Текст книги "Кавалеры ордена «Победа»"

Наступивший 1942 год принес, следовательно, существенные успехи советским войскам. 7 января завершилась Московская наступательная операция, в результате которой враг был отброшен на запад на 100–250 километров. В тот же день начались Демянская наступательная операция части сил Северо-Западного фронта, Любаньская наступательная операция войск Ленинградского и Волховского фронтов, на следующий день – Ржевско-Вяземская и Сычевско-Вяземская наступательные операции войск Западного и Калининского фронтов, Торопецко-Холмская наступательная операция войск южного крыла Северо-Западного фронта, 18 января – Барвенковско-Лозовская наступательная операция войск Юго-Западного и Южного фронтов, а также Вяземская воздушно-десантная операция. Не все они получили завершение. В некоторых из них цели достигнуты не были. Однако стратегическая инициатива была перехвачена.

Весна 1942 года. Верховный Главнокомандующий начал было обретать уверенность. Он стал подумывать о том, как сделать этот год победным. Свою идею в одной из директив он сформулировал так: «Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году» (ЦАМО РФ, ф. 132-А, оп. 2642, д. 41, л. 75–81).

«Теперь уже у немцев нет того военного преимущества, – отмечал И.В. Сталин в приказе от 23 февраля, – которое они имели в первые месяцы войны в результате вероломного и внезапного нападения… Теперь судьба войны будет решаться… постоянно действующими факторами: это прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организаторские способности ее начальствующего состава» (Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. С. 49).

Но противник нашел силы для того, чтобы остановить наступление советских войск. Операции, проведенные в конце зимы – начале весны 1942 года не дали тех результатов, на которые рассчитывали. И если гитлеровское командование и исчерпало свои резервы, то и у советского командования не было необходимых сил и средств, чтобы развернуть весной крупные наступательные операции. Нужно было время для создания, оснащения и подготовки крупных стратегических резервов, восполнения крупных потерь в живой силе и технике, понесенных действующей армией в ходе зимнего наступления.

«Перед нами встал вопрос о плане военных действий на следующие полгода, – отмечал А.М. Василевский. – Он всесторонне обсуждался в Генштабе. Ни у кого из нас не было сомнения, что противник не позднее лета вновь предпримет серьезные активные действия с тем, чтобы, опять захватив инициативу, нанести нам поражение. Мы критически анализировали итоги зимы. Теперь Ставка, Генеральный штаб и весь руководящий состав Вооруженных сил старались точнее раскрыть замыслы врага на весенний и летний периоды 1942 года, по возможности четче определить стратегические направления, на которых суждено будет разыграться основным событиям. При этом мы все отлично понимали, что от результатов летней кампании 1942 года во многом будет зависеть дальнейшее развитие всей мировой войны, поведение Японии, Турции и т. д., а может быть и исход войны в целом» (Василевский А.М. Дело всей жизни. М., 1984. С. 164).

Разведка однозначно указывала – главный удар противник нанесет на юге. Но так ли это? Верховный Главнокомандующий, делая выводы из анализа обстановки, считал, что летом 1942 года противник сможет начать крупное наступление на двух стратегических направлениях – московском и южном одновременно. Основным направлением, по его оценке, будет московское. Там находилась самая крупная вражеская группировка (свыше 70 дивизий), все еще идут бои. Возможно, что здесь имели место и соображения личного плана: летом 1941 года Сталин считал, что главный удар противник наносит на юге, практически же оказалось, что он нацелился на Москву. Не случится ли такое и на этот раз? Ведь каких-либо признаков того, что немцы перебрасывают войска с центрального участка на юг, не отмечено. А от Москвы линия фронта всего в 150 километрах. В итоге он приходил к выводу о переходе в наступление на всех трех стратегических направлениях, особые усилия сосредоточивая на московском. Несколько иной подход был у Г.К. Жукова. «Надо ограничиться активной обороной на всем фронте, но наряду с этим провести несколько частных фронтовых операций на отдельных участках», – считал он (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 2. М., 1974. С. 64–65).

Генеральный штаб в основном придерживался того же мнения. Правда, его начальник маршал Б.М. Шапошников настаивал на том, чтобы на первом этапе стратегических действий ограничиться лишь активной обороной, выдержать удар врага, измотать и обескровить его, а затем, накопив резервы, перейти в новое контрнаступление.

В итоге Государственный Комитет Обороны на своем заседании в начале марта определил в качестве ближайшей задачи создать к маю – июню 1942 года мощные обученные резервы, накопить оружие, боеприпасы, боевую технику, необходимые материальные ресурсы для обеспечения войск впоследствии наступлении.

Все обоснования и расчеты по плану на лето 1942 года Генеральный штаб завершил к середине марта. Главная идея предложенного плана формулировалась следующим образом: активная оборона, накопление резервов, переход в контрнаступление. Работа над планом продолжалась и в последующие дни. На имя Верховного Главнокомандующего поступили со всех фронтов ранее затребованные им доклады с соображениями и предложениями о дальнейшем ведении боевых действий. Среди них наибольшего внимания заслуживал, по его оценке, доклад командования Юго-Западного направления, где предлагалось провести в мае силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов крупную наступательную операцию с целью освобождения Донбасса и Харьковского промышленного региона (ЦАМО РФ, ф. 251, оп. 646, д. 145, л. 34–35).

Приятной неожиданностью стал для И.В. Сталина вечер 21 марта. На даче его ждал сюрприз – семейный ужин. За столом хозяйничала Светлана в украинской юбочке и пышной блузке и одна из ее школьных подруг. С днем рождения поздравили Василия[7]7
  Василий родился 21 марта 1921 года. В 1940 году стал выпускником 3-й Московской летной школы. С 1941 года на фронте. Войну закончил в звании полковника, имея на счету 27 боевых вылетов и один сбитый немецкий самолет. До 1947 года командовал авиационной дивизией. В 1948 году в звании генерал-лейтенанта возглавил авиацию Московского военного округа. В 1952 году отстранен от занимаемой должности, а осенью следующего года арестован и осужден на восемь лет заключения «за злоупотребление служебным положением». Освобожден в 1960 году, однако спустя несколько месяцев вновь оказался в заключении. Официальная версия гласила, что Василий Сталин «в состоянии алкогольного опьянения совершил наезд на женщину». Умер в 1962 году.


[Закрыть], оказавшегося проездом в Москве. Вручили ему подарки. Няня привела маленькую Галину, любимую внучку Сталина[8]8
  Дочь Якова и Юлии Джугашвили (Мельцер) до осени 1943 года воспитывалась в семье Сталина.


[Закрыть]. Пели песни. Вспоминали последние предвоенные годы, время, проведенное летом на побережье Кавказа. Иосиф Виссарионович рассказал о своей несбывшейся мечте назвать своего второго сына Тариэлем в честь одного из самых благородных героев грузинского народного эпоса. На какое-то время он впервые за долгие военные месяцы ощутил душевный покой…

В последней декаде марта главнокомандующий юго-западным направлением маршал С.К. Тимошенко, член Военного совета Н.С. Хрущев и начальник штаба генерал И.Х. Баграмян были вызваны в Москву. Вечером 27 марта они прибыли в Кремль и прошли в приемную Сталина. Вскоре их пригласили в кабинет Верховного Главнокомандующего, где уже находились Василевский, Ворошилов, Жуков и Шапошников.

«После обмена приветствиями, – вспоминал И.Х. Баграмян, – мне приказали докладывать. Развернув перед Верховным Главнокомандующим карту, я стал говорить о сложившейся на Юго-Западном направлении оперативно-стратегической обстановке и наших стратегических намерениях.

Во время доклада Сталин несколько раз прерывал меня, задавая вопросы. Ответы на некоторые из них должны были, как я понял, не только помочь ему более отчетливо уяснить некоторые детали наших предложений, но и проверить, достаточно ли обоснованы наши выводы, а может быть, и то, насколько подготовлен докладчик к выполнению тех обязанностей, которые на него возложены. Большинством же своих вопросов Верховный Главнокомандующий с большим тактом стремился, как мне показалось тогда, направить наши мысли в нужное русло и передать нам свои собственные взгляды на важнейшие вопросы тактики и оперативного искусства.

В тот памятный вечер, оставивший у меня неизгладимое впечатление, И.В. Сталин не раз по ходу доклада и в процессе его обсуждения также разъяснял нам, как наилучшим образом использовать боевые свойства пехоты, танков, авиации в предстоящих летних операциях Красной Армии.

После того, как я закончил свой сильно затянувшийся, против ожидания, доклад, началось его обсуждение.

Борис Михайлович высказал одно замечание принципиального порядка.

– Вряд ли целесообразно, – сказал он, – как предлагает Военный совет направления, предпринимать с началом летней кампании наступление в полосе действий каждого фронта. Не лучше ли сосредоточить основные усилия войск направления для нанесения мощного удара на одном главном направлении силами одного фронта или же на смежных крыльях объединенными силами двух фронтов?

С этим замечанием мы не могли не согласиться. По нашему представлению, главную операцию нужно было провести на стыке двух наших основных фронтов – Юго-Западного и Южного – с целью освобождения Донбасса и Харькова. Переход же в наступление Брянского фронта на орловском направлении мы ставили в зависимость от того, будут ли с началом летней кампании войска левого крыла Западного фронта продолжать прерванное весенней распутицей свое наступление на запад.

Но тут вмешался в разговор Иосиф Виссарионович Сталин. Сохраняя невозмутимое спокойствие, он сказал:

– При своевременном и достаточно полном выделении Ставкой для Юго-Западного направления просимых резервов, вооружения и пополнения людьми предлагаемый Военным советом план наступления был бы приемлемым. Но вся беда заключается в том, что, к сожалению, мы сейчас в центре не располагаем резервами и другими силами и средствами для такого большого усиления Юго-Западного направления…

Затем Сталин развернул перед нами небольшую по размерам мелкомасштабную карту, на которой были схематично изображены все фронты Красной Армии, противостоявшие немецко-фашистским войскам от Баренцева до Черного моря… Он высказал мысль о сокращении размаха предстоящего наступления» (Баграмян И.Х. Так мы шли к победе. М., 1977. С. 57–61).

Спустя сутки план наступательной операции войск Юго-Западного направления в новом варианте был рассмотрен Сталиным в присутствии Шапошникова и Василевского. Он получил одобрение Верховного Главнокомандующего.

В первых числах мая в связи с поступившими новыми разведывательными данными Ставка ВГК внесла серьезные коррективы в свои планы. 6 мая Крымскому фронту был отдан приказ прочно закрепиться на занимаемых рубежах. Спустя сутки Калининский, Западный, Брянский, Юго-Западный и Южный фронты получили директивы, в которых требовалось осуществить перегруппировку войск, часть сил и средств вывести в резерв, подготовить их к участию в предстоящих наступательных операциях, а также к отражению контрударов врага. Ставка приказала также «немедленно приступить к развитию полевых укреплений на занимаемых позициях войсками фронта на глубину дивизионной оборонительной полосы (10–12 км), инженерные работы произвести с таким расчетом, чтобы батальонные районы были готовы не позже 15 мая 1942 года не только по переднему краю, но и в глубине». На северном фасе советско-германского фронта 10 мая Карельский фронт и 7-я отдельная армия получили приказ прочно закрепиться на своих рубежах.

Большое внимание уделялось стратегическим резервам, которые располагались так, чтобы они могли быть использованы в зависимости от складывавшейся обстановки как на юго-западном направлении – для отражения ожидавшегося удара врага и перехода в решительное наступление, так и на западном – для надежного обеспечения района Москвы. Поэтому основные их соединения сосредоточились в районах Тулы, Воронежа, Сталинграда, Саратова, откуда они могли быть быстро выдвинуты на то или иное угрожаемое направление. Таким образом, более реалистическая оценка обстановки взяла верх, и в первой декаде мая Ставка Верховного Главнокомандования принимает более целесообразное решение. Однако очередной катастрофы избежать не удалось.

На рассвете 7 мая противник перешел в наступление в Крыму, его соединения ворвались на западную и южную окраины Керчи. Сталину докладывали, что основные силы (Крымский фронт насчитывал до 270 тысяч человек) успешно эвакуируются. Однако когда стихли и залпы в Керчи и он потребовал точных данных о потерях, в представленной Генеральным штабом сводке значилось, что Крымский фронт, обладая значительным превосходством над противником в силах и средствах, за двенадцать дней его наступления потерял 176 566 человек, 347 танков, 3476 орудий и минометов, 400 самолетов (ЦАМО РФ, ф. 3, оп. 11556, д. 7, л. 149).

Читая сводку, Верховный Главнокомандующий с трудом сдерживал гнев.

Вечером он продиктовал Василевскому директиву. Ее приказная часть гласила:

«1. Снять армейского комиссара первого ранга т. Мехлиса с поста заместителя Народного комиссара обороны и начальника Главного Политического управления Красной Армии, снизить его в звании до корпусного комиссара.

2. Снять генерал-лейтенанта т. Козлова с поста командующего войсками фронта, снизить его в звании до генерал-майора…»

С занимаемых должностей снимались генералы Вечный, Черняк, Колганов, Николаенко, дивизионный комиссар Шаманин (ЦАМО РФ, ф. 11556, д. 8, л. 129).

12 мая началась Харьковская наступательная операция. Войска Юго-Западного фронта прорвали оборону немцев на глубину до 50 километров, вышли к Харькову. Вскоре противник перешел в контрнаступление и 23 мая окружил в Барвенском выступе соединения 57-й и 6-й армий, армейской группы генерала Л.В. Бобкина, два кавалерийских и два танковых корпуса. Войска Южного и Юго-Западного фронтов потеряли в итоге около 230 тысяч человек. Они начали отход. Вскоре последовал приказ Верховного Главнокомандующего. С поста начальника штаба Юго-Западного фронта был снят генерал И.Х. Баграмян. Строго указано было на допущенные ошибки С.К. Тимошенко и Н.С. Хрущеву, несколько ранее под суд Военного трибунала был отдан командующий 9-й армией генерал Ф.М. Харитонов. «Это катастрофа, которая по своим пагубным последствиям равносильна катастрофе с Ренненкампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии в 1914 году», – отмечалось в приказе (ЦАМО РФ, ф. 11556, д. 8, л. 124).

Поражение войск Крымского фронта и неудачи под Харьковом вновь потрясли Сталина. Обстановка же продолжала осложняться. К концу июня войска Юго-Западного фронта отошли на восточный берег реки Оскол. На северо-западе в окружение в районе Спасская Полисть попала часть войск 2-й ударной армии во главе с командующим генералом Власовым. В первых числах июля был оставлен Севастополь. 17 июля начались оборонительные сражения в большой излучине Дона. Создалась прямая угроза прорыва противника к Волге и на Кавказ, потери Кубани.

28 июля Сталин подписал приказ № 227.

«Враг, – говорилось в нем, – уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск южного фронта, идя за паникерами, без серьезного сопротивления оставила Ростов и Новочеркасск…

Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток.

…Территория Советского государства – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети… Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит, загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину.

…Из этого следует, что пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.

…Паникеры и трусы должны истребляться на месте.

…Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:

1. Военным советам фронтов и, прежде всего, командующим фронтами:

…в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальона (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.

2. Военным советам армий и, прежде всего, командующим армиями:

…б) сформировать в пределах армии 2–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизии выполнить свой долг.

в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной…» (ЦАМО РФ, ф. 228, оп. 3947, д. 5, л. 214–215).

Приказ подкреплялся усилением партийно-политической работы. С этой целью во главе Главного политического управления РККА был поставлен кандидат в члены Политбюро, секретарь ЦК ВКП(б), начальник Совинформбюро Александр Сергеевич Щербаков. Создается новый, Сталинградский фронт. В составе Северо-Кавказского фронта формируются Донская и Приморская оперативные группы, образуются Северная группа войск Закавказского фронта, а затем и Черноморская группа войск. На подступах к Сталинграду развернулась подготовка ряда оборонительных рубежей.

26 августа Сталин провел очередное заседание ГКО. Рассматривалась обстановка на юге страны. Утром следующего дня он позвонил по ВЧ командующему войсками Западного фронта генералу Жукову. Справившись о положении дел, Верховный Главнокомандующий приказал Георгию Константиновичу приехать в Ставку.

«Поздно вечером этого же дня я прибыл в Кремль, – вспоминал Жуков. – И.В. Сталин работал у себя в кабинете. Там же находились некоторые члены ГКО. Верховный сказал, что у нас плохо идут дела на юге. Не лучше складывается обстановка и на Северном Кавказе. Он объявил, что ГКО решил назначить меня заместителем Верховного Главнокомандующего[9]9
  Г.К. Жуков был назначен заместителем Верховного Главнокомандующего РККА и ВМФ директивой Ставки ВГК № 170583 от 24 августа 1942 года.


[Закрыть] и послать в район Сталинграда. Сейчас там находятся Василевский, Маленков и Малышев.

– Маленков останется с вами, а Василевский должен лететь в Москву. Когда вы сможете вылететь? – спросил меня Верховный.

Я ответил, что мне потребуются сутки для изучения обстановки и 29-го я смогу вылететь в Сталинград.

– Ну, вот и хорошо. А вы не голодны? – спросил вдруг И.В. Сталин. – Не мешало бы немного подкрепиться.

Принесли чай и десяток бутербродов. За чаем И.В. Сталин вкратце сообщил сложившуюся обстановку на 20 часов 27 августа. Рассказав, что произошло под Сталинградом, И.В. Сталин сказал, что Ставка решила передать Сталинградскому фронту 24-ю, 1-ю гвардейскую и 66-ю армии.

– В связи с тяжелой обстановкой в Сталинграде, – сказал Верховный, – мы приказали срочно перебросить 1-ю гвардейскую армию, которой командует Москаленко, в район Лозное и с утра 2 сентября нанести ею и другими частями Сталинградского фронта контрудар по прорвавшейся к Волге группировке противника и соединиться с 62-й армией. Одновременно в состав Сталинградского фронта перебрасываются 66-я армия генерала Малиновского и 24-я ария генерала Козлова.

– Вам следует принять меры, чтобы 1-я гвардейская армия генерала Москаленко 2 сентября нанесла контрудар, а под ее прикрытием вывести в исходные районы 24-ю и 66-ю армии, – сказал он, обращаясь ко мне. – Эти две армии вводите в бой незамедлительно, иначе мы потеряем Сталинград…

Верховное Главнокомандование направляло в район Сталинграда все, что было тогда возможно. Только вновь формируемые стратегические резервы, предназначенные для ведения дальнейшей борьбы, пока не вводились в действие. Предпринимались срочные меры по увеличению производства самолетов, танков, оружия, боеприпасов и других материальных средств, чтобы своевременно ввести их в дело для разгрома вражеской группировки, вышедшей в этот район.

…3 сентября за подписью Сталина я получил телеграмму следующего содержания:

«Положение ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало» (ЦАМО РФ, ф. 132-а, оп. 2642, д. 13, л. 21).

Я тут же позвонил Верховному и доложил, что могут приказать завтра же с утра начать наступление, но войска всех трех армий будут вынуждены начать бой почти без боеприпасов, так как их могут доставить на артиллерийские позиции не раньше вечера 4 сентября. Кроме того, мы не можем раньше этого времени увязать взаимодействие частей с артиллерией, танками и авиацией, а без этого ничего не получится.

– Думаете, что противник будет ждать, пока вы раскачаетесь?.. Еременко утверждает, что противник может взять Сталинград при первом же нажиме, если вы немедленно не ударите с севера.

Я ответил, что не разделяю эту точку зрения и прошу разрешения начать общее наступление 5-го, как было ранее намечено. Что касается авиации, то я же дам приказ бомбить противника всеми силами.

– Ну хорошо, – согласился Верховный. – Если противник начнет общее наступление на город, немедленно атакуйте его, не дожидаясь окончательной готовности войск. Ваша главная задача отвлечь силы немцев от Сталинграда, и если удастся, ликвидировать немецкий коридор, разделяющий Сталинградский и Юго-Восточный фронты.

До утра 5 сентября, как мы и рассчитывали, особых событий под Сталинградом не произошло. В три часа ночи Верховный вызвал Г.М. Маленкова и осведомился о готовности к переходу в наступление войск Сталинградского фронта. Убедившись в том, что его приказ выполняется, меня к телефону он не вызвал.

На рассвете 5 сентября по всему фронту 24-й, 1-й гвардейской и 66-й армий началась артиллерийская и авиационная подготовка…»

Знаменательным в истории Сталинградской битвы стал день 13 сентября, когда в кабинете Верховного Главнокомандующего по предложению Г.К. Жукова и А.М. Василевского было принято решение на подготовку под Сталинградом контрнаступления и рассмотрен предварительный план его осуществления. «Суть стратегического замысла, – отмечал Василевский, – сводилась к тому, чтобы из района Серафимовичи (то есть северо-западнее Сталинграда) и из дефиле озера Цаца и Барманцак (то есть южнее Сталинграда) в общем направлении на Калач, расположенный западнее Сталинграда, нанести мощные концентрические удары по флангам втянувшейся в затяжные бои за город вражеской группировки, а затем окружить и уничтожить ее основные силы – 6-ю и 4-ю танковую немецкие армии. До начала контрнаступления было признано необходимым уделить самое пристальное внимание обороне внутри города.

Государственный Комитет Обороны и Ставка Верховного Главнокомандования решила считать подготовку и осуществление этого контрнаступления главнейшим мероприятием в стране до конца 1942 года. Для его успешного проведения планировалось привлечь основные силы и средства, имевшиеся в распоряжении Ставки. При этом Сталин ввел режим строжайшей секретности на всю начальную подготовку операции. Нам в категорической форме было предложено никому ничего не сообщать о ней, даже членам ГКО. Сталин предупредил, что кому нужно он сам скажет о подготовке операции. Мы с Г.К. Жуковым могли довести до командующих фронтами лишь то, что непосредственно касалось каждого из них, – и ни слова больше. Полагаю, что подобная мера осторожности в тех условиях была полностью оправдана.

После принятия предварительного решения на контрнаступления Г.К. Жукову и мне было предложено выехать под Сталинград, чтобы тщательно изучить направления наших будущих ударов по противнику и уточнить все необходимые детали в связи с этим. Г.К. Жуков отправился на Сталинградский, я на Юго-Восточный фронты» (Василевский А.М. Дело всей жизни. С. 220).

В конце сентября Сталин вновь вернулся к плану контрнаступления под Сталинградом. В Москву были вызваны Жуков и Василевский. Обсудили вопросы подготовки резервов, уточнили состав фронтов и их руководящий состав, районы сосредоточения резервов и исходные районы для перехода в наступление, а также основные мероприятия по повышению устойчивости обороны в городе. С внесенными коррективами карту-план контрнаступления подписали Г.К. Жуков и А.М. Василевский, утвердил Верховный Главнокомандующий. Его выполнение возлагалось на войска вновь создаваемого Юго-Западного фронта (командующий Н.Ф. Ватутин, член Военного совета А.С. Желтов и начальник штаба Г.Д. Стельмах – впоследствии С.П.), Донского фронта, бывшего Сталинградского (командующий К.К. Рокоссовский, член Военного совета К.Ф. Телегин, начальник штаба М.С. Малинин) и Сталинградского фронта, бывшего Юго-Восточного (командующий А.И. Еременко, член Военного совета Н.С. Хрущев, начальник штаба И.С. Варенников).

Генералы Жуков и Василевский вернулись в район Сталинграда для подготовки войск, оказания помощи командующим, командирам и штабам. Вскоре туда же Верховный Главнокомандующий направил командующего артиллерией Красной Армии генерала Н.Н. Воронова, командующего военно-воздушными силами генерала А.А. Новикова, начальника Главного автобронетанкового управления генерала Я.Н. Федоренко, начальника тыла генерала А.В. Хрулева, начальника Главного артиллерийского управления генерала Н.Д. Яковлева. В середине октября в работу включились командующие войсками фронтов и их штабы.

6 ноября И.В. Сталин выступил с докладом на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями города Москвы. В нем он сформировал три главные задачи войны советского народа. Первая – уничтожить гитлеровское государство и его вдохновителей. Вторая задача – уничтожить гитлеровскую армию. «Наша третья задача – состоит в том, чтобы разрушить ненавистный «новый порядок в Европе» и покарать его строителей… Мы можем и должны очистить советскую землю от гитлеровской нечисти, – подчеркнул верховный Главнокомандующий в праздничном приказе. Для этого необходимо:

1) стойко и упорно оборонять линию нашего фронта, не давать более врагу продвигаться вперед, всеми силами изматывать врага, истреблять его живую силу, уничтожать его технику.

2) всемерно укреплять железную дисциплину… совершенствовать боевую выучку войск и готовить, упорно и настойчиво сокрушительный удар по врагам.

3) раздуть пламя всенародного партизанского движения в тылу у врага…» (Сталин И.В. О Великой Отечественной войне… С. 90–91, 96).

13 ноября Сталин заслушал доклады Жукова и Василевского о положении дел на фронтах.

«Коротко наши выводы, – отмечал А.М. Василевский, – состояли в следующем. Группировка немецких войск в основном остается прежней: главные силы 6-й и 4-й танковой армий вовлечены в затяжные бои в районе города. На флангах этих сил (то есть на направлениях планируемых главных ударов) остаются румынские части. Подходы на сталинградское направление более или менее значительных резервов из глубины за последнее время не наблюдалось… В целом силы сторон, по имеющимся данным, к началу наступления равны. На направлениях же предстоящих ударов фронтов в результате поступления из Ставки резервов и ослабления второстепенных направлений удалось создать мощные ударные группировки с таким превосходством в силах над врагом, которое позволяет рассчитывать на успех… К исходу третьего или на четвертый день операции намечалась встреча танковых и механизированных корпусов Юго-Западного и Сталинградского фронтов в районе Калача. Она должна замкнуть кольцо окружения главной группировки врага в районе Сталинграда. Начать наступление на Юго-Западном и Донском фронтах можно было 19–20, а на Сталинградском – 20 ноября» (Василевский А.М. Дело всей жизни. С. 226).

«Верховный слушал нас внимательно, – вспоминал Г.К. Жуков. – По тому, как он не спеша раскуривал свою трубку, разглаживал усы и ни разу не перебил наш доклад, было видно, что он доволен… Пока мы докладывали, в кабинете Верховного собрались члены Государственного Комитета Обороны и некоторые члены Политбюро. Нам пришлось повторить основные вопросы, которые были доложены в их отсутствие» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. С. 111).

После обсуждения отдельных вопросов план Г.К. Жуков получил задание подготовить наступательную операцию войсками Калининского и Брянского фронтов на центральном стратегическом направлении с целью исключить перегруппировку оттуда сил противника к Волге. На А.М. Василевского Сталин возложил задачу координации действий трех фронтов под Сталинградом. Центральный штаб партизанского движения получил задачу активизировать действия партизанских формирований во вражеском тылу.

23 ноября подвижные соединения Юго-Западного и Сталинградского фронтов встретились в районе Калача, Советского, завершив окружение 6-й армии и части сил 4-й танковой армии противника: 22 дивизии и свыше 160 отдельных частей. В них насчитывалось 330 тысяч человек. В тот же день капитулировала распопинская группировка противника (основные силы 3-й румынской армии во главе с генералом М. Ласкаром). Был создан внешний фронт окружения, проходивший по рекам Кривая, Чир, Дон, севернее Котельниковский. К концу декабря противник был отброшен на 150–200 км на запад. Организована была воздушная блокада окруженных. 2 февраля 1943 года контрнаступление советских войск завершилось. В плен сдалось более 91 тысячи человек, в том числе 2500 офицеров, 24 генерала во главе с генерал-фельдмаршалом Фридрихом Паулюсом. В ходе наступления около 140 тысяч солдат и офицеров противника было уничтожено.

Сталинградская битва, продолжавшаяся двести суток, стала крупнейшей во Второй мировой войне. Фашистский блок потерял в ней убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести около 1,5 миллиона человек. Были разгромлены 6-я и 4-я танковая немецкие, 3-я и 4-я румынские, 8-я итальянская армии. Был внесен вклад в достижение коренного перелома как в ходе Великой Отечественной войны, так и всей Второй мировой войны. Победа была достигнута немалой ценой – безвозвратные потери советских войск составляли 478 741 человек, санитарные превысили 650 тысяч (Гриф секретности снят. С. 179).