Текст книги "Призрак на полставки"

– Или у тебя уже есть хозяин? – Я внимательно оглядела его морду, сделав вид, что выискиваю потертости от ремешков.

Такого оскорбления глаштин выдержать не мог. Яростно взвыв, он ринулся на меня.

Отпрянув в сторону, я покатилась по траве. С хрустом сломалась вешалка, одна половина выскользнула из-за пояса, вторая осталась за ним, царапая и втыкаясь в спину. От боли искры из глаз посыпались. А глаштин уже с треском развернулся и снова мчался на меня. Я приподнялась, изо всех сил метнула в его морду лиану. Она мгновенно обвила и пасть, и голову не хуже настоящей уздечки. Глаштин оторопело рыкнул, затормозив всеми четырьмя копытами, замотал башкой.

А я вскочила и под радостный стрекот Шелли понеслась прочь от озера. Уздечка из лианы ненастоящая, конь с ней быстро справится. И озвереет еще больше. Только я буду уже далеко от озера. А он отойти от него не сможет… Каждый глаштин привязан к своему водоему. До тех пор, пока его не взнуздают…

Шелли предостерегающе пискнула, я перезрелым плодом свалилась в ближайший куст и замерла, напряженно вглядываясь в темноту.

Между деревьев замелькали золотистые огоньки, послышались голоса двух мужчин, продирающихся сквозь заросли. И они приближались!

Я забилась как можно дальше под куст и затихла.

– И чего всем этим чудищам на открытом месте не сидится? – пробурчал один. – Так сыро тут, аж в сапогах хлюпает.

– Мечтай! – отозвался другой. – Лучше скажи, какой баран подписал приказ ходить по двое? Точно дети в школе, честное слово! Я что, один не справлюсь с водяной кобылой?

– Конем. Справишься, – хохотнул первый. – А я рядом постою.

– Рядом? – возмутился второй. – Э нет! Платят нам одинаково, вот и будь добр участвовать!

– И хорошо платят, – весело подтвердил первый. – А стало быть, как скажут, так и будем ходить. Хоть вдвоем, хоть втроем, хоть впятером. Все равно за особо опасными созданиями охотник сам отправляется. А нам – лагерь и всякая мелочь по округе. Почти курорт!

Ага. Значит, они маги, специалисты по темным созданиям.

Тем временем маги дотопали до моего куста. Что-то глухо треснуло, первый охнул, остановившись, направил огонек вниз и начал изучать прореху на голенище сапога. Второй тихо посмеивался.

Я затаила дыхание. Нехорошо получится, если они вместо водяного коня, с которым я успела познакомиться, найдут одну студентку.

Шелли осторожно дотронулась лапкой до щеки. Я повернула голову.

Из веток на меня смотрели два светящихся синевой лошадиных глаза. Судя по их габаритам, глаштин снова уменьшился до размеров средней собаки или мелкого пони. Глаза ехидно моргнули. Чуть ниже я разглядела зубастую морду. А в этих самых зубах был зажат обломок моей вешалки.

Маг с порванным сапогом громко помянул родню обувщика. Мы с Шелли замерли. Наш миниатюрный сосед тоже прикинулся ветошью.

– Глаза закрой! – едва слышно прошептала я.

И два синих фонарика на морде тут же погасли.

Дожила. Прячусь от магов с нечистью, ею же командую!

Некоторое время мы с глаштином слушали мужскую ругань. Наконец владелец дефектного сапога плюнул на дырку, и маги двинулись дальше.

Когда отсветы огоньков исчезли в зарослях, мы дружно выдохнули: я, Шелли и… конь.

Как он выбрался из озера? Ведь моя уздечка была ненастоящей. Неужели еще кто-то туда наведался? Но тогда где его хозяин?

Конь придвинулся ближе, руки коснулся обломок вешалки.

– Спасибо, оставь себе. – Я вытащила из-за пояса вторую половину и показала.

Глаза глаштина ярко блеснули, и он с хрумканьем сожрал деревяшку (видимо, не только мясо ест) и умильно уставился на обломок в моих руках.

Я отрицательно покачала головой:

– Не отдам, самой надо. По крайней мере, до тех пор, пока опять не окажусь в лагере.

Конь насмешливо фыркнул. Кого он мне напоминает? Моргана! Тот тоже постоянно фыркает и скалится.

– Ну, все, пока!

Запихнув остаток вешалки обратно за пояс, я осторожно вылезла из куста и обеспокоенно запрокинула голову. Небо заметно посветлело, звезды поблекли. И хотя в густом лесу было по-прежнему темно, но уже не так, как раньше. Сейчас я и без света луны могла различить и стволы деревьев, и кусты, и лианы. Плохо, но могла. А это значило, что скоро наступит утро. И я останусь без магии. А если не успею закончить ритуал, связанный с тьмой, то и без жизни.

Я вломилась обратно в заросли и торопливо плюхнулась на землю. Шелли понятливо соскользнула с плеча и отбежала от меня на пару шагов. Снова вытащив кусок вешалки, я отложила его, быстро стянула с руки браслет, коснулась пальцами нацарапанных на стеклянных бусинах рун.

Прикрыла глаза и начала наполнять руны силой, одну за другой, тем самым нарушив главное правило рунного мага: никакой магии, пока не узнаешь смысл символов. За два года я нарушала его много раз.

Руны ярко вспыхнули, и сквозь сомкнутые ресницы я увидела, как вокруг меня в воздухе загорелись двенадцать символов. Двенадцать изумрудных вспышек магии, двенадцать ударов сердца – и по жилам растеклась звенящая пустота. Последние капли магии исчезли…

Но я дышала, как и прежде.

Глубоко вдохнув, я устало потерла лицо ладонями. На развалинах особняка я сказала Эрвану не всю правду, когда согласилась, что уровень моей магии выше среднего.

Выше. Но ровно два дня. Потом я – выгоревшая пустышка без магии. И так уже два года…

Как же мне хотелось повернуть время вспять и уговорить дедушку не ехать на те раскопки!

Мне было шестнадцать, я только закончила школу и сдала вступительные экзамены в академию. О специализации я тогда еще не думала, мне просто нравились руны. Мы с дедушкой решили отметить мое поступление поездкой на раскопки заброшенного храма фейри. Все шло как обычно, даже веселее, потому что кроме меня в тот раз было много детей работников.

Однажды ночью мы сбежали на развалины. Мальчишки утверждали, что я побоюсь туда войти. А я вошла. Со мной увязался самый храбрый из них. Мы нашли скрытый рычаг, влезли в непроверенную часть храма.

И нос к носу столкнулись с темными магами. А им не нужны были свидетели. Магические ловушки раскрылись вокруг нас черными многоугольными звездами. Мы погибли бы очень быстро, не окажись со мной пакетиков с семенами.

До рассвета я питала растения силой. Заставляла выбрасывать новые и новые ветки, закрывая нас от тьмы. Слышала, как гибнут побеги и листья, понимала: либо они, либо мы.

Альвы не просто слышат растения, любовь к ним у нас в крови. Иногда ее слишком много, потому некоторые из нас выглядят чудаками. А я убивала растения. Осознанно, целенаправленно.

И что-то тогда во мне сломалось. Я слышала растения, но в душе не чувствовала к ним ничего. Ни радости, ни любви, ни сострадания…

Не знаю, в какой момент я начала видеть за нападавшей на нас тьмой непонятные руны. Но они казались мне знаком свыше, хорошим знаком, что все выйдет.

Вышло.

Нас вытащили как раз в тот миг, когда я поняла, что магии нет и больше никогда не будет.

Все словно плавало в каком-то странном зыбком тумане, запястье под браслетом жгло, меня сильно мутило. А потом наступила темнота.

Я лежала без сознания два дня. Пришла в себя у целителя. И обнаружила на браслете те самые руны. Откуда они взялись, я не помнила, я вообще мало что помнила. Наверное, нацарапала чем-то, перед тем как окончательно отключиться.

Мне сразу сообщили три новости. Мальчишка жив и здоров и тоже почти не помнит, что происходило. Тех темных нашли… и уничтожили при задержании. А я выгорела, полностью.

– Уф! – Шелли ткнулась в мою щеку пятачком.

Я погладила ее, успокаиваясь.

На второй день вечером меня выписали домой. А к ночи я начала задыхаться. Вызвали целителя, мага, охотника, но никто не видел причины происходящего. Под утро на третий день стало совсем плохо.

И дедушка решился на безумство: отвез меня в тот храм. Там еще оставались следы тьмы, но стоило меня поднести к ним, как они исчезли…

Руны на моем браслете он сам наполнил магией. И я выздоровела.

Но самое удивительное случилось на закате третьего дня: ко мне вернулась магия.

А через два дня все повторилось. Но мы уже знали, что делать.

Дедушка некоторое время потаскал меня по охотникам и магам, потом мы перестали к ним ходить.

Для всех я стала магом с проблемами нервного характера. Самое то, чтобы учиться на факультете рун, где их больше исследуют, чем используют по назначению.

Что касается символов на браслете – смысла их никто не знал. Но они точно принадлежали древним фейри. Именно поэтому я так хотела изучать их руны.

Посадив Шелли на плечо, я взяла вешалку и выбралась наружу.

Жидкую предрассветную темноту сменили серые сумерки раннего утра.

Не успела сделать и пары шагов, как меня догнал глаштин и потрусил рядом, точно собака, разве что хвостом не вилял. Затормозив, я обернулась к нему:

– Ну и куда ты собрался?

Глаштин уставился на меня, поднял переднюю ногу с вывернутым наоборот копытом и показал себе на морду.

– Ничего подобного! – Я насмешливо покачала головой. – Моя уздечка была ненастоящей, так что ты можешь возвращаться к своему озеру.

Он посмотрел на меня как на ненормальную. Ну да, там же маги его ищут.

– Тогда найди себе другое озеро или реку, или ручей, – предложила я.

Глаштин нетерпеливо стукнул копытом.

– Слушай, что бы ты там ни придумал, не надо идти за мной. Рядом со мной темные создания теряют тьму.

Шелли на моей шее согласно уфнула. Две недели со мной – и она стала почти обычной, а надежда дедушки на то, что удастся избежать опасных походов за темной магией, заменив их покупкой контрабандных существ, не оправдалась.

– А без тьмы ты просто карликовый конь, – закончила я.

Взгляд сияющих магией глаз задумчиво перескакивал с меня на Шелли и обратно, потом глаштин негромко фыркнул и нырнул в заросли. Не успела и шагу сделать, как он вылетел обратно, сшиб нас с Шелли в кусты и затаился, глядя огромными глазами.

Я торопливо захлопнула рот и прислушалась.

– Куда он мог деться? – донеслось возмущенное откуда-то слева. Голос был знаком: маги вернулись с озера. – Неужели нашелся баран, что надел на него уздечку?

– Скоро узнаем.

И мужчины, мокрые, в ряске и листьях, протопали мимо.

Когда они скрылись из виду, я прошептала глаштину:

– Слышал? А я живу в одном лагере с ними! Если не хочешь попасть к ним в руки, держись от меня подальше.

Конь шумно вздохнул и неохотно исчез в зарослях. Надо же, для глаштина он на удивление миролюбивый.

Эрван шел вдоль берега, высматривая крылатую женскую фигуру.

Сначала наткнулся на женские ботинки, окутанные воздушной защитой, а потом увидел белоснежные облачные крылья. Салвина стояла босыми ногами на песке и, закрыв глаза, слушала шелест набегающих на берег волн.

– Если ты забыл, я отдыхаю, – не открывая глаз, прошептала она.

– А я не спешу, – пожал плечами Эрван и уселся на песок.

– Знаешь, Нидд, – нахмурилась Салвина, открывая глаза и поворачиваясь к нему. – Умеешь ты испортить отдых!

– А что я? Я просто сижу.

– А я просто стою и прикидываю, с чего вдруг ты решил тут посидеть. – Она скрестила руки на груди. – Говори уже, что там за аврал случился?

– Никакого аврала. У меня для тебя есть очень выгодное предложение.

– Кому выгодное? – Салвина насмешливо приподняла бровь. – Мне или тебе?

– Нам обоим. – Эрван поднялся и подошел ближе. – Ты же говорила, что твои студенты не справляются? Косолапые поголовно? Вот, я тебе дам еще пять пар быстрых и шустрых рук.

– Значит, обоим? Ну-ну. – Салвина понимающе усмехнулась и, отвернувшись, снова уставилась на волны.

Эрван медленно пошел по кромке прибоя. Три…. Два… Один…

– Условия утром обсудим, – прилетело в спину.

Да!

Он тихо рассмеялся и зашагал быстрее. Повар готовил волшебные блюда из морепродуктов, и лишать себя удовольствия съесть что-нибудь этакое на завтрак Эрван не собирался. Но для этого надо было срочно пополнить запасы. На ходу он отодвинул манжет перчатки. Запястье под ним оказалось вполне нормальным.

Нахмурившись, Эрван стянул перчатку полностью – рука была обычной. Снял вторую – прозрачная.

Странно…

То есть тело восстанавливается само, хотя странного портала больше нет.

Как интересно.

Определенно – опыт нужно повторить!

Глава 4

Идти по утренним джунглям было куда проще, чем в темноте. С той разницей, что вокруг постоянно кто-то чирикал, поскрипывал, стрекотал, квакал, каркал. После ливня лес буквально кишел всевозможной живностью. К счастью, она оказалась самой обычной.

Шелли работала компасом, и мой корабль, потрепанный и мокрый после ночной беготни, плавно плыл к лагерю. Настроение было отличным, несмотря на усталость. В голове, точно борцы на ринге, сражались два желания: поесть и поспать. Но последнее мне грозило только вечером. Разве что прикорну где-нибудь на раскопе, между статуей какой-нибудь богини и горой неописанных черепков. Или прилягу в палатке, куда относят новые образцы. Главное, чтобы меня случайно не законсервировали.

Зевнув, я чуть не врезалась в магического вестника, вылетевшего из зарослей. Это была голубая сорока с большим хвостом, напоминавшим вуаль или плавник золотой рыбки, – Сьюзи всегда их такими делала. И вряд ли эта соня отправила вестника в такую рань, чтобы спросить, как я добралась до места практики. Что-то случилось!

Я вытянула руку, собираясь коснуться сороки. Та вильнула рыбьим хвостом и полетела дальше. Опять Сьюзи на магии сэкономила! Выругавшись под нос, я бросилась догонять беглянку.

Стискивая обломок вешалки, я носилась за треклятой сорокой по лужам. Казалось бы, что сложного: дотронуться до вестника. А если кто-то сэкономил на привязке его к адресату? Птица рядом, но впритык подлетать не торопится.

Ох ты!

Промахнувшись в очередной раз, я сердито поглядела на вильнувший сияющий хвост. Бросить затею мешало любопытство и вредность, которую иногда называют более мягко – целеустремленностью.

Я целеустремленно спотыкалась, теряла в траве туфли, возвращалась за ними, костерила Сьюзи и…

И внезапно замерла как вкопанная, выскочив на белый песок пляжа.

Ничего себе…

Это я что же, умудрилась лагерь обогнуть, пока гонялась за противным вестником?

Все! Хватит! Если там что-то важное, пусть Сью шлет еще одного.

Я развернулась, собираясь возвращаться, но уголком глаза заметила серебристое свечение между волн.

Среди темных валов плыл огромный корабль, сделанный целиком из костей. Я зачарованно подошла к самой кромке прибоя. Глаза заслезились от ударившего в лицо ветра, я моргнула и удивленно огляделась: костяное судно исчезло.

Что это было? Порождение темных туманов? Или водный мираж? Говорят, такие часто появляются в морях, принадлежащих ундинам.

А у берега тем временем всплыло нечто, напоминающее большой темный стог из водорослей. Волна под водорослями застыла, потянулась к берегу и превратилась в огромную, высокую повозку из воды. И тут стало понятно, что за ней кто-то стоит. Мужские ступни и крепкие икры по ту сторону волшебного транспорта я разглядела отлично. И отступила, готовясь дать стрекача.

Но тут из-за повозки вышел Эрван в одном белье и… перчатке. Да-да, перчатка, конечно, все меняла. Перчатка – и ты уже одет. Еще бы шляпу напялил для комплекта! Я торопливо отвела взгляд, изучая стог водорослей.

– Я, кажется, ясно сказал, чтобы из лагеря не выходили?

– А лагерь здесь. – Я, не оборачиваясь, помахала куском вешалки.

– Вижу. Частично, да?

Я открыла рот, чтобы ответить, но заметила в кустах знакомое свечение, а секунду спустя из-за дерева вылетела беглая сорока.

– Ах ты, зараза! – Я подпрыгнула, ловко задев пальцами рыбий хвост.

Перед глазами появилось кислое лицо Сьюзи:

– Это кошмар! У нас изменили место практики! Меня переводят к вам! Обеспечивать быт, – выдала она и исчезла.

– Вопрос «что ты тут делаешь и почему так выглядишь» снят, – усмехнулся Эрван. Что-то зашуршало, кажется, он поднял из травы вещи. – Отвечаю на твой безмолвный вопрос, что я тут делаю, – донеслось из-за повозки. – У нашего повара закончился запас водорослей. Просил помочь.

Судя по размеру стога, запас пополнен на год вперед!

Эрван, уже одетый в потрепанную рубашку и брюки, вбил ноги в сапоги, закинул на стог водорослей жилет и подошел ко мне:

– Можно ругаться.

Я удивленно вытаращилась на него: с чего мне ругаться?

Он поднял руку без перчатки, на кончиках пальцев вспыхнули синие искры, и меня с ног до головы омыло водой! От неожиданности я выронила обломок вешалки. Возмущенно открыла рот и поняла, что чего-то не хватает. Сырости! Ощущения прилипшей к коже одежды и мокрых волос. То есть меня еще и высушили?

– У твоего воротника весьма симпатичные мордочка и пятачок. – Эрван вытянул руку без печатки и погладил Шелли, которая тут же от удивления высунула голову. – Рамидреху, почти полностью без тьмы… Любопытно. Ну и за какого зверя тебе ее выдали? Соболь, песец?

Выдали? А-а-а, он думает, что мне продали Шелли, не говоря, кто она? Не буду разочаровывать.

– За ласку. – Я почесала кончиками пальцев за острым ухом Шелли.

Та окончательно прекратила изображать горжетку, соскользнула с моего плеча на край водной повозки и принялась с интересом обнюхивать водоросли.

Эрван с улыбкой проследил за ней:

– Отлично. Теперь я точно уверен, что ты подходишь.

Шагнул ближе, ловко подхватил меня за талию, приподнял и посадил на повозку. Сам устроился рядом.

– Будем считать, что твоего побега за вестником не было, и я прогулялся с помощницей, – подмигнул он.

– С какой помощницей? Вы о чем? – с подозрением спросила я.

Что-то мне подсказывало, что судьба в очередной раз решила меня «порадовать».

Наш транспорт тихо булькнул, водяные колеса закрутились, и мы покатили сначала по песку, потом по тропинке.

– С той самой помощницей, которую я не могу найти уже полгода. – Эрван искоса глянул на меня. – Видишь ли, я изучаю дальние острова Мирдина, а там много хищных растений под охраной закона. Ничего не имею против охраны, но свои руки и ноги я не собираюсь жертвовать их древним лопухам. А если начну защищаться собственными силами, то количество местных реликтов заметно уменьшится. Поэтому я решил завести себе помощника-альва, чтобы усмирял растительность. Но отыскать такого оказалось проблемой: кандидаты скорее дадут откусить себе нос, чем нарушат естественную структуру роста растения.

Естественно, они же альвы, и фанатичная любовь к растениям у них в крови.

– А при чем тут я?

Может, я неправильно поняла? Очень надеюсь на это.

– У вашей академии есть чудесная традиция приписывать студентов-практикантов к специалистам.

Да. Считается, что так мы, зеленые и любопытные, набираемся дополнительного опыта. Ну и времени свободного будет меньше. Либо работа по плану практики, либо с теми, кому тебя отдали на подхват.

– Меня приписали к вам? – хмуро вздохнула я.

– Нет. Тебя приписали к профессору Вимфре.

Я в недоумении смотрела на Эрвана: о чем тогда вообще речь?

– Мы поменялись. Морган будет изучать под чутким руководством Вимфре двести один способ каллиграфии, используемой для копирования древних текстов. А ты погуляешь со мной по окрестностям.

– Я не могу быть вашей помощницей.

– Ты опять себя недооцениваешь.

– А вы переоцениваете. У вас же есть мое дело?

– Естественно.

– И вас не смутило нервное расстройство магии, о котором там сказано?

– Ничуть. У всех есть проблемы.

– Ну да, только мои проблемы раз в три дня лишают меня магии.

– Мои экспедиции редко затягиваются более чем на двое суток, – отмахнулся Эрван.

– Вы не понимаете, магия… она совсем пропадает.

Этот непробиваемый пожал плечами, наша повозка свернула к лагерю.

Как еще до него донести, что брать меня в помощницы – плохая идея? Отвечать за погрызенного наставника я точно не собираюсь!

– Это потому что я вам… понравилась? – спросила я, вспомнив, как поддельный призрак смотрел на меня в развалинах особняка.

И в тех джунглях, куда нас забросил Тревор.

– Честно?

Я кивнула.

– Нет. Ты мне абсолютно не понравилась.

Я чуть с повозки не свалилась от такого ответа. А Эрван продолжал:

– А спонтанные объятия во время изгнания вообще едва не заставили отказаться от идеи брать тебя в помощницы. Но я оценил твои способности. Ты все же выбралась из моей ловушки.

Повозка покатила между домами.

– Из вашей ловушки?

– Естественно. Так уж вышло, что по просьбе одного дальнего знакомого я собирался поговорить с вашим призрачным актером. Но сначала решил проверить, так ли он силен, как мне наплели. А поймал тебя.

То есть тогда на развалинах он меня проверял? И я прошла проверку? На будущее запомнить или записать крупно-крупно: в присутствии странных призраков висеть в ловушках смирно и не трепыхаться!

– Ты мне подошла. – Эрван поднял руку, приветствуя красивую сильфиду с пепельными волосами. – А то, что ты дважды умудрилась меня изгнать, только подтвердило мой выбор. Твоими рунами и мимозой мы тоже займемся.

Угу, если вернемся из джунглей не очень покусанными!

Мимоза… Ой… Ой-ой…

– Кстати, твоя мимоза у меня. Ты ее опять «случайно забыла».

– В колеснице, – уныло кивнула я.

Вот что я за альва такая? Никакой ответственности!

Повозка остановилась у большой хижины, на крыльце которой топтался высокий бородач в фартуке. Эрван приветливо махнул ему, спрыгнул на землю, подхватил меня и поставил.

– Забавное украшение. – Он поймал мою руку и покрутил пальцем браслет.

– Подарок дедушки. Память. – Я отдернула руку, пока он не успел разглядеть среди бусин крохотный фолиант, позаимствованный Нелом и Тревором у Бричена. – Так что с призраком?

– Мы побеседовали. Ваш маг сам виноват, что призрак не изгоняется. Именно маг, как оказалось, был самым страстным поклонником творчества вашего актера при жизни, именно его истерика о неспетых песнях и несыгранных ролях у смертного одра кумира не дала душе спокойно отправиться в темные туманы. Так что держит в этом мире призрака он сам.

Эрван повернулся к бородачу и пояснил:

– Это Хлоя, моя новая помощница.

– Понял, удвоить походный паек и добавить к нему что-нибудь вкусное, – улыбнулся тот.

В животе забурчало, рот наполнился слюной. Похоже, одна альва прямо сейчас все съела бы. И походное, и вкусное. Обе порции… Я вытянула руку, подождала, пока Шелли скользнет мне на плечо, и пошла в сторону своей хижины.

– Помощница Хлоя, до завтрака полчаса! – напомнил повар.

– Спасибо! – помахала я рукой.

– И давно у тебя нервная нестабильность магии? – догнал вопрос Эрвана.

– Два года, – ответила я то, что и так было записано в досье.

– А когда глаза поменяли цвет? – не унимался он. – При нашей первой встрече мне показалось, что они серые.

Ну, Нел и Тревор, спасибо за подсказку.

– Глаза не меняли цвет. – Я пожала плечами. – Это руна, просто так.

– Волосы тоже она?

Что?! Волосы? Еле сдержалась, чтобы не цапнуть себя за голову, и устало зевнула:

– Да.

Свернув за угол, все же потянулась к голове. Прядь не того цвета нашлась у лица. Привычный светло-русый стал светло-рыжим.

Если это тот же шутник, что устроил мне разноцветные глаза, я его в цеплюйник закатаю! Чтоб не было желания портить чужую внешность экспериментами с окрашивающими заклинаниями.

Жаль, до заката магии во мне ноль. Прямо сейчас начала бы поиски. Пока мне не приделали какой-нибудь полосатый хвост!

На крыльце хижины торчали Тревор и Нел, в дверях маячил Айло. Он то и дело заглядывал себе за спину и сообщал: «Почти пробила», «Еще чуток»… А изнутри доносились ругань и глухие удары, словно кто-то колотил скалкой по доске.

– Хлоя! – встрепенулся Тревор. – Куда тебя с утра унесло? Мы тут встали, хотели посмотреть…

В доме загрохотало. Со словами: «Еще мою комнату разнеси, идиот!» – Айло скрылся в гостиной.

Нел и Тревор переглянулись, засмеялись и потянулись к моей руке. Тревор тут же выудил из кармана лупу, и оба склонились над крохотным фолиантом.

– Ребят, давайте хоть в хижину войдем. – Я настороженно огляделась по сторонам.

Тоже мне конспираторы! Увидели книгу и про все забыли.

Изнутри донесся особо пронзительный вопль.

Я невольно подпрыгнула:

– Да что у вас тут происходит?

– Сейчас сама увидишь, – хмыкнул Тревор.

И наша троица просочилась в гостиную.

Айло не было, две двери сияли радужными рунами фейри. Одна чуть ярче, вторая тусклее. В ту, что светилась ярче, с самым деловым видом стучала лопата. И под ее ударами магия рассеивалась! Черенок долбил не по радужной пленке, а по деревянному полотну. С другой стороны двери ругался Морган.

Я вопросительно покосилась на парней.

– Ванная, – пояснил Нел.

– Эта лопата за ним всю ночь скакала, – добавил Тревор, кивнув на вторую радужную дверь. – Видишь, сколько магии на защиту угрохал. А она ее все равно пробивает.

– Хорошая лопата, – ошарашенно прошептала я.

– Ага, мы бы тоже не отказались посмотреть на нее вблизи. – Глаза Нела азартно сверкнули. – Но она, зараза, не дается, только вокруг Моргана и кружит.

То есть не одна я бессонницей страдала? И Морган всю ночь воевал с лопатой? А Эрван, оказывается, тот еще фантазер!

Нел поудобнее перехватил мое запястье, Тревор деловито раскрыл фолиант, поднес лупу, и две головы жадно склонились над книгой.

– А где буквы?! – удивленно пробормотал Тревор. – Куда ты их дела?

– Я «их дела»? – растерялась я и, повернув руку, посмотрела сама.

Через лупу был виден чистый, чуть желтоватый лист, покрытый странными разводами, напоминавшими разлитый чай или кофе.

– А они точно были? – пробормотала я.

– Да! – хором выдали неразлучники.

– Там на титульном листе раньше было написано: «Редкие руны под редакцией профессора Ларигра», – упавшим голосом сказал Тревор.

– А еще было: «На память профессору Бричену от благодарного студента». И подпись. Неразборчиво, – подхватил Нел.

– Ну, сейчас тут все неразборчиво, не только подпись, – вздохнула я и полистала пустые страницы.

Испачканных оказалось довольно много. Такое чувство, что фолиант купали в чае. Неоднократно!

– На книге стоит защита? – предположил Тревор.

– Скрывающая руна? Заклинание обратного проклятия? – тут же с азартом подключился Нел.

– Давайте вы пока подумаете, а я пойду переоденусь.

И отправлюсь на завтрак. Жертвовать им ради науки я была категорически не согласна.

– Вечером посмотрите еще раз, – зевнула я. – И сдадитесь Бричену, вы обещали. Пусть он разбирается, почему книга такая мелкая и куда делись буквы.

Еще раз зевнув, я подошла к своей двери.

– А почему вечером? – всполошился Тревор. Расставаться с книгой, не получив порцию знаний, он был категорически не согласен. – Мы найдем время!

– Не думаю, что в первый день нас будут сильно загружать, – подхватил Нел. – Пока то да се, разберемся!

– Не хочу вас расстраивать, – осторожно сказала я. – Но, судя по лопате…

– Судя по лопате, – буркнул Тревор, – нам в наставники достался фанат всего, что он делает.

– И раз уж его вынудили руководить нашей практикой, – подхватил Нел, – он будет руководить так, что мы перероем весь раскоп за пару дней.

Неразлучники мрачно переглянулись.

– Эй, Морган, ты там утопился в ванне? – заорал Нел.

В ответ послышалось рычание.

– Давай освобождай, – поддержал Тревор. – Ты не один тут!

Рычание стало громче, лопата радостно задолбила в дверь с удвоенной силой, из своей комнаты тут же нарисовался Айло с полотенцем на плече.

– Не отдельный особняк… – насмешливо добавил он.

Ждать, что ответит Морган, которому только что наступили на больную мозоль, я не стала, быстро шмыгнула в свою комнату.

Шум в гостиной усиливался, назревала драка. Как хорошо, что меня сполоснули на пляже…

Подбежав к зеркалу, я внимательно изучила свою шевелюру. Рыжина была только в одном месте у лица. И, надо признать, она мне шла. Вместе с ярко-голубым глазом. Выглядела я экстравагантно.

Вот только переодеться одной экстравагантной альве, кажется, было не во что: неразобранная мокрая сумка валялась там, где я ее бросила.

Как ни странно, вещи внутри оказались сухими. Быстро закинув их в шкаф, я влезла в старое платье с обрезанной выше колен юбкой и потертые брюки – самое то для работы. Волосы собрала повыше, покрутилась перед зеркалом и смачно зевнула. Спать хотелось ужасно. Еще и Шелли, уютно свернувшись на подушке, аппетитно сопела…

Вытащив из сумки карманные часы дедушки, я положила их в изголовье кровати и решила прикорнуть минут пять. Ведь до завтрака оставалось целых двадцать!

Рука медленно становилась обычной. Кожа постепенно превращалась из прозрачной в белоснежную и только потом проступал загар.

Итак, портала давно не было, но процесс шел.

По раме приоткрытого окна постучали, и голос Салвины насмешливо спросил:

– Ты там опять на диете?

– Угу! – отозвался Эрван, наблюдая за наливающейся цветом кожей.

– Так ты скоро станешь самым стройным в лагере. И у меня появятся комплексы.

– Но они самоликвидируются, как только поймут, к кому попали, – задумчиво пробормотал Эрван, пошевелив пальцами.

– Я подумала и решила, что хочу за услугу…

Исписанный лист бумаги покружился в воздухе и лег точно на подоконник.

– Обсуждению не подлежит.

Эрван взял лист, мельком глянул на ровные аккуратные строчки. Аппетит у Салвины был не диетический, но неделя свободного времени того стоила.

– Согласен!

Укладываясь на пять минут, я не учла одного: тело решило само выбрать между «поесть» и «поспать». Победило второе. Казалось, только прилегла, а Шелли уже вовсю ругалась, щекоча мой нос хвостом.

– Встаю… – чихнув, пробормотала я.

Кое-как отскреблась от подушки и села, зевая и пытаясь разлепить глаза. Потом увидела часы и…

В общем, с кровати меня словно ветром сдуло. На ходу приглаживая волосы, я выскочила за дверь. В доме было пусто. Даже Моргана с лопатой не наблюдалось!

Я пронеслась через гостиную, кубарем скатилась с крыльца и рванула на раскоп.

Никогда я так быстро не бегала: к залитым солнцем развалинам, что начинались сразу за последней хижиной поселка, домчалась за считаные минуты.

Нел, Тревор и Айло сидели на стволе поваленного дерева, неподалеку в своем мыльном пузыре с самым независимым видом стоял Морган. Вокруг него сновала лопата, проверяя пузырь и терпение фейри на прочность.

Едва я успела плюхнуться на бревно возле ребят, как из леса показались Эрван (на этот раз без обеих перчаток) и красивая сильфида, та самая, которой он утром махал рукой.

На одном плече Эрвана висело нечто квадратное, завернутое в мешковину и перетянутое ремнями, на другом – рюкзак и… И горшок с мимозой, упакованный в сетку и тоже опутанный ремнями. Экипировка Эрвана настораживала, как и увесистая палка, напоминавшая посох. Все это больше подходило для похода, а не для работы на раскопках.

– Раз все в сборе, начнем. – Эрван оперся о посох. – Новость первая: у вас на время моей части практики будет самый лучший руководитель.

Скромно, однако!

Ребята проглотили смешки, Морган надменно скривил губы.

– До прибытия постоянного руководителя вы будете под присмотром и чутким руководством профессора Салвины. – Эрван поклонился сильфиде.