Текст книги "Криминалистические аспекты доказывания по уголовным делам"

К мерам, нейтрализующим негативные факторы, позволяющим расширить доказательственный ресурс по делам о кражах, относятся:

1. Специализация правоохранительных органов, учитывающая специфику правовой природы и криминальных свойств наиболее распространенных подвидов и отдельных групп краж.

2. Использование преимуществ анализа и обработки доказательств по всем преступлениям, входящим в серию, для установления всех обстоятельств, подлежащих установлению.

3. Максимальное использование существующих систем учета и регистрации, данных оперативно-розыскного и криминалистического учета по похищенному имуществу, по орудиям взлома, по лицам, подозреваемым в совершении аналогичных преступлений, по лицам, отбывшим наказание за совершение аналогичных преступлений, по территории и т. д.

4. Осуществление расследования на основе разработанных алгоритмов деятельности применительно к различным типовым ситуациям соответствующих подвидов краж.

5. Использование в расследовании всех направлений работы по установлению виновного: от места происшествия – к личности виновного (виновных); от личности потерпевшего – к личности виновного; от похищенного (предмета посягательства) – к личности виновного; от нескольких преступлений, объединенных признаком серийности, – к личности виновного; от преступной антиобщественной личности или антисоциальной группы – к личности виновного.

6. Увеличение доказательственного ресурса за счет более эффективного участия в расследовании лиц, обладающих специальными познаниями, необходимыми в выявлении, фиксации, оценке и использовании доказательств.

7. Широкое использование возможностей различной специальной охранной аппаратуры, камер наблюдения и т. п. То есть применение технологий, с одной стороны, затрудняющих преступнику проникновение в помещение и завладение хранящимся там имуществом и ценностями, с другой – создающих условия для фиксации следов преступления, которые могут трансформироваться в судебные доказательства.

4.2. Криминалистические особенности доказывания по делам об убийствах

Убийства наряду с кражами являются одним из наиболее древних и распространенных видов преступлений. Как и в кражах, специфику процесса доказывания определяют правовая и криминалистическая природа каждого из видов (групп) убийств. Ранее отмечалось, что криминалистическая классификация преступлений отличается от уголовно-правовой, так как обусловлена учетом собственных аспектов, необходимых для реализации поисковых, идентификационных, доказательственных функций. Вывод о конкретной разновидности убийства, его месте в криминалистической классификации, а также о соответствующем ему подходе к расследованию можно подчас сделать лишь в процессе доказывания, при наличии достаточной информации об определенных обстоятельствах совершенного деяния. Так, когда по делу установлен обвиняемый, преступление является очевидным, и наоборот, когда нет лица, которое можно было бы заподозрить в убийстве, речь идет о неочевидном убийстве. Очевидными, как правило, являются бытовые убийства – на почве ссоры, вследствие совместного распития спиртных напитков и т. п., совершенные в присутствии свидетелей. Такой группе убийств соответствует своя логика доказывания.

Когда же убийца происходит из окружения жертвы (в силу родства, близкого знакомства, совместной работы и т. п.) и на него в первую очередь может пасть подозрение, нередко инсценируются несчастный случай или смерть от иных причин. Подобная ситуация обусловливает собственную логику доказывания, соответствующие криминалистические методы, позволяющие изобличить инсценировку, компенсировать дефицит доказательств, образующийся вследствие уничтожения и маскировки следов, указывающих на причастность лица к преступлению.

По делам об убийствах применяются различные приемы сбора доказательств по установлению виновного лица, которые можно выразить следующим образом:

от места совершения преступления, следов, оставленных на месте преступления и на трупе, – к лицу, совершившему убийство;

от круга знакомых потерпевшего – к лицу, которому было выгодно устранить жертву, и далее – лицу, совершившему убийство;

от содержания мотива и цели убийства – к носителю таковых и далее – к лицу, совершившему убийство;

от сведений, характеризующих деятельность, интересы и статус жертвы (социальное и должностное положение; сферы деятельности, владение определенным имуществом и ценностями, имущественными правами, секретами и т. п.), – к лицам, имеющим конкурирующие интересы и далее – к лицу, совершившему убийство;

от способа действий по совершению убийства (в способе проявляются бытовые, преступные навыки и привычки, специализация, приемы использования определенного орудия преступления и др.) – к носителю таких качеств и навыков, и далее – к лицу, совершившему убийство;

от антисоциальной группы (преступного образования) или ее (его) конкретного представителя – к лицу, совершившему убийство;

от суммарной информации, полученной по нескольким преступлениям, объединенным аналогичными признаками, – к лицу, совершившему серию умышленных убийств;

от следов, образуемых действиями до и после нападения на жертву (при подготовке, маскировке преступления и его совершении), – к лицу, совершившему убийство;

от аналога типовых действий убийцы (типовой модели) – к реконструкции конкретного убийства, обеспечивающей сбор более полной доказательственной базы, и далее – к лицу, совершившему убийство.

В силу различной уголовно-правовой оценки, учитывающей субъективную сторону состава преступления, особую проблему представляет установление цели, мотива, направленности умысла виновного. Признаки субъективной стороны состава убийства, по сравнению с другими его элементами, очень своеобразно отображаются в виде следов-последствий. Выявление, расшифровка, фиксация, оценка и использование подобных следов осуществляются с соблюдением определенных правил.

Изучение судебной и прокурорской практики свидетельствует о том, что большинство ошибок при квалификации преступлений происходит либо из-за непонимания субъективных признаков составов, либо по причине неглубокого их выяснения на предварительном следствии или в суде.

В следственной и судебной практике встречаются трудности, связанные с правильной квалификацией преступлений против личности, когда наступает смертельный исход. Обусловлены эти трудности и ошибки тем, что смерть является объективным последствием преступных действий по целому ряду составов, поэтому доказывания только объективной стороны состава преступления для правовой оценки содеянного недостаточно, а для установления психического отношения к содеянному (вины) у следователя нередко не хватает знаний и навыков при сборе необходимых доказательств.

Вместо того чтобы в ходе расследования искать доказательства, указывающие на внутреннее отношение виновного лица к содеянному, правильно оценивать их, следователи идут по пути упрощенчества либо просто завышают квалификацию. Меры прокурорского надзора не всегда обеспечивают в должной степени полную объективность и всесторонность. При рассмотрении дела в суде подобная неисследованность вызывает осложнения, выражающиеся в невозможности разрешения необходимых вопросов при постановлении приговора (п. 3, 4, 5 ч. 1 ст. 299 УПК РФ), и может привести либо к необоснованному приговору, либо к необходимости существенно восполнить пробелы предварительного следствия в судебном заседании.

При убийстве должен быть доказан прямой или косвенный умысел на причинение смерти потерпевшему. Покушение на убийство возможно только с прямым умыслом.

При прямом умысле лицо, осознавая общественно опасный характер своих действий, предвидит возможность или неизбежность определенного общественно опасного последствия и желает его наступления, а при косвенном умысле, осознавая общественно опасный характер своих действий, предвидит только возможность общественно опасного последствия, сознательно допуская его.

Как справедливо отмечает Е. А. Доля, «преступление отражается в окружающем мире различными сторонами и свойствами. Однако не все из них находят прямое отражение в действительности… Сказанное, в частности, относится к умыслу и цели преступника, но это не значит, что они не могут быть установлены в процессе доказывания по уголовному делу. Возможность их познания заложена в самом событии преступления»[173]173
  Доля Е. А. Соотношение гносеологической и правовой сторон доказывания в российском уголовном процессе // Государство и право. 1994. № 10. С. 121, 128.


[Закрыть]. Здесь познание сущности преступления, которое недоступно для чувственного познания, осуществляется с помощью рациональной формы познания на логическом уровне.

Какова же должна быть логика (алгоритм) доказывания направленности умысла по делам об убийствах?

Ответ мы находим в судебной практике. При разрешении уголовных дел указанной категории исходят из того, что предвидение субъектом преступления неизбежности наступления определенных общественно опасных последствий свидетельствует и о желании их наступления, т. е. о прямом умысле на причинение конкретных последствий, в частности смерти.

Это правило особенно важно в ситуациях, когда потерпевший умер, виновный стремится скрыть или смягчить свою вину, очевидцы причинения ранения отсутствуют, других же доказательств направленности умысла не добыто.

Уголовно-правовая формула, указывающая на соответствие объективных и субъективных признаков состава преступления, имеет криминалистическое выражение, и заключается оно в следующем. Установление интеллектуального и волевого элементов вины лица возможно, если основываться прежде всего на сведениях о способе его действий, механизме причинения смерти и исходить из определенных данных о личности виновного, жертвы и сведений об обстановке совершения преступления.

При убийстве совершаются, как правило, активные, динамичные, разнообразные, хотя обычно и кратковременные, действия, оставляющие характерные следы на теле и одежде жертвы и в иной материальной обстановке (на месте происшествия), поэтому существенная информация о направленности умысла виновного содержится, прежде всего, в механизме причинения ранения.

Так, если по делу установлено, что лицо сознательно наносило удары в жизненно важные органы (центры) потерпевшего орудием, которым можно причинить смерть, и с достаточной для причинения смерти силой, то тем самым можно считать установленным, что виновный действовал с прямым умыслом на причинение смерти, т. е. предвидел неизбежность смертельного исхода и желал его.

При установлении вины необходимо проверить совпадение судебно-медицинских понятий о жизненно важных центрах человека с представлениями о них причинителя ранения. Как уже отмечалось, такое совпадение имеет место в случаях нанесения ударов в область головы и левую часть грудной клетки. Нанесение же даже ножевого ранения, например, в брюшную полость, с житейской точки зрения, часто не является ударом в жизненно важный центр. В таких случаях, не добыв дополнительных данных о пределах предвидения лица, основанных на его определенных знаниях и навыках, как правило, не представляется возможным доказать прямой умысел на лишение жизни, а следовательно, квалифицировать содеянное в случае, когда смерть не наступила, как покушение на убийство.

Дополнительные данные могут быть получены при анализе информации о профессии лица, характере выполняемых им работ, бытовых навыках, интересах. Для оценки пределов предвидения и последствий надо проверить, обладает ли виновное лицо профессиональными, а значит, бо́льшими знаниями, чем обычные люди. Подобными знаниями располагают несколько категорий лиц. Это медицинские работники, лица, имеющие отношение к ряду спортивных дисциплин, представители специальных подразделений силовых ведомств и т. п., а также лица, занимающиеся профессиональным убоем скота, лица определенных национальностей, у которых приготовление пищи связано с убоем животных, и т. п. Лицо, обладающее специальными познаниями и навыками, предвидит развитие причинной связи от своих действий шире, чем лицо, которое руководствуется лишь общепринятыми житейскими представлениями.

При расследовании преступлений, совершенных подростками, особое внимание следует обращать на установление пределов предвидения последствий их действий. В силу недостаточного интеллектуального развития и житейского опыта, принятых в среде подростков представлений и образа действий (способа разрешения конфликтов) подростки в определенных ситуациях предвидят лишь ближайшие последствия своих насильственных действий.

Характеристика орудия преступления также играет важную роль в выявлении направленности умысла. Существует криминалистическая классификация различных видов орудий. По возможности причинения смерти они располагаются в следующем порядке: огнестрельное, рубящее (топор, сечка, тесак), колюще-режущее (ножи: финский, кухонный, столовый, перочинный), колющее (ножницы, стамеска, шило, вилы), режущее (бритва), тупые предметы (кастет, молоток, гаечный ключ, гиря, кирпич, труба, камень) и др. При определенных условиях любым из перечисленных орудий можно причинить смертельное ранение.

Использование оружия, поражающие свойства которого и по житейским понятиям, и в судебной практике оцениваются однозначно, при направленности ранения в жизненно важный центр расценивается как свидетельство наличия у использовавшего его лица прямого умысла на причинение смерти. Таким орудием является огнестрельное оружие определенного вида (например, охотничье ружье, ружье крупного калибра с большим зарядом). Аналогично решается вопрос при осознанном нанесении ранения в область головы лезвием топора значительной массы.

Использование колюще-режущих и тупых орудий может быть оценено по-разному: они могут быть отнесены к орудиям, свидетельствующим о предвидении неизбежности смерти и желании ее наступления, но могут и не являться таковыми. При этом следует руководствоваться таким критерием оценки: если использовано орудие, существенно увеличивающее силу удара, имеющее значительные поражающие свойства, когда тяжесть телесного повреждения достигается главным образом за счет массы предмета либо других его свойств (остроты, длины и т. п.), может быть доказуем прямой умысел к причинению смерти.

Дополнительным доводом при оценке характера орудия как обладающего значительными поражающими свойствами может служить признание его холодным оружием. В связи с тем, что изготовление, ношение холодного оружия составляет самостоятельный состав преступления и что среди орудий преступления (колюще-режущих, рубящих и тупых предметов) может находиться холодное оружие (кинжал, финский нож, штык, кастет, свинцовые печатки и др.), для решения этого вопроса следует проводить криминалистические экспертизы.

Наряду с установлением осведомленности лица относительно части тела, куда наносится удар, и орудия, способного причинить смерть, для доказывания прямого умысла необходимо установить силу удара.

О силе удара при использовании колюще-режущих орудий могут свидетельствовать глубина раневого канала, наличие проникающего ранения, характер повреждений костей, сухожилий и другие подобные признаки, на которые укажет судебно-медицинский эксперт. При нанесении ударов тупыми предметами о силе ударов может свидетельствовать характер переломов костей, разрывов внутренних органов и т. д. Как уже отмечалось выше, при причинении ранения из огнестрельного оружия вопрос о силе предрешен характером самого орудия.

О направленности прямого умысла на лишение жизни при наличии всех рассмотренных факторов могут свидетельствовать и сравнительно несильные, но интенсивные удары.

Анализируя силу и интенсивность ударов, следователь должен учитывать, обладает ли данное лицо соответствующими навыками (профессиональными, бытовыми, спортивными, преступными) нанесения ударов достаточной для причинения смерти силы, точности, в сочетании с применением специального приема, большого количества в течение короткого промежутка времени и т. п.

Следует, однако, иметь в виду, что обстановка, в которой происходило убийство, а также данные, характеризующие потерпевшего, в том числе его защищенность, поведение в момент взаимодействия с виновным, могут облегчить действия виновного или препятствовать им, повлиять на них таким образом, что возникнет определенное несоответствие между направленностью умысла при реализации его и наступившими последствиями.

В обстановку совершения убийства включаются такие факторы, как степень освещенности места, где совершается убийство, стесненность действий виновного одеждой, размер помещения, возможность выбора из находящихся на месте преступления орудий нападения.

Факторы, относящиеся к защищенности потерпевшего от ранения, определяются характером одежды, головного убора, позой в момент нанесения ему удара и др.

Как уже отмечалось, для установления косвенного умысла к смерти достаточно доказать, что виновный предвидел возможность наступления смерти и сознательно допускал такое последствие своих преступных действий.

Для установления косвенного умысла к смерти опять-таки решающую роль играют часть тела, куда наносятся удары, сила, количество ударов, в ряде случаев продолжительность времени, в течение которого они наносились. Так, судебная практика признает обоснованным косвенный умысел к смерти при нанесении колюще-режущим орудием проникающего ранения в область брюшной полости.

В случае нанесения даже сильных ударов колюще-режущими орудиями, но в такие части тела, как рука, нога, ягодица, если смерть в результате ранения наступила, о косвенном умысле к смерти вопрос в судебной практике, как правило, не возникает. Так как это нетипичный результат такого рода ранений, причинитель не предвидит возможности смертельного исхода и, следовательно, не допускает его. Поскольку смерть в таких случаях наступает от большой кровопотери в результате повреждения крупных кровеносных сосудов, попадание в которые виновный не предвидит, но должен был и мог предвидеть при обдумывании своих действий, то по отношению к такому последствию, как смерть, обосновывается неосторожная вина. Пределы предвидения при этом ограничиваются тяжким вредом здоровью, возможность наступления которого допускается почти всегда при противоправном проникновении в живую ткань организма человека.

Какими же средствами располагает следователь для доказывания такого элемента субъективной стороны состава преступления, как вина по делам об умышленных убийствах?

Судить о форме вины преступника по отношению к последствиям приходится, главным образом, по способу его действий в момент совершения преступления. В связи с этим важнейшим средством проверки выдвигаемых версий являются результаты судебно-медицинского исследования трупа, освидетельствования обвиняемого, осмотра места происшествия, судебнокриминалистического исследования орудия преступления, а также данные, характеризующие личность обвиняемого. Рассмотрим эти средства.

При изучении личности обвиняемого для установления характера его вины необходимы следующие данные:

возраст (как соотносится возраст виновного с возрастом потерпевшего);

физическое развитие (рост, телосложение);

физическая сила, ловкость (если виновный физически сильный человек, осознает ли он свои свойства и способности, соотносит ли он с аналогичными данными потерпевшего);

состояние психики, интеллекта, черты характера (жестокость, дерзость, осторожность, общительность, склонность к дракам, нанесению телесных повреждений и т. п.);

обладание определенными орудиями преступления;

наличие специальных знаний, характер, место работы, профессия, наличие определенных интересов (медицинские знания, знание орудий преступления и т. п.);

наличие навыков нанесения ударов достаточной силы, интенсивности, точности, применения специального приема (навыки могут быть бытовые, профессиональные, спортивные, преступные);

судимость, опыт в совершении и сокрытии преступлений, преступные уловки;

действия виновного, предшествовавшие преступлению и последовавшие за ним, мотив и цели.

Сбор данных о личности виновного осуществляется с начального этапа расследования убийства. Получить такую информацию в принципе можно в ходе проведения любого процессуального действия. В дальнейшем информация подтверждается официальными документами, путем использования соответствующих оперативно-справочных учетов.

Когда установлено лицо и по делу собрано достаточно данных, указывающих на то, что смерть потерпевшего наступила в результате действий виновного, следователь предъявляет этому лицу обвинение. Обвинение, как правило, не является окончательным ввиду неисследованности субъективной стороны состава преступления. К моменту допроса следователь может располагать лишь определенной (первичной) информацией об обстоятельствах, относящихся к субъективной стороне состава преступления.

Судить о намерениях виновного можно, прежде всего основываясь на его собственных показаниях. При этом важно, чтобы показания были подробными и конкретными, выражали отношение этого лица к содеянному. Задача следователя – сформулировать вопросы таким образом, чтобы они способствовали установлению обстоятельств рассматриваемого преступления, способа и механизма его совершения, данных о личности виновного и потерпевшего, характера обстановки, в которой происходило преступление. Вопросы должны вскрывать характер умысла, пределы предвидения последствий, отношение к возможности или неизбежности их наступления. Содержание вопросов диктуется, в частности, характером следственной ситуации. Некоторые ситуации, вызывающие на практике наибольшие трудности, рассмотрены выше.

Следственной и судебной практике известно, что лица, противостоящие следователю и суду, нередко стараются скрыть истину, смягчить свою вину, сообщить такие данные, которые позволили бы им нести ответственность за менее тяжкое преступление либо вообще избежать ответственности.

Проверить версии, выдвинутые обвиняемым, – обязанность следователя. Эти версии являются ориентирами для следователя, но нельзя ограничиваться только проверкой этих версий. Инициатива выдвижения всех возможных версий, в том числе и так называемых версий защиты, должна исходить от следователя как ведущего субъекта доказывания. Речь может идти о таких версиях защиты, как отрицание прямого умысла на лишение жизни, когда умышленно причинен тяжкий вред здоровью, повлекший смерть.

Для следователя важно не только знать, но и учитывать все возможные версии, объясняющие произошедшее, и уметь их проверить, доказать достоверность и истинность одной из них.

При доказывании субъективной стороны большую помощь может оказать судебно-медицинская экспертиза. Эффективному использованию специальных знаний способствует направленность вопросов, поставленных на разрешение экспертизы, ответы на которые должны раскрывать содержание способа причинения смерти и механизм действий виновного в момент нанесения ранения. Это вопросы:

о характере телесного повреждения;

о механизме образования повреждения, орудии или средстве, причинившим его;

о степени тяжести телесного повреждения (относится ли оно к опасным для жизни повреждениям, нанесено ли в жизненно важный центр или орган человека).

Для проверки выдвинутой обвиняемым версии перед экспертом ставится вопрос: «Соответствуют ли показания обвиняемого об обстоятельствах смерти данным, установленным при исследовании трупа?»

Качество экспертизы зависит, в частности, и от того, насколько полно эксперт знаком с материалами дела, относящимися к предмету экспертизы. Такими материалами являются данные: осмотра места происшествия, освидетельствования обвиняемого, криминалистической экспертизы орудия преступления, о личности виновного и его показания.

Как свидетельствует изучение следственной практики, эксперту предоставляются, как правило, неполные исходные данные.

Редко следователи реализуют право эксперта присутствовать при производстве допросов и других следственных действий (очной ставки, следственного эксперимента, проверки показаний обвиняемого с выходом на место происшествия и др.). Согласно ч. 3 ст. 57 УПК РФ эксперт вправе участвовать с разрешения дознавателя, следователя, прокурора и суда в процессуальных действиях и задавать вопросы, относящиеся к предмету судебной экспертизы. Все это может положительно сказаться на качестве судебно-медицинского заключения.

Присутствие судебно-медицинского эксперта при допросе обвиняемого имеет ряд положительных моментов.

Во-первых, позволяет эксперту при подготовке заключения учесть информацию, полученную в ходе допроса.

Во-вторых, дает возможность полученную информацию сразу же проверить, сопоставив ее с данными, которыми располагает следствие на этот момент (данными осмотра места происшествия, освидетельствования обвиняемого, данными о личности виновного, полученными при судебно-медицинском исследовании трупа). На этой основе эксперту легче заметить несоответствие между показаниями обвиняемого и другими сведениями (о характере ранения, механизме его образования и т. п.) и обратить на него внимание следователя.

В-третьих, эксперт будет более подготовлен для отстаивания своей позиции и выводов в судебном заседании.

Наряду с положительными следует назвать и негативные моменты и предостеречь экспертов и следователей от возможных ошибок. Законом предусмотрено, что лицо, обладающее медицинскими познаниями, может выступать в качестве специалиста, а впоследствии – в качестве эксперта по тому же уголовному делу. Участвуя в осмотре места происшествия и других следственных действиях, эксперт получает обширную информацию, не входящую в предмет его исследования. В результате этого его выводы могут основываться не только на специальных, медицинских сведениях (исследованиях трупа), но и на иных сведениях общего характера, и эта информация может психологически воздействовать на эксперта. Так, встречаются в следственной практике случаи «подгонки» выводов экспертизы под информацию, полученную из других источников, в частности в ходе оперативно-розыскных мероприятий. Выводы эксперта должны быть аргументированы на основе исследований в соответствии с его специальными познаниями. Задачей же следователя является оценка выводов экспертизы с точки зрения аргументации на основе специальных медицинских знаний.

В ходе осмотра места происшествия может быть получена информация об обстановке совершения преступления.

При этом следует установить:

1. Какова освещенность места происшествия. Если освещенность была недостаточной, то это может свидетельствовать о том, что виновный не видел, куда бьет, но, тем не менее, предвидел и допускал возможность попадания в любое место, т. е. действовал с неконкретизированным умыслом по отношению к тяжести возможного повреждения.

2. Стесненность обстановки, в которой наносились удары. При этом следует выяснить два момента: затрудняла ли стесненность осуществление нападения (исключала возможность нанесения сильного удара) или облегчала осуществление нападения ввиду стесненности потерпевшего, невозможности защититься.

3. Возможность выбора оружия. Если в ходе осмотра установлено, что на месте происшествия имелись различные орудия, виновным же для нападения выбрано какое-то одно, эти данные необходимо также учитывать при доказывании направленности умысла. Если виновный мог выбрать более опасное орудие, а взял иное, то это может свидетельствовать об отсутствии у него умысла на убийство (конечно, необходимо выяснить, почему виновный так поступил).

4. Данные о таких качествах личности виновного, как его физическая сила, ловкость и др.

При осмотре места происшествия могут быть получены сведения о поведении и действиях виновного и потерпевшего до и после нападения.

Данные о личности виновного могут быть получены в ходе проверки показаний на месте. Во время проведения этого следственного действия обвиняемый может наглядно продемонстрировать свою силу, ловкость, навыки в специальных способах нанесения ударов и т. п.

В ходе проведения следственного эксперимента могут быть проверены и уточнены личные возможности обвиняемого в совершении конкретных действий и приемов.

Интересующие следователя в связи с установлением вины сведения могут быть получены в результате проведения судебно-психологической экспертизы.

Обобщая все вышесказанное, можно предложить следующую аналитическую схему определения направленности умысла по делам об убийствах:

Способ действий виновного и механизм причинения смерти

1. Направленность удара, место, куда нанесено ранение:

а) является жизненно важным центром по медицинским признакам и по житейским представлениям;

б) не является таким местом с точки зрения общепринятых представлений;

в) не является таким местом с точки зрения медицинских критериев;

г) исходя из общепринятых представлений может вызывать споры относительно жизнеопасности ранения.

2. Характер орудия, используемого для нанесения ранения:

а) поражающие свойства орудия достаточны для причинения смерти;

б) по своим параметрам и свойствам не способно причинить смерть исходя из общепринятых понятий;

в) поражающие свойства орудия могут вызывать споры.

3. Характер, интенсивность ударов:

а) удар сильный, применен специальный прием;

б) нанесение нескольких (не очень сильных) ударов за короткий промежуток времени;

в) один несильный удар без применения специального приема;

г) характер и интенсивность удара спорны.

Данные о личности виновного для сопоставления со способом и механизмом его действий

1. Применительно к направленности удара:

а) имеет знания и представления о жизненно важных центрах и органах на уровне общепринятых, обыденных, житейских представлений;

б) имеет специальные (медицинские, профессиональные и др.) знания, т. е. бо́льшие, нежели обыденные, житейские представления;

в) особо оцениваются знания и представления подростков в силу недостаточного интеллектуального развития и житейского опыта, принятых в их среде представлений и образа действий.

2. Применительно к знаниям о характере орудия преступления:

а) имеет знания об орудии преступления на уровне житейских, обыденных представлений;

б) имеет специальные знания и разбирается в характере и поражающих свойствах использованного орудия на уровне, превышающем житейские, обыденные представления.

3. Применительно к характеру, интенсивности ударов:

а) виновный обладает большой силой, ловкостью, навыками нанесения сильных, точных ударов, применения специальных приемов, что проявилось в содеянном;

б) виновный не обладает свойствами, перечисленными в п. «а»;

в) виновный обладает указанными в п. «а» свойствами, но не использовал их.