Текст книги "1942 год. Работа над ошибками"

Майские планы

Неудача под Москвой на лишила немецкое руководство надежд на скоре победоносное завершение войны на Востоке. Тем более, что к середине апреля 1942 года общее наступление советских войск окончательно выдохлось. С таким трудом созданные еще осенью и в начале зимы резервы РККА были распылены и израсходованы. Положение СССР оставалось крайне сложным и опасным: была оккупирована значительная часть страны, войска вермахта находились всего в 150 км от Москвы. Красная армия понесла колоссальные потери в людях, оружии и военной технике. С начала войны и до конца апреля 1942 года общие потери СССР составили 6,8 миллиона человек, из них более 4 миллионов человек безвозвратные[13]13
  Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Стат. исследование. М., 1993. С. 157.


[Закрыть]. В связи с этим возникла серьезная проблема восполнения потерь на фронте и нехватка квалифицированных рабочих кадров в тылу.

Правда, и вермахту к тому времени пришлось заплатить дорогую цену. Ф. Гальдер в своем «Военном дневнике» отмечает, что с 22 июня 1941 года по 20 апреля 1942 года «общие потери сухопутных войск на Восточном фронте (не считая больных) составили 1 148 954 человека, или 35 % средней численности всей армии на Востоке (3,2 млн человек)». Кроме того, по состоянию на 20 марта немецкие войска там потеряли 3319 танков и 173 штурмовых орудия при том, что в качестве пополнения поступило 732 танка и 17 штурмовых орудий[14]14
  Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. Кн. 2. С. 233.


[Закрыть].

Поэтому перед фашистским руководством стояла задача восстановить боеспособность своих войск по крайней мере на одном стратегическом направлении, в частности, в полосе группы армий «Юг». Для этого нужно было восстановить боеспособность 65 дивизий, причем в первую очередь обновить 12 танковых и 10 моторизованных соединений, а также соединения и части РГК. Ради этого были частично изъяты танковые части из групп армий «Север» и «Центр» и проведен ряд организационно-штатных мероприятий. В частности, предназначенные для наступления полки танковых дивизий были переведены с двухбатальонной на трехбатальонную организацию, а моторизованные дивизии получили один танковый батальон. В среднем в танковой дивизии насчитывалось свыше 126 танков, а в моторизованной – более 50 танков.

Модернизировались и сами танки. С апреля 1942 года на танки Т-Ш и T-IV начали устанавливать соответственно 50-мм и 75-мм длинноствольные пушки, что увеличило бронепробиваемость. За счет крепления дополнительных бронелистов и использования навесных экранов была усилена броневая защита танков. В результате этого танковые дивизии вермахта весной 1942 года оказались примерно равноценными танковым дивизиям организации 1941 года, а моторизованные дивизии этого времени по своей боевой мощи даже превосходили моторизованные дивизии начала войны[15]15
  Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии, 1933—1945 / Пер. с нем. М., 1976. Т. 3. С. 76.


[Закрыть].

Таким образом, в результате предпринятых экстренных мер немецкому руководству удалось усилить группу армий «Юг» с 20 дивизий до 68. Все они, кроме трех пехотных, были либо полностью, либо частично укомплектованы, но при этом некомплект в офицерском и унтер-офицерском составе оставался значительным.

Трудности по восстановлению боеспособности сухопутных сил вермахта, а также планировавшееся наступление заставили Берлин «нажать» на своих союзников в расчете увеличения их вклада в войну на Восточном фронте. В результате этого венгерский подвижный корпус (две моторизованные и кавалерийская бригады) был развернут во 2-ю армию (девять легких дивизий по шесть батальонов в каждой и танковая дивизия, оснащенная немецкой военной техникой). Кроме того, Венгрия дополнительно выставила три охранные дивизии для использования их в оперативном тылу фашистских войск для борьбы с партизанами. Италия на базе своего подвижного корпуса (три дивизии) создала 8-ю армию (три корпуса – в общей сложности 5 пехотных, 3 горные, мотопехотная и охранная дивизии, 2 пехотные и кавалерийская бригады). Румыния, располагая на Восточном фронте 12 пехотными, 3 горными дивизиями, 4 кавалерийскими, танковой и 2 крепостными бригадами, к летнему наступлению планировала иметь в составе своих 3-й и 4-й армий 7 корпусов (15 пехотных, 4 горных, 6 кавалерийских, танковая и охранная дивизии). Словакия решила преобразовать две очень слабые пехотные дивизии и моторизованную бригаду в мотопехотную и охранную дивизии.

Одновременно с восстановлением боеспособности своих сил и развертыванием дополнительных формирований союзных войск немецкое командование осуществляло планирование будущих операций. В основе этого плана, как заявил Гитлер в беседе с японским послом Осимой 3 января 1942 года, был замысел развивать наступление на южном участке фронта в направлении Кавказа с тем, чтобы «выйти к нефтяным районам, к Ирану и Ираку»[16]16
  KTB/OKW. Bd. 6. Hb. I S. 5.


[Закрыть].

Правда, далеко не все крупные военачальники вермахта поддерживали такие планы. Причиной этого стало то, что разведывательный отдел Генерального штаба сухопутных сил вермахта, внимательно проанализировав состояние противника, пришел к выводу, что «оперативная цель летней кампании хотя и будет в основном достигнута, но не приведет… к полному уничтожению противника перед группой армий «Юг». На этом основании один из признанных авторитетов в вермахте фельдмаршал Рундштедт попытался было объяснить Гитлеру, насколько опасно продвижение более чем на 600 км к востоку от Днепра при открытом левом фланге. Но Гитлер и его ближайшие генералы не вняли этим доводам. По словам Рундштедта, выслушав его разъяснения, Гитлер только громко рассмеялся. Он сказал, что у русского командования в настоящее время просто нет сил для нанесения мощного флангового удара[17]17
  Ширер У. Взлет и падение Третьего рейха. В 2 т. Т. 2 / Пер. с англ. М., 1991. С. 248.


[Закрыть].

28 марта 1942 года в Ставке Гитлера на специальном совещании обсуждался план летнего наступления. Результаты этого совещания были затем оформлены в «основополагающей директиве» ОКВ № 41, подписанной Гитлером 5 апреля. Главная цель, поставленная перед вермахтом на лето, заключалась в том, чтобы, «сохраняя положение на центральном участке», то есть на московском направлении, на южном фланге фронта осуществить прорыв на Кавказ с целью захвата имевшихся там нефтеносных районов Кавказа и перехода через его хребет[18]18
  Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Т. 2. С. 320—322.


[Закрыть].

На основе директивы № 41 к 11 апреля Генеральный штаб сухопутных войск вермахта разработал планы проведения ряда последовательных операций на южном крыле Восточного фронта. Первая операция (условное наименование «Блау» – «Синяя») должна была проводиться на воронежском направлении силами группы армий «Вейхс». При этом 2-я и 4-я танковые армии этой группы должны были нанести удар из района северо-восточнее Курска на Воронеж, а 6-я армия – из района Волчанска на Острогожск. Вторую операцию (условное наименование «Клаузевиц») планировалось осуществить также силами группы армий «Вейхс» и 1-й танковой армии. При этом, по замыслу германского командования, 2-я и 4-я танковая армии группы «Вейхс» должны были по достижении Воронежа повернуть на юг и нанести удар на Кантемировку. Одновременно навстречу ей, из района Славянска, должна была наступать 1-я танковая армия с целью окружения войск Юго-Западного фронта.

После проведения операций «Блау» и «Клаузевиц» предполагалось разделить группу армий «Юг» на две самостоятельные группы «А» и «Б», которые должны были развивать наступление на Сталинград и Северный Кавказ. Наступление планировалось начать в середине июня 1942 года.

По своему характеру операции германского командования, спланированные на лето 1942 года, мало чем отличались от операций лета 1941 года. В их основе лежали «клещи» с использованием на их острие танковых армий, которые должны были осуществить быстрый охват группировок советских войск с последующим развитием успеха на избранных направлениях. Ликвидация окруженных группировок возлагалась на пехотные соединения.

С целью скрыть направление главного удара в летней кампании и создать ложное впечатление о подготовке крупного наступления на московском направлении, по распоряжению командования вермахта штаб группы армий «Центр» разработал дезинформационную операцию под кодовым названием «Кремль». Цель ее была сформулирована в приказе о наступлении на Москву, подписанном 29 мая командующим группой армий «Центр» фельдмаршалом Клюге и начальником штаба генералом Велером. Но при этом совершенно секретный приказ был составлен в 22 экземплярах, в то время как приказы по другим операциям составлялись в 10, максимум в 16 экземплярах. Часть этих документов различными способами специально подбрасывали советскому командованию. Кроме того, для большей убедительности дезинформации, в полосе группы армий «Центр» постоянно проводилась аэрофотосъемка московских оборонительных позиций, окраин города, районов Владимира, Иванова, Тамбова, Горького, Рыбинска и др. Осуществлялась радиодезинформация, усилилась переброска агентов через линию фронта на Западном направлении. Немецкими штабами были размножены планы столицы и крупных городов в полосе «предстоящего» наступления и разосланы во все штабы, вплоть до полков.

Специалисты знают, что в любом, даже очень хорошо спланированном, деле всегда может проявиться непредвиденное обстоятельство. Так, в записях фельдмаршала Кейтеля, сделанных им в 1946 году в Нюрнберге незадолго до казни, имеются такие сведения: «Первым и необъяснимым тогда событием явилась публикация копии плана наступления в прессе западных противников. Во всяком случае одна из фраз «основополагающей директивы» фюрера была воспроизведена настолько точно, что никаких сомнений в предательстве быть не могло. Недоверие фюрера к тем штабам, которым была поручена предварительная разработка плана, получило новую пищу… Как выяснилось уже зимой 1942 г., предателем оказался мобилизованный из запаса офицер штаба оперативного руководства главного командования военно-воздушных сил, служивший там в разведывательном отделе…»[19]19
  Новая и новейшая история. 1991. № 3. С. 198.


[Закрыть] Теперь можно уже сказать, что речь шла об обер-лейтенанте Харро Шульце-Бойзене, служившем в главном штабе германских ВВС и с 1936 года работавшем на советскую разведку под псевдонимом «Старшина». К сожалению, судьба советского агента в Берлине была трагической. В 1942 году отдел дешифрования ОКХ перехватил радиограмму из Москвы, где называлось имя Шульце-Бойзена. 31 августа гестапо арестовало лейтенанта, а 19 декабря военный суд Рейха приговорил его к смертной казни[20]20
  Гладков Т.К. Король нелегалов. М., 2000. С. 199—200.


[Закрыть].

Были и другие источники информации, анализ которых свидетельствовал в пользу того, что в 1942 году главный удар немецкое командование нанесет именно на юге. Так, в докладе Главного разведывательного управления от 18 марта утверждалось, что «центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта с вспомогательным ударом на севере при одновременной демонстрации на Центральном фронте против Москвы… Для весеннего наступления Германия вместе с союзниками выставит до 65 новых дивизий… Наиболее вероятный срок наступления – середина апреля или начало мая». Через пять дней после этого органы госбезопасности сообщали в ГКО: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти»[21]21
  История второй мировой войны, 1939—1945. М., 1975. Т. 5. С. 112.


[Закрыть].

Такие прогнозы разделяли и союзники СССР по антигитлеровской коалиции. Так, 26 марта Главное разведывательное управление доложило генералу А.М. Василевскому спецсообщение, в котором излагалась оценка англичанами перспектив развертывания войны весной – летом 1942 года. По мнению военного командования и Министерства иностранных дел Великобритании, Германия могла провести крупные операции только на южном крыле советско-германского фронта, нанося там главный удар с целью захвата кавказской нефти[22]22
  ЦАМО РФ. Ф. 16а. Оп. 1072. Д. 49. Л. 408—414.


[Закрыть].

* * *

Безусловно, советское руководство владело информацией о планах противника, которая постоянно поступала ему из различных источников. Также И.В. Сталин и его ближайшее окружение хорошо знали о результатах операций, проведенных советскими войсками с начала 1942 года, и о состоянии войск на то время. Все это должно было учитываться при разработке новых стратегических планов, что по какой-то причине сделано не было. Позже А.М. Василевский писал: «Верховный главнокомандующий И.В. Сталин, не считая возможным развернуть в начале лета крупные наступательные операции, был также за активную стратегическую оборону. Но наряду с ней он полагал целесообразным провести частные наступательные операции в Крыму, в районе Харькова, на льговско-курском и смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска. Начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников стоял на том, чтобы не переходить к широким контрнаступательным действиям до лета».

Г.К. Жуков по этому поводу вспоминал: «Сталин, не дав закончить полностью доклад Шапошникову, сказал: «Мы не должны ждать, пока немцы нанесут удар первыми, надо нанести ряд ударов на широком фронте, измотать противника и сорвать его наступательные планы… Жуков предлагает развернуть наступательную операцию в районе Вязьма – Ржев – Ярцево, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера». Слово взял С.К. Тимошенко… Доложив обстановку на юго-западном направлении, Тимошенко сказал: «Я и Военный совет юго-западного направления считаем, что мы сейчас в состоянии и должны нанести немцам на юге упреждающий удар и расстроить их наступательные планы, так сказать, захватить инициативу в свои руки. Если мы не нанесем упреждающего удара, то наверняка повторится печальный опыт начала войны»…

Когда мы вышли из кабинета Сталина в приемную, Б.М. Шапошников мне сказал: «Вы напрасно, батенька мой, спорили. Вопросы упреждающего удара наших войск на юге, по существу, были Верховным уже решены с Тимошенко и Хрущевым».

А.М. Василевской вспоминал: «К середине марта Генеральный штаб завершил все обоснования и расчеты по плану операции на весну и начало лета 1942 года. Главная идея плана: активная стратегическая оборона, накопление резервов, а затем переход в решительное наступление. В моем присутствии Б.М. Шапошников доложил план Верховному Главнокомандующему, затем работа над планом продолжалась. Ставка вновь обстоятельно занималась им в связи с предложением командования Юго-Западного направления провести в мае большую наступательную операцию силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов. В результате И.В. Сталин согласился с предложением и выводами начальника Генерального штаба. В то же время было принято решение: одновременно с переходом к стратегической обороне предусмотреть проведение на ряде направлений частных наступательных операций, что по мнению Верховного главнокомандующего, должно было закрепить успехи зимней кампании, улучшить оперативное положение наших войск, удержать стратегическую инициативу и сорвать мероприятия гитлеровцев по подготовке нового наступления летом 1942 года. Предполагалось, что все это в целом создаст благоприятные условия для развертывания летом еще более значительных наступательных операций Красной армии на всем фронте от Балтики до Черного моря.

Обоснованные данные нашей разведки о подготовке главного удара врага на юге не были учтены. На Юго-Западное направление было выделено меньше сил, чем на Западное. Стратегические резервы соответственно сосредоточивались в основном возле Тулы, Воронежа, Сталинграда и Саратова. Критически оценивая теперь принятый тогда план действий на лето 1942 года, вынужден сказать, что самым уязвимым оказалось в нем решение одновременно обороняться и наступать.

Мы тщательно следили за планами германского командования. Соотношение сил на советско-германском фронте к маю было следующее: Красная армия имела 5,1 млн человек (без войск ПВО страны и Военно-Морского флота), почти 3,9 тыс. танков, 44,9 тыс. орудий и минометов и около 2,2 тыс. боевых самолетов. Немецко-фашистская армия имела – 6,2 млн человек, 3229 танков и штурмовых орудий, до 57 тыс. орудий и минометов и 3395 боевых самолетов. Таким образом, к началу летней кампании превосходство в людях было на стороне врага, в танках – у нас[23]23
  Василевский А.М. Дело всей жизни. Минск, 1984. С. 381—382.


[Закрыть].

Трудности, связанные с развитием фронтовых наступательных операций конца 1941 – первых месяцев 1942 года, заставили генштабистов задуматься о многом. В частности, о необходимости создания более крупных танковых соединений как средства развития тактического успеха в оперативный. Результатом этого стало формирование танковых корпусов, соответствующая директива НКО была подписана 31 марта 1942 года.

Как и следовало ожидать, 1-й танковый корпус начал формироваться в Москве и Липецке на основе 1-й гвардейской танковой бригады М.Е. Катукова, который и был назначен командиром этого корпуса. В его подчинение были переданы 89-я бригада тяжелых танков ВК, 49-я танковая бригада и 1-я мотострелковая бригада. В результате этого в данном соединении удалось сконцентрировать 181 танк (24 КВ, 88 Т-34 и 69 легких танков). Формирование 2-го танкового корпуса велось в городе Горьком (командир генерал-майор А.И. Лизюков). В его состав вошли 169-я тяжелая, 26-я и 99-я и танковые, 58-я мотострелковая бригады. Корпус насчитывал порядка 170 танков. Затем началось формирование и других танковых корпусов.

Основным средством подавления вражеской обороны при прорыве ее главной полосы оставалась артиллерия. Однако операции начала 1942 года выявили серьезные недостатки в ее боевом применении при ведении наступления объединениями и соединениями. Во-первых, имевшаяся артиллерия не группировалась в масштабе дивизий, а примерно равномерно распределялась между полками первого эшелона. В результате этого ее общие плотности, по опыту наступления 10-й армии Западного фронта, не превышали 9 орудий и минометов на 1 километр фронта, а на участках прорыва – 30—40 орудий и минометов на 1 километр фронта.

Ставка Верховного главнокомандования вскрыла недостатки и ошибки, допущенные в первых наступательных операциях, и дала войскам ряд указаний по организации и ведению наступления. Одним из основных требований было решительное сосредоточение сил и средств на участке предполагаемого прорыва. Особенно это относилось к артиллерии. Однако из-за отсутствия нужного количества артиллерийских частей данное требование выполнялось только частично.

Имели место недостатки с планированием огневого поражения противника. Перед началом наступления, как правило, проводился всего один 10-минутный огневой налет (артиллерийская подготовка атаки), который велся по плохо разведанным целям. Плановая артиллерийская поддержка атаки, а тем более артиллерийское сопровождение наступления войск в глубине не планировались и не проводились. Считалось, что там вражеские цели будут поражаться по требованию командиров атакующих подразделений и частей.

Правда, при наступлении 20-й армии Западного фронта в Ржевско-Вяземской наступательной операции впервые плотности артиллерии в результате маневра артиллерией РВГК из соседних 1-й ударной и 16-й армии были увеличены до 60 орудий, минометов и боевых машин реактивной артиллерии на 1 километр участка прорыва. Кроме того, в этой армии впервые огневое поражение противника было спланировано и проведено по трем периодам.

С начала 1942 года, в связи с отсутствием подвижного состава, возникли проблемы с формированием полков гвардейских минометов, которые пришлось расформировывать и направлять их в войска подивизионно. К концу января 1942 года на фронтах из четырнадцати существовавших полков осталось всего пять. Но после появления автомашин, поставляемых по ленд-лизу, вновь возобновилось формирование полков гвардейских минометов.

Остро стояла задача прикрытия наземных войск от ударов с воздуха. С этой целью ряд авиационных военачальников в начале 1942 года выдвинули идею создания крупных авиационных объединений. Она была согласована с Генеральным штабом, и 3 апреля 1942 года командующий ВВС РККА генерал-полковник авиации П.Ф. Жигарев предоставил Верховному главнокомандующему И.В. Сталину доклад «О реорганизации ВВС Красной армии». Он предложил управление всей авиацией страны сосредоточить в руках командующего ВВС РККА, который будет получать задачи от Ставки ВГК в соответствии с ее замыслами на операции. При этом он предлагал сформировать пять действующих авиационных армий, которые будут главкому ВВС подчиняться. Каждая из армий должна поддерживать войска нескольких фронтов, а во фронтах оставить лишь разведывательную, корректировочную и связную авиацию, которой будут руководить авиационные отделы штабов фронтов и армий.

Данное предложение было поддержано. В результате 5 мая 1942 года все авиационные части и соединения, ранее действовавшие в составе армий и фронтов, были сведены в одно оперативное объединение – 1-я воздушную армию Западного фронта (командующий – генерал-лейтенант авиации Т.Ф. Куцевалов). Первоначально в состав этой армии вошли две истребительно-авиационные и две смешанные авиационные дивизии и другие части. Но уже 23 мая число дивизий было увеличено до 13.

12 мая на базе ВВС Брянского фронта второго формирования была сформирована 2-я воздушная армия (командующий генерал-майор авиации С.А. Красовский). Организационно она состояла из трех истребительных авиационных, одной смешанной авиационной и одной ближнебомбардировочной авиационной и трех штурмовых авиационных дивизий. Однако в строю этих соединений насчитывалось всего 374 самолета. 16 мая на базе авиационных частей Калининского фронта была сформирована 3-я воздушная армия (командующий – генерал-майор авиации М.М. Громов). В состав армии были включены три истребительные, две штурмовые и одна бомбардировочная авиационная дивизии. 22 мая на базе авиационных частей Южного фронта была сформирована 4-я воздушная армия (командующий – генерал-майор авиации К.А. Вершинин).

Правда, 2, 3 и 4-я воздушные армии в полной мере приступили к выполнению боевых задач только с началом июня 1942 года.

Таким образом, к маю 1942 года противник, располагая на советско-германском фронте достаточно сильной группировкой войск и опытом проведения крупных наступательных операций, планировал нанести главный удар на юге. Советское командование, не имевшее достаточных для наступления сил и положительного опыта проведения крупных наступательных операций, также планировало наступательные действия на различных участках советско-германского фронта, и, прежде всего, на его северном и южном крыле.