Текст книги "Семь-три. Оператор"

Снова заснуть не удалось, и пришлось вставать, напяливать домашний костюм и тащиться на кухню пить кофе. Почему-то страшнее, чем было, не стало. Где-то глубоко внутри Кристина была готова к тому, что случилось сегодня. Против них была развязана самая настоящая война. Но она верила, что ребята обязательно выяснят, кто стоит за маской Фредди, и избавят их с Ленкой от его общества. Иначе и быть не может. Все, что требуется – это немного подождать. Просто подождать.

Пришла мысль: а что было бы, если бы Лесничий с друзьями не пришли на помощь? Кристину даже передернуло. Представить, и то страшно. Да, им все-таки крупно повезло, что и говорить.

После чашки кофе у Кристины возникла настоятельная потребность хоть чем-то занять себя в ожидании приезда Ивана. Рисовать почему-то не хотелось, да и руки нет-нет предательски подрагивали. Заглянув в кастрюли и холодильник, она решила приготовить обед, поскольку остатки позавчерашней жареной картошки аппетит не возбуждали. Готовить на неубранной кухне не хотелось, поэтому она параллельно с приготовлением борща перемыла оставшуюся в мойке посуду, протерла полы, сняла пыльные льняные занавески и сложила их в стиральную машину.

Иван застал ее в тот момент, когда Кристина домывала по локоть в чистящем порошке раковину, сияющую как в день покупки. По крайней мере, последний раз Иван видел ее в таком состоянии именно тогда. По кухне разносился сводящий с ума запах супа, и у Ивана совершенно неприличным образом заурчало в животе. Конечно же, именно на этот звук Кристина и обернулась.

– Ой, ты уже здесь!

– Да, как видишь. Пришлось слегка подзадержаться. Пытался выяснить, не видел ли кто из соседей Лены вашего Фредди.

– И?

– Безрезультатно. Все глухие, слепые и немые. Надпись с двери Олежка уже смыл, специально в хозяйственный магазин мотался за уайт-спиритом. Лена, конечно, в шоке, но держится, надо сказать, молодцом.

– Что вы решили?

– Мы пока перевезли ее к Олегу. Хорошо хоть ее мама укатила к какой-то своей дальней родственнице и будет не скоро, а то пришлось бы и с ней что-нибудь решать.

– Еще что-нибудь узнали?

– Ровным счетом ничего. Да, кстати, Лена говорит, ты запись с его голосом скопировала?

– Да.

– Давай прямо сейчас послушаем! Уж очень мне хочется этого подонка при встрече узнать!

– Без проблем. Но не думаю, что это поможет. Здесь у него тоже голос изменен. Кстати, когда вы перевозили мои вещи, он нас видел.

– Откуда ты знаешь?

– Так он в канале об этом заявил! Вчера вечером, как только появился.

– И ты молчала! Пороть тебя нужно, да некому, а мне некогда! Такую важную информацию от следствия скрывать! Я же тебе специально свои рабочие телефоны дал! Да фиг с ними с рабочими, если что – можешь мне сразу на мобильный звонить. Ой, горе ты мое луковое!

– Да я подумала, что толку звонить? Только деньги зря тратить. Это уже ничего не изменит, а при встрече я тебе и так все расскажу.

– Ты меня в могилу сведешь, – простонал Лесничий. – Слушай, давай договоримся: ты мне рассказываешь все, что происходит между вами и Фредди вплоть до последней мелочи, а я уже сам решаю, что с этой информацией делать. Хорошо?

– Ладно, без проблем. Ты есть будешь?

– Сказать откровенно, я бы сейчас ежа жаренного слопал, и даже не подавился. А ты тут вкусными запахами дразнишься и еще спрашиваешь!

– Тогда прошу за стол. Все давно готово.

Иван ел наваристый борщ и представлял, что вернулся домой с работы, а его встретила любимая жена. Смешно, тем более что Кристина ему не жена, а его бывшая такими мелочами, как готовка и уборка не увлекалась. Вика всегда провозглашала себя творческой натурой, хотя в чем заключалось ее «творчество» Иван так до конца и не понял. Разве что в высокохудожественном подборе китайских шмоток на вещевых рынках. В отличие от нее его сестра Ольга, которая-то как раз с полным основанием могла отнести себя к творческим личностям, всегда находила время для решения бытовых проблем. Впрочем, Вика с Ольгой друг друга сразу невзлюбили. Максимум на что их обеих хватало во время нечастых встреч за общим столом, так это на вежливый кивок в качестве приветствия. Общение же к обоюдному согласию было сведено к нулю.

Интересно, а поладили бы между собой Ольга и Кристина? Наверное. Обе художницы и обе любят свой дом. Неважно, где именно он находится. Ольга сейчас, например, вообще снимает квартиру, не желая стеснять брата своим присутствием. Но ее жилище временным не назовешь. У нее в квартире все продумано до мелочей, вплоть до смешного саше для газет и обувной косметики. Жаль, что у Ольги с ее плотным графиком совсем не остается времени для личной жизни, но это уже ее выбор, и он обязан его уважать. Хотя познакомиться со своим зятем был бы очень даже не прочь. Но что-то все никак не складывается. Так что и он, и Ольга пока одиноки, к печали родителей.

– О чем задумался?

– О сестре.

– У тебя есть сестра? Старшая, младшая?

– Младшая. У нас разница в три года.

– Как интересно! Она учится?

– Нет, свой институт она уже окончила. Сейчас вовсю дизайном одежды занимается. Насколько я в курсе, готовит свою очередную коллекцию моделей. Что-то в фолк-стиле. Впрочем, я в этом не слишком силен.

– Вот бы посмотреть на ее работы!

– Я думаю, при желании это можно организовать. Она меня всегда зовет на свои показы. Жаль, что иногда не получается к ней выбраться. А хочешь, я принесу тебе журнал, где про нее статья есть?

– Спрашиваешь! Конечно, хочу!

Иван прошел в свою комнату, достал журнал, уже основательно затертый по краям, и передал Кристине. На развороте девочки в балахонах и со смешными разноцветными косичками ходили по подиуму в кедах, поставленных на огромную платформу.

– Слушай, если я не ошибаюсь, это нео-хиппи?

– Точного определения не дам, но слово «хиппи» там точно присутствовало. Это, можно сказать, Олина проба пера. И воспоминание о детстве. Хотя встретили эту коллекцию очень тепло. Я не разбираюсь в критериях оценки, но профессионалы обнаружили здесь какие-то интересные наработки, характерные элементы стиля и так далее. Честно говоря, я от этих умных терминов сразу начинаю чувствовать свою ущербность, потому что не всегда могу понять, о чем идет речь. Поэтому не обессудь: что запомнил – то сказал.

– А мне кажется, что ты себя принижаешь. Люди, которые совершенно не разбираются в одежде и моде, не могут отличить хиппи от фолк-мотивов. А ты можешь. Значит, кое-что в этом смыслишь. На самом деле, старая мода – это мое хобби. Ужасно люблю восстанавливать по рисункам вещи, которые носили двадцать, пятьдесят, сто, триста лет назад.

– И шьешь платья для кукол?

– Откуда ты знаешь? А, поняла, ты их видел у меня дома.

– Ну да. Заметил что-то знакомое и решил подойти поближе. На самом деле – здорово. Я тогда еще подумал, вот бы вас с моей Ольгой познакомить.

– Ой, да ты что! Ей на эти платья смешно смотреть будет! Она же у тебя сама профессионал. А я кто? Просто любитель-недоучка. У меня архитектурное образование, а не художественное. Да и увлечение старыми тряпками началось, когда мама в детстве подарила на день рождения книгу «Иллюстрированная история костюма». Так что ничего по-настоящему моего здесь нет. Просто копирование, только и всего.

– Теперь ты себя принижаешь. Поверь мне, у тебя талант. И он может найти себе достойное проявление. Твои картины, твои платья – все говорит о великолепном вкусе. А если ты к тому же и самоучка, так это не минус, а наоборот, лишняя деталь, показывающая, насколько велик твой талант, что даже в отсутствие должной подготовки ты творишь такие шедевры.

– Все, начинаю краснеть.

– Краснеют от стыда, а тебе стыдиться нечего. Эх, жаль из-за этого Фредди лишний раз к тебе домой не съездишь, а то бы уже сегодня созвонились с Ольгой и сходили к тебе в гости.

– Боишься, что он проследит, где я сейчас нахожусь?

– Не только это. Времени у нас катастрофически мало, а с Фредди надо кончать как можно скорее. Лучше я его поезжу поищу, а уж когда все закончится, тогда все и организуем. Ты как?

– Я – за.

– Вот и отлично. А теперь, если не возражаешь, пойду, вздремну полчасика, а то что-то глаза закрываются. Посуду оставь, я сам помою, когда вернусь.

– Давай, хороших тебе снов!

– Спасибо. Кристина! Слушай, совсем забыл. Мне тут Лена сказала, что тебя Снежной Королевой прозвали. Это так?

– Да, иногда девчонки меня так кличут. А что?

– Я просто хотел сказать, что это прозвище тебе очень здорово подходит, прямо готовый позывной. Ты, если вдруг так случится, что надо будет выйти в канал не как оператору Службы спасения, представляйся именно так, Снежной королевой. Мы с ребятами будем знать, что это ты. Договорились?

– Договорились.

Дождавшись, пока Иван уйдет, Кристина закрыла дверь в кухню, чтобы не мешать ему спать, и перемыла посуду. Что-то еще было здесь не доделано, и повертев головой по сторонам, она, наконец, поняла: окна. Их, видимо, не мыли больше года, если судить по количеству грязи с той стороны. Это Кристина просто так оставить не могла, и через сорок минут они засияли, как в рекламе чистящей жидкости «Мистер Мускул». Теперь все. И удовлетворенная собой, Кристина отправилась в комнату. Сев на кровать, она вдруг поняла, как же все-таки вымоталась за прошедшие сутки, и тоже решила прилечь.

В итоге они провалялись почти до семи вечера. Первым вскочил Иван, бросил очумелый взгляд на часы, и коротко чертыхнувшись, пошел на кухню ставить чайник. Кристина услышала его шаги, и тоже проснулась.

– Позор на мою седую голову! Все проспал к чертям собачьим!

– Да ничего страшного. Мне кажется, Фредди сейчас в канале нет. Надо же и ему когда-то отдыхать. Вполне вероятно, он сегодня вообще в канале не появится. Или появится поздно.

– Когда бы ни появился, я его достану.

– В таком случае удобнее просто время от времени слушать эфир, я имею в виду – не выходя из дома, и как только Фредди заговорит, тогда и выезжать на его поиски. Как ты будешь его искать, если он сейчас не в канале? Или хочешь кружить по Москве в надежде, что он подаст голос?

– Слушай, а ты права. Что-то у меня совсем мозги размякли. Сейчас воткну антенну на подоконник, и послушаю, вещает ли он чего-нибудь или нет. Да, я хотел сказать – спасибо тебе за заботу, но не стоило так напрягаться. Я бы и сам посуду помыл, не вопрос.

– Я что-то сделала не так?

– Да нет, что ты, все отлично! Просто я давно уже привык быть один и обходиться везде только своими силами. А тут все так непривычно: кухня сияет, обед на столе, посуда перемыта. Чувствую себя как последний буржуй. Даже неловко перед тобой за свой свинарник.

– Ой, не бери в голову. Мне это в радость. Все равно надо было чем-то себя занять, чтобы не думать ни о чем. А то мысли так и лезут в черепную коробку, толкаются друг с другом и жить спокойно не дают.

– И о чем мысли?

– Да о разном. О Фредди, конечно, и Ленке. О том, почему именно мы. О том, как жить в ближайшие две-три недели. В общем, всякая ерунда.

– Да уж, ничего себе – ерунда. Слушай, а можно я тебе один личный вопрос задам? Тем более что активная охота на сегодня по-видимому отменяется, можно и лясы поточить.

– Ну, попробуй…

– Почему ты одна? Ты красивая, умная, интересная женщина, и вдруг – отшельничество. Почему?

– Не знаю, как сказать. Просто мне так уютнее и спокойнее. И, кажется, я не создана для семейной жизни. Абсолютно.

– Это еще почему?

– Просто не создана, и все. Мужчины меня не интересуют, я имею в виду, как мужья. Только дружеские отношения, и не больше.

– Подожди, я что-то не понял. Сразу прошу прощения за бестактность, тебе что, больше подруги нравятся?

– А, ты в этом смысле… Да нет, к секс – меньшинствам себя не отношу. Но и к семейным дамам тоже, – ответила Кристина без особого энтузиазма. Было видно, что разговор стал ей неприятен. Она вся как-то сникла и вновь замкнулась. Словно улитка, испуганно отдернувшая свои рожки от горячего камня и пытающаяся как можно глубже спрятаться в своем домике.

– И ты ничего не хочешь с этим поделать? – спросил Иван, с отчаянием поймав себя на том, что еще чуть-чуть, и он окончательно сломает своими идиотскими вопросами тонкий мостик доверия, протянувшийся между ними.

– Обычно – не хочу. Но иногда что-то такое внутри просыпается, и тянет попробовать из чистого любопытства, каково это – жить вместе. Я имею в виду постоянно. Когда ты видишь этого человека и утром, и вечером, когда приходишь домой, а он ждет тебя.

– Ты еще ни с кем не жила так?

– Можно сказать, что нет. Была одна неудачная попытка, но про нее, честно говоря, даже вспоминать не хочется. Там все неправильно было с самого начала. И я этого не хотела.

– Ты чего-то боишься? Я имею в виду – в совместной жизни?

– Не знаю, – задумчиво протянула Кристина. – Наверное, да. Я не хочу терять себя, свою свободу, свое право поступать так, как хочется мне, а не человеку рядом со мной. И совершенно не хочу, чтобы меня с кем-то сравнивали или пытались переделать по своему желанию. Либо меня примут такой, какая я есть, либо извините. Я не желаю никого воспитывать, и думаю, что вправе рассчитывать на такое же отношение ко мне.

– Но это абсолютно нормальные желания. Почему ты считаешь, что тебя не поймут?

– Не хочу пробовать.

– Может быть, просто не хочешь ошибиться?

– Или так.

– Но в этой жизни ты всегда рискуешь тем или этим. Это плата за наши решения, за нашу самостоятельность в выборе. Пускай ты пару раз ошибешься, шишки себе набьешь – это все равно лучше, чем сидеть сиднем и ждать у моря погоды. Зато узнаешь много нового, получишь опыт. Сама ведь слышала, за одного битого двух небитых дают? Или как говорит наш общий знакомый Бегемот, выпутавшись из очередной переделки: «Зато с интересными людьми познакомился».

– Для меня это только красивые фразы, не больше. Когда тебя бьют – это всегда больно. И я не хочу получать тот самый опыт, о котором ты так красиво говоришь, такой дорогой ценой. Тем более что я не знаю, нужен ли мне такой опыт или нет.

– Знаешь, Кристина, я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что ты просто однажды обожглась, а теперь из-за этого впадаешь в панику при одной только мысли о том, что все может повториться. И это странно. Ты не производишь впечатление трусихи, отнюдь.

– Откуда ты знаешь?

– Мне так кажется. Вот скажи, если рядом с тобой вдруг появится человек, которого ты почему-то захочешь узнать получше, который будет неравнодушен к тебе и при этом не навязчив в проявлении своих чувств, что ты будешь делать в такой ситуации?

– Я? Не знаю. Я думаю, подожду, пока он сам скажет мне об этом.

– Кристина, мы же условились: человек не навязчив. То есть он может этого хотеть всеми фибрами души, но никогда об этом сказать. Вот такой он тебе застенчивый попался, и все тут! Что тогда?

– Ну, попытаюсь сделать так, чтобы он все-таки сказал мне об этом.

– То есть первый шаг ты всегда оставляешь за другим. А почему сама не пойдешь навстречу?

– Это будет неправильно.

– Почему же?

– Если я так поступлю, то получается, что я навязываю человеку свое общество. А вдруг я ему не нравлюсь, но он из воспитанности будет меня терпеть? Чтобы не обидеть?

– Такого не бывает, поверь мне. Ты сразу же поймешь, как человек к тебе относится. И даже если ты ему почему-то не нравишься, он всегда найдет способ, как тактично сказать тебе об этом, чтобы не обидеть, не отпугнуть, чтобы вы по-прежнему остались друзьями.

– Мне кажется, что ты все идеализируешь. Пытаешься представить все дело так, чтобы не испугать меня. Вот скажи, если вдруг к тебе подходит девушка, которую ты едва знаешь, и говорит: «Иван, я бы хотела познакомиться с тобой поближе», – что ты делаешь в такой ситуации?

– Если она мне нравится, принимаю ее предложение. Если нет – говорю что-то вроде: «Извини, ты отличная девушка, но мне кажется, что мы совершенно друг другу не подходим», – и ничего не происходит.

– Ладно, а вот если я тебе скажу то же самое, что ты ответишь?

У Ивана заныло под ложечкой. Она все-таки решилась?! Или это просто проверка, как он, Иван, ответит на ее вопрос?

– Я просто скажу: Кристина, ты мне очень нравишься. И я с огромным удовольствием принимаю твое предложение стать близкими друзьями.

– Тогда можешь считать, что я тебе это сказала, – у Кристины от собственной смелости так сдавило дыхание, что она едва смогла произнести эти слова.

Иван чувствовал себя так, словно у него из-под ног выбили землю. Он даже не смел надеяться на такое предложение, да еще так скоро! Все, хватит размокать, как кисейная барышня, а то молчание что-то сильно затянулось. Кристина и так смущена, вон, щеки пылают как пионы, хватит вгонять ее в краску.

– Кристина, если ты, конечно, хочешь, мы можем с тобой условиться о следующем: можешь спокойно располагать мною в качестве личного учебного полигона. Пока ты находишься здесь, мы будем жить вместе, разговаривать, пить на кухне чай, ходить в кино и делать все прочее, что делают обычные пары. Но на всякий случай я оставляю тебе маленькую лазейку. Если тебе вдруг не понравится наша совместная жизнь, то тебе будет достаточно всего лишь сказать в тот день, когда ты вернешься к себе домой, что хм, скажем так, особо близкие отношения между нами закончены. И я все пойму правильно. Мы останемся просто хорошими знакомыми, и я не буду напоминать тебе о том, что было между нами.

– Это было бы здорово. Я боюсь, что у меня не получится быть тебе хорошей подругой.

– Почему это?

– Мне неудобно об этом говорить.

– Не бойся, я не буду смеяться над тобой или осуждать. В чем дело?

– Я вряд ли буду тебе хорошей любовницей. И мне не очень нравится спать вместе в одной постели. Я плохо высыпаюсь, и вообще.

– Ну вот, взяла и свалила все в одну кучу. Давай разбираться с конца. Почему ты плохо высыпаешься?

– Не люблю, когда меня будят посреди ночи, или дышат в лицо сигаретным дымом и перегаром. Не люблю запаха мужских одеколонов. Они все отдают мускусом и сандалом. И запаха мужского пота тоже не люблю. У меня сразу начинает ломить в висках, и сон напрочь пропадает. Я чувствую ужасный дискомфорт, и не могу избавиться от этого ощущения, как ни стараюсь.

– Обещаю не будить тебя раньше утра и обязуюсь каждый раз перед сном принимать душ. А с чего ты вдруг взяла, что будешь плохой любовницей?

– Я… не чувствую удовольствия от близости. Меня поэтому даже бревном называли. Ледышкой, куклой. Но я не понимаю, почему должна страдать оттого, что я такая, как есть. В конце концов, если я не нравлюсь, так найдите себе других, горячих и страстных. Я-то тут при чем!

– Знаешь, Королева ты моя снежная, это действительно не твоя проблема. Не бывает холодных женщин, бывают неумные мужчины. И чем дальше, тем больше я в этом убеждаюсь. Вот скажи, тебе когда-нибудь делали массаж? Неважно какой, хоть общеукрепляющий, хоть лечебный?

– Было как-то пару раз.

– И как ощущения?

– Ничего, забавно.

– Но тебе это было приятно? Или нет? Когда чужие руки гладили твое тело, разогревали мышцы?

– В целом да, приятно. Мне единственное, что не понравилось – это когда мне позвоночник стали разминать. Такой хруст стоял, что до сих пор в ушах слышится. Я думала, что после этого рассыплюсь и не встану.

– А прикасаться к разным тканям нравится? У тебя есть любимые вещи, по которым ты только проведешь рукой, и у тебя уже хорошее настроение?

Кристина сразу же вспомнила про свое шелковое постельное белье и пожалела, что не догадалась его сюда взять. Вот бы сейчас его расстелить, потереться щекой, потом перевернуться на спину и потянуться…

– Судя по всему, любишь, – продолжил Иван, отмечая, как затянулись поволокой глаза Кристины, – значит, ты обладаешь нормальной реакцией на внешние раздражители.

– Подожди, ты хочешь сказать, что секс – это такой же внешний раздражитель как, скажем, массаж?

– Где-то в очень приближенном виде – да. Просто слегка меняются, хм, зоны воздействия, и все.

– А разве не может такого быть, что человеку тот же массаж, к примеру, нравится, а секс – нет?

– В этом мире бывает всякое. Но мое имхо – и то, и другое – вещи одного порядка. Если что-то не нравится, значит, партнер что-то делает неправильно, только и всего.

– Постой, как ты сказал? Имхо? Что это такое?

– Ну, в принципе это словечко из компьютерного жаргона. Если прочитать первые буквы английской фразы «по моему скромному мнению», как раз получится IMHO. Но у нас это словечко обладает слегка иным смысловым оттенком.

– И каким же?

– В России «имхо» расшифровывается, как «имею мнение – хрен оспоришь».

– Вот это да! Слушай, классно!

– Ладно, раз уж мы с тобой предаемся сегодня праздной лени и ничегонеделанию, как ты смотришь на идею легкого пивного вечера?

– Я не пью водку. И вообще не пью, наверное.

– А я имел в виду не водку, а пиво. По бутылочке холодного пивка, да все это под сушеного кальмара или соленый огурчик. Ты как?

– Я равнодушна к пиву. Правда, меня как-то раз угощали джин-тоником, понравилось.

– Марку не помнишь?

– Нет, банка зеленая была, это да. А вот марка…

– Ничего, я, кажется, понял, о чем идет речь. А в качестве легкой закуски что предпочитаешь?

– Что-нибудь цитрусовое. И морских гадов.

– Кого относим к морским гадам?

– Креветок всяких, мидий. Рыбу в маринаде. Корейские салаты с рыбой.

– Намек понял. Исчезаю, но обещаю вернуться самое позднее через полчаса. Не скучай!

Иван звучно чмокнул ее в кончик носа, впрыгнул в ботинки, схватил куртку и исчез в неизвестном направлении. Только ботинки по лестнице пробежали.

Кристина не знала, что с ней творится. Самые страшные запреты это те, которые ты ставишь себе сам. Потому что когда хочешь их нарушить, тебе не у кого посоветоваться по этому поводу. То есть советчиков хоть отбавляй, но кто из них сможет понять, почему она вообще поставила себя в такие рамки? И почему собирается за них выйти? И как она будет себя чувствовать после того, как преодолеет свои запреты?

А может быть, она делает что-то неправильное? Сердце от волнения колотится, как у зайца. Она слишком торопит события. Они с Лесничим совсем не знают друг друга! И пока еще можно повернуть назад, ведь ни о чем таком конкретном еще не договаривались. Иван вряд ли будет настаивать, он не такой человек.

Да что же она себя обманывает! Конечно, она не просто так поддержала этот скользкий разговор. И сказала то, что сказала тоже не зря. То, как зажигаются глаза Ивана при взгляде на нее, Кристина заметила еще в первый же вечер. Как и то, насколько он старается не выказывать этого на людях, и как сразу же отводит глаза, если она в свою очередь смотрит на него. В его взгляде пылало такое восхищение, что Иван даже напомнил собой щенка из детских книжек с картинками. Восторженный, и оттого слегка глупый взгляд. И пусть ее зовут Снежной королевой, это не означает, что к ней относятся именно как к королеве. А иногда так этого хочется…

Вот пускай Лесничий и покажет, каково это – чувствовать себя особой королевской крови. Ему до смерти хочется за ней поухаживать, а она совершенно не против принять ухаживания. А там – будь что будет. И вообще: это же всего на две-три недели. А потом она вернется домой, и все закончится.

Почему-то мысль о том, что в случае чего, легко удастся закончить отношения с мужчиной, с которым она еще только предполагает завязать тесное знакомство, пускай даже на несколько недель, Кристину не сильно порадовала. Вот чудачка! Казалось бы, наоборот, все превосходно, все дальнейшее зависит от нее, от ее желания, но вот, поди ж ты… Чтобы разобраться, что же делается у нее в голове, и чего она в действительности хочет, даже компьютер не поможет. Как говорится в одном старом анекдоте, в конкурсе на женскую логику победил генератор случайных чисел.

Кристина вдруг ощутила в себе настоятельную потребность красиво одеться. Нарядиться, словно на парадный выход в свет. В конце концов, почему бы и нет? Жизнь и так течет, словно мутная серая река. Если бы не редкие праздники, в ней вообще можно было бы потеряться, заблудиться в ходе времени, когда сегодняшний день похож на вчерашний, как близнецы-братья.

Она достала из своего чемодана тонкое летнее платье, не мнущееся и нежно обволакивающее фигуру. Сделала легкий макияж, слегка смочила запястья и мочки ушей любимым ароматом от Hugo Boss. Расчесала волосы, да так и оставила их свободно развеваться по плечам. Потом подумала, и переобулась в босоножки на высоком каблуке, своими многочисленными тонкими ремешками навевающие мысль о Древней Греции.

Раздался скрежет в замочной скважине, и вернулся Иван, прижимающий к груди раздутый пакет. Нести за ручки, видимо, побоялся, а то они бы не выдержали тяжести и порвались. Увидев Кристину, он на мгновение лишился дара речи, потом склонил в шутливом полупоклоне голову, признавая, что поражен увиденным до глубины души.

И началось волшебство. Легкое, ни к чему не обязывающее общение, разговоры ни о чем, анекдоты и шутки, легкое обжорство вкуснейшими деликатесами под английский джин Гринолс. Когда сидеть на кухне надоело, пошли в комнату. Иван поставил на видео фильм «Долгий поцелуй на ночь», и они вместе с Кристиной сопереживали потерявшей память героине, которой некстати напомнило о себе прошлое. Выяснилось, что исполнительница главной роли – актриса Джина Дэвис, очень нравится Ивану, и тот по возможности собирает у себя все фильмы с ее участием. Когда видео закончилось, включили радио и стали танцевать. Благо, что от джин-тоника приятно кружилась голова, и не хотелось думать ни о чем, кроме хорошего.

Кристина наслаждалась каждой минутой этого вечера, но когда Иван взял ее на руки и понес на кровать, помимо воли напряглась и сжалась, разом испугавшись того, что должно последовать. Она не готова к этому! Ну, зачем же так все портить! Это несправедливо! Нет!

Иван почувствовал произошедшую с Кристиной перемену и горько усмехнулся про себя. Эту Бастилию взять штурмом – означает погубить все дело. Значит, придется подождать. Но он не собирается опускать руки! И его Снежная королева сегодня все равно узнает, что такое мужская ласка, и хоть чуть-чуть, но оттает! Оттепель неизбежна, даже если Снегурочка изначально против!

– Кристина, ты не возражаешь, если я тебе сделаю расслабляющий массаж? А то день сегодня был тяжелый, ты наверняка сильно устала.

– Ой, это было бы просто замечательно!

– Тогда раздевайся и ложись на кровать. Я отвернусь, чтобы тебя не смущать, – сказал Иван, которому казалось, что их голоса звучат так же приторно и фальшиво, как у героев второсортных сериалов.

– Мне слегка неловко. Я не привыкла спать без ночной рубашки, в смысле совершенно раздетой, – сказала Кристина, подтягивая на себя одеяло и осторожно косясь на Ивана, деликатно уставившегося в противоположную от кровати стену.

– Тогда стоит попробовать, может быть, и понравится, чем черт не шутит. Ну что, готова?

– Да.

– Тогда давай, ложись на живот, руки вытяни вдоль тела. Кристина, лифчик-то сними, а то бретельки мешать будут! Да не переживай ты так, со времени появления человека разумного ничего принципиально нового в женском организме не появилось. И учти: что естественно – то не безобразно. Вот, так-то гораздо лучше!

Иван осторожно пробежался пальцами по бархатистой коже Кристины. Когда-то давно он окончил курсы оздоровительного массажа, и с тех пор неоднократно радовался полученным навыкам, которые то и дело приходилось применять на практике. То у напарника заболит сорванная спина, то у матери сводит судорогой ноги, да так сильно, что она кричит от боли. Со временем по книгам изучил многие другие виды массажа, даже самые экзотические, вплоть до акупрессуры и тайского, но то, что он собирался сейчас сделать с Кристиной, можно было бы назвать личной авторской импровизацией.

Перво-наперво он ласково и нежно круговыми движениями принялся растирать ее тело с шеи до пяток, не пропуская ни миллиметра кожи, разгоняя кровь по застоявшимся мышцам, разогревая связки. Затем перешел к спине, и мягко, но сильно промассировал ее, уделив особое внимание плечам и шее. Как только Иван почувствовал, что Кристина окончательно расслабилась и больше не боится, он перешел к более провокационным касаниям. Он поглаживал ягодицы, раз за разом спускаясь к ним от талии и поднимаясь обратно, потом перешел к бедрам, особенное внимание уделяя внутренней поверхности, пока Кристина машинально не раскрылась навстречу его рукам. Тогда он попросил ее перевернуться, и вновь, как в самом начале, принялся массировать ноги, затем поднялся к животу и груди, перешел к рукам. Тонкими касаниями, похожими на взмах крыльев бабочки, пробежался по шее. Иван едва сдерживал собственную страсть, но знал, что сейчас еще не время. Еще рано. И первый шаг все равно будет за Кристиной, хочет она сейчас этого, или нет. Она сама попросит о близости, если не сегодня, то некоторое время спустя.

Наконец, Иван осторожно поднялся к лицу Кристины. Кончиками пальцев круговыми движениями поглаживал ее лоб, словно прогоняя будущие морщинки, мягко скользнул к векам и скулам. Кристине казалось, что он плетет невесомую кружевную паутинку, которую набрасывает на ее лицо, чтобы тут же сдернуть обратно и снова накинуть. Такого расслабления и покоя она давно не чувствовала. Да еще и в мужской компании, тет-а-тет. И в весьма недвусмысленном виде, надо сказать. Она уже окончательно перестала стесняться своей наготы, поскольку без слов, через одно лишь трепетное касание рук Ивана поняла: ею искренне восхищаются.

В последний раз легко проведя ладонью по вискам, Иван закончил свой массаж. Он поцеловал Кристину в губы долгим поцелуем, отметив про себя, как страстно ответила она, пожелал спокойной ночи, и положив ее голову себе на плечо, сделал вид, что отходит ко сну. Далось это ему с большим трудом, учитывая то, что он был готов буквально взорваться от собственной неутоленной страсти и едва сдерживался, чтобы не убежать в ванную и не дать ей выход старым проверенным методом.

А Кристину в этот момент раздирали противоречивые чувства. Она и злилась, и недоумевала одновременно. И не могла понять, что же это такое с ней было. С одной стороны она чувствовала себя так, словно от нее отвернулись, бросили на полпути. К чему? И что значит «бросили», если ее сейчас крепко обнимают, и она физически ощущает, что это ни много, ни мало, как жест собственника. Она – добыча этого мужчины, который сейчас лежит рядом. Но он не сделал ничего такого, чего она не хотела бы. Но не сделал и того, чего она хотела!

Но она же не хотела заниматься с ним любовью! А чего хочет теперь? Эх, а что было бы, если бы он продолжил свой массаж и не сказал, что будет спать? Неужели эта сладкая истома, которую она сейчас испытала, закончилась бы столь же печально, как это было с Юрой и с тем, первым мальчиком? Нет, это было бы нечестно. А может быть, Ленка все же права, и не со всеми мужчинами все происходит одинаково? Ведь то, что она сейчас почувствовала, было просто восхитительно. Может быть, и близость с Иваном была бы столь же прекрасной, как и его массаж?