Текст книги "Записки последних Антикваров"

Глава 5: «Четвертый – на удачу»

Диана II: 11 февраля 1845, 10:30

Килтон смиренно передал меня горничной, чтобы та отвела меня в спальню. Я тормознула её на полпути к моей комнате, когда мы уже были на втором этаже.

– Постой, – я ухватила служанку за рукав, – ты знаешь, где проживает герцог Дорсет?

– Муж леди Сары?

Не забыли ещё про Сару? Да и с герцогом Дорсетом вы уже отдалённо познакомились.

– Да, да, именно он, – подтвердила я, оглядываясь по сторонам.

– В Дрейтон Хаусе, Нортгемптоншир, миледи.

– Нет, здесь, в Лондоне. Где его квартира в Лондоне?

– Тайт Стрит, миледи.

– Ты знаешь, где это?

– Конечно, миледи.

– Насколько далеко?

– Пара кварталов, миледи.

– Отведи меня туда.

– Но, миледи…

– Сейчас же! – огрызнулась я невзначай, но время действительно поджимало.

– Я должна сообщить мистеру Килтону.

– Нет, – я снова дернула девчушку за рукав, – я должна уйти незаметно и прямо сейчас желательно.

– Но, миледи…

– Мы просто выйдем на улицу через сад, ты быстро проведешь меня туда и вернешься. Никаких проблем.

– Миледи, у меня могут быть проблемы.

– Если будут проблемы, скажешь мне, я разберусь. А сейчас пошли.

Мы дождались пока голоса внизу утихнут и затем вернулись к лестнице. Благо библиотека была буквально следующей дверью от ступенек, поэтому мы быстро проскочили внутрь.

Здесь дверь в сад находилась не так шикарно, как в Дорсет Хаусе, где она располагалась прям по самому центру стены, да ещё и до самого потолка. В Крейтон Холле же было всё достаточно скромно. Дверь в сад была всё же застекленной, но она скромно спряталась среди угловых стеллажей, да и внушительных размеров ей приписать нельзя было: обычных размером, одностворчатая.

Служанка добралась к двери первая и дернула за ручку.

– Миледи, боюсь, что дверь закрыта.

– Не беда, – беззаботно выпалила я и положила свою ладонь на изогнутую дверную ручку.

Я знала это инкантаментум наизусть, потому как он был немаловажен для меня. Тут, пожалуй, стоить отметить, что я немного соврала, точнее, не сказала всей правды. Смекаете?

Два года моей жизни мне приходилось буквально выживать, потому что я не могла просто заявиться к себе домой в 2019 году, ведь там уже отсиживала свою ленивую задницу другая версия меня. Мне пришлось буквально магическим образом отстраивать жалкую пародию жизни. Используя единственное известное мне на тот момент инкантаментум иллюзии (или же попросту невидимости), я прибегала к кражам. Выжидая пока люди в банкоматах попытаются снять деньги, я отвлекала их каким-нибудь пустяком, например, сбрасывала их сумки с плеч, толкала, чтобы они обернулись, а затем просто вытаскивала деньги из банкомата и уматывала. Я крала у кассиров ключи от касс в маленьких магазинчиках. Я крала у людей кошельки из сумок, карманов. И о Боги! Я бы хотела сказать, что мне безумно стыдно, но я ни капли не винила себя в случившемся. Если бы только в прошлый мой визит сюда мне кто-то объяснил, что из себя представляют путешествия во времени, я не влетела бы со всей дури в 2019 год!

Так что, конечно же, первым делом, когда я добралась до учебников Сайланта, я отыскала гребанное инкантаментум вскрытия замков.

Пробормотав заветное «Aperiam» (что всего лишь переводится с латыни «открывайся»), я нажала на ручку – дверь легонько приоткрылась.

– Вуаля, – радостный шепот вырвался из меня. – Идём.

Квартира, в которой проживал герцог Дорсет была совсем неподалеку. От квартала с частными домишками мы прошли всего с 500 метров, весь путь у нас занял не более 10 минут.

Тогда-то я рассмотрела рядом с одной из дверей карету. Мне тут же пришлось спрятаться за ближайший куст и притянуть с собой безымянную служанку.

– Там, где карета?

– Да, миледи.

– Хорошо, ты можешь идти, дальше я сама.

Служанка «отдала» мне прощальный поклон и скрылась в обратном направлении. Я же повторила про себя единственное инкантаментум, которое знала наверняка, и направилась в сторону дома.

Проскочив мимо экипажа, я заметила два до одури знакомых лица. Внутри кареты сидели близнецы Сэквилл-Джермены, явно в ожидании Его Светлости, который, как я предположила, всё еще был внутри квартиры.

Я пропустила выходящего из входной двери мужчину с чемоданом и проскользнула внутрь.

Где бы Себальд мог быть в последнюю минуту перед отъездом? Зная этого клерка, я предположила, что он закапался где-то в бумажках. Значит стоит искать кабинет.

Я скакала из одной комнаты в другую, бесцеремонно раскрывая незапертые на ключ двери и совсем не опасаясь, что кто-то заметит призрачное поведение древесины на петлях.

Наконец я добралась до последней двери в коридоре: распахнутой настежь. И, конечно, я оказалась права.

Мужчина стоял ко мне спиной, но мне ничего не стоило узнать эту скалу издалека. Себальд действительно собирал какие-то документы в подобие портфеля.

– Ваша Светлость, – пропела я.

Мужчина обернулся, но ожидаемо не увидел никого.

– Кто здесь?

– Всего лишь призрак прошлого, – ответила я, а затем наконец сняла иллюзионное инкантаментум.

На лице Себальда тут же прочитался искренний ужас, словно он увидел призрака. Ну… В смысле… Для него я скорее всего действительно выглядела как призрак.

– Вам стоит отпустить Ваших братьев в дорогу, Ваша Светлость, разговор коротким не будет, – заверила я Себальда.

Без лишних слов, никаких лишних телодвижений, мужчина с абсолютной каменной миной на лице вышел из кабинета, закрыл за собой дверь. Всё такой же сдержанный, поразительно.

Честно, если бы я спокойно жила свою жизнь, и он бы неожиданно появился на кухне в моей квартире, я бы визжала как умалишённая от шока и, пожалуй, ребяческого восторга. Но это я! Никогда не умела скрывать свои эмоции!

Даже если мой рот закрыт (а такое в принципе редко случается), на моем лице всё написано! Не поймите неправильно, не то чтобы я не умею скрывать свои эмоции, я просто не хочу этого делать. Если вы мне не понравитесь, будьте уверены, вы будете об этом знать.

С обезоруживающим равнодушием я хожу только на похороны, но это уже другая история.

Пока Себальд отсутствовал, я решила прогуляться по кабинету. Это было скромное убежище. Каморка по сравнению с кабинетом герцога в Дрейтон Хаусе. Ничего лишнего: лишь стол, стул, одно несчастное кресло в противоположном углу, рядом столик, один стеллаж, крохотное окошко слева от рабочего стола.

Себальд наконец вернулся в кабинет, когда мои руки блуждали по корешкам книг.

Я позволила себе несколько секунд порассматривать его. Такой же, как я его и помнила. Безумно высокий, пугающий, но чертовски завораживающий. Во всём виноваты его голубые опечаленные глаза!

Мужчина тут же запер дверь на ключ, в ответ на его действие я драматично ахнула и прикрыла рот рукой на мгновение.

– Не полагается джентльмену запираться в комнате с молодой леди, Ваша Светлость!

Себальд тут же замер. Он стоял посередине кабинета и лишь прерывисто дышал. Я тут же подошла к нему и, схватив ошарашенного мужчину за квадратный подбородок, потеребила его из стороны в сторону.

– Бросьте, Ваша Светлость, мне далеко до Медузы Горгоны, я ещё не достигла такого сногсшибательного мастерства в ваянии. Спросите уже хоть что-нибудь, и я посмотрю, захочу ли ответить, – я отпустила подбородок герцога и отошла на полшага назад, давая мужчине хотя бы капельку личного пространства в этой малюсенькой комнатке.

Себальд всё ещё молчала. Неужели у него совсем не было вопросов?

– Хорошо, – я отошла к столу и присела на него, – давайте я начну. Который это раз?

– Прошу прощения? – Себальд повернулся на 45 градусов вправо, чтобы смотреть прямо на меня.

– Который раз мы встречаемся?

– А, четвертый.

Я замечаю, что Себальд немного расслабляется. Может он чего-то боится? Может меня? Это было бы кстати!

– Ммм, – тяну я, – теперь понятно, почему Вы не рассказывали мне об этой встрече. Понимаю, принимаю и заранее извиняюсь за свою будущую реакцию. Чтобы развеять всякие Ваши догадки я сразу отвечу: это моя вторая встреча с Вами. И тут же добавлю, что первая произойдет сегодня ночью в Дрейтон Хаусе. Мы с Вами встречаемся в неправильном порядке, Ваша Светлость. Так что, пожалуйста, без спойлеров.

– Подождите, – Себальд окончательно разморозился, – Вы хотите сказать, что все встречи, которые у меня были с Вами до этого, Вы ещё не пережили?

– Именно это я и сказала. Наконец-то у нас налаживается разговор! – я хлопнула в ладоши с восхищением. – Ещё вопросы будут?

– Что Вы здесь делаете?

– Это хороший вопрос, Ваша Светлость! Помните, как я упомянула, что Вы сегодня меня ещё встретите? – я не дождалась его ответа, продолжила: – Я пришла сюда, чтобы предупредить Вас. Я бы не хотела, чтобы Вы шокировали меня. Понимаете ли, девушка, гостья в Вашем доме, Дрейтон Хаусе, под именем княжны Софи Волконской, это я, но двумя годами моложе.

– Сколько Вам сейчас, миледи, если позволите спросить?

– Боги, Ваша Светлость! – я наигранно ужаснулась. – Кто же о таком спрашивает леди?

– Прошу прощения, – Себальд на полном серьезе извиняюще склоняет голову.

– Расслабьтесь, Ваша Светлость, я пошутила. Мне 23 года. Я расскажу Вам лишь часть, которая важна на данном этапе нашего знакомства, остальное Вы ещё услышите от меня помоложе. Договорились?

– Договорились.

– Присядьте же, Ваша Светлость. К чему формальности? В конце концов, не первый раз меня видите, уж точно не в последний.

Мужчина осматривает кабинет и наконец выбирает кресло в противоположном конце комнаты. Я же в этот момент расчищаю место на столе, отодвигаю несколько предметов по сторонам, чтобы закинуть ноги полностью и усесться в позу лотоса.

– Как я уже сказала, я здесь во второй раз. Мне бы хотелось полагать, что у меня чуть больше опыта, чем было два года назад, но я по-прежнему не знаю, что делаю, по крайней мере сейчас я знаю больше, чем в прошлый раз. Я поделюсь с Вами сокровенными мыслями, Ваша Светлость. Цените их, пожалуйста. Та девушка, что сейчас находится в объятиях чересчур настойчивого преподавателя танцев, напугана. Она не знает, где она. Она даже допускает мысль, что она мертва. Она может творить абсурдные вещи, просто потому что думает, что спит. Этот мир для неё как сказка. И она не верит в его существование. Но ей хочется верить, что она удачно справляется со своей игрой, притворяясь той, кем она не была и секунды – леди Софи. Поэтому у меня к Вам будет лишь одна просьба – позвольте ей поверить, что она играет достойно. Позвольте ей верить, что она смогла обмануть Вас. Придет время – и она Вам расскажет свою правду.

Себальд нахмурил свои густые тёмные брови, переваривая мои слова. После недолгого молчания, он равнодушно спросил:

– Вы пришли только для этого?

– Вы бываете резки на поворотах, Ваша Светлость. Хотелось бы, чтобы Вы не стояли ошарашенный посреди библиотеки, когда увидите меня, как стояли несколько мгновений назад. Было бы ещё хуже, если бы Вы предположили, что я с Вами уже знакома! Так что не говорите, что мой визит не был Вам полезен. Мне пришлось сбежать, чтобы найти встречи с Вами!

– Сбежать? В самом деле?

– В самом деле, Ваша Светлость.

– Не такой уж и длинный разговор, миледи.

– Я полагала, что у Вас будет больше вопросов.

– О, они есть, но я позволил себе предположить, что Вы вряд ли ответите на них.

– Никогда не бойтесь рисковать, Ваша Светлость. Нельзя всегда быть осторожным.

Себальд усмехается.

– Вы не такая, как я Вас запомнил, миледи.

– Должно быть, дело в моём возрасте.

– Возможно, – Себальд снова ухмыляется. – Хорошо. Вопрос.

– Внимаю, Ваша Светлость, – туловищем я придвинулась ближе.

– Это наша единичная встреча?

– Если Вы спрашиваете, встретимся ли мы снова, то я могу ответить на этот вопрос. Я постараюсь избежать этого, чтобы не создать неловких ситуаций, где пересекаются две меня.

– Имеет смысл. Ваша молодая версия… Эм, с ней я ещё увижусь после сегодняшней встрече?

– О, Ваша Светлость, от неё Вы не сможете избавиться целых 4 месяца! – я расплываюсь в улыбке, Себальд повторяет за мной.

– Как Вы попали сюда?

– Пока я не могу ответить на этот вопрос. И, честно говоря, надеюсь мы больше не пересечемся и мне не придется отвечать на этот вопрос. Но, моя молодая версия, удовлетворит Вас подходящим ответом.

– Вы собираетесь здесь остаться, так ведь?

– Да, но ненадолго, я надеюсь. У меня есть кое-какие планы, которые я хотела бы закончить.

– Могу ли я Вам чем-то помочь, миледи?

Я осмотрелась вокруг в поисках хотя бы стакана и графина с водой. Мне не столько хотелось пить, как выпить. Поэтому я спросила напрямую.

– Ваша Светлость, угостите леди скотчем хотя бы.

– Прошу прощения?

– Не прощу, пока не нальете леди благодарственный напиток.

– Благодарственный?

– Разве Вы не благодарны, что встретили меня вновь?

– Ах, – Себальд поднимается с места и идет к стеллажу. – Я ещё пока не решил, благодарен ли я.

За большой спиной герцога трудно было разглядеть его действия, но по звону стекла я поняла, что моя просьба была исполнена.

– Не волнуйтесь, я нашла необходимую мне помощь, в остальном я решила полагаться лишь на себя. Так, знаете ли, безопаснее.

– Предпочитаете независимость, миледи, – с этими словами Себальд передал мне стакан с коричневой жидкостью на самом дне.

– Предпочитаю, чтобы мне наливали наравне, Ваша Светлость, – я кивнула в сторону его стакана, в котором жидкости было в три раза больше. – В конце концов, не мне предстоит после быть в пути часа 4 как минимум. Думаю, стоит совершить обмен.

– Что обо мне подумают? Запираюсь с молодой леди в своём кабинете и спаиваю её! – Себальд не упускает возможности нарисовать улыбку на лице.

Ишь какой! Разговаривает со мной меньше часа, а уже пытается флиртовать!

– Вы спешите, миледи? – спрашивает вдруг Себальд.

Я осматриваю комнату на предмет часов.

– Думаю, у меня есть время до полшестого, Ваша Светлость.

– Целых 6 часов, – задумчиво бормочет герцог, затем резко ставит свой стакан на стол, идет к стеллажу и возвращается с целым графином скотча. – Не хотите составить мне компанию?

– Разве Вам не надо спешить в Дрейтон Хаус?

– Спешить? Не надо.

– Тогда я с удовольствием составлю Вам компанию, Ваша Светлость, – я протягиваю свой стакан мужчине, чтобы тот его наконец наполнил должным образом.

Глава 6: «Медицинский справочник»

Диана I: 11 февраля 1845, 16:10

Саммер любила рассказывать о своих братьях. Она говорила о них тогда, когда не говорила о новом любовном романе. И всегда это были какие-то безумные истории, в основном связанные с близнецами, Стэнли и Сэмюэлем.

Из рассказов Саммер можно было понять, что эти двое были не из робкого десятка. О них слагали легенды не только в Лондоне, куда они обычно уезжали сразу после Рождества, а возвращались оттуда в конце октября, но и во всей стране, и за ее пределами. Стэнли, например, чуть не женился на прислуге. Хотя, по словам Саммер, это было сплошное недоразумение. Жениться на ней он не собирался, да и не было между ними ничего такого, что можно было бы скрывать. Но я предположила, что Саммер знает далеко не все. Вряд ли озорные братья стали бы рассказывать всю правду о своих похождениях невинной сестренке.

О герцоге же Саммер говорила редко. И я искренне не могла понять причины такой редкой молчаливости девушки на его счет. Стэнли и Сэмюэля я знала уже очень хорошо к концу месяца, но что касается герцога… Я даже не знала, какой у него рост, как он выглядит, что любит есть на завтрак (все это я знала о близнецах, потому что Саммер с особым удовольствием рассказывала об этом). Хотя нет, соврала, я знала, как выглядит герцог, я видела его портрет в галереи. Но справедливости ради на общем портрете Саммер, например, не особо похожа на себя, поэтому на достоверность одиночного портрета герцога полагаться я не стала. Но если говорить по-честному, то портрет был вполне себе не плох. И я говорила не про гигантскую картину от пола до потолка, где герцог был изображен в полный рост. Нет, там я ничего не смогла рассмотреть из-за своего ниочемного [1] зрения. Я говорю про прекрасный крохотный портрет формата А4, который весел у ног гигантского портрета. На нем был молодой мужчина с резкими, грубоватыми чертами лица: скулы были острыми, но массивными. Молодой человек был худощав, за темно-синим сюртуком не было заметно его фигуры. У герцога, как и у всех Дорсетов, кроме Саммер, были темные, кудрявые волосы, на портрете у него была короткая стрижка, но несколько локонов спадали на лицо, голубые, хотя, возможно, и сероватые глаза. В общем, герцог походил на типичного главного героя романов Саммер. Но я правда не могла понять, почему сестра так активно говорит о близнецах и молчит о старшем брате, потому, как казалось, отношения со старшим братом у нее куда теплее. И все же, она была предельно аккуратна в выборе слов.

До самого ужина я провела время с Саммер. В середине урока по танцам герцогиня покинула нас, чтобы повидаться с сыновьями, предварительно попросив дочь сопровождать меня до ужина. Саммер немного расстроилась, что не сможет толком увидеться с братьями, но она проглотила обиду и продолжила урок. Мистер Брэдли знатно ее отвлек. До конца танцевального урока я больше не танцевала несмотря на то, что предложение поступало ко мне не один раз, но я мягко отказывалась, ссылаясь на легкую головную боль. На самом же деле, никакого желания еще раз танцевать с мистером Брэдли у меня не было. Я до сих пор помнила укоризненный взгляд Саммер, и от него мне становилось не по себе. Мне совсем не нравилось расстраивать этого сущего ангела.

После танцев Саммер распорядилась, чтобы гостям в розовой гостиной подали дневной чай с сэндвичами, мы же удалились в сад. Под вечер сад выглядел абсолютно по-другому. Он даже был слегка устрашающим, хотя утром он казался мне идеальным местом для умиротворения. Сейчас же все эти деревья (а их в саду было бесчисленное множество) пугали своим величием. На фоне их две миниатюрные девушки были муравьишками, которые значили ровным счетом ничего. От угнетающих мыслей меня прекрасно отвлекала очередная болтовня Саммер. Она снова говорила о братьях. Рассказывала, чем они занимаются в Лондоне.

– С открытием Сезона Себальд всегда очень занят, – заметила Саммер.

Я тут же заинтересовалась разговором. Я отреагировала так поспешно, что Саммер моментально заметила это, но виду не подала.

– Стэнли и Сэмюэль очень любят быть ответственными за что-то, на самом деле, так что им это не в тягость, полагаю… – продолжала молодая леди.

Ну вот, я снова отстранилась от разговора. Нет, не то чтобы разговоры о близнецах мне надоели, напротив, я уже наперёд решила, что точно смогу подружиться с ними.

– Почему… – я перебила слишком неожиданно, я даже сама не заметила, что спросила вслух, но Саммер, кажется, не поняла природу вопроса.

– Почему лошадь умерла? – переспросила она. – Я ведь сказала, Стэн и Сэм…

– Боже, что…? – как оказалось я совершенно потеряла нить разговора, известие о смерти лошади в значительной мере шокировало меня.

– Ты слушала меня вообще? – голос Саммер казался раздраженным, что, в принципе, тоже было что-то из области фантастики.

– Прошу прощения, Саммер, просто я немного призадумалась, – я помедлила, хотела была задать вопрос, он вертелся у меня на языке, но стоило отметить, что в подобных ситуациях я ещё не раз спрошу себя, а уместно ли это. И правда в том, что в большинстве случаев это неуместно нигде и ни в какое время.

– О чем же?

Ох, мне этого лучше не говорить!

– О, да так… – я встрепенулась и постаралась вернуться к разговору: – Так что там с лошадью?

– Сэм и Стэн скормили ей тыкву. Они сами её вырастили. Так гордились этим! Они вырастили её за три дня, словно это такое достижение. Но это первое серьёзное инкантаментум, которое они использовали, так что их, конечно же, все нахваливали…

Я должна бы была спросить, что значит «инкантаментум», в конце концов некоторые незнания английского языка мне можно было простить, но основной тон разговора я не потеряла, потому отвлекаться не стала.

– …Лошадь, – продолжала Саммер, – ее звали Карино, на итальянском это значит…

– «Мило», я знаю, – я поспешила просветить собеседницу. Я не знала итальянский достаточно хорошо, чтобы хвастаться этим, но я действительно знала такие ходовые фразы как «спасибо», «пожалуйста», «какая красотка», «мое имя Диана» и так далее. В конце концов, было бы совсем печально, если после 3 поездок в Италию, я не знала бы таких мелочей.

– Ты знаешь итальянский?

– Нет, – решительно заверила я, потому что не считала тот скромный словарный запас, что у меня имелся, хоть малейшим сгустком знаний. – Просто слышала несколько фраз. Так что с лошадью? – снова сменила я тему.

– О, она умерла через несколько дней от сильных коликов. Как оказалось, лошадям нельзя есть тыкву, особенно в таком количестве, что ей скормили парни, но они ведь сделали это не специально, они просто хотели побаловать кобылу. Так глупо получилось, если бы они только признались, лошадь бы успели спасти. Они себя очень винили после этого. Карино была любимой лошадью папы. После его смерти они любили проводить с ней время. Стэнли говорил, что всегда, когда он видел Карино, он вспоминал, как отец галопировал на ней по лесу во время охоты. Он говорил, что папа любил охоту безумно. У него всегда глаза светились, когда он с ружьем на перевес скакал в компании хороших друзей за оленем. Год, когда отец умер, Стэн и Сэм первый раз поехали на охоту с отцом. Больше они так и не увидели папу с ружьем и верхом на лошади. Думаю, именно поэтому в их памяти так врезалось именно это воспоминание с папой. В общем, Карино умерла, Стэнли и Сэмюэль долго не могли с этим смириться, они попытались себя наказать: отказывались от всяких удовольствий, вели себя смиренно. Мамá говорила, что тогда преподаватель математики, которого матушка наняла, чтобы подбить Сэма и Стэна на изучение точных наук, был от них в шоке, потому что они прилежно сидели на занятиях, не шумели, но и не сильно активничали. Они были разбиты. Казалось бы, им всего 12 лет было. Я бы сказала, что с тех пор они изменились, но я не думаю, что это так. Хотя что-то в них точно сломалось после смерти папы и Карино…

Я хотела была прервать рассказ Саммер. Я не могла представить, насколько сложно рассказывать о смерти своего отца, но это не могло быть просто. Саммер же с легкостью рассказывала эту историю, словно это была какая-то давняя легенда, не больше. Методом нетрудных вычислений я предположила, что девушка была еще слишком мала, чтобы помнить отца таким, как запомнили его братья, поэтому для нее эти «воспоминания» проще рассказывать, не вдаваясь в болезненную ностальгию.

– Какая грустная история, – наконец молвила я, чувствуя, что девушка ждет моей реакции.

– Да, так и есть, – Саммер попыталась звучать опечаленной, но было заметно, что это были лишь нелепые старания. – Ну хватит о моей семье! Я хочу хоть что-нибудь услышать о тебе… – Саммер тут же осеклась. – Прости! Прошу прощения!

Я непонимающе вскинула брови. Снова эти извинения, которые ставят меня в неловкое положение. За что извинялась Саммер, я и предположить не могла.

– Я совсем запамятовала, что ты потеряла память, – пояснила Саммер, увидев недоумение в моих глазах. – Как бы я хотела услышать о жизни в России! Я слышала много рассказов, но, боюсь, не все они правдивы… В любом случае, – Саммер крепче схватила меня за руку в успокаивающем жесте, – скоро придет письмо от твоего дедушки. Он пообещал уточнить в письме как можно больше деталей о твоей жизни в России. Он надеется, что письмо поможет тебе припомнить несколько вещей.

Я вздохнула. Я сделала это не потому, что устала. Я сделала это просто потому, что это казалось правильно при данном разговоре. Должна же я показать, что скучаю за своим дедушкой и потерянными воспоминаниями! Хотя меня саму печалило то, что я не могла поделиться с Саммер историями из своего детства: я очень любила поддерживать разговор, когда могла хоть 5 копеек вставить по теме, но сейчас я боялась взболтнуть чего-то лишнего.

– Я думаю, нам пора поворачивать назад, – Саммер кивнула в сторону заходящего солнца.

– Хорошая идея!

– Знаешь, – Саммер вдруг остановилась и посмотрела прямо в мои глаза очень внимательно, – у тебя такие красивые зеленые глаза, могла поклясться, что когда ты прибыла, они были карими.

– Что?

– Глаза у тебя очень красивые, Софи!

– Ты сказала…

– Да мне, наверное, показалось. Ты прибыла почти к ночи, мы виделись от силы минут 5, потом ты поднялась в спальню.

– Понятно, ладно, – я подхватила девушку за руку, – пошли обратно.