Текст книги "Академия Чародеев. Сердце правящего дракона"

Глава 4

– Вы осознаёте, что Тьма – богиня?

Меня не отпускало ощущение, что заведомый провал задуманного был понятен только мне.

Вместо ответа магиня с толстой длинной косой чёрного цвета отодвинула стоящий рядом с ней свободный стул, взглядом приглашая сесть. И так как остальные тоже молчали, выжидательно глядя на меня, пришлось шагнуть к столу и опуститься, куда пригласили.

– Давай ещё раз, – мягко попросила ещё одна девушка, сидящая по правую руку от Эрика напротив Кели. Кажется, её звали Имонна Каорим, она училась в группе с нашим кронпринцем, а полгода назад потеряла отца на одной из битв на границе империй.

Среди присутствующих я хотя бы наглядно знала всех.

– Аристея права, – со вздохом опустившись на стул во главе стола, заговорил лорд Вескер. – Тьма богиня, а у богов есть одно непреложное правило.

– Они своих на смерть не обрекают, – вставил кто-то справа, вынуждая остальных согласно закивать.

Да, присутствовал такой момент. Об этом принципе божественных созданий первыми узнали Кели и Арика. Девчонки ввязались в спор «перепей оборотня», а в итоге перепили Эорна, бога-покровителя Мудрости. Из мудрого в нём оказался только титул, но не в этом суть, а в том, что бог девочкам на пьяную голову наболтал.

Тьма – богиня, это да. Не из добрых, тоже да. За злые помыслы и неоднократные попытки поставить человечество на колени, Аиета и Рагнол, первые боги Элириса, приговорили её к заточению, создав для этих дел отдельное подпространство – Тьму. И всё бы ничего, не заведись в персональной божественной тюрьме жизнь… Под тотальным контролем богини незаурядная жизнь обзавелась разумом, затем стремлениями, и всего через пару сотен лет преисполнившиеся в жизненном познании Лорды открыли первый в истории портал за пределы своего подпространства. А ещё через пару сотен лет наш потерявший всю семью и заодно разум император воззвал к Тьме и подключился к её источнику, которым и пользуется до сих пор, оставаясь сильнейшим и непобедимейшим существом в Трёхмирье.

Сколько за эти годы не предпринимали попыток проникнуть в Тьму и убить богиню – живым не вернулся никто. И не потому, что дама с характером и полным источником сил. Всё куда проще и обиднее – её защищают родственники. Принципы у них, понимаете ли. Убить Тьму они не дадут, но и усмирить нашего императора не могут, потому что снова принципы – в жизнь смертных они не вмешиваются и судьбу не меняют.

Нормально? Нет. Абсолютно ненормально. Кели Эорну так и сказала, но куда богу до нас, людей?

– Верно, – дав нам время поразмышлять над услышанным, серьёзно продолжил принц. – Боги своих на смерть не бросают, и это ощутимо затрудняет наше дело. А если в Элексане обнаружится дневник, чудом спасённым из уничтоженного восемь столетий назад храма Тьмы, в котором будет описание ритуала по лишению бога его божественных сил?

Не знаю, на какую реакцию надеялся Эрик, но её не последовало. Вообще никакой. Мы продолжили сидеть и со всех сторон смотреть на боевика в ожидании здравых мыслей. Он – в ответ на каждого из нас по очереди, в свою очередь ожидая оваций, восторгов и признаний его гениальности.

– И где дневник? – скучающе уточнил некромант Рендал.

– И что для ритуала нужно? – вторил сидящий рядом его друг Лашир, наследник древнего знатного рода Норис.

Если бы его отец, один из советников императора, узнал, чем занимается его единственный сын – лишил бы того сначала наследства, а потом и жизни собственными руками. К сожалению, в нашей стране были и те, кто всецело разделял решительную политику Аластара Вескера.

Эрик, не получив желаемого воодушевления, скривился, с укором глянул на нас и ответил своим товарищам:

– Дневник в Элексане, в изолированном даже от богов тайнике. Именно поэтому он дожил до наших дней. Вытащить его в любой из миров – всё равно, что поманить всевышних красной тряпочкой. Они появятся незамедлительно и уничтожат всё и всех, что как-либо связано с магией, способной лишить их сил.

– Но? – подсказала Кеалим, откидываясь на спинку стула со скрещенными на груди руками.

В самом деле, не будь тут «но», стал бы Эрик собирать нас всех и вводить в курс дела настолько издали? Он из тех, кто разделяет и властвует, предпочитая доверять всю информацию… пожалуй, только самому себе. Даже мне он всего не рассказывает. Хотя, если быть справедливой, мне принц Вескер старается вообще ничего не рассказывать, чтобы лишних раз не подставлять.

Так зачем же вы, кронпринц, собрали всех нас в одном месте?

Эрик вздохнул и не стал тягать ящера за хвост.

– Я не могу его перевести.

– Ну, конечно! – хихикнул кто-то из девочек, у которых тоже уже нервы сдавали.

Остальные отреагировали не лучше, с разных сторон полетело удручённо-смиренное: «мда», «ожидаемо», «на иное и не надеялся». На несколько минут пыльный холодный кабинет погрузился в гул переговоров, Кели, повернувшись, молча смотрела на тоже молчавшую меня, Эрик был мрачнее тучи.

Не зная, что и думать, я опустила голову. Взгляд упал на запястье, скользнул по красиво переливающемуся браслету… и как-то незаметно все тревоги отошли на задний план и показались неважными и незначительными. Подумала, что после собрания сбегаю в академию и возьму у одногруппников конспекты по пропущенным лекциям, сделаю домашку, метнусь ещё на восточное побережье в центр мятежного движения, узнаю, что с раненными, которых переправили стараниями Нэрена, а потом – к самому дракону.

Предстоящий ужин казался мне самым интригующим, волнующим и желанным событием этого дня. И пусть, что мы только-только расстались – мне уже невыносимо сильно хотелось обратно к нему.

В душе разливалось почти до боли приятное пульсирующее тепло, и словно даже сердце стало биться как-то иначе. Быстрее, легче, радостнее.

Улыбаясь своим мыслям, я медленно подняла голову.

И наткнулась на холодный, пристальный, неприязненный взгляд Эрика.

Только что счастливо бьющееся сердце подпрыгнуло и сжалось, улыбка медленно увяла, исчез блеск из глаз.

Радость сменилась тошнотворным чувством въевшейся вины.

А кронпринц, странно дёрнув уголком губ, опустил взгляд и мрачно посмотрел на браслет на моей руке.

– Значит, нужно найти того, кто может перевести написанное, – перекрывая шум голосов, громко решил Рендал.

Опустилась тишина, мысль парня подхватил боевик Макдар:

– Кто-то из поклонников Тьмы, кто владеет древними наречиями.

– Или сама Тьма, – женский голос даже не смеялся, девушка говорила серьёзно.

В этом все боевики – даже абсурдные и бредовые вещи перестают быть таковыми, когда эти маги встают перед проблемой. Соображают они молниеносно, варианты решений предлагают один за другим, и границ в такие моменты для них просто не существует. Известна конечная цель – и они до неё доберутся. Неважно, какими путями.

Началось бурное обсуждение. Умудряясь слышать друг друга и даже продолжать мысли, маги начали раскладывать проблему по составляющим. За считанные минуты практически единогласно было принято решение сделать короткие выписки из дневника, о местонахождении которого помимо Эрика должны знать ещё всего двое – кто именно, решится жеребьёвкой. Остальные приступят к масштабным, но максимально засекреченным поискам переводчика, которого тоже единодушно было решено искать в самой Тьме среди Лордов, сопротивляющихся зову Безумного императора. Основную ставку сделали на лорда Кейсад, правителя подпространства.

Дальнейшего разбора плана наших действий не случилось.

– М! – сидящая за два человека от меня менталистка Йона издала короткий болезненный стон, как от удара.

На звук среагировали все, боевики раньше и быстрее, кто-то из них же оплёл девушку глухим непроницаемым с её стороны щитом, но Йона медленно выдохнула и прошептала помертвевшими губами:

– Дядя зовёт.

Раньше, чем она успела договорить, призывно засиял родовой перстень на среднем пальце Лашира, послышался звон чье-то артефакта, шипение.

– Заседание завершилось, – глядя на кольцо на левой руке, напряжённо сообщил Эрик.

Было заседание? А что обсуждалось? И почему почти треть присутствующих куда-то вызывают, а сами они выглядят мрачными, встревоженными и не ожидающими ничего хорошего?

– Что решалось? – спросила я прямо.

– Ты бы знала, будь ты в стране, – осадил резко поднимающийся кронпринц, не позволяя никому другому даже попытаться ответить.

Повисла пауза.

– Ты знаешь, где я была, – проговорила тихо, но чётко.

Боевик дёрнул головой, недоверчиво усмехнулся и вскинул на меня обжигающе-обвинительный взгляд.

– Нет, – отчеканил хлёстко и громко в висящей тишине, – не знаю. Может быть, расскажешь нам, где ты была и чем занималась, дорогая невеста?

«Фиктивная», – почти сорвалось с губ, но я вовремя успела до боли прикусить язык.

Это наше с Эриком дело, вовлечь других – значит, подставить их.

– Эрик, – попыталась вступить Кели.

– Заткнись! – раздражённо приказал он уже ей.

Кеалим такого не терпит, но сейчас даже отреагировать не успела.

– Друг, остынь, – с противоположного конца стола поднялся боевик Деян Редгар из группы наследника, входящий в круг его близких доверенных лиц. – Ты позволил себе дважды оскорбить девушку, одна из которых – твоя невеста и будущая супруга.

Эрик посмотрел на него с такой ненавистью, что стало ясно – послал бы и друга, но всё же смолчал, яростно скрипнул зубами, до тихого жуткого хруста сжал кулаки и процедил, не глядя на меня:

– Мы закончили.

Место собрания он покинул первым, сделав шаг сразу в портал. Вслед за ним начали торопливо разбегаться по порталам остальные. Девушка слева тронула меня за плечо, Деян подарил виновато-извиняющийся взгляд, Рендал весело подмигнул и бросил «Не бери в голову», Кели подошла, но даже сказать ничего не успела, дёрнувшись и провалившись в мысленную связь с кем-то.

Пока подруга разговаривала, в реальном мире не шевелясь и не издавая ни звука, все успели разойтись, так что к моменту, когда бытовичка вздрогнула повторно и часто заморгала, мы в кабинете остались одни.

– Кретин, – сразу охарактеризовала она кронпринца.

И создала портал. Взяв подругу под руку, я вместе с ней шагнула в грани.

– Он просто злится и переживает, – сказала уже в процессе перемещения.

– Ты давай, ещё оправдывать его начни, – психанула Кели. – Плевать мне, что у него там. Он наследник империи и должен контролировать себя, а не прилюдно оскорблять свою невесту.

Я скривилась, как от зубной боли, и хотя бы Кеалим смогла напомнить:

– Фиктивную.

Подруга покосилась на меня, намереваясь начать разговор о том, что никто другой не должен знать о нашей фикции, и для них всё должно быть по-настоящему, но почему-то передумала, лишь цокнула, недовольно покачала головой и тут же разулыбалась.

– Рассказывай, что у вас там с драконом.

У нас с ним всё было непонятно и неоднозначно, но вопреки этим мыслям, на моих губах расцвела счастливая улыбка, а в душе запели птицы.

– Вот Эрик и бесится, – довольно заключила Кели, вытаскивая меня из портала на окраину столицы, в один из тех районов, где леди вроде нас лучше не появляться.

Мы оказались посреди узкой грязной дороги, в десяти шагах прямо на нас спешил всадник на вороном скакуне, но вместо того, чтобы накричать и обозвать, мужчина придержал коня, обогнул нас стороной и склонился прямо из сидячего положения.

– Леди Нериар, моё почтение! – и поскакал дальше.

Я попыталась понять, удивляет ли меня, что мою подругу в разбойничьем районе знают в лицо и откровенно уважают. Решила, что нет. Пожалуй, меня уже вообще ничем не удивишь.

– Рассказывай, – велела бытовичка, хватая за руку и уволакивая в одну из подворотен, в которых она ориентировалась безупречно. – Я хочу знать всё!

* * *

Пока Кеалим Нериар сквозь магически затемненное стекло следила за результатами кровавого допроса какого-то головореза, я, сидя к стеклу спиной, рассказывала ей о событиях своих последних дней. Не знаю, как Кели это делала, но она умудрялась и мне с улыбкой отвешивать ехидные комментарии, и вести записи допроса. А я только к его завершению поняла, что мужик держал склады с контрабандой на Этлейке, и трём избивающим его мужикам было очень интересно, откуда у него оказались плоды кровавой луны, растущие исключительно во Тьме, доступ в которую нам перекрыт.

Потом рассказывала уже Кели – о заседании императора, на котором присутствовал весь военный совет. Решалась судьба острова Эйбхир… то есть фактически репутация Хайрассы в глазах Трёхмирья и их союз с Сиарелем.

Вся проблема в том, что эти страны разделяло мелководье, всего один пролив и остров рядом с ним. До тысяча двадцатого года Эйбхир принадлежал Хайрассе, пока однажды император Аластар Вескер не отвесил врагам знатную оплеуху. Это было показательное унижение драконов, ведь для Раделии ни остров, ни пролив не представляли никакой ценности, а вот Хайрасса потеряла торгового партнёра в лице Сиареля. И сто девять лет остров выступал символом силы и могущества Раделии, пока не случилась знаменитая битва за Эйбхир. Кстати говоря, сражение возглавлял тот самый адмирал Рдаен Манфред, под его командованием драконы сумели вернуть законные земли себе и показать всем мирам, что не такой уж Аластар Вескер и неуязвимый.

Прошло восемь лет. И, видимо, император решился на ответный удар.

– Что они будут делать? – я резко подалась ближе к подруге, чудом не упала со стула и требовательно вгляделась в её лицо.

Кеалим оторвалась от записей, посмотрела на меня и недовольно напомнила:

– Совет только закончился. Сходи к Лаширу… минут через сорок.

То есть, меня просто и незатейливо послали.

Откинувшись на спинку твёрдого стула, я закинула ногу на ногу, сложила руки на груди и принялась задумчиво кусать губы, напряжённо обдумывая ситуацию.

– Свести бы Эрика с Нэреном, – обронила Кели.

– О том же думаю, – призналась нехотя.

Подруга покосилась на меня и хмыкнула:

– Боишься, что не поладят?

Скривившись её словам и намёкам, я вздохнула и озвучила тяжёлое решение, вертящееся в голове:

– Нужно рассказать Эрику про Нэрена… и меня.

– То есть про вас? – ехидно уточнила и так всё понявшая бытовичка.

Настала моя очередь недовольно на неё коситься, но Кели вернулась к записям и сделала вид, что ничего не заметила. Однако это не помешало ей, помолчав, сказать:

– Лучше скажи ему сама. Пусть узнает от тебя жестокую правду, чем терзается сомнениями и догадками.

Тяжело шумно вздохнув, я прикрыла глаза и откинула голову назад.

Почему у меня не может быть простой нормальной жизни? Почему всё вокруг такое странное, непонятное и запутанное? Ну вот почему?

– Так, я в Эшейх, – с хлопком захлопнув блокнот, Кели рывком поднялась на ноги.

– Я с тобой? – спросила снизу вверх, открывая глаза.

– Не, я с мальчиками, – беззаботно отозвалась девушка и кивнула на стекло.

Там, в смежной комнате, мальчики как раз оставили истекающего кровью, лишившегося практически всех зубов мужчину корчиться от боли на полу.

– Кели, – начала я сдавленно, в ужасе глядя на этот кошмар.

– Да не волнуйся, – бросила подруга, лёгкой походкой направляясь к двери, – они славные ребята, добрые.

И она выпорхнула из комнатки, оставив меня наблюдать доказательства доброты одних конкретных мальчиков.

* * *

Вернувшись в академию, я, как и хотела, сбегала с пирожными к одногруппницам Канье, Ламаи и Леке. Девочки были соседками и жили в пяти комнатах от меня, а ещё были доброжелательными, понимающими и отзывчивыми, поэтому мне без вопросов дали переписать пропущенные лекции. К сожалению, пришлось действительно переписывать – копировать ментальной печатью девочки запретили, сказали, что так знания не отложатся. Правда в доводе была, однако тратить время не хотелось, но всё решила фраза «иначе не дадим». Так что я чаю с пирожными с ними тоже попила, заодно послушала, как Алар довёл сегодня профессора Стихийного Чародейства и был вынужден сбегать с полигона в лес, спасаясь от гнева чародея.

Поблагодарив за помощь, метнулась к себе, за два часа сделала всю домашку, что пропустила и которую была должна, затем к ребятам из «Пылающего сердца». У них отказалась принимать участие в разработке новой сети подземных переходов, а когда всё равно заставили сидеть на совете, честно сказала, что по моему мнению переходы нужно менять полностью и в этот раз делать не подземными, а портальными, что с возможностями чародеев и артефакторов было вполне посильной задачей. В итоге меня выставили вон. Сказали, что маленькая ещё и ничего не понимаю. Ну, примерно так я себе это всё и представляла. Ладно, мы люди подневольные, прикажут копать – будем копать, а планируют и рассчитывают пусть взрослые и умные.

Уже вечером очень, очень сильно хотелось к Нэрену… но я позвала Эрика. Кронпринц не отвечал мне довольно долго, я даже малодушно решила не дёргать и отстать, но:

– Иди сюда, – велел Эрик по связывающей нас печати.

Вот Завеса.

Пришлось идти, силясь прогнать разочарование и напоминая себе о том, что сама же звала и сама поговорить хотела.

Портальная печать перенесла меня в кромешную темноту.

Под рёбра кольнула тревога.

Щелчок, вспышка! И со всех сторон вокруг вспыхнули сотни крохотных белых огоньков, укрывших лёгким свечением какой-то ночной сад, полный поздних цветов и сладких спелых фруктов, белый столик под яблоней, два кресла, одно из которых было с подушечками и пледом, накрытый поздний ужин и Эрика… в костюме и с цветами.

Ох… только не это.

– Здравствуй, Тея, – мурлыкнул лорд Вескер, по-кошачьи мягко подступая ко мне с чуть выставленными вперёд цветами. – Прекрасно выглядишь, как и всегда.

Я едва не сморщилась.

– Очень рад тебя видеть, – обволакивающим мягким голосом продолжил Эрик, приблизившись и остановившись на расстоянии полушага. – Поужинаем? Тут морской салат, твой любимый, и мясо, а то наверняка опять все силы тратишь, а есть и забываешь…

– Эрик, – очень, очень мягко прервала я.

Но принц словно не услышал.

– Держи, – мне насильно вручили букет, обняли за плечи и повели к столику под деревом. – Замёрзла, Тея?

– Нет, Эрик, я…

Меня проигнорировали вновь. Укутали пледом, поправили подушечки и усадили, попросту надавив на плечи.

– Так, цветы в воду, – он всё спланировал заранее, букет забрал и разместил в вазе на столе. – Тебе горячий чай, чтобы не мёрзла. Ты какой будешь? Я помню, ты многие любишь, принёс с малиной и чабре…

– Эрик, постой! – позвала куда решительнее.

Но эффект остался тем же.

– Кушай, – велел названый брат, ставя передо мной тарелку. – Я хочу поговорить с тобой о чём-то важном.

А я, значит, не хочу? Меня слушать не надо?

– У меня уже назначен ужин, – сложив руки на груди, я облокотилась на спинку стула, снизу вверх посмотрела в ощутимо потемневшие глаза парня и добавила, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, но при этом твёрдо и уверенно. – Я тоже хочу кое-что обсудить.

– Вот как, – такого кронпринц не ожидал, мои слова его озадачили и одновременно с тем насторожили.

Внутри всё стянулось тугим, мешающим дышать узлом.

– Хорошо, – медленно произнёс Эрик, обошёл стол, опустился на стул напротив меня, посмотрел прямо в глаза и твёрдо сказал: – Я первый.

Это было очень плохое решение, но я, и без того ощущая себя ужасно виноватой, сдавленно кивнула, соглашаясь.

И сразу поняла, что зря. Нужно было настоять на том, чтобы первое слово принадлежало мне. Тогда мне не пришлось бы слышать это, а Эрику – говорить и надеяться…

– Аристея, – начал он несколько торжественно, – мы с тобой знакомы с детства. Ты – тот самый человек, которому я могу всецело довериться, который всегда поможет и поддержит… Ари, ты удивительная девушка. Красивая, умная, добрая, смелая и решительная, но при этом нежная и женственная. Ты лучше всех, кого я когда-либо знал. Ты… рядом с тобой хочется быть лучше. Ты вдохновляешь и наполняешь своей внутренней энергией всех вокруг. Тебя невозможно не любить, моя отзывчивая девочка, и я возглавляю тех, кто пал, сражённый твоими чарами.

Мне малодушно хотелось закрыть уши и не слушать, ещё лучше остановить Эрика, заставить замолчать… Мы оба знали, что прозвучит дальше, и у меня была всего одна попытка предотвратить неизбежное.

– Эрик, – отчаянный стон.

Который, как и все остальные мои слова, остался полностью проигнорирован.

– Я люблю тебя, – твёрдые, полные торжественности и плохо скрытой надежды на взаимность слова.

Взгляд глаза в глаза.

Одухотворённое, посветлевшее мужское лицо и надежда… бесконечная плещущаяся надежда в серо-голубых глазах…

Свои собственные я медленно прикрыла, обречённо опустив голову. Моё дыхание стало частым и прерывистым, сердце с каждым глухим ударом разгоняло по венам не кровь, а обжигающую боль. Не за меня – за Эрика.

То, что было для него надеждой, для меня прозвучало приговором. Нашей дружбе, нашему доверию, всему, что связывало нас столько лет. Потому что принц Вескер хотел того, чего я ему дать не могла никак.

– Понимаю, ты обескуражена, – не дождавшись от меня хоть чего-то, торопливо продолжил парень, умело скрывая охватившую его растерянность, – я не требую ответа, Ари, просто хочу, чтобы ты понимала: наша помолвка никогда не была для меня фиктивной, я…

– Я люблю другого!

На ночной сад опустилась звенящая опасная тишина.

Застыв без дыхания с так и не открытыми глазами, я далеко не сразу осознала, что слова принадлежали мне, а потом ещё несколько тягучих секунд сквозь шум в ушах пыталась поверить в то, что я действительно сказала именно это.

Завеса… хотела же помягче. Я правда пыталась, но он же не слушал, и…

И вот как мне ему теперь в глаза смотреть?

Вслед за этой пришла и другая, очень печальная мысль: а почему я вообще должна чувствовать себя виноватой за свои чувства? Любимых же не выбирают. Сердце ни о чём не предупреждает и не спрашивает, оно просто тянется… Моё потянулось к Нэрену, а сердце Эрика – ко мне.

– Кто он? – ровный, лишённый эмоций голос боевика дрогнул.

Вслед за ним задрожала и я.

Разлепив ресницы, подняла на окаменевшее лицо парня грустный взгляд. Его вид, каждое из сказанных им слов – всё это кромсало мои внутренности тупыми ржавыми ножами, причиняя невыносимую боль, но… если мы не поговорим сейчас, то так и будем страдать дальше, раз за разом возвращаясь к этому моменту. Нужно окончательно разъяснить всё сейчас.

– Он хороший, – мой голос звучал тише ветра, но Эрик слышал и слушал каждое слово, – мне хорошо с ним. Эрик, я никогда не скрывала от тебя, что не буду императрицей, а фарс с помолвкой поддерживаю только из-за императора. Ты мне как брат…

Но кронпринц не пожелал слушать всё это, его интересовало совершенно другое.

– Я знаю его? – потребовал он ответа, пронзая насквозь, приковывая к месту и испепеляя взглядом.

– Лично – нет, – прошептала слабо, с отчаянием понимая, что разговор бессмыслен.

Он не воспринимал мои слова и цеплялся за своё.

– Имя, – новый властный приказ.

Который я не стала исполнять. Не знаю, был то страх за Нэрена или простое нежелание потакать вот такому Эрику, но я промолчала, взглядом и всем своим видом показывая, что отвечать не стану.

– Тьха! – зло усмехнулся парень, отворачиваясь от меня.

Его лежащие на столешнице и хорошо мне видные ладони сжались в захрустевшие побелевшие кулаки. На щеках зашлись в танце ярости желваки. Взгляд ожесточился и заледенел, но при этом я продолжала различать всполохи бешенства, ненависти, безвыходности и непробиваемо твёрдого намерения одержать победу в этой схватке с врагом, которого он даже не знал.

– Отец будет в ярости, если узнает, – его жёсткий голос был способен заморозить океан.

– Поэтому лучше ему не знать, – прошептала слабо.

По ожесточённому лицу парня прошлась судорога.

– Ты скажешь мне, кто он? – продолжая смотреть во тьму, почти обвинительно спросил парень.

Называть имени я не собиралась, но кое-что сказать нужно было.

– Он дракон, – голос испуганно дрогнул.

Рывок! Эрик резко повернулся ко мне, рывком подался ближе, навалившись на стол, и прошипел:

– Дракон?!

Не ответила, сжимаясь под его пылающим яростью взглядом.

– Дракон?! – взревел принц, вскакивая на ноги.

Стол зашатался, его стул и вовсе свалился на землю, я почувствовала себя крайне неуютно и уязвимо.

– Почему, Ари? – Эрик вдруг оказался прямо передо мной, ударом руки, не глядя, отшвырнул мешающий ему стол, и пока в стороне гремела разбивающаяся посуда и хрустело ломающееся дерево, боевой маг навис надо мной воплощением ледяной ярости, схватил за плечи, сжал до синяков и зарычал прямо в лицо: – Почему?! Я принц, я будущий император! Почему ты выбрала… дракона?!

Потому что он не причинял мне боли, не кричал на меня, всегда слышал и слушал, и даже между мной и своими принципами, убеждениями и желаниями выбирал меня.

– Мне больно, – сказала тихо, но твёрдо, не делая попыток вырваться и осознавая, что даже намёк на сопротивление приведёт к ещё более плачевным последствиям.

Эрик заставил себя разжать сведённые судорогой пальцы, замер на миг, словно только сейчас осознал, что он делает, скрипнул зубами и провёл по моим плечам раскрытыми ладонями, практически не касаясь, но охлаждая кожу, снимая боль и наверняка залечивая нанесённые им же раны.

Я не вмешивалась. Я не делала ничего, просто смотрела в его глаза, в которых медленно утихало бушующее пламя эмоций, сменяясь одной конкретной – глухим отчаянием.

– Ари, – хриплый полушепот-полустон.

И он, подавив неконтролируемое желание сжать и никогда не отпускать, тяжело, шатаясь всем телом, отступил на два шага, отвернулся, сгорбился и опустил голову, зажмурился и тихо, отчаянно застонал.

У меня сердце обливалось кровью и с каждым ударом словно билось о стеклянные осколки.

– Эрик, прости, – наверно, у меня не было причин извиняться, но и промолчать я не могла никак. – Ты очень хороший, и обязательно найдёшь своё счастье… но, прости, не со мной…

Безрадостная усмешка и горькие слова:

– Как сумел он получить то, о чём столько лет грезил я?

Ночной сад и отчаянного мага застелила пелена слёз. Моих.

– Любимых не выбирают, – прошептала едва слышно.

Кронпринц издал хриплый, режущий слух смешок.

– Рад, что ты это понимаешь, – сказал с горечью.

И вздохнул, так тяжело и так устало, словно весь мир ему надоел до смерти.

– Ты с ним ужинаешь? – тихий глухой голос мага дрогнул, а взгляд так и остался устремлён в темноту, но не на меня.

– Да, – подтвердила тихо, одновременно и радуясь опустившемуся на него спокойствию, и не веря показным эмоциям, и до ужаса жалея Эрика.

Но боевик медленно поднял голову, посмотрел на меня с печалью, какой не нашлось бы ни в одном из всех остальных миров, и спросил, тихо, устало, смиренно-убито:

– Кто он?

Могла ли я довериться? Нэрен занимал высокое положение в Хайрассе, и при большой необходимости Эрик мог наделать глупостей, которые повлекли бы за собой серьёзные последствия. Если бы речь шла только обо мне, я бы рискнула, но Нэрен… Мне не хотелось подставлять его. Не хотелось допускать и намёка на возможность подставить.

– Я вас познакомлю, – выкрутилась тихонько и осторожно поднялась с уцелевшего в саду стула.

Принц не шевельнулся и не отвёл взгляда от моих глаз.

Изначально я звала его, чтобы узнать о результатах сегодняшнего заседания, но спрашивать об этом после всего случившегося не хотелось. Совсем.

– Уйди, – после долгой тягостной тишины выдохнул боевик.

– Эрик…

– Не надо слов, – оборвали меня хрипло, – просто уйди, Ари.

Закусив губу до боли, я шагнула в сторону, под его пристальным взглядом открыла портальную печать и шагнула в грани. Силой удержав себя, не обернулась. Просто запретила себе оборачиваться, и так и ушла в беседку на берегу моря.

Там, стоя в темноте под воем ледяного ветра и обнимая плечи дрожащими руками, поняла, что трясёт меня вовсе не от холода.

Колотить продолжило, даже когда со всех сторон вокруг взревел ало-золотой с чёрными всполохами огонь, обнял, согрел и понёс прочь из Раделии туда, где меня ждали.