Текст книги "Виньетка (Влюбленный повеса)"

Джейн еще от своей матери усвоила одну вещь – одевайся всегда изящно, независимо от того, куда идешь. Собираясь в Дербишир, Джейн заранее узнала у леди Сомеркоут расписание праздника и с этим списком отправилась на Нью-Бонд-стрит. Там она заказала наряды на июль, вместе с модисткой-француженкой тщательно продумала каждый ансамбль. Эту модистку, кстати, порекомендовала ей сама леди Сомеркоут, и результат оказался превосходным.

Для поездок по окрестностям Джейн заказала платье с длинными рукавами, защищавшими от солнца. Оно было из прозрачного муслина, усыпанного тысячами мельчайших блесток. Легкая ткань обволакивала Джейн, словно облачко тумана, юбка сзади была высоко присборена и как бы летела вслед за телом. А чтобы юбка, при всей своей невесомости, не задиралась вверх от дуновения ветерка, по самому низу платья были пришиты три ряда изящных рюшей, каждая не шире дюйма. Под платьем на Джейн была белая шелковая нижняя юбка, легко обвивавшая ноги.

Наряд завершали подобранный в тон летний зонтик и шляпка из жатого муслина с небольшой вуалью, прикрывавшей темно-карие глаза Джейн. Она чувствовала себя уверенной и неуязвимой и от этого еще больше жалела бедняжку Гетти.

Холл был уже заполнен гостями, одетыми в летние костюмы. Все оживленно переговаривались, готовые отправиться осматривать достопримечательности. В открытые двери были видны изящные ландо, специально нанятые для сегодняшней поездки. Леди Сомеркоут приложила немало сил, чтобы найти пять одинаковых открытых удобных экипажей для своих дорогих гостей.

– Но вы не понимаете! – расстроенно продолжала Генриетта, пока они шли через холл. – Вчера, когда вы стреляли из лука, я тоже увела Фредди от вас, а между тем…

Джейн крепко пожала руку Гетти:

– Вы напрасно огорчаетесь. Относительно вчерашнего – я очень благодарна Фредди за то, что он проводил вас до дома.

– О, Фредди всегда так заботлив! – воскликнула Гетти. – Но я не это имела в виду. Дело в том, что он сам слегка перегрелся на солнце. Когда мы добрались с ним до дома и мистер Уэйнгров послал за лимонадом для меня, он выглядел совсем больным. Он, разумеется, никогда не скажет вам об этом – чтобы не расстраивать, – но у него была ужасная мигрень! Как вы думаете, это от солнца?

Джейн вздрогнула и почему-то насторожилась:

– Вы правы в одном: Фредди ничего мне не говорил. Мне жаль, что он был болен.

– О, не волнуйтесь, Джейн, я позаботилась о нем. Отвела его в свою спальню и приложила к голове холодный компресс. Это сразу облегчило боль. Затем я почитала ему вслух, он продиктовал мне письмо своей матери… К пяти часам ему стало лучше – да вы и сами видели его за обедом. – Генриетта мягко улыбнулась. – Он совсем поправился!

Джейн не знала, что сказать. Не было ли в словах Генриетты чего-то большего, чем тревога за здоровье друга? К тому же этот друг провел полдня в ее спальне…

– Я поговорю с ним. Хочу узнать поподробнее о его мигрени.

– Конечно, – вздохнула Гетти. – Поэтому я и обратилась к вам. Ведь на моем месте должны были быть вы! Вам наверняка тоже удалось бы справиться с его болезнью. Но он отказался – решительно! – от того, чтобы позвать вас. Мне так жаль, Джейн! Очень жаль, поверьте!

– Все это чепуха, – успокаивающе сказала Джейн, пытаясь не признаваться себе, что Генриетта начинает раздражать ее. – Пойдемьте-ка лучше к экипажам.

Еще раз всхлипнув, Гетти послушно пошла к своему ландо.

Все рассаживались парами, чтобы совершить поездку по близлежащим четырем селениям и ознакомиться с местными достопримечательностями. Леди Сомеркоут решила, что после каждой остановки мужчины будут переходить в следующий экипаж и, таким образом, за время поездки все смогут пообщаться друг с другом.

Джейн должна была ехать четвертой. Впереди – леди Сомеркоут, второй – миссис Улльстри, и миссис Ньюстед – третьей. Генриетта, как самая младшая, замыкала цепочку.

Поначалу джентльмены рассаживались в соответствии со вчерашним жребием, поэтому Джейн не удивилась, увидев поджидавшего ее у раскрытой дверцы ландо лорда Торпа. Он стоял, обхватив плечи руками; вид у него был спокойный, на губах блуждала ленивая улыбка. Торп слегка поклонился Джейн, при этом взгляд его остался внимательным, но холодным.

Какой мошенник!

Какой негодяй!

Джейн так же холодно кивнула в ответ и прошла дальше – поздороваться с Фредди и спросить его о здоровье.

Фредди, помогавший Генриетте разместиться в ландо, удивленно взглянул на Джейн, и лицо его сразу покрылось пятнами.

– О, Джейн! Вы прекрасно выглядите, моя голубка! Какое лучезарное платье! Оно величаво, как солнце, и великолепно, как дуновение небес!

«Дуновение небес»! О, Боже!

Джейн снова почувствовала раздражение, но не похожее на то, которое вызвал у нее разговор с Генриеттой. «Ну почему он не может говорить просто?!» – подумала она, содрогаясь от его комплимента. Вслух же сказала:

– Спасибо, Фредди. – И тут же ощутила на себе острый, змеиный взгляд миссис Ньюстед.

Джейн уже расхотелось о чем-нибудь спрашивать Фредди. Она улыбнулась Генриетте и собиралась вернуться к своему ландо, но Фредди окликнул ее:

– Джейн! Я смотрю в будущее с надеждой и нетерпеливо ожидаю конца дня, когда мы окажемся вместе в одном экипаже. Надеюсь, вы тоже ждете этого мига, моя несравненная?

Он смотрел на нее с такой любовью, что Джейн почувствовала, как надежда вновь затеплилась в ее сердце.

– Очень жду, дорогой Фредди – шепнула она. – Я слышала, вчера вы были нездоровы. Почему же вы не сказали мне?

Фредди покраснел и улыбнулся.

– Я не хотел беспокоить вас, – серьезно сказал он. – Спасибо, что спросили. Думаю, все началось, когда я ходил за стрелами. Именно тогда я и почувствовал себя не совсем хорошо. Вы, конечно, знаете это состояние, когда боль начинает пульсировать в висках, а затем постепенно перемещается к затылку…

Джейн слушала его излияния с застывшей улыбкой и мысленно спрашивала себя, насколько ей удается роль идиотки. А Фредди продолжал заливаться соловьем, расписывая свои болячки. Он был неудержим. Он был неисчерпаем, как и его комплименты – нудные и ненужные.

Торп наблюдал за этой сценой с довольной улыбкой. Он не мог понять одного: неужто Джейн и впрямь думала, что сможет пробыть счастливой хоть один день с этим чучелом?

Или для удовлетворения амбиций женщинам непременно нужно замаскировать свои истинные чувства и ловить, ловить мужчину – день за днем, пока он не женится на ней?

– Что это вы сегодня так невеселы, милорд? – прервала его раздумья миссис Ньюстед.

– А почему вы сегодня так веселы? – в тон ей ответил Торп.

Миссис Ньюстед на эту прогулку решила одеться по-деревенски: распущенные светлые локоны выбивались из-под шелковой шляпки цвета персика, поверх платья был надет шелковый передничек, туго обхватывающий талию и украшенный шелковыми розанами, тоже персикового цвета. Короткие белые шелковые перчатки, пышные рукава и белый шелковый зонтик делали ее похожей на прекрасную пастушку.

– Вы сегодня просто неотразимы, – галантно заметил Торп.

Миссис Ньюстед звонко рассмеялась.

– Как вы считаете, графу понравится мой передник? – В ее голубых глазах плясали лукавые огоньки. – Я думаю, что да. Я похожа в нем на горничную, а этот образ наверняка многое напомнит его светлости.

– Мне кажется, до сих пор он ни разу не покидал стойла, – усмехнулся Торп.

– Все когда-то случается в первый раз!

– Не забывайте: его жена – хозяйка этого дома.

Миссис Ньюстед пожала плечами и улыбнулась.

– Да, я знаю. Ну и что же? Кстати, а как наше пари? – быстро сменила она тему. – За кого я выхожу в следующий понедельник?

Торп посмотрел на Джейн, и она показалась ему усталой. Впрочем, такой Джейн все чаще бывала в последнее время после разговоров с Фредди: своими пылкими речами он доводил ее буквально до слез. И Торпа это очень устраивало.

– Дело движется, и лично я убежден, что вас ожидает счастье стать миссис Даффилд.

– Вы так уверены в этом, милорд? – Она состроила надменную гримасу. – Вот увидите, вы ошибаетесь! – Поигрывая зонтиком, миссис Ньюстед отошла, и Торп, нахмурившись, проводил ее взглядом. Ему вдруг захотелось отговорить ее от флирта с лордом Сомеркоутом, хотя он и сам не понимал – почему.

Лорд Сомеркоут оказался легок на помине. Приподняв черную ворсистую шляпу, он обратился к Торпу:

– Недурная штучка, а?

Покачиваясь на длинных ногах, граф пожирал глазами миссис Ньюстед, остановившуюся поболтать с Улльстри.

– Да, просто райская птичка! – откликнулся Торп.

– Нет, в самом деле! – Лорд Сомеркоут снова прокашлялся и нервно посмотрел на Торпа.

– Без сомнения. Интересно, это была ваша идея или ее? – небрежно спросил Торп.

Лорд Сомеркоут внезапно рассердился:

– Что за наглость, Торп?!

– О, я не хотел вас обидеть, милорд, – невинно ответил Торп. – Я всего лишь оценил предмет, который вы мне показали. Вы же сами поинтересовались моим мнением!

Сомеркоут смутился, обиженно засопел и посмотрел тяжелым взглядом на свою жену, которая также подошла к Улльстри, на миссис Ньюстед и снова на Торпа.

– Я знал, что она вам нравится, – пробормотал он.

– Провалиться мне на месте, если у меня когда-либо было такое сокровище! Но, увы – я не женат, и мне подобные радости недоступны, – ответил Торп с непосредственностью, заставившей лорда Сомеркоута скрипнуть зубами и важно прошествовать дальше.

Леди Сомеркоут вскоре покинула маленькую компанию и подошла к экипажу Торпа. Обменявшись с лордом несколькими незначащими фразами, она наконец спросила:

– Что вы ему сказали? Он зол, как сто чертей!

– Извините, миледи, это был сугубо мужской разговор.

Леди Сомеркоут с любопытством посмотрела на него:

– Хмм. Признайтесь, вы говорили с ним о миссис Ньюстед. И ваши замечания ему очень не понравились.

– Не понравились, – согласился Торп. Улыбнувшись, леди Сомеркоут прошла к третьему экипажу, возле которого уже красовалась миссис Ньюстед, и что-то сказала ей. Миссис Ньюстед густо покраснела.

Полковник Даффилд, стоявший достаточно близко, чтобы услышать, повернулся в сторону Торпа, давясь от смеха.

– Что она сказала? – спросил Торп.

– Что ей лучше держать свои коготки подальше от чужого мужа!

Торп не мог сдержаться и громко захохотал, привлекая к себе общее внимание. Даффилд выразительно погрозил ему кулаком и отправился утешать миссис Ньюстед, стоявшую возле дверцы ландо.

Миссис Улльстри, желая поздороваться с каждым, шла вдоль линии экипажей. Она остановилась поприветствовать полковника Даффилда, похвалила платье миссис Ньюстед и затем подошла к лорду Торпу.

Миссис Улльстри было «сильно за сорок», но тем не менее она выглядела прекрасно. Торп знал, что в свое время она была удивительно красива и поразила весь Лондон, выйдя замуж за очень некрасивого мужчину. У нее было семеро детей – хорошо воспитанных, похожих на нее саму в годы юности. Торп всегда относился к миссис Улльстри с огромным уважением. Вот и сейчас он почтительно склонился к ее руке.

– Надеюсь, вы позволите поцеловать ваши пальцы.

– Позволю, – мягко улыбнулась она. – Как ваши дела, Торп? Вы, как всегда, красивы и по-прежнему свободны. А знаете, какое это искушение для нас, несчастных женщин?

– На ваш первый вопрос могу ответить, что дела прекрасны, не стоит и желать лучшего. Что же касается второго вопроса, то я не вполне вас понимаю.

– Свободный мужчина с годовым доходом в десять тысяч, красивый и удачливый! Да вы стали объектом прямо-таки религиозного культа для молоденьких девушек, и этот культ растет из года в год. И не только у молоденьких девушек, если я не ошибаюсь.

Торп сокрушенно вздохнул и развел руками:

– Как же мне исправиться?

– Женитесь, и все ваши грехи спишутся!

– Но это невозможно. Я еще не встретил ни одной, достаточно… – Он остановился на полуслове, увидев ее огорченный взгляд.

– Достойной? – предположила миссис Улльстри.

Торп решил быть честным до конца:

– Большинство девушек, которых я знаю, просто-напросто жадны. Их взгляды прикованы к моему кошельку, а не к сердцу. Но расскажите лучше о себе. Мне всегда казалось, что ваш брак – одна из загадок английской истории. Я никогда не видел несчастными ни вас, ни вашего мужа. В чем секрет вашего счастья?

Торп задал этот вопрос не из вежливости. Он внезапно почувствовал, что для него чрезвычайно важно, что ответит миссис Улльстри.

Его собеседница улыбнулась:

– Боюсь, что разочарую вас. В свое время я вышла замуж за уродливого мужчину с кучей денег. У меня решительно не было другого шанса. Но я твердо знала, что он будет счастлив обладать мной, и это до сих пор – краеугольный камень нашего счастья.

Торп нахмурился – он и в самом деле был шокирован откровенностью миссис Улльстри. Ему и в голову не приходило, что этой женщиной могли управлять такие корыстные помыслы. Он раскрыл было рот, но она опередила его:

– Милорд, не вздумайте читать мне мораль. Вижу, что вам этого хочется, но я не позволю. Прежде всего потому, что вы сами не слишком разборчивы в своих поступках: ищете в женщинах совершенство, а сами в то же время крадете у них добродетель. Слава Богу, женщины, как правило, практичнее мужчин – точнее, вынуждены быть более практичными. Мы должны заботиться о своих детях, что для нас проку – любить, но прозябать в нищете, не зная, как прокормить их? Поверьте, когда ребенок плачет, женщине не до любви! Помните об этом. Я знаю, у вас доброе сердце, но вы слишком во многом заблуждаетесь.

Миссис Улльстри отошла, оставив Торпа в изумлении. Он был поражен, насколько ее слова совпадают с тем, что сказала ему вчера вечером Джейн. А может, миссис Улльстри посмеялась над ним и наговорила того, во что на самом деле не верит? Как бы то ни было, ее слова озадачили Торпа, не умалив при этом нисколько его уважения к ней. Он видел, как миссис Улльстри подошла к своему мужу и подала ему руку с такой любовью, что оставалось лишь еще раз подивиться их отношениям. Выходит, она действительно вышла замуж ради счастья мистера Улльстри? Во всяком случае, он всегда производил впечатление человека, очень довольного своим браком.

Леди Сомеркоут наконец попросила гостей рассаживаться по местам. Сама она расположилась в первом экипаже с мистером Улльстри; миссис Улльстри с полковником Даффилдом ехала во втором. Лорд Сомеркоут подсел к миссис Ньюстед, но сидели они на приличном расстоянии друг от друга: очевидно, утренние события как-то повлияли на них. А может быть, они просто осторожничали.

Торп ждал, когда же Джейн присоединится к нему, но она все слушала нескончаемые тирады своего обожателя. Наконец к ней подошел дворецкий, чтобы деликатно сообщить, что все готовы к отправлению. Джейн встретила его появление с такой радостью, что Торп опять расхохотался и подумал, что денек обещает быть интересным и наполненным событиями.

– Ну что вы гогочете, как мужик на сеновале? – буркнула Джейн, усаживаясь в экипаж.

Торп засмеялся еще громче, и она посмотрела на него с еще большим упреком.

– Вы так красивы! Особенно когда у вас вот такой взгляд – усталой страдающей жены, которой приходится выслушивать бесконечные разглагольствования мужа по поводу денег. Я наблюдал за вами во время разговора с Уэйнгровом и, кажется, кое-что понял…

Джейн раздраженно поморщилась, устраивая поудобнее свои пышные юбки в тесной коляске.

– Потерпите, Торп, – проворчала она, когда пятерка экипажей тронулась наконец с места. – У меня в самом деле дурное настроение, и вам придется потерпеть ближайшие час-полтора.

Он мягко сжал ее руку:

– Я потерплю.

Джейн с досадой вырвала руку и отвернулась. А Торп опять расхохотался, глубоко вдохнул налетевший свежий ветерок и уселся поудобнее в ожидании дальнейших приключений.

5

У Джейн, сидевшей рядом с лордом Торпом, было тяжело на душе. Виконт попал в точку, говоря о ее проблемах с Фредди. Да, она выполняла свой долг, терпеливо слушая Уэйнгрова, но при этом раздражалась и завидовала Генриетте, которая не уставала все утро вникать в мельчайшие оттенки самочувствия Фредди.

Когда дворецкий провожал Джейн к ландо, она с неудовольствием думала о том, что ей предстоит провести какое-то время в компании лорда Торпа. Но оказалось, что, несмотря на всю язвительность Торпа, ей гораздо приятнее и легче с ним, чем в обществе Фредди, и это ее удивляло…

После вчерашнего разговора Джейн вновь и вновь вспоминала все, что сказал Торп по поводу ее амбиций. Она анализировала свои поступки, думала о браке с Эдвардом, о жизни своих родителей, о нравах общества, в котором живет, и, наконец, была вынуждена признать правоту Торпа.

Что и говорить, она уже не восемнадцатилетняя дурочка, свято верящая в идеалы. Она – двадцатипятилетняя вдова без гроша за душой, но желающая добиться многого. И с этим не поспоришь.

Идеалы, к которым она когда-то стремилась – любовь, правда, добродетель, – оказались разрушены в ее несчастном браке. Более того, ее постиг финансовый крах и не оставил почти никакого выбора. И пусть Торп осуждает ее за поиски богатого мужа – Джейн это кажется вполне допустимым для женщины в ее возрасте и положении. Ему-то легко говорить – он богат и может позволить себе любую прихоть. Что он знает о нищете? И что бы он подумал, если бы, скажем, ему самому предложили роль гувернера? Если бы ему пришлось всю оставшуюся жизнь зависеть от кого-то, не имея ничего своего – ни дома, ни семьи, ни любви, ни свободы, – ничего, кроме двух выходных в неделю?

Джейн искоса взглянула на него. Торп сидел, небрежно облокотись на дверцу ландо, сняв шляпу и подставив лицо лучам летнего солнца.

– Вы не очень-то похожи на гувернера, – вырвалось у нее.

Брови Торпа удивленно выгнулись:

– Что? Простите, я не понял, что вы имеете в виду.

Джейн пожала плечами и повертела в руках зонтик:

– Просто я подумала – а что делали бы вы, если бы фортуна неожиданно отвернулась от вас.

Торп надел шляпу и выпрямился.

– Я никогда не потеряю свою удачу, – жестко сказал он. – Это удел круглых дураков.

– Вы хотите сказать, что я была замужем за круглым дураком?

– Боюсь, что так.

– И должна теперь платить за разбитые горшки?

– Несомненно! Или платите за горшки, или перестаньте пичкать меня баснями о том, как прекрасен мистер Уэйнгров и какой замечательной парой вы с ним будете.

Джейн хотела было обидеться, но не смогла. После того как она выслушала, сколько порошков лауданума должен был принять Фредди, чтобы заснуть, Джейн готова была сносить любые колкости Торпа. Особенно сейчас, под стук колес ландо, катившего ее вдоль изумрудных, залитых солнцем полей к первой из дербиширских достопримечательностей. Джейн улыбнулась:

– Хорошо. Обещаю помолчать о Фредди, но только если вы оставите ваши соображения о моем будущем при себе.

Торп улыбнулся в ответ, и какое-то время они оба молчали. В тишине он взял ее за руку, и она не сопротивлялась: этот жест показался ей вполне уместным.

– У кого вы шили это платье, Джейн? – нарушил Торп затянувшееся молчание.

– Оно вам нравится?

– Да, очень.

– У модистки с Нью-Бонд-стрит, которая шьет для леди Сомеркоут. Она называет себя мадам Баббетта. У нее заурядное имя, но незаурядное мастерство. Очень точный глаз и умелые руки.

Торп стал тихонько перебирать ее пальцы, и Джейн вдруг стало хорошо и спокойно. Она откинулась на сиденье и принялась рассматривать ландшафт, отдав Торпу свою руку в полное владение.

Экипажи катили по проселку на восток, к деревушке Ноулфолд. Вокруг, на сколько хватало глаз, тянулись пшеничные поля. Колеса передних экипажей поднимали легкую пыль, садившуюся на тех, кто ехал сзади.

Нога Торпа легко скользнула вдоль ноги Джейн. Она хотела сказать ему, чтобы он перестал, но внезапно ее охватила теплая волна – приятная и возбуждающая. Однако нельзя же позволять ему такие вольности! Джейн, нахмурившись, взглянула на него и медленно покачала головой. Но Торп никак не отреагировал на этот запрещающий знак, и у нее перехватило дыхание. Его рука, затянутая в коричневую перчатку, скользнула с запястья Джейн на ее талию и, легонько поглаживая, поднялась к груди. Джейн задохнулась от желания, не в силах отстраниться.

– Позвольте мне прийти к вам сегодня ночью. – От его шепота, от приглушенного звука низкого бархатного голоса у нее закружилась голова. – Я хочу вас, Джейн! Я хочу вас, и, если не ошибаюсь, вы тоже хотите меня. Позвольте мне прийти!

Но Джейн наконец собралась с силами и, накрыв своей рукой его ладонь, остановила это сводящее с ума движение:

– Нет! Я не могу… Я не хочу!

– Я же знаю, что хотите.

Боже, какой у него низкий, настойчивый голос!

– Даже если и так, я не всегда имею право на то, чего хочу…

– Только один раз, – продолжал настаивать Торп. – Только сегодня. Забудьте на этот вечер о Фредди. Забудьте обо всем: и об Эдварде, и о своих потерях. Позвольте мне…

Джейн с ужасом почувствовала, что готова сказать ему «да» – несмотря на свою неприязнь, забыв о его вероломстве. Всем своим существом она страстно желала снова ощутить его в себе, снова быть с ним…

Почему в конце концов она должна мучиться?!

Джейн пришлось собрать последние остатки воли, чтобы все-таки оттолкнуть его руку.

– Ну, как хотите, – пожав плечами, усмехнулся Торп.

Они замолчали и не произнесли больше ни слова, пока ландо не остановилось возле церкви святого Михаила. Здесь, на площади посреди деревни, находился колодец, служивший местом поклонения для окрестных жителей на протяжении уже шести столетий.

– Бессмертный сюжет, – заметил Торп, подводя Джейн к колодцу, украшенному глиняными обожженными плитами с необычным орнаментом из колосьев, ягод, цветов и листьев. – Адам и Ева.

– Это про вас, – в ответ шепнула Джейн. – Вы очень ловко умеете соблазнять женщин яблоками своих обещаний, милорд. Я надеюсь, в свое время Господь воздаст вам за это!

Лорд Торп не успел ответить: Джейн заметила, что леди Сомеркоут призывно машет ей рукой, и направилась к ней. Графиня казалась подавленной.

– Я хочу с вами посоветоваться, – тихо шепнула она Джейн.

– Посоветоваться? – удивилась Джейн.

– Тсс! Не так громко. – Графиня оглянулась на решетку, окружавшую соседний сад. – Джейн! – сказала она так, чтобы слова ее были слышны всем. – Не хотите ли пойти взглянуть на эти прекрасные розы?

Женщины уединились в тихом саду, полном цветущих мальв и роз, которые особенно пышно распустились нынешним благодатным летом с его ярким солнцем и частыми дождями.

– Не представляю, в чем могу быть для вас советчицей. – Джейн понизила голос, все еще опасаясь, что ее услышат.

– Я вам сейчас объясню. Видите ли, полковник Даффилд предложил мне разыграть моего мужа. Поскольку ни для кого не секрет, что Джордж безумно влюблен в миссис Ньюстед, полковник считает, что я могу посмеяться над ним, придя к нему ночью под видом другой женщины. Представьте, Джейн, я должна появиться в собственной спальне, изображая из себя эту… эту…

Щеки леди Сомеркоут покраснели, соперничая цветом с ее алой шелковой шляпкой; она не могла продолжать.

– Но это невозможно! – воскликнула Джейн. – Это безнравственно…

Кровь бросилась ей в лицо. Она вспомнила свою первую ночь в Чаллестоне, когда ее саму обманули таким же образом. Торп сыграл с ней дурную шутку, явившись под видом Фредди и проведя ночь в ее постели, воспользовавшись чужим именем. Какое странное совпадение! Можно подумать, что полковник Даффилд каким-то образом узнал о проделке Торпа…

– Разумеется, дорогая моя. Я покраснела до корней волос, когда он предложил мне сделать это, и полковнику пришлось срочно менять тему разговора. Но затем я призадумалась над его предложением – особенно после того, как мой муж любезно проинформировал меня о том, что миссис Ньюстед, оказывается, «такое очаровательное создание…»

– Он сказал это вам?! – Сердце Джейн разрывалось от жалости к подруге.

– Представьте себе! – Леди Сомеркоут сжала руки так, что побелели костяшки пальцев. – Сегодня утром, наблюдая, как она спускается по лестнице. Он посмел сказать это мне! Мне! Он что, считает меня идиоткой? Думает, что я не понимаю, о чем он мечтает? И еще этот его дурацкий корсет, который скрипит и квакает при каждом движении! Да я готова убить его! Неужели он сам не замечает, каким шутом гороховым выглядит перед всеми?!

– А его волосы! – добавила Джейн, скривив губы.

Подруги взглянула друг на друга и расхохотались.

– Это ужасно!

– Чудовищно!

– И он еще думает, что миссис Ньюстед влюблена в него!

– Он просто не знает ее. Иногда мне даже становится жалко бедного лорда Сомеркоута…

– Я надеюсь, Торп предостерег его в отношении этой женщины.

Джейн показалось, что она ослышалась:

– Что вы сказали?

– Я собственными глазами видела, что, как только миссис Ньюстед отошла от Торпа, к нему подкрался мой муж и они обменялись несколькими фразами. Муж пожирал глазами миссис Ньюстед, и у меня не было сомнений, что он говорил с Торпом о своей будущей любовнице… Какими все-таки подлецами бывают мужчины! После их разговора я заметила, что Джордж ужасно рассержен и даже не смотрит на миссис Ньюстед. Когда же я спросила Тор-па, о чем они говорили с мужем, он ответил, что это был «сугубо мужской разговор». Тогда я высказала предположение, что речь шла о миссис Ньюстед и что-то чертовски не понравилось Джорджу. Тут уж Торп не стал отпираться и подтвердил мои догадки. Клянусь, я никогда еще не была так рада!

Джейн не могла прийти в себя от удивления:

– Вы считаете, что Торп поддерживает вас в борьбе с миссис Ньюстед?

Леди Сомеркоут быстро закивала:

– Уверена! А почему это так вас удивляет?

– Торп – мошенник! Я скорее поверю в то, что он поощрял затею вашего мужа, чем в то, что он его отговаривал.

Леди Сомеркоут помолчала, внимательно глядя на Джейн:

– Не слишком-то вы хорошего мнения о Торпе. А мне кажется, он не так плох, как вы думаете.

Джейн нахмурилась:

– Он гораздо хуже, чем вы думаете! Леди Сомеркоут уже раскрыла было рот, чтобы ответить, но внезапно замерла; а затем, широко раскрыв глаза, воскликнула:

– Джейн! Что случилось?! Скажите! Я же знаю это выражение ваших глаз. Вы что-то скрываете!

Джейн покраснела. «Если я сейчас же не прекращу этот разговор – выболтаю все», – подумала она.

– Я не могу говорить об этом…

Но не так-то просто было остановить леди Сомеркоут. Она схватила Джейн за руку:

– Что он натворил?!

Джейн уже готова была рассказать леди Сомеркоут, что он натворил, но у нее не повернулся язык. То ли ей было стыдно признаться в том, что она занималась любовью с одним мужчиной, приняв его за другого. То ли она внезапно вспомнила, как ей понравилось заниматься с ним любовью…

– Я не могу, – мрачно сказала Джейн. – Это все слишком личное и обсуждению не подлежит.

Леди Сомеркоут оставалось лишь поднять брови и разочарованно вздохнуть.

– Я не хотела обидеть вас, – поспешно добавила Джейн. – Я непременно расскажу вам, только позже. Не сейчас.

Оглянувшись, она заметила, что на них уже посматривают и перешептываются. Пора было закончить затянувшуюся прогулку по саду и вернуться к экипажам, чтобы продолжить вояж по Дербиширу.

Леди Сомеркоут обняла Джейн за талию, они прошли под украшенной розами аркой у входа в сад и не спеша направились к колодцу.

– Так что же вы посоветуете? – на ходу шепнула графиня. – Должна ли я обманывать своего мужа?

Джейн неожиданно улыбнулась:

– Не вижу в этом особого вреда. Ведь он в любом случае принадлежит вам, не так ли?

Леди Сомеркоут крепче обняла ее:

– Я тоже так подумала. Но мне было важно услышать это от вас.

Дамы вновь расселись по своим экипажам, а мужчины поменялись местами, и теперь Джейн оказалась в коляске с лордом Сомеркоутом. Если бы не крашеные волосы, он выглядел бы просто бравым в ярком свете июльского солнца. На нем был прекрасно сшитый темно-серый сюртук с черными обшлагами, светлые серые панталоны ловко обтягивали ноги, наряд дополняли узкие сапоги. Так что Джейн оставалось лишь не обращать внимания на корсет, скрипевший при каждом движении графа.

Джейн воздала должное наряду своего спутника, и ее похвала заставила лорда Сомеркоута гордо выпятить грудь. Он был добрым человеком – если отвлечься от его теперешних заскоков – и к Джейн всегда относился по-отечески. Пока ландо катило на запад к Чедфилду, вновь пыля по дороге между двумя полями пшеницы, Джейн спросила, что думает лорд Сомеркоут о Торпе.

Между бровями графа легла недовольная складка.

– Он совершенно не умеет держать при себе свое мнение, – заявил лорд Сомеркоут. – При том, что его мнения по любому поводу бывают, как правило, весьма колкими.

Джейн улыбнулась:

– Да, вы правы. У меня сложилось такое же впечатление. Но скажите, можно ли считать его настоящим джентльменом?

Лорд Сомеркоут замолчал и принялся внимательно рассматривать вершину Вольфскар-Риджа, которая была едва видна за обступившими горизонт скалами. Покрытый дубами и ясенями, Вольфскар-Ридж сверкал в лучах солнца. Справа, также залитый солнцем, просматривался Чаллестон-Холл.

Помолчав еще немного, граф сказал:

– Пожалуй. Он так молод, что я думаю о нем как о сыне. Стараюсь по-отечески относиться к его колкостям, прощать, мириться с его критиканством. Впрочем, мне довольно трудно ответить на этот вопрос. – Он взглянул на Джейн. – А почему вы спросили?

Джейн пожала плечами:

– Я хочу понять его – давно, с тех пор, как познакомилась с ним в апреле. К тому же он всегда так… внимателен ко мне.

Лорд Сомеркоут криво усмехнулся:

– Да уж, всем известно, с каким вниманием он относится к вам.

– Неужели это настолько заметно? – притворно удивилась Джейн. – А впрочем, если мужчина обращает внимание на женщину, это редко остается незамеченным. – Она не хотела вложить в свои слова двойной смысл, но лорд, постоянно думавший о миссис Ньюстед, эту двусмысленность сразу уловил и покраснел. Джейн решила не обращать на это внимания и продолжала настаивать: – Но все-таки что вы думаете о нем? Он и впрямь такой безнравственный, каким кажется?

Лорд Сомеркоут прокашлялся. Джейн подумала, что он сейчас мысленно переодевается из костюма охотника в домашний халат, чтобы сыграть роль любящего отца.

– Не позволяйте ему принуждать вас к чему-либо, если это идет вразрез с вашими убеждениями. Торп пользуется огромным успехом у женщин и привык отражать их нападки. В самом деле, многие гонятся за его титулом, его удачей, богатством – за чем угодно. Поверьте, этот тип женщин и мне знаком: они были такими же и в мои юные годы. И мало изменились с той поры. Но, насколько мне известно, если женщина оказывается порядочной и дает ему должный отпор, Торп оставляет ее в покое. Так что совет остается в силе – не идите у него на поводу. Конечно, я буду рад видеть Торпа остепенившимся, однако вполне понимаю и его нежелание жениться.

– Да вы, кажется, и сами не очень-то доверяете женскому полу!