Текст книги "Философия и христианство. Полемические заметки «непрофессионала»"

Плюрализм философии проявляется также в том, что она начала стремительно делиться на отдельные дисциплины. Я полистал два-три учебника по философии и выяснил, что философия как «наука наук» имеет сложнейшую внутреннюю структуру (примечательно, что в разных учебниках приводимые структуры не совпадают). Вот наиболее крупные структурные элементы философии, которые присутствуют во всех учебниках:

– теоретическая философия (систематическая философия);

– социальная философия;

– этика;

– эстетика;

– логика;

– история философии;

– философия науки;

– философия человека (философская антропология).

Но современная философия подобна дереву. Кроме основных ветвей на каждой ветви имеются еще веточки. Так, основными частями теоретической философии (веточками) выступают:

– онтология (учение о бытии);

– гносеология (учение о познании);

– диалектика (учение о развитии);

– аксиология (теория ценностей);

– герменевтика (теория понимания и толкования знаний).

Разве сегодня студент может охватить своим умом все это «дерево» с десятками ветвей и сотнями веточек? А ведь на каждой веточке есть еще десятки и сотни листочков (конкретные теории, гипотезы, идеи). Мне иногда приходится общаться с «профессиональными» философами. Они честно говорят, что они «частичные» философы. Они специалисты по отдельной «ветке», «веточке» и а иногда и «листочку». Зачем же тогда пытаться втиснуть в голову студента дерево целиком? Голова-то может и повредиться. И где же тогда «целостное видение и понимание мира», которое нам обещают в своих введениях учебники по философии? Целостного понимания не получается. Особенно с учетом того, что преподаватели философии студентам предлагают из этой кучи веток, веточек и листьев сделать выбор самостоятельно. Выбрать то, что им нравится. Об истине речь даже не идет[24]24
  Так мне рассказывают студенты. Хочу верить, что не все преподаватели философии преподают свой предмет с такой циничностью.


[Закрыть]. Кажется, Гераклит говорил, что «многознание уму не научает». С учетом нынешней ситуации в философии и организации ее преподавания можно скорректировать великого грека: многознание ум повреждает.

А теперь чуть подробнее о такой ветке, как «философия науки». На ней за последнее столетие появилось большое количество веточек: философия математики, философия физики, философия химии, философия биологии, философия медицины и т. д. Чаще всего речь идет о том, что представители соответствующей науки занимаются разработкой принципов исследования в своей области (тем, что обычно называется методологией науки), а также обобщают результаты исследований и осмысливают их. В 99 из 100 случаев философией каждой конкретной науки занимается человек, который изначально не философ, а специалист в своей предметной области. Такой человек ближе к своей конкретной науке, чем к философии. Корпорация профессиональных философов делает вид, что занимается философскими вопросами конкретных наук. На самом деле она лишь отслеживает то, что создается в конкретных науках. Наиболее интересные результаты она заимствует. Затем облекает в собственную красивую «философскую упаковку» и выдает за свой собственный продукт.

Это лишний раз показывает, что у философии своей собственной территории нет, она пытается внедряться на сопредельные территории. В данном случае – на территорию конкретных наук (преимущественно естественных)[25]25
  Я специально подчеркиваю: естественных наук, поскольку так называемые социальные науки имеют большое сходство с философией (с точки зрения бесплодности) и корпорацию «профессиональных философов» не очень интересуют.


[Закрыть]. Имеет место откровенное паразитирование философии на конкретных науках. Правда, надо признать, что конкретные науки не признают философию «наукой наук» или «королевой наук». Они вообще ее не желают признавать. Так, известный современный английский физик-теоретик, математик и популяризатор науки Стивен Хокинг как-то обронил: «философия умерла».

Впрочем, современная либеральная философия пытается паразитировать не только на науке, но также на наследии классической философии (греческой, немецкой и т. д.). Так называемые новые философские идеи – чаще всего заимствованные у классиков и облеченные в новые словесно-терминологические упаковки. Причем зачастую заимствования сопровождаются ошибками и искажениями[26]26
  См.: «Философ смерти философии». Интервью с Кареном Араевичем Свасьяном // Литературная Россия. № 42. 20. 10. 2006.


[Закрыть]. Также современная философия паразитирует на культуре и религии. Но это тема особого разговора.

Все мы помним сказку датского писателя Ганса Христиана Андерсена «платье короля» и слова мальчика: «А король-то голый». Придворные короля молчали, поскольку боялись прослыть дураками. И сегодня вокруг философии – «королевы наук» – толпится куча тех, кто чего-то ждет от этой «королевы» и боится сказать правду. Так вот я, подобно андерсеновскому мальчику, и говорю: «А королева-то голая».

Философия и богословие

Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская.

Иак. 3, 15

Так вот, ум внешних философов тоже дар Божий, и ему тоже врождена здравая мудрость, но, извращенный внушениями лукавого, он сделал свою мудрость, придумавшую подобные учения, вздорной, лукавой и поистине безумной.

Святитель Григорий Палама.

Триады 1, 1, 19

Часть I. Четыре главных различия

Я заметил, что в представлении многих людей, даже хорошо образованных в своих областях, богословие и философия – что-то очень похожее. Мол, в обоих случаях люди занимаются познавательной деятельностью, постигают тайны и законы мира. Просто в одном случае эту деятельность осуществляют люди светские (философия), в другом – церковные (богословие). Некоторые даже воспринимают эти два института (философия и богословие) как «конкурирующие корпорации». Что, по их мнению, даже хорошо. Мол, таким образом человечество быстрее найдет ответы на волнующие его вопросы; причем ответы будут более точными и надежными.

Деление познавательной деятельности по принципу «церковной ограды» правомерно: внутри «церковной ограды» – богословие, за ее пределами – философия. Однако этот признак не настолько формальный, как кажется на первый взгляд. Он порождает ряд принципиальных различий между богословием и философией. Постараюсь в конспективной форме отметить некоторые наиболее принципиальные различия. Это главная цель моих заметок.

Для начала дадим определения двум видам познавательной деятельности (на основе имеющихся под рукой словарей и учебников).

Богословие, или теология (калька греч. θεολογία, от греч. θεός – Бог и греч. λόγος – слово, учение, наука) – систематическое изложение и истолкование какого-либо религиозного учения, догматов какой-либо религии. Представляет собой комплекс дисциплин, занимающихся изучением, изложением, обоснованием и защитой учения о Боге, Его деятельности в мире и Его откровении, а также связанных с ним учениях о нравственных нормах и формах богопочитания. Богословие в каждой религии и конфессии свое. Поэтому сразу оговорюсь, что речь ниже идет лишь о христианском богословии (более конкретно – православном).

Философия (древнегреч. φιλοσοφία, дословно – любомудрие, любовь к мудрости) – особая форма познания мира, вырабатывающая систему знаний о наиболее общих характеристиках, предельно обобщающих понятиях и фундаментальных принципах реальности (бытия) и познания, бытия человека, об отношении человека и мира. К задачам философии на протяжении ее истории относились как изучение всеобщих законов развития мира и общества, так и изучение самого процесса познания и мышления, а также изучение нравственных категорий и ценностей.

Оба определения представляют некую обобщенную компиляцию формулировок из разных источников. Можно обратить внимание на то, что в приведенных дефинициях границы богословия по сравнению с границами философии очерчены более четко. Впрочем, о размытости границ философии я уже говорил в предыдущих своих статьях. Даже вспомнил в этой связи слова Пушкина: «Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка». И тем не менее можно назвать следующие принципиальные различия двух рассматриваемых нами институтов.

Для богослова в его познавательной деятельности первичен Бог. Поэтому иногда богословие называют богопознанием[27]27
  Можно назвать следующие труды богословов и святых отцов, где синонимом богословия является понятие «богопознание»: «О познании Бога» преп. Силуана Афонского, «Пути богопознания» прот. Георгия Флоровского, «Богопознание» архимандрита Алипия, «Сколько видов познания о Боге и какие они?» Симеона Нового Богослова, «От незнания Бога к богопознанию» прот. Михаила Дронова, «Богопознание и его границы» прот. Олега Давыденкова, «Забытый путь опытного богопознания» прот. Иоанна Журавского, «Симфония по творения преподобных Оптинских старцев», «Богопознание» схиархимандрита Иоанна (Маслова).


[Закрыть]. Мир природы, человека, общества также находится в сфере внимания богословия, но этот мир вторичен по отношению к Богу.

Для философа на первом месте находится мир, воспринимаемый органами чувств человека (непосредственно или с помощью специальных инструментов и приборов). Тут могут быть свои вариации: для одних философов приоритетным интересом может выступать природный мир, для других – человек, для третьих – социум. Предметом философского исследования становится также познание как таковое. Бог у философов тоже является предметом познания, но чаще всего он вторичен по отношению к миру. Бог философии представляет собой умозрительную конструкцию, которую ее автор создает на основе своих представлений о природе, человеке, социуме, мышлении. Если в христианстве человек – творение Бога, созданное по образу и подобию Бога, то в философии происходит конструирование бога по образу и подобию человека. В некоторых случаях Бог у философов вообще не рассматривается как предмет познания (как говорят такие философы, они не нуждаются в «гипотезе существования Бога»). Такая позиция присуща разного рода материалистическим философским школам (в законченном виде – марксистской).

На протяжении всей истории существования философии наблюдалась эволюция предмета познания. В Новое время центральным предметом философии чаще всего выступали человек и человечество (антропоцентризм). В XIX–XX веках ввиду бурного развития науки многие философские школы сконцентрировали свое внимание на теории познания (гносеологии), имея в виду, что результаты философских поисков будут востребованы конкретными науками. В то же время какие-то части философии выделялись, превращаясь в самостоятельные науки. Так, когда-то, на заре становления философии, математика входила в ее состав, а потом, примерно в III веке до Р. Х., стала самостоятельной наукой. Одним словом, приоритеты и акценты в определении предмета познания у философии определяются в зависимости от «внешних условий» и текущих потребностей общества. В отличие от философии в богословии эволюции предмета познания не происходит.

Формально у богословия и философии могут быть общие предметы (объекты) познания. Так, мы уже отметили, что философы также могут претендовать на познание Бога, но это у них получается плохо. Общим на протяжении многих веков предметом является человек. Но на человека философ и богослов смотрят по-разному. Об этом мы скажем в следующем разделе.

Перейдем ко второму различию – в методах познания. Начнем с богословия. Оно опирается на Божественное Откровение – открытие Богом Самого Себя и Своей воли людям. Откровение бывает сверхъестественным и универсальным. Первый вид откровения дается как чудо лишь отдельным людям. Универсальное Откровение Бога дается всем в виде Священного Писания и Священного Предания. По сути, Божественное Откровение одновременно является боговидением. Кстати, одним из ранее использовавшихся названий богословия было боговидение[28]28
  У В. Н. Лосского есть работа, которая так и называется: «Боговидение».


[Закрыть].

В свою очередь, боговидение предполагает самопознание. Можно, конечно, сказать, что самопознание – просто-напросто антропология, что здесь акцентируется внимание на человеке как предмете познания (а об этом мы уже говорили выше). Но самопознание – также метод. Человек есть образ и подобие Божие. Кроме того, человек – часть мира и Вселенной. Именно под таким углом зрения он себя и познает. И через постижение себя познает весь мир. Поскольку подобие Божие в человеке искажается грехом, то человек не просто сам себя познает, но пытается себя преобразовывать, борясь со своими грехами. Чем чище сердце человека, тем яснее он постигает Бога[29]29
  См. «Самопознание» Ю. М. Зенько.


[Закрыть]. Чем яснее он постигает Бога, тем лучше он понимает и мир, сотворенный Богом. Богопознание требует не только умственных усилий со стороны человека; в еще большей мере требуются усилия нравственно-волевые (аскетика). Безусловно, средством богопознания является и изучение видимого, материального мира, созданного Богом. В богословии это называется «естественным богооткровением».

Может использоваться самопознание и в философии. Обычно философы вспоминают совет древнегреческих мудрецов: «Познай самого себя». По сведениям античных авторов, на стене храма Аполлона в Дельфах, где пророчествовала пифия, было сделано несколько надписей-граффити. Одна из таких надписей гласила: «Познай самого себя». Античные источники приписывали изречение разным мудрецам древности. Чаще всего автором называли одного из семи мудрецов (Фалес, Питтак, Биант, Солон, Клеобул, Мисон и Хилон), либо все семь мудрецов сразу[30]30
  Семь мудрецов – особо чтимые древнегреческие политики, общественные деятели и мыслители VII–VI веков до Р. Х., авторы сочинений или устно передаваемых рассказов о мудрой и правильной жизни, житейской практической мудрости. Самый ранний из дошедших до нас список мудрецов приведен в платоновском диалоге «Протагор» (IV в. до Р. Х.). Этот же источник содержит предания о них.


[Закрыть]. В диалоге Платона «Протагор» утверждалось, что семь мудрецов, собравшись вместе, преподнесли эту фразу в дар богу Аполлону. Впоследствии особое внимание методу самопознания уделял знаменитый Сократ. Но, в отличие от богословия, в философии самопознание не сопровождается работой человека по своему исправлению. В этом важное отличие христианского самопознания от самопознания языческого. Святитель Григорий Палама пишет: «Приоткрою тебе чудовищную глубину лукавства внешних философов. Лукавый и те, кто научился от него лукаво мудрствовать, украли одну нашу полезнейшую заповедь и выставляют ее как некую лукавую приманку благодаря сходству выражений “внемли себе” и “знай самого себя”»[31]31
  Св. Григорий Палама. Триады в защиту священно безмолвствующих… (Первая часть Триады I. «Для чего и до каких пор полезно заниматься словесными рассуждениями и науками» – Ответ первый. Пункт 10// Интернет. Режим доступа: http://www.orthlib.ru/Palamas/tr2_2.html.


[Закрыть]. Имеется в виду сравнение и противопоставление древнегреческого принципа «познания самого себя» и часто используемого в святоотеческой традиции выражения «внемли себе» (Втор. 15, 9), как оно звучит в переводе семидесяти и в славянском переводе. Между прочим, синодальный русский перевод этого места звучит так: «берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль»[32]32
  По Григорию Паламе, языческие авторы использовали призыв к самопознанию в качестве приманки: «Но если разберешь, каков для них смысл этой заповеди, обнаружишь пучину злоучения: исповедуя переселение душ, они считают, что человек достигнет самопознания и исполнит эту заповедь в том случае, если узнает, с каким телом был связан прежде, где жил, что делал и чему учился; разузнает же он это, покорно отдавшись коварным нашептываниям злого духа» (там же).


[Закрыть].

Рискну провести такую образную аналогию. В философии познание самого себя можно уподобить рассматриванию человеком себя в зеркале. На этом познание заканчивается. В богословии человек также может применять «зеркало». И если он видит, что его тело дрябло, толсто, жирно, непропорционально, он начинает заниматься физкультурой (гимнастикой). Он хочет вернуть себе нормальную форму и здоровье (образное сравнение, речь идет, конечно же, не о теле, а о душе). Итак, в философии «зеркалом» все начинается и кончается (уже не приходится говорить о том, что в этом «зеркале» неподготовленный философ может не увидеть многих своих «дефектов»). В богословии с «зеркала» все только начинается. Только для исправления физического тела используется гимнастика, а для исправления души – аскетика (ее святые отцы называли «гимнастикой души»).

Конечно, за многие столетия существования богословия пропорции между отдельными методами познания Бога и мира изменились. Аскетика и самопознание, к сожалению, стали занимать гораздо меньшую роль, чем это было в раннем христианстве. Недаром раннее богословие часто называют аскетическим. В противовес современному богословию, которое иногда определяют как преимущественно книжное или школьное (упор на изучение Священного Писания и его толкований)[33]33
  На Западе (у католиков) богословие стало книжным, школьным еще более тысячи лет назад. Там его, кстати, определяли как схоластическое, что в переводе с латинского языка и означает школьное. В Православии также есть школьное богословие. Но это первая, низшая ступень богословия.


[Закрыть].

Богословие не чурается использовать данные науки и философии для объяснения своих истин. Речь идет о такой отрасли богословия, которая называется основным или апологетическим богословием (апологетика). Апологетика – одна из главных учебных дисциплин в христианских духовных учебных заведениях, где она служит введением в изучение других богословских дисциплин. Особенностью изложения данного курса в православных духовных учебных заведениях является обоснование не на основании авторитета Священного Писания и Предания, а главным образом с позиции интеллектуальных, моральных, культурных и других общепризнанных норм и критериев[34]34
  Осипов А. И. Путь разума в поисках истины. М., 2008. С. 5.


[Закрыть].

Теперь о методах философии. Это эмпирические методы: наблюдение, эксперимент, измерение, сравнение. Затем включается логическое мышление. Происходит переработка эмпирической информации с использованием таких методов, как анализ, синтез, индукция, дедукция, классификация, формализация, моделирование. Философы всегда чувствовали, что такой арсенал методов недостаточен для того, чтобы постигать многие тайны мира. Особенно если философия претендует на решение вопросов метафизических (постижение мира, лежащего за границами физического мира).

Отсюда возникающая время от времени склонность философов к использованию мистики. Мистика (от греч. μυστικός – скрытый, тайный) – вера в существование сверхъестественных сил, с которыми таинственным образом связан и способен общаться человек; также – сакральная религиозная практика, имеющая целью переживание непосредственного единения с нематериальными сущностями – Богом, богами, ангелами, демонами и прочими духами. По сути, именно на мистике основано христианское богословие, которое построено на познании человеком Бога и общении с Ним. Но те, кого мы называем философами, находятся вне церковной ограды, поэтому у них иная мистика. Мистика, заканчивающаяся общением с падшими духами, представителями инфернального мира. Увлечение философов мистикой отчасти есть реакция на «бездуховный» характер материалистических теорий. Русский мыслитель Лев Тихомиров в своей известной работе «Религиозно-философские основы истории» (написанной век назад) подчеркивал, что философы со времен французского Просвещения устали от доминирования материалистических идей. В ХХ веке неизбежно будет возрастать тяга философов и ученых к «духовности», но это не будет возврат к христианству. Начнется повальное увлечение языческой мистикой[35]35
  Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. Отдел девятый «Воскресение языческой мистики и экономический материализм».


[Закрыть].

Ориентация философов на мистику как практику приводит к тому, что философия приобретает черты оккультизма. Оккультизм (от лат. occultus – скрытый, тайный) – общее название учений и традиций, считающих, что существуют скрытые и неизвестные науке силы и явления в человеке и космосе (природе), опыт которых доступен лишь людям с особыми способностями или посвященным[36]36
  Оккультизм часто понимается как синоним эзотеризма (тайное знание).


[Закрыть]. Одна из первых форм оккультизма – гностицизм, который возник еще до появления христианства. К учениям оккультного характера относятся алхимия, астрология, каббала, розенкрейцерство, спиритуализм, теософия, теургия. С оккультизмом связаны такие практики, как гадания, спиритизм, колдовство, магия, шаманизм, парапсихология, экстрасенсорика, а также паранормальные явления[37]37
  Подробнее см.: Свящ. Николай Карасев. Путь оккультизма. Историко-богословские исследования. М.: Пренса, 2003.


[Закрыть].

Многие философы тайно или открыто прибегают к мистическим практикам. Более того, они осмысливают и обосновывают их, создавая свои учения и теории, называемые внецерковным, или философским мистицизмом. Философов-мистиков не пустили на ту территорию, которая принадлежит богословию (теологии). Тогда они создали свою альтернативную теологию, которая получила название теософия. Теософия (др.-греч. θεοσοφία – божественная мудрость) – оккультное движение; в широком смысле слова – мистическое богопознание, созерцание невидимого мира, зачастую с использованием специальных техник (прежде всего экстаза). Теософия как понятие уходит корнями в гностицизм, неоплатонизм, каббалу. Часто теософией называют мистические учения XVI–XVIII веков, появившиеся в основном в среде протестантизма[38]38
  Это учения Майстера Экхарта, Парацельса, Якоба Беме, Эмануэля Сведенборга, Луи де Сен-Мартена, Фридриха Этингера, Сен-Жер ме на. Многие теософы (например, Парацельс) предполагали, что теософия включает в себя не только мистический опыт созерцания Божества, но и раскрытие тайн природы и совершение чудес (тауматургию).


[Закрыть]. В более узком значении под теософией понимается учение Елены Блаватской (сложилось во второй половине XIX века). Русской Православной Церковью теософия квалифицируется как богоборческое, антихристианское учение[39]39
  См.: Николай Карасев. Путь оккультизма. Историко-богословские исследования. М.: Пренса, 2003.


[Закрыть].

Завершить свои размышления о различиях в методах богословия и философии я хочу словами известного греческого богослова митрополита Навпактского Иерофея (Влахоса)[40]40
  Митрополит Навпактский Иерофей (Влахос) был одним из участников так называемого «всеправославного» собора, проходившего в июне 2016 года на острове Крит. Он выпустил двадцатистраничный доклад, в котором прокомментировал ситуацию вокруг «Святого и Великого Собора». В частности владыка рассказал о том, почему отказался подписывать документ «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» (Интернет. Режим доступа: http://regions.ru/news/2584645/).


[Закрыть]. Он пишет: «…Святые отцы также отвергли и метод, используемый древними философами, и те способы, которыми они пришли к таким заключениям, так как все это приводит к ложным теориям о Боге, о человеке и о мироздании. Философы строят свое учение на догадках, воображении и используют рассудок как центр познания, в то время как для святых отцов центром являлся ум. Они сначала очистили свои сердца от страстей, а их ум достиг просвещенности. Это просвещение ума есть не просто знание первообразов (архетипов) бытия, а пришествие Божественной благодати в их сердца. В результате этого они достигли видения Бога, которое является видением Бога в нетварном Свете. Именно так святые пророки, апостолы и святые получили откровение и проявление Бога в их сердцах»[41]41
  Митрополит Навпактский Иерофей (Влахос). Святые отцы и философия. – 1. Философия и богословие // Интернет. Режим доступа: http://apologet.spb.ru/ru/593.html.


[Закрыть].

Третье отличие касается наличия или отсутствия «фильтров», через которые проходят идеи. Результаты философских поисков не имеют конечной авторитетной и формальной оценки и легализации. Это приводит к тому, что количество философских теорий и мнений, находящихся в обращении, стремительно множится. Отбраковку ложных идей пытаются вести сами философы, что выражается в критике одних философов другими. Однако, как правило, в таких философских дуэлях победителей почти не бывает. Споры и взаимные философские обличения не позволяют произвести отбор правильных теорий и идей. Это тот самый случай, когда в спорах истины не рождаются, а количество заблуждений и ересей множится. Окончательный выбор «правильной» философской теории (идеи) – исключительно за потребителем. Однако у него также нет, как правило, внятных критериев для отбора. Память потребителей со временем перегружается объемом информации философского характера, что окончательно лишает их возможности правильного выбора. Я уже говорил о том, как организовано преподавание философии в наших университетах и иных вузах. Студентам выдается громадное количество информации (понятийный аппарат философии, имена философов, название философских школ, описание отдельных философских теорий, их критика и т. п.). Но при этом преподаватели (за редким исключением) предоставляют студентам в дальнейшем определяться самостоятельно – то есть сделать выбор тех философских теорий и идей, которые им (студентам) кажутся правильными, объективными, справедливыми, красивыми, практически значимыми. Сдается мне, что и сами преподаватели зачастую не в состоянии сделать выбор (по крайней мере, действительно обоснованный). Вспоминаются слова Христа: «Оставьте их: они – слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф. 15, 14).

Есть, правда, в истории один способ навести порядок в подобном философском хаосе. Определить на уровне государства, какие теории и учения являются «правильными», а какие – «ошибочными» или даже «вредными». Такой подход был использован в СССР (а затем в других социалистических странах). Единственно верной была определена марксистско-ленинская философия в совокупности двух ее частей – диалектического материализма (диамат) и исторического материализма (истмат). Все остальные философские школы и теории квалифицировались как ошибочные или, по крайней мере, неполные, несовершенные, неадекватные. Однако подавляющая часть всей продукции мировой философской корпорации оценивалась как вредная и даже опасная. Соответственно, проблема выбора для советского человека, проявлявшего интерес к философии, упрощалась до предела. В его распоряжении были философские произведения классиков марксизма-ленинизма, другие философские работы, выдержанные в духе марксизма-ленинизма, и учебники по философии, которые содержали критику иных философских концепций и теорий. Подобный административно-командный подход к решению проблемы философского отбора у нас на протяжении последней четверти века постоянно критикуется. Я воздержусь от однозначной оценки, отметив лишь, что такой подход спасал головы людей от громадного количества философского мусора, который сегодня предлагается книжными магазинами, интернетом и профессорами философии в наших вузах. Мозг советского человека был, конечно, отравлен ядом ложной идеологии марксизма-ленинизма, но в нем оставалось достаточно свободного места для самостоятельных размышлений и занятий конкретными науками. Мозг современного человека напоминает компьютер, диски которого на 100 % загружены информацией, отчего работать он больше не может.

В богословии результаты творческих поисков такую конечную оценку имеют (не обязательно положительную, она может быть критической и даже резко негативной). «Продукция» богословия проходит тщательную процедуру отбора и легализации (как правило, на церковных соборах). Лишь после этого она становится доступной потребителям. Это не исключает возможности того, что какая-то часть «продукции» богословия попадает в обращение, минуя указанные фильтры. Такую «продукцию» принято называть частными мнениями. Иногда такие частные мнения бывают явно ошибочными, противоречат догматам христианства, мешают спасению человека, создают угрозу единству Церкви и т. д. Особенно опасной становится ситуация, когда начинается массовое увлечение такими мнениями. В таких случаях Церковь на своих соборах может давать оценку опасных частных мнений, квалифицируя их как ереси со всеми отсюда вытекающими последствиями для тех, кто будет ими увлекаться и далее. В широком смысле под ересью (др.-греч. αἵρεσις – выбор, направление, школа, учение, секта) понимается сознательное отклонение от религиозного учения. Согласно богословскому определению, ересь – «сознательный отказ принимать богооткровенную истину и следование ошибочному учению»[42]42
  Теологический энциклопедический словарь/ Ред. Уолтер Элвелл. М.: Ассоциация «Духовное возрождение», 2003. С. 440.


[Закрыть]. С точки зрения ортодоксального христианства, ересь – учение, осужденное в Священном Писании (например, николаиты) или Вселенскими Соборами, поместными соборами, усвоившими вселенский авторитет, святыми отцами или иными источниками Священного Предания. Преподобный Иоанн Дамаскин, живший в VIII веке на Востоке, считал, что существуют четыре первоереси: варварство, скифство, иудейство и эллинство: «Ясно об этих четырех ересях выразился апостол, сказав: о Христе Иисусе нет варвара и скифа, ни эллина, ни иудея (Кол. 3, 11), но новая тварь (2 Кор. 5, 17)». Согласно его подсчету, всего к его времени существовала как минимум сто основных ересей[43]43
  См.: Преподобный Иоанн Дамаскин. О ста ересях вкратце. Откуда они взялись и от чего произошли // Интернет. Режим доступа: http://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Damaskin/o_100_eresyax/.


[Закрыть].

Примечательно, что в период расцвета христианства Церковь следила не только за теми богословскими мнениями, которые уже были объявлены ересями или потенциально могли быть таковыми. Церковь также следила за философскими увлечениями христиан. Скажем, Русская Православная Церковь осудила философские идеи Льва Николаевича Толстого, которые имели характер вызова христианству и которые заражали часть нашего общества.

В истории Византии было также немало случаев, когда некоторые философские идеи квалифицировались как ереси, а их авторы предавались Церковью анафеме. Это происходило в тех случаях, когда философы забывали о границах своей науки и пытались вторгнуться на территорию богословия.

Так, в 1082 году, в царствие Алексея I Комнина, был обвинен в ереси и предан анафеме влиятельный в Византии философ Иоанн Итал. Тяготение к античному рационализму спровоцировало прямой конфликт Итала с Церковью. С помощью философской мысли он предпринял попытку создать собственную богословскую систему. Итал был родом из Южной Италии, слушал лекции знаменитого философа Пселла в Константинополе, позже сменил его в качестве руководителя философской школы. Преподавательская работа Итала преимущественно была посвящена толкованию Аристотеля, Платона и неоплатоников. Учение Итала сводилось к платоновским идеям о предсуществовании, переселении душ и творении мира из предвечной материи. До тех пор пока интерес к античной философии носил некий академический характер, он не вступал в конфликт с консервативным богословием. Но Иоанн Итал рассматривал философию не только как учебную дисциплину, дающую знания о философских системах прошлого, и не только как методологический аппарат, используемый в богословии. Иоанн считал философию самостоятельной наукой, независимой от церковных догм. Философия – это «живая» реальность, поддерживаемая силой человеческого разума. Если Пселл применял методы логики преимущественно к философскому осмыслению феноменологического мира, то Итал распространил их на богословские проблемы. Его представления о разграничении сфер философии и богословия расходились с существующей традицией. Вере Итал противопоставил рассудок, считая его основным источником знания и инструментом постижения истины[44]44
  См.: Ревко-Линардато П. С. Византийский рационализм и античная философия // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики (Тамбов). Выпуск № 1-2 (51). 2015.


[Закрыть].

Конечно, и после осуждения Итала византийские интеллектуалы продолжали изучать и переписывать древних авторов, но анафема Иоанна Итала отразила позицию Византийской Церкви, официально отвергшей идею о возможности нового синтеза античной философии и христианства. Примечательно, что ученик Иоанна Итала митрополит Никеи Евстратий Никейский в 1117 году также был обвинен в ереси. Однако позже, спустя сорок лет, он был реабилитирован и причислен к высшим церковным авторитетам[45]45
  См.: Ревко-Линардато П. С. Указ. соч.


[Закрыть].

Впрочем, свою оценку греческой философии Византийская Церковь дала еще за несколько веков до осуждения Итала. Прот. Иоанн Мейендорф пишет: «То правда, что за всю средневековую историю византийской православной мысли отношения между греческой философией и христианским богословием никогда не достигали общепризнанного и нерушимого согласия. В классических и достаточно строгих официальных исповеданиях православной веры после Юстиниана, и особенно после победы над иконоборцами в 843 году, Платон и Аристотель неизменно ассоциировались с язычеством»[46]46
  Прот. Иоанн Мейендорф. Пасхальная тайна: Статьи по богословию // Греческая философия и христианское богословие в древней Церкви // Интернет. Режим доступа: http://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Mejendorf/pashalnaja-tajna-stati-po-bogosloviyu/28.


[Закрыть]. Мейендорф также добавляет: «Синодик Недели Православия, ежегодно читаемый в первое воскресенье Великого поста, анафематствовал тех, кто последует “эллинским учениям”, их “суетным мнениям” и приемлет “Платоновы идеи как истинные”»[47]47
  Прот. Иоанн Мейендорф. Пасхальная тайна: Статьи по богословию // Греческая философия и христианское богословие в древней Церкви // Интернет. Режим доступа: http://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Mejendorf/pashalnaja-tajna-stati-po-bogosloviyu/28.


[Закрыть].

Вот что пишет об упомянутом «Синодике» митрополит Навпактский Иерофей (Влахос): «Тот факт, что Церковь отвергла все философские теории, это кратко представлено в “Синодике Православия”, тексте-документе, который читают в Воскресение Православия (первый воскресный день Великого поста). В самом деле эти теории были отвергнуты не только как ереси, но и сказано четко и неоднократно, что всякий, кто принимает учения философов, подлежит церковной анафеме. Все, кто принимает “идеи Платона как истину” и говорят и принимают учение о том, что материя самобытна – подлежат анафеме. Также и все, кто принимает и распространяет ложные и эллинские высказывания, все, кто утверждает, что душа предсуществует и что все не было создано из ничего, сбились с пути и подлежат анафеме. Также подлежат анафеме те, кто учат о доктрине о “несозданной первобытной материи и идеях или же о совечности Творцу и Богу всех творений” и что все творения “не имеют причины и начала и остаются неизменными”. Подлежат анафеме и все те, кто отдает предпочтение “глупой так называемой мудрости философов”, и все, кто следует этим “учениям об этих предметах”, и все те, кто принимает учение о переселении человеческой души»[48]48
  Митрополит Навпактский Иерофей (Влахос). Святые отцы и философия. – 1. Философия и богословие // Интернет. Режим доступа: http://apologet.spb.ru/ru/593.html.


[Закрыть].

Что касается встречных оценок официальной богословской мысли со стороны философов, то их было бесконечно много. Но это были частные оценки, которые иногда были остроумными, иногда жесткими, иногда надуманными и несправедливыми. На протяжении многих веков, когда христианство занимало ключевые позиции в обществе, богословам от этих частных оценок было ни жарко ни холодно. Но когда начался кризис христианства, то нападки на богословие усилились, причем они приобрели откровенно богоборческий характер. Например, высмеивание религии Вольтером и рядом других французских энциклопедистов в XVIII веке. А со второй половины XIX века целенаправленную борьбу с христианством и религией вообще начал вести марксизм, возомнивший себя философией. Может быть, нападки эти не наносили видимого ущерба богословию (в силу их поверхностности, а иногда и откровенной абсурдности), но вот религиозные устои общества они расшатывали достаточно успешно.