Текст книги "Операции вторжения: 1920-2008. Выводы и уроки"

Советско-финляндская война (1939–1940)

Финляндия – парламентская республика, президентом которой в 1937 году стал 64‐летний К. Каллио, который до этого четырежды занимал пост премьер-министра этой страны. Он хорошо знал ее экономику, социальные и другие особенности. Им был сформирован парламент на широкой платформе, который объединил политические силы крестьянства, рабочего класса и создал благоприятную почву для национального консенсуса. В 1939 году в финском парламенте, где в то время работали представители более шести партий (всего 200 человек), 85 были членами социал-демократической партии, 56 человек – партии центра и 25 человек – членами так называемой «Национальной коалиции».

Экономика Финляндии было достаточно мощной. Страна с населением менее 10 миллионов человек являлась одним из главных производителей и экспортеров лесобумажных товаров в мире. Кроме того, в ней ежегодно выращивалось более 2 миллионов тонн пшеницы, 0,3 миллиона тонн ржи, 13,3 миллиона тонн картофеля, производилось более 1 миллиона тонн мяса, 0,5 миллиона тонн масла, 0,1 миллиона тонн сыра. В результате быстро повышалось благосостояние населения.

При этом правительство Финляндии не забывало и укреплять обороноспособность страны. Главнокомандующим в мирное время был президент страны, но основные вопросы решал Совет обороны (консультативный орган), который возглавлял маршал К. фон Маннергейм.

Справка

Маннергейм Карл Густав Эмиль фон (1867–1951). Барон, маршал (1933). Родился в местечке Виллнэс, близ Турку. В 1877 году окончил Гельсингфорский университет, в 1889 году – Николаевское кавалерийское училище (Петербург). До 1917 года состоял на службе в русской армии. Во время Первой мировой войны командовал кавалерийскими бригадой, дивизией и даже сводным корпусом, генерал-лейтенант (1917). С декабря 1917 года – в Финляндии. В 1918 году командовал финской армией. С декабря 1918 по июль 1919 год – регент Финляндии, с 1939 года – главнокомандующий финской армией, с 1931 года – председатель Совета государственной обороны. Руководил действиями финской армии во время советско-финляндской войны 1939–1940 годов. Во время Второй мировой войны был союзником Гитлера. В сентябре 1944 года вынужден был принять решение о выходе из Берлинского пакта 1940 года и из войны. С августа 1944 года – президент Финляндии. В марте 1946 года вышел в отставку. Умер в Лозанне.

С 1930 года начальником Генерального штаба Вооруженных сил Финляндии был генерал-лейтенант Леннард Эш (1892–1978) – достаточно хорошо подготовленный военный управленец. Он учился на физико-математическом факультете Хельсинкского университета. Участвовал в Первой мировой войне. Затем получил хорошее военное образование во Франции. С 1926 по 1929 год возглавлял новосозданную академию Генерального штаба финской армии. В 1930 году был назначен на должность начальника Генерального штаба.

На начало 1939 года Вооруженные силы Финляндии насчитывали 37 тысяч человек и состояли из трех видов: сухопутных войск, военно-воздушных и военно-морских сил.

Сухопутные войска состояли из трёх пехотных дивизий и одной бронекавалерийской бригады. Пехотная дивизия 4‐полкового состава по штату насчитывала 14 200 человек. В каждом из трёх стрелковых полков имелось по 18 37‐мм и 47‐мм противотанковых орудий, а также по 18 минометов калибра 81 мм. В артиллерийском полку насчитывалось 24 75‐мм орудия и 12 гаубиц калибра 105 или 122 мм. Бронекавалерийская бригада располагала 64 единицами бронированных гусеничных машин – танкетками Carden-Loyd Mk VI и лёгкими танками Vickers Mk E.

Военно-воздушные силы Финляндии (153 боевых и 156 учебных самолета английского, французского, итальянского и голландского производства, 172 зенитных орудия) состояли из трёх авиаполков и батарей противовоздушной обороны. В состав авиаполков входили авиагруппы, подразделявшиеся на эскадрильи. Командующий ВВС подчинялся министерству авиации, а в оперативном отношении – командованию сухопутных войск. Также две авиагруппы находились в оперативном подчинении ВМФ Финляндии.

Военно-морские силы Финляндии с личным составом в 4250 человек располагались в основном на Балтике (64 корабля, в том числе два броненосца, восемь минных заградителей, четыре канонерские лодки, 11 сторожевых кораблей, 14 тральщиков, 20 торпедных катеров, пять подводных лодок). В состав Ладожской флотилии входило 10 катеров. На 30 батареях береговой обороны находилось 100 орудий калибром от 120 до 305 мм.

Кроме того, в Финляндии имелись в качестве достаточно подготовленного резерва сухопутных войск: корпус охраны границы, не входивший в мирное время в состав сухопутных войск, который состоял из четырёх бригад общей численностью около 6 тысяч стрелков; военизированные ополченческие отряды (шюцкор), в составе которых насчитывалось 111 тысяч человек; женская ополченческая организация, которая насчитывала 105 тысяч человек.

Основным рубежом обороны Финляндии была линия Маннергейма, состоящая из нескольких укреплённых оборонительных полос с бетонными и дерево-земляными огневыми точками, ходами сообщения, противотанковыми преградами и расположенная вдоль границы с СССР на протяжении почти 140 километров от берега Финского залива до Ладожского озера. В состоянии боеготовности на линии находилось 130 долговременных огневых сооружений.

Финляндия к отражению вторжения со стороны СССР к концу 30‐х годов готовилась основательно. В отношении активизации строительных работ в этот период К. Маннергейм в своих мемуарах пишет: «Летом 1939 года зародилось поистине народное движение по добровольному строительству оборонительных укреплений. Добровольцы равномерным потоком шли со всей страны на Карельский перешеек, где представители всех групп населения в течение четырех месяцев трудились бок о бок, жертвуя своими летними отпусками во имя обороны страны. Кроме того, были собраны значительные суммы добровольных пожертвований для финансирования работ по созданию укреплений… В течение лета на наиболее угрожаемых направлениях построили главным образом противотанковые препятствия – каменные надолбы, рвы и контрэскарпы, – которые существенно увеличили прочность оборонительных позиций. К сожалению, позднее выяснилось, что установленные каменные глыбы должны были бы быть еще выше, чтобы эффективно перекрывать местность и препятствовать продвижению танков противника» (Маннергейм К. Мемуары. М.: Вагриус, 1999. С. 236).

При подготовке оперативной обороны финны прекрасно понимали, что едва ли смогут отразить внезапное наступление войск Красной армии непосредственно на линии государственной границы. Поэтому перед главной полосой обороны была подготовлена полоса обеспечения (предполье, оперативная зона заграждений), глубина которой на Кексгольмском направлении достигала 20–30 километров, на Выборгском – 49–65 километров. Сравнительно небольшая глубина на Кексгольмском направлении объяснялась тем, что в ее тылу, перед главной полосой обороны, располагались крупные водные преграды – река Вуоксен-Вирта и озеро Суванто-ярви шириной от 800 до 2600 метров.

Полоса обеспечения оборудовалось на сильно пересеченной местности линиями опорных пунктов и промежуточных позиций, связанных между собой огнем, прикрытых противотанковыми препятствиями и проволочными заграждениями. В результате этого все дороги, идущие к переднему краю обороны, и рокадные были прикрыты опорными пунктами, промежуточными позициями и различными заграждениями. На Кексгольском направлении на каждые 4–6 километров по ее глубине приходился один опорный пункт. На Выборгском направлении, где была лучше развита дорожная сеть, большинство опорных пунктов, промежуточных позиций и укрепленных рубежей располагалось на перекрестках фронтальных и рокадных дорог. Общее количество линий опорных пунктов и промежуточных позиций колебалось от 6 до 8. Финны считали, что такое размещение опорных пунктов для штурма каждого из них непременно потребует смены позиций артиллерии. Все дороги в пределах полосы обеспечения разрушались или минировались с плотностью до 400 мин на 1 километр, и они перекрывались сплошными завалами шириной 400–500 метров (Готовцев А.И. Боевые действия по прорыву Красной Армией обороны белофиннов на Карельском перешейке с 1939–1940 гг. М.: Высшая военная академия им. К.Е. Ворошилова, 1947. С. 3—10).

В зависимости от важности направления, наличия дорог и условий местности опорные пункты и промежуточные позиции оборонялись силами от взвода, усиленного станковыми пулеметами и противотанковыми орудиями, до батальона, усиленного артиллерией. Большинство из опорных пунктов поддерживалось одной-двумя батареями 76‐мм, а иногда и 122‐мм орудий.

Опорные пункты были рассчитаны на круговую оборону и располагались так, чтобы не допустить их обхода. Они обычно представляли собой одну или две линии стрелковых окопов, иногда усиленные стрелковыми блокгаузами. В глубине, сзади стрелковых окопов, располагались пулеметные гнезда, окопы для противотанковых орудий и минометов, а также наблюдательные пункты. С фронта все опорные пункты прикрывались двумя, реже одной полосами проволочных препятствий типа усиленного забора или сети в два-три ряда кольев.

Основные усилия обороны были сосредоточены в пределах ее главной полосы. Однако к концу осени 1939 года основные фортификационные работы на этой полосе завершены еще не были. В состоянии боеготовности находилось (учитывая и недостроенный укрепузел Муолаанярви – Салменкайта) 74 старых одноамбразурных пулеметных дота фронтального огня, 48 новых и модернизированных дотов, имевших от одной до четырех пулеметных амбразур фланкирующего огня, 7 артиллерийских дотов и один пулеметно-артиллерийский капонир. В общей сложности по линии длиною около 140 километров от берега Финского залива до Ладожского озера было расположено 130 долговременных огневых сооружений. Западный фланг главной полосы обороны был удален от границы на 50 километров, а восточный – на 16 километров.

В начале лета 1939 года работы также начались и на промежуточной оборонительной позиции – линии V – силами добровольцев. Однако велись они недостаточно активно. Поэтому к осени того года на некоторых участках этой позиции успели возвести лишь противотанковые надолбы и установить ряды проволочных заграждений.

Осенью 1939 года были возобновлены и прерванные в 1924 году фортификационные работы на тыловой оборонительной позиции – линии Т, которая шла от залива Суоменведенъпохья до Кякисалми (ныне город Приозерск).

Финны хорошо понимали опасность массового применения танков при прорыве обороны, то ими были заблаговременно разработаны «Указания по расположению и возведению противотанковых препятствий против средних 10–20‐тонных танков», утвержденные командующим Вооруженными силами и начальником Генерального штаба 23–24 мая 1939 года. В них, в частности, указывалось, что каждое противотанковое заграждение не должно располагаться ближе чем в 150 метрах, но не далее 200 метров от переднего края главной полосы обороны, но при этом должно находиться под наблюдением и прикрываться огневыми средствами.

Для усиления противотанковой обороны предписывалось использовать преимущества местности. На особо важных направлениях заграждения предлагалось делать многорядным. Указывалось, что «проволочные заграждения, простреливаемые фланговым пулеметным огнем, образующим сеть огневого прикрытия главной оборонительной линии, необходимо располагать между ней и противотанковым заграждением. Кроме того, внутри заграждения и перед ним можно расположить проволочное заграждение на низких кольях. Относительно пулеметных дотов противотанковое заграждение должно быть расположено так, чтобы танк не подошел к ним ближе чем на 500–600 метров, дабы предотвратить ведение прицельного огня из танка по уязвимым точкам дота». В отношении каменных надолбов было сказано, что они должны прочно сидеть в земле, с заглублением на 40–60 сантиметров и возвышением над поверхностью земли трех передних рядов на 80 сантиметров, а заднего ряда – около 1 метра. Кроме того, к осени 1939 года финские саперы успели возвести вдоль главной полосы обороны около 136 километров противотанковых препятствий и около 330 километров проволочных заграждений.

Таким образом, система укреплений на Карельском перешейке по докладу И.В. Тюленева на декабрьском совещании высшего командного состава РККА состояла из полосы обеспечения (первое предполье) глубиной 36 километров, главной полосу обороны глубиной 6 километров, второго предполья глубиной 18 километров, второй полосы обороны глубиной до 3 километров и Выборгского укрепленного района глубиной до 3 километров. Ее общая протяженность составляла 135 километров, а глубина достигала 78 километров, из которых 66 километров были хорошо оборудованы в инженерном отношении. Она насчитывала 296 долговременных железобетонных и 897 гранитных сооружений. Перед главной полосой обороны к 1939 году было возведено около 136 километров противотанковых препятствий и установлено 330 километров проволочных заграждений. Осуществлялись также мероприятия по созданию зон искусственного затопления местности (Русский архив. Великая Отечественная. Т. 12 (1). М.: Терра, 1993. С. 212–213; ЦГА. Ф. 34980. Оп. 1. Д. 62. Л. 408).

Правда, сам К. Маннергейм состояние полос обороны характеризует несколько иначе. В частности, в своих мемуарах он пишет: «В целях ускорения весьма скромных работ по укреплению Карельского перешейка я разработал новую программу, которую в начале июля 1939 года передал министру обороны. В ней мы потребовали выделения новых средств для завершения работ по возведению оборонительных укреплений на линии между Финским заливом и рекой Вуокси, а также для строительства второй линии, расположенной дальше, между Выборгским заливом и рекой Вуокси. Продолжение этой линии в восточном направлении… И этот вопрос не был рассмотрен до конца, ибо началась война» (Маннергейм К. Мемуары. С. 236).

Но сами по себе оборонительные сооружения не могли выполнить задачу по отражению наступления противника. Она ложилась на войска, которые должны были увязать свои действия с имевшимися оборонительными сооружениями, проведя, таким образом, оборонительную операцию. Причем эти действия нужно было хорошо продумать и подготовить как по глубине, так и по направлениям. Такая задача была по силам только Генеральному штабу, который в своей работе должен был учитывать различные факторы и опираться на лучшие достижения военной науки того времени.

Задача была непростой. В течение более двух десятков лет финский Генеральный штаб трудился над тем, как должны действовать войска в полосе обеспечения. Так, К. Маннергейм в своих мемуарах писал: «Двадцать лет перед Генеральным штабом кошмаром стоял вопрос о том, как наши войска прикрытия смогут в случае войны держать оборону на Карельском перешейке, пока основные силы полевой армии успеют занять свои позиции. Этот страх порождался прежде всего тем, что русские из-за близости Ленинграда могут неожиданно сосредоточить на границе большие силы, и, кроме того, мы ожидали, что их авиация в огромной степени помешает мобилизации и сосредоточению нашей армии…

Но укрепсооружения, построенные на нашей территории, не могли служить фактором, выравнивающим соотношение сил. По конструкции они были весьма скромными и, за небольшим исключением, располагались только на Карельском перешейке. Вдоль оборонительной линии протяженностью около 140 километров стояло всего 66 бетонных дотов. 44 огневые точки были построены в двадцатые годы и уже устарели, многие из них отличались неудачной конструкцией, их размещение оставляло желать лучшего. Остальные доты были современными, но слишком слабыми для огня тяжелой артиллерии. Построенные недавно заграждения из колючей проволоки и противотанковые препятствия не вполне отвечали своей функции…» (Маннергейм К. Мемуары. С. 259, 262).

И все же решение было найдено. В соответствии с имевшейся системой долговременных оборонительных сооружений оперативное построение 7‐й финской армии на Карельском перешейке было решено иметь в один эшелон с выделением значительной части сил в полосу обеспечения. В составе главных сил находилось шесть пехотных дивизий, в составе войск прикрытия – две отдельные пехотные бригады, сведенные в дивизию, подчиненную непосредственно командующему армией. Остальные две отдельные пехотные, одна кавалерийская бригады и отдельные пехотные батальоны составляли общевойсковой резерв объединения. В зависимости от характера местности и состава армейские корпуса обороняли полосы от 56 до 70 километров, дивизии – от 10 до 25 километров.

Между главной позицией и границей была зона глубиной до 50 километров, в которой в соответствии с оперативными планами, разработанными в мирное время, войска прикрытия должны были вести сдерживающие бои до тех пор, пока полевая армия не успеет выйти на главную позицию.

Большое значение для решения задач обороны имела подготовка войск. Еще до создания окончательной группировки войск на Карельском перешейке в начале августа 1939 года с соединениями Карельской армии были проведены учения в соответствии с замыслом предстоящей обороны. К. Маннергейм пишет: «Учения, подготовка к которым началась ранней весной, проводились на Карельском перешейке в начале августа. В соответствии с диспозицией силы «желтых» (противник) отбросили войска прикрытия «белых» (финские войска) на восток от Выборга, где наступление «желтых» было остановлено. Когда сосредоточение «белых» сил северо-восточнее Выборга было завершено, последовало общее наступление на правый фланг «желтых» (Маннергейм К. Мемуары. С. 236).

За несколько месяцев до начала советско-финляндской войны финская армия была приведена в полную боевую готовность, что признает и К. Маннергейм: «Финляндия, естественно, не могла сидеть сложа руки, когда началась война великих держав. 1 сентября (1939 г.) я попросил предоставить мне возможность снова призвать на службу часть резервистов войск прикрытия и морской обороны, которая была демобилизована в августе. Такие полномочия мне предоставили, и это мероприятие было проведено сразу. По моему совету правительство в конце сентября приняло решение об увеличении готовности к обороне таким путем, что переведенные в резерв в 1938 году офицеры и унтер-офицеры тремя очередями прошли разовые сборы в течение осени… 6 октября была отмобилизована вся система войск прикрытия, после чего воинские части немедленно были передислоцированы в приграничные районы… Я предложил 11 октября провести учения резервистов, на которые личный состав призвали с помощью повесток, врученных каждому персонально. Начавшиеся 14 октября учения в прикрытой форме соответствовали всеобщей мобилизации. Приграничные районы освободили, и часть населения городов, находившихся в опасной зоне, перевели в другие места…

Наши войска досконально были знакомы с приграничной зоной, и в их подготовку почти догмой входило обучение ведению активных сдерживающих боев на перешейке. Я, следовательно, исходил из предположения, что они смогут в этой первой и, может быть, последней фазе маневренной войны нанести серьезный удар по противнику, который, как мы и полагали, не привычен к местности, покрытой лесами. Это подняло бы боевой дух, который, несомненно, подвергался бы тяжелым испытаниям в процессе оборонительного сражения. И местность на Карельском перешейке содействовала ведению сдерживающих боев. Длинные, узкие и пока еще не покрытые льдом озера и болота образовывали дефиле, по которым вынуждены были продвигаться войска противника и в которых по ним удобно было наносить фланговые удары. Расположение основной позиции увеличивало возможности такой тактики, но, конечно, предпосылкой было то, что бои в предполье велись бы крупными силами и в тесном взаимодействии с дивизиями на основной линии обороны» (Маннергейм К. Мемуары. С. 241, 264).

* * *

Со второй половины 20‐х годов наркомом по военным и морским делам (с 1934 года – нарком обороны СССР) был К.Е. Ворошилов.

Справка

Ворошилов Климент Ефремович. (23.01.(4.02).1881—2.12.1969). Профессиональный революционер, активный участник Гражданской войны. С ноября 1917 года комиссар Петроградского военно-революционного комитета. С марта 1918 года командир 1‐го Луганского социалистического отряда, с апреля – командующий 5‐й армией. С июля – командующий царицынской группой войск, где близко сошелся с И.В. Сталиным. Затем с августа – член Военного совета Северо-Кавказского военного округа, с сентября 1918 года – заместитель командующего и член Военного совета Южного фронта, с октября – командующий 10‐й армией. С января 1919 года нарком внутренних дел Украины, организовал карательные экспедиции против отрядов атамана Григорьева. С июня 1919 года командующий 14‐й армией и внутренним Украинским фронтом, действующим против бандформирований. После создания в ноябре того же года 1‐й Конной армии, член РВС. В марте 1921 года во главе делегатов Х съезда партии участвовал в подавлении Кронштадтского восстания. С 1921 года – командующий войсками Северо-Кавказского военного округа, член ЦК РКП(б), член Юго-Восточного бюро РКП(б). Руководил подавлением антисоветских выступлений на Кавказе. С 6 ноября 1925 года – нарком по военным и морским делам СССР, председатель РВС СССР, с 1926 года – член Политбюро ВКП(б). С 20 июня 1934 года – нарком обороны СССР, с 1935 года – Маршал Советского Союза. 7 мая 1940 года был отстранен от руководства Вооруженными силами СССР, передав пост наркома Маршалу Советского Союза С.К. Тимошенко. В последующем – на крупных партийных и государственных постах. В мае 1960 года снят с поста председателя Президиума Верховного Совета СССР, а в июле выведен из состава Президиума ЦК КПСС, оставаясь членом Президиума Верховного Совета СССР. В октябре 1961 году обратился к XXII съезду КПСС с письмом, в котором признал свои ошибки, но это не помогло в восстановлении карьеры 80‐летнего маршала. После прихода к власти Л.И. Брежнева в 1966 году он вновь становится членом ЦК КПСС. Дважды Герой Советского Союза (1956, 1968), Герой Социалистического Труда (1960), кавалер 8 орденов Ленина, 16 орденов других государств.

К.Е. Ворошилов был не столько военным человеком, сколько политической фигурой, близкой к И.В. Сталину. Став наркомом по военным и морским делам после внезапной и несколько загадочной смерти 40‐летнего М.В. Фрунзе, он активно продолжал военные реформы, начатые его предшественниками, направленные на сокращение расходов на Вооруженные силы Советского Союза. В 20‐х и начале 30‐х годов это было возможно потому, что основные политические противники СССР, на словах не признавая идей социализма и коммунизма, на деле довольствовались тем, что выкачивали различными путями средства из Советского Союза в обмен на свою продукцию. В условиях глубокого экономического кризиса перепроизводства, охватившего США и ведущие страны Европы, это было исключительно важно.

За период с 1925 по 1932 год удельный вес машин и оборудования в импорте СССР из США и Европы возрос с 20,6 до 55,7 %, чёрных и цветных металлов – с 7,6 до 20,1 %. Только за годы первой пятилетки (1929–1932) в СССР из-за границы было ввезено машин и оборудования на сумму, составляющую 57 % от всей стоимости машин и оборудования, ввезённых за период с 1918 по 1937 год.

В эти же годы советское руководство успешно провело индустриализацию страны, а с конца 20‐х годов взяло курс на коллективизацию ее сельского хозяйства.

Начиная с 1933 года рост продукции советского машиностроения привёл к уменьшению импорта машин и оборудования из-за рубежа. В 1937–1938 годах удельный вес импортируемого машинного оборудования в отношении отечественного производства составлял уже менее 1 %.

Одновременно значительно увеличился объем советского экспорта. Всего к 1938 году на долю промышленного экспорта приходилось 63,6 %, на долю сельского хозяйства – 36,4 % от всего советского экспорта. В экспорте появились статьи, отсутствовавшие в дореволюционной России: химикалии, машины, паровозы, вагоны, автомобили и т. п.; увеличился вывоз обработанных и полуобработанных сырьевых товаров.

Рост экономической мощи Советского Союза сильно озаботил США и страны Европы. Там считали, что нужны срочные меры для того, чтобы прекратить этот процесс. Для этого требовалось втянуть СССР либо в крупный военный конфликт, либо навязать ему непосильные военные расходы и параллельно ослабить вооруженные силы репрессиями.

Роль «красной тряпки» для СССР сыграли Германия, ставшая на путь фашизма, и гражданская война в Испании. Франко был подготовлен к этой акции, и 25 июля 1936 года Гитлер получил от него письмо с мольбой о поддержке. Гитлер также заранее был подготовлен к ответным мерам, и уже 28 июля транспортные самолеты Германии и Италии стали перебрасывать мятежные войска из Марокко в Испанию. Только в 1936 году Германия поставила мятежникам 173 самолета, а Италия – 114. Вскоре к франкистам из этих стран стали прибывать боеприпасы, инструкторы.

В это время в Испанию начали отовсюду приезжать добровольцы левых взглядов, которые вступали в интернациональные бригады, сражавшиеся против франкистов. Советское руководство ревностно следило за событиями, происходившими в этой стране, и западная печать искусственно подогревала этот интерес. В результате СССР также решил оказать помощь республиканцам. 4 октября 1936 года первую партию советского оружие привез испанский пароход. 14 октября в Испанию прибыл первый пароход с советским оружием.

В Испании советские воины впервые напрямую схлестнулись с воинами Германии. Начало будущей схватке было положено. В рамках ее подготовки средства массовой информации Запада периодически восторгались боевым искусством противников, качеством их оружия. Это привело к тому, что и в Германии и в СССР появился культ героев, имена которых стали широко известны в стране.

В обеих странах был взят курс на переоснащение своих армий новым оружием и военной техникой, что в свою очередь требовало существенного увеличения военных расходов. Если в СССР в 1933 году на вооруженные силы тратилось 2,5 миллиарда рублей (3,2 % ВВП), то в 1935 году – уже 8 миллиардов рублей (4,1 % ВВП). Военные расходы Германии росли еще более высокими темпами. Только за период с 1935 по 1937 год общие военные расходы Германии увеличились в 2,5 раза и составили 4,5 % ВВП.

Хорошо известно, что в 1937 году на командный состав Вооруженных сил СССР обрушились политические репрессии, в ходе которых пострадали многие военачальники, в том числе и высшего звена управления. В современной литературе эта темы достаточно раскрыта, и я не буду на ней останавливаться. Напомню только то, что в результате отстранения от должности и последующего ареста А.И. Егорова на должность начальника Генерального штаба в мае 1937 года был назначен Б.М. Шапошников.

Справка

Шапошников Борис Михайлович (20.09.(2.10).1882—26.03.1945). На военной службе с 1901 года. Окончил Александровское военное училище, Николаевскую академию Генерального штаба (1910). Во время Первой мировой войны – начальник штаба казачьей бригады, казачьей дивизии, армейского корпуса, командир полка, Кавказской гренадерской дивизии, полковник. С мая 1918 года в РККА, помощник начальника оперативного управления Высшего военного совета, заместитель начальника разведотдела Полевого штаба, первый помощник начальника штаба народного комиссара по военным и морским делам Украины, начальник оперативного управления Полевого штаба РВС Республики. С февраля 1921 года первый помощник начальника Штаба РККА. В 1925–1928 годах командующий войсками Ленинградского и Московского военных округов. В 1928–1931 годах начальник Штаба РККА. С 1931 года – командующий войсками Приволжского военного округа, с 1932 года – начальник Военной академии имени М.В. Фрунзе, с 1937 года – командующий войсками Ленинградского военного округа, с мая 1937 года – начальник Генерального штаба, с 1940 года – Маршал Советского Союза, заместитель народного комиссара обороны по строительству укрепленных районов на западной границе. Во время Великой Отечественной войны начальник штаба Западного направления, начальник Генерального штаба, заместитель народного комиссара обороны, начальник Военной академии Генерального штаба. Кавалер восьми орденов СССР.

Советский Союз со времен Гражданской войны воспринимал Финляндию в качестве своего вероятного противника. Это объяснялось прежде всего наличием на территории данной страны различных антисоветских организаций из числа бывших белогвардейцев и близостью ее границ к Ленинграду и Кировской железной дороге, соединявшей этот город с Мурманском. Поэтому приграничный Ленинградский военный округ в 20‐х и 30‐х годах считался одним из ведущих. В те годы им командовали такие крупные советские военачальники, как А.И. Егоров, А.И. Корк, М.Н. Тухачевский, И.П. Белов, Б.М. Шапошников.

В то же время И.В. Сталин считал возможным использовать Финляндию в своей политической игре с Германией. П.А. Судоплатов пишет: «В апреле 1938 года резидент НКВД в Финляндии Рыбкин был вызван в Кремль, где Сталин и другие члены Политбюро поручили ему совершенно секретное задание. Он получил директиву неофициально предложить финскому правительству соглашение втайне от советского посла. Финнам гарантировалось экономическое сотрудничество с Советским Союзом с учетом их интересов в Скандинавии и Европе в обмен на подписание пакта о ненападении, экономическом и военном сотрудничестве в случае агрессии третьей страны… Предложение Сталина также включало разделение сфер военного и экономического влияния в Балтийском регионе между Финляндией и Советским Союзом. По указанию Сталина Рыбкин также передал 100 тысяч долларов на создание партии мелких хозяев, которая выступала за нейтральную Финляндию.

Рыбкин во время беседы в Кремле выразил сомнение, что финны, тогда враждебно относившиеся к восточному соседу, согласятся на подписание такого договора, но Сталин подчеркнул, что это зондаж, поэтому предложения должны быть сделаны устно, без участия в переговорах нашего полпреда, то есть неофициально. Рыбкин поступил, как ему приказали, но предложение было отвергнуто… Не увенчались успехом попытки найти тайные подходы и к Маннергейму через его бывшего сослуживца по царской армии графа Игнатьева» (Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы. М.: Олма-Пресс, 1997. С. 143–144).

В 1939 года в командование Ленинградским военным округом вступил генерал армии К.А. Мерецков.