Текст книги "Записки последних Антикваров"

Да, это несомненно была Мэри. Она, казалось, немного запыхалась, но пыталась держаться молодцом и не показывать виду.

– Прошу прощения за задержку, миледи! Что-нибудь случилось?

– О нет, что ты! Я разбудила тебя?

– Нет, нет, – из-за того, что Мэри тараторила, словно пыталась оправдаться, проблемы с ровным дыханием были заметны еще более явно, но я решила сделать вид, что просто не замечаю этого (кажется, одним из правил этикета было что-то наподобие «не обращайте внимание, если заметили что-то, что может поставить в неловкое положение другого человека», хотя в 19 веке все было намного проще «леди не должна проявлять никаких эмоций»). – Мы давно уже проснулись все, миледи. Я протирала пыль в китайской гостиной.

– Вот как, тогда прошу прощения, что прервала твою работу. Я просто довольно рано проснулась сегодня, никак не хотела больше лежать в кровати, вот и решила прогуляться по саду. Хотела поинтересоваться, могу ли я так рано собраться или мне стоит подождать, пока проснутся другие обыватели дома? – этот вопрос действительно интересовал меня.

Я не знала, как поступить в такой ситуации. Будь я хозяйкой дома, наверное, все было бы гораздо проще, но я была гостьей, к тому же, очевидно, доставляла неимоверное количество хлопот, поэтому я побаивалась сделать любой неверный шаг, который мог бы выдать мое совсем не аристократичное происхождение. Но спрашивать у кого-то из хозяев о правилах поведения было как-то неправильно, они бы сразу разгадали лукавство в моих словах, а я почему-то боялась быть пойманной, служанку же легко одурачить, стоило лишь сказать одну простую фразу:

– У нас в России просто другие традиции, не хочу никого смущать отсутствием подобающих манер, – пояснила я.

– О, полагаю, – Мэри задумалась, должно быть, решение должна была принимать не она, как подумалось мне, но служанка вскоре огласила вердикт, – я могу помочь вам собраться. Мне только надо сходить за водой.

– Ох, прекрасно! – воскликнула я в очередной раз, не скрывая своего восторга. Прогуляться на рассвете в саду все же было превосходной идеей, я никак не хотела от нее отказываться.

– Если позволите, миледи, я вернусь через 5 минут.

– Конечно.

Мэри поклонилась и вышла из комнаты. Тем временем я решила хоть что-нибудь поделать, потому что было достаточно нелепо, что я осталась стоять по середине комнаты в гордом одиночестве. Еще более несуразно мне казалось то, что, вернувшись, Мэри застанет меня в том же месте и в том же виде. Поэтому я спокойно подошла к постели и расстелила ее так, как это каждое утро делала Мэри. Я предположила, что это проделывалась для того, чтобы постель освежилась.

Служанка вернулась раньше, чем обещала. И с порога она тут же перепугалась. Страх на ее лице был непонятен мне, но я опять же решила не предавать этому значения, однако в этот раз Мэри объяснилась сама:

– Вы расправили постель, миледи?

– Да, – ответ был очевиден и все же я его озвучила. – Что-то не так?

– Нет, полагаю, миледи. Эм, – на секунду, одну короткую секунду, Мэри растерялась и забыла, видимо, зачем пришла, но вскоре рассудок к ней вернулся. – давайте я вас оботру.

– Я ведь уже не больна, Мэри…

«Хотя я и до этого не была», – добавила я про себя.

– … Я могу и сама с этим справиться.

– Неужели у Вас в России и на этот счет другие традиции?

Тон Мэри удивил меня и в этот раз я не справилась со сдерживанием эмоций. Для меня и прежде это было испытанием не из легких, потому что я достаточно экспрессивный человек, и мимика меня выдавала почти сразу. Вот и в этот раз я не сдержалась и глаза мои тут же расширились. Мэри заметила это моментально.

– Прошу прощения, миледи, – служанка поспешила извиниться.

– Нет, что ты, не за что извиняться.

Мне и правда не нравилось, что Мэри так и норовила за все извиниться. Этим она еще больше загоняла меня в тупик. Но мне определено понравился вопрос Мэри. Я решительно сделала вывод, что скоро подружусь с ней.

– Тебе стоит прекратить извиняться по пустякам. Я лишь удивилась, что ты задала вопрос так уверено. Ты раньше так не разговаривала со мной. Этими изменениями я очень довольна. Продолжай в том же духе. И да, в России и по этому поводу есть традиции, – больше я ничего и не сказала, потому попросту не знала, что придумать.

Мэри все же приступила к обтираниям, но я не собиралась сдаваться на этом. Я решительно готова была получить разрешение от служанки заниматься этим самой.

Казалось, ничего хуже обтираний быть уже и не могло, но нежданно-негаданно на смену одному позору пришёл другой – одевание. И вот это оказалось для меня самой настоящей пыткой. Тут меня повергло в лютый ужас нижнее белье – это какие-то несчастные бриджи (возможно они назывались как-то по-другому, но я об этом не знала) с разрезом в не самом подходящем месте для разреза. Я уже готова была завопить, а должно ли оно быть так, но сдержалась, осознавая, что именно это было бы чрезвычайно неловко даже в присутствие служанки. Я могла лишь мысленно раскидываться проклятиями о том, какие тяжёлые юбки и какой до мерзости неудобный корсет. Да-да, именно так, именно до мерзости. Он сдавливал все: бедра, грудь, талию. Дышать было просто невозможно.

– Сделай свободнее, – заявила вдруг я.

– Вы уверены, миледи? Леди Саммер всегда просит затянуть потуже, – сразу же пояснила Мэри свой вопрос.

– Ну а я не хочу задохнуться и умереть под кленом в саду!

Зря я удивлялась тонюсенькой талии Саммер, если она так затягивала корсет. Хотя, думается мне, что и без корсета Саммер была стройнее меня на размера два так точно, если не меньше.

Я решила, что если мне и придётся страдать от своего пребывания здесь, где бы это ни было, то хотя бы я постараюсь делать это с комфортом. К тому же туго затянутый корсет точно разительно мешал бы прогулке особенно под всей этой грудой вещей, что на меня натянула Мэри.

Итак, на мне было надето: ночная рубашка поверх бриджей, которые, как позже окажется, ничто иное, как исподние, затем две или три юбки, которые предавали всему наряду объем, носки выше колена (на улице все же зима!), конечно же корсет, тяжёлая шерстяная юбка темно синего цвета и пиджак такого же цвета с мехом беспощадно убитого животного неопределённого вида, пришитым на воротник. Как потом объяснила Мэри, это платье привезла с собой я, точнее Софи, из России, поэтому оно было достаточно тёплым для зимы Нортгемптоншира.

Глава 4: «Патологическое отсутствие танцевальной грации»

Диана I: 11 февраля 1845, 10:00

В саду я гуляла недолго, как мне показалось, что на самом деле было равно часу, а может и того больше, потому что по возвращению в холле я повстречала Мэри, которая сообщила, что завтрак уже накрыт, и, если я желаю, то могу пройти в столовую. Мэри также уведомила меня, что хозяйка дома, герцогиня Дорсет, и леди Саммер, её дочь, уже проснулись и вскоре спустятся к завтраку. Я и правда уже знатно проголодалась, но приличия ради решила подождать хозяев в голубой гостиной рядом со столовой и попросила Мэри сообщить мне, когда герцогиня с дочкой спустятся к завтраку.

* * *

– Я так рада, что ты себя прекрасно чувствуешь, – заявила герцогиня, доедая свое яйцо.

– Да, я тоже рада чувствовать себя в полном здравии, – подтвердила я, хотя совсем не чувствовала себя так.

Конечно, я чувствовала себя весьма противоречиво. Я была здорова, это уж точно могла сказать. Я не была больна, но и хорошо я себя ни разу не чувствовала.

– Сегодня замечательный день, чтобы выбраться из постели, – герцогиня снова попытала счастье завести разговор, когда я умолкла. – Как жаль, что мы так и не смогли выяснить, что не так с твоей памятью. Я даже вызывала мага-целителя из Лондона, но и он не смог ничего понять.

Такие вещи случались часто. И под такими вещами я имею в виду, что я попала в мир гребанного мальчика, который выжил. Иначе я никак не могу объяснить эти нелепые высказывания по поводу магов, да и демонстрацию магии я тоже никак объяснить не могу. Хотя я привирала, ведь я могла придумать не мало объяснений, просто ни одно из них не казалось мне достаточно адекватным, чтобы поверить в них целиком и полностью.

– Погода просто великолепная! – согласилась я и добавила: – Я с утра прогулялась по вашему саду, надеюсь вы не возражаете, – зато игнорировать слова герцогини казалось решением правильным.

– Мне сообщила О’Конелл, моя коммеристка, что ты сегодня рано проснулась.

– Ох, – я замешкалась.

Мне подумалось, что слуги уже проснулись к тому времени, но кажется в словах герцогини звучали нотки неодобрения.

– Я лишь хотела поскорее начать этот день. Провести целый месяц в кровати – не мое любимое время препровождения, – солгала я.

– Ну ничего, – в разговор вклинилась Саммер, – сегодня мы не дадим тебе грустить. Сегодня к нам прибудет педагог бальных танцев.

– Педагог бальных танцев? У вас такие есть?

– О, да. Я попросила матушку взять несколько уроков, чтобы мы блеснули на балах. Ты хорошо танцуешь?

– Я, эм… – да уж, вопрос был очень даже к месту, учитывая то, что о нынешних танцах я знала ничего и это был один из вопросов, который лично меня волновал, – боюсь, что танцую я неладно, точнее не танцую совсем. Наверное, именно поэтому я все еще не замужем, – контекст шутки понятен, если знать, что Софи Волконская отказалась от семи предложений руки и сердца, потому и была сослана сюда. Я это узнала из рассказов герцогини Дорсет и письма «дедушки».

– О, – Саммер удивилась, – я думала это ты не согласилась на семь предложений… – а вот и контекст шутки.

– Саммер! – герцогиня тут же окликнула дочь.

– Возможно, – я знала, что облажалась с ответом, но решила исправить ситуацию легкими нотками сарказма, насколько я была способна в этой обстановке использовать сарказм, – больше бы кавалеров получили отказ от меня, если бы я умела танцевать.

Саммер залилась хохотом. Сибилл, герцогиня, укоризненно посмотрела на дочь, но улыбки сдержать не смогла.

* * *

Танцы не были сильной моей стороной, хотя я и любила включать музыку на всю квартиру, когда оставалась одна, и отплясывать что-нибудь. Больше же это было похоже на призыв дождя, чем на танец, но, стоит отметить, что почти все танцы в 21 веке выглядели подобным образом. А вот в 19 веке все было по-другому, и я знала об этом (зря что ли смотрела «Гордость и предубеждение» три раза). Но я также знала, что герцогиню это точно не впечатлит. Потому что танцы в 19 веке были неотъемлемой частью жизни аристократов, да и простого честно́го народа. Люди танцевали, потому что больше нечем было заняться по вечерам. А я, будучи несравнимым противником всяких вылазок по вечерам, не готова была пойти на такие жертвы, но никакого выхода из ситуации не появлялось.

Так что после полудня, ближе к часу дня, Саммер, Сибилл и я спустились в бальный зал, где нас уже ждали два молодых человека. Оба мужчины были средних лет, один чуть выше другого, но оба были гораздо выше дам, присутствующих в комнате. Мужчина повыше был моложе, на вид ему было лет 35. У него были ярко каштановые волосы. Почему ярко каштановые? Потому что его волосы так хорошо виднелись издалека, что по ошибке их можно было принять за рыжие, но при близком рассмотрение все же они казались темнее. Цвет глаз издалека заметить было трудно, но я почему-то предположила, что ему хорошо подойдет карий цвет глаз. Мужчина был одет в темно-синий фрак, на шее был завязан красный галстук.

«Красный? Серьезно?» – мне вдруг стало не по себе от такого дерзкого сочетания.

Его же товарищ (как посчитала я, они были товарищами) выбрал более нейтральные цвета для наряда: фрак его был темно-зеленого цвета, рубашка белая, хотя больше молочная, а галстук золотой.

– Я думала, Вы сказали, что придет один учитель? – спросила я достаточно озадачено. Я лишь надеялась, что все внимание будет приковано к Саммер, все же она дочь покойного герцога, ей важнее выглядеть подобающе в Свете.

– О, так и есть, – Саммер поклонилась мужчинам и один из них, тот что повыше, взял ее руку и медленно приложил к своим губам.

– Миледи, – лишь вымолвил тихо мужчина.

Саммер вся просияла, ей определенно нравилось внимание мужчин, особенно ТАКИХ мужчин, что были вполне себе ничего.

– Мистер Брэдли, – Саммер резко повернулась ко мне, – педагог бальных танцев.

Взгляд мистера Брэдли тут же устремился на меня. Стоит, пожалуй, отметить, что я никогда не считала себя уродиной, дурнушкой не была. Я себе более, чем нравилась, просто, как мне казалось, не нравилась другим. Хотя дело было, пожалуй, в моем характере, а не внешности.

И все же в 21 веке были другие стандарты красоты, которых я никогда не придерживалась. А здесь и сейчас я словила на себе взгляд, окутанный… Ну что ж, я точно могла сказать, что прежде видела такой взгляд у каждого второго парня, что смотрели на мою лучшую подругу на вечеринках, когда та была при всем параде. И сейчас этот взгляд был направлен на меня. Это не потревожило меня, хотя реакция моя была все же неоднозначной. Я вскинула брови и свела их домиком. Такое выражение лица повергло в шок буквально каждого, кто находился в бальном зале. Охладить мой пыл решилась Саммер, обратившись уже к мистеру Брэдли.

– Софи Волконская, наша дальняя родственница из России…

Мистер Брэдли тут же отпустил руку Саммер и устремился ко мне, я стояла примерно в 2 метрах от него. Он взял мою руку в свою, собираясь ее поцеловать, но я была враждебно настроена по отношению к настойчивым мужчинам, хотя это и был обычный жест вежливости. Я легонько выдернула руку прежде, чем мистер Брэдли прильнул к ней губами. На лице мужчины появилась усмешка.

– Приятно познакомиться, миледи, – мужчина гордо принял отказ, поклонился, отступил на два шага назад и подошел к герцогине, чтобы оказать честь и ей, затем он повернулся к своему товарищу. – Дамы, сегодня я с аккомпанементом, – торжественно объявил мужчина. – Прошу, позвольте мне представить вам мистера Айзека Форда, виртуозного пианиста прямиком из Лондона. Мистер Форд аккомпанирует в театре «Хеймаркет».

– Ты меня слишком расхваливаешь, – заметил мистер Форд и похлопал товарища по плечу, после подошел к дамам и каждой поцеловал руку, на этот раз я не стала одергивать руку, одного приступа невежливости достаточно на сегодня. – Я рад знакомству, – последовал поклон.

– Леди Софи, хорошо ли вы танцуете? – мистер Брэдли снова обратил свой взор ко мне.

– К вашему сожалению, – холодно процедила я, – и к моему счастью, я совсем дурно танцую, поэтому не стоит тратить на меня время.

Я же говорю: дело в характере и моем отношении к настойчивым мужчинам.

– Софи, дорогая, – это была герцогиня, она положила свою руку на мою талию сзади и слегка погладила ее, – ты себе так не найдешь мужа, – герцогиня сказала это не громко, она прошептала это на ухо, – если не будешь танцевать на балах.

– Не думаю, что это проблема, – возразила тут же я, и я совсем не шептала. – Если кто-то сильно возжелает меня в жены, то отсутствие у меня всякой танцевальной грации не отнимет у него этого желания.

– Давай условимся на том, что ты выучишь хотя бы один танец.

Затея казалась неплохой. На один танец меня вполне могло бы хватить. Больше в этом корсете я бы не выдержала. Но один танец… Пожалуй, на такие риски я могла пойти.

– Хорошая идея! Я была бы рада подучить вальс, – на этот раз я обращалась не к герцогине, а к мистеру Брэдли.

– Прекрасно! – воскликнул мужчина, ему понравилась идея обучать молодую леди вальсу, словно прежде он этого никогда не делал.

И вот тут мне стоило бы смутиться, потому что восторг на лице мистера Брэдли был неподдельный. Я отвела взгляд и начала осматривать комнату в поисках укромного местечка.

– Для начала мы потренируемся с леди Саммер, – еле заметный взор был кинут на сестру герцога, а затем глаза мистера Брэдли снова вернулись ко мне, – следом посмотрим на что Вы способны, миледи.

Я кивнула и отошла в самый дальний угол бального зала.

– Хочу видеть все в широкой перспективе, – заявила я перед тем, как скрыться в тени.

И вот мистер Форд уселся за рояль по другую сторону бального зала, его руки плавно легли на клавиши, нога пристроилась на педали, зазвучала музыка. Мистер Брэдли поклонился и, дождавшись ответного реверанса от Саммер, притянул ее за руку к себе. Они медленно вошли в колею танца, а я для себя отметила, что прежде не видела такой лучезарной улыбки на лице Саммер, даже когда та с удовольствие рассказывала про очередной прочитанный ею роман. Она не просто наслаждалась танцем, она наслаждалась компанией мистера Брэдли. В то же мгновение мне до ужаса стало жалко бедняжку, которая прежде, судя по всему, не испытывала внимания мужчин на себе, посему была так встревожена первым, кто попросту был вежлив по отношению к ней. Меня, конечно же, никак нельзя было назвать гуру отношений между мужчиной и женщиной, но разница между мной и Саммер была вполне себе заметна: я просто не была наивной, могла разглядеть не самого галантного джентльмена. Мистер Брэдли казался именно таким, от того реакция моя на него была такой бурной.

На мгновение я позволила себе представить, что плохого может сотворить с Саммер привязанность к мистеру Брэдли. Да уж, ничего хорошего, а тем более удачного брака, ей не сулит.

Саммер была милейшей девушкой. Она была идеальным экземпляром леди, как казалось мне, хотя других леди мне еще не приходилось встречать. И все же, Саммер со своими белокурыми вьющимися локонами, идеальной ровной осанкой, узенькой талией была чрезвычайно обходительной, откровенной и даже достаточно мудрой: для своих 18 лет она знала многое. Хотя я задавалась вопросом, понимала ли она то, что иногда слетало с ее языка. В любом случае, я была убеждена, что с такими внешними и умственными данными Саммер должна была найти себе хорошего мужа.

Из раздумий меня вывела оборвавшаяся мелодия. Я подняла взгляд и обнаружила, что пара закончила танцевать и следовали уже прощальные поклон и реверанс.

– Полагаю, ваша очередь, – обратился мистер Брэдли ко мне.

– Я бы посмотрела еще раз на технику танца, – изо всех сил пыталась отвертеться.

– На ходу наверстаем технику, так эффективнее, – заверил мистер Брэдли.

– Не жалуйтесь потом, что я Вам все ноги оттоптала, – сказав это, я сошла с места и направилась в центр зала.

На самом деле мне прежде приходилось танцевать вальс. Хотя вряд ли вальс, который я танцевала в 4 классе на школьном конкурсе, может хоть как-то сравниться с вальсом из 19 века. Но я знала малое – я знала, как надо переставлять ноги в этом танце.

Подойдя к мистеру Брэдли, дождалась, пока тот сделает поклон, чтобы сделать в ответ какое-то жалкое подобие реверанса. Затем я почувствовала, как его рука легла мне на талию…

– Вальс на самом деле несложный танец, – молвил мистер Брэдли не сильно громко (казалось, что он сделал это, чтобы только я его слышала). – Молодая леди совершает приветственный реверанс и становится перед джентльменом, – рука, что лежала на моей талии, попыталась подвинуть меня чуть левее; нехотя я поддалась «приказу». – Вопреки всем ошибочным убеждениям, вальс достаточно быстрый танец, – Брэдли убрал свою руку с талии, а затем при помощи нее положил мою левую руку себе на плечо. – Быстрый, но чрезвычайно плавный, – свою правую руку он вернул на талию, а левой подхватил в воздух мою правую руку. – Однако важно иметь правильного партнера.

В голову ударила мелодия, слетающая со струн, в то же мгновение мистер Брэдли закружил меня в вальсе. Он не врал, когда сказал, что вальс должен быть быстрым. Мужчина в вихре повёл меня по всему залу, в какой-то момент я решила, что вот-вот, еще немного, и собьюсь, но все равно не сбивалась.

Почему-то, когда я смотрела на вальс Брэдли и Саммер, мне казалось, что вальс был не таким уж и быстрым танцем. С каждым новым кругом в моих легких оставалось все меньше и меньше кислорода. Вся кровь прильнула к щекам. Я не могла вымолвить и слова, хотя мне очень хотелось остановить этот процесс. Все же мне это было не по душе: и атмосфера, и сверлящий взгляд… Почему я чувствовала сверлящий взгляд где-то на затылке?

Я вдруг осознала, что все это время смотрела лишь на мистера Брэдли и никуда больше, поэтому, как только осознание пришло в мою дурную голову, я разорвала зрительный контакт и начала по сторонам высматривать презрительный взгляд, который прожег мне, наверное, все волосы на затылке.

Это была Саммер. Это ее взгляд не давал мне покоя. Я почувствовала его до того, как заметила. Я почувствовала его своим нутром, потому что знала, что что-то во всем этом танце было неправильным, даже неуместным. А в глазах Саммер читался очевидный ответ на все мои вопросы. В глазах Саммер была ревность, и она была такой яркой, такой всепоглощающей, что я могла почувствовать, как от гнева Саммер пылала вся комната. А может дело было вовсе не в гневе молодой леди, а в страсти, что так явно выдавал из себя мистер Брэдли во время танца. Да, жар шел от его тела, без сомнений. Я почувствовала его своей грудью, я почувствовала жар через свой корсет. И вот когда я решилась взглянуть на лицо мистера Брэдли, боже… Его глаза сияли как самые яркие звезды на небе. Сказать, что он отдавал всего себя в этот танец, – ничего не сказать. Я тут же возжелала разорвать наши руки, прекратить танец, потому что я до сей секунды не понимала причину столь явной ревности Саммер, но как только увидела дикий взгляд мистера Брэдли, все стало ясно как день.

Начала снова осматривать комнату, хотела найти взглядом герцогиню и взмолить ее о помощи. Но герцогиня наблюдала за всем этим еще с большим восторгом, чем мистер Брэдли. Вот этой реакции я никак не ожидала, и ее причин я разгадать никак не могла. Пришлось искать подмогу в самой себе, вряд ли мистер Форд неожиданно прервет произведение. Я судорожно начала прокручивать разные идеи в голове. Ничего не приходило в голову, как вдруг… Моя нога сбилась со счета и наступила на ногу мистера Брэдли.

«Вот оно!» – про себя воскликнула я и тут же отскочила от мистера Брэдли, сделав вид, что нахожусь в полнейшем ужасе от своего поступка.

– Прошу прощения, – выдала я сразу же, как рояль умолк. – Я ведь предупреждала…

– О, что Вы! – возразил мистер Брэдли. – Вы держались молодцом. К тому же, я уверен, что Вам любой джентльмен простит неуклюжесть.

Я хотела была фыркнуть, но сдержалась изо всех сил, лишь делая прощальный реверанс. От неловкого молчания, которое воцарилось в бальном зале на короткое, но мучительное мгновение, спас грохот двери, в которую вбежал лакей. Он вбежал так быстро, что, казалось, весь дом в огне и он пришел нас предупредить об этом.

– Миледи, прибыли лорд Стэнли Сэквилл-Джермен и лорд Сэмюэль Сэквилл-Джермен.