Текст книги "1942 год. Работа над ошибками"

30 мая остатки 4-го воздушно-десантного корпуса вышли в расположение 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала П.А. Белова.

Таким образом, Вяземская воздушно-десантная операция стала первым боевым опытом применения советским командованием оперативного воздушного десанта. К сожалению, он был неудачный. Генеральный штаб поставил перед десантниками непосильную задачу. Десант был высажен, не имея для этого средств и не зная оперативной обстановки и даже замысла наступательной операции Западного фронта. В результате операция не достигла поставленных целей.

Официально Ржевско-Вяземская наступательная операция завершилась 20 апреля 1942 года. В ходе ее проведения войсками Западного и Калининского фронтов были освобождены Московская, Тульская и часть Калининской области. Однако главная цель операции – разгром группы армий «Центр» – достигнута не была.

В ходе операции стороны понесли огромные потери. Группа армий «Центр» с 1 января по 30 марта потеряла более 333 тысяч человек. По записям Ф. Гальдера, «укомплектованность пехоты – 35 % от прежнего уровня». Безвозвратные потери Калининского и Западного фронтов историками оцениваются в 272,3 тысячи человек. Кроме того, эти фронты потеряли еще более 500 тысяч ранеными и больными. Однако потери непосредственно в Ржевско-Вяземской операции пока еще остаются неподсчитанными. В местах ее проведения поисковики до сих пор находят многочисленные останки советских солдат, идентифицировать которые уже невозможно.

Вполне резонно встает вопрос о персональной ответственности за неудачный исход Ржевско-Вяземской операции. Одни историки винят в этом группу офицеров оперативного управления Генерального штаба во главе с полковником К.А. Васильченко, которые разрабатывали замысел операции. Но тогда также нужно винить и начальника Генерального штаба Б.М. Шапошникова, и его заместителя А.М. Василевского, которые утвердили этот план и доложили его И.В. Сталину. Но в это время Б.М. Шапошников болел, и появился в кабинете И.В. Сталина только 20 января. Из записей в книге посетителей И.В. Сталина видно, что начиная со 2 января постоянным докладчиком был А.М. Василевский. Но по какой-то причине сам Александр Михайлович в своих мемуарах упускает этот вопрос.

Другие исследователи в неудачах общего наступления винят командующего Западным фронтом Г.К. Жукова. Но сам Георгий Константинович в своих мемуарах пишет, что сделал все возможное для овладения Вязьмой, но противник оказался сильнее. Он пишет: «Критически оценивая сейчас события (начала. – Авт.) 1942 года, считаю, что нами в то время были допущены ошибки в оценке обстановки в районе Вязьмы. Мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника»[10]10
  Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1970. С. 357.


[Закрыть].

Сегодня практически все грамотные военачальники скажут, что нельзя было начинать наступление на столь широком фронте без должного перевеса в силах и средствах, без четкого согласования действий фронтов. Но опыта планирования стратегической наступательной операции такого масштаба у советского командования в то время еще не было. Поэтому командующие фронтами, а тем более армиями, только выполняли указания Ставки ВГК, опасаясь проявлять при этом собственную инициативу. В результате операции распадались на отдельные наступательные бои соединений, которые нередко также не согласовывались по рубежам и времени. Кроме того, командиры соединений нередко излишне увлекались штурмами отдельных населенных пунктов, превращенных противником в мощные узлы сопротивления, что также сильно снижало общие темпы наступления. Именно поэтому английский историк Лиддел Гарт писал: «Поскольку Красной армии не удавалось подорвать оборону городов-бастионов в такой мере, чтобы вызвать их падение, глубокие клинья, вбитые советскими войсками в промежутки между ними, позднее обернулись для Красной армии недостатком… Вклинившимся русским войскам постоянно грозило окружение в результате ударов во фланг». Также авантюрным выглядел план замкнуть кольцо стратегического окружения выброской оперативного десанта, действия которого не могли быть поддержаны другими войсками и обеспечены материально.

Медвежьегорская наступательная операция

Данная операция проводилась Карельским фронтом по директиве Ставки ВГК, поступившей в декабре 1941 года. Ее целью ставилось снятие угрозы захвата противником Кировской железной дороги, соединявшей Мурманск с центральными районами страны. Специфическими в этой операции были как противник, так и условия местности.

Войскам Карельского фронта противостояли части финской Карельской армии, состоявшей из двух армейских корпусов и отдельной оперативной группы. Командующий армией генерал пехоты А.-Э. Хейнрихс имел прекрасное военное образование, опыт командования армией в период советско-финляндской войны (1939—1940) и последующей работы в должности начальника Генерального штаба финской армии (май 1940 – 29 июня 1941 г.). Поэтому он хорошо знал как войска, так и условия местности на театре военных действий.

Командующий Карельским фронтом генерал-лейтенант В.А. Фролов в Первую мировую войну был унтер-офицером, в Гражданскую войну командовал ротой и батальоном. В 1932 году окончил Военную академию имени И.В. Фрунзе. Затем командовал полком, дивизий, корпусом, участвовал в гражданской войне в Испании (1937—1938). С октября 1939 года – командующий Мурманской армейской группой, преобразованной в 14-ю армию, которая во время советско-финляндской войны действовала в Заполярье.

С началом Великой Отечественной войны 14-я армия обороняла мурманское направление. В ходе Мурманской оборонительной операции во взаимодействии с Северным флотом ее войска смогли остановить наступление немецкой армии «Норвегия» и удержать Мурманск. После этого в сентябре 1941 года В.А. Фролов был назначен командующим Карельским фронтом.

Таким образом, как с финской, так и с советской стороны во главе войск стояли достаточно хорошо подготовленные военачальники, имевшие боевой опыт управления в условиях Карельского театра военных действий. Но при этом нужно учитывать, что, по советским данным, на начало 1942 года финские войска имели превосходство в личном составе и в средствах вооруженной борьбы, к тому же качественно превосходили многих советских воинов и командиров по опыту ведения боев в условиях лесной местности.

Правда, последнее вызывает определенное сомнение. Дело в том, что в соединениях и частях Карельского фронта было достаточно много людей, призванных с началом войны из числа местных жителей Карелии. Кроме того, на комплектование его войск направлялись резервисты – участники советско-финляндской войны. И, наконец, нужно учитывать, что к началу 1942 года войска фронта уже на протяжении шести месяцев вели боевые действия в схожих условиях.

Решение Ставки РГК о проведении наступательной операции в полосе Карельского фронта возникло внезапно после того, как поступили сведения о попытках противника действиями диверсионных групп нарушить движение поездов по Кировской железной дороге. Данное обстоятельство требовало срочного принятия ответных мер или, как тогда было принято говорить, «выполнить задачу любой ценой». Поэтому времени командующему и штаба Карельского фронта на подготовку к операции было выделено крайне мало, дополнительных сил для ее проведения не выделялись, особенно острый характер имел недостаток боеприпасов, прежде всего для артиллерии. Генерал В.А. Фролов пытался доложить об этом начальнику Генерального штаба, но Б.М. Шапошников, после очередного разговора с И.В. Сталиным, ответил, что «Ставка требует наступление начинать безотлагательно, сообразуясь с имеющимися силами».

3 января 1942 года части Масельгской оперативной группы после короткой артиллерийской подготовки перешли в наступление, а части Медвежьегорской оперативной группы начали разведку боем. Но существенных результатов наступления добиться не удалось. Советские войска раз за разом атаковали недостаточно разведанную и плохо подавленную огнем оборону противника на одних и тех же направлениях. Это позволяло финскому командованию постоянно наращивать силы на угрожаемых участках, которые постепенно превращались в мощные опорные пункты.

Кроме того, оборона финских войск носила активный характер. За счет подвода резервов из глубины и переброски сил из неатакованных направлений создавались ударные группы, которые проводили контратаки. Широко применялись скрытные обходы, фланговые удары и огневые засады. В результате наступавшие советские войска несли значительные потери.

Ожесточенные бои продолжались до 10 января. За восемь дней советские войска продвинулись на запад всего на расстояние от 2 до 5 километров, и были остановлены перед тыловой позицией противника. Сил и боеприпасов для ее прорыва уже не было. В этих условиях командующий Карельским фронтом обратился в Ставку Верховного главнокомандования с просьбой разрешить его войскам прекратить наступление. 11 января такое разрешение было получено.

Таким образом, вместо разгрома Медвежьегорской группировки противника войскам Карельского фронта удалось только оттеснить отдельные вражеские части от Кировской железной дороги на незначительное расстояние. О потерях сторон в ходе этой операции точных сведений не имеется.

Любаньская операция

Зима 1941—1942 гг. стала для защитников Ленинграда временем наиболее тяжелых испытаний, лишений и жертв. Город был отрезан от Большой земли, ежедневно подвергался налетам вражеской авиации и обстрелам его артиллерии. Его жители страдали от голода и холода. Перед советским руководством стояла задача как можно скорее прорвать блокаду для этого, чтобы спасти город.

К началу января 1942 года на ближних подступах к Ленинграду, а также в полосе от Ладожского озера по реке Волхов до Осташкова действовали войска немецкой группы армий «Север», включавшие 18-ю и 16-ю армии. В их составе насчитывалось 26 пехотных, две танковые, три моторизованные и три охранные дивизии. Они располагались в опорных пунктах, которые были оборудованы на всех важных участках местности, на пересечениях дорог, на холмах среди болот и на местах разрушенных деревень. Подступы к этим опорным пунктам минировались и прикрывались несколькими рядами колючей проволоки, а все рокадные дороги патрулировали танки и подразделения пехоты на бронетранспортерах.

Любаньская операция имела целью одновременными ударами войск Волховского фронта (командующий генерал армии К.А. Мерецков) с рубежа реки Волхов и 54-й армии Ленинградского фронта от Погостья (25—36 км южнее Шлиссельбургской губы Ладожского озера) по сходящимся на Любань направлениям окружить и уничтожить противостоявшую вражескую группировку и в дальнейшем выйти в тыл силам, блокировавшим Ленинград с юга. При этом войска Ленинградского фронта, прежде всего 54-я армия генерал-лейтенанта И.И. Федюнинского, должны были наступать в юго-восточном и южном направлениях с целью сковать находившиеся там соединения врага.

Основная задача возлагалась на войска Волховского фронта, которому противостояли семь пехотных, одна танковая, одна моторизованная и одна охранная дивизии 18-й немецкой армии. В состав Волховского фронта входили 21 стрелковая, одна танковая и три кавалерийские дивизии, восемь стрелковых и одна танковая бригады, 12 отдельных лыжных батальонов, пять отдельных танковых батальонов.

Таким образом, Волховский фронт превосходил врага по количеству людей в 2,2 раза, орудий и минометов – в 1,5 и танков – в 3,2 раза. Правда, это превосходство нивелировалось нехваткой боеприпасов.

Правда, качество этих войск было достаточно низким. Так, стрелковые дивизии 4-й и 52-й армий после тяжелых боев насчитывали всего по 3,5—4 тысяч человек вместо штатных 10—12 тысяч. А 2-я ударная и 59-я армии, прибывавшие из резерва, к началу операции еще не успели завершить сосредоточение всех сил и средств в исходном районе для наступления. В частности, в ночь на 7 января генерал армии К.А. Мерецков докладывал в Ставку о том, что еще «не прибыла… артиллерия 2-й ударной армии, не прибыли ее гвардейские дивизионы, не сосредоточилась авиация, не прибыл автотранспорт, не накоплены запасы боеприпасов, не выправлено еще напряженное положение с продфуражом и горючим».

Предназначенная для нанесения удара с севера 54-я армия генерал-майора И.И. Федюнинского объединяла в своем составе пять стрелковых и одну танковую (без танков) дивизии, стрелковую бригаду и бригаду морской пехоты, танковую бригаду и три артиллерийских полка РГК. Всего в ее составе насчитывалось около 65 тысяч человек личного состава, 629 орудий и минометов и 108 танков.

Войска этой армии начали наступление с рубежа Вороново, Малукса, южный берег болота Соколий Мох в общем направлении на Тосно еще 4 января. Однако все их попытки продвинуться вперед, предпринимавшиеся в течение нескольких дней, были безуспешными.

Несмотря на это, 7 января войска Волховского фронта перешли в наступление. Форсировав на ряде участков реку Волхов, советские соединения вступили в бои за прибрежные населенные пункты, неся большие потери. Как оказалось, они были напрасными. Отсутствие вторых эшелонов не позволило советским войсками развить успех в глубину и предоставило возможность противнику выиграть время для наращивания усилий в обороне за счет маневра огнем и резервами.

Будучи не в силах преодолеть вражескую оборону, командование фронта было вынуждено обратиться в Ставку ВГК с просьбой разрешить временно приостановить наступление для перегруппировки войск. Оно снова возобновилось 13 января, после того, как на участках прорыва сосредоточились три стрелковые и одна кавалерийская дивизии 59-й армии, четыре стрелковые бригады и шесть лыжных батальонов 2-й ударной армии и две стрелковые дивизии 52-й армии. Однако и на этот раз многие артиллерийские части 59-й и 2-й ударной армий находились еще в пути и не могли принять участия в огневом поражении противника.

13 января 4-я армия (командующий генерал-лейтенант П.А. Иванов) наносила удар в направлении населенных пунктов Кириши и Тосно, наступая в полосе 25 километров. При этом ее и без того ограниченные силы были равномерно распределены по всей полосе наступления, остро ощущался недостаток боеприпасов. Это привело к тому, что немецкие войска отразили все попытки соединений армии прорвать оборону. По тем же причинам не получило развития и наступление 52-й армии генерал-лейтенанта В.Ф. Яковлева, проводившееся в направлении городов Новгород, Сольцы.

Наибольшего успеха добилась 2-я ударная армия (командующий генерал-лейтенант Н.Е. Клыков). Она при поддержке авиации, совершившей до 1500 самолето-вылетов, форсировала реку Волхов во всей полосе, а после усиления ее четырьмя стрелковыми дивизиями 59-й армии к 20 января смогла продвинуться на глубину до 30 километров. Это позволило командующему Волховским фронтом ввести в сражение в качестве эшелона развития успеха находившийся в его резерве 13-й кавалерийский корпус генерал-майора Н.И. Гусева (две кавалерийские и одна стрелковая дивизии, три лыжных батальона). В ночь на 25 января этот корпус переправился через реку Волхов и утром следующего дня начал наступление на Любань.

Благодаря предпринятым мерам к концу января 1942 года 2-я ударная армия, развивая наступление в северо-западном направлении, продвинулась на глубину до 75 километров. Правда, затем и она была остановлена противником в 10—12 километрах от Любани. К тому времени эта армия представляла собой значительную силу: в ее составе находилось пять стрелковых дивизий, кавалерийский корпус, семь стрелковых бригад, двадцать три лыжных и два танковых батальона. Однако в связи с тем, что другие армии фронта успеха не имели, выдвинувшиеся вперед войска 2-й ударной армии оказались под угрозой фланговых ударов противника. Кроме того, ввиду удлинения коммуникаций и узости коридора прорыва очень скоро они стали ощущать острую нехватку боеприпасов и продовольствия.

Несмотря на столь трудное положение, Ставка ВГК и командование Волховским фронтом продолжало требовать от командования 2-й ударной армии продолжения активных наступательных действий на любаньском направлении. Более того, командующему армией в самой категоричной форме было приказано «не позднее 1 марта 1942 года взять Любань».

В этих условиях командующему армией не оставалось ничего другого, как создать ударную группировку из последних имевшихся в его распоряжении сил и средств. В ее состав вошли 80-я кавалерийская и 327-я стрелковая дивизии, 18-й артиллерийский полк РГК, 7-я гвардейская танковая бригада, дивизион реактивных минометов и несколько лыжных батальонов. Этим войскам с других соединений и частей были переданы основные запасы боеприпасов и продовольствия. Сосредоточение этой ударной группировки происходило у Красной Горки, в 15 километрах от Любани.

Операция началось 18 февраля. Передовые подразделения 80-й кавалерийской дивизии уничтожили врага на насыпи железной дороги и, преследуя его, с ходу овладели Красной Горкой. Вслед за ними в прорыв вошел 1100-й стрелковый полк 327-й стрелковой дивизии. Однако все последующие попытки советских частей атаковать противника пресекались пулеметным огнем из дзотов и ударами авиации. В результате этого наступавшие войска несли большие потери, а особенно – кавалеристы, которые из-за массовой гибели лошадей были вынуждены действовать в пешем порядке.

В течение 27—28 февраля противник нанес удар по сходящимся направлениям на Красную Горку, восстановил утраченное положение и окружил передовой отряд советских войск. Он оказался в очень трудном положении, прежде всего из-за отсутствия боеприпасов и продовольствия. Несмотря на это, его остатки продолжали сражался еще в течение десяти дней, и только в ночь на 9 марта оставшиеся подразделения 80-й кавалерийской дивизии и 1100-го стрелкового полка, предварительно уничтожив все тяжелое вооружение, включая пулеметы, лесными тропами вышли из окружения в расположение своих войск.

В то время, когда войска 2-й ударной армии, истекая кровью и испытывая острый недостаток в материальных средствах, вели боевые действия на подступах к Любани, в Ставке Верховного главнокомандования рождались более грандиозные планы операции войск Волховского фронта. 26 февраля в штаб фронта поступила директива, в соответствии с которой 2-я ударная и 54-я армии должны были начать наступление навстречу друг другу в общем направлении на Любань, окружить и разгромить вначале любанско-чудовскую, а затем мгинскую группировки немецких войск, и тем самым прорвать блокаду Ленинграда. Для решения этих задач 54-я армия была усилена 4-м гвардейским стрелковым корпусом (стрелковая дивизия, четыре стрелковые и одна танковая бригады, три лыжных батальона, артиллерийский полк и дивизион реактивной артиллерии), а 2-й ударной армии было приказано рассчитывать на имевшиеся у нее силы, которых у нее в то время уже практически не было.

Наступление 54-й армии вначале развивалось успешно. Ее соединения и части в результате ожесточенных боев прорвали оборону врага западнее Киришей, к концу марта продвинулись в сторону Любани на 22 километра, выйдя на рубеж Погостье, Кородыня, Посадников Остров. Однако развить достигнутый успех они не смогли. Противник перебросил на угрожаемое направление с других участков группы армий «Север», а также из Западной Европы семь дивизий и одну бригаду, что позволило резко изменить соотношение сил в его пользу.

Еще более неудачными были действия в полосе 2-й ударной армии. Используя оперативную паузу в действиях ее войск, в первой половине марта враг спешно снял из-под Ленинграда четыре пехотные дивизии и сосредоточил их на флангах участка вклинения армии. Была подготовлена наступательная операция, получила кодовое наименование «Дикий зверь». Но ее цель заключалась не в разгроме 2-й ударной армии, а в перехвате ее коммуникаций, что впоследствии обрекало советские войска на окружение и гибель.

Нужно сказать, что данная операция готовилась на самом высоком уровне. Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдер в своем дневнике писал: «Фюрер требует за несколько дней до наступления провести авиационную подготовку (бомбардировка складов и войск в лесах бомбами сверхтяжелого калибра). Завершив прорыв на Волхове, не следует тратить силы на то, чтобы уничтожить противника. Если мы сбросим его в болота, это обречет его на голодную смерть…»

15 марта 1942 года немецко-фашистские войска перешли в наступление с целью перекрыть 12-километровый коридор у Мясного Бора и таким образом окружить 2-ю ударную армию. 20 марта они отрезали 2-ю ударную армию от главных сил Волховского фронта. К концу месяца ценой неимоверных усилий и больших жертв войскам 2-й ударной армии все же удалось пробить коридор, но его ширина не превышала 1,5—2 километра и он круглосуточно простреливался огнем пулеметов, артиллерии и находился под воздействием авиации противника. Поэтому продовольствие и боеприпасы окруженным частям пришлось доставлять самолетами, но этих поставок катастрофически не хватало. В результате пищевой рацион в 13-м кавалерийском корпусе сразу сократился до одного сухаря в день. Дошло до того, что бойцы выкапывали из-под снега и ели трупы убитых и павших лошадей.

Бои за коридор велись вплоть до 2 апреля 1942 года. Несмотря на постоянные ответные удары противника, к началу апреля войска 2-й ударной армии удерживали коридор шириной до 800 метров, а к началу апреля расширили его до 2,5 километра. Но после полумесячного отсутствия коммуникаций ее соединения и части испытывали слишком острую нехватку во всех видах снабжения для того, чтобы вести даже пассивные боевые действия. Несмотря на это, Ставка ВГК и командование фронтом продолжали ставить задачи армии на наступление, которые она, естественно, не могла выполнить.

Неудачи 2-й ударной армии постоянно раздражали не только командование Волховским фронтом, но также Ставку ВГК и лично И.В. Сталина, который основной причиной этого считал человеческий фактор. 16 апреля 1942 года тяжело больной генерал-лейтенант Н.Н. Клыков был отстранен от командования армией и самолетом отправлен в тыл. 20 апреля 1942 года на его место был назначен отличившийся в предыдущих боях генерал-лейтенант А.В. Власов, оставаясь по совместительству также и заместителем командующего Волховского фронта. Оказавшись в столь критической ситуации, он не смог организовать управление подчиненными войсками и вскоре сам оказался в плену у противника.

Вполне понятно, что одна только смена командующего не могла существенно изменить обстановку в полосе 2-й ударной армии. Поэтому К.А. Мерецков неоднократно просил у Ставки ВГК разрешения вывести ее соединения из болот на плацдарм к Волхову. Но вместо этого 21 апреля было принято решение о расформировании Волховского фронта с целью объединения усилий этого и Ленинградского фронтов для разгрома группировки врага под Ленинградом.

Таким образом, Любаньская операция войск Волховского фронта не достигла поставленных целей: не были выполнены ни минимальная задача в виде разгрома группировки немецких войск на Волхове, ни деблокада Ленинграда. Согласно исследованию «Россия и СССР в войнах XX века», безвозвратные потери войск Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта во время Любаньской операции с 7 января по 30 апреля 1942 года составили 95 064 человек, санитарные – 213 303 человек, всего – 308 367 человек. О потерях противника данных не обнаружено.

Причины неудач носили как объективный, но и, особенно, субъективный характер.

К объективным причинам относился, прежде всего, значительный перевес врага в технических средствах и обеспеченности боеприпасами, несмотря на многократное преимущество советских войск в личном составе.

К субъективным – ошибки советского командования в организации боевых действий, причем на всех уровнях, начиная от Ставки ВГК и кончая командованием армий. В связи с этим участник боев у Мясного Бора маршал авиации А.П. Силантьев позже писал: «Когда 2-я ударная армия гибла в волховских болотах, мы видели, что это результат просчета и Верховного главнокомандования».

Отрицательную роль сыграли и представители Ставки ВГК Л.З. Мехлис, К.Е. Ворошилов и Г.М. Маленков, направленные по указанию И.В. Сталина в штаб Волховского фронта. Но при этом их задача заключалась не в координации действий Волховского и Ленинградского фронтов в рамках проводимой операции, а в оказании давления на К.А. Мерецкова и командующих армиями, чтобы «любой ценой» выполнить приказы Ставки. На практике такая «помощь» приводила, как правило, к приказам атаковать, несмотря на условия обстановки и понесенные потери.

Безусловно, к субъективным факторам нужно отнести и личные качества командующего Волховским фронтом генерала армии К.А. Мерецкова и командующего 2-й ударной армией генерал-лейтенанта Н.К. Клыкова.

Мы помним, что в июне 1941 года К.А. Мерецков был арестован и некоторое время находился под следствием. В это время ряд высших военачальников за неудачные действия их войск в начале войны и по другим обвинениям по решению И.В. Сталина были осуждены и расстреляны. Практика жестоких наказаний в РККА продолжала иметь место и в последующие месяцы 1941 года. И хотя К.А. Мерецков и был возвращен в строй и назначен на высокую должность, он хорошо понимал, чем чревато сопротивление И.В. Сталину, и предпочитал беспрекословно выполнять его указания.

Н.К. Клыков (1888—1968) был участником Первой мировой и Гражданской войн. Но затем на длительное время был оторван от войск: с 1935 года по болезни находился в распоряжении управления по начсоставу РККА. С августа 1937 года – помощник командующего войсками Московского военного округа по вузам.

В середине июля 1941 года Николай Кузьмич неожиданно для себя был назначен командующим 32-й армии, входившей в состав формируемой Можайской линии обороны. Но еще до вступления в сражение войск Резервного фронта, в конце августа 1941 года он был назначен командующим 52-й отдельной армии, занимавшей оборону на правом берегу реки Волхов. И только в середине ноября 1941 года он принял первое боевое крещение в ходе Тихвинской наступательной операции.

Таким образом, теоретическая подготовка и боевой опыт Н.К. Клыкова в качестве командующего армией были весьма скромными, а здоровье – весьма слабым. Поэтому инициативно решать поставленные задачи в столь экстремальных условиях он не мог. В то же время это был достаточно грамотный генерал, который мог успешно работать на других, менее ответственных должностях. Поэтому после длительного лечения с декабре 1942 года он был назначен на должность помощника командующего Волховским фронтом, в июле 1943 года – заместителем командующего войсками Московского военного округа, в апреле 1944 года – командующим войсками Северо-Кавказского военного округа. С декабря 1945 года – в отставке по болезни.

В результате этих характеристик можно сделать вывод о том, что и командующий Волховским фронтом, и командующий 2-й ударной армией, мягко говоря, не совсем соответствовали занимаемым ими должностям в оперативном плане.

Несмотря на это, операции 2-й ударной, 52-й, и 59-й армий Волховского и 54-й армии Ленинградского фронтов, оттянув на себя более 15 дивизий противника, оказала существенную поддержку защитникам Ленинграда. Существует версия о том, что Ставка ВГК, постоянно требуя высокой активности от войск Волховского фронта, тем самым сорвала планируемое на весну – лето повторное наступление немецких войск на Тихвин с целью их соединения с финскими войсками в районе Свири. Если это так (пока подтверждающих документов обнаружить не удалось), то тогда Любанская фронтовая операция может рассматриваться как часть стратегического замысла советского командования, в результате чего она требует совершенно других оценок.