Текст книги "Познание абсолюта в средневековом арабо-мусульманском рационализме"

Нарушением меры были бы и попытки рационально постичь сокрытые качества Абсолюта (Аллаха) и Его творения. Только пророкам даются абсолютные знания о подлинной сущности и существовании Аллаха (Абсолюта). Обычный человек должен верить пророкам и их пророческим знаниям. Ибн Сина в «Рассказе о Хайе, сыне Йакзана» попытался создать некую модель такого знания об Абсолюте. Ислам толерантен. Даже в «неблагородных» занятиях (могильщики, чистильщики, мясники, подметалы и пр.) присутствует абсолютная истина со всеми вытекающими отсюда гносеологическими, аксиологическими, этическими и другими последствиями. Абсолютная истинность вещи (veritas rei) есть абсолютная истинность, возможность получить истинное счастье, земное (конечное) и божественное (вечное), данная Аллахом человечеству.

Арабо-мусульманская философия имеет свои социально-экономические, политические, духовные, культурные, языковые, религиозные предпосылки. Исторически она связана с материальной и духовной культурой арабского язычества (джахилией).

Для нашей темы интересно повышенное внимание ислама к роли знаний в религиозной вере. Один процент слов Корана есть различные вариации понятия «знание». Уже с первых шагов ислам позиционировал себя как религия, где вера и знания неразделимы, в то время как прежнее язычество позиционировалось как невежество.

Этого явления не наблюдается ни в одной религии, включая христианство.

Бедуинский эпос дает картину того, как арабы до ислама представляли себе мироустройство. Его основной массив представляет собой описание эмпиричных и конкретных традиций, которыми араб должен был руководствоваться в повседневной жизни.

Принципиально новым в исламском мировоззрении является разделение мира на две части: мир конечный (земной, тварный) и мир вечный (бесконечный, сакральный, потусторонний). Из этой дихотомии возникает потребность в представлении об Абсолюте. Аллах и сотворенный Им мир взаимосвязаны. Единство и множественность сходятся в Абсолюте. И жизнь человека, также разделенная на земную (временную) и потустороннюю (вечную), объединяется в Абсолюте. Монотеизм решает проблему конечного и бесконечного, временного и вечного, земного и небесного, сакрального и тварного и еще целый ряд проблем, возникающих в понимании взаимосвязи божественного и тварного. Но при этом возникают новые вопросы. Например, необходимость обоснования того, что земная жизнь есть не просто подготовка к вечной, а еще и причина того, что происходит с душой человека в потустороннем мире.

Но жизнь не стоит на месте. За неполных два столетия возникает арабский халифат от Китая до Испании, объединивший множество народов с различной материальной и духовной культурой. Принимающие ислам народы трансформируют его в соответствии со своими традициями и миропониманием. Возникают течения ислама, где под видом углубления смыслов понятий ислама сохраняются близкие конкретным народам и вызовам времени представления.

В этих больших и малых течениях присутствуют и разные интерпретации Абсолюта, т. е. понимания Аллаха. Новое сознание, которое привносит ислам, имеет надэтнический характер, что еще более усложняет трактовки Абсолюта (Аллаха). Возьмем хотя бы один аспект: происхождение человека, рода. Тема предков непосредственно вплетается в понимание Творца. Место и роль человека в мироздании определяется и контролируется Творцом. Язычество политеистично. Это позволяет легко создать собственную версию происхождения своего рода. Боги разные, и, следовательно, антропологический и социальный генезис рода может быть непохожим ни на чьи другие версии. И отсюда – вопрос о предках также может быть решен мозаично – или вообще не решен. В джахилии (арабском язычестве), вероятно, не было идеи о едином прародителе.

Исламский надродовой Абсолют и в концепциях социоантропогенеза сыграл свою логико-методологическую роль. Идея единого прародителя в конечном счете была принята всеми народами, исповедующими ислам. Творец (Аллах) сотворил прародителя всех людей – Адама. Большинство исследователей этого аспекта исламского вероучения выделяют три версии. Первая: Адам создан из «пыли/ праха». «Поистине, Иса перед Аллахом подобен Адаму: Он создал его из праха, потом сказал ему: “Будь!” – и он стал» (3:52); «Сказал ему его товарищ, говоря с ним: “Разве ты не веруешь в Того, Кто создал тебя из праха, а затем из капли, а потом выровнял тебя человеком”» (8:35); «…ведь Мы создали вас из праха, потом из капли, потом из сгустка крови, потом из куска мяса… И помещаем в утробах… до определенного срока, потом выводим вас младенцем» (22:5); «Он создал вас из праха, а потом, когда вы – уже люди, вы распространяетесь» (30:19; см. также 35:12; 11:69). Монотеизм предполагает не только Абсолют, но и абсолютного первочеловека.

Согласно второй версии, первый человек сотворен из глины. «Мы создали человека из эссенции глины, потом поместили Мы его каплей в надежном месте, потом создали из капли сгусток крови, и создали из сгустка крови кусок мяса, создали из этого куска кости и облекли кости мясом, потом Мы вырастили его в другом творении…» (23/12–14; см. также 6:12; 7:11; 17:63; 23:12; 32:6; 37:11; 38:71; 77).

Можно сколько угодно иронизировать по поводу наивности знаний анатомии и физиологии человека в рассказах о создании из «праха» и «глины» прародителя всех людей – Адама, но важным остается то, что, во-первых, поставлена сама проблема происхождения людей, во-вторых, высказана удивительно прозорливая идея единства человеческого вида, в-третьих, это единство обосновано как генетическое, в-четвертых, высказана идея о том, что есть общечеловеческие правила бытия людей. То есть сформулирована мысль, об онтологической истинности норм общежития людей. В аспекте нашей темы интересен третий вариант – сотворение человека «из ничего». «Разве не вспомнит человек, что Мы сотворили его раньше, а был он ничем?» (19:68).

Чем интересен такой взгляд в плане понимания Абсолюта? Аллах все творит из ничего. Если это так, то рядом с Аллахом (Абсолютом) есть еще и некое «ничего». Тогда Абсолют вовсе и не Абсолют. Открывается простор для дальнейших дроблений Абсолюта. А это путь назад: к политеизму. В таком случае надлежит думать, что Абсолют не исчерпывает собой ни единства, ни целостности мироздания. Даже если оставить мысль об единстве Абсолюта, все же говорить о том, что Бог (Абсолют) один, не приходится. Скрытая ошибка может быть в том, что «ничего» не за пределами Абсолюта, а в нем самом в том смысле, что «ничего» – не субстанция, не субстрат, не материал, из которого Творец сотворил конечный мир. «Ничего» – это те свойства, признаки, функции, которые в Абсолюте раньше не были локализованы как части. Они были в Абсолюте в «растворенном» виде. Творение означает, что «ничто» в Творце приобретает конечное, временное, смертное бытие. Адам есть та часть Абсолюта, которая в земной форме бытия смертна, но бессмертна как часть Абсолюта (Творца, Аллаха). Человек смертен для земного бытия, но продолжает свое бытие в Абсолюте. И вечная (абсолютная) жизнь человека связана с его земной жизнью. Так, в поле вопроса о соотношении «Абсолют – человек» появляется тема нравственного суда над душой умершего человека; тема, как видим, также связанная с категорией Абсолюта.

Некоторые авторы справедливо считают[29]29
  См., напр.: Грязневич П.А. Развитие исторического сознания арабов VI–VIII вв. // Очерки истории арабской культуры V–XV вв. М., 1982.


[Закрыть], что осознание народами собственной истории начинается именно с мысли об общем предке. Эта мысль и найденный (теоретически) общий предок образуют как бы «объективную» точку отсчета времени существования рода (или племени). В согласии с этой мыслью можно считать, что общественное сознание арабов открыло для себя свою историю через исламскую идею об общем предке – Адаме. Но необходимо признать, что идея общего предка, бросившая свет на историю собственного народа, поднимает встречный вопрос о других народах. Так в общественном сознании возникает представление о «своих» и «чужих». Так воцаряется малообоснованная уверенность в правильности негативного тезиса, что, хотя все люди имеют общего предка, «свои» остались на истинном пути истории, а «чужие» отошли от общей исторической линии (следовательно, заблуждаются в этом вопросе).

«Правильные» люди – люди Писания (иудеи, христиане, мусульмане). «Неправильные» люди – «арабы-язычники», буддисты, зороастрийцы. На переднем плане – свои, на заднем – «чужие». Здесь «ничьей земли» нет. Экстраполяция такого взгляда на порядок вещей уводит не в дали абстрактного мышления, а очень четко создает земные демаркационные линии между народами. Все, кто не входит в число «своих», обрекаются быть потенциальным или действительным врагом. Причем критерии нравственного суда, контурно намеченные в абстракции Абсолюта, здесь приобретают почти инструментальный характер: в отношении врагов позволительны любые бесчеловечные действия, вплоть до убийства. «А когда вы встретите тех, которые не уверовали, то – удар мечом по шее: а когда произведете великое избиение их, то укрепляйте узы» (47:4).

Опять возникает абсолютный масштаб отсчета. «Свои» – это единоверцы, то есть те, кто живет в масштабах истинного Абсолюта (истинного и единственного Бога). «Чужие» – те, кто не принял этот масштаб. В контексте нашей темы «чужие» – это те, кто упорствует в своем нежелании принять истины ислама, не хочет признать единого исламского Бога – Аллаха. Из этой диспозиции можно извлечь детали, касающиеся всевозможных сторон жизни народов и отдельных людей. Абсолют потому и Абсолют, что должен Абсолютно накрывать всё, что есть, было и будет в мироздании.

Так, идея Абсолюта незримо руководит схемой вертикали мироустройства. Казалось бы, категория «Абсолют» уже давно должна была превратиться в постулат, отслуживший свой век, стать «общим абстрактным местом». Но она продолжает быть мерилом единства мироздания, служит средством сращения уровней устройства мира. Абсолют – единый Бог, Абсолют – единый предок людей, Адам. Абсолют – единственный истинный пророк Мухаммад. Пророки до Мухаммада (Авраам, Моисей, Иисус) шли к истине, к пониманию истинного Абсолюта, или абсолютной истины. Но их последователи сбились с пути. Так возникли другие потоки религии. Ислам допускает возможность возвращения иудеев и христиан на путь истинной веры. «А если бы пожелал Аллах, то Он сделал бы вас единым народом. Старайтесь же опередить друг друга в добрых делах» (5:53).

Учения, которые ушли далеко по пути заблуждения, уже не годятся в качестве веры. Их последователи становятся «чужими», т. е. врагами, с которыми нужно бороться. Но здесь нужно сказать и о таком явлении, как джихад, для правильного понимания и толкования которого недостаточно иметь изощренный герменевтический ум, а нужен твердый остов, каркас, на который всегда можно опереться. И снова мы возвращаемся к категории «абсолют». Точнее, к паре «абсолют и истина».

«Джихад» – это призыв к войне против неверия, а вовсе не против людей иной веры, даже достаточно далеко углубившихся в чащи дремучих заблуждений. К людям, которые не борются с оружием в руках против мусульман, ислам весьма терпим. Джихад – даже не призыв, а учение в помощь человеку, как ему выбраться на путь абсолютной истины, или истинного Абсолюта. Джихад – учение о том, как изменить свою душу, блуждающую в глубинах невидимой черноты лжи, как стать на путь истин вечной счастливой жизни. Учение о том, как бороться со злом, уродством и ложью в себе, пока не появится новое качество. Критерием этих новых качеств и свойств души служит «истинный Абсолют», или «абсолютная истина». Для человека, вставшего на путь абсолютной истины, эта самая истина служит маяком, бросающим направляющий луч вперед, к спасению от всего низменного, сатанинского. И первый шаг к этому – приобщение к исламу. Если отдельному человеку удается искренне принять ислам, на этом первый и принципиальный шаг джихада достигнут. Но каждый мусульманин, пока его жизнь протекает в тварном (земном, временном, несовершенном) мире, обязан и вынужден находиться в состоянии джихада, т. е. борьбы в себе против сатанинских соблазнов, подбрасываемых Иблисом (дьяволом). Часто скрытая ошибка кроется в том, что первый шаг джихада – принятие ислама – механически переносят на второй. Самый стабильный признак и ислама, и мусульманина – знание, образование. Ислам есть вера знания. Вера в знании, через знание, с помощью знания. Истинный мусульманин должен растить в себе истинные знания об Абсолюте. Джихад для мусульманина – это непрекращающаяся борьба по развитию находящегося в нем самом (в отдельном мусульманине) «адамического Абсолюта», абсолютную истинность которого открыл ему Мухаммад, до абсолютно истинного Абсолюта. Развить свою индивидуальную душу до высот, красот, истин и доброты Бога (Абсолюта) – это и есть джихад. И оружие этого джихада – знания, приобретаемые через практическое и теоретическое образование, через продуктивное и репродуктивное образование, через обучение и творчество. Депо истинных знаний – превращение человека в истинного верующего. Онтологическая истинность человека определяется, как мы выше говорили, так же, как и всего иного: через соответствие существования сущности. Джихад и есть процесс приближения свойств, признаков, функций существования человека к своей сущности. Главный путь джихада – приобретение знаний. Качественный перелом могут привнести проповеди. «А если кто-нибудь из многобожников просил у тебя убежища, то приюти его, пока он не услышит слова Аллаха. Потом доставь в безопасное для него место. Это – потому, что они – люди, которые не знают» (9:6). «Если они обратились и выполнили молитву и давали очищение, то освободите им дорогу: ведь Аллах прощающий, милосердный!» (9:5). «И пока они прямы по отношению к вам, будьте и вы прямы к ним…» (9:7). И только очень предвзятый человек может сказать, читая эти строки, что ислам призывает убивать иноверцев! Если уж упростить до предела, то здесь мусульманину рекомендуется заняться чтением проповедей для иноверцев, т. е. просвещать их, помогая стать на путь абсолютной истины, или истинного Абсолюта.

Как видим, реальная жизнь тесно связана с духовной жизнью. Прежде всего с интеллектуальной духовной жизнью. Вопрос об иррациональности пока вынесем за скобки, точнее, отодвинем на время на периферию наших рассуждений. Не потому, что он второстепенен, а чтобы он не уводил нас в сторону от текущих рассуждений. Как видим, онтология Абсолюта и гносеология абсолютной истины не просто идут параллельно, они связаны в общий, единый, целостный узел. Если на вершине абсолютной пирамиды мироздания мы видели единый, вечный и бесконечный Абсолют, то на подножии этой пирамиды мы видим бесконечное многообразие гносеологических истин, уходящих на векторе времени за горизонт. Сколько бы мы ни блуждали по просторам жизни, постоянно обнаруживаем необходимость опереться на что-то вечное и постоянное. Потребность в истинном Абсолюте, или абсолютной истине, возникает всегда, как только человек хочет достичь «соответствия своего существования» своей же сущности, т. е. приблизиться к красоте и добру.

То, что брезжит у истоков, мы видим везде на просторах социума. Континуум общественных отношений (речь сейчас пойдет об исламе не как о религии, а как об идеологии государства) пропитан потребностью постоянного обращения к исследуемой паре категорий «абсолют и истина».

Любая идеология обслуживает властные структуры. Так было издавна, это мы видим и сейчас. Доминирует в этом тандеме, конечно же, власть. Экономика – власть – идеология. Такова цепочка приоритетов. Постоянный признак по всей длине цепочки опять же опирается на те самые категории «абсолют» и «истина». Например, любая экономика: индивидуальная, семейная, общинная, государственная, если не учитывает «абсолютно» общественные (т. е. мировые) экономические отношения, рано или поздно зайдет в тупик. То же самое и с политикой: она вынуждена постоянно оглядываться на то, что происходит у соседей во всем мире. А любая идеология, чтобы она могла быть эффективной, должна опираться на абсолютные ценности, идеалы, нормы и ориентиры, то есть явно или скрыто иметь вес общечеловеческого характера. Национал-социализм как идеология изначально была ложной. Национально ограниченная идеология априори бесчеловечная и тупиковая. Иными словами, человек только потому человек, что похож на остальных людей. А в этой совокупности, как мы упомянули выше, ядром служит Абсолют (я – Адам – тварный мир – Бог). Идеология без Абсолюта будет холостым выстрелом. В исламе как идеологии присутствует та же схема, разве что после «я» нужно поставить «умма». Цепочка чуть длиннее: я – умма – Адам – тварный мир – Бог.

Нас в данный момент не интересует, насколько глубоко сокрыты связи религии и власти, т. е. вопрос о том, является религия идеологией или чем-то иным. Сам по себе этот вопрос интересен и актуален для современной России. Какие бы темные тучи ни затянули эту связь, очевидно, что прозрения Мухаммада постоянно совпадали с экономическими и политическими интересами. «Сражайтесь с теми, кто не верует в Аллаха… пока они не дадут откупа…» (9:29).

С позиции идеологии новые территории, страны и народы присоединялись к арабскому халифату для того, чтобы стяжать славу исламу как религии. Но за триумфом ислама явно проглядывает тот факт, что увеличение числа мусульман прямо связано с увеличением доходов власти. Политика обслуживает экономику, а война есть, как сказал классик, продолжение политики иными средствами при подходящих условиях и моменте. Приоритеты были четкие: если чрезмерно ретивое обращение инородцев в ислам могло нанести ущерб доходам правительства, власть тут же призывала к проявлению терпимости и иноверцам. Пусть будут пока не мусульманами, лишь бы не сокращались налоги, как сказано, «пока они не дадут откупа». Через это требование просвечивает категория «эксплуатация». Вечная жизнь, стремление к знаниям ради высших абсолютных истин, или истин Абсолюта, бессмертие индивидуальной души, воскрешение и пр. – все это хорошо и интересно, но по существу земной жизни и земных дел везде речь идет о более простых вещах: о безвозмездном отчуждении результатов труда работающего человека. Эти разговоры были лишь приманкой. Там, где они заходили слишком далеко и где вознесение хвалы Всевышнему начинало представлять угрозу доходам, государство без колебания применяло насилие. Если возникала альтернатива: доходы или вера, – власть незамедлительно принимала меры в пользу первого. Тогда проповедь просветительского джихада сменялась прямым и грубым военным насилием для установления налогов под теми же лозунгами спасения душ грешников, возжелавших вдруг не платить откуп. «… Если же они отвратятся, то схватывайте их и убивайте, где бы ни нашли их» (4:91). «И если они не отойдут от вас и не предложат вам мира, и не удержат своих рук, то берите их и избивайте…» (4:93). И тут уже не важно, люди Писания они или нет.

И нет ничего нового в подлунном мире, все старо и просто с пещерных времен: с появлением прибавочной стоимости борьба за выживание превращается в борьбу между людьми за богатство. После Мухаммада было уже не так важно: мусульмане или не мусульмане – эксплуатируемые люди. Там, где начинаются налоги, кончается вера, если она не способствует их увеличению и эффективности сбора. Костры инквизиции бросали свет не на абсолютные истины, или истины Абсолюта, а на жадность людей. В какие бы слова ни облекались экономические интересы, какие бы ласки ни расточались по отношению к интересам веры, при первом же приближении выясняется, что за туманами страстей лежит банальное поле «сражения за жор». То, что во владениях Фортуны сохраняется постоянство в вопросе

«о жоре», наводит на интересную мысль об «Абсолюте-истине». Уж не устроен ли мир так, что абсолютной истиной является грязная борьба за налоги («за жор»)? Что истина Абсолюта именно такова: «хватай себе», «урывай себе», какими только можно средствами и способами, прикрывая все это болтовней о вечной жизни, бессмертии души, потустороннем воздаянии, о рае и аде и прочей чепухе. Разве история властных отношений во все времена и у всех народов при любых верованиях не свидетельствует именно об этом? Может, абсолютная истина, или истина Абсолюта, именно в этом? Запад и Восток в этом отношении абсолютно тождественны, даже в степени жестокости сбора налогов («борьбы за жор»). Суетные проповеди сами по себе государству бесплодны и бесполезны, ему нужны урожайные результаты в виде накоплений казны.

Один из королей Пруссии изрек: «Болтайте, что хотите, но только подчиняйтесь власти». Под властью понималась прежде всего уплата налогов. И ничего не изменилось за последние тысячелетия человеческой истории. Власть терпит и позволяет любое вольнодумство до границ ослабления власти и уменьшения налогов. Так было везде, в том числе и в арабском халифате. Если люди иных верований приносили экономическую и политическую пользу, их терпели. Их истребление начиналось не тогда и не потому, что они были непоследовательными единобожниками, а тогда, когда через это истребление можно было укрепить власть и увеличить доходы казны. Вот интересные слова: «Всякий раз как Мы отменяем стих или заставляем его забыть, Мы приводим лучший, чем он, или похожий на него» (2:100). И в наше время есть политики, которые говорит то, что уместно в данный момент, не задумываясь над тем, что час назад в другой аудитории они говорили диаметрально противоположное.

Наши рассуждения начинают принимать крамольный характер. Ибо вырисовывается возможность иного вывода. Если абсолютная истина заключается не в грабеже (эксплуатации) любыми средствами себе подобных, а в стремлении сохранить единую гармонию мироустройства, идущую от Бога, на всех уровнях бытия: индивидуальном, социальном, природном, космическом, то душа каждого человека явно или потаенно должна сопротивляться власти, понимая, что именно она является главным препятствием на пути человека к совершенствованию своей души до абсолютных истин, или истин Абсолюта… А для государства истинный путь человека через веру и знания к совершенству имеет лишь конъюнктурное значение. Сказанное имеет прямое отношение и к исламу. Изменение конъюнктуры между уммой мусульман и христианскими общинами или между мусульманами и иудеями можно увидеть и в тексте Корана[30]30
  См.: Коран (5:85); а также см.: Массэ А. Ислам. М., 1963. 43


[Закрыть]. Мухаммад был не только проповедником, но и политиком. Становление ислама шло рука об руку с формированием халифата. Практические цели и интересы были вплетены в формирование идеологии ислама как религии. Обратим внимание лишь на один фрагмент, в котором содержится зерно милосердия. «И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, но не преступайте…» (2:186; 2:245). «И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас. И не сражайтесь с ними… пока они не станут сражаться с вами…» (2:187). «А если они отойдут от вас, не сражаясь с вами, и предложат вам мир, то Аллах не дает вам никакого пути против них» (4:32). «Когда отправляетесь по пути Аллаха, то различайте и не говорите тому, кто предложит вам мир: “Ты неверующий…”» (4:96). Понятно, что там, где мирным путем можно получить желаемое, можно обойтись и без насилия, без войны. Но не надо больших умственных усилий, чтобы понять: дело не в милосердии, а в способе и средстве получения «откупа». И там, где говорится о применении насилия лишь к мужскому населению, речь идет вовсе не о милосердии. Обыкновенный здравый смысл: лишь мужчины могут оказать вооруженное сопротивление. Зачем уничтожать женщин, детей…

Если мир устроен по законам Божьим, то суть этих законов должна быть во всем. И невозможно стать на путь божественного совершенства, не поняв законов, по которым люди должны жить.

Ислам в халифате, распростершемся от Китая до Испании, был, безусловно, не только религиозной, но и идеологической надстройкой. Тесная взаимосвязь религии и идеологии прослеживается и в том, как веру приспособили для сбора налогов (получения откупа). Конечно же, распространение ислама ради идеалов и ценностей его как веры имеет место. Но есть и аспект, который служит пользе государства. В исламе есть требование, чтобы человек сам следил за тем, насколько он полезен своему государству. Это ему обязательно будет припомнено, когда он предстанет пред ликом Аллаха. Нравственный суд учтет и следующее: честное отношение и служение своему государству, преданность и честность в отношении подчинения власти. В огромном государстве (халифате) эффективный контроль государством всех людей так или иначе будет иметь дефекты. Чиновники – тоже люди греховного тварного мира. За ними тоже нужно приглядывать, чтобы свои личные интересы они не ставили выше государственных. Извне такой полный контроль практически невозможен. И ислам нашел в этом вопросе свой путь. Во-первых, умма, где все свои, где нет несправедливости, беззакония, поэтому для всех ответственность перед уммой (перед государством) есть священный долг. Контроль «изнутри» невозможно обмануть, как нельзя обмануть самого себя. Но как только умма разрастается до халифата, где есть уже богатые и бедные мусульмане, трудящиеся и эксплуататоры, эта система перестает работать. Требования ислама для богатых и для бедных оказываются разными. Даже страх нравственного суда уже неэффективен. Опять-таки возвращаемся к крамольной и грешной мысли о враждебности власти с ее экономическими и политическими целями стремлению отдельного человека к абсолютному совершенству. Государство стремится превратить верующего в «раба божьего», чтобы он сам контролировал свою роль «раба государства». В руках государства вера становится инструментом манипуляции сознанием (душой) индивидуального человека. Ответственность человека перед Богом государство стремится превратить в ответственность перед властью. Но власть Всевышнего и власть государства – не одно и то же. Для верующего человека это очевидно. Поэтому государство стремится придать этой ответственности нравственный характер, а не политический или юридический. Перед Богом ответ будет держать каждый.

Речь идет о тех же категориях «абсолют – истина». Аллах един и неделим. Он один. Мир, сотворенный им (Универсум), множественен. Но в каждой частичке, элементе, фрагменте и т. д. Универсума «сидит» Абсолют как их сущность, как некое абсолютно инвариантное начало начал. Бесконечное многообразие свойств, признаков, качеств, функций и т. д. существования через соответствие этой сущности (спрятанной внутри абсолюта) приобретает свою истинность. Вспомним: онтологическая истинность вещи определяется через соответствие существования вещи своей сущности. В обществе то же самое: если существование чего-либо соответствует своей сущности, оно онтологически истинно. Аналогичную ситуацию наблюдаем и с человеком: с его отдельными чувствами, мыслями, словами и делами. Об онтологической истинности мы говорили в другой работе[31]31
  См.: Хазиев В.С. Онтологическая истинность бытия и познания в средневековом исламском рационализме. Уфа. 2013.


[Закрыть], здесь эти детали повторять не будем. Отметим лишь, что пара «Абсолют – истина» присутствует везде, где мы хотим понять сущность человека и того общества, где он по воле случая родился и сформировался. И какое бы учение ислама мы ни рассматривали, везде обнаружим эти категории как ключевые, образующие ядро соответствия существования вещи ее собственной сущности. Через эти категории проходит путь определения соответствия всего человеческого закону Творения и Творца. Это константный признак. Можно сказать, фатальный. Только через абсолютную истину, или истину Абсолюта, идет путь человека к самосовершенствованию. Это и есть истинный джихад. Коль скоро мы произнесли слово «фатальный», остановимся на нем подробнее. Представление, что в исламе судьба человека фатально предопределена волей Всевышнего, не совсем корректно и требует серьезного уточнения, ибо подспудно содержит мысль, что судьба представляет собой одну прямую и непрерывную нить. Но даже первое знакомство с исламом свидетельствует совсем о другом. Опять-таки мы возвращаемся к идее Абсолюта. Аллах един, целостен и неразрывен с тварным миром. Поэтому все, что происходит с человеком в этом земном мире, неразрывно связано с волей Господа. И мысли, и слова, и дела, и чувства – все может быть изменено по воле самого человека. И в этом суть ответственности человека перед Богом, ибо, что бы ни выбрал человек, какой бы путь ни избрал, все совершится в масштабах Абсолюта. Тварный мир (Универсум) включает в себя все: и потенциальный (возможный) мир, и реальный (действительный, совершившийся). В масштабах Универсума блуждает человек с помощью своего ума и души. Бытие человека в любом из вариантов остается в бесконечном пространстве Абсолюта, или абсолютного пространства. Конечное пространство и время жизни человека – лишь фрагмент бесконечности времени и пространства Абсолюта. Именно в этом смысле «все предопределено». Добро и зло, истина и ложь в судьбе человека – результат его собственного выбора, но в зоне Абсолюта, то есть вечности и бесконечности бытия. Онтологические премудрости конечной жизни человека – лишь часть его абсолютной онтологии.

Не станем подробно останавливаться на вопросах «продолжается ли познание человеческой душой истин Абсолюта после земной смерти? Является ли познание таким же вечным, как и бытие? Или суд Божий определяет состояние бытия души (ад или рай) и завершает познавательные усилия бессмертной души? После Страшного (Последнего) суда душа человека уже ничего не может изменить, поэтому ей и нечего познавать, и она впадает в состояние гносеологического абсолютного нуля, полного познавательного безделья?». В исламе есть варианты ответов, порой не только софистических, но и казуистических, и на эти вопросы. Фатализм в выше уточненном смысле просматривается и здесь. «Где бы вы ни были, захватит вас смерть, если бы вы были даже в воздвигнутых башнях. И если постигнет их хорошее, они говорят: “Это – от Аллаха”, а когда постигнет их дурное, они говорят: “Это – от тебя”. Скажи: “Всё – от Аллаха”» (4:80); «…положись на Аллаха» (4:83); «Аллах над всякой вещью мощен!» (4:87); «Ведь если кого Аллах сбил, для того не найдешь дороги!» (4:90); «А если бы Аллах хотел, Он дал бы им власть над вами» (4:92); «Аллаху принадлежит то, что на небесах, и то, что на земле» (4:125). Фатализм в исламе – не произвол Абсолюта, а онтологический и гносеологический абсолютный масштаб. Если уж говорить на языке житейском, воля Аллаха – не приказ без права выбора, а забота отца. Родитель нянчится со свободой воли порой не очень умного и не очень доброго в своем выборе ребенка. Фатализм в том, что Аллах не покидает своего ребенка ни на миг, не оставляет его на произвол судьбы даже в мелочах, охраняя и предупреждая об ответственности за все им творимое. «Знает Он, что на суше и на море лист падает только с Его ведома, и нет во мраке земли, нет свежего или сухого, чего не было бы в книге ясной» (6:59).