Электронная библиотека » Валерий Антонов » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 4 мая 2023, 05:41


Автор книги: Валерий Антонов


Жанр: Философия, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Шрифт:
- 100% +

13) Критика чистого разума, второе издание, предисловие, страница XXXIX, примечание.

14) См. Кант, Пролегомены, страница 71.

15) Кант, «Пролегомены ко всякой будущей метафизике», стр. 62f.

16) Это положение, впервые ясно выраженное несколькими годами ранее автором «Письма о учении Спинозы» и действительное для всех конечных существ: «Без Ты нет Я», было превращено в формальное опровержение идеализма во втором издании «Критики чистого разума». Позже глубокий мыслитель Фихте, ради своего идеализма, который пошел дальше идеализма Канта, переписал ее и совершенно основательно доказал против нее, что впечатление так же невозможно превратить в представление или так называемое явление, как и представление или явление в сам предмет (бытие и само по себе то же самое, независимое от представления). Но теперь теория должна была завершиться предложением: все ты – это Я; или: абсолютное Я одно есть. Но затем, в самом конце, снова следовало: все, что есть, есть ничто. – Ибо чем была бы абсолютная субъективность или просто сквозной субъект? – Это не ускользнуло от проницательного человека. Поэтому во второй части своей философии, практической, он доказал, что теоретическая, а именно ее последний результат, не должен быть истинным. (По этому вопросу см. «Определение человека» Фихте).

17) Спиноза, говорит Энесидем Шульце («Энциклопедия философских наук», с. 62), должен быть порицаем по меньшей мере за то, что он заявил о своей неапологетичности в отношении заблуждения, что человек свободен и может поступать морально добро и зло, а также за намерение превратить этику, ставшую необходимой благодаря его системе, в физику.

18) «Если все сущее, от величайшего до мельчайшего, как в мире духов, так и в мире тел, определяется сущностью Абсолюта, то идеи о свободе и спонтанности нашего духа, о заслуге и вине в его действиях – ложь, которой мы обманываем самих себя, и поэтому поступки и бездействия каждого человеческого чудовища божественны, в которых только неразумие или недальновидность могут найти что-то предосудительное». (Указ. соч. стр. 61 и 62)

19) Ньютон дал твердую, вполне понятную фундаментальную идею, с помощью которой все еще таинственное учение Кеплера было преобразовано в совершенно ясную механику небес, такую, какой мы обладаем теперь в бессмертных трудах Лапласа, – где мы не только учимся понимать все события прошлого и будущего из одного фундаментального закона (фундаментального закона тяготения), но и сами можем с большой уверенностью следовать за учителем в предположениях о первом образовании планетной системы.»

«На это можно ответить следующее: Вы все объясняете с помощью всемогущей гравитации, но каково ее происхождение? На это я отвечу: Мы это прекрасно знаем! Она – дочь древней слепой судьбы: размер, число и мера – ее слуги, а ее наследство – мир без Бога, которому Бог не нужен.

Если великий астролог Лаланд отрицал Божество, не мог найти Бога в небесах, перст Божий в движении небесных тел, мы должны согласиться с ходом его мысли. Этот высокий порядок и целесообразность, в конце концов, является лишь продуктом строгого механизма необходимых законов природы; там, наверху, бездумная слепая судьба является неограниченным правителем своего мира.»

«Но я взываю к истине изречения Иоанна: только в духе мы поклоняемся Божеству. Только в том, чем наша наука является для духа, мы можем найти ее достоинство. Только тот может назвать порядок мира целенаправленным, кто добавляет к нему веру в цели. Истинное толкование хода мира с точки зрения его целей лежит гораздо проще в человеческом чувстве. – Бесконечный дух не скрыт под мерой и числом! Игра чисел – это легкая игра – ее радость лишь радость заключенного духа в звенящих цепях.» [См. «Популярные лекции по астрономии» Дж. Ф. Фрайса, стр. 225, 227, 18, 16.

20) «Прогресс в физике, чтобы не стать самоуверенным и не свергнуть разум через понимание, делает метафизику необходимой. – Но это намерение метафизики – обеспечить безопасность перехода от мира чувств к сверхчувственному, – а ее конечное намерение – ответить на вопросы: с какими качествами мыслится то существо, к которому должен быть отнесен мир, как к высшему его основанию? и какова природа связи, которая имеет место между тем и этим?». [G. Э. Шульце, Энциклопедия философских наук, с. 71, 47, 52.

21) G. E. Schulze, Principles of General Logic, §2, примечание 12.

22) Но не требуется общего понимания, чтобы увидеть, как высшее в человеке, разум, противостоит чувственности, и как действительное мышление начинается в глубине ума, не с превращения чувственных идей в понятия, а с возвышения ума над чувственной идеей, и по этой самой причине с чувства, которое имеет совершенно иное происхождение, чем все чувственные идеи. Двусмысленное слово «чувство» является здесь импровизацией в отсутствие другого, которое мы тщетно ищем в языке, придуманном не философами [Göttingische Gelehrte Anzeigen 1809, стр. 207].

23) Гомер, Илиада, XIV, 201.

24) Платон, Теэтет

25) Платон, Республика VII

26) Платон, Софисты, о божественных вещах, 3-е дополнение.

Предисловие

– Продолжение —

Мы начали с вопроса: является ли человеческий разум только рассудком, парящим над чувственными восприятиями и относящимся к ним одним в истине; или же это высшая способность, которая действительно открывает человеку то, что истинно, хорошо и прекрасно само по себе, а не просто заставляет его верить в пустые, объективно не связанные образы?

Мы показали, что первое предполагается во всех философиях, возникших после Платона, у Аристотеля и после него, вплоть до Канта, как в так называемых рационалистических философиях Лейбница, Вольфа и Зульцера, так и в явно чисто сенсуалистических философиях Локка, Кондильяка и Бонне.

Делая это утверждение, мы могли сослаться на доказательства, приведенные для него Кантом, которые неопровержимо доказывают, что рассудок, рефлектирующий только чувственный мир и себя, как способность, формирующую понятия, при попытке выйти за пределы чувственности, может выйти только в пустоту, за своей собственной тенью, которая простирается в бесконечность во всех направлениях.

Таким образом, мы приходим к выводу, что «все сверхчувственные вещи – фикция, а их понятие пусты по содержанию» (27), или – для истинности сверхчувственного и его познания в человеке оно должно быть познано с помощью высшей способности, которой истинное в явлениях и над ними дает о себе знать непостижимым для чувств и рассудка образом.

Исходя из этого «или-или», мы настаивали на предположении о наличии в человеке двух различных воспринимающих способностей; одной воспринимающей способности посредством видимых и осязаемых, следовательно, физических, воспринимающих инструментов; и другой, посредством невидимого органа, который никак не проявляет себя для внешнего чувства, и о существовании которого мы узнаем только через ощущения. Этот орган, духовное око для духовных предметов, люди называли разумом – в принципе, в целом; так что под словом разум они, по правде говоря, никогда не понимали ничего, кроме этого самого органа. Лишь некоторые из них, называвшие себя философами, пытались отказаться от этого органа, второго глаза души, думая, что одним глазом можно видеть единственную истинную вещь более остро и более уверенно, чем двумя. Они действительно вырезали один глаз души, обращенный к сверхчувственному, и обнаружили, что теперь все действительно стало для них гораздо яснее и отчетливее, чем прежде. То, что они считали вторым настоящим глазом, по их словам, было лишь иллюзорным глазом, а на самом деле лишь больным двойным зрением единственного реально видящего глаза. Стоит только взглянуть на них, чтобы увидеть, как единственный настоящий глаз после операции втягивается в середину лба и как не остается ни малейшего следа от другого, якобы второго глаза. Эти многословия слышали и верили слишком многие, которые затем все хотели излечиться от больного двойного зрения и ложного глаза. Только Сократ, а за ним и его ученик Платон противостояли одноглазой мудрости, различными способами доказывая, что человеческая душа, чтобы достичь познания единственно истинного, нуждается в обоих данных ей глазах, а потому должна бережно хранить их и держать всегда открытыми; если бы она даже закрыла или устранила тот, который направлен к сверхчувственному, она получила бы с помощью другого только всевозможные беспочвенные науки без прозрения и конечной цели. (28) Но речь божественного была побеждена речью многих других: «потому что так же невозможно привить знание истинного душам, не имеющим при себе единственного подходящего для этого органа, как невозможно привить лицо человеку без глаз, протягивая ему очки». (29)

То есть: кого чистые чувства красоты и добра, восхищения и любви, почтения и благоговения не убеждают в том, что в этих чувствах и вместе с ними он воспринимает нечто, существующее независимо от них, недоступное внешним чувствам и интеллекту, направленному исключительно на их восприятие: против него нет аргументов.

Уже давно было показано, что идеалист, низший и половинчатый, по манере Беркли, который, наперекор чувству природы, утверждает, что он не воспринимает материальный мир, реально существующий вне его, а имеет только ощущения; как потом это можно ясно доказать – не может быть побежден. Таким же образом следует показать, что верхний и цельный идеалист по способу Юма, который, вопреки чувству разума, отрицает правдивость идей, вытекающих непосредственно из этого чувства, во главе которых стоят неразрывные и неразделимые понятия свободы и провидения, также не может быть побежден.

Как человек, наперекор своим самым глубоким и сокровенным чувствам, отрицает свободу и провидение, с одной стороны, испытывает сильное искушение и побуждение, а с другой – столь же сильное сдерживание и препятствие, и теперь изобретает чудесные искусства, чтобы занять философское место «да» и «нет» одновременно посередине, мы уже показали. Но что делает эти искусства настолько обманчивыми, что не только неопытные люди и ученики, но и сами изобретатели сначала обманываются и ослепляются ими, мы должны здесь пролить свет, как необходимый для завершения нашей работы.

Есть два ослепительных произведения, с помощью которых чувственность или материализм, многообразно меняющий свою форму и название, но в действительности всегда остающийся тем же самым – не допускающим правила свободы над правилом необходимости, всемогущества над судьбой, – старался прикрыть свою односторонность и слабость, чтобы казалось, что и понятие свободы и убеждение в сверхчувственном не чужды ему.

Первое из этих ослепительных произведений основано на том, что человек думает получить понятие необусловленного через продолжающиеся абстракции интеллекта.

В абстракции, например, человек отбрасывает конкретные отношения и характеристики, обусловливающие предмет чувств; он держит только общее, которое тогда кажется более неограниченным по сравнению с конкретным, не связанным больше с индивидуальными условиями конкретного; и теперь думает, что через абстрагирование от всех барьеров понятие необусловленного должно уступить себя рассудку. (30) Но эта абстракция на самом деле не есть понятие свободы как действительное понятие необусловленного, а лишь пустое притворство целого без всякого содержания и потому без всяких препятствий; понятие совершенно неопределенное, потому что именно в абстракции отброшены все индивидуальные определения. По своему содержанию это высшее понятие, к которому рассудок может продвинуться через абстракцию, есть понятие чистого отрицания, чистого ничто. (31) Если рассматривать его как необусловленное основание, из которого возникает каждая обусловленная вещь, то это основание на самом деле является абсолютной не-землей, совершенно неопределенным становлением, из которого, как предполагается, возникло определенное-бытие; все без какой-либо характеристики, как основание реального мира с бесконечно разнообразными определенными характеристиками.

Это чисто негативное понятие не приобретает позитивного содержания от того, что я связываю с ним понятие бесконечного времени и бесконечного природного механизма – необходимого ряда причинности – который раскрывается в нем: ибо здесь нет ни первого, ни последнего, ни «что», ни «почему»; более того, само понятие бесконечного природного механизма должно показаться интеллекту невозможным при более внимательном размышлении; только тогда мыслитель противопоставляет этой невозможности в понятии явное существование в реальности чувств, неопровержимо существующую причинную связь как всеобщий закон, хотя всегда остается просто непоследовательным предполагать ее без начала и конца и всецело исходить из предположения: Ничто не является безусловным – кроме самой причинно-следственной связи, простого становления из становления.

Как же получается, что человек довольствуется этой ослепительной работой и надеется на научное обоснование непоследовательности? – Мы отвечаем: понятие свободы, как истинное понятие необусловленного, неразрывно укоренено в человеческом разуме и заставляет человеческую душу стремиться к познанию необусловленного, выходящего за пределы обусловленного. Без сознания этой идеи никто не знал бы о барьерах обусловленного, что они являются барьерами; без позитивного чувства разума о чем-то более высоком, чем мир чувств, разум никогда бы не вышел из круга обусловленного и даже не обрел бы негативного понятия необусловленного. Теперь, однако, абсурдно ставить простое отрицание во главе всего философствования; но чувство разума преодолевает этот абсурд в рассудке, (32) и поскольку абстракция может перейти к самому общему, самому неопределенному, человек принимает абсолютно неопределенное за истинно необусловленное, за само понятие свободы, и – неверно оценивая истинный источник, а именно восприятие разума – ищет его корень в рассудке.

Вторая иллюзия тесно следует за первой.

Чувственное восприятие, на которое исключительно направлен разум в чувственности, приходит на помощь этому ложному представлению о необусловленном. Если мы посмотрим на реальное появление и становление в природе, то все, что мы называем вселенной, кажется, указывает на постепенное развитие из раннего хаоса, из первоначальной пустыни и пустоты. И все же мы видим, что более совершенным законченным вещам предшествуют несовершенные незаконченные вещи, бесформенность формы, неосторожность мысли, необузданное желание закона, грубая безнравственность обычая, и как они лежат в основе. Это понятие хаоса соответствует абсолютно неопределенному понятию рассудка; оба они соединяются: пустое понятие рассудка заполняется, как бы, материей, но небытием только материи, материей без всякой материальной определенности, которая предполагается лишь как возможность, но не действительность, определенных чувственно воспринимаемых качеств.

В сущности, этот хаос есть опять-таки не что иное, как чистое отрицание всех материальных качеств и как смысловое ничто, подобно тому как отрицание всех характеристик, принадлежащих понятиям, есть смысловое ничто. Но так как становление в смысловом представлении предполагает небытие, а из голого ничто ничто также не может стать ничем: поэтому недопустимость этого предположения до некоторой степени скрывается тем, что воображение представляет себе это небытие как несовершенное лишь потенциальное бытие, из которого последовательно возникает актуализированное совершенное бытие. Тогда понятно, что везде лучшее должно сначала возникнуть из худшего, высшее из низшего. Это предположение, очевидно, также непоследовательно, как и возникновение бытия из небытия; более того, оно одно и то же с ним; оно получает свою очевидную истину только через новую непоследовательность.

Ибо абсолютно несовершенное устанавливается как абсолютно совершенное, потому что абсолютно несовершенное есть То, из чего все становится, но зависимым и потому лишь преходящим. Поэтому абсолютно несовершенное есть единственное нетленное, единственное подлинно реальное вечное бытие, natura naturans; [творящая природа – wp] не та, а – Бог.

Как в этом уникальном существе – которое есть небытие, но вечно порождающее – производится первая общая субстанция всех субстанций, безразличная субстанция без качеств; так и в нем производится первый общий дух всех духов, безразличный дух без мыслей. Этот дух всех духов, хотя и бессознательный, является самым совершенным духом cat exochen, ибо из него, посредством организма, развиваются все духи; их возможность дана только в нем одном, из которого они, вместе и последовательно (как из общей субстанции возникают тела и одновременно с ними), в целом возникают.

Согласно более позднему открытию, этот дух всех духов, хотя и бессознательный, также занимается наукой и искусством чисто для себя, но только чисто активной наукой и искусством, не знающей себя, достойной одной только своей возвышенности – не видящей, но все же видящей.

Возможно, однако (недавно было добавлено) – возможно, однако, что первозданное и всеобщее существо разовьется из просто материального существа в формальный дух с самосознающим знанием и волей; в дух с пониманием – на более поздней неделе творения. Только тогда Бог станет истинным, то есть полностью реализованным, а теперь еще и личным существом, имеющим и осознающим себя.

Возможно также, – добавим мы, – что то, что эти новейшие изобретатели или сами они помещают в отдаленное будущее: совершенное осуществление Бога, его также личное существование и обладание и познание себя – возможно, что это уже было в прошлом однажды, да, даже несколько раз, с вечных времен. Возможно (они сами так говорят), что первоначальная причина природы, темная, долгое время работала одна и пыталась с помощью заключенных в ней божественных сил создать творение для себя, которое, однако, всегда в конце концов погружалось обратно в хаос; – на что могут указывать и ряды поколений, погибших до сотворения мира и не вернувшихся: – пока не прозвучало слово любви, и с ним не началось постоянное творение.

Если, предположительно, ранее случались выкидыши и аборты, многообразные изменения взад и вперед, то почему бы не было и нескольких зрелых и вполне здоровых родов?

И прежде всего, где у вас доказательство и в чем оно заключается, что вы живете уже не в преходящем творении, в творении до творения, а в том, которое теперь действительно началось и является постоянным? Разум, который с заключенными в нем божественными силами пытается сотворить прежде творения, теперь, вполне возможно, находится лишь в новой попытке, и, как с Богом, все еще полудремавшим в нем, так и с вами лишь играет в его игру и тщетно злоупотребляет им. Это вы признаете и говорите: На дне творения вселенной все еще лежит и движется нерегулируемый хаос, как будто он снова может прорваться наружу. Мы спрашиваем: почему бы ему действительно не прорваться однажды снова?

Вы отвечаете: не может и не будет, потому что после творения, которое действительно началось, хаос служит лишь необходимой основой для этого постоянного творения. Основой реальности во всех вещах, уверяете вы, является безвластие, хаос, так что мир растворится в ничто, если потеряет эту основу, если форма и порядок покончат с безвластием вообще и в чистом виде». —

Очень понятно, добавляете вы, помня, что форма и порядок не могут быть первоначалом, что совершенное не может быть в самом начале; так же мало совершенного, одинаково законченного Бога, как и совершенного, одинаково законченного мира.

Но как же тогда в конце? Если совершенное не могло быть в начале, то, поистине и несомненно, оно не может быть до конца!

Тем не менее, ответите вы, оно должно быть: Писание тоже выделяет периоды Божьего откровения и откладывает в далекое будущее время, когда Бог будет весь во всем, то есть полностью реализован – тогда кризис изгнания зла из добра будет завершен, и именно с ним произойдет совершенная актуализация Бога.

Так что же, больше не становиться? Ибо что должно стать теперь! Следовательно, нет больше и жизни, поскольку только в становлении, как вы говорите, и только с ним жизнь, то, что чувствительно к самому себе, существует и поддерживает себя абсолютно только в борьбе; по этой причине, как вы говорите далее, Бог также добровольно сделал себя подверженным страданиям и становлению, подверг себя участи, которая должна быть у всего живого, даже с тех пор, как он сначала, чтобы стать личным, разделил светлый и темный мир.

Значит, – спрашиваем мы заново и далее, – все это перестанет быть таковым после кризиса в том далеком будущем? То, что было необходимо для того, чтобы Бог стал личным существом, больше не будет необходимо теперь, когда он остается таковым? Не нужно ли будет теперь, когда он полностью закончил и покончил с миром и самим собой, начать мир и самого себя с самого начала, снова вернуться в бездну и там еще раз разветвиться с самим собой, добровольно, хотя и бессознательно, чтобы тварь стала возможной, а он сам – личностью через творение; словом, чтобы он мог начать и осуществить заново все эволюционное дело самого себя через злой мир, – не нужно ли это на самом деле и всерьез?

На этот вопрос они отвечают лишь суровой бранью: мол, мы не в состоянии постичь круг, из которого все становится, – и в этом круге непрерывное, общее: Ни – ни, основное божественное; поэтому также не безразличие в начале, идентичность в конце и борьба в середине, и что вообще не стоит труда говорить с бесплодными теистами, которые мечтают о полностью законченном Боге, о совершенно реальном, имеющем рассудок и волю в начале, который в то же время должен быть живым и личным Богом, что, тем не менее, абсолютно и везде невозможно, – хотя все еще возможно – или скорее определенно – в конце.

В этом эти сердобольные действительно правы, что мы не понимаем ни круга, из которого все сделано, ни их языка, который по праву должен называться круговым языком, поскольку в нем каждое предложение и каждое слово означает один раз то, что это слово или предложение говорит согласно общепринятому пониманию, а затем другой раз, также совершенно противоположное этому; да, что хуже всего для нас, также и то и другое одновременно: в этом последнем случае тогда фактическое ни – ни происходит, ключ, как мы предполагаем, одновременно системы и ее искусственного языка.

Что прежде всего есть" Ничто» и что из него непосредственно возник или распался не только реальный мир, но и реальный Бог, хотя в настоящее время еще не вполне реализованный, в которого мир однажды сольется, реальное в идеальное, да, что это «Ничто» есть сам Бог, целый Бог (каким Он был до Творения), еще не разделенный Им самим на два одинаково вечных начала, следовательно, совершенный Бог a parte ante: этому они прямо учат. Но Бога совершенного a parte ante, который еще не разделился на два одинаково вечных начала и который, следовательно, все еще целый, который есть А и истинное имя которого Первоначало или Основание, следует отличать от совершенного Бога только a parte post, который есть О и будет только в отдаленном будущем, но уже сейчас называется Духом и рассматривается так, как если бы он был уже совершенно осуществлен, ибо это так же хорошо, как -.

Ибо в круге, из которого все становится, на самом деле ничего не становится, на самом деле нет ни до, ни после; нет прошлого на самом деле, нет будущего на самом деле; нет первого и последнего, так же мало в сущности, как и во времени. Поэтому мы не должны удивляться, если кругоборцы говорят, что дух, наконец, подчинит себе все и тогда будет выше всего, и в то же время говорят, что и тогда первоначальное основание все же будет и останется выше духа; только тогда это будет уже не безразличие, равнодушие, а – любовь, дыханием которой является только дух. – Об этом, говорят они, свидетельствует Писание словами: «В конце концов Отец покорит все Сыну, а затем и Сам Сын будет покорен Покорившему все Ему, так что Бог будет все во всем».

Кто имеет глаза для чтения, пусть прочтет своими глазами невероятное там, где это должно быть прочитано в документах; ибо как в чудесном круговом рассуждении переплетаются «за» и «против», как самые очевидные противоречия обнимают здесь друг друга как братья и клянутся оставаться в вечной гармонии друг с другом: это невозможно воспроизвести в более короткой лекции.

Но то, что Платон оставил нам об одном типе философов, которых он называет эфесскими, также бегло говорящими, подходит к этим ораторам почти идеально. «Вступать в серьезный разговор с ними, – говорит он Теодориху Сократу, – не лучше, чем с теми, кто, укушенный злобными зверями, ни на минуту не может устоять на месте; ибо, как правильно сказано в их сочинениях, они тоже текут… Если вы спросите кого-нибудь о чем-нибудь, они достают загадочные изречения, словно из колчана, и выстреливают ими. Если вы затем захотите получить объяснение, как это было задумано, вас встретит другое такое же изречение с другим названием. Но ни с одним из них вы никогда ничего не закончите, как и друг с другом. (33)

Поэтому мы оставляем этих ораторов и вновь обращаемся к тем, кто, хотя и допускает вместе с нами, что самое совершенное существо обязательно находится в начале, в то же время утверждает против нас, по уже приведенным причинам, что это самое совершенное существо обязательно является существом, которое не сознает себя, не действует со знанием и волей в соответствии с заранее определенными целями, но которое, согласно законам, существующим в нем и предписанным ему его природой, просто обязательно действует, совершенно безличное существо.

Теперь мы должны научить их кое-чему: как они умеют заставить то, что сильнее всего говорит против них, говорить за себя с самым блестящим успехом.

Если, например, эту старую мысль, столь же возвышенную, сколь и простую, поставить перед их душами, чтобы ошеломить их ею: «Тот, кто создал глаз, не должен ли он видеть; тот, кто насадил ухо, не должен ли он слышать; тот, кто подготовил это сердце, не должен ли он любить; тот, кто породил этот дух, не должен ли он знать, волить и действовать духовно? – Они утверждают, что никто не понимает эту мысль более радостно и близко, чем они. Разве, говорят они, мы не помещаем изначальную силу и истинную сущность всякого слуха, видения, всякого разумения, сердца и духа в изначальном и всеобщем существе, которое одно только истинно, и которое мы называем Богом? – Разве этого недостаточно для вас? – Скажите, хотя какой-нибудь более глубокий мыслитель может предположить, что божественный разум подобен человеческому, основанному на чувственном опыте, механически развивающемуся путем абстракции и размышления? Хотя такой более глубокий мыслитель мог бы утверждать, что он вполне может думать о своей человеческой, просто воспроизводящей, силе воображения как о силе, изначально создающей из себя, вызывающей в реальность истинные существа? – Только обратите более серьезное внимание, продолжают они, на то, как ваш интеллект вырастает из вас и из того, что вы в нем имеете; вам будет стыдно приписывать такой интеллект первозданному существу, которое мы все называем Богом, и делать в отношении его только то различие, что в нем интеллект уже вполне закончен и не нуждается – как в вашем случае – в том, чтобы стать первым: мысль уже сама по себе самая непоследовательная.

Они призывают внимательно следить за тем, что происходит с человеческим интеллектом. Не должен ли он уже присутствовать в эмбрионе, чтобы появиться позже в результате простого развития организма? В раннем состоянии, однако, интеллект как таковой, или разум, не знает о себе. Поэтому представление о разуме, который действительно существует, но не знает о себе, не противоречиво, а, напротив, необходимо: этот безличный разум, который не знает о себе, на самом деле является истинным, абсолютным, существенным разумом, каким он есть и остается в Боге; – отсутствие формального разума в Боге – это не лишение, а полнота: он есть весь разум, поэтому у него его нет. – То, что бессознательно непосредственно действует, есть именно дух. Вот почему то, что в человеке более реально, вы называете духом, гением, божественным, что рождается в нем бессознательно и как бы по чужому вдохновению».

Итак, эти люди говорят, и убежденная толпа громко приветствует их. Молодые люди понимают, постигают и наполняются знаниями. Но прежде всего их убеждает аргумент в конце, ахиллесова речь: что все истинно восхитительное, созданное человеком, создается им бессознательно и как бы по чужому вдохновению; что все единодушно называют гением и божественным, а божественное есть не что иное, как просто активная сила Все-духа, который сам себя не знает.

Мы должны были бы молча выступить против этой речи перед молодыми людьми и их учителями, если бы дело обстояло совершенно и до глубины души так, как они изображают. Но мы смотрим на дело иначе и хотим попытаться изложить здесь нашу иную точку зрения.

Прежде всего, мы вспоминаем священную легенду о творении после творения, в Раю.

Согласно этой священной легенде, у первого человека была жена в образе сна. Пока он спал, в нем сформировалась мать рода человеческого, архетип красоты, любви, нежности и благодеяния. Адам проснулся от ее существования, она стояла перед ним, женщина, плоть от плоти его, нога от ноги его, взятая от него, отдельно от него и в нем, второе «я».

Внутренне, духом, Адам уже видел эту красоту, ибо был полон тоски по ней и мучительно чувствовал, что он одинок. Затем на него опустился глубокий сон, сон от Господа. – И создал Бог женщину из одного из ребер своих, и закрыл это место плотью.

Даже первоначальный Творец не творил во сне, в бессознательной тьме: Он знал и желал. – С тех пор, как Он сказал: Да будет свет», то он лишь призвал это на землю, которая сама по себе была пустынна и пуста и на которой все должно было сначала возникнуть из тьмы, так что ни об одном из ее рождений нельзя сказать: В начале было Слово. Но ни в коем случае не следует по-детски думать, что ночь – мать всего, а дух, как и рассудок, вырастающее из чувственного опыта, везде приходит лишь с годами, с опозданием? Здесь возникает сходное различие в созерцании с тем, что заставляет грубые народы говорить: до или после стольких-то ночей; более образованные: до или после стольких-то дней. Чувственный разум предполагает ночь и ведет счет в соответствии с ней и от нее; разум или дух – день.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации