Текст книги "Конец света или 24 популярные катастрофы. Прогнозы и сценарии"

Валерий Чумаков
Конец света или 24 популярные катастрофы. Прогнозы и сценарии

Посвящается моей семье, с которой я надеюсь счастливо дожить до самого Конца Света.

«Что в Москве творится – уму непостижимо человеческому. Семь сухаревских торговцев уже сидят за распространение слухов о светопреставлении, которое навлекли большевики. Дарья Петровна говорила и даже называла точное число: 28 ноября 1925 года, в день преподобного мученика Стефана Земля налетит на небесную ось!!»

М. А. Булгаков, «Собачье сердце»

Объяснение (почти то-же, что и предисловие)

– Слушай, – сказал мне как-то издатель журнала, в котором я заведовал отделом науки, – хорошая у тебя статья получилась. Про катастрофу. Очень интересная. Я запоем прочитал. Только какая-то она вышла… Безнадежная. Мол, все помрем, и все тут. Депрессивная.

А по-моему, ничего не депрессивная. Мне так кажется, что депрессивными выглядят статьи, в которых рассказывается о том, как где-то прекрасно живется. Где-то прекрасно автоматически обозначает, что у нас – хуже. И чем там лучше, тем здесь – депрессивнее. Именно поэтому криминальные передачи на телевидении и чернушные статьи в журналах пользуются таким бешеным успехом и накручивают теле– и медиамагнатам сумасшедшие рейтинги. Такова уж природа человека, и не нам ее переделывать, что первой мыслью у большинства людей, когда он слышит о чьем-то несчастье, бывает: «Фу, ты, слава Богу, что не со мной». А уж потом появляется сочувствие, жалость и тому подобные прочие благородные переживания. Но начинается все именно с облегчения.

Вот и тут. С моей точки зрения, статьи о том, какие катастрофы могут постигнуть человечество уже в самом ближайшем будущем ничего кроме приливов оптимизма вызывать не должны. Ведь, несмотря ни на что, еще пока живем! Существуем! Вопреки всем вулканам, астероидам и термоядерным зарядам. И у нас есть еще какое-то время в запасе. Время, которое мы проведем с пользой. Ведь польза для каждого своя. Для кого-то польза – это вырастить и выучить детей, для другого – накопить денег, для третьего – сделать карьеру, для совсем четвертого – пропить все, что есть, и так далее. И у всех еще ЕСТЬ на это НЕМНОГО ВРЕМЕНИ. Ведь это здорово. Здорово знать, что время еще есть. Хуже всего – неопределенность. Хуже нее только полная определенность. А лучше всего – свобода выбора. В том числе и свобода выбора вселенских катастроф. Ведь все равно мы все рано или поздно умрем, и от этого никуда не деться. Отрицать это бессмысленно. В возможность бессмертия верят только дети в возрасте до 6–8 лет. Взрослые люди, как показывают социологические исследования, в бессмертие (телесное, а не духовное) не только не верят, но и не особо к нему стремятся. Ведь совершенно понятно, что жизнь только тогда может давать настоящее удовольствие, когда у нее существует логическая противоположность. Смерть, (чур меня пока). И люди стремятся поскорее добиться какой-то цели в частности и потому, что боятся банально не успеть.

И еще. Вы любите смотреть на фейерверки? Наверняка любите. А теперь представьте, какой фейерверк вам посчастливится увидеть, если вы таки доживете до одной из тех катастроф, о которых я расскажу ниже. Как красиво будет выглядеть на нашем небе взрывающаяся гиперновая звезда. Или как лихо Москва переедет за несколько месяцев в район экватора. Или как рванет на всю планету Йеллоустоунский супервулкан. Воистину, это будет величественное зрелище. О котором верно говорят, что ради того, чтобы посмотреть на него, стоило жить.

И потом. Страшно, когда ты знаешь точно, чем кончится твой земной путь. Страшно было той самой деве, которая знала, что «утонет в день свадьбы своей». Спокойнее, когда есть из чего выбирать. Когда есть вариантов пять. А когда ты знаешь, что человечеству в ближайшие десятилетия светят несколько десятков катастроф – это уже весело. Самый крутой пир из тех, что были описаны в мировой литературе, происходил во время чумы.

А поэтому, читайте, выбирайте катастрофу, которая вам понравится, а потом живите, и радуйтесь. Радуйтесь тому, что пока еще есть время радоваться, есть время жить, есть время любить и наслаждаться. А если катастрофа придет – радуйтесь тому, что вы увидели ее воочию. Увидели то, чего не видел ранее за всю пятидесятитысячную историю человечества ни один человек. И ощутите себя ИЗБРАННЫМ. Ибо все мы – избранные. Нас избрали из небытия в эту жизнь. И нас же избрали для участия в торжественном параде по случаю закрытия вселенского проекта под названием «ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ». Проекта, название которого, по нашему мнению, звучало так гордо и так, по вселенским меркам, мало.

Предисловие

Ждууут нас катастрофы…

Человек – один из самых молодых обитателей планеты Земля. Наш возраст – всего несколько десятков тысяч лет. Совсем недавно, в середине прошлого века, мы вошли в новую, космическую эру и стали активно интересоваться окружающим планету пространством. Нам очень хотелось познакомиться с лунитами и подружиться с марсианами. Жутко хотелось, чтобы наша галактика оказалась неким подобием гигантского многоквартирного дома, где на каждой ветке, в каждой звездной системе, как на каждой лестничной площадке, нас ждут добрые соседи, с которыми можно мирно так поболтать, обсудить общие проблемы, а то и просто отметить за бутылочкой какой-нибудь праздник, вроде Нового года, или дня взятия Бастилии парижскими коммунарами. Но ни на Луне, ни на Марсе, ни на других планетах Солнечной системы разумной жизни найдено не было. Более того, мы уже сейчас можем довольно уверенно утверждать, что если нам и удастся найти поблизости что-то живое, а человек еще надеется найти на Марсе бактерии (о них разговор будет позже), то субстанция эта будет неразумной. Во всяком случае, с точки зрения поговорить.

Не найдя жизни поблизости, люди запустили свои сети в глубины вселенной. Самые примитивные расчеты показывали, что только в нашей галактике должны существовать тысячи более развитых, чем мы, цивилизаций. Ученые искали их голоса во всех доступных уголках. В ответ вселенная красноречиво молчала.

Значительно раньше, в XVI веке, Николай Коперник выдвинул принцип, названный позже его именем. В соответствии с ним, в природе нет ничего исключительного. Наша планета – не центр мироздания, а всего лишь одна из множества триллиардов планет, Солнце – совершенно рядовая звезда, Млечный Путь – ничем не примечательная галактика, каких множество. Если придерживаться этого принципа, то и появление разума на третьей планете системы расположенного на окраине этой галактики желтого карлика исключением быть не может. Если такой процесс прошел на нашей планете, то вероятность того, что нигде больше не возникала ранее цивилизация нашего уровня, равна, примерно

K=exp(-T/t) = 10 в степени -43 000 000,

где Т – возраст вселенной – приблизительно 10 млрд лет, t – время, какое мы «шумим» в космосе (чуть больше столетия). Ноль, запятая, 43 млн нулей и в конце – единица. Это не просто маленькое число, это нереально малое число, которое даже не с чем сравнить. Достаточно сказать, что наша Вселенная состоит примерно из 10 с 80 нулями элементарных частиц. Одна секунда в ее возрасте составляет долю, равную примерно 3×10(-18). Каждую секунду во Вселенной должно возникать, и возникали ранее, множество похожих на нашу цивилизаций. Отсюда вытекает знаменитый «парадокс Ферми». В середине прошлого века этот великий итальянский физик рассчитал, что если в нашей галактике когда-то могла появиться цивилизация, которая могла бы перемещаться по ней со скоростью даже в одну тысячную скорости света, она бы, даже при такой тихоходности, за 100 млн лет, должна была бы распространится по всей галактике. Иными словами, если бы такая цивилизация появилась бы в пору, когда на Земле царствовали динозавры (210 млн – 60 млн лет назад), то их корабли уже давно были бы в нашей системе. «Если есть где-то еще цивилизации, – заявил Энрико Ферми на одном из симпозиумов, – то ее корабли уже гуляют по Солнечной системе». И совершенно непонятно, почему мы их тут не видим.

Возражения, типа: «цивилизации есть, они давно за нами наблюдают, но не спешат вступать в контакт», либо: «они просто не страдают жаждой путешествий», натыкаются на те же принцип Коперника и парадокс Ферми. Действительно, ведь если мы так ищем и ждем контакта, то должны существовать еще многие тысячи цивилизаций с подобными же стремлениями. Которые давно должны были выйти с нами на контакт. Но этого не происходит.

Наиболее правдоподобных объяснений этих парадоксов два. Оба для человечества весьма неутешительны.

Первое. В отдельных частях вселенной природа проводит регулярные «зачистки». Взрывы звезд, гамма-вспышки, столкновения планет с астероидами и с кометами, взрывы сверхмощных вулканов. Такие катаклизмы или полностью уничтожают цивилизацию, или отбрасывают ее далеко назад.

И второе, еще более печальное. По мнению многих ученых, любая цивилизация примерно в одно и то же время достигает уровня, за которым она получает возможность заявить о себе перед космическим сообществом, и уровня, за которым ей становится весьма просто саму себя уничтожить. И речь здесь идет даже не столько о разрушительной войне, сколько о ситуации, при которой жизнь всего человечества может оказаться в руках одного человека, или автомата. Как результат – такая цивилизация, после открытия, к примеру, секретов ядерной энергетики или генетического конструирования, существует примерно 100–200 лет. После чего она либо пропадает полностью, либо порождает другую цивилизацию.

Последняя «зачистка» проводилась на нашей планете силами супервулкана Тоба (Суматра) примерно 70 000 лет назад. Тогда численность человечества упала до критической цифры в 5 000 голов. Можно смело утверждать, что если бы не Тоба, мы бы полетели в космос уже тысяч десять – пятнадцать лет назад. И все говорит за то, что очередная, еще более мощная зачистка, совсем не за горами. Технологически мы тоже уже почти достигли возраста самоубийцы. Так что смело можно утверждать: «Ждут нас катастрофы».

Причем, ко многим из них совсем нельзя отнести поговорку о том, что «предупрежденный – наполовину спасен».

Хотя, не будем слишком уж пессимистичны, и сразу заявим: у человечества есть реальные шансы прожить еще столетие. И многие катаклизмы, которыми нас пугают уже сейчас, вовсе не так страшны, как описываются. Зато другие, о которых большинство не задумывается и не подозревает, представляют самую, что ни на есть, реальную и практически неотвратимую угрозу.

Конечно, не стоит надеяться на то, что люди будут существовать вечно. Как сказал Жванецкий, имея, правда в виду каждого конкретного индивида: «Что с человеком не делай, он упорно ползет на кладбище». Человеческий вид в любом случае не бессмертен. Это так же противоречит «принципу Коперника», в соответствии с которым мы можем просуществовать как Homo sapiens еще не более 200 млн лет. После чего, либо вымрем, как динозавры, либо переродимся во что-то более совершенное. Но, даже если нам удастся преодолеть и этот рубеж, что было бы уже неплохо, если даже человечество, как об этом мечтал Константин Циолковский, сумеет «расселиться» по Вселенной, застраховавшись от полного уничтожения в случае мелкой (в пределах одной звездной системы) или средней (в пределах галактики) катастрофы, то от гибели всей Вселенной нам уйти никак не удастся. А она тоже не бессмертна, и мы обязательно ознакомимся с несколькими способами ее уничтожения.

Понятно, что большинство людей отдаленные на тысячи и миллионы лет события волнуют не особо. Более того, их даже не особенно страшит вырождение человечества вследствие гибели человеческого генома, которое произойдет, если верить крупнейшему в Оксфорде специалисту по человеческой генетике, профессору Брайану Сайксу не далее как через 125 000 лет. В конце концов, 125 000 лет – это почти 5 000 стандартных земных поколений, и нам потребуется 10 стандартных машинописных листов для того, чтобы с помощью стандартной приставки «пра-» поведать о том, в какой степени родства мы буду находиться с очевидцами той катастрофы. И потом, 125 000 лет надо еще суметь прожить. Тем более, что мы уже выяснили, что редкая цивилизация (а по нынешним нашим сведениям – так и вообще никакая) проживает столько. Поэтому нас гораздо больше волнует то, что произойдет, или может произойти с нами в ближайшие сто лет. В этом веке. В крайнем случае – в следующем. И еще, очень интересно, кто же выиграет в битве? Успеем ли мы прикончить природу раньше, чем она угробит нас?

Впрочем, и о неизбежной кончине Вселенной мы обязательно расскажем. В конце книги.

PS Если эту книгу читает кто-нибудь из XXIII века и смеется над мрачными прогнозами – автор очень рад:)

Часть первая
Земля VS Человек

Катастрофа первая Теплее, еще теплее…»
Парниковый эффект» и «глобальное потепление»

Само слово «катастрофа» имеет культурные корни. Даже театральные. В древнегреческом театре этим термином, в переводе означающем «переворот», обозначали развязку драмы. Финал всего представления. Может быть поэтому рассказ о грядущих катаклизмах всегда подразумевает под собой некую театральность, гиперболу, сгущение красок. Однако, даже при всей людской любви к трагедиям, в истории с глобальным потеплением все так насгущали, что уж и больше некуда. Тут от красок вообще ничего не осталось, сплошная густота. Мрак, грязь и ничего святого.

Проблема «глобального потепления» – пожалуй, одна из самых широкоизвестных мировых проблем. О ней знают все. Как вы не постараетесь уберечь собственного ребенка, боясь расшатать неокрепшую детскую психику страшными рассказами об ужасных наводнениях и засухах, ему все-таки расскажут эту глобальную страшилку. В школе, уже во втором классе, либо на уроке природоведения, либо на занятиях по ОБЖ.

Впервые о «парниковом эффекте» миру поведал в 1962 году советский климатолог, член-корреспондент АН СССР Михаил Иванович Будыко. Он предположил, что виновником постепенного повышения температуры, которое сопровождало человечество на протяжении всего XX века, было сжигание различных видов органического топлива, масштабы которого постоянно увеличивались.

Будыко сравнил содержащийся в атмосфере углекислый газ (СО2) со стеклами в теплице. Подобно им, он свободно пропускает солнечный свет. Волны света, ударяясь о поверхность земли, теряют энергию и переходят из светового в тепловой, инфракрасный диапазон. Для которого СО2 уже не так замечательно прозрачен. То есть, свет он к нам пропускает, а порождаемое им тепло обратно в космос не отдает. И чем выше концентрация этого газа в атмосфере, чем толще стекла в теплице, тем выше будет температура на поверхности планеты.

Тогда, в начале 60-х статья ученого не вызвала особого эффекта. В СССР. Ну, нагреваемся – и хорошо. Тогда мы твердо знали, что «тепло» обозначает «хорошо» и нам, жителям самой холодной страны мира, сложно было представить, что кто-то будет с нами не согласен. Да, да, именно САМОЙ холодной. Среднегодовая температура в России составляет -5,5 ℃. На втором месте по морозам стоит Исландия – +1,5 ℃. Ученому тогда возразили, что последствия от ничтожного, на сотые доли процента, а на большее человек и не способен, изменение концентрации СО2 если и будет иметь последствия, то только в весьма отдаленном будущем. Да и этот «лишний» газ скорее всего растворится в водах мирового океана, который поглощает его весьма активно.

Зато статья произвела колоссальное впечатление на измученных жарой американцев. Они быстро загрузили свои компьютеры, подсчитали, проанализировали и уже в конце десятилетия твердо заявили, что советский ученый прав и парниковый эффект действительно существует.

Сейчас в его существовании уже не сомневается никто. Еще в 1956 году, объявленном «первым международным геофизическим годом», было подсчитано, что углекислоты в атмосфере содержится 0, 028 %. Если вы считаете, что цифра эта мала, представьте, какую часть объема вашей квартиры занимают оконные стекла. Показатель будет еще меньше. К 1985 году процент углекислоты в атмосфере вырос до 0,034. А к концу века он подрос еще на 0,001. То есть, за последние полстолетия концентрация основного парникового газа (углекислота – не единственный, но главный парниковый газ в атмосфере) увеличилась на 25 %. Планетные стекла стали на четверть толще. И довольно большая часть метеорологов считают, что именно эта четверть отвечает за то, что среднегодовая температура за последнее столетие поднялась на целый градус!

В 1988 году в свет вышла довольно увлекательная книжка, которая до сих пор считается Библией Гринписа. Называется она «Our common future» – «Наше общее будущее». Написана книжка была коллективом авторов, руководила которым тогдашняя премьер-министр Норвегии Гру Харлем Брундтланд. По общественному резонансу «Наше общее будущее» побила все мыслимые и немыслимые рекорды. В ней описывались все те ужасы и кошмары, которые ждут нас в ближайшем будущем, если человек не одумается и не прекратит дымить своими машинами и заводами: катастрофическое потепление, гибель биосферы, наводнения, таяние полярных льдов и тому подобные потрясения. В книжке утверждалось, что повышение температуры всего на пару градусов может вызвать, за счет таяния льдов Антарктиды и Гренландии такие катаклизмы, что людям мало не покажется. Половина мира будет затоплена, площади пустынь вырастут чуть не вдвое, леса частью засохнут, а частью потонут. Помните фильм «Водный мир» с Кевином Костнером в главной роли, в котором после глобального потепления вся поверхность Земли покрыта водой и лишь кое-где, то там, то сям, из-под нее вылазят вершинки Эвереста, Арарата и других мировых пиков? Так вот, «Водный мир» был снят «по мотивам» именно этой страшилки. И написана она была весьма неплохо. Живенько. Настораживало, да и по сию пору настораживает только одно: среди авторов книги – множество политиков, дипломатов, министров, сенаторов, масса других уважаемых людей. Но! Среди них нету ни одного климатолога или метеоролога. Руководительница же коллектива до своего премьерства была… домохозяйкой. Домохозяйка – это вовсе не плохо, они заслуживают всяческого уважения и любви. Это пока речь идет о доме и семье. Но когда вам говорят о климатических прогнозах полезнее все-таки прислушаться к мнению синоптика.

Но, даже в отсутствии последнего, можно, по крайней мере, собственноручно, на калькуляторе проверить то, что проверить в состоянии любой выпускник средней школы. Итак, известно, что запас льда в Антарктике (Арктика не в счет, это не материк. Тамошние льды просто плавают по поверхности океана и, в соответствии с законом Архимеда, даже будучи полностью растопленными, не поднимут уровень воды ни на сантиметр) составляют примерно 30 млн км³. Еще 3 приходится на Гренландию.

Площадь поверхности Земного шара равна Sз=4×π×Rз²=4×3,14×6378(км)²=510 926 783,04 км². Делим запасы льда на эту площадь: 33 000 000 км³/510 926 783,04 км²= 0,065 км. То есть, если растопить ВСЕ земные льды, уровень океана поднимется примерно на 65 метров (Москва находится на высоте 155 метров над уровнем моря). Но! Для этого среднегодовая температура на планете должна подняться градусов этак на 50–60, ибо среднегодовая температура самой холодной зоны Антарктиды, в которой расположена российская полярная станция «Восток», составляет -56 ℃, а временами она там доходит и до -80. Но тогда в районе экватора воздух нагреется градусов до 100. Океан кипит, влага интенсивно испаряется, подпитываясь от полюсов холодной водичкой. Слава Богу, на такой результат не рассчитывают даже самые отъявленные эсхатологи. Самые мрачные из прогнозов угрожают повышением температуры к концу XXI века на 4,5 градуса. Что, в общем-то, тоже не мало. Но и не особо много. Такое потепление, безусловно, вызовет таяние ледников, но только прибрежной их части. Той части, в которой сейчас максимальная годовая температура составляет те же 4,5 градуса, только со знаком минус. На станции Восток среднегодовая температура поднимется до – 50, а при такой температуре льды таять не умеют.

Как говорится в опубликованном докладе комиссии той же Гру Брундтланд, такое потепление может вызвать подъем уровня Мирового океана на 25-140 см, в результате чего «будут затоплены низкорасположенные города и сельскохозяйственные районы…» Но это могло бы быть так, если бы такое поднятие произошло бы в одночасье. А если оно будет растянуто на года… Большая часть Голландии расположена ниже уровня моря на 5–6 метров, однако страна вовсе не страдает от затопления. Что-что, а дамбы человек строить умеет. Научился.

С другой стороны, как это ни странно, многие ученые утверждают, что при глобальном потеплении уровень океана может и упасть. Как доказательство они приводят исследования гляциологов (ученых, изучающих полярные льды), утверждающих, что наибольшие запасы льда откладываются на полюсах именно в эпохи потепления климата. Повышение температуры вызывает усиленное испарение воды, влажность воздуха увеличивается, увеличивается и количество дождей и снега, выпадающих, в том числе, и в Антарктике. В результате, снежный покров материка растет. То есть, береговой запас льда – уменьшается, а внутриконтинентальный – увеличивается. И еще неизвестно, какой из этих двух процессов будет идти быстрее.

Насчет засух и расширения пустынь тоже не все так ясно. Те же профессиональные климатологи говорят, что в период потепления климата пустыни как раз начинают зарастать. Мощные циклоны, ранее не имевшие сил «залетать» далеко в пески, набравшись дополнительной влаги, покоряют их без особых проблем. В самом центре Сахары, у подножия горного массива Ахаггар есть оазис, в плесах которого обитают нильские крокодилы, а на наскальных росписях нарисованы жирафы, слоны, бегемоты и антилопы. Этим росписям по данным радиоуглеродного анализа – 40–45 тыс. лет. 45 тыс. лет назад на Земле было значительно теплее, чем сейчас.

С другой стороны, автор книги тоже не климатолог. И с чего это читатель должен доверять ему больше, чем коллективу авторов «Нашего общего будущего»? Тем более, что в 1997 году представители более чем 160 стран даже подписали в Киоте специальный протокол, по которому обязались ограничить выбросы в атмосферу СО2. Не дураки же его подписывали. Правда потом одна из главных стран, США, из протокола вышли, заявив, что его соблюдение для нее слишком накладно.