своего времени. Например, Каутский отмечает, что во времена императора Нерона (50–54 гг. н. э.) богатейшим человеком был вольноотпущенник этого императора по имени Нарцисс: его состояние было равно 90 млн. немецких марок конца XIX века[36]36
  Каутский. Происхождение христианства, – М.: Политиздат, 1990, с. 74.


[Закрыть].

В эпоху поздней республики и в императорскую эпоху плата за кредит по-прежнему ограничивалась 1 процентом в месяц. Императоры периодически напоминали о недопустимости превышения этого порога. Так, эдикт императора Диоклетиана о твердых ценах (301 г. н. э.) пытался ограничивать не только рост цен (в результате начавшейся массовой порчи монет), но также платы за кредит.

Итак, ростовщичество как с точки зрения нравственных, так и юридических норм в Древнем Риме рассматривалось как занятие не очень достойное. Особенно демонстрировали свое презрение к этому занятию аристократы, или «нобили». А те, кто занимались ростовщичеством, всячески пытались скрывать эту деятельность. И уже, по крайней мере, не рекламировать.

После завершения периода древней истории (формально оно датируется 476 годом, когда варвары захватили Рим) наступила эпоха Средних веков. В Европе это время утверждения и укрепления христианства. Соответственно это было время, когда нравственные и юридические нормы в отношении ростовщичества стали гораздо более жесткими, чем те, которые были в Древнем Риме. Строго говоря, ростовщичество было запрещено. Ссуды денег и материальных ценностей могли осуществляться лишь без взимания процента. Конечно, эти запреты тайком нарушались. Но в обществе царила атмосфера неприятия ростовщичества в любых его формах. И это был очень длинный период истории – более тысячи лет.

Завершение его в Европе произошло в XVI веке, когда началась Реформация. Тогда начались революционные изменения в общественном сознании, которые несколько позднее привели к революциям и радикальным социально-экономическим изменениям в Европе. С середины XVI в. власти Западной Европы разрешили, наконец, взимание процента, но определили его предельную величину. Так, например, в Англии король Генрих VIII отменил запрет на взимание процентов и определил максимальный процент по займу в 10 % годовых (Закон 1546 г.). В Германии, Франции, Австро-Венгрии и других государствах законный максимум был установлен в 5 и 6 %. Такой же высший предел процента был введен в некоторых штатах Северной Америки. Взимание более высокого процента считалось ростовщичеством и наказывалось в уголовном порядке (Булгаков С.Н. Очерки по истории экономических учений. М., 1913. С. 146).

Прошло еще примерно три столетия. И в Европе началась повальная отмена предельных значений процента. Почти во всех европейских государствах законы о допустимом максимуме процента отменены в 60-х и 70-х годах XIX в., а в Англии – уже в 30-х годах. Правда, в законодательстве ряда стран сохранялось понятие «ростовщичества» и формулировались некоторые критерии для идентификации подобных операций. В Российской империи в отличие от западноевропейских стран верхний предел процентной ставки существовал и составлял 12 % годовых. В Уголовном Уложении Российской Империи (1903) ростовщичество (т. е. ссуды со ставкой выше 12 процентов) квалифицировалось как преступление.

И теперь вернемся на нашу грешную землю – в Российскую Федерацию 2019 года. И сравним сегодняшний день с Древним Римом, который был «варварским», «языческим», «рабовладельческим». Там кредитные и прочие ссудные операции под процент, мягко говоря, не приветствовались. А тех, кто этим делом промышлял, презирали и в «приличное общество» не пускали. А у нас в России? – Банкиры (по сути, те же ростовщики) у нас считаются «элитой» общества, наиболее уважаемые люди. своим посещением Организаторы разных форумов и общественно-политических мероприятий высшего уровня считают за счастье и честь, если их посещают такие известные банкиры-ростовщики, как Герман Греф, Андрей Костин, Петр Авен и другие. Они полубоги и своим присутствием как бы «освящают» эти мероприятия.

А сравним процентные ставки по кредитам и разным ссудам. В Древнем Риме еще в V веке была установлена предельная планка в 10 % годовых, и она сохранялась на протяжении всей остальной истории Древнего Рима. А у нас? Открываю сайт Банка России и смотрю данные о средневзвешенных процентных ставках российских банков по кредитам физическим лицам по состоянию на август 2019 года[37]37
  https://www.cbr.ru/statistics/pdko/int_rat/


[Закрыть][38]38
  https://www.cbr.ru/press/event/?id=2349


[Закрыть]. Они немного варьируют (в зависимости от срока кредита), но находятся примерно на уровне 14 %. А по наиболее востребованным кредитам со сроком от 91 до 180 дней ставка равна 19,24 %. С точки зрения законов Римской империи мы должны оценить кредитную деятельность российских банков как ростовщическую. И будь сейчас во главе России политик типа упоминавшегося выше императора Суллы, то он нынешних банкиров типа Грефа, Костина и Авена просто бы казнил. А имущество их банков вместе с их личным имуществом конфисковал бы и выставил на продажу. И даже с точки зрения законов Российской империи, действовавших в начале прошлого века, все эти господа должны были пойти под суд за уголовщину, называемую ростовщичеством.

Как великую милость обществу Банк России в начале этого года обнародовал свой документ, понижающий предельные ставки процента по ссудам, предоставляемым населению микрофинансовыми организациями^**. До нынешнего года эти ставки составляли 2 процента, а в этом году они были понижены до 1,5 %. С середины этого года предельная величина понижена до 1 %. Что ж, теперь будем жить как европейцы? Сегодня, действительно в некоторых странах (Швеции, Дании, Норвегии, Германии и др.) физические лица могут получать кредиты по такие смешные проценты (иногда даже ниже 1 процента). Вся разница заключается в том, что у них предел в 1 % – ставка годовая. В нашем случае – ставка в 1 % – суточная. Мне лично даже не известны прецеденты подобного рода дикого ростовщичества в истории человечества.

Предлагаю использовать процентную ставку как средство сравнения степени цивилизованности или, наоборот, одичания общества. И при таком подходе приходишь к печальному заключению: нынешняя Российская Федерация на фоне Древнего Рима выглядит как общество крайнего одичания.