Текст книги "Ключи от седьмого неба"

3

– Умер? – растерянно переспросил высвободившийся из рук паренька мужчина. – Странный вопрос. Вроде здесь все живучие.

Встряхнувшись и приглаживая на голове редкую поросль, он искоса поглядывал на нас, пытаясь угадать, кто мы такие и с какой целью сюда прибыли… Смущало наше вольное поведение в чужом доме.

– Действительно… странный… вопрос, – с натугой поддержал его молодой человек, с трудом удерживая дверь за ручку. Из холла пыталась прорваться женщина с отменной реакцией, он сдерживал натиск. Поток ругательств из уст «потусторонней» родственницы не иссякал, хотя она явно подустала и начала повторяться.

В какой-то момент юноша сосредоточился, злорадно усмехнулся и отпустил ручку. Дверь с грохотом распахнулась и под наш коллективный «Ах!!!» с силой врезалась сначала в соискательницу неприятностей, затем мягко коснулась стены.

Воцарилась та самая тишина, о которой я недавно мечтала. Только в данный момент она пугала. А посему раздавшийся из холла яростный вопль с обещаниями пристроить всех транзитом на Колыму с Магаданом был воспринят нами с фальшивой радостью. Вновь прибывшие граждане ее не разделили.

– Жива, – с огорчением заметила Зинаида.

– А главное – здорова, – в голосе ее пожилого недруга слышалась вселенская печаль. – Как же ты, Константин, так неловко…

– А не надо было Джульетте Аркадьевне с такой силой ломиться в закрытую дверь. Вы, Юрий Васильевич, за нее не переживайте. Она лбом везде себе дорогу прошибет. Ну вот, что я говорил!

Костик хохотнул и с торжеством отметил свою правоту, небрежно кивнув в сторону задержавшейся в дверях стройной Джульетты Аркадьевны. Ее красивое холеное лицо «украшал» новообретенный «аксессуар»: огромный, наливающийся синевой рог на лбу. Однако женщина, казалось, не чувствовала боли. Скорее всего, пребывала в шоковом состоянии, поскольку все ее попытки дать «интервью» по поводу случившегося успехом не увенчались. Она пыталась совладать с речью, но, жуя губами, выдавала только странное мычание.

– Атавизм, – подвел итог Костик. – Возвращение к предкам. Каким именем Джульку ни назови, как была коровой, так ей и останется. В процессе эволюции только матерных выражений нахваталась.

Джульетта Аркадьевна окончательно присмирела, перестала мычать и съехала по дверному проему прямо на порог. Осторожно потрогав шишку на лбу, сморщилась и заплакала.

На помощь ей рванули сразу трое – Психея, Наташка и Димка. Я не успела только потому, что каждый из них буквально перебежал мне дорогу. Лавируя между столом и табуретками, они поочередно опирались на мое левое плечо, купируя мои попытки вскочить. Словом, насильно усаживали назад. И правильно. Мое присутствие рядом с ними только бы помешало, как мешало Димке вмешательство Наташки и Психеи. Пытаясь определить наличие у Джульетты признаков сотрясения мозга, Димка одной рукой отстранял Наташку, старавшуюся всучить пострадавшей бутылку минералки из холодильника, дабы она приложила ее к своему рогу. Вторая рука мужа была задействована на недопущение к ней Психеи. Руководствуясь благими намерениями, та приготовила для передачи мокрый платочек, отобранный у Зинаиды.

Столь разностороннее внимание к ее персоне незнакомых личностей всерьез испугало Джульетту Аркадьевну. Она вжала голову в плечи, стиснула зубы и крепко зажмурилась. Красивое лицо, которое не портила даже огромная шишка, благо она закрывалась прядью свесившихся на лоб светлых волос, исказила мучительная гримаса.

Пользуясь короткой передышкой, во время которой Наталья с Психеей устроили маленький «междусобойчик», пытаясь опорочить приготовленные средства оказания неотложной медицинской помощи, Димка добился от Джульетты внятных, но несколько неадекватных ответов на пару вопросов. По поводу наличия у нее головокружения Димке велено было убираться к черту, а что касается тошноты, то здесь ею было дано твердое обещание: «Только после вас!»

Последний довод оказался решающим. Под язвительный смешок Зинаиды и Юрия Васильевича добровольцы-спасатели, храня достойное молчание, вернулись на свои места.

Костик счел нужным представиться:

– Константин Станиславович. Сын Станислава Аркадьевича, – снисходительно пояснил он.

– Внебрачный, следовательно, незаконнорожденный, а потому не Полетаев, а Колымагин, – внес коррективы Юрий Васильевич.

– И еще неизвестно, от кого он незаконнорожденный-то! – встрепенулась Зинаида. – На Стасика точно не похож.

– Спокойно, господа, у меня есть соответствующие документы, которыми однозначно установлено, что я сын своего отца – Полетаева Станислава Аркадьевича. Кроме того, он лично подтвердил этот факт и вам это известно. – Костик всплеснул руками, возвел глаза к потолку и вздохнул: – Темные люди.

– Где ж ты, сын своего отца, пропадал целых двадцать с лишним лет, а то и больше? – Голос Зинаиды обретал силу.

Юрий Васильевич смотрел на нее с восторгом и потихоньку односложно поддакивал. Джульетта, не обращая ни на кого внимания, разглядывала себя в маленькое зеркальце.

– У вас устаревшие сведения, – терпеливо доложил Костик. – Последние два года мы с папой тесно общались, а где я был до этого, вас не касается. И вообще, вам лучше помолчать. При посторонних людях. – Он развернулся в нашу сторону: – Можно узнать, с кем имею честь находиться почти за одним столом?

– Можно, – опередила нас Наталья. – Знаменитый хирург и по совместительству лечащий врач Станислава Полетаева – Ефимов Дмитрий Николаевич… – Ее плавный жест в Димкину сторону на пару секунд завис в воздухе. Муж переменил место стоянки, решив долить себе чайку, чем и заработал от Наташки звание резвой блохи. Огрызаться Димка не стал. Уселся с чашкой на свой стул и сделал вид, что все происходящее его совершенно не касается. От усердия пролил часть чая на стол и очень этому удивился.

Со мной подруга повела себя более осторожно. Я как раз встала, чтобы помочь мужу ликвидировать протечку. Не спуская с меня глаз и указательного пальца, она доложила, что мы с хирургом два сапога – пара. К тому же состоящая в законном браке. Второй «сапог» зовут Ирина Александровна. Сама представилась очень близким нам человеком, почти родственницей. По поводу Психеи и ее приятеля коротко пояснила:

– Вера – домработница, Колюня – домработник.

– Помощники по хозяйству! – поправила ее Вера. – У нас строго определенные задачи.

Наташка возразила:

– Не принципиально! Круг обязанностей у вас от этого не меняется. Тем более что помогать по хозяйству здесь некому. Надо просто работать.

Психея было решила продолжить спор, но ей помешал солнечный луч, пробившийся через окно в помещение. Прямой наводкой он угодил ей прямо в глаза, заставив Веру охнуть и отскочить в сторону. В направленном потоке солнечного света заплясали миллионы пылинок, что послужило Наташке поводом указать Психее ее первостепенную задачу – заткнуться и протереть мокрой тряпкой пол.

– Чем дышим! – возмущалась она. – Не люди, а биопылесосы без отдельного мусоросборника и системы очищения. Посуду, так и быть, я помою сама, временно возложив на себя обязанности помощницы по хозяйству домработникам. А вы, милые дамы, надо полагать сплошные тети Станислава? – убирая со стола чашки в мойку, поинтересовалась она у Зинаиды и Джульетты, спокойно подкрашивающей на пороге губы. Судя по всему, ей там было достаточно удобно. На вопрос она никак не среагировала.

– Не сплошные… – проворчала Зинаида. – Тетя Стасика здесь только одна – я. Сестра его отца покойного Аркадия Львовича. Зинаида Львовна я, значит. А эта фря, – указала она подбородком на Джульетту, – сводная сестра Стасика. Аркаша, когда женился на его матери, удочерил эту вертихвостку. Ей тогда и годика не было, с виду чистый ангелочек, никто и не думал, что из нее вырастет такая… Да и шут с ней. – Зинаида надменно вздернула голову. – А Юрка здесь вообще никто. Не пришей кобыле хвост.

– Как это никто?! – распетушился Юрий Васильевич. – Какая кобыла?! Я дядя Стаса. Хотя и двоюродный, но ближе родного, тем более что родного у него нет и не было. Маленького его на коленках нянчил, да и потом не раз помогал Стасу в трудных ситуациях.

– Ага. Пил с ним вместе и за его счет в этих самых ситуациях!

– А ты их ему создавала! Правильно он тебя отсюда вытурил. Жалко, с опозданием. Чуток пораньше, глядишь и с Валерией бы ничего…

– Не надоело вам друг другу кости перемывать? Они уж трещат у вас от старости. Аж отсюда слышно. Всей жизни друг другу не хватило, чтобы окончательно разобраться в том, что оба вы сволочи, – лениво заметила с порога Джульетта и осторожно сделала головой вращательные движения, прислушиваясь к своим ощущениям.

Очевидно, они ее устроили, поскольку она сама себе подмигнула в зеркальце, вздернула правую бровь вверх и улыбнулась. Затем обвела затуманенным взглядом всех присутствующих. Ни на ком не задержавшись, зевнула, томно потянулась и пробормотала:

– Все вон.

– Чего-о-о? – пропел Костик, брезгливо поморщившись. – Куда это я пойду из собственного дома?

– Извини, племяшка, но напоминаю: дом мой. Первый раз в жизни хотела обойтись без грубости, но раз ты настаиваешь, могу указать всем пару конкретных мест. Там будет безопаснее, чем рядом со мной. К вашему сведению, у меня СПИД, честно говоря, так и хочется им с вами поделиться. Исключительно по доброте душевной. Вера, ты с Николаем можешь остаться. И приготовь-ка чё-нить пожрать, а то до поминок не дотяну.

– А кого поминать-то собираемся? – наклонившись к моему уху, в полной тишине прошептал Колюня. На ответ от родственников он уже и не рассчитывал. – Что-то я юмора не пойму. Вроде кто-то скончался.

– Поживем – увидим, – тихо заверила его я, начиная осознавать весь трагизм положения. Юмором и не пахло.

Психея автоматически метнулась было к холодильнику, но грозный вид Зинаиды, застывшей на пути к нему с упертыми в крутые бока руками, заставил девушку притормозить и беспомощно оглянуться на Джульетту. Та с интересом ожидала продолжения, но развязка оказалась банальной. Психея взбрыкнула на месте, нечаянно наступив на незамеченный осколок чашки. Проведя рукой по лицу, словно стряхивая наваждение, она басовито послала всех вновь прибывших в дурдом. Следом поступило официальное заявление от восставшего и опирающегося кулаками о стол Колюни: они с Верой не нанимались без ведома хозяев обслуживать извращенцев, а именно сумасшедших гостей, и закатывать им пиры в виде каких-то поминок. И вообще у них другая специфика. Если желающие оплатят им стоимость бензина сюда и отсюда, они ни на минуту не задержатся в этом доме.

У Наташки дрогнули плечи, она совсем низко склонилась над мойкой, перемывая посуду то ли по второму, то ли по третьему заходу. Дмитрий Николаевич, сложив на груди руки, равнодушно следил за полетом одинокой любопытной мухи. Домработники шагнули навстречу друг другу и демонстративно взялись за руки в ожидании мецената, готового возместить им дорожные расходы. Как и ожидалось, нота протеста домработников вызвала шквал негодования родственников. Громче всех вопила Зинаида. Еще бы! В такой трагический момент Вера и Николай по предварительному сговору потеряли совесть. Бедный Стас в гробу перевернется.

– Не перевернется, – заверила я ее. – Для этого ему, по крайней мере, необходимо в этот гроб загреметь.

Димка оторвался от созерцания мухи и недовольно поморщился.

– А что, похоронные принадлежности еще не приобретены? – удивился Юрий Васильевич. – Кто вообще занимается вопросами похорон?

– Смотря кого вы хоронить собираетесь, – живо вмешалась Наташка.

– Вот это сервис! – радостно заквохтал Костик. – Лично я бы не прочь похоронить всех этих претендентов на наследство папы. Вместе со всеми их жизненными пороками.

– Это уж договаривайтесь с ними, – отмахнулась от него Наташка. – Мы здесь задержались в связи со смертью Валерии.

– Долго же вы тут торчите! – попеняла с порога Джульетта. – Если учесть, что она уже два года в покойницах числится… Не опоздали с похоронами-то?

– Не опоздали, – подал наконец голос Дмитрий Николаевич. – Как только будет разрешение следствия на выдачу ее тела…

– Эксгумация… – пролепетал Костик, в очередной раз проявив эрудицию.

– Нет. Вчера утром Валерия Павловна была найдена мертвой на первом этаже. Предположительно упала с лестницы.

Это известие оказало благотворное влияние на самочувствие Джульетты. Она как-то сразу ожила. Прикрыв глаза, облегченно вздохнула. Скорее всего, терпеть не могла жену брата.

– Что вы нам тут мозги конопатите?! – взревел Юрий Васильевич.

Остальные, за исключением Психеи и Колюни, пытались осмыслить Димкины слова и находились в состоянии явного непонимания. Краем глаза я заметила, что супруги-домработники среагировали на новость одинаково – ехидными усмешками. Впрочем, усмешки быстро сменились скорбными масками. Юрий Васильевич осекся и уже миролюбивым тоном доложил, что в десять часов утра ему позвонил агент из похоронной фирмы «Вечность» и сообщил о смерти Станислава. Якобы в силу последней воли усопшего он является его душеприказчиком и наследником…

– И я… – раздалось одновременно от порога и от холодильника.

Хоть в чем-то Джульетта и Зинаида проявили слаженность. Эрудированный Костик просто выругался матом в адрес своего дорогого папы. Сквозь зубы. И на глазах помрачнел. Не было сомнений, что он тоже примерил на себя звание наследника-душеприказчика.

– Теперь бы еще выяснить, где эта облаченная в тело душа после убийства Валерии мыкается, – бодро заявила Наташка.

4

Пространного объяснения не понадобилось. Понятливые родственники заговорили все разом, перемежая свое возмущение досадой на собственную глупость и исключительную дурость других. Быстро выяснилось, что дурнее всех оказался Костик. Молодо-зелено! Он сорвался в эту поездку с собственной свадьбы. Прямо со ступенек ЗАГСа, не успев зарегистрировать брак. Богатая и капризная невеста никак не могла понять причину, по которой жених-безотцовщина променял ее на покойного отца. Сын и при жизни-то был ему совершенно не нужен, а уж после смерти папа мог бы пару часов и подождать, тем более что суток не прошло после его кончины. Бедная девушка предложила даже совместную поездку к телу отца, дабы возложить ему на грудь свадебные цветы. Вместо поездки к могиле неизвестного солдата. Костик категорически отказался. Семейный скандал завершился моментальным превращением букета невесты в веник-голик. Несостоявшаяся жена справилась с этим делом весьма профессионально. Несостоявшаяся теща добавила пару ощутимых пинков. На память Костику остались болезненные царапины и несколько синяков. Несостоявшийся тесть со своим мнением по поводу поведения жениха, к счастью, опоздал – оплачивал предстоящий процесс видеосъемки бракосочетания дочери.

Ясно было одно – кто-то ловко всех одурачил. В том числе, как это ни прискорбно, и нас. В отличие от родственников Полетаева мы не удостоились приглашения на его похороны, зато мифическая сестра Валерии предложила нам предотвратить ее гибель, с которой судьба не задержалась.

Костик сразу заявил, что уезжать не собирается. И с вызовом посмотрел на Джульетту. А некуда ему уезжать. Отказавшись от съемной квартиры, последние два месяца перед свадьбой жил у невесты на полном материальном обеспечении ее родителей. С работы уволился, так как тесть собирался пристроить его своим замом в принадлежащую ему агрофирму. Предприятие приносило огромную прибыль в весенне-осенний период и значительно меньший, но все равно стабильный доход в летние и зимние месяцы.

Следом за Костиком выразил желание остаться в доме Полетаевых и Юрий Васильевич. Выяснилось, что на дорогу сюда он истратил последние деньги, а до пенсии еще больше чем полмесяца. Потупив взор, бедный пенсионер пообещал что в нагрузку никому не будет, с него достаточно и сухой корочки хлеба в день. На красноречивое «Кхм-м» Зинаиды поднял на нее глаза и виновато улыбнулся:

– Что ты, Зиночка, уже целый год ни-ни. Ни одной капли. Печень больная, да и диабет замучил. Ноги вот тоже не слушаются. Глюкометр везде с собой таскаю – сахар в крови мерять. Несмотря на таблетки, то зашкаливает за двадцать пять единиц, то падает до двух.

– Мне-то что, живите, – ворчливо согласилась Зина. – Я и сама собиралась ненадолго здесь остаться. Хоть передохну маленько. Сыночек деток наплодил – трое у меня внучат-то, а сам удрал в неизвестном направлении. Вроде бы почти родная кровь со Стасиком, а совершенно разные. Наверное, поэтому никогда и не общались. А я-то ведь сдуру большую часть квартиры на сына оформила. Вторая-то, меньшая доля сначала мне принадлежала, я и спокойна была, до самой смерти есть за что зацепиться, все свой угол. А потом и эту часть на него, дурака, перевела. Думала, чего уж… Рано или поздно все равно ему все достанется, а бегать по оформлению бумаг он не привык. Упустит квартиру, своих детей обездолит. Полгода назад заявились ко мне два мужика, по фигуре вылитые Николай, ну и велели в один день освободить квартиру-то. Продал он ее, поганец! Без моего согласия продал! Что пережила тогда, сказать страшно. Хорошо невестка приютила. Так и маемся с ней и тремя детками в однушке. Не поверите, ни одной ночи спокойно не спала. Хроническая бессонница. Боюсь, что даже здесь не засну.

– Ты хоть какой-то угол имеешь, – нервно заметила Джульетта. – А я вместе с бомжами по старым домам тусуюсь. Деньги кончились, одна радость – они меня королевой прозвали. На вокзалах ночевать боюсь. Какая-никакая, а свобода. Примелькаюсь ментам, найдут повод попользоваться.

– У тебя же СПИД! – подавленно напомнил Костик.

– Да нет у меня никакого СПИДа. Так… попугать вас решила, думала, сбежите отсюда, уж очень наглость ваша задела.

– Ни денег, ни жилья, ни СПИДа… А где же твой богатенький благоверный? – ахнула Зинаида. – Он же по тебе обмирал. В золоте купалась, на нас поплевывала со своей золотой колокольни.

– Сдулся мой благоверный. А перед этим все в карты спустил. И деньги, и квартиру, и машину… Я в один миг без копейки осталась. Он исчез, и тут как тут его кредиторы. Пристали с ножом к горлу, а у меня и взять нечего. Страшно сказать, что пережила. Грохнули моего благоверного зимой из-за очередного карточного долга. Ох, мамочки, – Джульетта потянулась так, что в спине у нее что-то хрустнуло, – найти бы хоть какого-нибудь старого придурка, типа нашего Юрика. Клянусь, была бы ему верной женой до его гроба. Благо недолго. Все эти козлы на старости лет окончательно дуреют и быстро скукоживаются, но я бы своему из благодарности на пару лет точно бы жизнь продлила.

На меня снизошло полное отупение. Я запуталась в противоречивых чувствах по отношению к полетаевским родственникам. Со страшной силой потянуло домой, к спокойствию и уюту своего маленького мирка, где нет места трагедиям, поведанным этими людьми. Я невольно придвинулась к Димке. Рядышком жалась Наташка, бормоча что-то про вчерашний запланированный на шесть часов ужин, которым так и не накормила мужа. Немного запоздала с раскаянием, но лучше, как говорится, поздно…

– А кто же нам заплатит за работу? – не к месту спросила Психея. – Мы тоже не можем уехать домой без денег. Работы там никакой, назанимали грошей под завязку, на одну пенсию матери вчетвером не проживешь. У нас еще ребенок маленький.

– Надо найти Станислава Аркадьевича, – убежденно заявил Колюня. – Раз он жив, из-под земли достану.

– Лучше поищи на поверхности, – посоветовала Джульетта. – И все-таки, кому и для чего понадобилось собрать нас в этом доме? И каким образом воскресла Валерия? А главное – зачем? Чтобы опять умереть?

– К чему задавать пустые вопросы? – заерзал на табуретке Костик. – Все равно никто не ответит.

– На один вопрос ответ имеется, – мрачно сообщила я, окунаясь в действительность. – Причем два варианта. Либо Валерия воскресла, потому что не умирала, либо погибшая здесь женщина не Валерия. Первый вариант мне нравится больше – все ясно и просто, со вторым сплошная заморочка.

– Мама дорогая! – заорала Наташка. – Ирка, помнишь, еще в больнице Станислав бормотал, что он вдовец? И найденыш Кикимор говорил то же самое.

– У меня нет провалов в памяти, именно поэтому я и сказала, что со вторым вариантом сплошная заморочка. Но это легко проверить. Достаточно съездить в морг и взглянуть на тело женщины. Мне кажется, еще не поздно. Есть добровольцы?

Дмитрий Николаевич неожиданно вскипел. Рекомендовав мне не совать свой нос, куда не надо, демонстративно вышел. Пропуская его, Джульетта слегка посторонилась.

Добровольцев на поездку в морг не нашлось. Психея радостно доложила, что ни одну Валерию они знать не знали и в глаза не видели. Костик безрадостно отметил, что ему тоже не повезло при жизни узреть хотя бы любую из них по счету. Общался он только с отцом, и то еще до аварии. О самой аварии его не известили. Юрий Васильевич, покряхтывая, сослался на больные ноги, с осторожностью вытянув их вперед. Зинаида, жалуясь на пошаливающее сердце, предрекла себе бронь на холодное местечко рядом с Валерией еще на подступах к моргу. Джульетта сослалась на головокружение и предложила разумный вариант: поискать в доме фотографии Валерии. И тут я вспомнила о давнем визите супругов Полетаевых к Димке на консультацию, по окончании которой они фотографировались на территории больницы.

Это воспоминание я озвучивала уже на ходу. Как всегда, не глядя под ноги. Совершенно вылетел из головы искусственный барьер из вытянутых конечностей Юрия Васильевича…

Мне повезло, что Джульетта не успела среагировать на мой стремительный полет к двери и потесниться. Это спасло меня от негативных последствий в виде причинения существенного вреда своему здоровью. Небольшая шишка на лбу не в счет. А вот Джульетте совсем не повезло, ибо негативные последствия выпали на ее долю. Опрокинувшись на спину, она весомо приложилась затылком к плиточному полу, где и замерла, не подавая признаков жизни. Жуткий, какой-то тупой стук головы о кафельные плитки резанул по ушам. Стоя у порога на коленях, я закрыла глаза, ожидая жуткого вердикта подскочившей на помощь женщине Наташки. В ушах стоял коллективный вопль ужаса присутствующих.

Подруга почему-то заговорила голосом хирурга Ефимова, обращавшегося исключительно к себе самому. Так я усвоила кое-что о себе (опять-таки ничего нового), о планах на будущее поверженной Джульетты (зачем только ее назвали этим исторически несчастливым именем) и о рекомендациях Юрию Васильевичу в отношении его больных конечностей (мешают, значит, удалить, как лишнее звено). Нежной музыкой показался хриплый голос Джульетты:

– Ну, это уж слишком…

На большее у нее сил не хватило. Я рискнула открыть глаза, напомнив себе, что надо вообще отвыкать от этой дурной привычки – закрывать глаза на окружающую действительность. Это убережет остальных от моего вредоносного воздействия.

Джульетту уже подняли. Димка с Натальей, взяв ее под руки, медленно перемещали несчастную в ближайшую комнату. Джульетте был необходим покой и постельный режим. Хотя бы до прибытия «скорой». Если Константин обеспечил тетушке легкое сотрясение мозга, то я, надо полагать, перевела его в высшую категорию.

Чувствуя за собой тяжелейший груз ответственности за содеянное, я поплелась следом, безуспешно пытаясь оказать ненужную помощь в транспортировке. Время от времени Наташка истерически орала, запрещая мне приближаться к Джульетте ближе чем на полкилометра, и весьма ощутимо лягалась правой ногой. Слова искренних извинений, призванных загладить вину, от волнения перемешались в моей голове. До сих пор стыдно вспоминать, какую ахинею я несла. Уж Евросоюз точно не следовало впутывать. Лучше бы молчала. Это, кстати, посоветовал и Димка, выразив сомнение в том, у кого из нас – Джульетты или меня – с головой хуже. И мельком взглянув на мою скромную шишку на лбу, добавил: «Ваше сиятельство…»

Уложили пострадавшую в пустующей комнате по соседству с занимаемой Натальей. В ней было немножко душновато, поэтому настежь распахнули окно, прикрыв его занавесками. Джульетта слегка постанывала. Пару раз я робко поинтересовалась, не нужно ли ей чего-нибудь принести. А то мигом слетаю. Мне не ответили, тогда я огласила весь список имеющихся в доме продуктов, включая «бич-пакеты» с лапшой быстрого приготовления. Вдруг что-нибудь из них Джульетта пожелает отведать. Не пожелала. Ее реакция была достаточно красноречивой – бедняжку вырвало. Меня тут же вытолкали вон и закрыли дверь.

Прижавшись к ней ухом, я слышала, как обсуждается вопрос госпитализации Джульетты. Оказалось, что она умеет плакать не только от боли телесной. Рыданиями Джулька подкрепляла слезную просьбу не укладывать ее в больницу, где будут задавать слишком много лишних вопросов. Ей надо просто немного отлежаться. Главное, не допускать к ее кровати этот чокнутый второй «сапог» из пары Ефимовых. Тогда к утру она уже точно будет в полном порядке. Я не обиделась, но сочла необходимым покинуть свой пост у двери.

На кухне царила атмосфера мира и взаимопонимания. Юрий Васильевич с Зинаидой сидели рядышком за столом и с удовольствием жевали две корочки хлеба величиной с половину батона каждая, запивая их кефиром. Костик сосредоточенно поглощал лапшу быстрого приготовления, стараясь как можно больше намотать на вилку. Психея с Колюней по другую сторону стола, горестно опираясь подбородками на согнутые в локтях руки, сочувственно наблюдали за ними.

При моем появлении все пытливо посмотрели в мою сторону, ожидая новостей. Я ограничилась надеждой на скорое исцеление Джульетты. Скорее всего, в больничных условиях. По-моему, достаточно внятное разъяснение. Тем не менее все пятеро продолжали на меня таращиться.

Решив повториться, я уже открыла рот, но тут за моей спиной раздалось ласковое:

– Здравствуйте.

– Здрассте, – выдала я, не оборачиваясь, и вся пятерка нестройно откликнулась на приветствие, но напряженного внимания не ослабила.

Сообразив наконец повернуться, я увидела, как порожек кухни уверенно перешагнула женщина не первой молодости, подтянув за собой небольшой чемодан на колесиках.

– Я правильно попала – дом Полетаевых? – насторожилась она и вытянулась в струнку, заметив большое количество присутствующих и их странную реакцию.

Мне показалось, что она испугалась и раздумывает, не повернуть ли ей назад. Изо рта Костика вывалился внушительный комок лапши, он запоздало сглотнул и молча кивнул в знак приветствия.

– Ага, значит, правильно, – с облегчением вздохнула новая визитерша. – Уф-ф… Жарко. Еще раз здравствуйте. А я приехала от своей приятельницы – вашей домработницы Ольги Ивановны Остапенко. Ей на замену. Она сказала, что все согласовала. Кто из вас Станислав Аркадьевич, вы? – обратилась она к Колюне.

– Н-нет, – он немного привстал, – я совсем наоборот, просто Николай, а это – моя жена. Просто Вера.

– Ну а я просто Надя.

– Совсем непросто, – с подозрением заявила пришедшая в себя Зинаида. – Эта семейная пара сегодня тоже прибыла от нашей домработницы в качестве… домработников. А кто же из вас настоящий?

Могу поклясться, все домработники проявляли озадаченность весьма натурально. Я бы так не сыграла. Кто-то из них определенно врал. Интересно, как будет (будут) выкручиваться посланник (посланники) следствия. Надо же допустить такой досадный промах!

С расстройства укоризненно покачивая головой, Надежда вытянула мобильник и через пару секунд уже разговаривала со своей предшественницей, объясняя, какой казус с ней произошел. Какое-то время она внимательно слушала собеседницу, удивлялась: «Ну надо же!» и агакала. Затем, не отрываясь от трубки, спросила у Психеи фамилию.

– Ткачук! – вытянувшись в струнку, рявкнула та.

– А-а-а, услышала, да? – продолжила переговоры Надя, только уже в качестве слушательницы, лишь иногда вставляя излюбленное «ага». Попрощавшись с приятельницей, нахмурила брови и строго поинтересовалась, почему Ткачуки не приехали в назначенный им срок – немного раньше.

– У нас сынишка приболел. Ветрянкой, – оттарабанила Психея. – Я звонила Станиславу Аркадьевичу, он разрешил задержаться. Сказал, что мы вообще можем не спешить. Только нам очень деньги нужны.

– Зачем папе куча домработников? – удивился Константин. – Тем более что самого его нет дома.

– Да я же пыталась втолковать всем, что мы с Колюней не домработники, а помощники по хозяйству, – обиженно напомнила Психея. – У нас специфическая задача – облагородить земельный участок. Мы дизайнеры, специалисты по садовому ландшафту. Только теперь не знаем, приступать или не приступать к работе. Кто будет оплачивать?

– Понятно, – оживились родственники Станислава, пропустив вопрос оплаты мимо ушей.

– Ничего не понимаю, – вынуждена была признать я. Очень хотелось узнать номер телефона, по которому звонила Надежда, но не нашлось подходящего повода его выяснить.