Текст книги "Превратности любви. Психоаналитические истории"

– Вы действительно не замечали, как, скажем, в девятом или десятом классе на уроках физкультуры некоторые мальчики могли смотреть на вашу фигуру с особым интересом?

Карина на минуту задумалась и после некоторого замешательства тем не менее таким же ровным голосом, как обычно, сказала:

– Я видела, что на уроках физкультуры одни мальчики во все глаза смотрели на других девочек, в то время как другие отводили от них свои взгляды. В нашем классе была девочка с довольно большим бюстом и сейчас-то я понимаю, почему почти все мальчики по-особому реагировали на нее. Но в то время я не придавала этому какого-нибудь значения. Мне даже казалось, что эта девочка испытывает неудобство оттого, что у нее такие большие груди, которые мешали ей бегать и прыгать на уроках физкультуры. У меня тогда были совсем маленькие груди, и я не обращала на них никакого внимания. Думаю, что мальчики на уроках физкультуры просто не смотрели в мою сторону. Я бегала и прыгала вместе с ними. Все было естественно и просто.

– Изменилось что-нибудь с того момента, когда, услышав о своей красоте, вы, как говорите, впервые внимательно рассмотрели свое лицо и тело, найдя их привлекательными?

– Я не сказала, что нашла свое лицо и тело привлекательными. Я лишь поняла, что не дурнушка.

Карина сделала паузу, возможно, подумав, что я буду оправдываться или прокомментирую ее замечание. Однако я молчал, предоставив ей самой возможность дальнейшего общения.

Не дождавшись моего оправдания или комментария по поводу ее замечания, Карина, не выражая никакого неудовольствия от моего молчания и не изменяя тембра своего голоса, стала отвечать на мой вопрос:

– Не думаю, что после того школьного эпизода и моего последующего пристального разглядывания себя в зеркале произошли какие-либо существенные изменения. Я оставалась такой же, как и была раньше. Не вертелась, используя ваши слова, перед зеркалом. Не пользовалась косметикой, хотя видела, что почти все мои одноклассницы прибегают к макияжу. Единственное, что, пожалуй, имело место, так это ощущение приятного, разливающегося по телу тепла от взглядов одноклассников, которые я подчас ловила на себе. Отныне я стала замечать эти взгляды. Но я не придавала им особого значения. Не упивалась тем, что стала, если так можно выразиться, предметом обожания. Не делала ничего, чтобы привлечь к себе внимание одноклассников.

Разумеется, мне было приятно, что кто-то считает меня красивой. Но я не обольщалась на свой счет, поскольку из-за пьянства родителей, вечно неприбранного и неуютного дома не могла пригласить к себе в гости ни девочек, ни тем более мальчиков из нашего класса.

По сравнению с другими девочками, часто менявшими наряды, я ходила практически в одном и том же. Старалась одеваться во все чистое и отглаженное, но старенькие платья и немодные фасоны джинсов не располагали к общению с кем-либо из одноклассников помимо школы. Но я не комплексовала по поводу своего внешнего вида. Глядя сейчас со стороны на ту школьницу, которой я была, можно, пожалуй, сказать, что моя красота служила тогда своего рода спасательным кругом для меня.

Я не могу объяснить почему, но вопреки тому что обычно считающаяся красивой девочка вызывает зависть у одноклассниц, которые могут устроить какую-нибудь подлость по отношению к ней, в классе ко мне относились вполне нормально.

Одноклассницы не травили меня, но и не навязывались в подруги. Одноклассники предлагали помощь, если у меня не получалось что-то с математикой, но всегда держались от меня на почтительном расстоянии, ни разу не переступив ту черту, за которой проявляется их наглость и развязность. Меня вполне устраивало такое положение, которое я стала занимать в старших классах. Ко мне никто в школе не приставал. Напротив, я ощущала какое-то непонятное уважительное отношение ко мне со стороны одноклассников.

И мне было комфортно со всеми, хотя больше всего мне нравилось одиночество. Точнее не одиночество, а возможность оставаться наедине с собой и предаваться своим фантазиям, в которых уже не было фей или волшебников, зато часто появлялся красивый, сильный и добрый принц.

– Принц на белом коне? – осторожно спросил я Карину.

– Почему на белом коне? – В свою очередь задала она мне недоуменно вопрос, на который, не дожидаясь моего ответа, сама же дала пояснение.

– Вовсе не на белом. И даже не на коне.

В моих девичьих фантазиях принц сам спускался с небес. У него не было крыльев, как у ангела. Не было и парашюта, как у летчиков. Он просто медленно опускался с небес на землю, подходил ко мне, брал меня за руку, так что у меня сердце замирало от радости, и уводил меня в какой-то неведомый край, где все цвело, благоухало, пело.

По мере того как во время анализа Карина делилась своими воспоминаниями и переживаниями, стало понятно, почему ей пришлось обратиться за помощью к психоаналитику.

Окончив школу и получив аттестат зрелости, молодая девушка уехала от родителей в Москву и предприняла попытку поступить в педагогический институт. Она не была уверена, что сможет сдать успешно вступительные экзамены. Но, к ее удивлению и радости, все устроилось как нельзя лучше. Карина прошла по конкурсу, поступила на первый курс педагогического института и получила место в общежитии.

Первые два года учебы были довольно трудными для Карины. И дело не только в том, что в отличие от школьной программы, постижение которой ей давалось легко, учеба в институте отнимала значительно больше сил и времени. Поскольку ей никто не помогал в материальном отношении, то приходилось подрабатывать, чтобы как-то свести концы с концами. Кроме того, в Москве у нее не было ни родных, ни знакомых, которые могли хотя бы психологически поддержать девушку, впервые оказавшуюся наедине с собой в таком большом городе. Да и на сокурсников по общежитию она не могла рассчитывать, так как ей ни с кем не удалось сойтись поближе.

В переходный период от школы к институту Карина превратилась в настоящую красавицу, на которую засматривались не только молодые люди, но и пожилые мужчины, с которыми ей приходилось сталкиваться подчас на московских улицах. Другая девушка воспользовалась бы своими природными данными и сделала все для того, чтобы как-то облегчить себе жизнь в столице. Но это было неприемлемо для Карины. Она избегала каких-либо знакомств, оставалась скромной, замкнутой в своем мире и недоступной для тех, кто предпочитал легкий флирт или короткие встречи, заканчивающиеся, как правило, ни к чему не обязывающими сексуальными отношениями.

После двух лет учебы в институте и пребывания в Москве Карина более или менее адаптировалась к столичной жизни. Правда, помимо лекционных и семинарских занятий в институте она предпочитала проводить большую часть времени или за учебниками в библиотеке, или в прогулках по столице, причем одна, а не в компании.

Кафе, рестораны и дискотеки ее вообще не интересовали, не говоря уже о том, что стипендии и тех небольших денег, которые ей удавалось иногда заработать, едва хватало на элементарное выживание.

Однажды, когда Карина была уже на четвертом курсе института, ей пришлось пережить нечто такое, что фактически предопределило ее последующую жизнь. Одна из студенток, с которой она жила вместе в комнате в общежитии, уговорила Карину пойти на день рождения к молодому человеку. Она умоляла ее, говоря о том, что от этой встречи зависит очень многое. Ей хотелось выйти замуж за москвича, а присутствие Карины, как убеждала она, будет способствовать реализации ее замысла. Карина не понимала, как она может помочь. Казалось бы, напротив, по сравнению с невзрачной внешностью этой студентки ее красота способна ослепить любого молодого человека. И это может оказать плохую услугу девушке. Но студентка так просила Карину пойти вместе с ней, что, не желая того, той пришлось согласиться. Тем более что зашедший к ним в общежитие молодой человек тоже просил Карину украсить своим посещением его день рождения. В назначенное время две девушки пришли к нему на квартиру. Там уже было несколько гостей, таких же, как они, студентов. Кого-то из них Карина знала по институту. Но среди гостей были и другие, с которыми она познакомилась впервые.

Среди последних был Сергей, высокий, довольно симпатичный студент из какого-то престижного вуза. Он оказался близким приятелем молодого человека, чей день рождения отмечался весело и беззаботно. Этот студент галантно ухаживал за Кариной, которая, поддавшись общему веселью, чувствовала себя на редкость комфортно. Вечер был в самом разгаре. Карина даже не заметила, как быстро пролетело время.

Посмотрев на часы и поняв, что надо возвращаться в общежитие, пока не закрылось метро, она стала торопить студентку, с которой пришла в гости. Та сказала, что останется на ночь в этом доме. Но Карине нечего беспокоиться, так как ее проводит Сергей. Они вместе пошли искать Сергея, который, как оказалось, в другой комнате о чем-то бурно разговаривал с именинником.

Услышав о том, что Карина собирается уходить, Сергей тотчас же вызвался ее проводить, но предложил сперва выпить на посошок. Поскольку он уже знал, что за весь вечер Карина не пригубила спиртного, а пила лишь сок, то он налил всем, кроме нее, какое-то красное вино, а ей дал бокал с апельсиновым соком.

Все дружно чокнулись. Карина отпила немного сока и, ища глазами место, хотела поставить куда-нибудь свой бокал. Но, услышав требовательный возглас присутствующих «Пей до дна, пей до дна!» и не желая портить радостного настроения другим, выпила содержимое бокала до конца.

Сергей стал прощаться со своим другом. Через какое-то время, когда он предложил Карине покинуть этот гостеприимный дом, оказалось, что та не может сдвинуться с места. У нее все поплыло перед глазами и, если бы Сергей не подхватил ее, она упала бы. Карина оперлась на руку Сергея и… отключилась. Когда Карина пришла в себя, то не сразу поняла, где находится и что произошло.

Она лежала на чужой кровати в расхристанной позе. Все тело ломило и сводило судорогой. На простыне проступали пятна крови. Голова была чудовищно тяжелой, не было возможности что-либо вспомнить. Только спустя какое-то время ей стало понятно, что произошло нечто ужасное. Тогда Карина еще не знала, что именно произошло после того, как, собираясь возвратиться со дня рождения в общежитие, она неизвестно от чего погрузилась в темноту и отключилась. Как позднее выяснилось, Карина стала жертвой сговора той студентки, с которой она жила в общежитии, ее молодого человека и Сергея. Последний, увидев ее однажды, захотел поближе познакомиться с ней. Но жившая с ней студентка сказала ему и своему другу, что это «пустой номер», так как Карина ни с кем не встречается и является недотрогой.

Тогда Сергей предложил своему другу и его подруге простой план. Надо устроить день рождения и во что бы то ни стало уговорить Карину прийти. Так была расставлена ловушка для бедной девушки, которая ни о чем не подозревала.

Во время дня рождения Сергей ненавязчиво ухаживал за Кариной, чтобы не вызвать у нее каких-либо подозрений. Заранее был продуман финал, когда он незаметно подсыплет ей в бокал снотворное с небольшой дозой наркотического средства. И как только Карина отключится, молодые люди перенесут ее в спальню и оставят наедине с Сергеем.

На следующий день, когда Карина пришла в себя и поняла, что случилось, она впала фактически в невменяемое состояние. Она не могла встать с кровати и оставалась ко всему безучастной. Только позднее выяснилось, что Сергей несколько раз заходил к ней, приносил попить и говорил, что все образуется. Видя ее безвольное состояние, он вечером лег к ней в кровать, обнял, пытался успокоить и снова овладел ею. Так продолжалось два дня, после чего Сергей на своей машине отвез девушку в общежитие. Карина была в отчаянии и не знала, что делать. Узнав о случившемся, одна из девушек, с которой они жили вместе в общежитии, разорвала отношения с другой, заманившей Карину в ловушку. Она настоятельно советовала Карине обратиться в милицию и рассказать обо всем. Сергей и его сообщники, возмущалась она, должны понести заслуженное наказание. Карина была настолько раздавлена физически и нравственно, что вряд ли бы сама стала заявлять в милицию о том, что с нею произошло.

Но ее защитница, уверенная в том, что любое преступление, тем более такое, как изнасилование, не должно оставаться безнаказанным, пошла в милицию, сообщила о происшедшем и сказала, что по состоянию здоровья потерпевшая не может прийти к ним сама.

В тот же день участковый милиционер пришел к Карине и заявил, что для открытия уголовного дела необходимо подать письменное заявление. Под давлением своей защитницы девушка написала его. Прошло несколько дней. Карину вызвали в милицию, где ей пришлось отвечать на вызывавшие у нее боль, стыд и отвращение вопросы. Как потом она узнала, в милицию были вызваны также Сергей и отмечавшие день рождения студенты. Неделю спустя в общежитие к Карине пришел отец Сергея. Он принес с собой большую сумму денег и хотел договориться о том, чтобы девушка забрала свое заявление из милиции.

Отец Сергея продумал до мелочей, что и как будет говорить. Он надеялся, что девушка окажется достаточно разумной, чтобы реально оценить сложившуюся ситуацию. Во всяком случае он постарается донести до нее ту мысль, что если дойдет до суда, то его адвокаты все равно выиграют это дело, поскольку сам факт изнасилования доказать невозможно. А так девушка получит возможность приобрести на предложенные им деньги то, что она пожелает, вплоть до однокомнатной квартиры где-нибудь на окраине Москвы. Все это отец Сергея собирался сказать Карине. Однако, увидев ее, он был поражен ее необычайной красотой.

Несмотря на подавленное и измученное состояние девушки, ее лицо показалось ему настолько неправдоподобно божественным, что он утратил дар речи. Отец Сергея не смог предложить красавице деньги в качестве отступного за своего беспутного сына. Он лишь попросил прощения за случившееся, виновником чего был его сын, и спросил, чем он может помочь девушке. Карина ничего не ответила. Растерянный и смущенный отец Сергея оставил свою визитную карточку и поспешно удалился.

Не прошло и трех дней, как он снова пришел к Карине. На этот раз отец Сергея рассказал ей о том, что несколько лет тому назад его жена погибла в автомобильной катастрофе, он долго переживал эту потерю, не уделял должного внимания воспитанию сына и вырастил, как он выразился, морального урода.

Он еще раз попросил у девушки прощения и, немного замявшись, но решительно предложил ей выйти за него замуж.

– Вот это да! – воспользовавшись минутной паузой и растягивая слова, произнес Разумовский.

– Ха! – хмыкнул Киреев. – Хитрый старикашка! Одним ударом захотел убить двух зайцев. Спасти от тюрьмы своего сына-паршивца и заполучить в жены красавицу.

– Разве так бывает! – удивился молодой психоаналитик.

Лишь профессор Лившиц ничего не произнес. Он сидел молча и, казалось, думал о чем-то своем. Профессор был то ли потрясен рассказом Вайсмана, то ли осмысливал сложившуюся ситуацию.

Переведя дух и как бы отвечая на недоумение молодого психоаналитика, Вайсман продолжил свой рассказ.

– Я тоже был удивлен, когда моя пациентка сказала о сделанном ей предложении со стороны отца, сын которого оказался не столько паршивцем, сколько мерзавцем и подонком. Но еще больше я был удивлен тем, что, как оказалось, Карина приняла это странное предложение.

В это мгновение молодой психоаналитик поперхнулся, моментально схватил свой бокал и отпил от него.

Киреев недоуменно посмотрел на молодого коллегу, но ничего не сказал. Вайсман переждал эту немую сцену, после чего продолжил свое повествование.

Он пояснил, что на его вопрос, почему Карина приняла предложение в общем-то незнакомого мужчины, пациентка не смогла ответить что-либо вразумительное. Она лишь сказала, что в тот момент у нее наступил какой-то ступор. Карина не хотела жить, но у нее не было сил, чтобы покончить с собой. Рассказ отца Сергея о трагической смерти жены никак не затронул ее. Вместе с тем у нее отсутствовало и чувство мщения по отношению к его сыну. В тот момент ей было все равно. По ее собственному выражению, у нее наступила атрофия чувств, а восприятие реальности полностью исчезло. Она даже не помнила, что ответила отцу Сергея. Последующие несколько дней прошли для нее как в тумане.

Отец Сергея предпринял все возможные усилия к тому, чтобы перевести Карину в свой загородный дом и договориться с работниками загса о срочной регистрации брака. Без каких-либо торжеств, не привлекая к себе внимание окружающих, они стали мужем и женой.

Муж Карины не был стариком. Тогда этот 47-летний преуспевающий бизнесмен выглядел бодрым, энергичным, порядочным мужчиной, настолько очарованным необыкновенной красотой своей молодой жены, что делал для нее все возможное и невозможное. Он окружил Карину теплом и заботой, сделав все для того, чтобы ничто не напоминало ей о происшедшем с ней несчастии. Замяв дело об изнасиловании девушки, он срочно отправил своего сына учиться за границу и фактически порвал с ним дальнейшие отношения. Прошло немало времени, прежде чем Карина пришла в себя и немного оттаяла.

Муж ввел ее в круг своих знакомых, и она стала посещать различные мероприятия, включая деловые встречи мужа, презентации, официальные обеды и иного вида застолья. Все окружающие приходили в восторг от ее неземной красоты. Мужчины рассыпались в комплиментах и завидовали ее мужу. Женщины стремились познакомиться с ней, были любезны и предупредительны, хотя за глаза некоторые их них считали ее расчетливой и хитрой провинциалкой, подцепившей богатого мужа.

Печать глубоко пережитой трагедии незримо лежала на всем облике Карины. Но она не портила впечатления от потрясающей красоты молодой женщины. Скорее, напротив, придавала ей какую-то загадочность и таинственность, что вызывало, помимо всеобщего восхищения, желание находиться рядом с ней.

Сама же Карина чувствовала себя глубоко несчастной. Но она научилась улыбаться сквозь слезы, вести себя соответствующим образом на официальных приемах и не подавать вида, что ей это все абсолютно безразлично. Муж не ограничивал свою молодую жену ни в каких расходах. Напротив, он покупал ей изысканные наряды и дарил дорогие украшения. Видя, что это доставляет радость мужу, Карина неизменно благодарила его, но сама не испытывала потребности в приобретении чего-то нового и тем более дорогостоящего. Став неожиданно для себя обеспеченной женщиной, она по-прежнему оставалась скромной и непритязательной.

Общество других людей, с которыми в интересах мужа она обязана была встречаться, тяготило ее. Единственное, что ее радовало, так это загородный дом с прекрасным благоухающим садом и возможность побыть наедине с собой, полюбоваться подстриженным садовником газоном и послушать пение птиц, успокаивающе действующих на ее психику.

Прошло несколько лет супружеской жизни. Она с благодарностью относилась к своему доброму, щедрому мужу, но так и не полюбила его той любовью, о которой мечтала в девичестве. Пережитый ею стресс оказался столь сильным и разрушительным для ее организма, что, несмотря на все старания мужа, у них не было своих детей.

Интимные отношения не вызывали у нее ни какого-либо особого желания, ни захватывающего дух восторга. Скорее, они стали для нее некой внутренней обязанностью перед мужем, свидетельствующей о покладистом характере женщины, испытывающей чувство благодарности к мужчине, отнесшемуся к ней с пониманием, терпением и благородством.

Однажды они с мужем были приглашены на выставку одного художника, чьи полотна стали входить в моду и приобретались состоятельными людьми. Карина не разбиралась в живописи, но она с удовольствием ходила на подобные мероприятия, где можно было делать вид, что внимательно рассматриваешь картины, и тем самым избегать светских разговоров или, по крайней мере, сводить их к минимуму.

Со временем она приобрела несколько альбомов и, познакомившись с различными направлениями в живописи, могла не только различать некоторые школы, но и высказывать свои суждения о них, не боясь попасть впросак. На выставке модного художника Карина чувствовала себя вполне уверенно. Ей понравились его картины, особенно портреты, на которых были запечатлены известные политические деятели и представители художественной интеллигенции, включая писателей, музыкантов. Муж тоже был в восторге от ряда портретов художника, и ему пришла в голову идея заказать портрет своей жены.

Когда Карина узнала о желании мужа запечатлеть ее очаровательный облик на полотне, она испытала смущение. Ей не хотелось позировать и выставлять себя напоказ перед посторонним мужчиной. Однако муж уговорил ее, идя навстречу его пожеланиям, она согласилась позировать художнику. Муж переговорил с ним, предложил достойную плату за его работу. Была достигнута договоренность, что художник приедет в их загородный дом, чтобы рисовать портрет жены.

Неделю спустя художник принялся за работу. Как и другие мужчины, он был восхищен неподражаемой красотой Карины. Уже при первой же встрече, окинув ее профессиональным взглядом, он замер в восхищении и какое-то время не мог прийти в себя. Карина оказалась терпеливым клиентом. Она послушно меняла поворот головы, положение своих рук и прическу, пока художник не нашел тот ракурс, который представился ему наиболее приемлемым для выполнения своей работы.

Во время предварительных набросков художник мило беседовал с Кариной и рассказывал ей различные истории, в том числе и о том, с чем ему приходилось сталкиваться при выполнении отдельных заказов. Он с таким юмором и так неподражаемо передавал интонации тех капризных дам, портреты которых ему приходилось рисовать, что Карина не только понимающе улыбалась, но и подчас не могла удержаться от смеха.

Художник оказался потрясающим рассказчиком. Его вдохновенные и не лишенные остроумия речи ничуть не мешали выполнению профессиональной работы. Он так непринужденно и легко говорил, что первоначальная настороженность и скованность Карины бесследно исчезли.

Она не испытывала усталости от долгого пребывания в одной и той же позе. А когда художник отрывался от работы и делал перерыв, чтобы дать возможность отдохнуть не столько себе, сколько Карине, они в непринужденной обстановке пили чай и продолжали беседовать, как будто давно знали друг друга.

После двух дней работы художнику пришлось срочно улететь по делам в Париж, где для подписания контракта по организации выставки его картин в одном из престижных просмотровых залов требовалось его личное присутствие. Но он обещал вернуться в ближайшее время, чтобы продолжить работу над портретом. В его отсутствие неожиданно для себя Карина обнаружила, что ей чего-то не хватает. Сидя на веранде и слушая пение птиц, она вспоминала рассказанные художником истории, и в щебетании птиц ей слышался его переливающийся смехом голос. Карина поймала себя на том, что, ложась спать, вспоминала художника, чьи волнистые волосы, изящные руки и карие глаза незаметно запали ей в душу. Она боялась признаться себе в том, что с несвойственным ей ранее нетерпением ждет возвращения художника в их загородный дом. Следующая их встреча была своеобразной мукой для их обоих.

Художник свободно и красочно делился с Кариной своими впечатлениями не только о Париже, но и других заграничных поездках. Она зачарованно слушала его и искренне смеялась над наиболее удачными шутками. В то же время в атмосфере их взаимного присутствия незримо нарастал накал сильнейшего напряжения, способный вызвать не только гром, но и молнию, которая могла сразить обоих наповал. Подчас художник застывал с кистью в руке, не в силах оторвать своего взгляда от оригинала. Он все еще пытался шутить, но неожиданно сбивался во время своего говорения, в результате чего в комнате повисало тягостное молчание. Карина не могла не заметить, что ее красота неотразимо действовала на художника и что в процессе написания ее портрета в его профессиональном взгляде появилось что-то такое, что заставляло учащенно биться ее сердце. Порой доходило до того, что сердце Карины готово было вырваться из груди. Какая-то доселе незнакомая дрожь пробегала по ее телу, и кровь приливала к ее лицу. Она чувствовала себя ужасно неловко, когда под его горящим взглядом горячая волна накрывала ее с головой.

Пока художник рисовал, а Карина позировала, все эти невидимые импульсы не мешали ни его профессиональной деятельности, ни ее внутреннему покою. Однако как только был сделан перерыв и она предложила художнику чай, эти ранее невидимые и скрываемые друг от друга импульсы дали о себе знать. Во время совместного чаепития Карина почувствовала растерянность и смущение, в то время как голос художника стал более глухим, чем ранее, а его взгляд не столь открытым, как при первой их встрече.

Так случилось, что, когда Карина подливала из маленького, изящного чайника в чашку художника заварку, их руки коснулись друг друга. Между ними произошло своеобразное короткое замыкание, которое пробило обоих электрическим током. Художник чуть не выронил чашку, расплескав содержимое на блюдце. Карина, как ошпаренная, опустила чайник на стол и, чтобы скрыть свое смущение, взяла бумажную салфетку и стала зачем-то мять в ее в руках. Они избегали смотреть друг другу в глаза и, оказавшись в неудобном для обоих положении, быстро покончили с чаем, после чего художник возобновил свою работу.

Вечером, разговаривая со своим мужем, Карина чувствовала себя разбитой. От него не ускользнуло ее состояние, и он, заботливо уложив жену в постель, посоветовал ей принять успокаивающее средство, которое по настоянию врачей она принимала в период своего предшествующего кризиса.

До конца не осознавая того, что с ней происходит, Карина испугалась своего собственного состояния. В последующие дни она панически боялась интимных отношений с мужем и под видом недомогания старалась не допустить их, но так, чтобы он ничего не заметил и не обиделся. Она не могла поделиться с мужем своими переживаниями. При всей своей доброте и щедрости он оказался довольно ревнивым и, на собственном опыте прочувствовав неотразимое влияние ее красоты на мужчин, старался по возможности не отпускать ее от себя.

Карина по-своему тепло и уважительно относилась к своему мужу. Она ни с кем не флиртовала и не давала поводов для какой-либо ревности. Тем не менее, когда однажды они затронули эту тему, ее удивили его суждения. В шутливом тоне муж сказал Карине, что ревность – это пережиток, когда ревнует женщина, но это – бдительность, когда ревнует мужчина. Тогда она поняла, что за шутливым тоном мужа скрывается его озабоченность и настороженность по поводу возможной неверности женщины, тем более молодой и столь обворожительной, какой была Карина.

Ей не хотелось причинять боль своему мужу, и она даже в мыслях не могла допустить того, что другой мужчина способен вызвать у нее какие-либо волнующие чувства. Однако ей пришлось признаться себе, что художник начинает ей все больше и больше нравиться не как профессионал, а как мужчина, с которым ей и интересно общаться и который вызывает у нее ранее не испытываемую дрожь. Испугавшись самой себя, Карина прикинулась больной и перестала позировать.

Поскольку художник успел сделать необходимые ему наброски, то ему не составляло труда завершить начатую работу в ее отсутствие. Ее образ настолько врезался в его профессиональную память, что он мог с закрытыми глазами воспроизвести в своем воображении все изгибы ее прелестных губ, выражение глубоко запавших в его душу неподражаемых глаз и все те характерные особенности ее необыкновенно лица, которые вызывали такое восхищение у многих мужчин. Когда работа над портретом Карины была завершена, художник попросил у ее мужа разрешение представить этот портрет на его очередной выставке, прежде чем он останется навсегда в загородном доме заказчика.

Довольный выполненной работой заказчик согласился на это предложение. Он испытывал гордость оттого, что у него такая красивая жена, и ему было лестно слышать те восхищенные отзывы, которые исходили из уст его коллег и знакомых, поздравивших его с таким неподражаемым шедевром. По всему было видно, что художник вложил всю душу в портрет жены заказчика.

Карина выглядела на портрете как живая. Казалось, еще немного – и изображенная на картине молодая, невообразимо красивая женщина спокойно выйдет из обрамляющей ее со вкусом подобранной рамы и величаво присоединится к тем, кто с восторгом смотрит на нее.

Поползли слухи, что столь поразительного сходства между оригиналом и портретом художник достиг потому, что он влюблен в эту женщину. Только влюбленному художнику-мужчине под силу так точно передать все тонкости фигуры и лица женщины. Эти слухи дошли до ушей мужа Карины. До завершения работы выставки он забрал выполненный художником портрет и, повесив его в загородном доме, исподволь наблюдал за тем, как реагирует на этот портрет его жена.

Испытывая чувство вины, Карина сдержанно оценивала мастерство художника и в присутствии мужа не позволяла себе никаких лишних эмоций, способных вызвать у него подозрительность и ревность. Оставаясь же наедине со своим портретом, она мысленно переносилась в то время, когда имела возможность наблюдать за художником в процессе его работы или непринужденно и раскованно беседовать с ним во время чаепития. Эти воспоминания вызывали у нее одновременно радость и боль, трепет и отчаяние.

Несколько раз художник предпринимал усилия, чтобы встретиться с Кариной. Но она находила различные отговорки и делала все для того, чтобы не встречаться с ним наедине. Однажды на каком-то званом вечере их пути пересеклись. Карине пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не выдать своего волнения. Поскольку ее сопровождал муж, то она ни на шаг не отходила от него, боясь не столько его неодобрения, сколько самой себя. После этой случайной встречи, воспоминания о которой вызвали бурю противоречивых чувств в ее душе, несколько дней Карина была рассеянной и отрешенной. Муж не мог не заметить происшедшую в жене перемену и, обуреваемый ревностью, тщательно пытался скрыть от нее свое раздражение.

Сердце Карины разрывалось на части. Она испытывала потрясение от внезапно обрушившихся на нее и всеми силами сдерживаемых чувств, которые разбудил в ней художник. В то же время она корила себя за эти готовые вырваться наружу чувства, которые могли причинить боль доброму и щедрому мужу.