Текст книги "Тайна замка Бельвуар"

Интернет

Прежде всего пришлось заглянуть в интернет на сайт Гилилова «Кто был Шекспиром». Технические возможности позволяли это сделать. Систему разработали отечественные специалисты (московиты и петербуржцы). Как ни насмехались «железнодорожники» над «Уралвагонзаводом», но именно эта корпорация внесла главный вклад в данную систему. Она работала как швейцарские часы. Теперь, что там на сайте по заданному вопросу? Шум, нарастающий шквальный шум, потом лай. Сбой в системе? Видимо, так. Возможно, влияние астероида, его прохождение через Границу Миров прогнозировали. Был включен особый адапторегулятор, но он не помог. На экране рябило, мельтешило, шипело; потом стало успокаиваться, появилась сетка, отдельные слова, фразы, даже научные определения, фамилии, картинки. Ну, слава богу! Сейчас всё станет на место. Но нет! Опять замелькало, затрещало, в просветах выползла чёрная «запостулированная» словесная жижа. Господи! Чуть ли не льётся с экрана монитора!

Да что с интернетом?! Он стал захлёбываться словами: Фрейд, Ницше, гормоны; опять Фрейд, Ницше, а потом и того хуже: постель, вторая кровать… постель, качество!.. А вот ещё мелькнуло: Елизавета Рэтленд – проститутка, Мэри Пембрук – шлюха; потом на экране как-то радостно забилось: «Здравствуй, Лиза! С Новым годом!» А вот ползёт, просто ползёт, как питон, научное обозначение платонической любви. За этим ещё одно назидание и глубокая мысль поставщика текста: поэт не может оскорбить поэта, если последний сидит за столом жены первого, беседуя с нею. С Рэтлендом такое было в его лондонском доме? Да, было. Он сделал замечание жене относительно поэта Бена Джонсона, которого она принимала за своим столом. В этом случае и по жизни Рэтленд – не поэт! А вот Марстон и Джонсон – поэты, да настоящие; били друг другу морды натуральным образом в 1601 году, а Марло хватал за грудки каждого, кто смотрел на него не так как на поэта! А в «Кариэтовых нелепостях» 57 английских поэтов мочатся на несчастного клоуна Кариэта и при этом считают себя поэтами.

Что там ещё мелькает в испорченном астероидом интернете по поводу Шекспира, Рэтленда, Гилилова? Замельтешил однофамилец графа какой-то Мэннерс, признается Шекспиром. Значит, двойник! Но главное, что не допускает Рэтленда быть Шекспиром, – это его болезнь, хотя ею якобы болела почти половина человечества. «Пандемия», как писал Сергей Степанов. На экране появилось слово «король». Ага! Что по его поводу выдает поставщик информации? Выдаёт: какого чёрта он пёрся летом 1612 года на могилу Рэтленда в Бельвуар, если знал, что в ней лежит другой человек! На экране опять имя Елизаветы: она не поэтесса, а сожительница какого-то лорда и в этом качестве не могла написать поэму о Христе «Царь Иудейский», не могла по этическим причинам. Впрочем, она и не умела рифмовать… Где её произведения, где? Да… И это всё в интернете, на экране! И вдруг его заело на слове «сифилис», оно повторилось раз сорок. Ух, мусорный ящик!

Только после этого началось прояснение, и поставщики информации выдали довольно чётко идущей строкой: «Вы тридцать лет работали над своей книгой, а мы за три дня собрали больше материалов, чем вы». Бог мой! Да что с интернетом? Ведь работал идеально. А это что? На экране замелькал сектор «опричников», огромные булыжники полетели в какого-то литератора, потом… «Всё, отключаю. Обойдусь без интернета. Речь идет о лакунах в „Жертве любви“, а может, их и нет. Гилилов дал исчерпывающий анализ. Но чёртов 1606 год! Ведь его надо как-то объяснить. Как раз в интернете и была статья Гилилова по этому вопросу», – Дмитрий Евгеньевич был поражен «самонаводкой» интернета на слова: «Фрейд», «Ницше», «рефлексы», «гомосексуалист»; он не отключался, на экране эти слова просто зависли, всё ещё летели булыжники и, кажется, убили какого-то поэта. Нет. С этим надо кончать. Интернет был отключён. Сколько же больных умом на белом свете?! Дмитрия Евгеньевича сильно взволновали события прошедшего дня, и особенно работа интернета. Переживая всё это, он ходил по своей огромной комнате в замке Бельвуар. «Ну всё. На сегодня хватит», – сказал он, хотя уже давно начался новый день. Отодвинул штору: на востоке занимался рассвет. «Но вот и утро, рыжий плащ накинув, ступает по росе восточных гор» (Шекспир. «Гамлет»).

Лакуны
Анализ

Их не заполнить «запостулированным» интернетом. Необходим анализ. Анализу сборника «Жертва любви» Гилилов посвятил почти сто первых страниц своей книги «Игра», да и по главам о нем многое сказано. С чего же начать наш анализ? Что у нас есть в базе для этого? Прежде всего сама книга Ильи Михайловича, его дискуссионная брошюра «Слова, слова, слова…», несколько отпечатанных страниц текста такого же плана из интернета, книга Сергея Степанова «Шекспировы сонеты, или игра в игре». Не густо. Нет первоисточников. Но попробуем провести анализ с использованием перечисленного материала. Это наш первый возможный в сложившейся ситуации подход к анализу честеровского сборника «Жертва любви».

Однако, что анализировать? Что искать и можно ли что-нибудь отыскать новое, если над сборником больше века трудилось, думало, ломало головы столько людей? Всё открыто, доказано и объяснено: какие события отражены в нём, кому он посвящён и прочее. В целом эта книга о жизни и смерти Феникс и Голубя, об их любви и жестокой судьбе. Однако в лакунах остаётся 1606 год, на него особенно напирают критики Гилилова. К категории лакун в определенном смысле можно отнести смерть и тайные похороны супругов Рэтленд, которых Гилилов на основе научного анализа идентифицировал с Феникс и Голубем; похороны особо тщательно, с некоторым изумлением и авторскими вопросами описаны в книге «Игра»; кажется, что при анализе пост-шекспировского периода (1612–1622 гг.) и даже позже могут тоже возникнуть лакуны; их уже начали заполнять «пропостуляторы». А чем мы можем заполнить? Постараемся нашим анализом. Каким он ни будет, но честным и без подковырок. Итак, в анализе у нас будут находиться мысленно изъятые из книги Гилилова «Игра» четыре экземпляра поэтического сборника Р. Честера. Его принято называть «Жертва любви». Поэма такого же наименования находится в этой книге. Кроме того, в ней имеются различные крупные и мелкие стихотворного и другого жанра произведения.

Сейчас же, пока в замке не закипела утренняя работа, не начались экскурсии, моционы по его садам и паркам, мысленно «разложим» на столе все четыре экземпляра сборника Р. Честера «Жертва любви». Оказывается, количество выпущенных книг не известно. Но с учетом тайного, и даже в некоторых моментах интимного характера его содержания, было отпечатано очень небольшое количество, естественно, для внутренних потребностей; в нашем понимании – до тридцати экземпляров. Люди не хотели кричать о себе на весь божий свет. Они тайно занимались литературным творчеством, тайно ушли из жизни и оставили о себе таинственную книгу как память. Она своего рода исповедь в домовой церкви. Её могут читать самые близкие и преданные этим людям сердца. Почему так поступали? Им так нравилось, такие они были, а потом для этого существовали и причины. О них скажем позднее.

До нашего времени дошло только четыре экземпляра сборника Р. Честера «Жертва любви» с разными датами издания или без дат. Скажем самое главное, что о нём определенно установлено. Это необходимо сделать, чтобы лишний раз не повторяться. Первое, о чём, правда, уже говорилось, но здесь следует напомнить, о мистификационном характере книги. Он направлен на сокрытие подлинных имён героев Феникс и Голубя и связанных с ними событий. Второе, что весьма и весьма важно для заполнения лакун, все экземпляры сборника Р. Честера изданы единовременно – с одного набора, на одном сорте бумаги. Вторая позиция доказана Гилиловым на основе скрупулезных теоретических выкладок и эмпирическим путём, что подробно описано в его книге «Игра». Именно она крайне важна, ибо с её помощью утверждается тот или другой год издания книги и привязка к нему событий и героев в них, то есть их настоящих имен. Третье, что также безусловно определено – это траурный, реквиемный характер всей книги. Четвёртое: лейтмотивом стихотворений лучших поэтов Англии о Феникс и Голубе является оценка Творения, оставленного ими миру, и плач по ушедшим. Однако, что же представляет собой книга Р. Честера в целом по структуре содержания? «Это важно отметить хотя бы очень коротко для уяснения предмета анализа, возможно, кое-чего и другого», – подумал Дмитрий Евгеньевич.

Прежде всего «Жертва любви» – книга небольшого формата, в ней 195 страниц; состоит она из двух частей. Первая посвящена жизни и смерти Феникс и Голубя, её главных героев. Вторая часть – оценке их Творения, то есть творческого наследия. В первой части – 168 страниц, или 86,2 % всего объёма книги. Все действующие лица здесь носят имена птиц. В первую часть входит непосредственно сама поэма Р. Честера «Жертва любви», его обращения к читателям; в конце поэмы стоит его подпись как автора, чем, по существу, снимается авторство Торквато Челиано, напечатанное на обложке книги. Затем выделяется стихотворение некого Пеликана с подписью под ним опять же Р. Честера, что означает конец всей поэмы. После чего на 34 страницах помещены акростихи Голубя к прекрасной Феникс; их заканчивает заключение опять же самого Р. Честера, в котором он объявляет, что из отдавших богу поэзии Аполлону жизней Феникс и Голубя, из их праха поднялся царственный Феникс, то есть Творение умерших под именем Великого Феникса.

Сама поэма Р. Честера «Жертва любви», по оценке Гилилова, крайне неоднородна как по содержанию, так и по качеству. По его словам, её прерывают циклопические (по размерам) вставки, почти целые поэмы: одна на 44 страницах о короле Артуре, другая на 43 – о флоре, фауне, минералах. Автор «Игры» полагает, что вставки сделаны в мистификационных целях, так как их содержание не имеет никакого отношения к судьбе Феникс и Голубя и к их Творению. «Видимо, также это сделано и для придания объёма книге», – подумал Дмитрий Евгеньевич.

Вторая часть честеровского поэтического сборника по структуре более простая, но загадок в ней не меньше. Прежде всего её предваряет второй титульный лист (шмуцтитул); в этой части 27 страниц. Лучшие английские поэты: Хор поэтов, Неизвестный, Уильям Шекспир (1564–1616), Джон Марстон (1576–1634), Джордж Чапмен (1552–1634), Бен Джонсон (1572–1637) – в метафоризме необыкновенного накала и восхищения, виртуозных словотворений и мастерства стихосложения оценивают Творение Феникс и Голубя; кроме Джонсона (в это время он путешествовал по континенту) все скорбят по умершим. В крайне замысловатом, почти фантастическом по смыслу сборнике Р. Честера литераторов в первую очередь привлекло имя Шекспира, его участие в коллективном литературном труде, чего якобы он не был поклонником. Особенно приковала их внимание таинственность его неозаглавленной поэмы. Само собой разумеется, что вокруг этого развернулись шекспировские игры, скорее, даже битвы; идут они и по сей день. «Куда и меня занесло, – подумал Дмитрий Евгеньевич. – Да… Все почти судорожно, судя по анализу Гилилова, стали искать, кто же такие Феникс и Голубь, кто прототипы этих, почти мифических, имён». Конечно, Феникс – «создание» действительно мифическое: сгорая, появляется из собственного пепла один раз в пятьсот лет, а вот Голубь – птица сотнями тысяч (а то и миллионами) заполняющая земли и страны, красивая, не хищная, приближена к людям, и как бы такое имя-псевдоним рассеяно повсюду, ему несть числа. Кажется, это наиболее общее о структуре содержания книги Р. Честера «Жертва любви».

«Для анализа очень важно обозначить „лежащие“ перед нами экземпляры, чтобы, в конце концов, не запутаться самим, ибо загадки книги „Жертва любви“ „свели с ума“ не одного исследователя. Может, и нас тоже; правда, мы всего лишь любители и должны бы избежать этой участи», – размышлял Дмитрий Евгеньевич, рисуя и обозначая экземпляры честеровского сборника на листах бумаги. Анализ требовал их названия по географии пребывания в настоящее время, то есть в ХХI веке:

– первый находится в Калифорнии (США) в библиотеке нефтепромышленника Хаттингтона (хаттингтонский экземпляр);

– второй – в Вашингтоне (США) в библиотеке нефтепромышленника Фолджера (фолджеровский);

– третий – в Лондоне в библиотеке Британского музея (лондонский);

– четвёртый – в Уэльсе (Англия, уэльский экземпляр).

Анализировать нужно все, но четвёртый варварски изодран: вырваны титульные листы, первые и последние страницы. Есть подозрение, что это сделано не утилитарно, а специально. Возможно, в качестве пробы над ним трудилось одно знатное семейство. Об этом мы ещё скажем.

Анализ
Автор

Дмитрий Евгеньевич задумался и посмотрел в окно, а там, «ступая по росе восточных гор», утро приближалось к Бельвуару. Об этом говорили и другие его атрибуты. Где-то вдали, видимо, в хозяйственной части имения, скорее всего, в деревне, раздалось ржание лошадей, замычали коровы и, как по команде, заблеяли овцы. Дружно, почти одновременно, раздался лай охотничьей своры. Всюду в замке и его окрестностях начинала работу «инфраструктура» в лице конюхов, пастухов, поваров, слуг и других работников. Запели припозднившиеся петухи. Жизнь набирала силу. Свежий ветерок пахнул в приоткрытое окно комнаты Дмитрия Евгеньевича. Затем из поварских помещений цокольного этажа разнёсся аромат крепкого мясного бульона и запекающихся с яблоками жирных и сочных уток; он был такой силы, что его не перебили даже запахи уже почти готовых пирогов с грибами, а также сладких с чудной клюквой, грушами и проникающими во все щели, томящими душу ванилью и корицей. Это всё прекрасно, но отвлекает от работы. Для неё осталось часа три спокойного утреннего времени, спать будем потом, а сейчас закроем тревожащее окно, сварим кофе и углубимся в анализ.

Допивая кофе, Дмитрий Евгеньевич задумчиво смотрел на «лежащие» перед ним экземпляры «Жертвы любви». «Всё, приступаю к анализу. Использую разные методы, но в основе, конечно, логику с дедукцией, кое-где употреблю и простую арифметику в контексте с этой логикой. Начнём с титульного листа, то есть с обложки книги. Прежде всего обратим внимание на автора, оглавление и даты выпуска книг. Это и есть общее, но при необходимости будем его конкретизировать, заглядывая во внутрь сборника. Итак, на двух экземплярах автор зафиксирован. Это Роберт Честер. На третьем, лондонском, его имени нет. Пока не задаем вопрос почему? Однако на хаттингтонском и фолджеровском на обложке он объявлен дважды: как переводчик и как автор одной из поэм, которая является составной частью всей переведенной им с итальянского языка поэмы. Это первое явное противоречие, которое обнаруживается при рассмотрении автора, если оценивать общее, используя элементы частного анализа.

Имя Р. Честера мелькает ещё в нескольких местах книги. В частности, он выступает как автор прозаического и стихотворного обращений к читателям, что-то вроде введения в самом начале сборника. Оно (это введение) без пагинации, то есть без нумерации страниц. Этот момент следует запомнить. Именем Р. Честера подписана вся поэма „Жертва любви“, которая с различными дополнениями составляет 68,7 % всего объёма книги, что говорит о якобы самом большом вкладе данного человека в создание текста сборника, недаром его именем он и назван. Далее, и очень заметно, с какой поспешностью Честер подписывается под дополнительными стихами Пеликана, свидетельствующими, что Феникс вслед за Голубем вошла в священный огонь Аполлона и что они сгорают в нём оба. Эта подпись Честера следует под стихами Пеликана после всей поэмы, где уже стоит его имя. Присутствие автора на обложке книги в качестве переводчика „Жертвы любви“ и одновременно в качестве автора её части, а внутри книги как автора всей поэмы, имеющей такое же название, говорит об одном: он не был ни тем, ни другим, а еще о преднамеренном запутывании авторского вопроса. В первом случае исследователи доказали, что никакой подобного рода итальянской поэмы и написавшего её поэта Торквато Челиано не существовало. (Как же Рэтленд любил Италию! Гилилов пишет, что она показалась ему раем. Даже сюда, в „Жертву любви“, внесено итальянское имя, а сколько их в студенческих и ранних произведениях Шекспира, где он прячется под масками итальянских имён! А сколько действующих лиц с итальянскими именами в его пьесах, они жемчугом рассыпаны повсюду!).

Дальнейший анализ присутствия Р. Честера в книге показывает, что он ещё выступал и как её составитель, то есть имел дело со всем авторским коллективом; значит, вёл переговоры, поиски авторов, просматривал все полученные материалы, возможно, их компоновал, то есть его роль главная, почти подавляющая в создании книги. Однако при всём этом его имя исчезает с обложки лондонского экземпляра. Нет его и на первых непронумерованных страницах сборника, так как они полностью выброшены из этого экземпляра. Отсутствие нумерации дало возможность удалить такие страницы без ущерба для оставшейся части сборника и для всех трёх, а возможно, и для большего количества экземпляров, где остальной текст в таком случае будет постранично совпадать. Из этого всего можно сделать несколько выводов. Пусть некоторые из них будут предварительными, тем не менее присутствие автора в лице Р. Честера в книге „Жертва любви“, а также других ипостасях, даже в качестве мнимого переводчика, или его отсутствие на обложке и частично внутри лондонского экземпляра говорит о том, что:

– первое. Именем Р. Честера подлинные создатели книги пользовались при необходимости; возможно, на этот счёт с ним был договор, но в основном этим именем прикрывались;

– второе. Он не автор поэмы „Жертва любви“, ибо быть одновременно переводчиком и автором одного и того же, но чужого и в то же время якобы своего текста логически невозможно; следовательно, наш вывод правилен. Здесь чистейшая логическая нестыковка, но мистификационно запутывающая читателя, чего добивались создатели книги;

– третье. Р. Честер, возможно, только автор поэмы о короле Артуре, которая занимает 44 страницы всей поэмы „Жертва любви“, а имя её автора несколько завуалированно обозначено на обложке под названием этой самой поэмы;

– четвёртое. Закономерно возникает вопрос: кто же автор остальных частей поэмы „Жертва любви“ и именно тех, где описывается жестокая судьба и смерть героев;

– пятое. Обнаруживается поспешность, с какой имя Р. Честера второй раз возникает под поэмой „Жертва любви“, что говорит (именно в данном случае) не столько о постепенности создания книги, её частей, сколько о том, что пришлось ввести свидетеля смерти Феникс – Пеликана, ибо без этого получилось бы, что Феникс описала свою собственную смерть, чего логически допустить нельзя. Поэтому сборник создавался не только постепенно, но, главное, в нём полностью затенялся подлинный автор поэмы „Жертва любви“. И затенялся, чтобы скрыть, как, будучи живым, он описывает свою смерть. Это говорит о том, что к ней он готовился; важно установить, кто он и когда это происходило;

– шестое. Исчезновение всех специально непронумерованных страниц введения лондонского экземпляра вместе с именами Честера и Солсбэри говорит о том, что он готовился в виде переиздания. Что из этого получилось, покажет дальнейший анализ. Многие исследователи настаивали, что лондонский – точно переиздание, но ведь его набор – это копия двух американских экземпляров! Ясно: он готовился именно в виде переиздания, что можно принять за мистификационный приём;

– седьмое. Вопрос об авторстве поэмы „Жертва любви“ помаленьку нас приближает к лакуне „1606 год“. В этом и в других планах очень важен анализ оглавления книги».

Анализ оглавления

Такие выводы сами собой напрашиваются при анализе одного из главных атрибутов поэмы «Жертва любви» – её автора якобы в лице Р. Честера. Но в дальнейшем может случится, когда настоящий автор сам по себе объявится. Это вполне допустимо, учитывая, что творцы книги любят оставлять ключ в закрытой двери; любят, судя по анализу других произведений в книге Гилилова «Игра», посмеиваться над незадачливым читателем. Кроме того, они отличные психологи и прекрасно знают, что в поисках золотой монеты люди будут рыть землю до дна, а монета может спокойно лежать рядом с ними на поверхности. Такое тоже может быть. Дмитрий Евгеньевич от руки переписал оглавление книги фолджеровского экземпляра. Это он сделал специально. Пока писал, думал, анализировал, запоминал; кроме того, нужна была тренировка руки в письме, а то из-под неё будут выходить шаксперовские каракули. Что же творцы книги создали в её оглавлении? «Бог мой! Да тут не переписать всё и до вкусно пахнущего завтрака! Но придётся это сделать. Неужели подобного рода заголовки сочинялись и печатались на всех книгах в эпоху его светлости? Посмотрим у Гилилова. Да. Это была поголовная практика, судя по титульным листам книг из серии „Кариэтовы нелепости“, „Много шума из ничего“, „Трудов короля Якова I“ и других; самое короткое оглавление имеют „Шекспировы сонеты“».

А сейчас взглянем на наши три экземпляра. В первых двух (американских) заголовок одинаков и читается в фолджеровском так: «Жертва любви, или жалоба Розалинды, аллегорически затеняющая правду о любви и жестокой судьбе Феникс и Голубя. Поэма редкостно и разнообразно украшена, теперь впервые переведена с итальянского подлинника почтенного Торквато Челиано Робертом Честером. C подлинной легендой о славном короле Артуре, последнем из девяти знаменитостей. Первое произведение нового британского поэта. Взято из различных достоверных документов. Ко всему этому добавлены некоторые новые произведения нескольких современных писателей, чьи имена подписаны под их работами, посвященными первой теме, а именно Феникс и Голубю». Отпечатано для Э. Б. (Эдуард Блаунт – И. Гилилов), 1601. Здесь же эпиграф из Марциала: «Важная книга не может сменить своего господина». Да! То есть не может выдать, предать, конечно, в первую очередь автора! Вот как охранялся подлинный автор поэмы «Жертва любви»! А тут только и слышно: Честер, Честер… Автор спрятан, подлинный автор скорее всего сам себя спрятал. Но улики часто лежат на видном месте, на них читатели, да и исследователи особо не смотрят. Они роют до дна! Тем не менее пока приступим к анализу оглавления американских экземпляров:

– первое. Оглавление на хаттингтонском и фолджеровском экземплярах одинаково;

– второе. В нём в значительной степени изложена структура книги. Чётко показано, что Р. Честер выступает в роли переводчика поэмы итальянского поэта Торквато Челиано, якобы написавшего «Жертву любви»;

– третье. Автором поэмы о короле Артуре, видимо, является Р. Честер; это его первое произведение. Значит, он больше ничего ещё не написал, по крайней мере в этой книге, что для нашего анализа очень важно. Как переводчик он не состоялся, так как Гилилов назвал честеровский сборник чисто британским творением, а итальянского поэта Торквато Чилиано никогда не существовало;

– четвёртое. Речь идёт о жертве любви, то есть ради любви кто-то жертвует очень многим: положением в обществе, возможно, честью и даже жизнью. Литераторы заглянули в книгу и пришли к выводу, что жертвой является Феникс: из-за любви к погибающему Голубю она жертвует своею жизнью. Однако и Феникс, и Голубь были единым целым, что поэтически виртуозно и глубоко показано в неозаглавленной поэме Шекспира, находящейся во второй части сборника. В самой же поэме «Жертва любви» (теперь уже якобы Р. Честера) оба героя, и Феникс, и Голубь, отдают свои жизни богу поэзии и искусств Аполлону; они один за другим входят в священный огонь, зажжённый самими. Жизнь обоих отдана творчеству, поэзии. Таким образом, право и решение на обоюдную жертву героев в поэме вполне доказаны. Повторим, что Шекспир в своей поэме идентифицировал героев по многим параметрам как единое целое, включая единство в смерти. Таким образом, показано, что Феникс и Голубь – поэты и как единое целое в своём творчестве могут быть представлены одним именем. Этот момент в нашем анализе очень важен. Запомним его покрепче.

В четвёртый вывод Дмитрий Евгеньевич внёс и другие свои размышления. Из оглавлений на титульных листах американских экземпляров «Жертвы любви» очевидно, что стихотворения лучших поэтов Англии в ней посвящены Феникс и Голубю. Это чётко обозначено. Но при их анализе возникают вопросы. Например, эти лучшие поэты видят в Небеснотканом Творении (творческое наследие умерших Феникс и Голубя) то одно, то два имени его создателей, в чём ощутимо некое противоречие. Гилилов называет это «уточнением». Добавим, что здесь, скорее, просматривается индивидуальное восприятие авторов данного Творения лучшими английскими поэтами. Это говорит о том, что они их знали, и даже лично, оценивая значение каждого по-своему. Для Гилилова – это реально жившие люди, творившие под псевдонимами Феникс и Голубь, а не мифические существа, к пониманию чего склонялись многие исследователи. Одновременно с этим открывается и другое. Открывается, возможно, правильный ответ на вопрос автора «Игры»: почему Шекспир не озаглавил свою поэму в честеровском сборнике? Этот вопрос у Гилилова особенно настойчив, тем более что другие поэты дали своим стихам заголовки. Попытаемся на него ответить с точки зрения мистификационных ухищрений создателей книги. Судя по содержанию неозаглавленной поэмы Шекспира, само собой напрашивается наиболее подходящий заголовок: «Феникс и Голубь». Его поэма и получила в конце ХIХ века от литераторов, с чем Гилилов согласен. (Но в русском переводе в заголовке стояло «Феникс и Голубка». Эту ошибку, напомним, Гилилов исправил). Для Шекспира повторять название своей небольшой поэмы, по существу, из титульного листа книги было (возможно) неуместно и даже упрощённо. Но главное заключалось в другом. В поэме делается упор на единство, не простое, а абсолютное единство поэтов в создании Творения и в жизни – тоже. Их двое, но они едины, то есть живут и действуют как одно целое.

Однозначно озаглавить такое явление трудно. Оглавление, отражающее это единство, могло быть связано только с одним именем, а в данном случае – с единым псевдонимом самих поэтов: Феникс и Голубя. Но этот единый псевдоним в «Жертве любви» тщательно скрывался, чтобы через него любопытствующие не вышли на подлинного Шекспира. Как мы теперь понимаем – на Рэтленда. Вся тонкость мистификации в названном эпизоде состояла в том, чтобы не раскрыть единый псевдоним двух псевдонимов: Феникс и Голубя. Поэтому поэма Шекспира не получила оглавление. Создатели книги пошли другим, более хитрым путём. Что из этого получилось – увидим дальше! Есть ещё один вопрос; на первый взгляд, он не несёт в себе чрезмерной важности, но при анализе становится ключевым, что также будет рассмотрено позже; это относится к стихотворению «Плач»;

– пятое. В оглавлении американских экземпляров книги речь идёт о любви и жестокой судьбе героев, которые носят красивые имена птиц: Феникс и Голубь. Задаемся вопросом: может ли быть любовь в жестокой судьбе? Да, может: примеров много. Вспомним жён декабристов: они ехали «во глубину сибирских руд», а Ромео и Джульетта Шекспира?

– шестое. Самое главное: как раз в американских экземплярах в оглавлении сборника совершенно открыто, но под маской якобы постороннего персонажа назван автор поэмы «Жертва любви». Именно над этим вопросом ломали головы исследователи, литераторы. Одни считали, как само собой разумеющееся, Р. Честера автором поэмы, другие, по литературным стилям и почеркам, предлагали то одного, то другого поэта. Однако автор, как ключ в закрытой двери, как улика, лежащая на видном месте, он чётко и ясно (но в то же время осторожно) назван в оглавлении американских экземпляров «Жертвы любви»! Ну конечно же, это Розалинда! Любимое имя Шекспира и его любимая героиня в пьесе «Как вам это понравится». Имеет ли она отношение к Феникс и кто может скрываться за Розалиндой – Феникс в ситуации, описанной в пьесе? Расшифровка этой цепочки имён очень важна, ибо она, вопреки разным мнениям, ведёт в замок Бельвуар.

В названной пьесе в драматургическом формате раскрывается тяжелейшая для Эссекса обстановка при дворе: чуть ли не его изгнание (1599–1600). Недругов, завистников у Эссекса было немало; взять хотя бы таких, как Роберт Сесил, Френсис Бэкон, Уолтер Рейли, да и другие лорды, борющиеся за власть, королевские почести, торговые монополии и лицензии к ним, а в конечном счёте – за богатство. Что уж там говорить! Когда в XV веке Англия подмяла под себя, своё правление Францию, то её богатства в островное государство текли ручьями и реками, а английские бароны в основном ладили у себя дома. Как только Франция, в том числе и с помощью Орлеанской Девы Жанны Д’Арк, освободилась от английских войск и оккупации, лорды на острове стали отнимать имущество друг у друга, развязав войну Алой и Белой розы (1455–1485). С воцарением династии Тюдоров (1485), положившей конец внутренним войнам в Англии, пришла пора грабить испанские каравеллы, везущие золото американских индейцев в Испанию. XVI и XVII века отмечены в истории грабежами на море, многочисленными экспедициями Дрейка, Эссекса, Рейли и многих других с этими целями. Но это отступление. Не будем чернить Эссекса. Такова была политика и геополитика тогдашнего мира. Островное государство в этом отношении всегда имело свой почерк.

А пока присмотримся к пьесе Шекспира «Как вам это понравится». Охотников на место королевского фаворита Эссекса было много. В пьесе они спустили свору и гонят оленей. Мелькают стрелы. И вот один из загнанных оленей уже ранен. И это сам Эссекс. Он лежит под дубом у ручья, куда катятся его слёзы, а над ним стоит Жак-меланхолик (Рэтленд) и тоже льёт слёзы. Затем драматург создаёт новую сцену, где старый (то есть прежний) герцог, изгнанный из своего государства (Эссекс), в кругу приверженцев, живя в лесу, не теряет надежд на лучшее. И вот уже первая примета этого есть: его дочь Розалинда, сбегая от злодеев, захвативших власть, находит своего отца (Эссекса) в лесу среди друзей и падает в его объятия. И это никто иная, как Елизавета Сидни, его приёмная дочь. Она же Феникс, рожденная в «гнезде Феникса» – Филипа Сидни (1554–1586). Гилилов пишет, что в удивительной семье Сидни почти все были поэтами. Елизавета – тоже; по признанию Бена Джонсона, она в искусстве поэзии превзошла своего отца. Именно она в поэме «Жертва любви» в роли Розалинды рассказывает в поэтической форме о любви и жесткой судьбе Феникс и Голубя. Кто ещё мог об этом рассказать, написать, как ни она?! Передавать свои сокровенные тайны кому-то, кто бы облекал их в поэтическую форму, эти люди, сами великие поэты, не могли. У них случилась беда: жестокая судьба вошла в их дом, они видели её превратности и даже возможность своей гибели. Поэтому они сами, без внешних «перьев», создают для себя реквиемную поэму при своей жизни, готовясь к худшему. Анализ этой особой и чрезвычайной ситуации для Феникс и Голубя будет дан позже, что, по нашему мнению, и определит объективные факторы создания первого варианта «Жертвы любви», приблизив нас к раскрытию феномена «1606 год».