Текст книги "Сорокоумовские. Меховые короли России"

Валерий Чумаков
Сорокоумовские. Меховые короли России

© Валерий Чумаков, 2011

© ЗАО «Бизнеском», 2011

* * *

Введение

Меховая история

Уже на самой заре своего существования человечество начало облачаться в меха. Мало того, более миллиона лет назад, люди уже умели выделывать их.

Ведь просто так шкуру долго не поносишь. Снятая с убитого животного, она весьма скоро высохнет и затвердеет, поэтому для нормального использования ее требовалось сперва обработать. Конечно, первоначально способы обработки особой сложностью не отличались, но это с нашей точки зрения. Миллион лет назад это было примером самых высоких технологий в области легкой промышленности. Для того чтобы придать шкуре гибкость и сделать ее удобной для ношения, наши далекие предки сперва ее разминали, а потом выскабливали особыми каменными скребками, специально предназначавшимися для данной операции. Спустя несколько тысяч лет технологии шагнули дальше: древние скорняки начали обрабатывать кожу дымом, после чего она сохраняла свои полезные свойства гораздо дольше.

Наконец, уже почти современные люди заметили, что шкуры, в которых хранится кислое молоко или хлебная закваска, после высыхания становятся значительно прочнее, чем те же кожи, не подвергавшиеся такой кисломолочной или тестовой обработке. Так, задолго до появления науки химии был открыт первый способ чисто химической обработки, который мы сейчас называем квашением кожи.

Со временем, несмотря на то что человек научился ткать весьма удобные в деле создания одежды ткани, вкус людей к коже и меху не только не ослабевал, но даже увеличивался, потому что никакая ткань, даже самая толстая и добротная, не могла поспорить с мехами по теплозащите, не говоря уж о красоте, которую природа оттачивала миллионы лет.

Как следствие, во всех местах массового проживания человека наибольшему истреблению всегда подвергались именно пушные звери. На них всегда охотились даже не из-за мяса, тем более что у большинства из них оно в пищу особенно не годится, а именно из-за меха, который мы сейчас называем «ценным». Ценность его была такова, что во многих местах шкурки ценных животных заменяли золото и использовались как деньги. У каждой шкурки был свой номинал: одна лисья шкурка равнялась десяти заячьим, одна заячья – трем беличьим и т. д. Более того, по тому, какие меха носил человек, часто определялся его социальный статус. Носить, скажем, соболя, куницу или горностая мог далеко не каждый, и не потому, что это было дорого, а потому, что это было исключительной привилегией аристократии. Те же, кто занимал более низкую ступень в иерархической лестнице, имели право на бобра, выдру, выхухоль, лису, медведя. Крестьянам оставались волк, заяц, белка и прочая малопрестижная мелочь. Но и эта мелочь имела для них высокую ценность.

Мало того, меха и меховые изделия широко использовались как награда, своего рода орден. Героев и преданных слуг сплошь и рядом одаривали «за благие деяния» меховыми шапками и шубами. А «шуба с царского плеча» была наградой, которую сегодня можно сравнить разве что со звездой героя. Шкурки ценных животных во все времена были замечательным подарком и налоговой единицей. Так, до нас дошли документы, по которым хорошо нам всем известный «вещий» князь Олег[1]1
  Олег (Вещий Олег, умер в 912 или 922 году) – варяг, князь новгородский и киевский. Нередко рассматривается как основатель Древнерусского государства. Согласно «Повести временных лет» Олег был родичем Рюрика, возможно его шурином.


[Закрыть], «повоевав» древлян[2]2
  Древляне – восточнославянское племя, обитавшее в украинском Полесье. Окончательно вошли в состав Киевской Руси при княгине Ольге в 946 году.


[Закрыть], обложил их в 883 году данью – по «черной куне» с избы, то есть по одной черной кунице с каждой семьи в год.

На Руси мех, кроме прочего, был еще и важнейшей составляющей экспорта. Спрос на него в Европе времен раннего Средневековья был колоссальным. Одна только Изабелла Баварская[3]3
  Изабелла Баварская (1370–1435) – королева Франции, жена Карла VI Безумного, с 1403 года периодически управляла государством. В художественной литературе имеет стойкую репутацию распутницы, хотя современные исследователи считают, что во многом такая репутация могла быть результатом пропаганды.


[Закрыть] на подкладки для своих нарядов использовала более 15 000 шкурок. Ни одно дипломатическое посольство, ни один серьезный договор не обходились без поднесения меховых подарков. Не в последнюю очередь именно благодаря мехам часто решались серьезные международные вопросы.

В середине XI века великий киевский князь Ярослав Мудрый[4]4
  Ярослав Владимирович (или Ярослав Мудрый; ок. 978–1054) – ростовский и новгородский князь, великий князь киевский. Сын крестителя Руси князя Владимира Святославича и полоцкой княжны Рогнеды Рогволодовны, отец, дед и дядя многих правителей Европы.


[Закрыть] выдал свою дочь Анну[5]5
  Анна (Агнесса) Ярославна, или Анна Киевская (родилась по разным источникам: ок. 1024, 1032 или 1036–1075/1089) – младшая из трех дочерей киевского князя Ярослава Мудрого, супруга французского короля Генриха I и королева Франции. Там она стала известна как Анна Русская или Анна Киевская.


[Закрыть] замуж за короля Франции Генриха I[6]6
  Генрих I (1008–1060) – король Франции с 1031 года, герцог Бургундии в 1016–1032 го дах, представитель династии Капетингов. Сын короля Роберта II Благочестивого и Констанции Арльской.


[Закрыть] во многом благодаря шикарному приданому – нескольким возам, наполненным ценнейшими мехами. На знаменитой гравюре «Посольство князя Сугорского[7]7
  Захарий Иванович Сугорский – князь, воевода и дипломат второй половины XVI века, представитель старинного княжеского рода, происходившего из племени Константина Всеволодовича Ростовского. Посол Ивана IV Грозного к цезарю Максимилиану II.


[Закрыть]», отпечатанной в 1576 году, детально показан традиционный дипломатический прием того времени. Пояснительный текст – фактический репортаж с места события:

«Истинное изображение посольства или послов великого князя московского к его императорскому римскому величеству: также в каких одеждах и в каком виде каждый явился ко двору, когда они его императорскому римскому вели честву представили верющую грамоту и подарки, в Регенсбурге, на нынешнем имперском сейме, 18 июля настоящего 1576 года. В 1576 году в Регенсбурге, когда там был имперский сейм, появились разные народы. Но удивительно то, что великий князь московский, смелый и отважный, 12 марта отправил своих послов в Германию. Они, как я узнал, приехали в Регенсбург в прошлом июле месяце и были приняты самым блистательным образом. Его императорское римское величество, известившись об их прибытии, отправил им навстречу свои экипажи вместе с придворными особами, чтоб их привезли самым великолепным образом, как его величество признавал то при личным. Итак, они скоро и живо были привезены в их помещение. После того 18 июля послы пожелали представиться его императорскому величеству, и он опять послал за ними свои собственные кареты вместе с придворными особами. Таким образом, они вскоре и поспешно были привезены к его императорскому величеству. Тут-то все видели, как алебардщики и драбанты стояли в порядке от императорского дворца до Московского посольского дома. Когда же послы приехали ко дворцу, они, как я слышал, вышли из экипажей и попарно пошли в порядке пешком. И кто пожелает, увидит их представленными здесь воочию, на рисунке. А самые знатные между ними будут названы здесь по именам.

Московское посольство к его императорскому римскому величеству. Главный посол князь Захарий Иванович Сугорский, дворянин и наместник Белозерский, идет впереди, в червленном золотом платье и меховой шапке. Рядом с ним шел его товарищ, Андрей Гаврилович Арцыбашев, дьяк, в синем золотом платье.

Во второй паре шли принадлежащие к посольству дворяне или бояре, как то: Третьян Дмитриевич Зубатый-старший, в белом платье с золотыми цветами и в высокой шапке. Его товарищ Мамлей Иванович Илим, дворянин. В золотом платье с красно-золотыми цветами.

В третьей паре шел подьячий по имени Афанасий Михайлович Монастырев. Он нес верющую грамоту в красном кармазине. Одет был весь в красном. Другой, что подле него шел, – простой дворянин. В голубом шелковом платье.

В каком платье, нарядах и уборах по своему обычаю шли пятеро послов к его императорскому величеству, о том дает понятие этот рисунок. Тотчас за этими послами следовало двадцать особ менее знатных. Между ними было также два мальчика, прислуживавших им. Из числа помяну тых особ более важные несли подарки, которыми великий князь почтил его им ператорское величество.

Подарки были следующие.

Во-первых, главный посол поднес от имени своего государя, великого князя московского, его императорскому величеству сорок соболей и от себя также со рок соболей. Дьяк поднес его императорскому величеству также сорок соболей. Дворяне каждый также по сорок соболей. Подьячий поднес его императорскому величеству пару соболей и обоим моло дым принцам, сыновьям его императорского величества, каждому также по паре соболей. Когда означенное посольство поднесло свои подарки и исполнило свое поручение, оно было отвезено домой по-прежнему со всеми почестями. И потом его императорское величество угощал их обеденным столом. А 15 сентября они все совершенно покончили и получили от императора с удовольствием подарки. 17-го числа они собрались и вместе поехали обратно домой.

Заключение

Итак, после того как великий князь пожелал обратиться к Римской империи, для пользы и блага христианства и чтобы мужественно дать крепкий отпор тур ку, мы должны теперь просить Бога, чтоб он соизволил помилосердовать о нас и своею могучею десницею защитил нас от турка и всего его войска и дал нам спа сти славу своего имени.

Также чтобы он отечески призрел свое бедное христианство и сохранил нас повсюду при своем благом слове, дабы мы могли, наконец, через его святое имя быть вечно блаженны. Аминь.

Изображение церковных обрядов, употребляемых московитами при их бого служении, как это видно на нынешнем Регенсбургском имперском сейме.

Если ты хочешь знать, какое у них богослужение, то у них есть христианские образа. Их было тут всего пять, совершенно наподобие алтаря. Но главный образ был возлюбленного Господа нашего Иисуса Христа. Перед каждым образом горело по восковой свече. Мне рассказывали также за достоверное, что их священники – греческие монахи. Я видел перед алтарем одного такого: он стоял в одежде того вида и образа, как изображено на этом рисунке. Он читал по книге, а около него стояло два московитянина. Они прислуживали ему у алтаря: один справа, другой слева.

То один читал, а пели двое; то читали двое, а пел один. Еще одно я здесь замечу: когда упоминается на их языке имя пресвятой Троицы, они тотчас же кладут три крестных знамения себе на лоб и на грудь, как это мне хорошо известно, и с набожными телодвижениями падают ниц на землю.

Молитва

Мы молим тебя, Господи Иисусе Христе, Спасителю всего мира, обрати эти народы и все, какие должны быть обращены, приведи их к познанию твоего имени и святого твоего слова. Этого желаем мы им. Аминь. Печатано в Праге у Михаила Петтерле. По привилегии его императорского некого величества не перепечатывать и не воспроизводить или копировать в малом или большом виде».

Всего на гравюре изображено около 30 человек. Даже если предположить, что дворянами из них было всего 20 человек, 20 по 40 соболей – это 800 шкурок, вполне неплохая цена за то, чтобы в случае восхождения на польский престол австрийского принца Эрнеста, чего желал Максимилиан II[8]8
  Максимилиан II (1527–1576) – император Священной Римской империи, также король Богемии, король Германии, король Венгрии и Хорватии и эрцгерцог австрийский. Представитель династии Габсбургов.


[Закрыть], «Литовское бы великое княжество и с Киевом и что к нему города» отошли бы к государству Московскому. К сожалению, несмотря на богатые дары, посольство не закончилось полным успехом. Но тут дело не в подарках и не в политических амбициях. В дело вмешался злой рок: во время четвертого тура официальных переговоров римский император тяжко занемог и через несколько дней скончался. Но в памяти европейцев щедрые русские остались навсегда.

Между тем щедрость эта царю уже тогда давалась не так легко. Европейские и российские леса вследствие хищнического истребления пушного зверя оскудели. Как писали летописцы того времени, «зверь выплошал». Зайца или лису поймать еще было можно, а вот куницу или хорошего бобра – уже проблематично. Не говоря про соболя и горностая.

Государству Московскому срочно надо было искать источники пополнения своих меховых кладовых. Хотя бы для внешнеполитических целей.

На восток!

Между тем совсем рядом с Московией меха было много. Буквально за Уральским хребтом, который тогда называли Каменным поясом, где народу жило значительно меньше, а лесов было несравненно больше, песцов и соболей водилось столько, что их можно было практически ловить руками. Например, камчадалы, давали за железный котел столько соболей, сколько их в него влезало. А, перейдя в Тобольск, купец продавал, например, черно-бурую лису за столько серебряных монет, сколько влезало в ее чулок. Однако вплоть до XVII века походы за мехом были отнюдь не безопасны. Кроме того, что надо было знать нормальные торговые пути, так еще на уральских перевалах во всю орудовали разбойничьи шайки, терпеливо ожидавшие таких вот рисковых любителей быстрой наживы. Так что за возможность получения сверхприбыли купец вполне мог заплатить не только всем товаром, но еще и своей жизнью, которая в этих местах стоила значительно меньше, чем шкурка соболя.

Кроме того, не совсем верно будет думать, что там, за Уралом, начиналась «ничья земля». Вовсе нет, там было вполне нормальное, хотя и крайне технически отсталое в силу оторванности от остальной цивилизации, Сибирское царство[9]9
  Сибирское царство – русское название Сибирского ханства, тюркского феодального государства в Западной Сибири, образовавшегося в середине XIV века.


[Закрыть]. Со своими городами, правительством, армией, законами, с очень древней историей и богатыми традициями. В конце XVI века столица его располагалась в городе Искере[10]10
  Искер (Сибирь, Сибир, Сибер, Ибер, Кашлык) – город, столица Сибирского ханства. Находился на правом берегу Иртыша при впадении реки Сибирки, в 17 км выше современного Тобольска.


[Закрыть], а верховным правителем был хан Кучум[11]11
  Кучум, Кучум-хан (1563–1598) – сибирский хан (царь). Шибанид, внук Ибака – хана Тюмени и Большой Орды.


[Закрыть]. Он-то, конечно, знал о том, сколько стоят хорошие меха, и поэтому тоже старался получить свою долю со случавшихся купцов. Так сказать, за охрану и сопровождение. Но он был уж слишком жаден, и поэтому не стоит удивляться, что, несмотря на очевидную выгоду, торговля с народами Сибирского царства не пользовалась со стороны европейцев особенной популярностью.

Так было вплоть до того момента, когда в конце XVI века в земли Сибири пришел Ермак.

Это тот самый случай, когда сказать «хорошо известный нам» было бы крайне неверно. Нет, конечно, имя это известно почти всем россиянам, и оно прочно утвердилось в списках мировых первопроходцев наравне с именами Колумба, Магеллана, Крузенштерна, Беринга и прочих авантюристов[12]12
  В хорошем смысле. Слово «авантюрист» происходит от французского avanture («приключение») и фактически означает «любитель приключений», «охотник за острыми ощущениями».


[Закрыть] прошлого. Но вот жизнь его представляет для исследователей одну большую загадку. Тогда, четыре века назад, в допетровские времена, мало кто заботился в России о фиксации истории и записи биографий нецарственных особ. Люди жили сегодняшним днем, а память о прошедших событиях сохранялась в устных былинах, редких летописях, основанных на рассказах тех, кто об этих событиях что-то где-то слышал, и в документах, посвященных экономике и политике. Места для жизнеописания в них просто не было. У нас нет данных даже о представителях многих княжеских родов, что уж говорить о выходце из простой донской казачьей семьи… В результате часть россиян воспринимают покорителя Сибири как некоего военизированного географа/геолога/землепроходца, руководителя географической экспедиции. Другая часть считает, что он был предводителем разбойничьей шайки наподобие Стеньки Разина. Третьи уверены, что Ермак Тимофеевич был чуть не государственным чиновником, своего рода землемером. И доля правды есть во всех этих версиях. То, что мы расскажем далее, не более чем одна из версий его богатой приключениями жизни.

Нам неизвестны даже время и место рождения покорителя Сибири. Исходя из отчества, можно почти твердо утверждать, что отца его звали Тимофеем. Судя по тому, что больше ничего про отца мы не знаем, можно предположить, что он был простым донским казаком. По умолчанию принято считать, что Ермак Тимофеевич родился в 1530 году. Судя по многочисленным, сложенным о нем легендам, ребенок получился хоть куда – крупный, черноволосый, кучерявый. Уже в юности он отличался богатырской силой, крепостью и недюжим умом.

Казачьи общины, существовавшие на Каспии, в устье Яика[13]13
  Яик (старое название реки Урал) – река в Восточной Европе, протекает по территории России и Казахстана, впадает в Каспийское море.


[Закрыть], в нижней и средней частях Дона, отличались относительной независимостью и невиданной по тем временам демократией. Руководил каждой такой общиной выбираемый общим кругом казаков гетман. Однако полной властью он обладал лишь во времена военных походов, в мирный же период все важные вопросы решались тем же кругом, в котором все казаки, включая и самого гетмана, обладали совершенно равными правами.

Подросший Ермак благодаря прекрасным природным данным мог весьма быстро продвинуться по казачьей иерархической лестнице. Однако карьерному росту помешала внезапная юношеская любовь. Простой пока еще казак неожиданно влюбился в дочь гетмана, красавицу Велику, и она ответила ему взаимностью. Однако гетман о такой паре для своей дочери и слышать не хотел. Он, конечно, видел, что Ермак – юноша перспективный, однако кроме перспективы жених предъявить ничего не мог, а у гетмана на руку Велики уже были другие кандидаты, у которых было и звание, и положение, и материальное состояние.

Но любовь таким логичным доводам не поддается, поэтому Ермак стал встречаться с Великой втайне. Встречались они так до тех пор, пока гетман, заподозрив неладное, не наказал своему сыну Хорлу проследить за сестрой. Возможно, все повернулось бы иначе, если бы Хорл, увидев, как Велика обнимается с молодым казачком, просто доложил бы об этом отцу. Тогда Ермака зарубили бы, как прелюбодея. Но гордый сын гетмана не выдержал и попытался расправиться с наглецом прямо на месте преступления. Однако Ермак оказался расторопнее, сильнее и проворнее. Случилось так, что он сам убил Хорла. После чего, разумеется, ударился в бега. Гетман снарядил погоню и пообещал немалую премию тому, кто его поймает или убьет, но премию эту так никому получить и не удалось.

Несколько лет Ермак Тимофеевич зарабатывал на жизнь тем, что сопровождал в компании подобных ему «лихих людей» купеческие караваны, а когда работы не было, присоединялся к какой-нибудь из разбойничьих шаек и общался с купцами уже обратным образом. В те далекие, дикие времена в отличие от сегодняшних, цивилизованных и культурных, разбойничья и государственная службы часто шли рядом, почти рука об руку. Главари больших шаек прекрасно знали, кого трогать можно, а кого – нельзя, с каждой своей крупной операции винились государю богатыми дарами и обычно получали выговор с последующим прощением. Если тому же государю требовалось собрать дружину для военного похода, он вполне мог рассчитывать на помощь крупных атаманов. Так что, если разбойники не заходили слишком далеко и не особенно зверствовали, они вполне могли почти легально «работать» на своей территории. А наиболее умных и перспективных государевы эмиссары находили и вербовали на нормальную цареву службу.

В конце концов привлекли к ней и молодого разбойника Ермака Тимофеевича. Он показал себя на службе весьма достойно и уже в 1552 году за смекалку, ум и смелость, проявленные при осаде Казани, был награжден именной золотой царской медалью. Далее он проявил себя как хороший военачальник уже в войне с Ливонией[14]14
  Ливония – «земля ливов», историческая область в северной Прибалтике. Названа немецкими рыцарями-крестоносцами по имени одного из проживавших в то время на этой территории финно-угорских племен – ливов.


[Закрыть], а в конце 1570-х годов (между 1577 и 1580 годами) вернулся на Дон уже в качестве назначенного русским царем атамана одной из казачьих застав.

Однако на этом посту Ермак проявил излишнее усердие. В те времена южные российские поселения весьма страдали от частых набегов воинов Ногайской Орды[15]15
  Ногайская Орда (Мангытский юрт) – кочевое государство, образовавшееся в результате распада Золотой Орды под ударами армии Тамерлана (1391) в междуречье Волги и Иртыша.


[Закрыть], и в обязанности нового атамана входило не позволять ордынцам слишком далеко проникать на российскую территорию. Ермак решил эту проблему раз и навсегда самым радикальным образом: он собрал несколько тысяч воинов и наголову разбил нарушавших государственную границу нагайцев.

Ермак, безусловно, был прекрасным полководцем и тактиком, однако в вопросах политики и стратегии он разбирался плохо. Атаман и помыслить не мог, что его благое военное предприятие нарушит хрупкий политический баланс в регионе. Активные действия нового военачальника пришлись не по душе мощному российскому соседу – Османской империи, которая тут же намекнула об этом Грозному Ивану IV[16]16
  Иоанн IV Васильевич (прозвание Иван Грозный; 1530–1584) – великий князь московский и всея Руси (с 1533 года), первый царь всея Руси (с 1547 года).


[Закрыть]. Военную инициативу начальника заставы царская администрация расценила как государственное преступление, направленное на подрыв мирных договоров с сопредельными странами. На заставу был отправлен отряд стрельцов, начальнику которых было поручено под конвоем доставить провинившегося атамана в Москву на царский суд.

Ермак Тимофеевич (1532/1534/1542–1585) – казачий атаман, исторический завоеватель Сибири для Российского государства

Узнав о надвигающемся аресте, Ермак оперативно собрал казаков на круг, на котором вкратце объяснил суть ситуации. Казаки вовсе не отличались наивностью и прекрасно понимали, что головой одного атамана дело не успокоится. За несвоевременный поход будут в той или иной мере отвечать все, даже те, кто в нем не участвовал. Следователям времен Ивана Грозного времени на работу давалось не так много, поэтому они не имели обыкновения копать глубоко. Нужно было срочно искать выход из сложной ситуации. На поверхности было два стандартных решения, но ни одно из них не давало гарантии мирного решения проблемы. Первое – повиниться царю богатыми дарами. Однако Ермак был уже объявлен государственным преступником, и царь, как чрезвычайно жесткий администратор, в любом случае конфисковывал все имущество казаков, какое они не смогут спрятать. А прятать смысла не было, ибо казненным имущество не требуется. Второе – разбежаться и спрятаться, но это было стыдно и тоже ненадежно. На счастье, среди товарищей Ермака был есаул[17]17
  Есаул (от тюрк. ясаул – начальник) – изначально помощник военачальника, заместитель. Потом звание или должность, а впоследствии чин в казачьих войсках. Звание есаула считалось в казачьих войсках вторым после атаманского.


[Закрыть] Гаврила Лаврентьевич, который и подсказал третий, наиболее привлекательный выход. Еще в 1567 году Гаврила по заданию царя вместе с отрядом казаков «проведывал» сибирские земли. Он-то и рассказал собравшимся казакам о сказочно богатых и крайне плохо защищенных в военном плане закаменных восточных землях:

«Вот кабы мы ту землю забрали и государю бы в дар поднесли, он бы нас обязательно простил. А может, и пожаловал бы чем. Да и мы в накладе не будем: там добра столько, на всю Россию, на весь свет Божий хватит. И зверье там, рыба в достатке, изумруды чистой воды под ногами валяются, в ручьях самородные золотые камни с кулак. Айда на Сибирь, братья! Воевать ту землю!»

Идея казакам понравилась, и они тут же составили план предстоящего похода. Решено было сначала идти на Каму[18]18
  Кама – река в европейской части России, левый и самый крупный приток реки Волги.


[Закрыть], оттуда – в город Орел[19]19
  Орел – ныне поселок в Усольском районе Пермского края России. Расположен на правом берегу Камы, на 15 км южнее Усолья.


[Закрыть], где собрать силы, и уже оттуда реками плыть на Сибирь.

Выбор Орла был не случаен. Именно там располагалась восточная ставка главных олигархов России того времени – купцов Строгановых.

Ермак справедливо предполагал, что намечающийся им поход должен быть для Строгановых интересен. Так и получилось. С отрядом примерно из 700–800 казаков опальный атаман в 1581 году прибыл в Орел. Купцам идея покорения Сибирского царства понравилась, и они согласились профинансировать военную экспедицию. Уже к концу лета войско Ермака насчитывало более полутора тысяч высокопрофессиональных военных казаков и было полностью укомплектовано самой современной военной техникой: ружьями последних моделей, пушками, пищалями и прочим высокотехнологичным оружием.

Погрузившись на струги, казаки двинулись в поход и уже весной 1582 года оказались на землях Сибирского царства. Войско Ермака было малочисленным, зато профессиональным и прекрасно вооруженным. Благодаря сильной артиллерии им часто даже не приходилось вступать в ближний бой: враг обращался в бегство уже после нескольких пушечных залпов. Ермак наладил в своей небольшой армии строжайшую дисциплину, каждый случай неповиновения, каждая провинность наказывались самым беспощадным образом. Впрочем, случалось такое нечасто: казаки прекрасно понимали, на что шли, и знали, что главным условием успеха их предприятия будет беспрекословное подчинение атаману. В противном случае численно превосходящий их противник просто раздавит небольшой отряд.

Ведь против полутора тысяч ермаковцев у хана Кучума в распоряжении был «тумен» воинов, то есть не меньше 10 000 бойцов.

Одержав по пути несколько побед и захватив ряд населенных пункт ов, Ермак со своим отрядом к середине осени подошел к стенам Искера. У города отсутствовали серьезные военные укрепления, поэтому осаждать его не пришлось. После длительного боя хан Кучум с остатками своего войска сдал столицу и ударился в бега. Ермак преследовал его двое суток, после чего 26 октября вернулся в оставленный город. Разумеется, местное население не стало дожидаться казаков и ушло в леса, забрав с собой все наиболее ценное. Однако и того, что осталось, хватило, чтобы изумить и порадовать победителей. Меха, драгоценные камни, золотые изделия, жемчуг и другие ценности были здесь в таком изобилии, какого уставшие воины еще никогда не видели. Собрав трофеи, Ермак приступил к укреплению города. Спрятавшиеся неподалеку местные жители поняли, что целью казаков был не простой грабеж, что они не собираются уходить и претендуют на большее – на длительную власть. Уже через несколько дней они начали возвращаться по домам. Атаман категорически запретил своим воинам обижать аборигенов, каждый из которых присягал на верность Ермаку и русскому царю. Через некоторое время к новому правителю начали съезжаться делегации местных князьков и сибирских мурз[20]20
  Мурза (от перс. амирзадэ – принц) – аристократический титул в тюркских государствах, таких как Казанское, Астраханское, Крымское ханства и Ногайская Орда.


[Закрыть]. Каждый из них приносил богатые дары и присягал на верность, а взамен получал обещание защиты и государственной поддержки. Постепенно власть Ермака, который был значительно мудрее и гуманнее жадного Кучума, признали почти все местные народы.

Наступил самый ответственный момент. Пора было идти в Москву и бить челом государю. Эту ответственную миссию Ермак доверил одному из ближайших своих сподвижников – казаку Ивану Кольцо. Сам Ермак оставить город не мог, так как в любой момент ждал возвращения Кучума. С небольшим, но прекрасно подобранным и хорошо во оруженным отрядом Иван довольно быстро доставил в столицу Московии весть о захвате Сибирского царства и переподчинении его царю Ивану. Весть была подкреплена богатыми дарами. Иван Кольцо доставил государю:

– 60 сороков (2400 штук) шкурок темных соболей;

– 88 по-царски роскошных темно-бурых, с отливом в синеву, лисиц;

– 50 сороков (2000 штук) великолепных бобровых шкур;

– березовый узорный ларец с уложенными в нем восьмью крупными слитками чистейшего золота;

– изготовленный из мамонтовой кости резной ларец (сделанный в Китае) с 15 крупными изумрудами и 18 аметистами;

– трех великолепных скакунов, укрытых дорогими коврами;

– несколько комплектов украшенной серебром и лунным камнем конской упряжи, вполне подходящих для царских поездок;

– прочие вещи помельче.

Конечно, все это не могло не растопить сердце грозного царя. Иван IV простил казакам все их прегрешения и велел служить в Успенском соборе благодарственный молебен. Иван Кольцо со своими товарищами были награждены за службу ответными подарками и посланы обратно к Ермаку. Вместе с ними в Сибирь в качестве подкрепления отправился царский военный отряд из 500 человек во главе с князем Семеном Болховским. Самому геройскому атаману царь пожаловал два кольчужных панциря лучшей работы, с царскими гербами на бляхах, кубок, дорогое сукно на платье и высший знак отличия – шубу со своего царского плеча. Вместе с этим Ермак получил царскую грамоту на сибирское княженье. Не остались в накладе и Строгановы: за помощь в организации военной экспедиции царь объявил им личную благодарность и даровал эксклюзивное право промышленного освоения новых российских земель. Этим правом купцы поспешили чрезвычайно выгодно воспользоваться.

После этих событий Ермак правил Сибирью два года. Однако и Кучум не терял надежды вернуть себе потерянное царство. Вместе с отрядом верных воинов он пытался устроить Искеру экономическую блокаду и с успехом грабил направлявшиеся в него торговые караваны. Но сил для решительной схватки у него не хватало.

Наконец Ермак решил раз и навсегда покончить с этой проблемой, как некогда покончил с Ногайской Ордой. Теперь-то он не сомневался, что царь не будет на него в обиде. Собрав карательный отряд из 50 лучших казаков, сибирский князь в начале августа 1585 года отправился на поиски врага. Вот тут военная удача ему изменила. Или подвела излишняя самоуверенность. Ненастной ночью атаман со своим отрядом решил расположиться на отдых на одном из островов Иртыша. Охрану выставлять уставшие казаки не стали, решив, что в такой ливень никто не заплывет на этот одинокий остров. Но, как оказалось, Кучум уже давно следил за продвижением отряда. Когда казаки уже все крепко спали, он со своими воинами высадился на острове и без лишнего шума начал их просто вырезать. Ермака хан хотел взять живым и поэтому не торопился перерезать спящему атаману горло. Однако звон сабель и хрипы умирающих товарищей все-таки разбудили сибирского князя. Прекрасно понимая, что другого выхода нет, Ермак бросился в Иртыш и попытался доплыть до своей лодки, но тут ему плохую службу сослужил царский подарок – тяжелый кольчужный панцирь. Ермак утонул, не доплыв до струга буквально несколько метров.

Однако Кучуму так и не удалось вернуть свои владения. Царь Иван Грозный прислал в Сибирь несколько новых отрядов, построивших новые укрепленные пункты. В 1586 году русские заложили на земле бывшего Сибирского царства крепость Тюмень, год спустя – крепость Тобольск, вскоре ставшую новой столицей пушного края. Дальше были Сургут, Нарым, Якутск и т. д. и т. п. Русская власть все крепче обустраивалась в новом своем регионе и вовсе не собиралась отдавать ее прежним хозяевам, все еще не терявшим надежд отвоевать себе хоть что-то из прежнего богатства.