Текст книги "Песочные часы, или Маятник Фуко. /Симфония челночного жанра/. Первая книга"

После армии мы с моим другом, Саней Бакуниным, решили немножко подзаработать. Сразу, как дембель отгуляли. Кто-то из друзей, нет, скорее, из знакомых, друзья бы такой х-ни не посоветовали, так вот, кто-то рассказал нам эту тему. Про живицу. Про эту хренову живицу.

Живица, на самом деле, это сосновая смола. К хрену никакого отношения не имеет. Говорят, даже, стратегический продукт. Используют её для изготовления скипидара, и каких-то там добавок в авиационный керосин. Если ничего не перепутал. Собирают живицу в основном на севере, в тайге. Естественно, летом. Как правило, с середины июня и в июле. Всего-то, месяц с небольшим. Пока тепло.

Потом начинаются дожди, холодает, и живица просто не идёт. Платят за это дело хорошо. Тут главное – погода. Пока жара – живицы много.

Собирались мы недолго. Куда ехать, нам сказали. Первым делом надо было добраться до небольшого городка, под названием Белозерск. На озере Белом, огромном северном озере, в паре сотен километров от Вологды. Или от Череповца. Вот туда, в город с красивым русским именем Белозерск, мы с Саней и направились.

Чудеса начались в Череповце. Мест наших, по-билетам, в автобусе не оказалось. Просто, там их было меньше. Этих самых мест. Видимо, это был другой автобус. Пришлось ехать на ступеньках. Двести километров по просёлкам вперемешку с асфальтом, больше похожим на танковый полигон после бомбёжки. Есть, что вспомнить.

Белозерск. Красивое название. Озеро там – действительно белое. Как будто, засыпанное мелом. Не снегом, именно мелом. Снег на солнце сверкает и блестит. А здесь была, другая, тихая какая-то белизна.

В Белозерске находилась та самая контора, что занималась заготовлением этой грёбаной живицы. То есть, её дирекция. Нас оформили сборщиками-заготовителями. И за каким-то хером нам требовалось сдать анализ крови. Из вены, не из пальца.

Я знаю, вы будете смеяться. Нет, мы и сами сначала не поверили. Я понимаю, это звучит неправдоподобно, но всё же, это правда! РВ, так это называлось. Реакция Вассермана. Анализ на наличие сифилиса. Я совершенно серьёзно говорю. Я не смеюсь! Сейчас я ничего не сочиняю! Вероятно, они предполагали, что у нас есть планы вступить в отношения с бурыми медведями. Прямо, там, в тайге. И всех их, поголовно, перезаражать. Не знаю. Мне это кажется немного неправдоподобным.

Маловероятным. Так или иначе, кровь мы с Саней сдали. Теперь нужно было дождаться результатов. Похоже, они действительно, переживали за медведей!

Там, в Белозерске, мы провели два чудесных дня. Четверг и пятницу. В субботу нас отправили к медведям. Жили мы с Саней в маленькой гостиничке, больше похожей на общагу, совсем недалеко от озера.

Заняться нам было решительно нечем. Маленький, пыльный городок, вдали от центральных магистралей. Скорее он даже напоминал село. Просто, очень большое село.

Там было что-то вроде набережной, на озере. Конечно, без карет и ресторанов. Но с пристанью.

Помню, будочка ещё такая стояла на берегу, и маленький деревянный павильончик. С надписью: Морской Вокзал, на крыше. Почему морской? Ведь это было озеро! Два раза в день на пристань к будочке приходил теплоход "Ракета", откуда-то, с противоположной стороны, из другого такого же городка. Возможно, из райцентра. Кроме того, в Белозерске был старинный кремль. По дороге в аэропорт. Аэропорт там тоже был. К нему мы ещё вернёмся.

Также в городе имелось два винных магазина. Алкоголь, кроме пива, в те годы продавали исключительно по талонам, так что мы с Саней по этому поводу не парились. Талонов у нас не было, но в отличие от коренного населения, пива нам вполне хватало.

Как я уже сказал, два раза в день на пристань прибывала Ракета, привозила пассажиров, и какие-то незначительные грузы. Почту например. И водку. Да, на одном из этих быстроходных кораблей на подводных крыльях, в город привозили водку. Раз в неделю. По пятницам, часам к шести. Конечно, об этом знало всё мужское население. И женское, понятно, тоже.

От нечего делать мы с Саней отравились гулять. Пройтись по набережной, выпить пивка немножко, посмотреть на древний кремль. Дело было в пятницу, утром, погода – замечательная, настроение – тоже ничего. Кремль оказался очень древним. Вероятно, даже, слишком.

Здоровенный такой земляной вал, с зияющей пустыми окнами колокольней внутри. Мы обошли его по кругу, минут за двадцать. Входа никакого не обнаружили. Это показалось очень странным. Залезли кое-как наверх. За валом, кроме этой колокольни, виднелись ещё какие-то развалины, поросшие бурьяном. Больше они напоминали полуразрушенные склады. Нет, мы, конечно, не рассчитывали увидеть Грановитую Палату. Но всё же, это было чересчур. Правильнее было бы назвать всё это – "Остатки древнего кремля". Скорее даже, "Жалкие остатки древнего кремля". Нет, кремль нас не впечатлил.

Из достопримечательностей оставался только винный магазин. Или его остатки. Хотя, этого мы ещё не знали.

Винных магазинов, если помните, в Белозерске было целых два. Один, тот в который привозили водку, располагался рядом с пристанью. Другой – где-то в центре. Если, конечно, можно назвать это центром. Хотя, при определённой доле воображения, наверное, всё же можно. Найти его оказалось делом несложным, расположение винного магазина в Белозерске знают даже маленькие дети. Не говоря уже о подростках.

В магазине было тихо. Водку там не продавали, портвейна тоже не бывало, а пиво жителей Белозерска интерересовало куда меньше. Так что, здесь нам повезло. Ящик, правда, брать не стали, финансы не способствовали безудержному веселью. На трёху взяли шесть бутылок пива, отнесли домой, в гостиницу. В комнате под кроватью нашли какой-то ржавый таз, набрали воды из-под крана, пиво положили охлаждаться. До вечера. А сами отправились на набережную, ещё немного прогуляться.

Сказать по правде, у нас была слабая надежда на культурную программу, вечером. "Ну должно же тут, – думали мы, – должно же тут быть что-то вроде дискотеки. Опять же, местные девчёнки… Всё же, мы прибыли не из Тамбова!"

Не доходя до набережной наткнулись на странное явление природы. Огромную очередь, из мужчин и женщин. Хотя, в основном, всё же, из мужчин. Там, мне кажется, было почти что всё мужское население этого маленького русского городка. И четверть женского. Они стояли молча, в несколько рядов. Плечом к плечу. Тревожная тишина повисла в окружающем пространстве. В этом чувствовался какой-то зловещий магнетизм. Подошли поближе, на безопасное расстояние. В своей городской одежде, тёртых джинсах и стареньких кроссовках мы явно выбивались из общего единства. Мы были здесь чужими, это чувствовалось сразу.

Главное, все они были какие-то одинаковые. В тельниках, серых измятых пиджаках и таких же серых кепках, женщины – простоволосые и в грязных засаленных косынках.

– Организованное стадо, – подумалось мне вдруг. Кто же его так ловко организовал? Какой волшебник? Куда оно бредёт, молча и понуро, в куцых своих серых пиджачках, ватниках, платках и телогрейках? Все, абсолютно, на одно серое какое-то, злое, недовольное лицо. Стояли они молча, видимо давно. Судя по всему, это было для них привычным делом. Только изредка, закуривая, кто-то ворчал недовольно: "Ну где же эта падла?! Она что там, утопла по дороге? Сколько же можно, людей-то мучить!"

Речь шла о Ракете. Ракета опаздывала. По неизвестной им причине. Люди нервничали. Они переживали. Люди ждали водку, а водка всё не приплывала.

Я одного не мог понять: зачем они здесь ВСЕ стоят. Было совершенно очевидно, на всех не хватит. Никакая Ракета не спасёт. Туда просто не влезет столько водки. Иначе она, действительно, утопнет. А если и влезет, и она каким-то чудом всё же доплывёт, не до утра же её будут продавать?

Дожидаться результата мы не стали. Было ясно: стоять здесь будут насмерть. Хоть до рассвета. Русские всегда стоят насмерть. Особенно за водкой.

Вернулись, взяли по бутылке пива, пошли на бережок. Помню, огромное северное солнце, прямо у воды. Садиться солнце не желало. Так и двигалось по воде, вдоль озера. Видимо, тоже, ждало Ракету с водкой.

Ему, солнцу, тоже, наверное, хотелось посмотреть, чем же закончится сей томительный спектакль.

Пустынно было на этом берегу. Тихо и пустынно. И девушки, рыжеватые северные блондинки, парами там тоже не гуляли. Мы посидели ещё немного, допили пиво, и пошли потихонечку домой.

Конечно, они её дождались. Утонуть по дороге Ракета не могла. Просто, не имела права. С её стороны это было бы бестактно, по отношению к жителям этого маленького русского городка.

Сам процесс раздачи алкоголя нам посмотреть не довелось. Наверное, мы много потеряли. Судя по количеству страждущих и настроению иссохших душ, от магазина должны были остаться жалкие руины. Что-то наподобие очень древнего кремля. Как ни странно, ничего такого не случилось. И даже, возможно, всем хватило. Магазин остался цел, и очередь куда-то растворилась. Я совершенно не понимаю, как это произошло, но это факт.

Уже часа через четыре, где-то в десять, когда мы вышли снова, никакой очереди не было и в помине. И магазин, его тоже не разобрали на кирпичики. "Зато в городе, – думали мы с Саней, – можно ожидать бурного веселья. Видимо, – казалось нам, – сегодня здесь будут фейерверки."

На набережной было всё так же тихо. На улицах – пустынно. Никаких весёлых подвыпивших компаний, не было даже намёка на пятничную веселуху. По улицам, раскачиваясь на подгибающихся ногах, бродили какие-то мрачные одинокие фигуры в кирзовых сапогах и телогрейках. Манерой передвижения они напоминали матросов на палубе небольшого корабля, во время шторма. Пьяных в жопу матросов. Петь никто даже не пытался, хулиганить они тоже не были способны. Время от времени только мычали что-то протяжно и недовольно, как недоенные коровы, по дороге к дому, тихим вечером в деревне. Таких было довольно много.

Понятно, очередь стояла на пол-улицы. Больше на улицах не было ни души.

Мне лично, всё это внушало какой-то, животный просто ужас. Дискотека, похоже, отменялась. Культурной программы нам больше не хотелось. Да и не было там, мне кажется, никакой программы. Ну, какая, скажите мне на милость, какая тут, нахрен дискотека? Когда и так, всё так здорово сложилось!

А утром, часов в десять, мы потопали в аэропорт. Билеты на самолёт нам выдали в заготконторе. Мы летели в посёлок с романтическим названием «Белый ручей». Оттуда, по узкоколейке, на лесовозе – всего семьдесят километров до посёлка лесорубов. Семьдесят километров по просекам и болотам. Медвежий. Тот посёлок. Он так и назывался. А там – в тайгу.

Пешком, пятнадцать километров, до нужной нам делянки. Но об этом, в следующий раз.

Дорога в аэропорт шла как раз мимо этого кремля. Мы нашли её легко. Обычный пыльный просёлок. Не асфальт. Сразу за развалинами начиналось поле, вдали виднелось какое-то строение. Пешком, сказали нам, не больше получаса. Автобус в аэропорт не ходил. Как ни странно, я вообще, не заметил в Белозерске никаких признаков общественного транспорта.

Представьте: середина июля, поле, жёлтая, полувыжженная трава. Пыльная пустынная дорога. Жарко. Тишина, слышен только треск кузнечиков.

Деревянный домишко в чистом поле, сортир – будочкой, с дыркой в полу. Рядом одиноко пасётся чья-то лошадь. Вероятно, приписанная к аэропортовому хозяйству. За будочкой – небольшой синенький трактор, с прицепленной к нему телегой. Аэропорт. Аэровокзал города Белозерска.

На входе – никакого контроля. Даже рамок нет. И не было никогда. И, видимо, не будет.

Билет покупаешь, и в самолёт. Самый настоящий кукурузник, из советского кино. Там, на лётном поле, стояло несколько таких кукурузников. Правильно он называется Ан-2. Или По-2. Ночной бомбардировщик. Помните: "Мы летим, ковыляя во мгле. Мы к родной подлетаем земле…" Вот это он и был. Тот самый, ночной бомбардировщик.

Вместе с нами в авиалайнер загрузились какие-то бабульки, с кутюлями и с корзинками. У одной, помню, была живая курица. Весь полёт, пока они с хозяйкой не сошли, курица озабоченно кудахтала из своей корзины. Что-то её, похоже, беспокоило. Всего набралось человек пятнадцать. Помню ещё, там были две длинные деревянные скамьи, друг напротив друга. Как в трамвае, из детства. Скользкие такие, длинные, во весь салон, лакированные скамьи. Когда мы взлетали, бабульки начинали сползать в хвост. Потом – ехали обратно.

У пилотов в тот день был, вероятно, какой-то праздник. А может, никакого праздника и не было. Просто, суббота. Обычная суббота. Какая всегда бывает вслед за пятницей. Днём Прибытия Ракеты. Той самой, с грузом на борту. Пилоты – они ведь тоже люди. Ничто человеческое им не чуждо.

Ждали мы их, наверное, с полчаса. Уже, сидя в самолёте. Не знаю, возможно по субботам у них всегда так происходит. Мы начинали уже терять надежду.

Входная дверь, в кукурузник, находится почти посередине. По центу авиалайнера, может, чуть ближе к хвосту. Для того, чтобы попасть в кабину, надо пройти через весь салон. Салон, как вы понимаете, в кукурузнике небольшой. Поменьше, чем в троллейбусе.

Когда, наконец, они появились, по самолёту начал распространяться знакомый запах. Подозрительно знакомый запах. Держались, тем не менее, уверенно. Шутили. Там кабина от салона отделяется всего лишь занавеской. На разбеге, уже почти на взлёте, один высунул голову, из-за этой самой занавески. Наверное, хотел и нам поднять немного настроение.

– Держитесь, говорит, бабушки, крепче за скамейку. Сейчас мёртвая петля будет!

По дороге садились раза три. Или четыре. То есть, подлетаем к очередной деревне, пилот из-за шторки:

– Большие Лопухи! Выходит кто-нибудь?

Тут одна из бабулек подпрыгивает на месте, и кричит во весь голос:

– Стой, милок, садись скорее! Мне сходить!

Садимся, бабулька отправляется восвояси, а мы летим дальше. Так, часа за два, до Белого Ручья и долетели.

Так что, здесь нам, конечно, повезло. Мы сели только раз, в этом самом Барнауле. Иначе добирались бы неделю.

Креслица только, очень уж тесно, впритык стояли, что бы пассажиров побольше напихать. Одиннадцать часов в воздухе я провёл сидя в группироке. Очень удобно, в случае аварийной ситуации. Можно и не париться. Ко всему заранее готов.

Все, конечно, смотрели старый советский фильм: «Ирония судьбы». Там герой на вопрос: «Что вы делали в самолете?» – отвечал: «Летел спя. То есть, спал летя.»

Счастливый человек! Спать в самолете. Я до сих пор этому так и не научился. Нет, бывают, конечно, какие-то провалы. Ко сну они правда, имеют очень слабое отношение. Это – как еда и закуска. Закусить можно и ириской. Или огурчиком. Вроде и съел что-то, только вряд ли наелся. Да и цель не та. Не наесться, а как раз наоборот. Так и в самолете, не выспишься конечно, но хоть как-то передохнёшь. Не так устанешь. А у меня и передохнуть толком не получается. Весь полет меня мучили какие-то кошмары. Что-то тёмное и липкое навязчиво лезло в голову.

Это был даже не сон, просто какой-то полубред. Какая-то накрашенная девка, по-моему, из той самой, питерской конторы. Помахивая указательным пальцем у моего носа она приговаривала голосом Старика:

– Валера, ну ты же грамотный чувак! Пойми ты, в Харбине самый бизнес. В Ха-рби-не.

Ноготь её был ярко-красного цвета. Она курила Беломор. Выпуская кольца сизого дыма к потолку, постукивала время от времени ногтем по столу. Кольца вращались в воздухе и таяли. Я всё пытался как-то выйти, закончить наконец этот идиотский разговор, но у меня никак не получалось. Я будто приклеился к стулу, словно меня что-то там держало. Встать и просто выйти мне не хватало силы воли. И ноги, ноги тоже, будто склеились. А эта умная Мальвина, эта намазанная дура, она всё внушала мне голосом учителя:

В Благовещенске вам делать нехуй! – она и ругалась, прямо как Старик!

– Пойми, Валера! Бизнес весь – в Харбине!

И когда, отвязавшись наконец, от этой гнусной твари, я очнулся от того безумного липкого кошмара, вот тогда, именно тогда, может быть впервые появилась вдруг мысль: "А зачем я, вообще, туда лечу? Вот, нафига мне это надо? Ну не прёт же! Что дома-то не сиделось? Герой Ералаша!"

Часть вторая
Благовещенск – Хэйхэ

Благовещенск встретил серым осенним небом и холодным противным дождиком. Остатки вчерашних тяжёлых мыслей, вперемешку с брусничным, крошились в голове. Смутное какое-то появилось вдруг желание: «Послать бы всё это мероприятие подальше!»

Странно, иногда понимание бессмысленности происходящего приходит, когда ты почти уже у цели! Так и я, холодным этим, мокрым утром, вдруг остро как-то осознал всю бредовость нашей затеи. Видимо бессонная ночь обострила чувства, вытащила наружу синапсы и нервные окончания. А может, просто, сказывались последствия выпитых за последние пару дней напитков. И волшебного этого, в три погибели, полёта.

Поясница болела так, будто вчера разгрузил вагон картошки. А потом ещё ногами долго били. Ломило шею и затылок. Слезились глаза, видимо, с недосыпа, и с похмелья. "Вот эти, – думал я, вот эти длинные перелёты, они добьют меня когда-нибудь! Уж точно, лучше б я пешком пошёл!"

Встречающих не обнаружил. Не было ни оркестра, ни румяных колхозниц с хлебом-солью и чаркой на подносе, ни бодрых улыбчивых комсомолок с цветами. Не было даже обычного автобуса, того что везёт от самолёта к зданию аэровокзала. Нет, это было не Рио-де-Жанейро!

Измятые долгим перелётом пассажиры, бодрясь и поёживаясь на ветру, гуськом двигались в заданном направлении. К небольшому, двухэтажному зданию, с надписью "Благовещенск" наверху.

– Ладно, – сказал я себе, – Валерик! Давай уже, чувак! Шевели поршнями! Всё в твоих руках! Нам ведь ничего не нужно, лишь бы было трудно!

И втянув голову в воротник, от дождя, рысцой двинул за остальными. Надо всё же было как-то и в чувство приходить.

– Нельзя так раскисать, – уговаривал я себя. Просыпайтесь, мушчина! Делайте, делайте уже хоть что-нибудь!

И двинулся в сторону буфета. Ноги, сами понесли. День предстоял явно не из легких, так что решил обойтись чашкой кофе. Не на пляж ведь прилетел. Попросил покрепче, и большую рюмку коньяку. Для закрепления успеха. Очень, надо сказать, верное было решение.

Буквально минут через десять прошла боль в спине и шее, и отпустило голову. Жизнь налаживалась. Даже дождик закончился, и выглянуло солнце. Будто там, наверху, тоже кто-то голову поправил…

Аэропорт в Благовещенске находится недалеко от города. Не Домодедово. До дома колхозника я добрался меньше чем за час. На самом деле, это оказалась маленькая профсоюзная гостиничка, серенькое такое, трехэтажное здание, в духе семидесятых. Без изысков. Шведского стола там, конечно, не было. Как и бара с рестораном. Не было даже буфета, где можно взять кофе и сосиски. Зато там было главное: парни мои на месте оказались.

Все, конечно, были рады воссоединению квартета. Но как-то обошлось без поцелуев. Жили кучей, в одной большой комнате. Из удобств были железные кровати, как в армии, большой стол посередине, и кактус на подоконнике. Для освежения воздуха. Для озонирования. В общем, жить можно. Главное, душ с сортиром оказались в номере, что приятно удивило. Что бы окончательно прийти в себя, я помок немножко в душе, и мы с парнями сели обсуждать нашу диспозицию.

Выяснилось, однако, что на месте возникла ещё одна проблемка, небольшая. Они-то её уже решили, а мне ещё только предстояло. Местная администрация, похоже, тоже захотела поднажиться на бизнесе сограждан. Немножко. Они там, в администрации, видимо считали, что это не очень хорошо. Не очень это правильно. Негоже это, в одиночку наживаться. Делиться надо. С кем, сами догадайтесь. И вот что они придумали:

Если ты не местный, прописки тут не имеешь, а на тот берег хочется, пожалуйте наперёд к ним, отцам родным. К администраторам. За разрешением, на выезд. От них, отцов родных, Администраторов.

Кошелёк не забудьте. Если денег не жалко. Может, лишка накопилась.

Брали немного, тысячи полторы, не больше. Рублей, конечно, не зелёных. Всего-то, полтаха баксов. Просто ни о чём! Эх, жаль, зеленью нельзя! Тогда бы, конечно, разгулялись! Полтора-то косарика!

Зелёными! А? Вот бы зажили! Так нет, никак нельзя! По уставу, видно, не положено.

Вероятно, это был такой, дорожный сбор. За пересечение границы. На развитие, так сказать города и края. Поднятия благосостояния сограждан. Руководящего состава. И ответственных товарищей.

Хочется все-же заметить, что тот же Хэйхэ, например, за прошедшие с тех пор годы, превратился в огромный современный мегаполис. А Благовещенск, как был грязной дырой из деревянных строений и хрущей, так и остался. Не в коня, как говорится, корм пошел! Не тех коней кормили!

«Ладно, думаю, разрешение так разрешение. Будет вам полтинник!»

Только парни мои, днём уже, часа через четыре, садились на паром.

Времени оставалось совсем немного. Программа у нас была простая: в тот же день полная затарка, и назад, последним пароходом. Моя задача – получить разрешение администрации. Успеваю – тогда с ними. Нет – вечером встречаю их на берегу.

Пароходики эти, паромы, по Амуру ходили целый день. Точно теперь уже не помню, но по-моему, их было всего два. Один на нашем берегу, другой – на китайском. У нас загрузился, и туда, где-то с полчаса. Там народ сошёл, снова загрузился. И назад, челноков с товаром выгружать. И так весь день, до самой ночи. Билет тут же покупаешь. На какой пароход, не важно. Как на электричке, билет купил, и едешь на любой. Граница с таможней тоже были прямо здесь. На пристани. Чисто формальные. Я их даже толком не запомнил. Как и китайские. Почему, это вопрос отдельный. Это я вам позже расскажу.

С пацанами так договорились: уж раз я прилетел, то при любом раскладе буду в доле. Даже, если на паром не попаду. Мы вообще, сразу так решили: одним котлом работать. Дело как говорится новое, неосвоенное, а в куче и затариваться легче, и продавать потом, тоже. Да и обид меньше будет, если что не так.

Скидывались по двушке баксов. На мой взгляд, немного многовато. Короче, отлистал я пару косариков парням, и ещё немного, баксов триста, осталось на обратную дорогу. И пятьдесят немецких марок. Баксы я спрятал в наволочку, в подушку. Что бы с собой лишку не таскать. Сейфов там, понятно, не было.

Выяснилось, однако, что есть у меня ещё одна проблемка. С собой, в Китай, ещё дома, я, естественно приготовил баксы. Нет, рубли у меня, конечно, были. Куда без них. В Раше фунты стерлингов в то время не ходили. Да и юани, даже в Приамурье. Но их, этих самых деревянных, я взял не так уж много. В те годы вообще, в рублях люди деньги не держали. Курс менялся каждый день, и на любую лишку сразу покупались баксы. Если, конечно, она бывала, эта лишка. Хотя, и такое, изредка случалось.

В общем, рублей у меня хватало только на билеты, и на какие-то текущие расходы. Ну, может, с небольшим запасом. Об администрации, заранее, я отчего-то не подумал. На них я как-то не рассчитывал. Да и козлу этому, вору шереметьевскому, тоже рублями заплатил. Не лезть же было в труселя, при всём честном народе! Так что, на билеты, на паром, денег уже не оставалось. То есть, какие-то копейки набирались, но скорее, разве что на пиво.

И ещё, этот полтинник, марок. Это мне казалось добрым знаком. Я купил его когда-то в Польше, в одну из первых своих поездок, и с тех пор всегда возил с собой. Как заначку, на самый крайний случай. Конечно, я мог бы стрельнуть денег у парней. Не знаю, отчего-то я этого стеснялся. В общем, так решил: если в администрации всё пройдёт нормально, деньги на билеты не понадобятся, такие расходы у нас шли из общей кассы. А если нет, на пиво мне хватает. Ну и полтаха эта остаётся, на крайняк можно и её где-нибудь махнуть.

Так что, оставил я своих в дорогу собираться, а сам погнал в администрацию. Я был уверен, что, успею, времени было предостаточно. Вот тут я, конечно, был не прав. Я, как бы это правильно сказать, да, тут я немножко размечтался. Конечно, я сам был виноват. Не известил. Это была моя ошибка. Ведь мог же я прислать им телеграмму. Хотя бы, даже, из Москвы. «Буду утром тчк встречайте тчк цветы с шампанским не забудьте тчк тчк тчк» – этого, мне кажется, было бы вполне достаточно.

Не понимаю, отчего я вообще решил, что меня там кто-то будет дожидаться. Вот так, без всякого предупреждения. Даже без письменной заявки.

Ответственное лицо оказалось, так сказать, в отсутствии. Но пиджак висел. Вот именно! Пиджак-то как раз был на месте. Это было совершенно очевидно. Висел на спинке стула. Мне так и сказали: "Где-то здесь. Скоро будет, ждите!"

"Скоро", однако, немного затянулось. Я начинал нервничать.

Часа через полтора появился и хозяин. Видимо, ждал. В соседнем кабинете. Лишних вопросов задавать не стал, квитанцию в Сбер выписал:

– Давай, говорит, дуй быстрее! А то я опять уеду.

Ближайшая сберкасса располагалась всего в паре остановок. Там был обед. Ещё одна, как мне объяснили, напротив универмага, тоже в центре. Примерно в пяти трамвайных остановках. Мчаться туда смысла не имело. Можно было просто спокойно покурить.

Зачем-то я всё же оплатил этот мудацкий сбор и вернулся в администрацию, за разрешением. Понимал уже, что не успею. И всё же, помчался, как мудак, на пристань. Нет, самого парома я, конечно, не застал. Увидел только беленький дымок. Хотя, это такое поэтическое сравнение. Никакого дымка, естественно, я тоже не увидел. Всё-же, эти паромы, судя по всему, строили уже после революции.

Конечно, это был удар! Главное, я никак не мог понять, зачем всё это было? Вот этот паспорт, самолёт, вся вот эта гонка! Что бы, вот так, тупо стоять теперь с сигареткой на опустевшей пристани?

Короче, можно было уже и расслабиться. Просто, расслабиться и выпить пива.

Помните, дверь ту, закрытую? Флажочки? Так вот: это не флажок уже был, чёрное какое-то полотнище! Пиратский флаг, с черепом и костями. Пора уже было призадуматься! Ну нафига тебе, Валерка это надо! Оно тебе зачем?

Потом, через много лет я снова это вспомнил. И странная вдруг, на первый взгляд, появилась мысль. Но, только, пожалуй, на первый. А может, это было неспроста? Может это Боженька, по кривой той дорожке меня вёл? Чтобы понял что-то в этой жизни. Чтоб запомнил. Как следует запомнил. И вам чтобы, тоже рассказал.