Текст книги "Философия и христианство. Полемические заметки «непрофессионала»"

Кстати, в ряде учебников и научных монографий определение знания неполное. И я в начале своих размышлений привел такое усеченное определение: информация, получаемая человеком в результате непосредственного наблюдения (с использованием пяти органов чувств) и научного (с использованием специальных технических средств). Однако сегодня львиная доля информации, загружаемая в память человека, поступает из других источников. Из средств массовой информации (СМИ), из учебников и другой литературы, от учителей в школах и профессоров в университетах, иногда просто от людей «с улицы». Человек, воспринимающий такую «вторичную» информацию, сам решает, какая ее часть достоверна, а какая нет. Лишь в небольшой степени он полагается на логику. В большей части случаев он, однако, оценивает не саму информацию и источник вторичной информации. Фактически фильтрация такой информации базируется на основе доверия к источнику. В конечном счете это вера. Каким бы рационалистом себя ни считал человек, он все равно вынужден полагаться на веру. Уж совсем рациональные люди пытаются задним числом проверить вторичную информацию с помощью своих пяти чувств, а наиболее пытливые – провести научное исследование или эксперимент. Но у самого рационального человека 99 % хранящейся в памяти информации поступило туда через «фильтры веры». В условиях информационного бума значение «фильтров веры» в жизни любого человека возрастает. Многим людям просто даже в голову не приходит перепроверять какую-то информацию, поскольку для такой перепроверки требуются специальные знания, специальная аппаратура, масса времени. Иногда не хватит целой жизни для перепроверки лишь одного факта или научного вывода. Так, например, несколько десятков лет назад группа физиков и астрономов (Фридман, Леметр, Эйнштейн, Допплер, Хаббл и др.) заявила об открытии, получившем в науке название «расширение Вселенной». По их данным, базирующимся на спектральном анализе, все доступные наблюдению небесные тела (звезды и планеты) движутся с ускорением от единого центра в радиальных направлениях. Это важнейшее положение современной космогонии ставилось под сомнение многими учеными. Однако в конечном счете возобладала позиция сторонников теории расширения Вселенной. И не потому, что их аргументы оказались более убедительными, чем аргументы их оппонентов. Просто позиция первых получила мощное усиление с помощью СМИ и других средств, не имеющих никакого отношения к научному наблюдению и эксперименту. Сегодня гипотеза расширения Вселенной получила уже статус вполне респектабельной научной теории, о которой можно прочитать во многих школьных и вузовских учебниках. Но признание, в конечном счете, построено на вере.

Кроме научного знания есть еще религиозное. Считается, что последнее на 100 % формируется на основе веры. Ведь нет никаких приборов, которые могли бы, например, доказать или опровергнуть существование ангельского мира. И уж тем более доказать или опровергнуть существование Бога. На основании такой логики доказывается, что научное знание надежнее, чем религиозное. На первый взгляд, с таким заключением можно согласиться. С ним без колебаний согласится человек, далекий от религии. Таких людей обычно называют атеистами или агностиками; первые отрицают существование Бога; вторые заявляют, что существование Бога нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Но для человека религиозного, находящегося в Церкви, подобная логика неприемлема. Дело в том, что религия – не только учение, не только набор информации о видимом и невидимом мире. Это практика. Практика молитвы, участия в богослужениях, практика таинств, практика аскетической жизни и т. д. Что это означает? – Это означает, что человек религиозный, принимая на веру многие религиозные аксиомы, убеждается в том, что эти «аксиомы» «работают». Они подтверждаются опытом религиозной жизни[106]106
  См.: Иван Ильин. Аксиомы религиозного опыта // Интернет. Режим доступа: http://azbyka.ru/aksiomy-religioznogo-opyta.


[Закрыть].

Даже если информация, относящаяся к категории религиозного знания, является вторичной, она, как правило, вызывает у человека больше доверия, чем вторичная информация, относящаяся к категории научного знания. Почему? – Тут срабатывает психологический момент: человек получает такую информацию, как правило, от своих родителей, родственников, друзей, иных людей, которые вызывают у него уважение и доверие. Вторичная информация религиозного характера передавалась внутри семьи из поколения в поколение. Впрочем, любая вторичная информация, хранившаяся в малых социумах, обладала большей надежностью, поскольку базировалась на жизненном опыте, а не на фантазиях философов и ученых. Это было эмпирическое знание.

Впрочем, за последний век мощь СМИ и других институтов ретрансляции вторичного знания (причем не базирующегося на эмпирическом опыте) неуклонно растет. И эти институты все более заглушают ту вторичную информацию, которую человек получает в семье и других малых социумах (община, церковный приход, артель и др.). Эта информация малых социумов – клеточек общества – является памятью, в которой содержится цивилизационный код нации. Сегодня СМИ, школа, университеты, научные организации в нашей стране в значительной степени выступают в качестве ретрансляторов такого вторичного знания, которое разрушает код русской цивилизации.

На тему, обозначенную в данном подзаголовке, мне уже приходилось писать раньше. В частности, в книге «Русская социологическая мысль на рубеже XIX–XX веков», где я рассматриваю творчество таких выдающихся русских мыслителей, как Л. А. Тихомиров, К. Н. Леонтьев, В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков, С. Ф. Шарапов[107]107
  Катасонов В. Русская социологическая мысль на рубеже XIX–XX веков. М.: Родная страна, 2015.


[Закрыть]. Все они в той или иной мере оценивали современную им науку, особенно социальную, как разновидность религиозного сознания. Особенно страстно науку как объект религиозного поклонения развенчивал К. Н. Леонтьев. В этой связи воспроизведу фрагмент моей книги с высказываниями указанного мыслителя:

«Чтобы было понятно отношение Леонтьева к этой “ученой публике”, приведу обширную выдержку из работы Константина Николаевича, которая называется “О всемирной любви. Речь Ф. М. Достоевского на Пушкинском празднике” (1880): “Итак, испытавши все возможное, даже и горечь социалистического устройства, передовое человечество должно будет неизбежно впасть в глубочайшее разочарование; политическое же состояние обществ всегда отзывается и на высшей философии, и на общем, полусознательном, в воздухе бродящем миросозерцании; а философия высшая и философия инстинкта равно отзываются рано или поздно и на самой науке.

Наука поэтому должна будет неизбежно принять тогда более разочарованный, пессимистический, как я сказал, характер. И вот где ее примирение с положительной религией, вот где ее теоретический триумф: в сознании своего практического бессилия, в мужественном покаянии и смирении перед могуществом и правотою сердечной мистики и веры.

Вот о чем славянам не мешало бы позаботиться! Это не противоречит прогрессу; напротив, если понимать прогресс мысли не в духе непременно приятно-эгалитарном и любезно-демократическом, а в значении усовершенствования самой только мысли, то такое строгое и бесстрашное отношение науки к жизни земной должно быть признано за огромный шаг вперед… ‘Ищите утешения в чем хотите; я Бога не навязываю вам – это не мое дело, – я только говорю вам: не ищите утешения в моих прежних радикально-благотворительных претензиях, столь глупо волновавших прошедший XIX век. Я могу помогать вам только паллиативно’. Вот что бы должна говорить наука”.

Блестящая и очень остроумная характеристика той науки, которая преобладала в России. Особенно, конечно, оценки Леонтьева относятся к общественной науке, социологии. Почему-то, говоря о причинах “русских” революций начала прошлого века, вовлечения Российской империи в бойню Первой мировой войны, мы крайне редко вспоминаем о той российской социальной “науке”, которая внесла свой весомый вклад в эти трагические события. Впрочем, не без помощи системы образования, через которую идеи этой “науки” продвигались в народ (прошу прощения у читателя, не могу не ставить в данном контексте слово “наука” в кавычки).

И здесь Леонтьев в очередной раз подчеркивает, что современная ему наука имеет признаки религии. Точнее, это религиозная секта, обладающая большим разрушительным потенциалом. Как ей не быть религией, если она основана на вере “в разум собирательного человечества, долженствующий рано или поздно создать рай на земле”! Наука пришла на смену христианству, многие его адепты уповали на изменение человека в лучшую сторону. Предполагалось, что таким образом произойдет и улучшение самого общества. Рано или поздно наступит рай на земле. В истории Церкви это была ересь хилиазма (впрочем, почему была, эта ересь крайне распространена и сегодня). Однако царства Божия на земле еретики не дождались. И тогда люди свои надежды и взоры обратили в сторону науки. Номинальные члены Церкви отвернулись от христианства, потому что ожидали, что через него они обретут рай на земле. Эта страшная ересь закончилась безбожием, вернее сменой бога: вместо Христа люди стали поклоняться неведомому богу по имени “наука”.

Один из догматов безбожной социологии: наука призвана начать с изменения условий жизни людей. Тогда “сердца поневоле привыкнут к добру, когда зло невозможно будет делать”. Наука должна заботиться об изменении одновременно и физических условий жизни человека, и его социальной среды. Первую задачу решают естественные науки, вторую – общественные (социальные). Наука (чистый разум) страдает “утилитарной и оптимистической тенденциозностью, которая сквозит у большинства современных ученых”. В этом, по мнению Леонтьева, заключается крайне негативная, разрушительная роль науки, которая сеет в обществе опасные иллюзии»[108]108
  Катасонов В. Русская социологическая мысль на рубеже XIX–XX веков. М.: Родная страна, 2015. С. 96–98.


[Закрыть].

Часть II. Гносис, или лжеименное знание

Наше время – время всяких подделок и фальсификаций. Церковь подменена христианством; живая жизнь – отвлеченным учением. Стираются в сознании многих границы между православием и ересью, между истиной и заблуждением.

Сщмч. архиепископ

Иларион (Троицкий)[109]109
  Священномученик архиепископ Иларион (Троицкий). Без Церкви нет спасения. М.: Сретенский монастырь, издательство «Знамение», 1999. С. 141.


[Закрыть]

Почему я об этом сегодня говорю? Потому что вижу, как культ гнозиса сегодня проникает даже внутрь церковной ограды. Происходит возрождение гностической ереси, которая возникла уже в начальные века христианства. Тогдашние гностики предлагали совмещать христианство с поклонением богу «знания», кое-где им это удалось. А затем началась вторая фаза натиска на христианство – полное и окончательное его вытеснение религией гностицизма (которая рядилась в тогу философии). Ересь гностицизма тогда с трудом, но была преодолена. В первую очередь благодаря бескомпромиссной позиции отцов Церкви.

На первый взгляд кажется странным: как можно бороться со знанием? Неужели отцы Церкви хотели противопоставить знанию веру и заменить знание верой? – Ничуть не бывало. Дело в том, что то, что представители гностицизма называли знанием, таковым не было. Отцы Церкви боролись не со знанием, а с ложным, точнее лжеименным, знанием. Напомню, что апостол Павел предостерегал своего ученика Тимофея от «прекословий лжеименного знания» (1 Тим. 6, 20). Некоторые толкователи полагают, что апостол предостерегал именно от ереси «гностицизма», которая во времена Павла уже существовала. Лжеименному знанию (разуму) святые отцы противопоставляли духовное знание (разум). Святитель Игнатий Брянчанинов пишет: «“Лжеименный разум”… есть образ мыслей и суждений, усвоившихся уму по падении человека. Как следствие падения, он имеет характер самообольщения, как следствие лжи и обмана, он не приемлет Истины – Христа, как высоко ценящий все земное, между тем как земля есть место изгнания падших, он противен вере и рождаемому ею духовному разуму, взирающему на все земное оком странника. Предмет лжеименного разума – одновременное и тленное. Когда предметом его делается вечное и духовное, то суждения его вполне неосновательны и ошибочны»[110]110
  Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты // Интернет. Режим доступа: http://azbyka.ru/otechnik/Ignatij_Brjanchaninov/simfonija-po-tvorenijam-svjatitelja-ignatija-brjanchaninova-tereshenko/237.


[Закрыть].

Троянским конем, с помощью которого еретики-гностики пытались уничтожить христианство, была философия. Сегодня повторяется та же самая история. Православие находится в опасности. Нам есть смысл вернуться к истории возникновения ереси гностицизма. Понять, каким образом она внедрялась в Церковь, насколько угрожала тогда христианству, разобраться, как велась борьба с нею, и извлечь необходимые уроки.

Гностицизм начал свое движение, когда древний мир – как иудейский, так и языческий – «выдохся», исчерпал все свои ресурсы. «В действительности, – говорит русский богослов В. Болотов, – начало гнозиса падает на одну из печальных эпох во всемирной истории. Классическая философская мысль – уже без веры в свою силу, религия – без веры в свое содержание, политическая жизнь… – со зловещими предзнаменованиями»[111]111
  Болотов В. История древней Церкви. Том 2. М., 1994. С. 181.


[Закрыть].

Некоторые авторы предпочитают ранний гностицизм называть синкретизмом – механическим соединением разных верований, философий, мифов. Не органическим соединением, а именно механическим, не рождающим ничего нового, но портящим даже исходные части искусственных конструкций. Как пишет современный исследователь гностицизма М. Э. Попов, ранний, дохристианский гностицизм – «синкретическое учение, охватившее античный мир в самые последние века перед Рождеством Христовым, начало со временем постепенно консолидироваться и кристаллизоваться в виде различных теогоний, космогоний, учений о происхождении человека, смешанных мистических культов и религиозных союзов или общин»[112]112
  Гностики/ Под ред. Еремеева С. И. Киев, 1996. С. 11.


[Закрыть].

Болотов видит в гностицизме синтез религии и философии, что-то наподобие «религиозной философии»: «Гностицизм развернулся в удивительном разнообразии систем, представляющих самые причудливые сочетания отрывков греческой философии и мифологических форм и религиозных верований египетских и восточных»[113]113
  Болотов В. В. Лекции по истории Древней Церкви. Том 2. М., 1994. С. 171.


[Закрыть]. Достаточно глубокому рассмотрению раннего гностицизма, или синкретизма, посвятил Л. А. Тихомиров четвертый раздел своей книги «Религиозно-философские основы истории», который называется «Синкретические учения». Он, в частности, пишет: «Самые разнообразные синкретические объединения получались из комбинирования греческой философии и мистики с египетской, вавилонской, индусской, отчасти еврейской и христианской, захваченной гностицизмом. Новопифагорейство, всех видов гнозис, филонизм, впоследствии новоплатонизм, герменизм, манихейство и т. д. – все это было проявлениями стремления к синкретизированию различных отрывков истины, предполагавшихся в различных верованиях. Иногда эти попытки были производимы умами гениальными, как Плотин, и давали построения глубокие, как новоплатонизм – быть может, высшее выражение греческой философии. Этим построениям недоставало одного, главного, такого основного исходного пункта, который бы мог слить отвлеченную истину с жизненным и мировым делом человека, воодушевляя его горячей верой в то, что даваемая ему “истина” даст ему также и “жизнь”»[114]114
  Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. М., 1997. С. 174.


[Закрыть].

Мир гностиков был не просто синкретическим, он был плюралистическим, всему в нем находилось место. Они знали философию, астрологию, магию и алхимию. Каждый интеллектуал и творческий человек мог найти в гностицизме прекрасную среду для самовыражения.

В первую очередь гностицизм захватил языческий Восток (Вавилон, Египет), а также античный мир с его причудливой смесью язычества и греческой философии. Но дохристианский гностицизм начал расцветать также на почве иудаизма. В «Электронной еврейской энциклопедии» читаем: «В иудаизме в конце эпохи Второго храма существовали интеллектуальные и эмоциональные настроения, близкие духовному миру гностицизма. Возможно, они оказали более непосредственное влияние на возникновение гностицизма или по крайней мере послужили основой некоторых его идей. Признаки этого обнаруживаются в литературе секты Мертвого моря. Общим для гностицизма и свитков моря является представление об эзотерическом знании как о спасительном средстве, которое позволяет группе избранных преодолеть бездну, отделяющую человека от Божества, и предстать перед Богом “вместе с вечным воинством и духами знания, обновиться со всем существующим” (“Благодарственные псалмы”)»[115]115
  Гностицизм // Электронная еврейская энциклопедия // Интернет. Режим доступа: http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=11218&query.


[Закрыть].

В энциклопедии упоминается возникшая внутри иудаизма секта ессеев, действовавшая в основном в районе Мертвого моря. Первоначально эта секта имела название «Новый завет» (другое название – «Новый союз»). Секта ессеев («Нового завета») появилась примерно в 180 году до Р. Х. Она утверждала, что обладает «тайным знанием». Ее учение было изложено в специальных книгах, некоторые из которых были обнаружены после Второй мировой войны в результате открытия на берегу Мертвого моря в Кумране древней библиотеки рукописей. Между прочим, сегодня в России многим известна апокрифическая «Книга Еноха». Специалисты полагают, что она вышла из ессейских кругов. Секта ессеев прекратила свое существование в начале II века по Р. Х.[116]116
  См.: «Камо грядеши, Вавилон?» / Сост. В. И. Кремень. М.: Паломник, 2002. С. 167–177.


[Закрыть].

Однако, по мнению некоторых исследователей, вирус гностицизма начал разъедать монотеистическую религию евреев еще раньше – за несколько веков до Рождества Христова. Этот вирус зацепил монотеистическую религию еврейского народа («учение Моисеево») во время нахождения этого народа в вавилонском плену (VI век до Р. Х.). Данную точку зрения лаконично выразил немецкий историк XIX века Юлиус Вельгаузен: «Из плена возвратилась не нация, а лишь религиозная секта»[117]117
  Цит. по: Чамберлен Гаустон Стюарт. Евреи, их происхождение и причины их влияния в Европе/ Пер. с нем. Издание второе. СПб.: издание А. С. Суворина, 1907. С. 184.


[Закрыть]. Под влиянием халдейской мистики и вавилонской магии появились вольные толкования Торы и других книг Священного Писания Ветхого завета. Позднее они трансформировались в Талмуд (в начальные века по Рождестве Христовом появились многотомные корпуса Иерусалимского и Вавилонского Талмуда). По мнению некоторых авторов (в том числе еврейских), именно во времена вавилонского пленения зародилась и каббала. Хотя официально ее рождение датируют XIII–XIV веками. Именно такую датировку дает «Электронная еврейская энциклопедия» (статья «Каббала»). Однако этот же источник признает, что первые идеи каббалы появились гораздо раньше: «Одним из древнейших источников каббалы является литература мистического характера, сложившаяся в I–III вв. н. э. в Эрец-Исраэль и Вавилонии на основании первой главы книги Бытия и первой главы книги пророка Йехезкеля…»[118]118
  Каббала // Электронная еврейская энциклопедия // Интернет. Режим доступа: http://www.eleven.co.il/?mode=article&id=11899&query.


[Закрыть] Кое-что на эту тему читатель может найти в моей книге «Иерусалимский храм как финансовый центр»[119]119
  См.: Катасонов В. Иерусалимский храм как финансовый центр. М.: Кислород, 2014. – Глава I. Иерусалимский храм в истории еврейского народа.


[Закрыть].

В истории раннего мистицизма важное место занимает представитель философствующей еврейской элиты Филон Александрийский. Л. А. Тихомиров пишет о нем следующее: «Ряд эллинизированных евреев пытался синкретизировать Моисееву веру с мировоззрениями, с одной стороны, нашего античного мира, с другой – с воззрениями халдейско-персидскими. Наиболее крупным представителем первого направления был Филон Александрийский. Из этого направления не вышло никаких прочных результатов, и оно заглохло, забитое, с одной стороны, христианством, с другой – еврейством, перешедшим к внутреннему сплочению, с отбросом всяких чуждых взглядов»[120]120
  Тихомиров Л. А. Религиозно-философские основы истории. М., 1997. С. 174.


[Закрыть].

В Новом Завете мы видим, что иудаизм времен Христа уже в значительной мере выродился в секты, прежде всего секты фарисеев и саддукеев. По мнению некоторых богословов, эти секты представляют собой иудейскую разновидность гностицизма. Священник Владимир Соколов пишет: «Собственно, все Евангелие, и особенно апостольские послания, – это полемика не с иудейской… и даже языческой верой, а с гностицизмом, именно потому, что он очень похож на веру, ноне является ею»[121]121
  Священник Владимир Соколов. Мистика или духовность? Ереси против христианства. М.: Даниловский благовестник, 2012. С. 28.


[Закрыть].

Очень обстоятельный анализ истории становления и духовной сущности гностицизма содержится в работе сщмч. архиепископа Илариона (Троицкого) «Гностицизм и Церковь в отношении к Новому Завету». Вот его образная характеристика данной ереси: «Гностицизм – это было какое-то удивительное сплетение обрывков эллинской философии с мифами и мистериями восточных культов, такое сплетение, что даже и ученые специалисты затрудняются его распутать и часто склонны бывают объявить совершенно безнадежным вопрос о происхождении гностицизма и вопрос о классификации гностических систем. Гностических учений было множество. Древнецерковные полемисты сравнивают гностицизм с чудовищем, подобным Лернейской гидре, у которой на месте отрубленной головы вырастало две новых, и говорят, что гностические системы появлялись как грибы. Более снисходительные ко всем вообще еретикам современные ученые разнообразие гностических систем уподобляют причудливым очертаниям вечерних облаков, освещенных прощальными лучами заходящего солнца»[122]122
  Священномученик архиепископ Иларион (Троицкий). Без Церкви нет спасения. М.: Сретенский монастырь, издательство «Знамение», 1999. С. 383.


[Закрыть].

Особенно удачным в приведенном отрывке мне показалось сравнение гностицизма с Лернейской гидрой из древнегреческой мифологии. В переводе с древнегреческого это «водяная змея». Согласно мифам, эта гидра – дочь Тифона и Ехидны, чудовище с ядовитым дыханием, обитавшее в подземных водах. Описывалась как змея с семью, девятью или даже пятьюдесятью головами. По другим источникам – чудовище с сотней шей, вырастающих из туловища. Вместо одной отрубленной головы у нее вырастали новые две (по другим источникам – три), а одна голова (средняя) была бессмертна и извергала пламя.

Лернейская гидра вспоминается в связи с подвигами одного из главных героев греческой мифологии – Геракла. Всего он совершил 25 подвигов. Вторым подвигом стало уничтожение Гераклом гидры. Срубив бессмертную голову гидры, Геракл зарыл ее в земле у дороги, идущей через Лерну на Элеунт, а сверху на это место привалил тяжелый камень. Забегая вперед, скажу, что ересь гностицизма была побеждена святыми отцами внутри Церкви, а тяжелым камнем, положенным на место захоронения чудовища гностицизма, стали их обличения, которые дошли до нас. Но, увы, гидра гностицизма успела разложить свои яйца за пределами церковной ограды, поэтому из них вылупились маленькие змейки, которые стали встречаться в больших количествах на тех территориях, которые принадлежат философии. Некогда маленькие змейки сегодня превратились в гигантских удавов, количество которых стремительно множится, и они опять пытаются заползти на территорию Церкви.

Попытаемся представить себе атмосферу, в которой происходило зарождение гностицизма. Это был своеобразный пир интеллекта и самовыражения, на котором было бесконечное количество блюд и кушаний. Здесь древним интеллектуалам можно было забыться, абстрагироваться от мрачных реалий тогдашней жизни (пир во время чумы). При этом участники пира не обращали внимания на то, что некоторые блюда были изначально ядовитыми, а кроме того – несовместимы между собой и грозили жизни и здоровью интеллектуальных сибаритов. Впрочем, можно также этот гностический плюрализм сравнить с большим котлом, в который без разбору бросали самые разные продукты и приправы. В результате получалось малосъедобное или даже опасное для здоровья варево[123]123
  Когда я уже заканчивал подготовку данного материала, попалось следующее сравнение гностицизма с котлом у современного психоаналитика, исследователя творчества Карла Юнга Льва Хегая: «Древний гностицизм и современный постмодернизм являются плавильным котлом, в котором рождается новое миропонимание» (цит по: Тоотс Н. А. Гностицизм древний и современный // Интернет. Режим доступа: http://www.delphis.ru/journal/article/gnostitsizm-drevnii-i-sovremennyi). Примечательно, что Хегай не скрывает, что он последователь гностицизма и Юнга, внесшего свой вклад в развитие гностицизма, и идея плавильного котла его не только не смущает, но, наоборот, вдохновляет.


[Закрыть].