Текст книги "Климатгейт. Спецоперация «Великой перезагрузки». «Новая нефть» и «новое рабство»"

«У нас была всемирная резервная система, в основе которой был доллар, и эта система, в силу накопившихся проблем, требует развития и изменений. Банкиры Центробанка пытаются запустить новую систему. Для этого они расширяют старую [имеется в виду бешеное наращивание денежной эмиссии доллара Федеральным резервом США – В.К.] и ускоряют внедрение новой [цифрового доллара – В.К.]. Это приводит к хаосу, поскольку новшества придумывались на ходу… Новую систему я считаю концом денежного обращения. Мы имеем дело не с новой валютой, а с новой системой расчетов в цифровом режиме. Это конец деньгам в том виде, в котором мы их знаем. То, что они хотят сделать, включает в себя все деньги мира» [имеется в виду, что они хотят заменить все нынешние деньги мира на цифровую валюту – В К].

Анонсированная Федеральной резервной системой США и другими Центробанками «цифровая валюта» – лишь камуфляж, за которым стоит просто «цифра». Образно выражаясь, это невидимая колючая проволока мирового электронного концлагеря.

«Великая перезагрузка» ломает барьер между Центробанками и Казначействами

Я уже писал о том, что «Великая перезагрузка», задуманная мировой элитой, должна радикальным образом затронуть сферу денег и финансов. Правда, Клаус Шваб в своей книге «COVID-19: Великая перезагрузка» пишет о «Великой перезагрузке» в мире денег и финансов очень скупо (раздел 1.2.3. «Фискальная и денежная политика» – всего около двух страниц). Поэтому некоторые его тезисы и фразы приходится додумывать и расшифровывать. Меня особенно привлекла следующая фраза: «Барьер, который делает монетарные и фискальные власти независимыми друг от друга, в настоящее время демонтирован»[20]20
  http://reparti.free.fr/schwab2020.pdf


[Закрыть].

Фраза, можно сказать, революционная. Ведь на протяжении нескольких веков существования капитализма выстраивалась и оттачивалась такая модель денежно-финансовой системы, которая предусматривала наличие барьера между монетарными и фискальными властями.

Монетарные (денежные) власти – Центробанки, занимающиеся эмиссией денег и организацией денежного обращения. Фискальные (финансовые) власти – Минфины, обеспечивающие формирование государственных бюджетов и целевое использование бюджетных средств (доходы и расходы бюджетов).

Центробанки – институты, которые родились в результате буржуазных революций. Революции готовили и проводили ростовщики – именно для того, чтобы получить право заниматься эмиссией денег. А для этого нужно было создать центральный банк и передать его на откуп ростовщикам. При этом государство не должно вмешиваться в дела центрального банка. Для получения ЦБ статуса независимого от государства института «ученые экономисты» придумали целую теорию. Суть ее проста: государство не должно заниматься эмиссией денег, ибо если ему дать такое право, то оно будет бездумно наращивать денежную эмиссию. И таким способом удовлетворять свои неуемные бюджетные аппетиты. Придумали даже красивый термин: «конфликт интересов». А чтобы не было этого «конфликта интересов», государство с его бюджетом не должно совать свой нос в дела тех, кто печатает деньги. Они, мол, «независимые» профессионалы и знают, сколько денег надо экономике и как эту денежную массу распределить в обществе.

Сегодня практически во всех странах мира (в том числе России) Центробанки имеют статус независимых от государства организаций. И уже почти никому в голову не приходит мысль оспаривать этот «научно обоснованный» догмат. И вот профессор Клаус Шваб произносит крамольную фразу о «демонтаже барьера». Полвека назад за это его могли серьезно наказать. Ну хотя бы лишить звания профессора. А, может быть, даже убить. Вот, например, в 1963 году убили американского президента Джона Кеннеди. Многие полагают, что убили его за то, что он не только хотел провести «демонтаж барьера», но даже практически приступил к такому демонтажу. Он за год до своей смерти принял решение о том, что Минфин США начнет выпуск денег в виде казначейских билетов, обеспеченных серебром. И таких билетов успели выпустить на нескольких миллиардов долларов.

Но анонсированная Клаусом Швабом «революция сверху» повергла ниц многие догматы экономической науки. И это неудивительно. Ведь складывавшаяся на протяжении нескольких веков «наука» обосновывала существование традиционного капитализма и его институтов. А сегодня Шваб и Ко страстно обличают старый капитализм (не хуже, чем Карл Маркс и Владимир Ленин), обещая человечеству «светлое будущее», называемое странным термином «инклюзивный капитализм». Для того, чтобы «светлое будущее» наступило как можно быстрее, необходимо в том числе отказаться от догмата разделения «китайской стеной» центральных банков и казначейств.

Клаус Шваб создает этот догмат на почве следующих рассуждений. Мол, пандемия коронавируса – «надолго и всерьез». Она потребует от общества серьезных жертв. В том числе финансовых. В том числе в виде больших дополнительных бюджетных расходов. Во-первых, для проведения различных мероприятий санитарно-медицинского характера. Во-вторых, для смягчения социально-экономических последствий блокировок и ограничений деятельности компаний (компенсации снижения доходов граждан, пособия по безработице, субсидирование бизнеса для предотвращения банкротств, другие виды «адресной помощи»). В-третьих, всячески поддерживать совокупный спрос с помощью государственных закупок для того, чтобы не допускать макроэкономического спада.

На фоне сокращающихся бюджетных доходов (или, по крайней мере, их «заморозки») дополнительные бюджетные расходы неизбежно увеличат государственные бюджетные дефициты и общий государственный долг. Клаус Шваб даже приводит некоторые количественные оценки. В экономически развитых странах меры по борьбе с COVID-19 и последствиями вирусно-экономического кризиса могут увеличить в 2020 году относительный уровень государственного долга (в процентах по отношению к ВВП) на 30 проц. пунктов. В целом прирост государственного мирового долга может составить 20 проц. пунктов. По отдельным странам прирост может существенно варьироваться. Так, по Германии, согласно оценке Шваба, он может составить 33 проц. пункта, а по США – более 12 проц. пунктов.

Кстати, только что Международный валютный фонд опубликовал предварительные данные по государственному долгу в мире и по отдельным крупным странам по итогам 2020 года[21]21
  https://www.imf.org/en/Publications/FM/Issues/2021/01/20/fscal-monitor-update-january-2021


[Закрыть]. Они показывают, что Шваб не сильно ошибся.

В абсолютном выражении государственный долг всех стран мира в конце прошлого года составил 89,6 трлн долл. В конце 2018 года мировой государственный долг составлял 82,3 % мирового ВВП, в конце 2019 года – 83,5 %. Прирост за год тогда составил лишь 1,2 процентных пункта. А вот в конце 2020 года он уже был равен 97,6 %. Прирост за год оказался равным 14,1 процентному пункту! Правда, в середине прошлого года МВФ оценивал возможный прирост в 18 проц. пункта. А Клаус Шваб, как я отметил выше, – в 20 проц. пунктов. Но фактический прирост государственного мирового долга за год является рекордным за все годы после второй мировой войны.

Дополнительная финансовая подпитка в связи с мерами, обусловленными факторами «COVID-19» и «lockdown», составила, согласно оценкам МВФ, по миру в прошлом году около 14 трлн долл[22]22
  https://www.imf.org/en/Topics/imf-and-covid19/Fiscal-Policies-Database-in-Response-to-COVID-19


[Закрыть]. Величина упомянутых дополнительных бюджетных расходов по отношению к величине ВВП составила в среднем по группе экономически развитых стран 13 %. В группе стран с переходными экономиками – в среднем 4 %. В группе развивающихся стран – 1,6 %. В первой из названных групп некоторые страны особенно щедро поддерживали социально-экономическую сферу за счет дополнительных бюджетных вливаний (% ВВП): Новая Зеландия – 20; США – 18; Великобритания – 17; Япония – 16; Канада – 14. Из общей величины фискальной поддержки в 14 трлн долл. на экономически развитые страны пришлось 11,8 трлн. долл. или 84 %.

Нетрудно понять, что такие расходы породили громадные бюджетные дефициты. Один из самых больших возник у США. МВФ оценивает, что по итогам 2020 года он составил 17,5 % ВВП. Для сравнения: в 2019 году этот дефицит бюджета США был равен 6,4 % ВВП. Лишь у одного государства бюджетный дефицит оказался еще выше. Это Канада. Примечательно, что у Канады в 2019 году был даже профицит бюджета, равный 0,5 % ВВП. А вот по итогам 2020 года канадский бюджет сведен с дефицитом в 20 % ВВП. Кстати, следует обратить внимание на то, что очень вырос бюджетный дефицит у Китая. Он был уже большим в конце 2019 года – 6,3 % ВВП. А к концу 2020 года он достиг 11,8 % ВВП.

Вернемся к Клаусу Швабу. Книга была анонсирована в начале лета прошлого года. Следовательно, писал он ее весной. О демонтаже «барьера» он сказал не в будущем, а в настоящем времени: «в настоящее время демонтирован».

Думаю, что эту фразу он сформулировал на основе наблюдения за тем, что происходило в США весной прошлого года. А там в конце марта был принят Закон о помощи и смягчении последствий пандемии коронавируса и экономической безопасности, часто называемый коротко CARES (The Coronavirus Aid, Relief and Economic Security Act). Согласно ему предусмотрено выделение на соответствующие мероприятия 2,2 трлн долларов. Одним махом дефицит федерального бюджета США был увеличен до суммы, равной 3,2 триллиона долларов. Изначально расходы в бюджете на текущий финансовый год были заложены в размере 4,8 трлн. долл. С учётом дополнительных ассигнований по закону CARES бюджетные расходы подскочили до 7,0 трлн. долл. Такого в истории США ещё не было: 46 % расходов федерального бюджета придется покрыть за счет заимствований.

Государственный долг США за 10 месяцев так называемой «пандемии» взметнулся резко вверх. На начало марта 2020 года он был равен 23.410 млрд долл. А в конце января 2021 года он уже составил 27.784 млрд. долл. Прирост составил почти 4,4 трлн. долл. (точно: 4.374 млрд. долл.) или 18,7 %[23]23
  https://www.statista.com/statistics/273294/public-debt-of-the-united-states-by-month/#:~:text=United%20States%20%2D%20 public%20debt%20by%20month%202020%2F21&text=In%20 January%202021%2C%20the%20public,around%2023.2%20trillion%20 U.S%20dollars


[Закрыть]. Традиционно государственный долг США обеспечивался займами (в виде размещения казначейских бумаг США) из трех основных источников: 1) денежные власти других стран, которые приобретают бумаги американского казначейства для формирования своих международных (золотовалютных) резервов;

2) институциональные инвесторы США (пенсионные фонды, страховые компании, взаимные фонды и др.);

3) Федеральная резервная система. Имеются и другие источники, но они занимали и занимают подчиненное место по отношению к трем выше названным (иностранные инвесторы кроме денежных властей, власти штатов и муниципалитеты США и др.).

Долгое время на первом месте среди кредиторов американского государства находились денежные власти (Центробанки и Минфины) других стран. Не один год в первую десятку главных кредиторов входила и Россия; портфель казначейских бумаг США ЦБ и Минфина России иногда превышал 150 млрд долл. На втором месте находились американские институциональные инвесторы. И на третьем – Федеральная резервная система США.

Но в прошлом году композиция быстро нараставшего государственного долга стала быстро меняться. В частности, иностранные инвесторы перестали наращивать портфели американских казначейских бумаг. Согласно данным Казначейства США, на начало марта прошлого года вложения денежных властей других стран в казначейские бумаги США составили 4.264 млрд долл. На начало декабря 2020 года (последние данные) они были равны 4.174 млрд. долл. Итак, за девять месяцев снижение портфеля на 90 млрд. долл. И это на фоне того, что за указанный период времени государственный долг США увеличился примерно на 4 триллиона долларов! Денежные власти других стран не стали подставлять свое плечо американскому казначейству, как это они делали раньше. Иные иностранные инвесторы (кроме денежных властей) также не проявили особого желания подставлять свое плечо. За указанный период их портфель казначейских бумаг США сократился с 2.962 млрд. до 2.880 млрд. долл. (на 82 млрд. долл.).

Фактически возросший за время пандемии на 4 с лишним триллиона долларов государственный долг США был возложен на плечи двух категорий инвесторов. Во-первых, американских институциональных инвесторов. Во-вторых, на Федеральный резерв. На начало марта 2020 года в портфеле ФРС США казначейских бумаг было на сумму 2.502 млрд долл. На начало февраля 2021 года величина портфеля достигла 4.772 млрд. долл. Прирост за 11 месяцев на 2.270 млрд. долл. или без малого на 80 %. Получается, что более половины нового государственного долга, возникшего за время «пандемии коронавируса», было приобретено американским Центробанком! Другая половина пополнила портфели американских институциональных инвесторов. Но самое любопытное, что значительная часть казначейских бумаг, купленных американскими институциональными инвесторами, была приобретена за деньги той же ФРС США! В США в прошлом году резко увеличились масштабы кредитования американского бизнеса через специально для этого созданный механизм (о котором я надеюсь рассказать в отдельной статье).

Таким образом, в США в прошлом году сложилась новая модель взаимоотношений между двумя институтами денежной власти – Центробанком и Казначейством. Министерство финансов США может отныне ни в чем себе не отказывать, ибо любые его расходы будут, в конечном счете, покрыты «печатным станком» ФРС США. Последнее препятствие в практической реализации этой схемы – формальное существующее ограничение на рост государственного долга («потолок» долга). В этом году вопрос об очередном повышении «потолка» будет слушаться в Конгрессе США. Не исключаю, что в свете охватившего Америку революционного пыла «народные избранники» могут вообще отменить этот «потолок». Последний барьер на пути слияния Центробанка и Казначейства в США будет преодолен. К то-то в Америке это называет «национализацией» Федерального резерва. К то-то, наоборот, «приватизацией» американского Минфина.

На наших глазах ломаются старые догматы экономической «науки» и рождаются новые. Эти новые догматы Клаус Шваб называет в своей книге «новой денежной теорией» (Modern Monetary Theory – MMT). Наиболее последовательно она претворяется в жизнь в США. Но явные признаки размывания «барьера» между Центробанками и Казначействами сегодня просматриваются также в еврозоне, Великобритании, Японии, Канаде и других странах «цивилизованного мира». Нетрудно догадаться, что новая модель денежно-финансовой системы неизбежно приведет к уничтожению доллара и других ведущих валют (которые еще недавно высокопарно называли «твердыми», «резервными», «мировыми»). Поэтому на смену им готовятся так называемые «цифровые валюты», о которых я писал в предыдущей статье.

«Великая перезагрузка»: мировая элита строит «безналичный рай»

Я уже писал о планах «Великой перезагрузки» в мире денег: в среднесрочной перспективе необходимо все деньги сделать цифровыми, а в долгосрочной – цифровую валюту превратить в цифру. Т. е. уничтожить деньги как таковые. Но даже достижение среднесрочной цели потребует немалого времени. Цифровая валюта, вероятно, раньше всего появится в Китае. И это может произойти где-нибудь в 2023 году (если, конечно, этому не помешает какой-нибудь форс-мажор). В других странах это может произойти позднее, где-то во второй половине нынешнего десятилетия. А полное замещение цифровой валютой обычных безналичных и наличных денег потребует еще времени. Короче говоря, среднесрочная цель может быть достигнута к середине следующего десятилетия.

Мировая элита, стремящаяся как можно быстрее привести человечество в «дивный новый мир», будет стараться максимально сократить все сроки. Поэтому уже в настоящее время (т. е. в краткосрочной перспективе, не дожидаясь создания «цифровой валюты»), она будет стараться решать такую задачу, как вытеснение из денежного обращения кэша (наличных денег). Ведь кэш – означает свободу действий человека, его сделки с помощью наличных денег не попадают полностью (или вообще не попадают) в поле зрения Большого брата (он может отслеживать лишь операции с помощью безналичных денег, которые проходят через банки и оставляют электронные следы в компьютерах).

Клаус Шваб в своей книге «COVID-19: Великая перезагрузка» вопрос о наличных деньгах оставляет за кадром своих рассуждений. Вероятно, для того, чтобы не вызывать у читателя ненужных сомнений в том, что «Великая перезагрузка» действительно задумана в интересах всего человечества, а не мировой элиты. Но вот если заглянуть на сайт Всемирного экономического форума, которым руководит профессор Шваб, то мы увидим очень активную пропаганду в пользу безналичных денег и расчетов.

Вот, например, в начале прошлого года (еще до объявления Всемирной организацией здравоохранения пандемии коронавируса) на сайте ВЭФ появилась большая статья «Преимущества безналичного общества»[24]24
  https://www.weforum.org/agenda/2020/01/benefts-cashless-society-mobile-payments/


[Закрыть]. Автор – Мехул Десаи, главный технический директор группы ИТ-компаний Finablr. Он сразу «берет быка за рога» и говорит, что прогресс общества измеряется тем, насколько быстро и полно происходит замена наличных денег безналичными расчетами. И тут «впереди планеты всей», по мнению автора, оказывается Китай. «Первые узнаваемые монеты были выпущены в Китае более 3000 лет назад, – рассуждает Десаи, – однако, если вы посетите Китай сегодня, есть большая вероятность увидеть, что люди платят за вещи, используя распознавание лиц на своих телефонах. Это радикальный сдвиг, но это только начало денежной революции».

Автор приводит уже ставшие привычными аргументы в пользу безналичных денег и расчетов. Аргументов разными авторами приводится десятки. Но Десаи концентрирует внимание на двух. Во-первых, достигается большая экономия затрат. На обеспечение наличного денежного обращения тратятся очень большие средства (печатание денежных знаков, проверка, хранение, инкассация и др.). Во-вторых, ликвидация наличных денег обеспечить более эффективную борьбу с коррупцией и организованной преступностью. Он ссылается на данные организации «Transparency International», согласно которым в 2019 году из развивающихся стран было выведено около 1,26 триллиона долларов из-за коррупции, взяточничества, воровства и уклонения от уплаты налогов. В этих странах проживает 1,4 млрд человек с доходами менее 1,25 долларов в сутки. Т. е. это люди с доходами ниже черты бедности. Мол, бедность можно было полностью ликвидировать, если бы указанные деньги в размере 1,26 трлн. долларов остались в этих странах. А выведены они были, оказывается, по той причине, что там в денежной массе велика доля наличных денег, которые находятся в «серой зоне» и не могут контролироваться государством.

Я достаточно подробно пересказал эту статью для того, чтобы показать уровень аргументации авторов сайта ВЭФ в пользу безналичных денег и расчетов. Рассуждения Десаи крайне демагогичны. Его первый аргумент, касающийся сравнительных издержек по выпуску и обслуживанию двух видов денег, более чем сомнителен. Сегодня коммерческие банки (а иногда и Центробанки), через которые проходят все безналичные («цифровые») транзакции, все более регулярно и все более масштабно подвергаются различным кибератакам и становятся объектами мелкого цифрового мошенничества. В результате блокируется работа банков и всех расчетов (иногда на часы и даже сутки, крадутся деньги, похищаются данные о клиентах и т. п.). Ущербы растут с каждым годом. А капитальные и текущие расходы на обеспечение цифровой безопасности банков уже намного превысили те расходы, которые банки раньше несли в связи с наличными денежными операциями.

Теперь по поводу второго аргумента Десаи. Он также сомнителен. Ведь на сегодняшний день накоплен богатейший опыт коррупции с использованием безналичных денег. И выводить деньги из страны сегодня научились по каналам безналичных расчетов, а не только в чемоданах контрабандистов, набитых пачками купюр. И даже если бы упомянутые выше деньги на сумму 1,26 трлн долл. каким-то чудом остались в развивающихся странах, совсем не уверен, что число бедных и нищих там уменьшилось бы хоть на один процент. Там ведь капитализм, такая модель общества, в рамках которой богатые становятся богаче, а бедные беднее. Примечательно, что в отличие от многих статей по данной теме, в которых хотя бы делается вид объективного анализа, статья Десаи называет лишь «плюсы» безналичных денег, но не говорит ни слова о минусах. Резюме по статье: она выдержана в стиле дешевой пропаганды, преследующей цель обосновать действия мировой элиты и властей отдельных стран по вытеснению наличных денег.

Сайт ВЭФ очень обширный, на нем можно найти немалое количество других статей и материалов агитационного характера в пользу безналичных денег. Тема «безналичного рая» стала еще более активно обсуждаться на сайте с того момента, когда ВОЗ объявила пандемию COVID-19 и страны стали вводить режим карантина и ограничений для граждан и бизнеса (lockdown). Вот, например, датированная концом марта 2020 года статья «Как долго коронавирус сохраняется на поверхности и что это значит для обращения с деньгами, едой и т. д.»[25]25
  https://www.weforum.org/agenda/2020/03/this-is-how-long-coronavirus-lives-on-surfaces


[Закрыть]. Авторы помимо всего намекают, что надо подальше держаться от наличных как переносчиков «заразы»: «Карты и наличные могут передать вирус на кожу ваших руки. Тем не менее, оплата картой, вероятно, представляет меньший риск, потому что вы сохраняете карту и не должны прикасаться к другим людям. Но везде, где это возможно, бесконтактные банковские переводы будут представлять наименьший риск».

А вот любопытная статья «Эту серьезную проблему необходимо решить, прежде, чем мы сможем стать безналичным обществом» некоего Джона Детрикса, опубликованная в конце июня прошлого года [26]26
  https://www.weforum.org/agenda/2020/06/covid19-digital-cash-payments-government/


[Закрыть]. Автор с удовлетворением констатировал, что «COVID-19 ускорил использование цифровых платежей». Он приводит некоторые цифры, которые свидетельствуют о вытеснении наличных платежей безналичными на Западе и в США, в частности. Но, основываясь на селективной информации (по разным социальным группам населения), автор с прискорбием сообщает: «Но переход к бесконтактным транзакциям высветил неравенство. Согласно отчету, чернокожие американцы реже имеют банковские счета, чем другие группы населения США, и то же самое верно и для бедных людей в Европе». Автор говорит, что пандемия стала сигналом для властей, банков и ИТ-корпораций: надо активнее работать с теми «уязвимыми» слоями населения, которые тяготеют к использованию наличных денег. Автор не скрывает, что он – сторонник тех цифровых денег, выпуск которых анонсировали Центробанки и которые окончательно заменят наличные. Но полагает, что форсировать подобную «денежную революцию» не стоит. Ведь она призвана упразднить не только наличные деньги, то также те безналичные (депозитные) деньги, которые эмитируются коммерческими банками. Это означает упразднить коммерческие банки, такое упразднение может породить контрреволюцию. Вот что пишет Джон Детрикс по этому поводу: «Цифровая валюта центрального банка – форма электронных денег, выпускаемых центральными банками напрямую потребителям, – может, по идее, снизить некоторые затраты и охватить уязвимые слои общества… Но продвижение новых форм цифровых платежей будет иметь компромиссы. Цифровая валюта центрального банка может подорвать коммерческую банковскую систему…».

Авторы некоторых публикаций на сайте ВЭФ признают, что им неизвестно, когда закончится пандемия коронавируса. И откровенно ратуют за то, чтобы максимально пользоваться тем неожиданным «ветром», который подул в «паруса» проекта создания «безналичного общества». Их мысль предельно проста: надо сделать так, чтобы применение методов дистанционного управления деньгами гражданами стало привычкой, которая сохранится после победы над COVID-19.

P.S. В прошлом году действительно в большинстве стран мира происходило повышение удельного веса безналичных расчетов и безналичных денег в общих итогах. Пока еще картина за весь прошлый год (а не только отдельные месяцы) имеется в очень немногих странах. Но вот в России такие оценки появились уже в конце января. В 2019 году на безналичные платежи в сфере розничной торговли товарами и услугами приходилось 49,2 %, а на платежи наличными – 50,8 %. В прошлом году баланс изменился в пользу безналичных платежей. Они составили 54,1 %, а на кэш пришлось лишь 45,9 %[27]27
  https://www.rbc.ru/fnances/29/01/2021/6013b4319a7947262326b784


[Закрыть]. Российские денежные власти (Центробанк и Минфин), а также коммерческие банки выразили удовлетворение такой тенденцией и надеются, что в нынешнем году она сохранится. Правда, в России не все пошло по планам тех, кто продвигает в жизнь проект «Великой перезагрузки». Дело в том, что, несмотря на увеличение удельного веса безналичных расчетов в 2020 году, одновременно очень заметно увеличилась масса наличных денежных знаков в обращении. На начало прошлого года наличная денежная масса в обращении в России составила 10,6 трлн руб., а в конце года – уже 13,4 трлн. руб. За год прирост массы кэша оказался равным 2,8 трлн. руб. или более 26 %. Беспрецедентная величина за многие годы! Эксперты утверждают, что большая часть дополнительного кэша была востребована малым и средним бизнесом для ухода в «тень». Часть дополнительного кэша оказалась на руках граждан и была использована в качестве средства накопления «под матрасом».