Текст книги "Философия и христианство. Полемические заметки «непрофессионала»"

К сожалению, указанные негативные процессы в западной теологии создали угрозу и для православного богословия. Те или иные новации в западной теологии фиксировались и оценивались Восточной Церковью.

Так, например, взятая католиками на вооружение после I Ватиканского собора (1870) теория Ньюмена. Одни православные авторы полагают, что концепция «догматического развития» неприемлема для Восточной Церкви, поскольку все догматы уже сформулированы. Другие не исключают возможности появления новых догматов. Наконец, третьи считают приемлемым «догматическое развитие», но лишь в смысле все более точного словесного определения догмата и все более точного выражения в слове познанной Истины. В то же время это развитие не означает, что прогрессирует или развивается «понимание» Откровения[66]66
  См.: Догматического развития теория // Православная энциклопедия // Интернет. Режим доступа: http://www.pravenc.ru/text/178714.html.


[Закрыть]. Слава Богу, в своей массе православные богословы стоят на позиции недопустимости догматических «новаций». Имеющихся догматов вполне достаточно для того, чтобы отражать любые ереси.

Вместе с тем усиливается «схоластическое» начало в богословии (по крайней мере том, которое преподается в духовных учебных заведениях), что воспринимается как негативный процесс[67]67
  Об усилении «схоластического» начала в богословии дореволюционной России очень живо и доступно написал митрополит Вениамин (Федченков; 1880-1961) в своих книгах воспоминаний «На рубеже двух эпох» и «Записки архиерея».


[Закрыть].

И что особенно опасно: делаются попытки синтеза богословия и философии. Правда, слава Богу, пока инициатива такого синтеза исходит преимущественно от философов, а не богословов. Появление в конце XIX – начале XX века так называемой русской религиозной философии – яркий пример попытки такого синтеза со стороны некоторых отечественных интеллектуалов. Отчасти причиной появления русской религиозной философии стало то, что в России происходило охлаждение веры, особенно дух нигилизма и даже атеизма захватил российскую элиту (в том числе интеллектуальную). Представители русской религиозной философии пытались по-своему вдохнуть жизнь в христианство. В том числе компенсируя вялость академической богословской науки, не отвечавшей адекватно на вызовы времени.

Идеологом и вдохновителем такого «синтеза» был Владимир Соловьев. Кем был Соловьев – богословом или философом? Известный богослов прот. Георгий Флоровский писал: «Гениальный, но страстный (в аскетическом смысле этого слова) Соловьев не причислял себя к богословам. Он оставался мыслителем на философской почве, даже противопоставляя себя “отеческим богословам”, часто строя церковный синтез из нецерковного опыта»[68]68
  Цит. по: прот. Александр Шаргунов. Тайна добра и зла. Эсхатология Вл. Соловьева и учение Церкви о добре и зле // Интернет. Режим доступа: https://antimodern.wordpress.com/2009/05/12/soloviev/.


[Закрыть].

В своей известной работе «Основы цельного знания» Соловьев писал: «Не подлежит никакому сомнению, что первый, древнейший период человеческой истории представляет как свой господствующий характер слитность, или необособленность, всех сфер и степеней общечеловеческой жизни. Не подлежит никакому сомнению, что первоначально не было ясного различия между духовным, политическим и экономическим обществом… Так же слиты были теология, философия и наука, мистика, изящное и техническое художество… Степень абсолютная, степень формальная и материальная, затем сферы творчества, знания и практической деятельности собраны здесь в одном фокусе. В области знания в эту эпоху, собственно говоря, нет совсем различия между теологией, философией и наукой – вся эта область представляет одно слитное целое, которое может быть названо теософией»[69]69
  Соловьев В. С. Философские начала цельного знания / Сочинения в 2 т. Изд. 2-е. М.: Мысль, 1990. Т. 2. С. 155–156.


[Закрыть]. Опять звучит слово «теософия» (которое незадолго до этого ввела в широкий оборот Елена Блаватская). Именно так представлял себе конечный результат синтеза этот философ. Потом, по понятным соображениям, слово «теософия» из работ представителей русской религиозной философии стало исчезать[70]70
  Более того, сам Владимир Соловьев публично дистанцировался от одиозной Елены Блаватской (см.: Соловьев В. С. Е. П. Блаватская // Критико-биографический словарь русских писателей и ученых С. А. Венгерова. Т. 36. СПб., 1892. С. 316–318.)


[Закрыть]. Но дух теософского мистицизма остался. Идея соловьевского синтеза привела к появлению целого ряда ересей – софианства, экуменизма, хилиазма, ноосферного космизма, философии общего дела и других.

После Соловьева в русской религиозной философии появились такие «мыслители», которые вообще посчитали, что могут обойтись без богословия, что новая философия вполне самодостаточна и более эффективно может решать проблемы религиозно-духовной жизни. Один из таких радикалов, Николай Бердяев, вообще дошел до отрицания богословия: «Не только философия не должна быть прислужницей теологии, но, быть может, и самой теологии не должно быть. Философия должна быть органической функцией религиозной жизни, а не прислужницей теологии – это разница огромная. Философия не может и не должна быть богословской апологетикой, она открывает истину, но открыть ее в силах лишь тогда, когда посвящена в тайны религиозной жизни, когда приобщена к пути истины. Философия, которая будет искать своей пищи в религиозном опыте, не только не будет схоластикой, но именно она будет противоположна всякой схоластике… Схоластическое богословие и есть разобщение с тайнами религиозной жизни, оно свидетельствует о том, что опыт религиозный иссяк, и подменяет опыт отвлеченным мышлением»[71]71
  Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. М., 1999. С. 7.


[Закрыть]. По мысли Бердяева, теология представляет собой «навязанное воспоминание о былой религиозности». А вот еще «перл» философской мысли Бердяева из той же работы: «…Для богословского исследования совсем не нужна живая религиозность субъекта, хотя и требуется формальная принадлежность к какому-нибудь вероисповеданию»[72]72
  Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. М., 1999. С. 7.


[Закрыть]. А в «Философии свободы» Бердяев буквально ставит ультиматум богословию: «Догматическое богословие должно уступить место религиозной философии»[73]73
  Цит. по: Болдарева В. О различиях религиозной философии и богословия (на материале ранней мысли Н. А. Бердяева) // Интернет. Режим доступа: http://pstgu.ru/download/1445951624.boldareva.pdf.


[Закрыть].

Попытки возрождения в России «духовности» с помощью философии оказались неоднозначными. Скорее – разрушительными. Как признает современный русский философ Виктор Тростников, «… опыт русской религиозной философии Серебряного века… отрицателен, он учит не тому, как надо, а тому, как не надо возвращаться к Богу. Она продемонстрировала, что возвращаться к учению Христа, как-то его модернизируя, совершенно недопустимо… если философия хочет помочь человечеству выйти из кризиса, она должна смирить свою гордыню и начать сотрудничать с православным богословием. Это не только не унизит ее, но, наоборот, значительно возвысит»[74]74
  Тростников В. Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины. М.: Грифон, 2010. С. 217–218. И это несмотря на то, что указанный философ порой излишне толерантно относится к творчеству Владимира Соловьева.


[Закрыть].

Примечательно, что официальная богословская наука достаточно слабо реагировала на появление различных слишком «оригинальных» идей русской религиозной философии. Некоторые авторы полагают, что это было обусловлено тем, что такие идеи формально не квалифицировались как «ереси», а рассматривались как частные мнения философов (а не богословов). Таким образом, мыслители русской религиозной философии имели иммунитет от критики со стороны Церкви и богословской науки. Однако позднее такие философские «ереси» все-таки стали получать должные оценки в работах наших богословов, оказавшихся после трагических событий 1917 года за пределами России. Осмысление русской трагедии столетней давности показывает, что философские «ереси» оказали свое разрушающее влияние и на Церковь, и на русское государство.

Среди таких критиков «ересей» русской религиозной философии я хотел бы особо отметить только что канонизированного Русской Православной Церковью святителя Серафима (Соболева), давшего развернутую критику расцветшей в ХХ веке пышным цветом ереси софианства[75]75
  См., в частности: Архиепископ Серафим (Соболев). Искажение православной истины в русской богословской мысли. София, 1943.


[Закрыть]. В этом же ряду стоят: архиепископ Аверкий (Таушев), святитель Иоанн (Максимович), архиепископ Иоанн (Шаховской), иеромонах Серафим (Роуз) и многие другие. Православное богословие в целом сумело отбить в ХХ веке атаки энтузиастов синтеза и разных иных философских модернистов.

Опасный вирус, выведенный в лаборатории философско-богословского синтеза, все-таки сумел зацепить общество, в том числе ту его часть, которая считает себя церковными людьми. Причем это относится не только к событиям вековой давности, но и к сегодняшнему дню. В качестве примера приведу высказывание известного православного миссионера прот. Олега Стеняева: «Работая с людьми, оказавшимися в различных сектах, я обнаружил определенную закономерность. Например, если человек зачитывался книгами Блаватской, Рерихов, то он оказывался потом втянутым в секту “Аум Сенрикё” или “Харе Кришна”. Если человек злоупотреблял трудами таких “богословов”, как о. Павел Флоренский или о. Сергий Булгаков, то он попадал в “Богородичный центр”. Если чрезмерно увлекался книгами философов Владимира Соловьева, Трубецкого, Волконского, то мог оказаться среди униатов или русских католиков. Перефразируя известную пословицу, можно сказать так: “Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, в какой секте ты можешь оказаться”. В этом нет ничего удивительного! Лжеименные знания, вредные знания уводят человека из Церкви и наносят непоправимый вред его душе»[76]76
  Прот. Олег Стеняев. Что такое древо познания добра и зла?// Интернет. Режим доступа: http://www.pravoslavie.ru/81416.html.


[Закрыть].

Сегодня главным вызовом для православия становится ересь экуменизма, которая выражается в попытках обосновать «всехристианское единство». Экуменизм (греч. οἰκουμένη, обитаемый мир, вселенная) – идеология, обосновывающая сближение и объединение различных христианских церквей (конфессий), один из механизмов межхристианских отношений. «Экуменизм – это современное лжеучение, искажающее православный догмат о единстве и святости Церкви Христовой. Согласно его доктрине, созданная Господом Иисусом Христом и святыми апостолами Церковь некогда разделилась на части, “осколки” – различные конфессии (православие, католицизм, протестантизм), в каждом из которых в той или иной степени содержится истина Божия и, возможно, душевное спасение. А в более широком смысле экуменизм учит о неких “семенах истины” во всех религиях, в том числе и нехристианских, и призывает к объединению сначала исповедующих Христа “церквей”, а затем всех вообще “людей доброй воли”»[77]77
  Дмитрий Мельников. Ересь экуменизма по творениям святых отцов // Интернет. Режим доступа: http://www.christian-spirit.ru/1356-eres-ekumenizma-po-tvoreniyam-svyatyh-otcov.html.


[Закрыть].

А за «всехристианским единством» идеологов экуменизма маячит план создания так называемой «всемирной религии» и «мировой церкви». Еще в 70-е годы прошлого века об этом плане писал выдающийся православный богослов современности отец Серафим (Роуз)[78]78
  Серафим (Роуз), иеромонах. Православие и религия будущего // Интернет. Режим доступа: http://www.pravoslavie.ru/put/biblio/rose_prb/rose01.htm.


[Закрыть].

В том числе используются для этого и работы современных философских «мыслителей» модернистского толка, пропагандирующих идеи «всечеловечества», «интернационализма», «мондиализма», «глобализма»[79]79
  См.: Катасонов В. Религия денег. Духовно-религиозные основы капитализма. М.: Кислород, 2014.


[Закрыть]. План врага рода человеческого прост: от синтеза философии и богословия перейти к синтезу церквей и созданию мировой церкви.

Первоначально ведущая роль в экуменизме принадлежала протестантским организациям. Понятие «экуменизм» было предложено в 1937 году теологами Принстонской теологической семинарии. Но сегодня ересь экуменизма проникает также в Православие. Последняя попытка синтеза церквей была предпринята на так называемом всеправославном соборе на Крите в июне 2016 года. Это нашло свое отражение в документе, который был принят на критской встрече, – «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром»[80]80
  См.: Моргун Евгений, диакон. Краткий богословский анализ. Документ собора «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» // Интернет. Режим доступа: http://3rm.info/mainnews/61285-bogoslovskiy-analiz-proekt-dokumenta-vsepravoslavnogo-sobora-otnosheniya-pravoslavnoy-cerkvi-s-ostalnym-hristianskim-mirom.html. Василик Владимир, диакон. Анализ документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» // Интернет. Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/text/4929788.html.


[Закрыть]. Очень уж некоторые формулировки из документов, родившихся на «всеправославном соборе», напоминают формулировки и мысли из работ основателя русской религиозной философии Владимира Соловьева. Я имею в виду идеи его «философии всеединства». В одной из своих первых публичных лекций «Исторические дела философии» В. С. Соловьев назвал первоначальной философской интуицией провозглашение «нового, неслыханного слова: все есть одно». Следовательно, обособившееся, разделившееся множество явлений этого мирового человечества есть проявление единой сущности. «Все есть одно – это было первым словом философии, и этим словом впервые возвещались человеку его свобода и братское единение». Из этой первоначальной идеи родилась соловьевская «этика всеединства» (работа «Оправдание добра», 1887). А затем В. С. Соловьев дошел и до религиозно-философского обоснования всемирной теократии (работы 1880-х годов: «История и будущность теократии», «Россия и вселенская церковь», «Великий спор и христианская политика»).

Современный исследователь Н. Сомин пишет: «Соловьев указывает, что Церковь разделенная бессильна против мировых сил зла. А потому для решения задачи преображения общества жизненно необходимо соединение церквей. В этом вопросе воззрения Соловьева проделали значительную эволюцию. Сначала, в свой славянофильский период, он указывает на неправду папизма и под единой церковью понимает Восточную Церковь. Затем он признает и католичество за часть единой церкви и говорит об объединении двух ветвей. Наконец, в своих французских книжках (прежде всего в книге «Россия и вселенская церковь») он высказывает убеждение, что в вопросе разделения церквей Восточная Церковь неправа и что она должна покаяться и признать верховенство римского первосвященника»[81]81
  Николай Сомин. Владимир Соловьев. «Всемирная теократия» // Интернет. Режим доступа: http://pereprava.org/trust/3071-vladimir-solovev-vsemirnaya-teokratiya.html.


[Закрыть].

В той же статье Н. Сомин отмечает, что «всемирная теократия» Соловьева вызвала яростную критику в русском обществе. Против нее выступили буквально все известные публицисты, философы и общественные деятели. Биограф Соловьева К. Мочульский, сам поклонник идей Соловьева, рассказывает, какую реакцию вызвала эта идея синтеза и всемирной теократии у русского мыслителя Константина Леонтьева, когда она была высказана особенно ярко в статье-лекции Соловьева «Об упадке средневекового мировоззрения». Мочульский пишет: «Когда Леонтьев понял, что Соловьев сближает христианство с гуманистическим прогрессом и демократией, он возненавидел его так страстно, как страстно раньше любил. Леонтьев первый закричал о том, что путь Соловьева ведет к пропасти, что в его величественном строительстве теократического царства есть какая-то зловещая ложь. Он первый почуял в деле Соловьева веяния “антихристова духа”»[82]82
  Цит. по: прот. Александр Шаргунов. Тайна добра и зла. Эсхатология Вл. Соловьева и учение Церкви о добре и зле // Интернет. Режим доступа: https://antimodern.wordpress.com/2009/05/12/soloviev/.


[Закрыть].

Фактически еще в конце XIX века Владимир Соловьев подготовил философское обоснование нынешней ереси экуменизма. Это яркий пример того, как философия может наносить серьезный вред христианству.

В заключение хочу обратить внимание на один аспект философии, который почему-то выпадает из поля зрения многих думающих людей. Для начала приведу одно из определений философии. Она является «особой формой общественного сознания и познания, вырабатывающей систему знаний об основаниях и фундаментальных принципах человеческого бытия, о наиболее общих сущностных характеристиках человеческого отношения к природе, обществу и духовной жизни»[83]83
  Степин В. С. Философия // Новая философская энциклопедия. Т 4. М.: Мысль, 2012. С. 195.


[Закрыть]. Автор определения – Степин Вячеслав Семенович, академик, долгое время возглавлявший Институт философии РАН, президент Российского философского общества. Он, наверное, самый «профессиональный» философ в России на сегодняшний день. У такого профессионала «оговорок по Фрейду» не бывает. Так вот он, прежде всего, отмечает, что философия – «форма общественного сознания и познания». Это расходится с привычными представлениями: мол, философия – дело частное, это форма индивидуального сознания и познания, каждый волен выбирать (или создавать) свою собственную философию и т. п.

Думаю, что действительно академик прав: некоторые философские идеи и теории не остаются достоянием их авторов и их ближайших коллег и друзей. Они могут захватывать значительные слои общества, превращаются в «общественное сознание», причем иногда владеют душами и умами многих поколений. Примечательно, что отдельно взятый человек может быть беспредельно далек от философии, но при этом находиться под гипнозом и властью тех или иных философских идей (сам об этом не подозревая). Один из моих знакомых философов пошутил: в истории России было два ига. Одно из них – татаро-монгольское. А другое – иго немецкой классической философии, которое длится уже более двух веков и продолжается до сих пор. А ведь это действительно так, мы просто об этом не задумываемся.

Об этом, к сожалению, часто не задумываются и «профессиональные философы». В этом нет ничего удивительного, так как они всю жизнь читают книги «раскрученных» философов, фактически «агентов влияния» врага рода человеческого. Они живут в своем «философском гетто», куда свет Истины и воздух Правды попадают лишь в малых дозах. В качестве примера приведу признание уважаемого мною философа Виктора Тростникова. Он действительно воцерковленный человек, который пытается открыть «философское гетто» для того, чтобы туда проникали свет и воздух. В предисловии к своей книге «Вера и разум» он пишет, что готовил (с помощью своих коллег) курс лекций по европейской философии для студентов Российского православного университета им. Иоанна Богослова. Как пишет Тростников, в результате такой подготовки «… нам удалось уточнить само понятие “философии” как науки об “отвлеченных началах” (метафизики) и вывести ее за пределы “философствования” (вроде того, каким занимались французские просветители XVIII века), а затем постепенно избавиться от гипноза послекантовской немецкой классической философии (курсив мой. – В. К.)»[84]84
  Виктор Тростников. Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины. М.: Грифон, 2010. С. 5.


[Закрыть]. Честное признание философа: первыми и главными носителями философского гипноза оказываются сами философы.

Так вот, работ, которые бы раскрывали, каким образом философские идеи начинают завладевать обществом, миром, человечеством, крайне мало. Мой поиск работ на эту тему оказался не очень продуктивным. Удалось найти лишь несколько публикаций по двум конкретных аспектам: 1) влияние марксистской философии на формирование идеологии и политики СССР; 2) влияние философии Ф. Ницше на идеологию и политику III Рейха. В рамках философии появилась специальная дисциплина «Политическая философия» (на Западе она существует уже сравнительно давно, у нас она стала внедряться в обучение с конца прошлого века). Казалось бы, в ней можно было бы найти ответы на интересующие нас вопросы. Однако уровень «абстрактного мышления» в учебниках по политической философии таков, что они не проясняют действие конкретных механизмов влияния философских идей на идеологию и политику общества. Как пишут энциклопедии, предметом «политической философии» являются «политические рефлексии» человека. «Неотмирность» курсов политической философии просто поражает[85]85
  В качестве примера могу привести «Конспект лекций по политической философии» Уральского государственного университета им. А. М. Горького (Екатеринбург, 2011). Автор – О. Ф. Русакова. Весь учебник посвящен разбору различных философских теорий политики, причем большая часть из них – экзотические, известные узкому кругу «профессиональных» философов. Все теории родились в лабораториях западной философской науки и несут на себе следы поврежденного западного ума. Практически ничего не говорится о том, как реально эти философские теории влияют на нашу жизнь. Вот названия отдельных разделов: «Политический хронотоп», «Концепт идентичности», «Концепт политического насилия», «Политическая философия коммунитаризма, мультикультурализма и феминизма». Яркий пример того, как «школьная философия» становится «вещью в себе». Впрочем, можно предположить, что это не такая уж «вещь в себе». Подобные «Конспекты лекций…» призваны разрушать сознание студентов, а не формировать у них правильное мировоззрение.


[Закрыть].

А ведь современному человеку очень важно понимать, каким образом философские идеи «овладевают массами». Без этого нельзя понять ни истории, ни тенденций сегодняшнего дня. Кое-что об этом можно найти в работе известного русского мыслителя Льва Тихомирова «Религиозно-философские основы истории» (написана век назад). В своем фундаментальном историософском исследовании Лев Александрович пытается объяснить ход истории не через призму «классовой борьбы», деятельность харизматических личностей (типа Александра Македонского или Наполеона), не через какую-то оккультную или каббалистическую мистику, а через борьбу идей. Идей, оформленных в виде религиозных учений, «тайных» доктрин, политических программ и различных философских теорий. Причем, по Тихомирову, чем ближе к нашему времени, тем роль философских теорий и идей в обществе и истории выше[86]86
  См.: Катасонов В. Историософия Л. А. Тихомирова // Русская социологическая мысль на рубеже XIX–XX веков. М.: Родная страна, 2015. С. 227–275.


[Закрыть].

Большую популярность получила вышедшая в начале прошлого века работа немецкого философа и социолога Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма». Основная идея работы проста Реформация породила протестантизм, а протестантизм стал идейно-духовной базой, на которой началось быстрое развитие капитализма. Все правильно. За «кадром» осталось только объяснение того, откуда взялась протестантская доктрина, которая через некоторое время после революции Лютера была положена на бумагу первыми протестантскими богословами. Это были богословы «в первом поколении», которые до этого были философами или просто людьми, интересовавшимися философией. Макс Вебер показал в своей книге протестантизм как достаточно «застывшую» религиозную доктрину. Между тем протестантская доктрина постоянно развивалась и изменялась. Кем? – Все теми же «креативными» богословами. Что их подталкивало на занятие таким «творчеством»? – Да прежде всего та самая невинная философия, которую привыкли считать уделом чудаков. Еще раз повторю: об этом написано мало. Но факт влияния философии на историю и общество серьезные специалисты признают. Вот что, в частности, говорит Виктор Тростников касательно вопроса о влиянии «немецкой классической философии» на развитие протестантизма: «… она (указанная философия. – В. К.) является, в сущности, идеологическим инструментом протестантской цивилизации, представляемым всему миру как высший образец человеческой мудрости»[87]87
  Тростников В. Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины. М.: Грифон, 2010. С. 5–6.


[Закрыть]. Эта философия не стояла на месте. Ее развивали и «углубляли» последовательно такие гиганты мысли, как Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель. При этом не стояла на месте протестантская теология, модернизируясь под влиянием свежих философских идей. На основании имеющихся в моем распоряжении источников выстраивается примерно следующая цепочка причинно-следственных связей (применительно к Европе XVIII–XX веков): появление новых философских теорий – модернизация теологических доктрин – изменение общественного сознания – развитие капитализма[88]88
  См. Катасонов В. Религия денег. Духовно-религиозные основы капитализма. М.: Кислород, 2014.


[Закрыть]. Думаю, что с учетом высказанных соображений не лишней была бы книга с названием «Немецкая философия и дух капитализма». Она бы очень дополнила упомянутую выше работу Макса Вебера. Почему такой книги до сих пор не появилось? Потому что кто-то очень не хочет «засвечивать» своих «агентов влияния».

Хотя сегодня говорят о кризисе философии (это факт, с этим спорить нельзя), однако это не означает, что философия перестает быть формой «общественного сознания». Философские идеи продолжают незримо властвовать над умами и душами миллионов людей, просто люди (да порой даже и некоторые «профессиональные» философы) этого не замечают. Впрочем, здесь я поставлю точку. Данная тема настолько серьезна, что заслуживает отдельного разговора.