Текст книги "Кавалеры ордена «Победа»"

После успешного завершения Сталинградской операции, в конце 1942 – начале 1943 года, Жуков находился на Воронежском фронте, где готовил Острогожско-Россошанскую наступательную операцию.

Затем Георгий Константинович принимал самое активное участие в разработке операции по деблокаде Ленинграда, получившей кодовое название «Искра». Его участие было настолько значительным, что Верховный посчитал необходимым дать директиву Ставки за двумя подписями. Затем сам Жуков выехал на Волховский фронт, где лично наблюдал за ходом операции. Показательно то, что именно в день прорыва 900-дневной блокады Ленинграда, 18 января 1943 года, Георгию Константиновичу было присвоено звание Маршала Советского Союза.

Летом 1943 года судьба войны решалась в сражении под Курском. Понимая это, еще 10 апреля Сталин вызвал Жукова в Москву. На следующий день состоялось обсуждение плана летней кампании 1943 года, а затем особо – плана операции в районе Курска. 12 апреля план грандиозного по размахам оборонительно-наступательного сражения, отработанный Г.К. Жуковым, А.М. Василевским и А.И. Антоновым, был доложен Верховному Главнокомандующему.

Накануне Курской битвы Сталин послал на фронт Жукова для координации действий Центрального, Западного и Брянского фронтов, поручив Воронежский и Южный фронты Василевскому. Прибывшие маршалы тщательно проверили готовность войск к сражению и стали ждать. Ожидание было томительным и порой даже казалось тщетным. Был момент, когда Ватутин предложил Верховному изменить решение и самим нанести упреждающий удар. Сталин заколебался, но затем сказал Василевскому: «Я по этому поводу посоветуюсь с Жуковым». Правда, советоваться не стал, но и решение оставили прежним.

Наконец враг перешел в наступление и начал вязнуть в хорошо подготовленной обороне советских войск, неся огромные потери. Но фашистские танки все же упорно ползли вперед. Чтобы помочь оборонявшимся войскам, Жуков приказал командующему 16-й воздушной армией Руденко поднять все имевшиеся в его распоряжении самолеты. Над боевыми порядками войск появилось 150 бомбардировщиков, которых прикрывали 200 истребителей. Авиационный удар сыграл свою роль: наступление немцев приостановилось. Воспользовавшись этим, Георгий Константинович срочно перебросил на угрожаемое направление стрелковый корпус, две истребительно-противотанковые и минометную бригаду.

9 июля Жуков приехал в штаб Брянского фронта. Оттуда он связался с командующим Западным фронтом генералом Соколовским и быстро организовал контрудар этих двух фронтов во фланг вклинившейся на участке Центрального фронта группировке противника. Контрудар был начат 12 июля. Не выдержав его, противник начал отходить.

Когда на орловском направлении успех советских войск четко обозначился, Сталин позвонил Жукову и приказал ему взять на себя координацию действий Воронежского и Степного фронтов, обратив особое внимание на район Прохоровки. Жуков не стал менять решение Василевского, а вместе с Александром Михайловичем включился в управление войсками. Как известно, сражение под Прохоровкой выиграли советские танкисты.

На наступательном этапе Курской битвы Г.К. Жуков координировал действия Западного, Брянского, Воронежского и Степного фронтов. Наступление проходило успешно. 5 августа войска Воронежского фронта ворвались в Белгород и продолжали двигаться на Харьков. На северном фасе в тот же день был освобожден город Орел. В честь освобождения этих двух городов в Москве прозвучал первый салют. 23 августа войска Степного фронта освободили Харьков. В результате контрнаступления фронтов, деятельность которых координировал Жуков, войска вышли на рубеж, позволявший строить и осуществлять дальнейшие планы по стратегическому наступлению в сторону Днепра.

Курская битва стала качественно новой ступенью полководческого мастерства Жукова. Если в битве под Москвой он руководил боевыми действиями 10 общевойсковых армий, не имея танковых дивизий, под Сталинградом под его контролем находились 14 общевойсковых, одна танковая армии и несколько механизированных корпусов, то в боях под Курском Георгий Константинович координировал действия 22 общевойсковых, 5 танковых и 6 воздушных армий.

В битве за Днепр Г.К. Жуков координировал действия Воронежского и Степного фронтов. Их войска не только вышли к реке, но и форсировали ее, захватив плацдармы. «Восточный вал» не помог гитлеровцам создать стратегическую оборону.

Сразу же после захвата плацдарма в районе Киева Жуков начал разработку операции по освобождению столицы Украины. Самым близким к городу был Букринский плацдарм, с которого и предполагалось нанести удар силами Воронежского фронта. Ставка утвердила решение Жукова и Ватутина. Но на этот раз Манштейн оказался на высоте. Вовремя сосредоточив резервы, он отразил натиск ударной группировки с Букринского плацдарма.

Тогда Жуков предложил Сталину немедленно перенести центр усилий на Лютежский плацдарм. Однако Верховный Главнокомандующий в резкой форме потребовал от маршала руководствоваться ранее принятым решением и взять Киев. Иосиф Виссарионович готовился к встрече с Рузвельтом и Черчиллем в Тегеране и хотел прибыть туда с таким весомым свидетельством успехов Красной Армии, как освобождение Киева. Но в конце концов И.В. Сталин вынужден был согласиться с доводами Жукова. Реализуя этот замысел, Георгий Константинович скрытно снял с Букринского плацдарма 3-ю танковую армию и перебросил ее на 200 километров в район Лютежа. Туда же был переброшен 7-й артиллерийский корпус прорыва резерва ВГК. И вся эта масса войск совершила фронтальный маневр буквально на глазах у противника, который так и не разгадал замысел советского полководца. 6 ноября танки 38-й армии генерал-полковника Москаленко ворвались в Киев.

11 января Жуков доложил Сталину план отсечения, окружения и ликвидации Корсунь-Шевченковской группировки противника, который уже на следующий день был утвержден Верховным. Георгию Константиновичу предстояло координировать действия 1-го и 2-го Украинских фронтов, осуществлявших эту операцию.

Замысел Жукова был реализован полностью. Противник был окружен. Уничтожение этой группировки Георгий Константинович рекомендовал поручить командующему 2-м Украинским генералу армии И.С. Коневу. Иван Степанович выполнил поставленную задачу, получив в награду звание Маршала Советского Союза. В своих воспоминаниях он пишет: «На второй же день самолетом мне доставили маршальские погоны, присланные Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым. Это было и внимание, и поздравление, и бесценный подарок».

В конце февраля 1944 года Георгий Константинович прибыл в штаб 1-го Украинского фронта с тем, чтобы помочь его командующему организовать дальнейшее наступление. После ранения Н.Ф. Ватутина 29 февраля Г.К. Жуков был назначен командующим этим фронтом, состоявшим из пяти общевойсковых, трех танковых и воздушной армий. С этими силами 4 марта он перешел в наступление, стремясь рассечь фашистские войска на две части. Но Манштейну удалось собрать в ударный кулак 9 танковых и 4 пехотные дивизии, остановить наступление советских войск и даже отбросить их на линию Тернополя и Проскурова. Тяжелые оборонительные бои продолжались больше недели. Жуков сумел истощить силы противника и возобновил наступление. 24 марта его войска с ходу форсировали Днестр, а 29 марта, форсировав Прут, овладели Черновцами. 1-я танковая армия противника оказалась отрезанной от основных сил.

Казалось бы, сама победа благоволила к советскому маршалу. Но Манштейн был достойным противником. Ему удалось перехитрить Георгия Константиновича при выборе направления прорыва и вывести основные силы окруженных войск. Правда, другую группировку в районе Тернополя войскам Жукова удалось не только окружить, но и уничтожить.

В целом же в ходе Проскурово-Черновицкой операции 1-й Украинский фронт нанес поражение противостоявшему ему противнику, продвинулся на 360 километров и вышел к Карпатам. Задача, поставленная Ставкой, была полностью выполнена. После завершения этой операции Жуков был награжден орденом «Победа» за № 1.

Награждение Георгия Константиновича высшим полководческим орденом произошло до постыдного просто. В своих воспоминаниях он пишет: «Когда я вошел в кабинет Верховного, там уже были А.И. Антонов, командующий бронетанковыми войсками маршал Я.Н. Федоренко и командующий ВВС генерал-полковник А.А. Новиков, а также заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров В.А. Малышев.

Поздоровавшись, Верховный спросил, был ли я у Николая Михайловича Шверника. Я ответил, что нет.

– Надо зайти и получить орден «Победа».

Я поблагодарил Верховного Главнокомандующего за высокую награду».

Так Георгий Константинович стал первым в истории кавалером ордена «Победа». Никакой торжественной церемонии, никаких слов благодарности. «Надо зайти и получить орден» – сказано, словно зайти и получить командировочные или ежемесячную зарплату. Но Жуков воевал не за ордена.

В апреле Сталин в присутствии Антонова и Жукова начал обсуждать план летней кампании. Георгий Константинович предлагал главный удар по противнику нанести в Белоруссии. Верховный предложил ему заняться разработкой плана этой операции, передав командование 1-м Украинским фронтом И.С. Коневу.

20 мая Сталин, Жуков, Василевский и Антонов рассмотрели окончательно подготовленный план летней кампании 1944 года. После этого совещания Верховный Главнокомандующий приказал вызвать командующих фронтами, которым предстояло осуществлять операцию «Багратион». На этом совещании Сталин приказал Жукову взять на себя координацию действий 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а Василевскому – 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского.

5 июля Георгий Константинович прибыл на командный пункт 1-го Белорусского фронта. Предстояла сложная перегруппировка. Для проведения операции «Багратион» надо было перевести в новые районы войска пяти общевойсковых, двух танковых и одной воздушной армий. Кроме того, с тыла к фронту выдвигались значительные резервы. Работы предстояло много.

Белорусская стратегическая операция была осуществлена в период с 23 июня по 29 августа 1944 года силами четырех фронтов. Особенно успешными были действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов, которые координировал Жуков. На первом этапе были проведены Могилевская и Бобруйская операции, завершившиеся окружением противника в районе Бобруйска. Затем войска этих фронтов участвовали в окружении и уничтожении крупной группировки немецких войск в районе Минска. Наградой за Белорусскую операцию для Жукова стала вторая Звезда Героя Советского Союза.

После Белоруссии для Георгия Константиновича началось время новых испытаний – подготовка и проведение Висло-Одерской операции. Накануне ее, 15 ноября 1944 года, на посту командующего 1-м Белорусским фронтом Г.К. Жуков сменил К.К. Рокоссовского.

Перед фронтом Жукова была выявлена всеми видами разведки мощнейшая оборона глубиной до 500 километров с семью оборудованными последовательно, мощными укрепленными рубежами глубиной 10–15 километров каждый. В каждом рубеже до трех позиций и в каждой позиции по нескольку траншей, опять же, последовательно, одна за другой. И всюду минные поля, проволочные заграждения, надолбы и рвы против танков, доты и дзоты, врытые в землю танки, орудия прямой наводки, бесчисленное количество пулеметов, пушек, минометов. В глубине обороны – авиация на ближних и дальних аэродромах. Ну и, наконец, эти позиции занимала и совершенствовала самая главная сила – войска: солдаты, офицеры, генералы, хорошо обученные, прекрасно владеющие оружием.

На сей раз Георгий Константинович «скрестил шпаги» с командующим группой армий «А» генерал-полковником И. Гарпе, и не только с ним, но и с самим верховным главнокомандующим Гитлером, потому что 1-й Белорусский фронт стоял на берлинском направлении.

Жуков решил прорвать оборону врага мощными ударами одновременно на трех направлениях, ввести в образовавшиеся бреши две танковые армии, освободить Варшаву и на двенадцатый день операции выйти на глубину до 180 километров, после чего дальше наступать на Познань.

В замысле наступления Жуков использовал принцип подкалиберного снаряда. Например, с Магнушевского плацдарма после первого удара трех общевойсковых армий в наметившийся прорыв были введены две танковые армии. И как только эти танковые армии пробивали главный оборонительный рубеж, – дальше, в глубину обороны, устремлялись передовые отряды и мчались вперед в пространстве, не имеющем плотного насыщения войсками (они остались позади, на главном рубеже).

Таким образом, построив войска по принципу действия подкалиберного снаряда, Жуков пробил мощнейшую оборону противника на глубину 500 километров в невиданно короткие сроки.

Левее фронта Жукова 12 января перешел в наступление (на два дня раньше) 1-й Украинский фронт под командованием маршала Конева. Правее 13 января (на день раньше) двинулся вперед 2-й Белорусский фронт Рокоссовского. Эти фронты наступали успешно и продвинулись на несколько десятков километров.

Фронт Жукова ударил 14 января, да так, что через два дня войска 1-го Белорусского фронта догнали и обогнали ушедших ранее вперед соседей. Причем передовые отряды были введены Жуковым на трех направлениях. Они не только пробились в глубину, но дезорганизовали, деморализовали войска на тыловых рубежах и помогли следующим за ними армиям расширить прорыв до 500 километров по фронту.

О наступлении 1-го Белорусского фронта немецкий генерал Типпельскирх писал: «К вечеру 16 января на участке от реки Ниды до реки Пилицы уже не было сплошного, органически связанного немецкого фронта. Грозная опасность нависла над частями 9-й армии, все еще оборонявшимися на Висле у Варшавы и южнее. Резервов больше не было».

Благодаря таким успешным действиям 1-й Белорусский фронт не только осуществил план Варшавско-Познанской операции, но сражение приобрело более широкие масштабы и переросло в крупнейшую в истории войн Висло-Одерскую операцию, осуществленную двумя фронтами – 1-м Белорусским (Жуков) и 1-м Украинским (Конев) при содействии 2-го Белорусского (Рокоссовский).

Жуков настолько опережал соседей, что Сталин был вынужден сдерживать его. Во время одного из телефонных переговоров он заявил:

– С выходом на Одер вы оторветесь от фланга 2-го Белорусского фронта больше чем на 150 километров. Этого сейчас делать нельзя. Надо подождать, пока 2-й Белорусский фронт закончит операцию в Восточной Пруссии и перегруппирует свои силы за Вислу.

– Сколько времени это займет? – спросил Жуков.

– Примерно дней десять. Учтите, 1-й Украинский фронт сейчас не сможет продвигаться дальше и обеспечивать вас слева, так как будет занят некоторое время ликвидацией противника в районе Оппельн – Катовице.

Жуков понимал, противник деморализован и не способен сейчас на упорное сопротивление, и поэтому настаивал на своем:

– Я прошу не останавливать наступление войск фронта, так как потом нам будет труднее преодолеть Мезеритцкий укрепленный рубеж. Для обеспечения нашего правого фланга достаточно усилить фронт еще одной армией.

Сталин обещал подумать. Но время шло, а никакого решения Верховный не сообщал. В это время Жуков получил данные разведки о том, что Мезеритцкий укрепленный рубеж на многих участках не занят немецкими войсками. Командующий группой армий «А» Гарпе не успевает отводить части, которые остались на первых рубежах. А Гитлер опаздывает с выдвижением резервов из глубины.

Жуков, не дожидаясь ответа Верховного и не принимая во внимание его рекомендацию приостановить наступление, решил ускорить продвижение войск к Одеру и захватить на его западном берегу плацдармы.

Эта задача также была успешно выполнена. 2 февраля мотострелковые подразделения 1-й танковой армии форсировали Одер и захватили плацдарм на его левом берегу.

Всего за период наступления войска Жукова прошли расстояние в 600–700 километров со средним темпом 35–45 километров в сутки. В отдельные дни танковые и механизированные формирования продвигались вперед на 70–80 километров.

В Висло-Одерской операции войска 1-го Белорусского фронта не только выполнили и перевыполнили задачу, поставленную Ставкой, – появилась возможность продолжить наступление и с ходу ворваться в Берлин. Жуков видел: после сокрушительных ударов, полученных в ходе Висло-Одерской операции, гитлеровцы были в растерянности, больших резервов под Берлином у них не было.

27 января Ставка утвердила предложение Жукова о продолжении наступления на Берлин с плацдармов на Одере. Маршал дал указание своим войскам о подготовке к новой операции. И только резкое осложнение обстановки в Восточной Померании сорвало эти планы. Жуков понимал: окончательный исход Висло-Одерской операции и успехи, достигнутые в ней, теперь зависят от ликвидации немецкой группировки в Восточной Померании. Можно было обезопасить свой фланг, прикрыв его частью сил. Но удержат ли они мощный удар группы армий «Висла»? Вот в этом случае будет риск, не подкрепленный расчетом по принципу «или – или». То был не жуковский вариант. Он привык решать проблемы с твердой уверенностью в успехе. И поэтому принимает решение – развернуть в сторону нависшей угрозы четыре общевойсковые и две танковые армии, в короткий срок уничтожить группу армий «Висла» совместно со 2-м Белорусским фронтом и затем быстро вернуть войска на берлинское направление до того, как противник создаст здесь группировку, способную наносить контрудары.

И все это состоялось: и поворот наших армий, и удар по гитлеровской армаде «Висла», и полный ее разгром усилиями войск Жукова и Рокоссовского. Тяжелые и кровопролитные сражения длились почти два месяца и завершились нашей победой в конце марта 1945 года. В этом очень динамичном сражении оппонентом Жукова был командующий группой армий «Висла» рейхсфюрер СС Гиммлер. И его наш славный маршал одолел блестяще.

А впереди еще была завершающая операция Великой Отечественной войны – Берлинская.

В начале апреля 1945 года командующий войсками 1-го Белорусского фронта Г.К. Жуков отдал боевое распоряжение командующим армиями фронта на проведение разведки боем в 6 часов утра 13 апреля. В 15 часов 14 апреля, после 15-минутного огневого налета по главной полосе обороны, в бой были введены стрелковые полки дивизий первого эшелона, которые к средине дня 15 апреля овладели первой позицией, а на отдельных направлениях вклинились во вторую.

Гитлер, узнав о быстром прорыве первых двух позиций обороны был буквально взбешен полученным известием. Он немедленно назначил расследование. Но затем, не дожидаясь его результатов, приказал отобрать у всего личного состава провинившейся дивизии ордена и другие знаки отличия до тех пор, пока солдаты и офицеры не заслужат их вновь (Институт военной истории Министерства обороны Российской Федерации (ИВИ). Документы и материалы. Ф. 191, оп. 233, д. 200. Л. 202).

15 апреля А. Гитлер обратился к солдатам вермахта на Восточном фронте с письмом, в котором он писал: «В последний раз смертельный враг в лице большевиков и евреев переходит в наступление. Он пытается разгромить Германию и уничтожить наш народ. Вы, солдаты на восточном фронте, знаете большей частью уже сами, какая судьба уготована прежде всего немецким женщинам, девушкам и детям. В то время как старики и дети будут убиты, женщины и девушки будут низведены до казарменных проституток…»

Но никакие призывы и угрозы уже не помогали. 16 апреля в 5 часов по московскому времени в полной темноте на фронте 3-й, 5-й ударных и 8-й гвардейской армий 1-го Белорусского фронта началась 20-минутная артиллерийской подготовка при плотности артиллерии до 300 орудий на каждый километр участка прорыва. За это время было израсходовано более 500 тысяч снарядов и мин всех калибров.

После окончания артиллерийской подготовки, в 6 часов 15 минут началась атака пехоты при поддержке танков, плотность которых колебалась от 20 до 43 на каждый километр участка прорыва. Кроме того, с началом атаки советских войск на участках прорыва были включены 143 зенитных прожектора, которые по плану Жукова должны были ослепить противника и осветить его цели.

Начало наступления советских войск в этот день стало полной неожиданностью для противника. Плененный командир 653-го пехотного полка 309-й пехотной дивизии подполковник Вернер Панков на допросе показал, что после проведения советскими войсками разведки боем его подразделения были в полной боевой готовности и ожидании наступления советских войск на утро 15 апреля. Когда же в то утро советские войска не перешли в наступление, «мы были убеждены, что наступление последует только через три-четыре дня, но никак не ожидали наступления на следующий день. Кроме того, мы, я говорю о немецких офицерах всех степеней, включая и командиров крупных соединений, никак не предполагали, что ураганная артиллерийская подготовка будет проводиться фактически ночью».

«Русская тактика такова, что никогда не знаешь, в какие часы русские войска начнут наступление, – сокрушался немецкий офицер. – Артиллерийскую подготовку русских можно было ожидать и на рассвете, и в первой половине дня, и во второй половине дня, и вечером. Одно только это причиняло нам много хлопот и беспокойства. Но артиллерийской подготовки ночью мы никогда не ожидали. Когда же она последовала, ее моральное воздействие, а также воздействие в отношении потерь было огромным и уничтожающим. В течение двух-трех минут все телефонные линии были выведены из строя, и если штаб полка еще мог поддерживать с батальонами и дивизией связь по радио, то связь с ротами и взводами совершенно отсутствовала» (ЦАМО РФ, ф. 233, оп. 2356. д. 24, л. 466–470).

О военном искусстве Жукова в Берлинской операции существует много различных мнений. Одни считают, что за фашистскую столицу маршал заплатил слишком дорогую цену солдатской кровью. Другие причисляют эту операцию к ряду самых успешных…

Сам Георгий Константинович оценивал эту операцию достаточно критично. Особенно это касалось ее первой фазы, связанной с прорывом обороны противника на подступах к Берлину. Позже, анализируя ситуацию, которая сложилась 16 и 17 апреля на Зееловских высотах, он писал: «Ошибок не было. Однако следует признать, что нами была допущена оплошность, которая затруднила сражение при прорыве тактической зоны обороны на один-два дня.

При подготовке операции мы несколько недооценивали сложность характера местности в районе Зееловских высот, где противник имел возможность организовать труднопреодолимую оборону. Находясь в 10–12 километрах от наших исходных рубежей, глубоко зарывшись в землю особенно за обратными скатами высот, противник смог уберечь свои силы и технику от огня нашей артиллерии и бомбардировок авиации. Правда, на подготовку Берлинской операции мы имели крайне ограниченное время, но и это не может служить оправданием.

Вину за недоработку вопроса прежде всего я должен взять на себя».

Прорыв обороны на Зееловских высотах завершился к 19 апреля ценой досрочного ввода в сражение двух гвардейских танковых армий и отдельного гвардейского танкового корпуса.

Затем начались кровопролитные бои в самом Берлине, куда войска Жукова ворвались 21 апреля. С взятием фашистской столицы маршал спешил не только сам, но и его торопили сверху.

Во второй половине дня в штаб 1-го Белорусского фронта приходит телеграмма за подписью И.В. Сталина. В ней Верховный Главнокомандующий пишет: «Получил Вашу шифровку с изложением показания немецкого пленного насчет того, чтобы не уступать русским и биться до последнего человека, если даже американские войска подойдут к ним в тыл. Не обращайте внимание на показания пленного немца. Гитлер плетет паутину в районе Берлина, чтобы вызвать разногласия между русскими и союзниками. Эту паутину нужно разрубить путем взятия Берлина советскими войсками. Мы это можем сделать и мы это должны сделать. Рубите немцев без пощады и скоро будете в Берлине» (ЦАМО РФ, ф. 3, оп. 11556, д. 18, л. 103).

Сталин торопил Жукова, а Жуков торопил войска, упорно указывая им на недостатки при ведении боевых действий. В приказе, отданном войскам в 20 часов 30 мнут 17 апреля он выражает свое недовольство по поводу действий войск 69-й армии под командованием генерал-полковника Колпакчи, 1-й танковой армии под командованием генерал-полковника Катукова и 2-й танковой армии под командованием генерал-полковника Богданова. «Эти армии, имея колоссальнейшие силы и средства, второй день действуют неумело и нерешительно, топчась перед слабым противником, – пишет Жуков. – Командарм Катуков и его командиры корпусов Ющук, Дремов, Бабаджанян за полем боя и за действием своих войск не наблюдают, отсиживаясь далеко в тылах (10–12 км). Обстановки эти генералы не знают и плетутся в хвосте событий. Если допустить медлительность в развитии Берлинской операции, то войска истощатся, израсходуют все материальные запасы, не взяв Берлина».

Ниже командующий фронтом излагал свои требования по вопросам ведения боевых действий, а в заключении требовал: «Иметь в виду, что до самого Берлина противник будет сопротивляться и цепляться за каждый дом и куст, а потому танкистам, самоходчикам и пехоте не ждать, пока артиллерия перебьет всех немцев и предоставит удовольствие двигаться по чистому пространству. Бейте беспощадно немцев и двигайтесь вперед днем и ночью на Берлин, тогда Берлин будет очень скоро наш» (ЦАМО РФ, ф. 233, оп. 2707, д. 193, л. 65–67; д. 185, л. 231).

Затем был штурм Берлина, который по приказу Гитлера был превращен в неприступную крепость. Оборона Берлина состояла из трех кольцевых оборонительных обводов (внешнего, внутреннего и городского), подготовленных к упорному сопротивлению. Сам Берлин для удобства управления его обороной был разбит на сектора, каждый из которых оборонялся гарнизоном численностью от 15 до 25 тысяч человек. Оборона каждого здания и прилегавшей к нему местности возлагалась на конкретные подразделения. Всего же, по официальным советским источникам, окруженный гарнизон Берлина к 25 апреля насчитывал 300 тысяч человек, 3 тысячи орудий и минометов, 250 танков и штурмовых орудий. Однако окружившие столицу Германии войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов имели около 464 тысяч солдат и офицеров, 14,8 тысячи орудий и минометов, почти 1500 танков и самоходных артиллерийских установок. В ходе штурма города к ним присоединились еще 12,5 тысячи польских воинов. В результате, по подсчетам советских историков, советские войска превосходили противника в полтора раза, в артиллерии и танках – в 5–6 раз.

Перед штурмом Г.К. Жуков отдает приказ командующему 2-й гвардейской танковой армией генералу Богданову:

«2-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично Вам поручаю организовать исполнение. Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу: не позднее 4-х часов утра 21 апреля 1945 года любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада Сталину и объявления в прессе. Жуков. Телегин».

Однако выход частей на окраину Берлина не оправдал надежд Жукова на быстрое продвижение войск по городу. Завязались тяжелые уличные бои. И только во второй половине дня 2 мая организованное сопротивление противника было сломлено, защитники Берлина начали массово сдаваться в плен. Москва в этот день дважды салютовала своим победоносным войскам.

В приказе Верховного Главнокомандующего, адресованном Красной Армии и Военно-морскому флоту, говорилось: «Войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза Жукова, при содействии войск 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Конева, после упорных уличных боев завершили разгром Берлинской группы немецких войск и сегодня, 2 мая, полностью овладели столицей Германии городом Берлином – центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии.

Берлинский гарнизон, оборонявший город, во главе с начальником обороны Берлина генералом от артиллерии Вейдлингом и его штабом сегодня, в 15 часов, прекратил сопротивление, сложил оружие и сдался в плен.

2 мая к 21 часу нашими войсками взято в плен в городе Берлине более 70 тысяч немецких солдат и офицеров…»

Говоря о военном искусстве Г.К. Жукова при штурме Берлина, следует отметить, что при штурме этого города с самого начала были применены наиболее целесообразные методы боевого использования войск в виде штурмовых отрядов и групп, предназначавшихся для штурма отдельных объектов. Причем наступление этих подразделений осуществлялось не по всему фронту, а на отдельных направлениях, с максимальным проникновением в глубину расположения противника и последующим маневром с целью охвата или окружения кварталов города или групп противника. Ликвидация оставшихся в тылу подразделений врага выполнялась вторыми эшелонами и резервами частей и подразделений либо личным составом тыловых органов, которые подтягивались, в зависимости от обстановки, почти вплотную к боевым частям. Нанесение концентрических ударов с востока, севера и юга в конце концов привело к расчленению берлинской группировки на три части.

В ночь на 1 мая в расположение войск 8-й гвардейской армии генерала В.И. Чуйкова прибыл немецкий офицер-парламентер с пакетом, адресованным советскому командованию. В нем содержалась просьба установить время и место перехода линии фронта начальником Генерального штаба сухопутных войск вермахта генералом Гансом Кребсом для сообщения особой важности. Просьба была удовлетворена, и в 3 часа был доставлен к командующему армией. Начальник Генерального штаба сообщил о самоубийстве А. Гитлера, о составе нового правительства Германии и передал обращение Геббельса и Бормана к Главному Командованию Красной Армии с просьбой о временном прекращении боевых действий в Берлине и о начале мирных переговоров между Германией и СССР.

В нем указывалось:

«Я (Кребс. – Авт.) как первый из немцев сообщаю вождю советских народов, что сегодня, 30 апреля 1945 г., в 15.50 вождь немецкого народа Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством.

В соответствии с законно отданными им распоряжениями (завещанием), он передал свою власть и ответственность гросс-адмиралу Деницу как президенту империи и министру доктору Геббельсу как имперскому канцлеру, а также назначил исполнителем своего завещания своего секретаря рейхсляйтера Мартина Бормана.

Я уполномочен новым имперским канцлером и секретарем Адольфа Гитлера Мартином Борманом установить непосредственный контакт с вождем советских народов. Этот контакт имеет целью выяснить – в какой мере существует возможность установить основы для мира между немецким народом и Советским Союзом, которые будут служить для блага и будущего обоих народов, понесших наибольшие потери в войне».