Текст книги "У собачьего древа"

Четыре волны

Первым делом Шурка сделал из песка десятиэтажного человека.

– Зачем тебе такой великан? – задрал голову Лера.

– Я буду командовать, а он будет строить, – пояснил Шурка и соединил песчаного помощника неосязаемыми нитями с нервными окончаниями[47]47
  Нервные окончания – образования на концах отростков нервных волокон, обеспечивающие передачу информации в виде нервного импульса от каждого участка тела к мозгу.


[Закрыть] своего тела.

– Сигналы из мозжечка[48]48
  Мозжечок – отдел головного мозга, который играет ведущую роль в координации движений, поддержании равновесия тела, регуляции мышечного тонуса.


[Закрыть] пойдут через мои нервные окончания и будут передаваться великану на ультракоротких волнах.

– Как-то очень мудрёно получается, – заметил Лера. – Не проще ли напрямую приказать?

– И ничего не мудрёно, – сердито пробурчал Шурка.

В это время он рассчитывал параметры частот, на которых должны были поступать импульсы от его рук и ног к рукам и ногам великана: – Если всё время расходовать энергию на телепатические команды, никаких сил не хватит.

Лера почесал в затылке.

– А что это за волны такие? Почему ультракороткие?

– Потому что волны есть четырёх видов, – с важным видом взялся объяснять Шурка. – Есть длинные волны, есть средние, есть короткие, а есть ультракороткие.

– Ага, – улыбнулся Лера. – Ультракороткие – ещё короче коротких. А чем они отличаются – длиной?

– Ну да. Длина длинных волн может быть от одного до десяти километров. А распространяются они на расстояния до двух тысяч километров. Представляешь?! Это как от Минска до Средиземного моря.

– А средние волны?

– У средних – длина волн от ста метров до одного километра. Днём они достигают расстояния не больше тысячи километров. Зато ночью бьют дальше, чем длинные.

– Что, они света боятся? – удивился Лера.

– Вроде того. Днём средние волны сильно поглощаются в ионосфере.

– А это что такое?

– Ну, ты, Лерчик, даёшь! – в свою очередь удивился Шурка. – Ионосфера – самая верхняя часть атмосферы, которая находится над землёй выше пятидесяти километров.

Лера задрал голову, словно мог увидеть ионосферу.

– А короткие волны, наверное, совсем короткие?

– Их длина от десяти до ста метров. Но зато короткие волны распространяются дальше, чем все остальные. На них можно даже с Америкой переговариваться.

Соединив великана со своими нервными окончаниями, Шурка взял в руки кусочек глины. Великан повторил движение, но вместо кусочка глины подхватил с земли весь глиняный пласт целиком.

– А ультракороткие волны какой длины? – спросил Лера, прячась за Шурку подальше от песчаного человека.

– Эти совсем крохотные, – отозвался Шурка, не сводя взгляда со своего десятиэтажного помощника. – У них длина волны от одного метра до десяти. И распространяются они в пределах прямой видимости. Их обычно используют для стереофонического радиовещания, для телевидения, радиолокации и для связи с космическими объектами.

Возведение башни

Шурка принялся легонько мять свой кусок глины. Рядом в могучих руках его помощника плющилась целая глиняная глыба. При этом она издавала такие громкие чавкающие звуки, что из нижнего города, а потом и из верхнего к оазису устремились встревоженные горожане.

Шурка хорошенько размял свой кусок. Песчаный чело век тоже тщательно перемесил глыбу. Вскоре глина стала мягкой и податливой. Шурка сделал из неё колбаску, а великан – толстенную колонну. Шурка указательным пальцем продавил в колбаске углубление. А десятиэтажный помощник сделал в глиняной колонне глубокую яму. Далее они принялись расширять углубления и вскоре сделали два глиняных сосуда. Шурка поставил перед собой маленький стаканчик. А песчаный великан опустил на землю высокую и широченную глиняную башню.

Лера посмотрел на неё и недоверчиво покачал головой.

– Ничего не получится.

– Это почему же? – нахмурился Шурка.

– Потому что глина мягкая. Сколько воды входит в твою башню?

– Тысячу тонн, – не без гордости заявил Шурка.

Составил в уме формулу и превратил остатки глины в

бронзовый[49]49
  Бронза – сплав меди с алюминием, оловом или свинцом.


[Закрыть] кран.

Лера наморщил лоб.

– Представляешь, какое давление образуется? Да эту глину просто разорвёт. Лучше обожги её, чтобы твёрдой стала.

– Глина должна быть сырой, – стоял на своём Шурка. – Вода начнёт просачиваться сквозь сырую глину, испаряться с наружных стен и охлаждать башню вместе с водой. Помнишь принцип холодильника?

– Помню, конечно. Охлаждение начинается при испарении жидкости. Мы поэтому и потеем, чтобы тело не перегревалось.

В это время песчаный человек принялся ввинчивать в одну из стен башни бронзовый кран. Лера глазам своим не поверил – Шурка стоял напротив и ничего такого руками не делал, а великан между тем работал.

– Всё нормально, – заверил Шурка. – Я ему разовое задание дал. Там же ничего особого делать не надо.

Лера ещё раз с сомнением посмотрел на башню.

– Как же ты всё-таки воду удержишь?

– Надену на башню гравитационный сетчатый каркас.

– А, если кто-нибудь отменит твоё преобразование?

– Кому тут отменять?

– Ну, всё-таки. Вдруг инопланетяне налетят?

Шурка пожал плечами.

– Великана оставлю, пусть башню охраняет.

Сделал для башни сетчатый каркас, а затем провёл от крана до озерца неглубокую канавку.

– Башня наполнится до краёв, мы откроем кран, и вода побежит по канавке. Тогда из неё за один раз смогут напиться тридцать верблюдов или пятьдесят ослов.

Далее Шурка сделал стеклянную трубу, которой соединил вершину скалы с вершиной башни.

– А стекло ты из чего преобразовал? – огляделся по сторонам Лера.

– Из песка. Стекло из песка как раз и выплавляют.

– Стекло хрупкое, – заметил Лера. – Лопнуть может.

– Это обычное стекло хрупкое, а моё – даже молотком не разобьёшь.

– Как это?

– Ты что, не знаешь, как делают пуленепробиваемые стёкла? – удивился всезнающий Захарьев.

Стопочкин обиделся.

– Не задавайся очень, – насупился он. – Тоже мне, ходячая болтливая энциклопедия.

– Да ладно, – примирительно улыбнулся Шурка. – Просто самое прочное стекло делают из чистого кварцевого[50]50
  Кварц – двуокись кремния. Входит в состав гранита, песков и других горных пород.


[Закрыть] песка.

Долой башню!

При большом стечении ослов и верблюдов старец Иоанн пустил горный ручей в трубу. Весело переливаясь на солнце, вода пробежала по всей длине пуленепробиваемого стекла и, разбиваясь на мириады сверкающих капель, низринулась на дно башни.

Шурка почесал за ухом и задумался: – Интересно, сколько надо времени, чтобы полностью наполнить башню?

Лера посмотрел на трубу.

– За одну секунду в башню вливается примерно один литр воды…

– За две секунды, – уточнил Шурка.

– Хорошо, за две секунды вливается один литр. За шестьдесят секунд или одну минуту – тридцать литров.

– Объём башни одна тысяча тонн, – напомнил Шурка.

– В тонне тысяча литров. Значит, в тысяче тонн будет один миллион литров воды. Так?

– Так.

– Теперь возьмём этот миллион и разделим на тридцать литров и…

– И получим минуты.

Лера разделил и получил тридцать три тысячи триста тридцать три минуты с несколькими секундами.

– Теперь разделим на шестьдесят и получим часы.

Вышло пятьсот пятьдесят пять часов с хвостиком.

– Разделим на двадцать четыре часа, которые составляют сутки, и получим больше двадцати трёх суток. Это и есть время, которое необходимо, чтобы башня наполнилась.

– Ой, горе нам!! – услышав это, завопили ослы на пару с верблюдами. – Столько времени без воды нам не выдержать!

– Надо немедленно прекратить подачу ручья в башню! – крикнули откуда-то справа.

– Разломать башню на куски! – фыркнули слева.

– Не хотим экспериментов! – заревели в середине толпы.

И ослы с верблюдами грозно надвинулись на мальчишек.

– Друзья мои! – неожиданно перекрыло весь этот гвалт нежнейшее сопрано старца Иоанна. – Кто возжаждет влаги, тот может взойти на гору и напиться всласть!

– А ведь верно, – переглянулись ослы с верблюдами. – Как это мы не додумались.

– А как быть старым да малым? – взвыл кто-то. – Им не под силу карабкаться на такую верхотуру!

– А ведь верно, – вновь переглянулись ослы с верблюдами. – Старики и дети помрут.

– Ломать башню! – фыркнули слева.

– Отдайте воду! – заревели справа.

– Стойте! Стойте! – замахал руками пришедший в себя Лера. – Воду вы получите намного раньше!

Жители Иотьфуня окружили друзей со всех сторон.

– Говори! – потребовали они.

– Всё дело в кране, – указал Лера на бронзовый кран в низу башни. – Он находится на уровне одного метра от земли.

– Ну и что?

– Как что?! – возмутился Шурка, который тотчас понял, что хотел сказать друг. – Если высота башни пятнадцать метров и она полностью заполняется за двадцать три дня, то один её метр заполнится в пятнадцать раз быстрей!

– Двадцать три делим на пятнадцать, – пояснил Лера, – и получаем всего полтора суток.

– А дальше? – придвинулись ослы с верблюдами.

– А дальше откроете кран и напьётесь холодной воды.

– А ведь верно, – посмотрели ослы на верблюдов.

Те только фыркнули презрительно.

– Полтора суток без воды плёвое дело. Мы даже пить к тому времени не захотим.

Нападение крокодилов

После окончания строительства старец Иоанн настоял на освящении башни.

– Иначе работать будет плохо, – упрямо склонил он голову.

На освящение и торжественное открытие водяной башни собрались едва ли не все жители Иотьфуня. Первому слово дали Шурке.

Деловой походкой Захарьев взобрался на трибуну, которую буквально за пять минут до этого притащила из нижнего города дюжина крепких верблюдов.

– Граждане! – крикнул Шурка так громко, что стоявшая перед трибуной толпа вмиг притихла. – Поздравляю вас с открытием нового водопоя!

– Ура!! – с чувством закричали ослы и верблюды.

– Через двадцать три дня, – продолжил Шурка, – башня наполнится до краёв. Как только это произойдёт, вы должны открыть кран, чтобы вода всё время лилась по канавке в озерце.

– Зачем напрасно воду расходовать? – спросил молодой осёл, который стоял ближе других к трибуне. – Можно ведь сэкономить и кран открывать только тогда, когда кому-нибудь захочется пить.

– Если не выпускать столько же воды, сколько втекает в башню, то вода польётся через край, – показал наверх Шурка.

Затем слово взял старец Иоанн.

– Спасибо, друзья мои, за помощь! – запел он. – Отныне это сооружение будет называться Холодной Башней имени Шурки Захарьева и его друга Лерки Стопочкина! А в знак благодарности просим принять памятные подарки!

Тут каждому из друзей вручили компас, объёмистую фляжку с водой и панамку с дырками для ушей.

– Если вы случайно заблудитесь в нашей пустыне, – склонил голову старец, – то эти подарки помогут вам выжить.

За Иоанном на трибуну взобрался один из аксакалов нижнего города. Но не успел старик-верблюд рта открыть, как к трибуне через толпу пробился взмыленный ослик.

– Братцы!! – кричал он неистово. – Братцы, помогите! На верхний город крокодилы напали!

– Как напали?! – ахнуло разом всё городское общество. – Как посмели?!

– Не отдадим отчизну на погибель врагу! – зычно призвал Иоанн и заскакал вверх по улице. – За мной, братья мои!

Все ринулись вслед за ним. Через минуту на площадке перед башней не осталось никого. Только растерянные мальчишки стояли на трибуне.

– Никакие это не крокодилы, – заключил сердито Шурка. – Это инопланетяне. Сразу напали в виде собак на крокодилов, а теперь в виде крокодилов напали на ослов.

– Это Фу-Фью со своей группой захвата, – согласился Лера. – Больше некому. Надо бежать отсюда.

– Куда? – с тоской посмотрел Шурка на бесконечную череду песчаных барханов.

– В пустыню! – решительно махнул рукой Лера. – Вода у нас есть, компасы тоже. Пойдём по азимуту[51]51
  Азимут – угол, образуемый между направлением на какой-либо предмет местности и направлением на север.


[Закрыть] и к берегу океана выйдем.

Смертельная пустыня

Выверив по компасу направление, друзья пошли строго на юг. Путешествовать по пустыне было чрезвычайно сложно. Приходилось бесконечно долго то взбираться на барханы, то спускаться с них. Ноги постоянно увязали в сыпучем песке.

Песок был до того горячий, что жёг пятки, пропекая толстые подошвы ботинок. А сверху невыносимо жарило солнце. Мальчишкам вскоре стало казаться, что они жалкие карасики, выброшенные на раскалённую сковороду. Несмотря на все трудности, Шурка с Лерой не теряли присутствия духа. Шли без привалов. Останавливались только для того, чтобы сделать из фляжек глоток-другой воды. Так они преодолели километров пятнадцать, затем произошло непредвиденное.

– А что будем делать, когда ночь настанет? – спросил Лера, взбираясь на гребень очередного бархана.

Шурка, который шёл следом, не ответил. Лера обернулся и с изумлением обнаружил, что друг исчез.

– Шурик, ты где?

Неожиданно из-за соседнего бархана выплыл здоровущий кашалот[52]52
  Кашалот – крупнейший зубатый кит: самцы достигают 20 метров, а самки – 15 метров.


[Закрыть]. Лера в страхе попятился. А кашалот открыл свою громадную пасть и…

– Мама! – сказал он, указывая плавником вдаль.

Лера присмотрелся и различил стремительно скользящее по воздуху существо. Существо походило на рыбу. Правда, нос этой рыбы напоминал стальное долото, а глаза были какими-то совсем не рыбьими. Когда существо приблизилось почти вплотную, видение задрожало и исчезло. Лера потёр глаза – вокруг по-прежнему плавилась в солнечном мареве безмолвная пустыня.

– Шурик! – закричал тогда он в отчаянье. – Захарьев!

И вдруг заметил его у подножия бархана. Шурка, видимо, потерял равновесие, упал и скатился по склону далеко вниз.

Сбежав по песчаному откосу, Лера увидел, что друг лежит на спине и смотрит в небо. Ни слова не говоря, он лёг рядом. Глянул ввысь, и тоска его охватила невероятная. На небе – ни облачка. Лера вдруг понял, что если сейчас что-нибудь не предпринять, то они просто умрут.

– Шурик, – попросил тогда он, – переделай нас в дромадеров. – Может, не так пить будет хотеться.

– Зачем? – пожал плечами Шурка. – Сейчас город будет.

Приподнялся на локте и показал в сторону: – Смотри.

Лера посмотрел и ничего не увидел. Впереди высились лишь песчаные барханы, обжигаемые беспощадным солнцем.

– Видишь, – продолжал Шурка, – дома высокие, как у нас в Кладочках. А там парк, как наш, и пруд.

– Гд е ты такое увидел? – удивлённо посмотрел на друга Лера и вдруг понял, что Шурка бредит.

Захарьев опять упал на песок. Закрыл глаза и стал шептать потрескавшимися губами о прохладной воде, о тенистом парке. «Ещё немного, и мне тоже станет плохо», – испугался Лера. И действительно, очень скоро в голове его помутилось и ему сделалось по-настоящему дурно. Какие-то белые пятна заходили в полутёмных комнатах. Понимая, что теряет сознание, Лера, как утопающий хватается за соломинку, отчаянно захотел стать выносливым, как верблюд, и стремительным, как белка. В следующий миг он без чувств упал на раскалённый песок.

Мурзиков Причал

Очнулся Лера от тихого говора.

– Своими размерами и шелковистой шерстью он напоминает большую плюшевую игрушку, – говорил мужской голос. – Очень похоже на породу Регдолл из Калифорнии.

– Редголл? Что это значит? – спросил другой, более женственный, голос.

– С английского так и переводится – тряпичная кукла. А вот широкие уши, как у летучей мыши, это верный признак Корнуэлльской или Девонширской породы Рекс. И смотрите-смотрите, он, как собака, машет хвостом. Это умеют делать только рексы немецкой линии, но никак не английской. Кисточки на его ушах напоминают Египетскую мау. А лапы с мощными когтями – Норвежскую лесную кошку. Вдобавок его лапы, подобно кошкам породы Бурмилла, окрашены в чёрный цвет.

– Извините, – возразил женский голос. – Но у Бурмилл есть белые носочки, а у этого нет. Зато на мордочке чёрные очки.

– М-да, – протянул мужской голос в задумчивости. – Меня смущает окрас хвоста, похожий на хвост енота-полоскуна[53]53
  Енот-полоскун – хищное млекопитающее ростом с собаку средней величины, на хвосте 5-7 широких чёрных или бурых колец.


[Закрыть]. Такого я не встречал.

– Ну, почему же. Такие хвосты имеются у американских Мейн-кунов[54]54
  Регдолл, Бурмилла, Мейн-кун, Египетская мау – породы кошек.


[Закрыть], – подсказал басом другой мужской голос.

– У меня такое ощущение, – вмешался тут ещё один, совсем молоденький, голосок, – что перед нами какая-то ужасная смесь многих пород, что в итоге делает всякого кота беспородным.

– Только не этого, – важно заявил бас. – Очевидно, что перед нами представитель самой что ни на есть кошачьей элиты[55]55
  Элита – лучшие, отборные экземпляры растений или животных.


[Закрыть], которая переняла все лучшие признаки других пород. Недаром старейшины избрали его царём. Взгляните. Кто-нибудь видел или хотя бы слышал о таком окрасе?

– Никогда! – признались хором несколько десятков голосов.

Лера к тому времени окончательно пришёл в себя, открыл глаза и приподнял голову. Лежал он на мягком коврике по центру роскошной залы. Вокруг сидело множество котов самых разных пород и мастей[56]56
  Масть – у животных – окраска, определяемая пигментацией кожи и кожных покровов (кроющего волоса, шерсти, щетины).


[Закрыть].

Увидев, что он очнулся, к Лере подошёл нахального вида котяра, у которого вместо хвоста торчал обрубок.

– Здравия желаю, ваше величество, – муркнул он сдержанно. – Как ваше самочувствие?

– Так себе, – признался Лера, садясь на коврике.

Глянул на себя и обомлел. Вместо ног у него торчали две кошачьи лапы. Поднёс к глазам растопыренную пятерню и увидел не ладонь, а розовую кошачью подушечку, из которой выглядывало пять острых когтей.

Бросившись к ближайшему зеркалу, Лера застыл, словно громом поражённый. Перед ним стоял здоровенный котище, размером со среднюю упитанную собаку. Короткошерстная его шуба, похожая на плюшевую, отливала золотистым металликом. Концы лап были чёрного цвета, как будто он бархатные тапочки надел. А на мордочке красовалась такая же чёрная маска, словно он на бал-маскарад собрался. Кот в зеркале, подобно собаке, дружелюбно помахивал пушистым хвостом, который, действительно, был как две капли воды похож на хвост енота. Конец хвоста украшал белый бант.

– Гд е я?! – хрипло мяукнул Лера.

К нему тотчас подбежала одна из придворных кошечек.

– Ваше величество, вы находитесь во дворце кошачьего города, – вежливо сообщила она. – Наш город называется Мурзиков Причал и расположен на берегу океана.

Царь из-под небес

Лера взялся лапой за лоб, вспомнил, что едва не погиб вместе с Шуркой в пустыне, и ещё раз огляделся.

– Как же я сюда попал? – поинтересовался он.

Тут вновь подошёл котяра с обрубленным хвостом.

– Позвольте представиться, – шаркнул он лапой и представился: – Воевода вашего царства-государства Василий Петрович.

Сел напротив, послюнявил лапу и пригладил воинственно торчащую шерсть на загривке.

– Прибыли вы к нам, ваше величество, по воздуху, аки ангел, – доложил он.

– Как по воздуху? – не понял Лера. – Кто-то меня привёз?

– Сами прилетели, – ухмыльнулся воевода.

– Это невозможно, – не поверил Лера. – У меня крыльев нет.

– А вы лапку поднимите, – предложил Василий Петрович.

Лера поднял лапу и увидел, что между лапой и его туловищем натянулась широкая и прочная перепонка.

– Вот, – указал на неё удовлетворённый воевода, – у вас устройство, как у белки-летяги[57]57
  Белка-летяга – похожа на небольшую белку. Между передними и задними ногами у неё имеется широкая кожная складка, покрытая шерстью, которая позволяет планировать с дерева на дерево. За один прыжок белка-летяга может преодолеть расстояние до 50-60 метров. Во время полёта её передние конечности широко расставлены, а задние прижаты к хвосту. Меняя натяжение перепонки, летяга маневрирует и способна изменить направление полёта на 90°. Хвост белки-летяги выполняет роль тормоза.


[Закрыть]. Таким образом, прилетели вы своим ходом и плюхнулись в центральный фонтан нашего… хмы, теперь вашего дворца.

– Моего дворца? – усомнился Лера, который, наконец, обратил внимание на то, что его постоянно называют «ваше величество».

– Ну, да. Пока вы отдыхали, наши старейшины избрали вас царём.

Изумлённый Лера в третий раз оглядел роскошную залу, в которой кроме них с воеводой находилось ещё с полсотни кошек и котов.

– Это ваши придворные, ваше величество, – пояснил куцый котяра.

– Слушай, как тебя?… – поморщился новоявленный царь, силясь вспомнить, как зовут воеводу.

– Василий Петрович, – напомнил тот.

– Слушай, Петрович, ты Шурку Захарьева не видел?

Петрович вновь послюнявил лапу.

– Вы, вероятно, спрашиваете про кота, который прилетел на хвосте вашего величества?

– Как на моём хвосте?

– Да так, вцепился мёртвой хваткой в кончик вашего великолепного хвоста и парил следом. Лекари ему едва челюсти разжали. Поэтому и хвост у вас забинтован.

«Ага, – оглянулся Лера на хвост, – значит, это бинт, а не бант».

– А где сейчас Захарьев?

– В морозильной камере лежит.

– Погиб! – ужаснулся Стопочкин. – Бедный Шурик!

Примороженный Шурка

В сопровождении придворной свиты расстроенный Лера прибежал на кухню. Воевода Петрович молча указал на большой белый шкаф. Подойдя ближе, Лера увидел за прозрачной дверью холодильника многочисленные ряды сосисок, сарделек и варёных колбас. В морозильной камере за приоткрытой дверцей спал толстенный косматый кот.

– Шурик, это ты? – опешил Лера.

Кот с трудом приоткрыл один глаз и попытался улыбнуться.

– Здоров, Лерчик, – сонно муркнул он.

Лера оглянулся на придворных.

– Не могли бы вы нас оставить наедине? – попросил он и добавил для пущей важности. – Дело чрезвычайной государственной секретности.

– Сию минуту, ваше величество! – отозвался воевода.

Вздыбил шерсть на загривке, а потом громко зашипел на придворных: – А ну брысь из кухни!

И когда дамы и кавалеры гурьбой выбежали вон, шаркнул лапой, вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь.

– Вылезай, – предложил Лера. – Пойдём, погуляем.

– Неохота, – потянулся Шурка. – Жарко очень, у меня может солнечный удар случиться.

– Пойдём, – настаивал Лера. – Меня котячьим царём избрали. Прикажу, чтобы над тобой зонтик держали и веерами обмахивали.

– Не поможет, – лениво отмахнулся Шурка. – На мне шерсти полкило. И вставать неохота. Спать хочу.

– Вот свинство! – рассердился Лера. – Превратил нас невесть знает во что, а сам дрыхнет!

– Я тут и ни при чём, – зевнул в ответ Шурка. – Это опять ты со своей глупой интуицией. Я чуть зубы не сломал, когда под небесами летел с твоим хвостом во рту. А сейчас по твоей милости парюсь в сибирской шубе. И денег нет ни мышиного хвостика на косметологическую операцию.

– И ничего интуиция не глупая, – промямлил Лера, понимая, что сам во всём виноват. – Я хотел только стать стремительным и выносливым.

– Вот и стал котом-летягой, – заключил Шурка.

Стопочкин сел перед холодильником и долго-долго чесал за ухом задней лапой.

– Извини, я не специально, – сказал он, начесавшись вдоволь. – Мы ведь в пустыне чуть не померли.

Но косматый Шурка уже спал и даже тихонько похрапывал.

Лера задумчиво посмотрел на друга, нос и глаза которого едва угадывались среди пушистой шерсти.

– Ладно, – заверил он. – Сделают тебе косметологическую операцию за счёт государства. Всё-таки я царь.

Шурка перестал храпеть, сделал над собой усилие и вновь открыл глаза.

– Лучше переделай меня обратно в человека.

– Да я хоть сейчас! – подпрыгнул Лера. – Но как?! Я же не знаю!

– А ты не переделаешь? – встал он на задние лапы и заглянул с надеждой в морозилку. – Помнишь, как в летающей тарелке[58]58
  Как в летающей тарелке – смотрите книгу «Бунт в тарелке».


[Закрыть]? Может попробуешь меня напугать или рассмешить?

– Сил нет, – едва слышно выдохнул Шурка, уронил голову на лапы и снова захрапел.

– Придётся ждать озарения, – опечалился Лера.

Взял из холодильника пару сосисок и побрёл назад – в свои царские апартаменты.