Текст книги "Невеста с последствиями"

Глава 3

Дом… точнее, харви, потрясал своим крайне странным интерьером. Вся мебель и отделка здесь была деревянной, с характерными для деревьев прожилками и вкраплениями, и оттенки, снизу вверх, сменялись тёмными на светлые. Помимо деревянной отделки было очень много белоснежных деталей – пушистые ковры, расстеленные исключительно на лестницах, диванчики и кресла, практически все квадратные цветочные горшки… кстати, цветов было очень, очень много. И зелёного цвета, как итог, тоже крайне много. Причём большинство растений было не цветущими, то есть сохранялся исключительно зелёный цвет.

Белые горшки с цветами – высокими и низкими, с раскидистыми ветвями и широкими листьями, стояли везде: вдоль стен в холле, в каждой из трёх гостиных, во всех спальнях, в том числе и гостевых, которых здесь было около двадцати и все заняты, в просторной светлой обеденной, на обеих террасах на втором и четвёртом этажах, на веранде на первом этаже, на всех небольших балкончиках, которые были почти в каждой спальне… Цветов я не нашла только в кухне.

Ну, в целом всё смотрелось довольно неплохо, но для меня, выросшей в каменном холодном замке – крайне дико.

Нас с Лиззи поселили на третьем этаже из четырёх имеющихся. Комнат было у каждой по две… вроде бы. На самом деле была одна большая комната, разделённая на две «живой» стеной выставленных в ряд растений, ветви которых доходили до самого потолка, а многочисленные широкие листочки успешно справлялись с возложенной на них ролью стены. В смысле, посмотреть сквозь них было невозможно. И вот одна из комнат, в которую попадаешь из коридора, была своеобразной небольшой гостиной, вторая комната являлась уже непосредственно спальней.

Я без стука завалилась к Лиззи, вошла, с грохотом дверь закрыла и тут же прижала к ней раскрытую ладонь, прикрыв глаза и сосредоточенно проговаривая про себя заклинание абсолютной тишины.

Плюсом ко всем странностям, в этом мире шалила магия. Не знаю, как дела обстояли с магией всех остальных, но моя шалила основательно, и то, что в своём родном мире я могла применить не задумываясь даже, здесь требовало концентрации и абсолютного владения собой. Срабатывало, к сожалению, через раз, ментальная магия не действовала вообще. И это обидно, если учесть, что моя родная магия – боевая, но путём изматывающих тренировок я овладела ещё и ментальной, и лекарской, и частично портальной… в итоге источник почернел и голова периодически раскалывалась невыносимо, но кто жалуется?

Я слышала, как из спальни вышла Лиззи, прошла, села на краешек углового дивана и молча позволила мне закончить.

Изолирующая любые звуки, как извне, так и изнутри, магия нехотя расползлась по стенам, потолку, полу и схлопнулась воедино на стене у меня за спиной.

Тяжело. Удивительно тяжело оказалось воспроизвести такое простое заклинание. Определенно, нужно что-то делать со своей частичной беспомощностью.

Постояв немного ещё, не отнимая руки и не открывая глаз, чтобы Лиззи думала, что я всё ещё колдую и не волновалась за меня, я кое-как привела себя в чувство, обернулась и посмотрела на свою подругу мрачно. Вот просто очень мрачно.

– Всё плохо, – сходу поняла она, помолчала и добавила то, что являлось отличительной чертой её оптимистичного характера: – Мы умрём.

Да, оптимисткой Лиззи была ещё той.

– Мы – вряд ли, – меланхолично заметила я, проходя и с ногами забираясь на диванчик рядом с ней, – а вот у местного населения шансов нет. И первый в списке – раэр Йэхар.

Стянув с головы шляпку, я бросила её на диван рядом с собой. Туда же полетел стянутый белоснежный фартук, платье я решила пока не снимать – не думаю, что будет разумно ходить полуголой по коридорам чужого дома, даже если пройти нужно всего два шага до двери напротив.

– Не переоценивай себя, Ада, – мягко, но настойчиво велела Лиззи, выразительно посмотрев мне в глаза. – Они военные, по ним сразу, с первого взгляда видно, плюс они опытнее и это их территория. Мы в невыгодном положении, Ада.

– И что предлагаешь? – Ворот платья неприятно стягивал шею, создавая странное ощущение того, что меня душат, поэтому избавиться от него хотелось как можно скорее, но вместе с тем совершенно не хотелось оставлять Лиззи одну.

Хоть и придётся… Хотя бы на время моего визита в кухню. Почему в кухню? Потому что нападение на Элизабет ожидается во время ужина, а как проще всего избавиться от человека? Правильно, отравить его.

А моя подружка тем временем тяжело вздохнула, скинула туфельки на пол и тоже с ногами на диванчик забралась.

– Ну, – произнесла она в итоге, – убивать их точно не вариант.

У меня на этот счёт было иное мнение.

– Или мы их, или они нас, – пожала плечами, стараясь даже самой себе не показывать, как пугает мысль о том, что придётся кого-то убивать.

Но я сказала правду. Если выбор будет между Лиззи и всеми остальными, я знаю, что выберу правильно. И не потому, что меня с детства растили для этого, а потому, что Лиззи была в числе самых дорогих для меня людей. Честно говоря, после того, как безумный брат императора уничтожил всю мою деревню вместе со всей моей семьёй, а сама я оказалась в детском доме, Лиззи и вовсе была единственным важным для меня человеком. Единственным на все миры.

Лиз тяжело вздохнула, посмотрела на меня с искренней печалью и с надеждой спросила:

– А без убийств можно?

– Надеюсь, – ответила честно, – но я хочу, чтобы ты понимала, что такое развитие событий тоже возможно. К слову, сегодня за ужином тебя попытаются убить.

Я сказала это беззаботно и вообще улыбнулась, но Лиззи всё равно побледнела. Я же, улыбаясь, но уже скорее кровожадно, добавила:

– Обе сволочи об этом знают, сделали всё, что было в их силах, и уверены, что на тебя всё равно нападут.

Испуганная леди Райви могла спросить о многом, но выдохнула лишь:

– Как? – Голос ощутимо дрогнул.

– Собираюсь это выяснить, – заверила её совершенно серьёзно и тут же велела: – Паниковать прекрати. Мы знали, на что подписываемся и что нас ждёт, так что у нас с тобой один вариант – выжить любой ценой.

Подруга кивнула, кивнула ещё раз, а после со стоном распустила свои золотистые волосы, сверкающими длинными локонами рассыпавшиеся по плечам. Зарывшись в них длинными пальчиками, обхватила голову руками, прикрыла тёмно-зелёные глаза и замерла. Просто замерла без движения, делая то, что до этого делала много-много раз – убеждала себя в моей правоте.

Она верила мне в той же степени, что и я верила ей – абсолютно. Но вся эта ситуация… убить, чтобы выжить? Не наш метод. Не наш, но…

– В общем, план следующий, – начала я, дождалась, пока Лиззи поднимет голову и посмотрит на меня и продолжила, – мы выясняем, как и почему умерли все остальные семнадцать принцесс и спасаем тебя от их участи, дальше действуем по обстоятельствам.

– Это по каким? – Подозрительно прищурилась она и даже спину выпрямила.

Моя обворожительная улыбка была ей неутешительным ответом, но я всё же сказала:

– Идеальный исход – вернуться домой живыми и невредимыми. И без смертельных врагов, которых мы вряд ли переживём.

– И без замужнего положения? – Моя Лиззи всегда была умной девочкой.

Не став ничего ей отвечать, я поднялась, подхватила детали нагло уворованной у прислуги формы, не очень аккуратно всё это скомкала и пошла к себе. Переодеваться.

Но у самой двери всё же остановилась, обернулась к Лиззи и сказала:

– Не выходи из комнаты.

Блондинка просто молча кивнула.

– И лучше никому не открывай без меня, – сказала и тут же скривилась.

Мы обе понимали, что вот это она вряд ли выполнит, если к ней заявится, например, айэр Оркоми.

– Я быстро, – пообещала в итоге и вышла.

Глава 4

Едва вошла в выделенные мне комнаты, в дверь постучали. Я только что была в абсолютно пустом коридоре, и дойти за такое короткое время до моей двери можно было или бегом… или это раэр Йэхар со своей напрягающей привычкой появляться прямо из стен.

И вот если это он, то… пошёл он на пешую прогулку во Мрак!

– Меня нет, – сообщила на местном айэрском.

Вообще этот язык назывался иначе, но там такое зубодробительное длиннющее название, что я бы его при всём желании не запомнила, а желания в принципе-то и не было.

В дверь снова постучали. Молча. Йэхар молчать бы не стал.

Чуть замявшись, я всё же пошла и открыла.

А на пороге обнаружились служанки, целых четыре. И все четверо держали в руках болотно-зелёного цвета свёртки, перевитые лентой, которая по цвету была лишь чуть-чуть светлее.

– Эм? – Встретила я их делегацию не особо многословно.

Мне без слов вообще разом все четыре свёртка и протянули. И взглядов, опущенных в пол, даже не подняли.

– И от кого это? – Спросила, наверно, напрасно, раз уж тут словообмен не практиковался.

Но мне всё также в абсолютном молчании протянули прямоугольник бумаги – плотной и почему-то тёмно-зелёной, практически чёрной. И вот на ней идеально правильными крючковатыми символами слева направо на моём родном языке было написано: «Наряды данного типа – единственно приемлемая одежда для вас. Переодевайтесь, остальное будет готово к вечеру».

И подпись: «раэр Дэмис Йэхар».

Мрачно глянув на послание, я испытала практически неконтролируемое желание самой кого-нибудь послать. Куда-нибудь очень далеко. И у меня даже был кандидат на эту роль.

Посмотрев на безмолвных, не смотрящих на меня и до сих пор держащих на вытянутых руках свёртки женщин, я недовольно сказала им:

– Я не приму, унесите обратно.

Ни одна даже не дрогнула… зато вздрогнул листок бумаги у меня в руках. Недоуменно глянув на него, с лёгким таким потрясением обнаружила приписку ниже подписи, появившуюся буквально вот только что.

И написано там белыми, лишь с лёгким намёком на зелень чернилами было: «Слуги простоят так до тех пор, пока вы не примете послание».

– А чтоб тебя! – Откровенно психанула я, отступила и с раздражением, которого даже не попыталась скрыть, разрешила: – Проходите и оставьте все на диване.

А сама думала о неприятном. Неприятного было много.

Первое: раэр не только сквозь стены ходит, он ещё и следит за мной вот прямо сейчас, иначе как он услышал мой ответ?

Второе: я – жалостливая дура. Не удивлюсь, если меня однажды убьют из-за того, что я какую-нибудь старушку пожалею. Вот вообще не удивлюсь.

Третье и, наверно, самое неприятное: раэр Йэхар принёс мне одежду. Не сам, конечно, но он озаботился этой проблемой и решил её, причём не в единичном варианте, а «остальное будет готово к вечеру». Значит, у меня проблемы.

Потому что мужчина не будет напрягаться таким вопросом, как одежда для какой-то совершенно посторонней для него женщины. Вообще не будет… Тьма, надеюсь, это просто местные традиции и попытка быть вежливым. Я искренне на это надеюсь!

Едва осталась одна, я потянула руку к двери, но тут же одёрнула её, а желание наложить заклинание абсолютной тишины загнала куда поглубже. Я могла использовать его лишь в том случае, если находилась в одном помещении с Лиззи, иначе у меня существует неплохой шанс попросту не услышать её в критический момент.

Неудобно, но что такое личное неудобство в сравнении с жизнью дорогого тебе человека?

И я пошла распаковывать то, что мне таким странным образом преподнесли.

В первом же свёртке оказалось белье. Вот только бельё ли?! Клочки прозрачного кружева соединяли многочисленные тоненькие верёвочки… и по факту кружево должно было прикрыть лишь самые важные места, но и тут подстава – кружево-то прозрачное! Совсем и совершенно.

Осторожно держа вот это двумя лишь пальчиками, я скинула бельё на свободное пространство диванчика и практически с ужасом потянулась к следующему свёртку.

Но дальше всё оказалось не так уж и страшно.

В одном из свёртков были туфельки на небольшом каблуке, причём туфли песочного цвета, сверкающие на свету, словно усыпанные блестящей крошкой, мне очень понравились.

В другом было платье, несколько странное, если честно. Тоже светлого песочного цвета и тоже словно обсыпанное какое-то крошкой, которой особенно много было на груди и животе. Плотная, но приятная ткань, рукава, закрывающие запястья, остренькие плечи и расходящаяся волной юбка, которая спереди имела разрез аж до самой талии. Я вначале честно испугалась, а потом обнаружила такого же цвета брюки, надевающиеся под вот это всё.

В последнем свёртке была шляпка в цвет к наряду с широкими полями, перчатки и неожиданно белоснежная лента для волос.

В общем, я ушла переодеваться, потому что красиво было, только жуткого вида бельё надевать не стала. И едва с переодеванием было закончено, открыла дверцу шкафа и взглянула на своё отражение в зеркале, прикреплённом к этой самой дверце изнутри.

Ну, что я могу сказать… платье мне определённо шло. Цвет наряда выгодно подчёркивал тёмно-каштановые волосы, которые я лишь сверху присобрала в перевитую лентой косу, основную же их часть оставила спадать до середины спины. Тёмно-синие глаза горели двумя драгоценными камнями на фоне довольно бледной кожи. Губы, лишь слегка розоватые, но в целом тоже очень бледные, как всегда не привлекали внимания, хоть и были довольно объёмными. Острые плечики платья сделали мои плечи хоть визуально, но всё равно шире, а вот ткань на животе утянула слишком плотно, слегка затрудняя дыхание и демонстрируя моим врагам, насколько хрупкой и беззащитной я являюсь.

Неприятное чувство. Впрочем, во всей этой ситуации не было ничего приятного.

Раздосадованно вздохнув, я пошла предотвращать первое из покушений на мою Лиззи.

Глава 5

В кухне было невесело – меня отказались пускать внутрь.

Мужчина с чёрными волосами, заплетёнными в две странные тугие косы, и не свойственного его профессии спортивного телосложения стоял на пороге кухни, сложив накаченные руки на внушительной груди, и мрачно смотрел на меня.

– Мири ходу нет, – непримиримо заявил он.

Демонстративно отклонившись в сторону, я с трудом, но всё же разглядела обитающих в кухне поваров – мужчины. Все абсолютно, и ни одной женщины.

Вновь встав нормально, я устало посмотрела на всё ещё мрачно на меня смотрящего повара и искренне практически взмолилась:

– Слушай, не заставляй меня лезть через окно.

Мужик после такого лишь только удивлённо моргнул и вскинул сразу обе брови.

– А ты залезешь? – Усомнился он, скептически оглядев меня с высоты своего роста.

– Залезу, – я даже кивнула, подтверждая, – но буду очень-очень злая, а злую меня в общество лучше не выпускать, ибо опасно.

– Для тебя? – Почему-то уточнил этот тип с косичками.

Просто молча на него посмотрела.

Мужик оказался сообразительный, а потому, чуть поколебавшись, всё же отошёл в сторону, открывая мне проход и сразу сообщая:

– Руками ничего не трогать, к огню не подходить, от меня ни на шаг.

Кивнула, говоря, что всё услышала и поняла, сделала несколько шагов и остановилась на свободном от всего и всех небольшом пространстве.

Ну… кухня была впечатляющих размеров. Действительно впечатляющих. И на ней, как-то умудряясь соседствовать, уживалось свыше сорока мужчин-поваров, каждый из которых был занят какой-то своей работой.

Но так было ровно до того момента, пока меня не заприметили. И вот тогда работа слаженно встала у всех, и каждый из этих сорока мужчин поднял голову и взглянул сначала потрясённо на меня, затем не менее потрясённо на мужчину с косичками, который рядом со мной встал.

И я, не поворачиваясь к нему лицом и старательно отслеживая абсолютно всех взглядом, спокойно поинтересовалась:

– А кто такие айкихиры?

Спрашивала негромко, но тут тишина практически звенящая висела, так что мой вопрос расслышал каждый, и каждый же скривился.

Но вздрогнул лишь один.

Вздрогнул и опустил глаза, стараясь никак и ни чем не привлекать внимания, но… было уже поздно, я его уже заметила.

И, боюсь, айэр и раэр ошиблись, решив, что среди замененного год назад персонала нет предателей. Они изолировали прислугу от внешнего мира? Видимо, не на том уровне изолировали, потому что вот он, предатель, мужчина среднего возраста с короткой тёмной косой, стоит у стены в обществе тех, кто ему доверяет.

– Боюсь, мы не в праве распространяться на данную тему, – довольно-таки холодно уведомил тот, кто, наверно, был тут главным.

Во всяком случае, все на него смотрели, да и две косы было только лишь у него.

– Жаль! – Искренне опечалилась я, но печаль длилась пару секунд всего, дальше я решила: – Ладно, сама узнаю.

И, развернувшись, пошла прочь.

Не знаю, что планировала делать, но в коридоре так совершенно кстати прямо из стены вышел раэр Йэхар. И, собственно, разом избавил меня от необходимости придумывать, как изолировать того мужчину.

– О, это вы вовремя, – обрадовалась я.

Мужчина, который вышел с ясно читающимся на лице намерением всё же провести увлекательную беседу, резко остановился, так до меня и не дойдя, и вопросительно вскинул тёмную широкую бровь.

Он вообще весь был каким-то тёмным. Кожа тёмная, причём на порядок темнее, чем у всех остальных, абсолютно чёрные волосы, распущенные и прямые, обрывающиеся на середине спины ровными кончиками, тёмные широкие брови, тёмные реснички вокруг таких же тёмных глаз… Да и вообще этого человека окружала непривычно тёмная аура. Вот смотришь на него, и помимо решительности и уверенности видишь ещё что-то неявное, но очевидное, что-то такое, что на инстинктивном уровне сообщает тебе: «Не приближайся!».

Разумные люди действительно будут держаться от него подальше, а у меня просто выбора не было.

– В кухне мужчина лет пятидесяти, с короткой косой, стоит у дальней стены – лучше бы вам не подпускать его к приготовлению ужина.

И я, мило улыбнувшись, спокойненько себе пошла дальше, радуясь, что удалось одно грязное дельце перекинуть на чужие руки. В конце концов, кто из нас тут за безопасность отвечает? Ну, да, по факту я, но все остальные уверены, что как раз-таки раэр Йэхар, так что вот пусть он и разбирается.

– С чего такое предположение? – Бросил он в спину уходящей мне.

– А вы идите, поболтайте с ним про айкихиров, – не оборачиваясь, предложила главнокомандующему.

И неважно, что тут, кажется, такого титула не было.

Но вместо того, чтобы идти, куда послали, раэр со звенящими в голосе нотками произнёс:

– Я просил вас не вмешиваться.

Звучало действительно очень жутко, настолько, что привычная к словесным перепалкам я невольно вздрогнула, остановилась и, оборачиваясь, нервно сглотнула. Но на Йэхара посмотрела спокойно.

– А после этого прислали служанок с нарядом.

– Могу забрать, – угрожающе предложил мужчина.

Его мрачный взгляд опустился с моего лица ниже, затем ещё ниже и ещё… Раэр внимательно оглядел всё, что только мог, а его платье верхнюю часть моего тела обтягивало очень плотно, да и ноги частично сквозь разрез видно было, и пусть они в брюках, чувствовала я себя всё равно крайне неуютно.

Появилось желание прикрыться руками, а ещё лучше просто уйти, но я не позволила себе проявить эту слабость. И внимательный осмотр, затянувшийся на добрую минуту, выдержала стойко, хоть это и не была самая приятная минута в моей жизни.

Тьма, это было… отвратительно! Такое чувство, словно меня грязью облили, а перед этим раздели и облапали… жутко, противно, страшно и мерзко! Но самое ужасное, что я стояла, стараясь никак не реагировать внешне, и не могла ничего с этим поделать. Наглость? Ещё какая! Но это его территория, его мир, его правила, и если я сейчас попытаюсь дать отпор, то это подорвёт и без того шаткое перемирие не только между нами, конкретными людьми, но и между нашими народами – между нашими мирами!

За семнадцать лет мы сумели раз и навсегда запомнить – айэры крайне мстительные уроды, не прощающие даже малейших оскорблений по отношению к себе.

Когда Йэхар вновь посмотрел мне в глаза, его собственные при этом словно стали ещё темнее, хотя с чёрными глазами это в принципе невозможно.

Сдерживая внутреннюю дрожь, я холодно осведомилась:

– Это всё, что вы хотели сказать мне?

– Нет, – нагло ухмыльнулся он, – это далеко не всё, но пока ограничимся и этим. Возвращайтесь в свою комнату, Ада, никуда не сворачивая, ничего не трогая и ни с кем не разговаривая.

Я не шелохнулась. Не то, чтобы я не боялась… слегка волнительно мне было, но я не привыкла слепо подчиняться. Никогда не подчинялась. Собственно, это был один из тех полезных навыков, которым меня с детства учили: хочешь сделать хорошо – научись думать своей головой.

Даже не пытаясь скрыть того, что получает от ситуации удовольствие, мужчина пригрозил:

– Иначе в вашу комнату мы пойдём вдвоём, и только лишь на снятии вашего наряда я не ограничусь.

Я невольно вздрогнула от этой открытой угрозы. Раэр предвкушающе улыбнулся, говоря, что это не укрылось от его внимания.

И практически пропел:

– Идите, в последний раз даю вам эту возможность.

И я… ушла. Сцепив зубы, сжав кулаки, держа спину ровной и подбородок вздёрнутым. Я ушла практически величественно, хотя ноги то и дело пытались то подогнуться, то сорваться на бег.

Я уходила, спиной чувствуя прожигающий во мне дыру взгляд раэра и думая лишь о том, насколько мне страшно.

Мне в преступных районах нашей столицы так страшно не было, когда я находилась одна против сразу десяти, а то и двадцати мужчин, которые даже не пытались скрыть своих планов на мой счёт. Они говорили мерзости, беззастенчиво разглядывали и пытались лапать, но тогда мне не было страшно. Совершенно не было, вот просто ни капли. Я знала, что никто из них, ни один из этих людей и пальцем меня тронуть не сможет, потому что я была из тех, кто мог за себя постоять. И они действительно не тронули, а потом, с частично переломанными руками, не могли никого трогать ещё очень долго.

Сейчас же мне было страшно настолько, что, зайдя за угол, я поняла неприятное: меня всю мелко потряхивает, а сердце в груди грохочет так, что уши закладывает. И хочется сорваться уже наконец на бег и бежать, бежать из этого дома, из этого мира, туда, где безопасно, потому что нет раэра Йэхара.