Текст книги "Финансовый интернационал и Трамп. Что ожидать человечеству?"

Трамп, НАФТА и Канада

В связи с заявлениями Трампа по поводу НАФТА забеспокоилась сравнительно благополучная Канада. Ведь ее благополучие в значительной степени строится за счет налаженной торговли с США. Канада намертво привязана к своему соседу: 72% экспорта товаров и услуг идет в США, а это 23% от ВВП и 2,5 млн. рабочих мест в стране.

Правда, некоторые эксперты в заявлениях Трам-па просматривают также некоторый позитив для Канады. Речь идет об обещаниях «разморозить» проекты добычи природных ресурсов и строительства объектов инфраструктуры. Так, на протяжении шести лет администрация Обамы рассматривала проект строительства трубопровода Keystone XL компании TransCanada, по которому нефть должна поступать из Альберты в терминалы США в штате Небраска. Администрация, в конце концов, заблокировала проект. Сейчас появилась надежда на возобновление работ.

Эксперты заметили, что, критикуя соглашение НАФТА, Трамп не допускал никаких выпадов против Канады (в отличие от Мексики). Вероятно, Трамп учитывал большую взаимозависимость США и Канады. Не только в сфере торговли, но также в части, касающейся инвестиций, взаимного присутствия ТНК, большой политики (ведь Канада входит в группу G-7). Оптимистично настроенные канадские политики полагают, что обещание Трампа ликвидировать НАФТА их совершенно не пугает. В этом случае страны вернутся к двухстороннему договору между США и Канадой, который был подписан в 1987 г. и действовал до 1994 года1111
  http://www.theglobeandmail.com/news/politics/trumps-victory-shifts-political-ground-for-trudeau/article32831003/


[Закрыть].

В заключение стоит сказать, что оппозиция демонтажу соглашения НАФТА существует не только в Мексике (и отчасти в Канаде), но также в самих США. В том числе со стороны американских транснациональных корпораций, для которых Мексика была идеальной площадкой для размещения своих предприятий. Любые инициативы Трампа по НАФТА требуют законодательного оформления в Конгрессе США. Демократы будут голосовать за сохранение status quo. Но их сегодня меньшинство как в верхней, так и в нижней палате. Есть подозрение, что единодушной поддержки инициативы Трампа по НАФТА от республиканского большинства не получат, поскольку не все республиканцы разделяют протекционистскую идеологию нового президента. В ближайшее время мы станем свидетелями горячих баталий в Конгрессе США по вопросам торговой политики Америки1212
  http://www.cbc.ca/news/world/donald-trump-president-congress-senate-house-power-1.3844629


[Закрыть].

ВРЭП, или Свято место пусто не бывает

В последние два года одной из актуальных тем мировой политики был проект Транстихоокеанского торгового партнерства (ТТП). Администрация президента США Обамы педалировала переговоры по заключению соглашения о ТПП с участием двенадцати государств бассейна Тихого океана: США, Канады, Мексики, Перу, Чили, Японии, Малайзии, Брунея, Сингапура, Вьетнама, Австралии и Новой Зеландии. На указанные тихоокеанские страны приходится 40% мировой экономики и треть мировой торговли. В октябре прошлого года в Атланте (США) произошло предварительное подписание соглашения по ТТП, в феврале этого года в Новой Зеландии произошло официальное подписание документа. Соглашение должно было вступить в действие после его ратификации правительствами стран-участниц.

Однако дальнейший прогресс в создании партнерства стал буксовать. Некоторые страны стали проявлять сомнения в целесообразности вступления в партнерство. Например, Вьетнам в конце сентября заявил, что откладывает ратификацию на неопределенное время.

Как это ни странно, возникли вопросы по поводу ТТП и у «народных избранников» в Америке, которая педалировала переговорный процесс. Президенту Обаме пришлось потратить немало сил на то, чтобы убедить членов Конгресса США в том, что ТТП нужно Америке. Но добиться быстрой ратификации (на которую он рассчитывал), ему не удалось. Видимо, отчасти в этом оказался виноват кандидат в президенты США Дональд Трамп, который еще с прошлого года стал громогласно заявлять, что ТТП противоречит интересам США и что в случае победы на выборах он добьется отказа от участия в партнерстве. Часть конгрессменов заняло в этом вопросе сторону Трампа еще до его победы на выборах. А Трамп уже после выборов заявил, что в первый же рабочий день его пребывания в Белом доме начнет процесс выхода из соглашения. Надо понимать, что он будет добиваться того, чтобы вопрос о ратификации был снят с повестки дня Конгресса, или чтобы «народные избранники» проголосовали против ратификации. На сегодняшний день, к слову, лишь Япония успела ратифицировать соглашение. После заявления вновь избранного президента США Трампа по вопросу ТТП партнерство может так и не родиться. Или же оно появится на свет в весьма усеченном виде. Лишь шесть стран (Мексика, Япония, Австралия, Малайзия, Новая Зеландия и Сингапур) подтвердили, что готовы реализовать ТТП вне зависимости от участия Штатов. Думаю, что со временем круг твердых приверженцев ТТП может стать еще более узким.

В чем дело? – В том, что на мировой арене начался бурный процесс создания нового международного торгового союза, который охватывает примерно тот же регион, что и ТПП. Речь идет о проекте Всестороннего регионального экономического партнерства – ВРЭП (Regional Comprehensive Economic Partnership – RCEP). Если проект ТТП был инициирован Соединенными Штатами, то в проекте ВРЭП «локомотивом» выступает Китай. Если в ТТП было 12 стран-участниц, то в ВРЭП – 16 (это число стран, которые в течение последних двух лет регулярно участвуют в переговорах по подготовке соглашения о партнерстве).

Костяк ВРЭП составляют 10 стран-членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) (Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд, Филиппины) и 6 государств, с которыми у АСЕАН уже подписаны соглашения о свободной торговле (Австралия, Индия, КНР, Новая Зеландия, Республика Корея и Япония). ВРЭП охватывает 4 развитые и 12 развивающихся государств. По своему потенциалу проект ВРЭП сопоставим с ТТП: на страны первого партнерства приходится около 30% мирового ВВП и около 50% численности населения Земли. Доля стран, участвующих в переговорах по ВРЭП в мировом экспорте – около 1/3. Ведущие экспортеры (доля в мировом экспорте в 2014 г., %): Китай – 11,7; Япония – 3,6; Республика Корея – 3,3. Инвестиционный потенциал стран объединения также можно назвать высоким. Так, в 2014 г. совокупный приток иностранных инвестиций в экономики стран ВРЭП составил 28,5 % от мирового объема, а отток инвестиций – 23,6 %.

Итак, в 2014 году, как следует из табл. 1, взаимный товарооборот внутри той группы стран, которые мы относим к ВРЭП, составил в общей сложности 4,4 трлн. долл. Для сравнения: страны, входящие в Североамериканскую зону свободной торговли (НАФТА), а именно США, Канада и Мексика, вышли на уровень взаимного товарооборота в 1 трлн. долл. лишь в начале текущего десятилетия.

Табл. 1. Товарооборот стран, входящих в ВРЭП, внутри данного партнерства в 2014 году

Источник: Asia Regional Integration Center – ARIC (https://aric.adb.org/beta).

Китай является безусловным лидером в группе стран ВРЭП, на него пришлось 28% взаимной торговли, за ним следовали Япония (15%), Республика Корея (11%). Указанные три страны обеспечивали более половины всего товарооборота внутри группы стран, называемой ВРЭП.

Интересно посмотреть, насколько важным является для отдельных стран, входящих в круг ВРЭП, общий рынок данного регионального партнерства. Возьмем сначала Китай. Доля стран ВРЭП в экспорте Китая в 2014 году была равна 26%. А доля этих же стран в импорте Китая составила 34%. Как видим, значение рынка ВРЭП для Китая велико. Хотя до сих пор значение США как торгового партнера Китая сопоставимо со всеми 15 странами ВРЭП, вместе взятыми. Но ситуация в торговле с Америкой для Китая в свете протекционистских угроз Трампа может резко измениться. Поэтому Пекин спешно продвигает проект ВРЭП, который хотя бы частично может компенсировать потери Китая на американском направлении. Вторая по торговому потенциалу страна, ведущая переговоры по ВРЭП, – Япония. Надо сказать, что для нее значение рынка ВРЭП имеет даже большее значение, чем для Китая. Доля стран ВРЭП в экспорте Японии в 2014 году была равна 45%, а в импорте – 48%. Хотя Япония ратифицировала соглашение по ТТП, она, безусловно, может оказаться вторым после Китая «локомотивом» нового партнерства.

Значение рынка ВРЭП для других потенциальных участников партнерства еще более критично. Перечислю страны, в экспорте которых на рынок ВРЭП приходится более 50 процентов (в скобках – доля рынка ВРЭП в экспорте страны в 2014 году, %): Бруней (94); Мьянма (93); Лаос (83); Австралия (76); Малайзия (64); Индонезия (62); Сингапур (59); Новая Зеландия (58); Филиппины (57); Таиланд (56). (https://aric.adb.org/beta).

А вот список стран, для которых рынок ВРЭП является критически важным по импорту (в скобках – доля рынка ВРЭП в импорте страны в 2014 году, %): Лаос (95); Мьянма (94); Камбоджа (84); Бруней (81); Вьетнам (74); Индонезия (68); Малайзия (61); Таиланд (58); Филиппины (58); Новая Зеландия (57); Австралия (55). (https://aric.adb.org/beta).

Можно обратить внимание на то, что часть стран, подписавших соглашение ТТП, участвуют в переговорах по ВРЭП (Япония, Австралия, Новая Зеландия, Сингапур, Вьетнам, Бруней, Малайзия). Начало переговоров по региональному партнерству было положено 20 ноября 2012 г. на саммите АСЕАН в Камбодже. До тех пор, пока наблюдался прогресс в проекте ТТП, мировые СМИ почти не уделяли внимания проекту ВРЭП, полагая, что он слишком «сырой» и не очень «конкурентоспособный» по сравнению с ТТП. В последний месяц «рейтинг» ВРЭП резко возрос.

Всего за несколько дней до выборов США, министры стран-участников ВРЭП на встрече в Маниле выступили с заявлением, в котором подчеркнули актуальность достижения соглашения в связи с «низкими перспективами роста мировой торговли и повышением протекционистских настроений»1313
  http://www.vestifinance.ru/articles/77981


[Закрыть].

Политики и эксперты полагают, что, воспользовавшись отказом Трампа от поддержки ТТП, Китай перехватит инициативу и создаст крупнейшую в мире торгово-экономическую группировку. Только что в Лиме (Перу) закончил работу годовой саммит Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС). Делегация Китая заявила, что ряд новых стран, участвовавших в саммите, в том числе Перу и Чили, выразили заинтересованность в присоединении к соглашению о Всестороннем региональном экономическом партнерстве (ВРЭП).

Некоторые из стран, присоединившихся или планирующих присоединиться к переговорному процессу по ВРЭП, полагают, что им удастся сидеть сразу «на двух стульях», т.е. участвовать одновременно в двух партнерствах. На только что прошедшем саммите АТЭС министр торговли Перу Эдуардо Феррейрес выразил надежду, что Перу сможет стать частью сразу двух зон свободной торговли – и ТТП, и ВРЭП. «Мы должны будем посмотреть, насколько амбициозным будет этот пакт (соглашение о ВРЭП. – В.К.). Но даже если это будет не настолько глубокое соглашение, как другие, мы все равно хотим участвовать… Перу придерживается очень открытой политики со всеми. Китай – наш друг, США – наши друзья, и все остальные – наши друзья», – заключил перуанский министр (https://jenkers.com/ru#!t=12876309).

Эксперты отмечают, что проект ВРЭП имеет ряд принципиальных отличий от проекта ТТП. В частности, первый из них носит открытый характер (в отличие от ТТП, куда вход Китаю и России был закрыт). Во-вторых, первое партнерство не требует чрезмерных обязательств от его членов. В частности, нет жестких норм и правил по части экологии, социальных условий труда, государственных закупок, инвестиционных споров и т.п. (как в ТТП). ВРЭП – преимущественно торговое партнерство. Концепция ВРЭП не предусматривает требований, значительно выходящих за рамки обязательств в ВТО стран-участниц переговоров. Главная идея нового партнерства – либерализация торговых режимов с учетом национальной специфики и разницы в уровнях развития экономик стран-участниц. Благодаря этим особенностям ВРЭП имеет хороший потенциал роста, со временем это партнерство может перестать быть региональным и превратится в глобальное по сфере охвата стран.

Конечно, на пути к подписанию соглашения по ВРЭП имеются серьезные препятствия. Прежде всего, бросаются в глаза резкие различия в уровнях экономического развития тех стран, которые сегодня участвуют в переговорах. С одной стороны, это страны с высоким уровнем экономического развития, к которым можно отнести Австралию, Бруней, Новую Зеландию, Республику Корея, Сингапур, Японию. С другой стороны – страны менее развитые: Вьетнам, Индия, Индонезия, Камбоджа, Китай, Лаос, Малайзия, Мьянма, Таиланд, Филиппины. Сильная поляризация порождает сложности в достижении консенсуса по вопросам тарифов, доступу на рынок услуг, порядку таможенного контроля и т.п. Кроме того, некоторые из наиболее развитых стран (особенно Австралия и Новая Зеландия) пытались включить в формат ВРЭП вопросы, связанные с патентным правом, судебным решением инвестиционных споров, экологическими и социальными стандартами и т.п. (все это – важные элементы ТТП). Однако на данном этапе экономически развитые страны согласились не перегружать соглашение и отказались от включения в него перечисленных выше вопросов. Кроме барьеров экономического характера могут появиться барьеры политические. В частности, нынешнее обострение отношений между двумя главными экономическими державами ВРЭП – Китаем и Японией (прежде всего, территориальные споры) – может привести к тому, что «Страна восходящего солнца» окажется за бортом нового партнерства.

Несмотря на открытость нового партнерства, трудно представить, что участником ВРЭП могут стать Соединенные Штаты. ВРЭП – многостороннее соглашение, а Трамп заявил, что будет выстраивать экономические отношения с остальным миром на двухсторонней основе.

Что касается Российской Федерации, то до сих пор она не делала никаких заявлений о возможном участии в новом партнерстве.

Китай и другие страны, участвующие в проекте ВРЭП, взяли высокий темп работы. Следующий раунд переговоров о ВРЭП пройдет в Индонезии со 2 по 10 декабря.

Часть 3.
Мир на грани международной инвестиционной войны

США: будет ли разворот в международной инвестиционной политике?

Главной темой Дональда Трампа в ходе предвыборной кампании был вопрос о рабочих местах. Официальный уровень безработицы в США, представляемый министерством труда, колеблется около планки в 5 процентов. Но ведь это фикция. В интервью журналу Time Дональд Трамп еще на старте предвыборной кампании летом прошлого года сделал следующее сенсационное заявление об американской экономике: «В реальности уровень безработицы в нашей стране, вероятно, 21%. Не 6%. Не 5,2% и не 5,5%. Я говорю о реальном уровне безработицы: вообще-то, я на днях видел график нашей реальной безработицы, и 90 миллионов людей не работают. Точнее, 93. Если подсчитать, то наш реальный уровень безработицы – 42%»1414
  http://www.vestifinance.ru/articles/61488


[Закрыть].

Трамп на каждой встрече с избирателями твердил одно и то же: Америка теряла рабочие места в течение последних десятилетий, теперь она должна их вернуть. Речь идет о тех рабочих местах, которые Америка выводила за пределы своих границ в виде экспорта капитала и замещения внутреннего производства импортными товарами. Справедливости ради следует признать, что проблема «утечки» рабочих мест обсуждалась американскими политиками и до Трампа. В 2013 году Конгресс США даже принял закон о глобальных инвестициях в рабочие места (The Global Investment in American Jobs Act of 2013). Как следует из самого названия закона, он призван стимулировать приток иностранных инвестиций в американскую экономику. Акцент в нем сделан на прямые иностранные инвестиции, которые способны создавать рабочие места в реальном секторе экономики. Однако закон оказался достаточно декларативным, особого воздействия на инвестиционный процесс в американской экономике он не оказал. Обама инициировал переговоры с ЕС по соглашению о трансатлантическом партнерстве, которое должно было, по оценке его сторонников, создать в США и Европе по несколько сот тысяч новых рабочих мест. Но ведь это микроскопическая величина на фоне 90-миллионной безработицы в Америке.

Трамп поставил амбициозную задачу создать в американской экономике 25 миллионов рабочих мест. Каким образом? – Создав компаниям реального сектора экономики необходимые условия для ведения бизнеса внутри США.

Во-первых, защитив внутренний рынок страны от конкуренции со стороны товаров из других стран, прежде всего, из Китая. Это комплекс мер торговой политики.

Во-вторых, повысив рентабельность внутреннего производства товаров за счет предоставления компаниям щадящего налогового режима и при необходимости специальных налоговых льгот. Это комплекс мер финансово-налоговой политики.

В-третьих, ограничив вывоз капитала за пределы страны, переориентировав на внутренний рынок. А также создав условия для того, чтобы американские компании возвращали свои капиталы из-за границы в США. Это комплекс мер международной инвестиционной политики.

Все три комплекса мер между собой должны быть тесно увязаны. Наименее внятно на данный момент определен третий (инвестиционный) комплекс мер. Попробуем понять, какие изменения могут произойти в сфере международной инвестиционной политики США с приходом Трампа в Белый дом. Считается, что со времени перехода мира от Бреттон-Вудской валютно-финансовой системы к Ямайской системе (70-е годы прошлого столетия) Америка проводит предельно либеральную политику в области международного движения капитала. Конечно, США каким-то образом влияли на входящие и выходящие потоки капитала, но преимущественно с помощью мер денежно-кредитной и финансово-налоговой политики. Например, управляя процентными ставками ФРС можно было повышать или понижать доходность операций на финансовых рынках США и таким образом стимулировать или тормозить приток иностранного капитала. Можно было менять ставки налогов, вводить налоговые льготы на те или иные виды операций, что косвенно влияло на приток и отток капитала из США.

На протяжении по крайней мере последних трех десятилетий Вашингтон придерживался курса поддержания завышенного курса доллара США по отношению к большинству иностранных валют. Т.е. курс продажи и покупки доллара США на валютных рынках был выше паритета покупательной способности (ППС) доллара США по отношению к другим денежным единицам. Иначе говоря, доллар обладал повышенной покупательной способностью, что делало его привлекательным для инвесторов. Именно это гарантировало доллару США статус международной резервной валюты. Это создавало для США уникальную возможность жить в кредит, наращивая долговую пирамиду как по государственным, так и частным обязательствам. В качестве примера приведем часть платежного баланса США в части, относящейся к международным инвестиционным операциям (табл. 1).

Как видно из табл. 1, превышение притока инвестиций в американскую экономику над их оттоком из США за рубеж в 2014 году составило 181,7 млрд. долл., а в 2015 году – 177,5 млрд. долл. Однако табл. 1 не в полной мере отражает интегральный результат участия США в международном обмене капиталом.

Табл.1. Баланс международных инвестиционных операций США в 2014-2015 гг. (млрд. долл.)

* Операции по разделу «Финансовый счет» без учета операций с производными финансовыми инструментами и резервными активами.

Табл. 2. Интегральный результат участия США в международном обмене капиталом в 2014-2015 гг. (млрд. долл.)

Источник: Бюро экономического анализа министерства торговли США (https://bea.gov/scb/pdf/2016/04%20April/0416_international_transactions_ tables.pdf).

Следует также учесть международные операции с производными финансовыми инструментами (деривативами) и статью платежного баланса «Ошибки и пропуски». Когда-то эта статья была чисто «технической», однако сегодня в платежных балансах многих стран она отражает «теневые» операции с капиталом. С учетом сказанного чистый приток капитала в США в 2014 году составил 277,2 млрд. долл., а в 2015 году – 427,0 млрд. долл. Дополнительную подпитку американская экономика получает в виде доходов от зарубежных инвестиций. Конечно, иностранные инвесторы, присутствующие в американской экономике, также получают доходы, но баланс инвестиционных доходов складывается в пользу США. Так, в 2014 году инвестиционные доходы, полученные Америкой, составили 816,4 млрд. долл.; инвестиционные доходы, выплаченные иностранным инвесторам, были равны 569,0 млрд. долл. Чистое сальдо по инвестиционным доходам в пользу Америки составило 274,4 млрд. долл. За 2015 год соответствующие показатели составили (млрд. долл.): 776,0; 574,5; 201,5.

Итого получаем, что интегральный результат участия США в международном инвестиционном обмене вместе с сальдо доходов от инвестиций в 2014 году составил 551,6 млрд. долл., в 2015 году он составил 628,5 млрд. долл. Для сравнения: в 2015 году сальдо торговли товарами и услугами США было равно минус 539,7 млрд. долл. Наглядно видно, что «дыра» в торговом балансе США закрывается за счет международных операций с капиталом. Америка давно уже привыкла жить как должник (чистое положительное сальдо международных инвестиционных операций) и как рантье (чистое положительное сальдо инвестиционных доходов).

Еще более наглядно положение США как чистого импортера капитал видно при рассмотрении международной инвестиционной позиции страны (табл. 3). Она представляет собой соотношение накопленных вывезенных инвестиций и накопленных ввезенных инвестиций страны.

Табл. 3. Международная инвестиционная позиция США (на конец квартала, млрд. долл.)

Источник: Бюро экономического анализа министерства торговли США1515
  http://www.bea.gov/iTable/iTable.cfm?reqid=62&step=1#reqid=62&step=6&is uri=1&6210=5&6200=144


[Закрыть]

Между прочим, показатель чистой международной инвестиционной позиции (ЧМИП) США быстро ухудшается. На начало 2012 года зарубежные активы США равнялись 21.133 млрд. долл., а обязательства США перед иностранными инвесторами составили 25.148 млрд. долл. На тот момент времени ЧМИП США была равна минус 4.015 млрд. долл. И вот к середине 2016 года (за четыре с половиной года) объем чистых инвестиционных обязательств США вырос вдвое (8.042,8 млрд. долл.). Согласно официальной статистике США, ВВП страны в 2015 году составил 17,4 трлн. долл. Таким образом, чистые инвестиционные обязательства США составляют по отношению к ВВП около 46%. По мнению специалистов, страна, у которой показатель чистых инвестиционных обязательств превышает 50% валового продукта, попадает в зону нестабильности. Ее экономика начинает сильно зависеть от внешних факторов, управление экономикой вынуждено, в первую очередь, учитывать поведение иностранных инвесторов, интересы внутренней экономики отходят на второй план.

Думаю, что Трамп и его советники прекрасно понимают те риски, которые возникают при дальнейшем увеличении дисбаланса в международной инвестиционной позиции США. Существенная часть инвестиционных обязательств США связана с размещением за пределами страны казначейских облигаций и бумаг (почти на сумму 6 трлн. долл.). Поэтому Трамп в ходе своей предвыборной кампании предложил начать переговоры с зарубежными держателями государственных долговых бумаг о реструктуризации суверенного долга США. Интересно, продолжит ли он этот разговор после прихода в Белый дом?

Трамп, вероятно, попытается ограничить наплыв в страну иностранного капитала, который уже предсказывают многие эксперты (в силу роста курса доллара США). Трампу (если верить его заявлениям) нужен, прежде всего, такой капитал, который пойдет не на финансовые рынки, а в реальный сектор экономики. Не думаю, что Трамп рискнет открыто ограничивать движение спекулятивного капитала, но он может попытаться его «перевоспитать». Каким образом? – Создав в реальной экономике условия для получения нормы прибыли не меньшей, чем на финансовых рынках. Думаю, что он будет настойчиво добиваться снижения налогов, введения специальных налоговых льгот, ослабления экологических стандартов (хорошая экономия на природоохранных издержках), предоставления государственных субсидий, предоставления инвесторам «замороженных» ранее месторождений углеводородов и других полезных ископаемых.

Особой проблемой Америки являются громадные активы американских банков и корпораций, которые образовались в офшорах в результате уклонения от налогов. В 2014 году только восьмерка крупнейших компаний США спрятала от налоговых инспекторов в офшорах почти 70 млрд. долларов. Всего же американский бизнес вывел за границу, чтобы не платить налоги в Америке, в общей сложности более 2 трлн. долл. – сумму, превышающую ВВП такой страны, как Италия (http://expert.ru/2015/03/6/amerikanskie-kompanii-derzhat-za-rubezhom-2-trilliona-dollarov). Судя по всему, Трамп нацелился на то, чтобы заставить эти деньги вернуться в Америку и работать на Америку. Еще в январе 2016 года Трамп заявил о том, что заставит Apple, которая вывела за пределы страны почти 70 млрд. долл. активов, вернуться домой. Будущий президент не стеснялся в выражениях. Трамп пообещал вынудить Apple собирать свои «проклятые компьютеры» и прочие «штучки» только на родине, а не в каких-то других странах1616
  http://www.vestifinance.ru/articles/66452


[Закрыть]. Эксперты отмечают, что производство компьютеров и всяких прочих «штучек» в Америке компании будет обходиться в два раза дороже, чем за рубежом. Возвращение в Америку возможно лишь при наличии хороших «пряников». Такими «пряниками» может стать полное дерегулирование американской экономики. Налоговыми льготами тут не отделаешься. По мнению экспертов, потребуется значительное снижение заработной платы. Пойдет ли на это Трамп? – На этот счет он хранит полное молчание. Трамп уже после победы на выборах созванивался с генеральным директором Apple Тимом Куком. В беседе с топ-менеджером избранный американский президент настаивал на том, чтобы компания перевела производство своей продукции из Азии в США. Об этом сам Трамп рассказал в большом интервью изданию The New York Times. Он сказал, что рассматривал бы это как реальное достижение. Apple никак не прокомментировала это заявление. Видимо, новый президент решил «потренироваться» на известной компьютерной компании, «додавить» ее. А затем приняться за других. Эксперты не исключают, что вслед за уговорами транснациональных корпораций Трамп предпримет более конкретные шаги. Например, может принять соответствующие законы, предусматривающие карательные санкции в отношении «беглецов» и налоговые льготы для «возвращенцев».