Текст книги "1942 год. Работа над ошибками"

В марте 1945 года И.Е. Петров был назначен начальником штаба 1-го Украинского фронта. В этом качестве он участвовал в Берлинской и Пражской операциях. 29 мая 1945 года был удостоен звания Героя Советского Союза.

И.Е. Петров умер в Москве в 1957 году. Мемуаров написать он не успел. Правда, написал военно-исторический очерк об обороне Севастополя[34]34
  Петров И.Е. Севастополь в Великой Отечественной войне // Доклады и сообщения Института истории. Вып. 5. М.: Изд-во АН СССР, 1955. С. 29—52.


[Закрыть]. По просьбе писателя Константина Симонова он подготовил для него краткий очерк об участии в обороне Одессы, опубликованный уже после смерти И. Петрова.

Трагедия 2-й ударной

Мы помним, что весной 1942 года 2-я ударная армия вклинилась в немецкую оборону, заняв Любанский выступ, который планировалось использовать в качестве плацдарма для дальнейшего наступления на Ленинград. Однако немцы воспользовались благоприятными условиями и замкнули окружение в районе Мясного Бора. Снабжение армии стало невозможным. Ставка приказала армии отходить. В районе Мясного Бора удалось ненадолго пробить коридор, по которому вышли несколько частей, но затем немцы снова его закрыли.

Власов на тот момент занимал пост заместителя командующего Волховским фронтом Мерецкова и в составе военной комиссии был направлен в расположение армии, чтобы оценить обстановку на месте. Ситуация в армии была очень тяжелой, не было ни еды, ни боеприпасов, организовать ее снабжение также не было возможности. К тому же армия понесла в боях очень большие потери. Фактически 2-я ударная была обречена.

«Трое суток члены комиссии беседовали с командирами всех рангов, с политработниками, с бойцами», а 8 апреля 1942 года, составив акт проверки, вернулись в штаб фронта. К этому времени тяжело заболел командующий армией Клыков, и его пришлось на самолете эвакуировать в тыл. Встал вопрос о новом командующем. Власов предложил Мерецкову кандидатуру начальника штаба армии Виноградова. Однако Мерецков 20 апреля назначил Власова командующим 2-й ударной армии, при этом он по совместительству оставался и заместителем командующего Волховского фронта.

По всей видимости, генерал не «горел» принимать командование армией в столь трудных условиях. Но в данном случае против Власова сыграл его послужной список. Он уже имел успешный опыт прорыва окружения (он вывел 37-ю армию из-под Киева), а также хорошо зарекомендовал себя под Москвой. Если кто-то и мог спасти гибнущую армию, то только человек с таким опытом.

Вплоть до конца июня при поддержке 59-й армии предпринимались отчаянные попытки прорваться из окружения. 22 июня на несколько часов удалось пробить 400-метровый коридор, по которому вынесли часть раненых, но вскоре немцы закрыли его.

Самые крупные бои шли у Красной Горки и Коровьего Ручья. Власов осознавал, что эти люди до такой неимоверной степени устали, что ни о каком выведении из окружения не может идти и речи. Тогда Власов приказывает выходить из окружения небольшими группами, кто как сможет, и двигаться в сторону Старой Руссы, чтобы, по возможности, присоединиться к Лужской партии.

Но и после этого не прекращались отчаянные попытки спасти гибнущую армию. На короткое время удавалось прорвать кольцо окружения. Тогда образовывался узкий коридор шириной 300—400 метров. Под перекрестным огнем противника он превращался в «Долину смерти»: сидящие по обоим краям немецкие пулеметчики расстреливали наших солдат тысячами. Когда из трупов образовывался «холм», пулеметчики просто забирались на него и стреляли уже оттуда. Несмотря на это, до середины июля через линию фронта все же просачивались небольшие группы бойцов и командиров 2-й ударной.

В своем донесении военному совету Волховского фронта от 17 июня А.А. Власов писал: «Докладываю: войска армии в течение трех недель ведут напряженные ожесточенные бои с противником… Личный состав войск до предела измотан, увеличивается количество смертных случаев, и заболеваемость от истощения возрастает с каждым днем. Вследствие перекрестного обстрела армейского района войска несут большие потери от артминометного огня и авиации противника… Боевой состав соединений резко уменьшился. Пополнять его за счет тылов и спецчастей больше нельзя. Все, что было, взято. На шестнадцатое июня в батальонах, бригадах и стрелковых полках осталось в среднем по нескольку десятков человек. Все попытки восточной группы армии пробить проход в коридоре с запада успеха не имели».

21 июня в 8 часов 10 минут штаб 2-й ударной армии направляет очередное донесение начальнику Генерального штаба РККА и Военному совету фронта. В нем он сообщает: «Войска армии три недели получают по пятьдесят граммов сухарей. Последние дни продовольствия совершенно не было. Доедаем последних лошадей. Люди до крайности истощены. Наблюдается групповая смертность от голода. Боеприпасов нет».

24 июня была предпринята последняя, отчаянная попытка прорыва. После нее Власов отдал приказ спасаться, кто как может: разбиваться на маленькие группы по 3—5 человек и пытаться скрытно выйти из окружения.

25 июня противник окончательно ликвидировал коридор.

Что происходило с Власовым в следующие недели, до сих пор не установлено и вряд ли когда-то станет известно. Скорее всего, он пытался добраться до запасного командного пункта, где хранилось продовольствие. По пути он заходил в деревни, представляясь сельским учителем и прося еды. 11 июля в селе Туховежи он зашел в дом, который оказался домом старосты поселка, который сразу же сдал непрошеных гостей немцам. Накрыв им стол в бане, он запер их и сообщил об этом немцам. Вскоре их патруль задержал генерала.

История предательства А.А. Власова и его последующая судьба сегодня хорошо известны, и в контексте данной книги я не считаю необходимым писать об этом. Нужно только отметить, что на допросе он дал отрицательную характеристику К.А. Мерецкову, как командующему фронтом, а также сообщил, что Ленинградский и Волховский фронты не способны к каким-либо наступательным операциям в направлении Ленинграда, что наличных сил хватает только для того, чтобы удержать фронт. Также он сказал, что на получение подкреплений советскими войсками на ленинградском направлении можно не рассчитывать, так как все отдано на южное направление. Это в определенной степени подтверждало информацию, полученную немецким командованием из других источников, и позволило ему произвести наращивание своих сил на Южном направлении.

Реакция И.В. Сталина на предательство А.А. Власова была вполне определенной. Иосиф Виссарионович лично редактировал газетную статью под названием «Кто такой Власов?». В этой статье сообщалось, что Власов был активным троцкистом, который планировал продать Сибирь японцам, но вовремя был разоблачен. Далее говорилось о том, что, к сожалению, партия пожалела Власова и простила его, позволив поруководить армией. Но как оказалось, еще в первые дни войны он был завербован немцами. Несмотря на это, он вернулся в Москву и для того, чтобы избежать подозрений, некоторое время хорошо себя проявлял. Но в итоге он специально завел 2-ю ударную армию в окружение и окончательно перебежал к немцам.

Безусловно, это была ложь, рассчитанная на малограмотного советского читателя. Никаким троцкистом Власов не был, а советское руководство его ценило и быстро продвигало по службе. А гибель 2-й ударной армии была в большей степени обусловлена объективными факторами, чем предательством Власова. Но признавать это, безусловно, И.В. Сталин не мог.

Таким образом, гибель 2-й ударной армии, по мнению Верховного главнокомандующего, была связана не с ошибками Ставки и Генерального штаба в планировании операций, а в субъективном факторе. Безусловно, это играло значительную роль. Но после всех предыдущих неудач сама логика вещей требовала более основательно подходить к оценке конкретных мероприятий, связанных с подготовкой и ведением военных действий крупного масштаба, к непосредственной работе командующих и штабов. К сожалению, на такой критический анализ советское военно-политическое руководство в то время еще не было способно.

Битва за Воронеж

Подходил к концу июнь 1942 года, завершался первый год Великой Отечественной войны. Советские войска, мужественно сражаясь с противником, все еще не могли добиться успеха в результате проводимых операций. Более того, многие операции завершались, не достигнув поставленных целей, а некоторые – даже поражением. Это сильно беспокоило Ставку и Генеральный штаб, которые не жалели сил и средств для того, чтобы изменить ситуацию в свою пользу.

Б.М. Шапошников по-прежнему очень часто болел. На здоровье маршала также негативно сказывались и военные неудачи зимы и весны 1942 года. Он понимал, что в сложившихся условиях не может руководить таким важнейшим органом стратегического управления, как Генеральный штаб, и в мае подал рапорт И.В. Сталину с просьбой о переводе на другую работу.

И.В. Сталин и сам уже понимал, что болезненный Б.М. Шапошников не справляется с возложенными на него обязанностями, и все чаще вызывал для доклада А.М. Василевского. Но среди политических деятелей и военачальников были люди, которые желали в должности начальника Генерального штаба видеть другого человека. Предлагали С.К. Тимошенко и даже Ф.И. Голикова. Но окончательное решение принял, как всегда, И.В. Сталин. 26 июня А.М. Василевский был назначен начальником Генерального штаба РККА, а спустя еще несколько дней произведен в генерал-полковники.

Вечером 26 июня А.М. Василевский, вернувшись в свой кабинет, прежде всего включил приемник, для того чтобы прослушать последнюю сводку Совинформбюро. Четкий голос Левитана доложил: «В течение 26 июня на Харьковском направлении наши войска вели бои с наступающими войсками противника. На Севастопольском участке фронта наши части отбили несколько атак противника. На других участках фронта никаких изменений не произошло».

Александр Михайлович развернул оперативную сводку, подошел к карте. Операторы четко характеризовали обстановку по фронтам и армиям, и она складывалась далеко не благоприятно. По всему было ясно, что враг постарается максимально использовать поражения войск Красной армии в Крыму и под Харьковом, а Ставка не имела достаточных сил эффективно противиться этому. Но И.В. Сталин не будет считаться с этим. Он потребует от Генерального штаба и лично от него, А.М. Василевского, конкретных предложений. Но выработать такие предложения было очень непросто.

Рано утром 28 июня началось германское наступление. В этот день группа генерала М. фон Вейхса нанесла мощный удар в стык 13-й и 40-й армий Брянского фронта (командующий Ф.И. Голиков). На острие главного удара южнее железной дороги Курск – Воронеж наступала 4-я танковая армия генерал-полковника Г. Гота, имея задачу выйти к Дону. Еще южнее войска 2-й венгерской армии рвались к Старому Осколу. Севернее наступал 55-й армейский корпус. Таким образом, бросив на 45-километровом участке фронта против трех советских стрелковых дивизий три танковые, одну моторизованную и три пехотные дивизии, немцы легко прорвали советскою оборону и, вклинившись на 10—15 километров, вышли к реке Тим, южнее города Ливны.

Определив направление главного удара противника, Ставка в тот же день приняла срочные меры по усилению Брянского фронта. Она выделила ему два танковых корпуса из Юго-Западного фронта и один танковый корпус из своего резерва, а также усилила его истребительными и штурмовыми авиационными полками.

30 июня из района Волчанска в направлении Острогожска перешла в наступление 6-я немецкая армия, которая прорвала оборону 21-й и 28-й армий Юго-Западного фронта. Положение советских войск на воронежском направлении резко ухудшилось, часть сил оказалась в окружении. Создалась явная угроза прорыва ударной группировки противника к Дону и захват ими Воронежа.

4 июля немцам удалось форсировать Дон в районе села Малышево, 5 июля – под Семилуками и у села Подклетное. После этого их войска вышли на подступы к Воронежу. В то время весь гарнизон Воронежа, независимо от ведомственной принадлежности войск, был подчинен командующему Брянским фронтом генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову. В его состав входили два стрелковых полка 232-й стрелковой дивизии, два полка НКВД, дивизия ПВО и мелкие подразделения народного ополчения. Правда, в первых числах июля город покинуло все партийное и советское руководство, а также выехала и оперативная группа штаба Брянского фронта во главе с Ф.И. Голиковым.

5 июля немецко-фашистские войска ворвались на западную окраину Воронежа и завязали уличные бои в городе. В тот же день Ставка Верховного главнокомандования приказала выдвинуть на левый берег Дона три резервные армии, переименовав их в 60-ю (командующий – генерал-лейтенант М.А. Антонюк), 6-ю (командующий – генерал-майор Ф.М. Харитонов), 63-ю армию (командующий – генерал-лейтенант В.И. Кузнецов).

Кроме того, в район Воронежа в срочном порядке была направлена наспех сформированная на основании директивы Ставки ВГК от 25 мая 1942 года 5-я танковая армия. В ее состав вошли 2-й и 11-й танковые корпуса, 340-я стрелковая дивизия, 19-я отдельная танковая бригада, гвардейский минометный и легкий артиллерийский полки РГК, отдельный зенитный дивизион и отдельный батальон связи. В начале июля в состав объединения дополнительно был включен еще один – 7-й танковый корпус (командир П.А. Ротмистров), переброшенный с Калининского фронта. Командующим армией был назначен генерал-майор А.И. Лизюков. 5 июля ему было приказано нанести контрудар со стороны Ельца в южном направлении, во фланг наступающему на Воронеж противнику. При этом в приказе имелся пункт, требовавший начать атаку «не позднее 15—16 часов» того же дня. Правда, на то время вблизи намеченного рубежа атаки находился только приданный 7-й танковый корпус, а остальные соединения были еще на марше.

Несмотря на это, контрудар был начат. Первым 6 июля в атаку двинулся 7-й танковый корпус, затем 7 июля в бой вступил 11-й танковый корпус и, наконец, 10 июля – 2-й танковый корпус. При этом вполне понятно, что все эти корпуса вступали в бой, не имея возможности провести разведку и полностью сосредоточиться, их тыловые колонны с материальными средствами (горючим, боеприпасами и т.д.) все еще находились на марше.

Между тем противник продолжал наступать на Воронеж. 6 июля две роты немецкой пехоты, 15 танков и две артиллерийские батареи неожиданно через Чижовку и Вогрэсовский мост прорвались в его пригород, в район авиазавода и железнодорожной станции. Но на следующий день силами танкового батальона и пехотных подразделений они были выбиты с левого берега реки Дон. Но при отступлении немцы взорвали за собой мост, а еще 6 июля советские саперы, неверно оценив обстановку, взорвали другой, Чернавский, мост. Единственным местом сообщения с левым берегом реки оставался Отроженский железнодорожный мост.

7 июля 1942 года Ставка Верховного главнокомандования, озабоченная положением дел в районе Воронежа, приняла решение создать Воронежский фронт, включив в его состава 40, 60 и 6-ю армии, а также 4, 7, 18 и 24-й танковые корпуса. Командующим фронтом был назначен Ф.И. Голиков.

Советское командование считало, что наступающие немецкие танковые корпуса 4-й танковой армии будут далее двигаться через Дон и Воронеж на восток. Но такой задачи у них не было: 6 июля Гитлер приказал командующему группой армий «Юг» Ф. фон Боку передать эту армию вновь образованной группе армий «А» для наступления на Кавказ.

Но командующий группой армий «Юг», разобравшись с обстановкой на месте, решился на невыполнение приказа фюрера. Он своим приказом развернул 24-й танковый корпус фронтом на север для прикрытия своих сил с этого направления от удара 5-й танковой армии. Узнав об этом, Гитлер освободил Ф. фон Бока от командования группой армий «Юг» «по состоянию здоровья» и назначил на его место генерал-полковника М. фон Вейхса. Но тот сумел убедить фюрера в необходимости продолжать выполнять приказ его предшественника. Вечером 6 июля он записал в своем дневнике: «6.07 удалось разбить противника между реками Дон и Олым. При этом только 9-я танковая дивизия уничтожила 61 танк противника. Поэтому останавливать наступление, не достигнув благоприятной местности для обороны, не следует. … Если нам это не удастся, то противник окажется перед всем фронтом обладателем такой местности, которая обеспечит ему благоприятные условия для танковой атаки в направлении север – юг. Следует учесть, что русские используют свою возможность свободы действия для создания мощного удара по нашему северному флангу».

В это время соединения 5-й танковой армии находились в крайне тяжелом положении и практически не продвигались вперед, неся тяжелые потери. Но Ставка требовала других результатов, и высказала явное недовольство действиями генерала А.И. Лизюкова. В ее телеграмме от 9 июля указывалось: «5 ТА, имея перед собой слабого противника не более одной танковой дивизии, третий день топчется на месте. Части армии из-за нерешительных действий ввязались в затяжные фронтальные бои, потеряли преимущество внезапности и не выполнили поставленную задачу».

А.И. Лизюков в столь тяжелой ситуации испытывал огромное нервное напряжение и эмоционально был близок к срыву. 8 июля он со скандалом отстранил от занимаемой должности командира 11-го танкового корпуса генерал-майора танковых войск А.Ф. Попова и его заместителя полкового комиссара Е.С. Усачева. А 9 июля по его приказу без суда и следствия был расстрелян начальник оперативного отдела 11-го танкового корпуса подполковник В.С. Хлебалов. Но это делу не помогло, и контрудар 5-й армии так и не достиг поставленных целей.

В послевоенных мемуарах многие советские военачальники (А.М. Василевский, М.И. Казаков, П.А. Ротмистров, И.Г. Лазарев и другие) называли виновниками неудачи июльского контрудара 5-й танковой армии друг друга и лично командарма А.И. Лизюкова, тем самым снимая ответственность от себя. Однако, по оценке военных историков, роль А.И. Лизюкова в провале операции сильно преувеличена. Они считают, что неудачу операции 5-й танковой армии предопределили ошибочные решения высшего советского командования, в том числе Ставки и Генерального штаба РККА. Тем не менее 15 июля директивой Ставки ВГК 5-я танковая армия была расформирована, а А.И. Лизюков понижен в должности до командира 2-го танкового корпуса. Он погиб 23 июня 1942 года во время боев на дальних подступах к Сталинграду.

К 9 июля немцы практически полностью овладели правобережной частью Воронежа. Стремясь предотвратить проникновение противника на левый берег реки Воронеж, 9 и 10 июля ударная группировка советских войск под командованием генерал-майора И.Д. Гришина со станции Отрожка нанесла сильный встречный удар по противнику. В ходе ожесточенных боев советским войскам удалось ненадолго занять значительный район на северо-востоке города. Однако успешное наступление 4-й танковой и 6-й армий противника вынудило советское командование отвести войска на левый берег Дона в районе Лиски – Павловск – Богучар.

Для предотвращения окружения частей Юго-Западного и Южного фронтов 11 июля войскам 40-й и 60-й армий Воронежского фронта Ставкой ВГК было приказано перейти в контрнаступление и отбить междуречье между Воронежем и Доном. По замыслу операции, соединениям 40-й армии генерал-лейтенанта М.М. Попова предстояло форсировать Дон у села Костенки и перехватить дорогу из Воронежа на Острогожск, а также ударами из района Придачи, Песчанки, Таврово выйти через Чижовку и Шиловский лес к Дону. 60-я армия генерал-лейтенанта М.А. Антонюка должна была разгромить гитлеровцев непосредственно в Воронеже, очистить от них весь правый берег Дона и захватить переправы в районе сел Семилуки и Малышево. Танковой группе А.И. Лизюкова предписывалось наступать в южном направлении через Землянск на Хохол и перехватить на правом берегу Дона коммуникации противника.

Эта операция была начата 12 июля 1942 года. В результате ожесточенных боев было освобождено село Подгорное к северу от Воронежа. Однако Ставка ВГК события в районе Воронежа оценивала негативно. В результате этого 14 июля Ф.И. Голикова в должности командующего Воронежским фронтом сменил генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин.

После взятии Подгорного Н.Ф. Ватутин приказал частям 161-й и 107-й стрелковых дивизий 60-й армии продолжать наступление в юго-западном направлении с тем, чтобы перехватить дорогу Подклетное – Воронеж и занять село Подклетное. Частям 195-й стрелковой дивизии было приказано овладеть аэропортом (современная улица Хользунова в Воронеже) и выйти в районы Коминтерновского кладбища, ипподрома и детской инфекционной больницы.

Бои за Воронеж носили ожесточенный характер. Потери немцев в ходе боев за этот город составили более 40 тысяч человек только убитыми. Правда, и советская 60-я армия также потеряла треть своей численности. За ошибки в управлении войсками ее командующий М.А. Антонюк был отстранен от занимаемой должности, а 24 июля 1942 года на его место был назначен генерал-майор И.Д. Черняховский.

Но по мере развертывания наступательной операции становилось ясно, что ее обширные задачи не могут быть выполнены, и к концу июля по приказу свыше она была прекращена. Обе стороны перешли к обороне и локальным позиционным боям. В результате боев линия фронта в междуречье Дона и Воронежа была спрямлена и сократилась с 30 до 12 километров. На всем протяжении Воронежской области река Дон разграничивала немецкие и советские войска, за исключением самого города Воронежа.

Правда, на этом битва за Воронеж не завершилась. 5 августа 1942 года советские войска захватили Сторожевский плацдарм на правом берегу реки Дон в районе сел Сторожевое, Селявное, хутор Титчиха. В августе – сентябре 1942 года там был создан так называемый Чижовский плацдарм, который удерживали части воронежского народного ополчения. С октября по декабрь 1942 года под Воронежем велись бои, которые сковывали почти 10 дивизий 2-й немецкой армии, отвлекая эти силы от действий на Сталинградском направлении.

По ряду причин в советские времена сражение в районе Воронежа оставалось одной из малоизвестных страниц Великой Отечественной войны. И это понятно. После поражения под Харьковом противник развивал свое наступление на Сталинград, и героическая оборона этого города стала основным предметом исследования. Уже несколько позже было отмечено, что в результате Воронежско-Ворошиловградской операции советские войска сорвали план немецко-фашистского командования уничтожить основные силы Красной армии на Юго-Западном стратегическом направлении и нанесли тяжелый урон ударной группировке врага, рвавшейся к Волге и Дону. Но и после этого операции непосредственно в районе Воронежа в особую группу не выделялись.

Вполне возможно, это происходило потому, что западные историки считали, что все сражения, которые развернулись в июле 1942 года на южном крыле Восточного фронта, были выиграны немецкими войсками. Правда, были и исключения. Так, известный немецкий военный историк генерал К. Типпельскирх в своей «Истории второй мировой войны» писал: «Действия немецких войск, казалось, еще раз увенчались блестящим успехом. Но при ближайшем рассмотрении этот блеск меркнул. Русские армии были, может быть, деморализованы, но не разгромлены».

Сражения, развернувшиеся в ходе Воронежско-Ворошиловградской операции, показали, что, несмотря на утрату Красной армией стратегической инициативы, успехи противника на юге были временными, непрочными. Они не смогли стать решающим фактором, определяющим судьбу кампании. Это вскоре со всей убедительностью подтвердила борьба, развернувшаяся под Сталинградом и на Северном Кавказе.

Но в самой Воронежско-Ворошиловградской стратегической операции советские войска смогли только несколько сдержать наступление противника и понесли тяжелые потери. Подсчитано, что в этой операции безвозвратно они потеряли 323,8 тысячи человек, а санитарные потери достигли почти 320 тысяч человек. Кроме того, было потеряно более 2,4 тысячи танков, 13,7 тысячи орудий и минометов, около 600 самолетов. При этом непосредственно в районе Воронежа советские войска смогли только несколько сдержать наступление противника, но его потери в районе этого города до сих пор остаются не подсчитанными.