Текст книги "Сорокоумовские. Меховые короли России"

Строгановы – российская династия купцов и меценатов

Эти бывшие мещане и солеторговцы начали свое восхождение к вершинам российской промышленной и светской элиты еще в XIV веке. Считающийся основателем династии легендарный Спиридон Строганов жил в Великом Новом городе еще во времена Дмитрия Донского.

Как уважаемым горожанам, им доверили ведать сбором оброка в Соль-Вычегодском и Устюжском районах. Именно в Соль-Вычегодске Анипка Строганов еще в 1515 году завел крупный солеваренный промысел, принесший ему солидный капитал и вес в деловом мире всей страны. В 1558 году царь Иван Грозный пожаловал ему с потомством обширнейшие владения в Пермском крае, по рекам Кама и Чусовая. На этих землях Строгановы развивали соледобычу, земледелие, охотный и рыбный промыслы. В 1610 году Василий Шуйский, отмечая их радение за государственное благо, выразившееся в обширнейшей помощи в деле подавления иностранной агрессии, специально для Строгановых ввел почетное звание «Именитые люди», коим пожаловал Петра Семенова Строганова. Помощь и правда была более чем солидная. Строгановы снабжали российские войска продовольствием, оружием, тягловым скотом. Одни только денежные пожертвования составили совершенно сумасшедшую сумму в 842 000 рублей. Отныне «именитого человека» Петра Семенова и все потомство следовало «писать с вичем (не Семенов (сын), а Семенович, что допускалось только в отношении аристократов. – В. Ч.), судить только в Москве, излишних пошлин с товаров не брать, креста самому не целовать (не давать присяги на судах и прочих процессах, как лицу, слова которого не могут быть подвергнуты сомнению. – В. Ч.), бесчестья против лучшего гостя вдвое». При Алексее Михайловиче права Строгановых были еще более расширены. Теперь судить их споры мог только царь лично, им разрешалось строить города и даже держать собственную армию. Учитывая, что основные их производства располагались на территориях, только недавно захваченных и слабо охраняемых, на которых часто бунтовавшие башкиры могли в считанные часы разрушить любой завод или уничтожить деревню, последнее было наиболее актуально. В 1722 году три брата Строгановы, Александр, Николай и Сергей, были возведены Петром в бароны.

Дар Ермака пришелся московскому царю как нельзя кстати. Россия практически в одночасье превратилась в главного мирового поставщика драгоценной пушнины. Конечно, появление на рынке нового крупного игрока повлекло за собой падение цен, но спрос был столь велик, что падение оказалось совсем не таким сильным, как можно было ожидать. О том, сколько стоили в те времена в Европе сибирские меха, можно судить по такому прецеденту. В 1592 году православная община из Львова попросила русского царя Федора Иоанновича помочь в восстановлении сгоревшей Успенской церкви. Царь приказал выделить для единоверцев по пять сороков (200 штук) соболей и куниц. Помощь была быстро переведена в деньги, на которые членам общины удалось изготовить для храма царские врата, выкупить заложенную типографию первопечатника Ивана Федорова[21]21
  Иван Федоров (1520–1583) – первый известный русский книгопечатник, издатель первой точно датированной печатной книги на территории Украины («Апостол» в городе Львов).


[Закрыть] и возобновить в городе кириллическое книгопечатание.

Вместе со старыми, знакомыми мехами из Сибири начали поступать и новые, доселе невиданные. Русские военные отряды продвигались дальше на восток, подчиняя царству все новые земли, на которых обнаруживались и новые звери. В 1654 году воевода Илимска[22]22
  Илимск (первоначально Илимский острог) был основан на реке Илим (приток Ангары) в 1630 году.


[Закрыть] прислал в дар новорожденному царевичу Алексею Алексеевичу шкурку белой лисицы – песца. Действующему царю Алексею Михайловичу стало интересно, на сколько «тянет» дар, и он приказал специализировавшимся на мехах купцам оценить шкурку. Те некоторое время совещались и наконец составили бумагу, в которой признались, что «цены объявить не знают», поскольку раньше с подобным зверем не встречались.

В 1659 году для сбора ясака (пушного налога. – В. Ч.) на самый восток Сибири были отправлены Федор Чюкичев и калымский казак Иван Иванов. Последний носил рубашку из шелка, который тогда называли камчатой тканью. По рубахе этого налогового инспектора прозвали Камчатый, а подведомственную ему территорию, простиравшуюся вплоть до Берингова моря, стали называть Камчаткой. Отсюда в Москву пришел еще один диковинный мех, вскоре ставший в Европе одним из самых модных. Нового зверя назвали морской выдрой, но сейчас мы знаем его как калана.

В 1631 году на реке Ирбит была основана Ирбитская слобода[23]23
  Ирбит – город в России, административный центр Ирбитского района и Восточного управленческого округа Свердловской области. Расположен на правом берегу реки Ницы при впадении в нее реки Ирбит.


[Закрыть], в которой спустя 12 лет открылась Ирбитская ярмарка. Здесь обычно встречались западные и восточные купцы. Вплоть до самого конца XIX века, когда была открыта Транссибирская магистраль, Ирбитская ярмарка считалась в России второй по важности и обороту после Нижегородской. Ирбит вполне справедливо считался торговой столицей Сибири. Именно здесь продавались и отсюда разъезжались по всему миру ценнейшие и красивейшие российские меха. Один торговый вояж сюда уже мог составить человеку состояние. Некоторые такие «восхождения» можно проследить по дошедшим до нас документам. Так, известно, что в 1689 году львовский купец некто Юрий Брагнович закупил на ярмарке 488 шкурок соболей, 400 горностаев, 20 волчьих шкур, 6 шкур черного волка, 26 – зайца-беляка, 12 волковых животиков и небольшое количество соболиных спинок и брюшек. После уплаты всех необходимых пошлин и реализации товара в Польше он получил прибыль в 4296 польских злотых. Для того чтобы понять, насколько велика была эта сумма, скажем, что высококвалифицированный ремесленник в то время получал максимально 30 злотых в месяц.

Но наша история началась не в этой «меховой столице России», хотя и была с ней связана, а совсем в другом городе, расположенном значительно западнее, буквально в 145 километрах от Москвы, на берегу реки Осетр[24]24
  Осетр – река в Московской, Рязанской и Тульской областях России, правый приток Оки. Длина 228 км, площадь бассейна 3480 км².


[Закрыть].

Часть 1

Петр Ильич Сорокоумовский (1777–1853) – основатель семейного дела купцов Сорокоумовских, предприниматель и меценат

Глава 1
Родина

Изначально, в середине XII века, город на берегу реки Осетр назывался так же. Во всяком случае, так полагает часть историков. Другие же считают иначе и утверждают, что в XII веке и самого города не было вовсе. У каждой из спорящих сторон есть веские доводы в свою пользу, главными из которых являются, разумеется, летописи. Именно в них и встречается спорное разночтение. Первая группа историков указывает на Никоновскую летопись[25]25
  Никоновская летопись – крупнейший памятник русского летописания XVI века. Названа по имени патриарха Никона, которому принадлежал один из ее списков.


[Закрыть] за 1146 год, где говорится: «Князь же Святослав Ольгович[26]26
  Святослав Ольгович (умер 15 февраля 1164 года) – князь новгородский, курский, стародубский и белгородский, новгород-северский, туровский, черниговский, сын черниговского князя Олега Святославича (Гориславича).


[Закрыть] иде в Резань, и быв во Мченске, и в Туле, и в Дубке на Дону, и в Елце, и в Пронске, и прииде в Резань на Оку, и поиде вверх по Оке, и пребыв во граде Осетре, и тамо отступи от него князь Иванко Берладник[27]27
  Иван Ростиславич – галицкий князь, внук Володаря ростиславича (по другой версии внук Василько ростиславича). Ему дано прозвище Берладник по молдавскому городу Берладу, который в XII веке служил убежищем и князей, и простых людей, куда и прибыл иван ростиславич после поражения 1144 года и где нашел сторонников.


[Закрыть]…» Их оппоненты приводят описание того же самого события только в изложении автора летописи Ипатьевской[28]28
  Ипатьевская летопись – один из древнейших русских летописных сводов и важнейших документальных источников по истории древней руси.


[Закрыть]: «Святослав с Козельска иде до Детославля, же иде Святослав к Осетре, и ту отступи его Иванко Берладник к Ростиславу[29]29
  Ростислав Мстиславич (ок. 1108–1167) – первый смоленский князь, князь новгородский, великий князь киевский, сын Мстислава, внук Владимира Мономаха. Мать – Христина Шведская, дочь шведского короля инге Старшего.


[Закрыть] смоленскому князю, взем у Святослава 200 гривен[30]30
  Гривна – весовая, денежно-весовая и денежно-счетная единица древней руси и других славянских земель. В XII веке одна гривна серебра весила около 204 граммов.


[Закрыть] серебра, же 12 гривен золота». То есть согласно второй летописи правнук Ярослава Мудрого, один из трех сыновей князя черниговского и тмутараканского Олега Святославича[31]31
  Олег Святославич (в крещении Михаил) (ок. 1053–1115) – князь волынский, тмутараканский, черниговский, новгород-северский. Четвертый сын Святослава Ярославича от первого брака с Килликией.


[Закрыть] Святослав Ольгович, не останавливался в городе Осетре на одноименной реке, а просто прогулялся по последней. Слово же «город», по версии второй группы историков, появилось в Никоновской летописи позже. Просто при очередной переписке писец вставил его туда нечаянно, что случалось, действительно, не раз. Первая же группа возражает, говоря, что тогда поведение князя выглядит весьма странно. Одно дело явиться с дружиной в город для того, чтобы там отдохнуть, подкрепиться, проинспектировать местную администрацию и осуществить прочие необходимые государственные дела. И совсем другое – прокатиться за несколько десятков верст[32]32
  Верста – русская единица измерения расстояния, равная 500 саженям или 1066,781 м (что соответствует 3500 футам, почти точно километр).


[Закрыть], что по тем временам равнялось примерно дневному переходу, только для того, чтобы прогуляться по бережку и полюбоваться красивым речным закатом. И все это в условиях крайнего дефицита времени, ведь в ту пору Святослав был занят чрезвычайно важным делом: он искал у соседей поддержки в деле освобождения младшего брата, которого недовольные киевляне за неудачное княженье посадили в тюрьму.

Так или иначе, но твердых гарантий того, что нужный нам город существовал уже в середине XII века, у нас нет. Как, впрочем, нет и гарантий обратного. Но в следующем веке он уже был точно.

За время своего существования город сменил множество имен. В документах 1225 года город упоминается как Красный (в смысле – красивый, для обозначения красного цвета в то время было другое слово – «червонный»), град святого Николы Корсунского, Заразск. В 1387 году его называют Новгородок-на-Осетре, в 1400-х годах – Заразеск, в 1501 году – Зараеск, в 1531-м – Никола Заразский-на-Осетре, в 1532-м – Никола-на-Осетре, в 1595-м – город Николы Заразского Посад, в 1610-м – Никола Заразский, в 1660-м – Зорайск, в 1681-м – Зараск, в XVII веке – Зарайск, в первой половине XVIII века – Заразской. Во всем этом множестве имен явно проступают лишь два, одно из которых связано со святым Николаем, а второе – со странным словом «зараз». Учитывая то, что единые правила русского языка начали формироваться лишь в период, когда российской наукой руководила княгиня Дашкова[33]33
  Екатерина Романовна Дашкова (1743, по другим сведениям, 1744–1810), урожденная Воронцова, в замужестве княгиня дашкова – подруга и сподвижница императрицы Екатерины II, участница государственного переворота 1762 года. Одна из заметных личностей российского Просвещения.


[Закрыть], во второй половине XVIII века, а до того каждый писец волен был писать любые слова и топонимы так, как они ему слышались, можно смело утверждать, что и Заразск, и Заразеск, и Зараеск, и Зорайск, и Зараск, и Заразский не что иное, как синонимы.

Святой Николай – это, конечно же, великий христианский святитель Николай Чудотворец, архиепископ Мир Ликийских. В 1225 году его чудотворный образ был доставлен в град Красный при реке Осетре пресвитером Корсунского[34]34
  Корсунь, ныне Херсонес – полис, основанный древними греками на Гераклейском полуострове на юго-западном побережье Крыма. Ныне Херсонесское городище расположено на территории Гагаринского района Севастополя. На протяжении двух тысяч лет Херсонес являлся крупным политическим, экономическим и культурным центром Северного Причерноморья.


[Закрыть] храма Святого апостола Иакова Евстафием и передан удельному князю города Федору Юрьевичу[35]35
  Федор Юрьевич (убит в 1237 году) – полулегендарный сын рязанского князя Юрия игоревича, известный по «Повести о разорении рязани Батыем».


[Закрыть], сыну князя рязанского Юрия Ингваревича[36]36
  Юрий Ингваревич (умер 21 декабря 1237 года) – великий князь рязанский в 1235–1237 годах, сын игоря Глебовича.


[Закрыть].

Согласно преданиям перенесение образа сопровождалось множеством чудес. Сначала святитель явился пресвитеру во сне и сказал:

– Евстафие! Возьми чудотворный образ и поими (возьми. – В. Ч.) с собою супругу свою Феодосию и сына своего Евстафия и гряди (иди. – В. Ч.) в землю Рязанскую, аз (я. – В. Ч.) бо тамо хощу образом моим бытии и чудеса творити и место прославити.

Тогда священник хоть и испугался видения, но в путь не отправился: мало ли что может присниться, а путь к Рязани был не близок и весьма опасен, поскольку дорога проходила через страшные языческие половецкие земли. Тогда святитель явился Евстафию еще два раза, однако и тут священник его не послушал. Надо сказать, что доводы в пользу своего непослушания он приводил вполне резонные:

– О великий чудотворец Никола, – говорил он согласно «Повести о перенесении иконы Николы Заразского из Корсуня», – куда велишь идти? Я, раб твой, ни земли Рязанской не знаю, ни в сердце своем не помышляю. Не знаю той земли, на востоке ли, или на западе, или на юге, или на севере.

Наконец дошло до того, что за непослушание святой Николай наказал Евстафия болезнью головы и глаз. Только после этого пресвитер понял, что это не было простое сновидение и ему действительно надо ехать с образом в Рязань. Сразу после этого и голова прошла, и глаза выздоровели. Летом 1225 года священник, как и было велено, с женой и сыном прибыл в землю Рязанскую, где его у белого колодца встретил князь Федор.

У него тоже все вышло чудесным образом. Согласно преданию князь и не подозревал о приближении святыни. Поверить в это несложно, ибо информационное дело тогда на Руси находилось в самом зачаточном состоянии. Даже простая почтовая служба у нас появилась лишь в конце XVII века, во время правления царя Алексея Михайловича[37]37
  Алексей Михайлович Тишайший (1629–1676) – второй русский царь из династии романовых (1645–1676), сын Михаила Федоровича и его второй жены Евдокии.


[Закрыть]. Незадолго до встречи образа «явился великий чудотворец Никола благоверному князю Федору Юрьевичу Рязанскому, и возвестил ему прибытие чудотворного образа своего Корсунского, и сказал:

– Князь, иди встречать чудотворный образ мой Корсунский, ибо хочу здесь пребывать и чудеса творить. И умолю о тебе всемилостивого и человеколюбивого владыку Христа, Сына Божия – да дарует тебе венец царствия небесного, и жене твоей, и сыну твоему.

В отличие от Евстафия приученный к военной дисциплине князь Федор послушал святителя сразу. Хотя как раз у него были причины не доверять видению, поскольку ни жены, ни тем более сына у него не было.

Придя на указанное место, он встретил там также только что подошедшего Евстафия, от которого с радостными слезами на глазах принял чудотворную икону. Вскоре оказалось, что Николай не просто так сказал священнику взять с собой все семейство, ибо князь вовсе не желал отпускать Евстафия обратно в Корсунь, да и тому совсем не хотелось расставаться с образом. Уже через несколько дней после передачи в городском остроге[38]38
  Острог – постоянный или временный населенный укрепленный пункт, обнесенный оградой из заостренных сверху бревен (кольев) высотой 4–6 м.


[Закрыть] была заложена церковь во имя святителя Николая, настоятелем которой был поставлен, естественно, Евстафий. С тех пор в течение 335 лет в ней служили его потомки. Ровно десять поколений.

Через шесть лет после встречи иконы пришла пора исполнения пророчества насчет жены и сына князя. Предположительно в 1231 году Федор Юрьевич сочетался браком с красавицей (по словам летописцев, из греческого царского рода, однако эта информация весьма спорная) Евпраксией. В том же году она родила мужу сына, которого назвали Иваном Постником. Последующие события как раз и стали основанием для того, чтобы город пребывания чудотворного Корсунского образа святителя Николая Чудотворца получил то имя, каким мы называем его сейчас.

В 1237 году в земли Рязанского княжества вошли войска монгольского хана Батыя[39]39
  Бату (в русской традиции Батый) (ок. 1209–1255/1256) – монгольский полководец и государственный деятель, правитель улуса джучи, сын джучи и Укихатун, внук Чингисхана.


[Закрыть] и расположились на берегу реки Воронеж. Встревоженный таким «визитом» рязанский князь Юрий Ингваревич велел сыну Федору идти в ставку хана «с дарами и мольбами великими, чтобы хан не ходил войной на Рязанскую землю». Батый дары принял, но заявил, что этого будет мало. Его больше интересовала жена Федора, о красоте которой ему рассказал один из сопровождавших посольство бояр. Для монгольского хана получение во временное пользование жен или дочерей зависимых военачальников было вполне в порядке вещей, и он потребовал от Федора Юрьевича: «Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей».

Однако князь смотрел на такие вещи иначе, поэтому ответ его был таков: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд».

В принципе, ничего особенно страшного в таком ответе не было. Не хочешь давать – не давай, но и не жди поблажек. А слово «нечестивый» применялось обоюдно в силу различного вероисповедания. Но Федор на этих словах не остановился и в сердцах добавил: «Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь».

Последнее прозвучало как совет, которым хан поспешил воспользоваться. Он приказал убить князя Федора, а войска свои двинул на Рязань и его заставу – город Красный. Узнав о смерти мужа и о том, какая судьба ее ждет в случае, если Батый возьмет город (а в этом не было никаких сомнений, слишком уж не равны были силы), Евпраксия взяла сына и вместе с ним бросилась с самого высокого терема княжеского дворца. Смерть обоих наступила мгновенно. Несмотря на то что действие Евпраксии было несомненным самоубийством, через некоторое время она вместе с мужем и сыном была причислена к лику святых.

Трагическая гибель княжны и дала городу имя. Но и тут исследователи топонимов находят поляну для споров. Одни опираются на «Повесть о перенесении иконы Николы Заразского из Корсуня», в самом финале которой говорится: «И зовется с тех пор великий чудотворец Николай Заразским по той причине, что благоверная княгиня Евпраксия с сыном князем Иваном сама себя “заразила” (расшиблась до смерти)». Другие же считают, что жители стали так величать город за то, что княгиня бросилась с башни не одна, а с сыном, и оба погибли «зараз» – одновременно.

Сейчас мы зовем этот древний красивый подмосковный город Зарайском.

Что касается Батыя, то, не получив Евпраксию, он окончательно озверел и буквально стер с русской карты практически все Рязанское княжество. Красный был сожжен, Рязань разорена и разграблена, а сам хан повернул свои войска на Москву и Владимир. Приостановить его продвижение смог только вернувшийся из Чернигова воевода Рязани Евпатий Коловрат[40]40
  Евпатий Коловрат (1200–1238) – рязанский боярин, воевода и русский богатырь, герой рязанского народного сказания XIII века, времен нашествия Батыя.


[Закрыть]. Собрав на поле под сожженным Зарайском маленькое войско из 1700 воинов, он начал последовательно и очень успешно истреблять татарские полки. Все кончилось тем, что Батый отправил на уничтожение «партизан» Евпатия несколько полков под командованием лучшего своего военачальника Хостоврула. В предварительном бою, в котором сошлись непосредственно оба полководца, Евпатий после нескольких «ничейных» заходов наконец разрубил монгола до седла. Однако в основной битве татары, обладавшие как минимум трехкратным перевесом в живой силе и вооруженные сверхсовременным высокоточным оружием, вплоть до турецких сабель и дальнобойных камнеметов, одолели рязанцев. В живых осталось лишь пять израненных и плененных витязей, которых за храбрость Батый приказал «отпустить… и ничем не вредить им». Евпатий был убит выстрелом из камнемета. Увидев его тело, Батый, согласно повести, воскликнул:

– О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малой своею дружиной: и многих богатырей сильной орды моей побил, и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня – держал бы его у самого сердца своего.

Конечно, скорее всего, это художественный вымысел, но вымысел очень красивый.

В дальнейшей истории Зарайска было еще множество героических периодов. Именно на территории Зарайского удельного княжества (аналогично сегодняшнему понятию «район») великий князь московский Дмитрий Иванович[41]41
  Дмитрий Иванович (1350–1389), прозванный дмитрием донским за победу в Куликовской битве, – великий князь московский и владимирский. В правление дмитрия были одержаны значительные военные победы над Золотой Ордой, продолжилась централизация русских земель вокруг Москвы.


[Закрыть], которого потом назовут «Донским», в 1378 году наголову разбил войска лучшего мамайского мурзы Бегича. Эту победу историки часто называют главной репетицией Куликовской битвы. В первой половине XVI века гарнизон каменной крепости «на Осетре у Николы Заразского» под руководством воеводы Мити Калинина успешно отразил три крупные атаки крымских татар: в 1511 году – хана Ахмад Гирея, в 1521 году – Мухаммеда Гирея и в 1527 году – Ислама Гирея. В 1541 году в поход на Москву во главе 100-тысячного войска вышел хан Сагиб Гирей. Однако московские граничные заставы, а Зарайск тогда был именно заставой (прислушайтесь к самому слову: «застава» – «загородитель»), нарушили его планы. Двадцать восьмого июля под стенами города состоялся бой, который летописец описал весьма красочно: «пришел царь к городу Осетру и татары многие к городу приступали», дружинники городские «на посадах с татарами бились и многих татар побили, а девять татаринов живых поймали и к великому князю послали». Не удалось татарам взять город и через год, во время попытки повторного набега. Конечно, заставу можно было обойти, хотя и это было непросто, но тогда битва за главную цель – Москву – сразу становилась много сложней, поскольку, во-первых, в тыл всегда могли ударить отряды с застав. И во-вторых, заставы отрезали пути для обозов с продовольствием, которые были просто необходимы в случае длительной осады города (а осады крупных крепостей могли длиться месяцами и даже годами). Поэтому для неприятеля было стратегически важно перед основной битвой захватить приграничные укрепрайоны, что в случае с Зарайском не удавалось.

Защитникам удалось отстоять город в 1549 году, а в 1570 году воины заставы под руководством воеводы Дмитрия Хворостинина в открытом бою обратили в бегство 50-тысячное войско Девлет Гирея. Конечно, 100 000 и 50 000 – это цифры, указанные летописцами, и историки всегда предупреждают, что особенно доверять им не стоит. Так, в «Сказании о Мамаевом побоище» говорится, что Мамай привел с собой примерно 400 000 воинов и примерно столько же было у князя Дмитрия. Между тем, и это уже доказано, и с той и с другой стороны было не более 40 000 живой силы. Восемьсот тысяч сражающихся просто физически не смогли бы уместиться на не таком большом Куликовом поле. Но, даже если признать, что татар под Зарайском было 10 000, все равно в сравнении с гарнизоном, в котором могло быть от силы 2000–3000 воинов, соотношение сил выглядит очень серьезно.

Но, конечно, самым славным в истории города периодом справедливо считается начало XVII века, когда царь Василий Шуйский[42]42
  Василий Иванович Шуйский (1552–1612) – представитель княжеского рода Шуйских, русский царь с 1606 по 1610 год (как Василий IV иоаннович).


[Закрыть] поставил командовать гарнизоном Зарайска князя Дмитрия Пожарского[43]43
  Дмитрий Михайлович Пожарский (1578–1642) – князь, военный и политический деятель, глава Второго народного ополчения, освободившего Москву от польско-литовских оккупантов.


[Закрыть]. Тогда город оказался одним из немногих, отказавшихся признать претензии на власть шедшего на Москву с огромной польской армией Лжедмитрия II. Князь Дмитрий категорически отказался присягать на верность самозванцу, хотя ему сдались без боя значительно более крупные и сильные Кашира и Коломна. Жители города, испугавшись, что обиженные поляки возьмут город силой и разорят его, подняли было мятеж, однако князь, заручившись поддержкой Дмитрия Протопопова, популярного в народе священника Никольского храма, того самого, в котором находился чудотворный образ, убедил людей в своей правоте. Полякам так и не удалось взять Зарайск, он оставался занозой в их тылу все короткое время пребывания самозванца в Тушине. В 1611 году Пожарский категорически отказался признать в качестве царя сына польского короля Сигизмунда царевича Владислава, на чем настаивала семибоярщина[44]44
  Семибоярщина – принятое историками название переходного правительства из семи бояр в 1610–1613 годах.


[Закрыть]. Князь Дмитрий открыто заявил, что признает царем только Василия Шуйского, которому присягал на верность. И это несмотря на то, что Шуйский умер годом ранее. В противостоянии полякам воеводу Зарайска поддержали жители Великого Новгорода, тон в котором задавал земской староста гражданин Козьма Минин[45]45
  Кузьма (Козьма) Минин (полное имя Кузьма Минич Захарьев Сухорукий; конец XVI века – 21 мая 1616 года) – русскийнациональный герой, организатор и один из руководителей Земского ополчения 1611–1612 годов в период борьбы русского народа против польской и шведской интервенции.


[Закрыть]. Объединив свои силы, зарайцы и новгородцы привлекли на свою сторону жителей других крупных российских городов, создали народное ополчение и под руководством князя Пожарского к концу октября 1612 года полностью очистили Москву, а с ней и всю Россию от польских интервентов.

После этих бурных событий жизнь в городе успокоилась. Российское царство окрепло, расширилось, и Зарайск из пограничного быстро превратился в город глубоко тыловой. При этом он находился на весьма важном перекрестье. Дороги из него расходились на Москву, Рязань и Тулу. Поэтому уже в 20-х годах XVII века город превратился в крупный торговый центр. При населении около трех тысяч человек в Зарайске, согласно «Описи» 1625 года, насчитывалось 506 торговых мест. На торговой площади города имелись всевозможные ряды: иконный, суконный, москательный, горшечный, сапожный, мясной, калашный, масляной, житной, «избы и шедаши харчевые» (читай: кафе и рестораны). Городские мастеровые исправляли работы по более чем трем десяткам ремесел.

А в переписной книге Зарайска за 1646 год уже фигурирует «посадский человек Игнашко Анофриев сын Сорокоумовской с дитями: с Янкою 8 лет да с Ивашком 5 лет». Этот самый Игнашко и считается родоначальником династии, представителям которой удалось два века спустя создать одну из крупнейших в мире меховых фирм.