Текст книги "Криминалистические аспекты доказывания по уголовным делам"

Указанное положение как исходное было подвергнуто детальному рассмотрению, в результате чего был внесен ряд уточнений относительно: а) отграничения предмета криминалистики от предмета уголовного процесса, ее раздела доказательственного права; б) учета криминалистической специфики в определении закономерностей; в) отсутствия в предложенном определении характера средств и методов, разрабатываемых криминалистикой. Участниками дискуссии были видные криминалисты Ф. Ю. Бердичевский, А. Н. Васильев, Г. Г. Зуйков, В. П. Колков, И. М. Лузгин, И. Ф. Пантелеев, Н. А. Селиванов и др. Каждый ученый предложил свое видение предмета криминалистики, понимание закономерностей с учетом их криминалистической специфики. Именно деятельный подход, основывающийся на раскрытии механизма взаимодействия людей друг с другом в социальной сфере и с материальным миром, позволил более четко определить объективно-предметную сущность криминалистики, стал одним из важных элементов ее методологического арсенала. Деятельный подход представляет в своей основе систему различных видов человеческой деятельности, один из которых – преступное поведение – является предметом криминалистического изучения.

Другой вопрос, вызвавший дискуссию, – об объекте криминалистики. Большинство авторов рассматривало в качестве объекта криминалистического изучения преступную деятельность и деятельность по ее раскрытию, т. е. двуединый объект.

С точки зрения В. А. Образцова, к объекту криминалистики как науки относится лишь поисково-познавательная деятельность в уголовном судопроизводстве (процессе). Изучение же преступной деятельности он считает объектом научно-практического познания следователем, органом дознания, судом сквозь призму различных ситуаций поисково-познавательной деятельности, задач, средств, методов и условий их решения на разных стадиях уголовного судопроизводства[135]135
  Криминалистика: Учебник / Под ред. В. А. Образцова М., 1997. С. 5–6.


[Закрыть]. При этом ученый исходит из различного содержания понятий «объект науки» и «объект научного познания». В его трактовке объект научного познания только изучается, а объект науки не только изучается, а главным образом обеспечивается научной продукцией, поэтому преступная деятельность не может стать объектом криминалистики.

Вступая в полемику с В. А. Образцовым, Н. П. Яблоков отмечает, что «прикладные науки решают не только познавательные, но социально-практические задачи. Однако характер этих задач не может быть одинаковым. Он зависит от специфики объекта каждой науки. В одних случаях названные задачи связаны с совершенствованием соответствующей сферы общественно полезной деятельности, а в других, наоборот, – с разработкой мер по сокращению или прекращению негативной деятельности»[136]136
  Яблоков Н. П. Объект и предмет криминалистического изучения // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1997. № 1.


[Закрыть]. Далее Н. П. Яблоков говорит, что для определения предмета криминалистики в двуедином объекте ее научного познания необходимо вычленить в ней те аспекты и их конкретные элементы, изучение которых может быть обеспечено лишь методами криминалистики. Такими аспектами будут являться все данные, необходимые для формирования криминалистической характеристики рода, вида или группы преступлений, а также процессы отражения любой преступной деятельности в виде следов-последствий. К характерным для преступной деятельности и представляющим интерес для криминалистики Н. П. Яблоков относит следующие закономерности:

1) причинно-следственные связи между отдельными структурными элементами системы преступления и степень их отражения в его криминалистической характеристике (закономерности формирования и действия причинно-следственных связей в поведении субъектов преступления при выборе объекта и способа преступного посягательства и при выборе или создании благоприятной обстановки для совершения преступления);

2) поведенческие связи между субъектом преступления и другими его соучастниками и потерпевшими до, в ходе и после его совершения;

3) влияние сложившейся обстановки и выбранного способа совершения преступления на его механизм и особенности его протекания;

4) отражение во внешней среде преступной деятельности и связанных с ней других поведенческих актов и событий, знание которых помогает находить, изучать следы-последствия, криминалистически их оценивать и использовать для раскрытия и расследования преступных деяний (закономерности материального и психофизиологического отражения как результат взаимодействия субъекта преступления с другими лицами и материальными объектами на месте происшествия, окружающей его средой и людским окружением);

5) проявление объективно повторяющихся комплексов следовпоследствий, характерных для различного рода криминалистических ситуаций (при совершении преступлений в различных сферах человеческой деятельности, специфическими субъектами, при преступных инсценировках и т. п.);

6) формирование образной и словесной информации, связанной с событием преступления, в сознании потерпевших, свидетелей, подозреваемых и обвиняемых с учетом психофизиологических, метеорологических, временных и иных факторов.

Применительно к криминалистической деятельности по раскрытию и расследованию преступлений предметом изучения являются следующие закономерности и объективно проявляющиеся в этой действительности факторы:

1) постоянное возникновение и повторение (при раскрытии и расследовании одновидовых и даже неоднородных преступлений) однотипных следственных ситуаций, свидетельствующих о ситуационном характере расследования;

2) преобладание в информационной базе следственных ситуаций, правильная оценка и использование которых обеспечивают успех расследования, типовых уголовно-процессуальных и иных криминалистических данных;

3) фактическое постоянство (типичность) источников уголовно-процессуальной и криминалистической информации, необходимой для разрешения задач раскрытия и расследования (материальные и психофизиологические источники);

4) стабильность при расследовании критериев выбора и набора средств и методов обнаружения, фиксации, изъятия, исследования, оценки и использования уголовно-процессуальной и криминалистической информации;

5) обусловленная вышеуказанными факторами и нетиповыми особенностями каждой следственной ситуации постоянная необходимость сочетания типичности и атипичности в действиях субъектов расследования, осуществляющих поиск, обнаружение, фиксацию, изъятие, исследование следов-последствий преступления, оценивающих и использующих всю собранную уголовно-процессуальную и криминалистическую информацию при раскрытии и расследовании;

6) определенная типичность в поведении на следствии субъектов преступления, потерпевших и свидетелей с учетом вида, особенностей расследуемых преступлений, психофизиологических, временных и иных факторов[137]137
  Яблоков Н. П. Объект и предмет криминалистического изучения // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1997. № 1. С. 28–29.


[Закрыть].

В. А. Образцов включает в предмет криминалистики существенные, каждый раз с необходимостью повторяющиеся в аналогичных условиях внутренние и внешние для уголовного судопроизводства следующие группы закономерностей: закономерные связи между криминальными и криминалистическими ситуациями, между определенными видами следов преступлений и методами их обнаружения, между особенностями криминальных последствий и принципов организации работы по раскрытию преступлений.

По мнению В. А. Образцова, предметом криминалистики охватываются две группы закономерностей: 1) закономерности организации и осуществления практического следоведения (познающе-преобразующей системы); 2) закономерности, лежащие в основе подготовки, совершения преступлений, противодействия правоохранительным органам и отражения этой деятельности (познаваемой системы)[138]138
  Криминалистика: Учебник / Под ред. В. А. Образцова М., 1997. С. 10–14.


[Закрыть].

В. А. Образцов исходит из того, что общим объектом познания у всех субъектов поисково-познавательной деятельности (следователя, работника органа дознания и т. д.) является преступление, а также, если применить системный подход, другие события, связанные с деянием криминального характера.

Далее он отмечает, что во всех познавательных ситуациях единственным средством познания является информация (фактические данные, сведения). В уголовном судопроизводстве доказательственная и иная информация выступает в то же время в качестве объекта поиска субъектов практического следоведения. Наряду с этим объектом поиска и исследования являются также носители искомой информации – ее потенциальные источники (люди, предметы и т. д.).

В другой работе В. А. Образцов приводит возможные классификации типов связей: 1) исходя из различия вещественных, энергетических и информационных связей; 2) исходя из форм движения материи (пространственные и временные); 3) по форме детерминизма (однозначные, вероятностные, корреляционные); 4) по характеру результата, который дает связь (связи-порождения и связи-преобразования); 5) по направлению действия (прямые и обратные); 6) по типу процессов, которые определяет данная связь (связь функционирования, связь развития и т. д.); 7) по содержанию, являющемуся предметом связи (связь, обеспечивающая перенос вещества, энергии или информации) и др.[139]139
  Образцов В. А. Криминалистическая классификация преступлений. Красноярск, 1988. С. 94.


[Закрыть].

Г. А. Густов отмечает, что важнейшим качеством, характеризующим реальную систему преступлений, являются ее связи. Автор различает два вида связей: внутренние и внешние. К первым он относит причинно-следственные, пространственно-временные, информационные и другие, которыми связаны все общие элементы системы. Так, объект непосредственного посягательства связан с физической и психической деятельностью виновного; его деятельность – с местом и временем посягательства, результатами и т. д. А каждый из них в свою очередь связан с виновным и отображает его личность. К внешним связям системы преступления он относит связи, существующие между поведением виновного при совершении преступления с системами поведения виновного до и после преступления, а также с процессами, которые сопутствуют посягательству[140]140
  Густов Г. А. К определению криминалистического понятия преступления // Труды СПбЮИГП РФ. СПб., 2000. № 2. С. 80–81.


[Закрыть].

Анализ объектов познания криминалистики (отчасти это вопрос об элементах механизма) показывает их достаточную уникальность и разнородность. К ним относятся: акты поведения и взаимодействия людей по поводу посягательства; взаимодействия людей в иных процессах, не связанных с посягательством, но проходящих параллельно с ним; взаимодействия предметов, используемых как средства преступления, и иных предметов, а также взаимодействия людей с этими предметами. С точки зрения уровня общности объектов познания криминалистики они делятся на две группы: на закономерности как объекты познания и типовые индивидуальные объекты. Криминалистика находится в одном ряду с такими науками, как геология, астрономия, история, археология и другие, объектами познания которых являются индивидуальные, неповторимые события, действия исторических лиц, памятники творчества и т. п. Поэтому объектами познания криминалистики являются не только закономерности, но и некоторые типовые и даже индивидуальные объекты: конкретные уголовные дела, специфические поступки, способы и уловки виновных и жертвы, отдельные индивидуальные события, индивидуальные средства преступления, изменяющиеся неповторимые факторы обстановки[141]141
  Советская криминалистика. Теоретические проблемы. М., 1978. С. 3 и др.


[Закрыть].

Указанное положение Г. А. Густов интерпретирует следующим образом. Он отмечает, что наряду с общими и альтернативными элементами в реальной системе преступления существуют элементы индивидуальные, делающие конкретное посягательство неповторимым, своеобразным, единичным явлением реального мира[142]142
  Густов Г. А. К определению криминалистического понятия преступления // Труды СПбЮИГП РФ. СПб., 2000. № 2. С. 80.


[Закрыть].

Когда говорят о взаимосвязях механизма преступления, то имеют в виду обобщенное, абстрактное их понимание, позволяющее установить в этих связях объективно существующие тенденции, закономерности. Именно они являются предметом познания криминалистики. Закономерности подразделяются на однозначные (функциональные, динамические) и многозначные (статические, вероятностные).

Суть закономерностей первой группы выражается логической формулой: «Если есть то-то… то обязательно было (есть, будет) вот это…» Помимо указанного качественного обозначения в отдельных случаях связи могут дополняться количественными характеристиками. Такие количественные характеристики получили распространение, прежде всего при взаимодействиях материальных объектов, в частности применительно к объектам трасологии. Здесь имеют значение закономерности, присущие как объекту, так и процессу экспертного исследования, включая закономерности различных физических, химических и физико-химических явлений, лежащих в основе применяемых аналитических методов[143]143
  Селиванов Н. А. Советская криминалистика: система понятий. М., 1982. С. 5–14.


[Закрыть].

Суть закономерностей второй группы состоит в том, что взаимосвязь проявляется регулярно, но не во всех случаях, с отдельными исключениями (корреляция). То есть это такая форма, при которой зависимость одного элемента процесса осложняется наличием ряда случайных факторов, и тогда закономерность проявляется лишь в определенной их части. Исходя из того, что преступная деятельность детерминирована множеством факторов, как объективных, так и субъективных (многовариантность, ситуативность), большинство взаимосвязей механизма преступления являются многозначными, статическими.

Представляют интерес исследования, посвященные криминалистической характеристике и механизму преступления, в которых наряду с другими ставились задачи установления полного, исчерпывающего перечня элементов, между которыми существуют взаимосвязи и взаимообусловленности; а также объективных показателей этих закономерностей в их количественных показателях.

Практическую значимость разработанной концепции предлагалось оценить с учетом выраженности ее выводов в количественных показателях. Например, отмечалось, что криминалистическая характеристика имеет практическое значение лишь в тех случаях, когда установлены корреляционные связи и зависимости между ее элементами, носящие закономерный характер и выраженные в количественных показателях. Без этого она будет оставаться нереализованной теоретической концепцией и по этой причине превратится в иллюзию, в криминалистический фантом[144]144
  Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. М., 2001. С. 220–224.


[Закрыть].

Справедливо ли утверждение, что практическая значимость научной концепции определяется в зависимости от наличия или отсутствия количественных показателей? Ответ можно найти в дискуссии о предложенном Л. Г. Видоновым в конце 70-х гг. ХХ в. методе построения типовых версий о лицах, совершивших убийство без очевидцев. На основе типизированной информации о криминалистической характеристике ряда элементов (месте, времени, способе, орудии, виновном лице и жертве, следах-последствиях), их закономерных связях, взятых из прошлых случаев и сопровождавшихся количественными показателями, Л. Г. Видонов предложил алгоритм раскрытия убийств[145]145
  Видонов Л. Г. Криминалистические характеристики убийств и системы типовых версий о лицах, совершивших убийство без очевидцев. Горький, 1978.


[Закрыть]. Работа Л. Г. Видонова получила противоречивые оценки. Противниками ее выступили Р. С. Белкин, И. Е. Быховский, А. В. Дулов, А. М. Ларин (позиция Р. С. Белкина не всегда была негативной).

Институт усовершенствования следственных работников органов прокуратуры и МВД СССР (ныне Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры РФ) в 80–90 гг. ХХ в. пропагандировал указанный метод как дающий эффект. По прошествии 20 лет можно дать более взвешенную и объективную оценку концепции Л. Г. Видонова. На наш взгляд, она не противоречит современным представлениям о преступлении, его криминалистической составляющей; основные положения и предложенный понятийный аппарат не девальвировали, хотя и требуют некоторого уточнения. В. П. Бахин так прокомментировал указанный метод: «…при расследовании конкретного преступления сопоставление имеющихся о нем данных (что, где, когда, каким образом, при каких обстоятельствах и т. д.) с системой обобщенных сведений о ранее расследованных преступлениях этого вида позволяет выделить аналогичные криминалистически значимые признаки преступления и на этой основе определить – чем характеризуются пока еще неизвестные в данном расследовании обстоятельства»[146]146
  Бахин В. П. Криминалистическая характеристика преступлений как элемент расследования // Вестник криминалистики / Отв. ред. А. Г. Филиппов. 2000. Вып. 1. С. 17.


[Закрыть].

Вместе с тем попытка дать математическую интерпретацию связей, ее криминалистических элементов оказалась несостоятельной, показала существенные изъяны методологического подхода, что поставило под сомнение концепцию в целом.

Исследование имеет, по сути, два недостатка:

1. Региональная узость взятого материала – использовались данные около 1000 уголовных дел об убийствах, находившихся в производстве следственного аппарата только одной Горьковской области. Региональные особенности, влияющие на количественные показатели взаимосвязей элементов криминалистической характеристики убийств, являются препятствием для их использования в других регионах. Даже в одной административно-территориальной единице (субъекте Федерации) имеются районы, существенно отличающиеся по многим показателям от усредненных областных, федеральных в силу различия экономических, демографических, криминальных и иных факторов, в том числе при сопоставлении их в разные исторические периоды. Криминологические исследования также указали на единую линию детерминации региональной социальной средой разных преступлений (краж, изнасилований, убийств и др.)[147]147
  Криминология: Учебник для юрид. вузов / Под общ. ред. проф. А. И. Долговой. М., 1997. С. 77.


[Закрыть].

2. Ограниченность обобщения, на котором строились выводы о частоте встречаемости (в процентном выражении) взаимозависимостей некоторых элементов криминалистической характеристики убийств. Дело в том, что большинство показателей выводилось исходя из очень малого числа сходных случаев (от 2 до 20) соответствующих групп убийств, на которые был разделен по разным основаниям общий массив всех уголовных дел. Оказывалось, например, что показатель 90 % отражает тенденцию 10 сходных случаев, а не всей массы – 1000. При включении в обработку новых случаев частота встречаемости, несомненно, будет меняться, иметь иное количественное выражение и свидетельствовать об иной тенденции. А. М. Ларин саркастически прокомментировал подобное обоснование как «раскрытие убийств и арифметика»[148]148
  Ларин А. М. Криминалистика и паракриминалистика. М., 1996.


[Закрыть]. Критика, безусловно, справедливая, ибо подобные вульгарные математические обоснования не подтверждают наличия объективно существующих взаимосвязей между элементами преступления.

Даже при более репрезентативных исследованиях такие данные не будут являться выражением однозначных динамических закономерностей, а будут выражать лишь многозначные (статистические, вероятностные) связи, которые проявляются регулярно, но не во всех случаях, а лишь как общая тенденция с отдельными исключениями.

Представляет интерес оценить сложившуюся ситуацию, сравнив ее с тем, как обстоит дело в криминологической науке. Уголовно-правовая и криминалистическая характеристики, а также механизм преступления представляют разные модификации моделей, отображающих и схематично воспроизводящих преступление. Моделирование, как известно, имеет преимущество перед другими методами исследования, так как дает возможность восстановить условия совершения, имитировать процесс преступления, взаимосвязи его элементов, их прямое и обратное влияние друг на друга.

При моделировании в криминологии в большинстве случаев используются качественные модели, которые не содержат цифровых данных. Отмечается, что, разумеется, плодотворнее построение динамических количественных моделей, но это не всегда возможно[149]149
  Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учеб. пособие. М., 1998. С. 22 и др.


[Закрыть].

Обращение к опыту криминологов показывает следующее.

Во-первых, криминологам пока еще не удается точно назвать все факторы, участвующие в моделируемом процессе, поэтому не только статическая, но и динамическая модель, более полно представляющая исследуемое явление, получается искаженной.

Попытка представить в виде модели криминалистический аспект преступления столь же проблематична. Сложность ее в определении самодостаточного перечня элементов и процессов, включаемых в систему преступления и в упрощенном, приблизительном представлении механизма, объясняющего процессы и явления совершения преступления.

Во-вторых, криминологи не располагают, в частности, необходимым массивом данных о признаках личности преступника и его поведения.

В-третьих, отсутствуют методики оценки имеющихся факторов в количественных показателях. Например, неизвестно, как измерять с учетом потребностей криминологической науки такие обстоятельства, как потребности, возможности лица, нравственное формирование личности и т. д. Такого учета в стране не ведется.

Знакомство с положением, сложившимся в криминологии, позволяет лучше понять и сформулировать вопросы, решение которых важно для криминалистики:

1. В криминалистике практически отсутствуют методики, алгоритмы решения ее общих и частных задач, имеющих количественные показатели. Упадок, например, криминалистической характеристики преступлений произошел в силу того, что указанная модель формировалась только на описательном уровне[150]150
  Лубин А. Ф. Механизм преступной деятельности. Методология криминалистического исследования. Нижний Новгород, 1997.


[Закрыть] и в большей степени потому, что не родились практические «выходы», данная категория не была подкреплена количественными показателями[151]151
  Бахин В. П. Криминалистическая характеристика преступлений как элемент расследования // Вестник криминалистики / Отв. ред А. Г. Филиппов. 2000. Вып. 1. С. 16–22.


[Закрыть]

2. Не завершена работа по отграничению во всех исследуемых процессах, явлениях, элементах преступления его значимых криминалистических признаков. На наш взгляд, только на такой четко определенной основе могут быть установлены существующие взаимосвязи элементов криминалистической модели преступления и их закономерности.

3. Практически отсутствуют в систематизированном виде необходимые массивы количественных показателей, характеризующие как отдельные элементы криминалистической модели преступления, так и частоту повторяемости взаимозависимостей, которые существуют между ними.

Следует констатировать, что современная методика расследования преступлений строится на типичном, повторяющемся: возможности раскрытия и эффективного расследования нового преступленях с учетом обобщенных данных об аналогичных, ранее расследованных преступлений соответствующей группы. Но методики, рассмотренные в них взаимосвязи не содержат практически количественных показателей. В силу этого может поставить под сомнение научную достоверность таких выводов и рекомендаций.

Надо признать, что количественные показатели необходимы для решения проблем раскрытия и выявления преступления, обнаружения виновного лица. Количественные показатели являются очень важным инструментом в руках практиков. Однако применение этого инструмента может иметь негативные последствия. Тяжесть критики А. М. Ларина была вызвана, в частности, тем, что жизнь конкретного человека могла быть «поломана», так как он, в случае совпадения его данных с данными метода Л. Г. Видонова, становился объектом репрессивного аппарата, каким нередко предстает отечественная система юстиции в ее отрицательных проявлениях.

С учетом вышеприведенного анализа представим в кратком виде генезис механизма преступления. Согласно начальной трактовке в основе выступало общественно опасное деяние. Его элементами, определяющими его основные характеристики, считали способ и средство. Место, время и обстановка играли роль условий, в которых протекает деяние. Позднее, характеризуя общественно опасное деяние, обратили внимание на его динамизм и стадийность. Стадийность, углубляясь, стала связываться и выражаться через реализацию конечных и промежуточных целей. Рассмотрение же целей привело к их классификации на конечные, основные, дополнительные и промежуточные. Если цель и стадии сначала относили к признакам способа, то позднее стали связывать с механизмом совершения преступления. Такой генезис понятия «механизм» в криминалистике базировался: а) на понимании данного понятия в уголовно-правовой теории и криминологии; б) на обобщении судебно-следственной практики, исследовании сложных, многоэтапных преступлений.

Сначала понимание содержания механизма распространяется на общественно опасное деяние и на его более концентрированное выражение – способ совершения преступления. Но понятие «механизм» в его абстрагированном и обобщенном варианте помимо динамичности и стадийности имеет еще один компонент – взаимодействие. Исходя из функции криминалистики, связанной с закономерностями отражения, и возможностей на его основе воссоздать картину события преступления, обнаруживается второй подход к определению места и значения категории механизма. Н. П. Яблоков отмечает, что при втором подходе механизм совершения преступления для некоторых категорий преступлений более значим, для других – менее. Прочтение сведений, которые он выражает, позволяет судить о наличии и содержании различных связей: причинно-следственных, пространственно-временных, энергетических и др. Механизм совершения преступления более значим в ситуациях длительного течения общественно опасного деяния[152]152
  Васильев А. Н., Яблоков Н. П. Предмет, система и теоретические основы криминалистики. М., 1984. С. 123–124.


[Закрыть].

Как показывает судебно-следственная практика, появились новые, нетрадиционные преступления, отличающиеся многоэтапностью, выполнением многообразных дополнительных и промежуточных целей, увеличением доли преступлений с использованием различных средств, орудий, технологий. Рассмотрение подобных преступлений более плодотворно с использованием категории «механизм».

Второй подход побудил использовать категорию «механизм» в расширительном понимании – применительно ко всем элементам преступления, входящим в его состав, т. е. к преступлению в целом. Г. А. Густов отмечает, что следует от традиционной формулы «от способа преступления – к способу расследования» перейти к формуле «от исследования элементов системы преступления, ее внутренних и внешних связей и детерминирующих факторов – к методам и способам расследования»[153]153
  Густов Г. А. К определению криминалистического понятия преступления // Труды СПбЮИГП РФ. СПб., 2000. № 2. С. 83.


[Закрыть].

Г. А. Густов предложил криминалистическую модель преступления, включив в нее: систему совершения преступления, системы поведения виновного до и после преступления, а также сопутствующие посягательства. Данный подход существенно развивает положения Р. С. Белкина о системе взаимосвязанных элементов, включаемых в механизм преступления, о чем говорилось выше.

Г. А. Густов увеличил их перечень за счет более углубленной разработки криминалистической модели преступления. Таким образом, мы наблюдаем расширение зоны применения категории «механизм» последовательно: от механизма как 1) характеристики способа – общественно опасного деяния и 2) объективной стороны состава преступления к механизму как 3) преступлению в целом со всеми его элементами и 4) криминалистическому пониманию преступления как гиперсистемы. Развитием и стадийностью характеризуется не только способ и деяние виновного, но и поведение жертвы, соучастников, очевидцев, другие явления, сопровождающие преступления.

Таким образом, указанная трактовка механизма совершения преступления выявляет дополнительные возможности использования этой категории, а именно:

1. Механизм преступления представляет собой наиболее общую и приближенную к реальности модель, учитывающую все многообразие взаимосвязей материальных объектов и процессов, определяющих возникновение и формирование источников уголовно-правовой, уголовно-процессуальной и криминалистически значимой информации, необходимой для осуществления процесса доказывания.

2. Учет внутренних и внешних связей системы элементов и процессов, образующих преступление в его криминалистическом аспекте, позволяет значительно увеличить объем доказательственной базы о всех обстоятельствах предмета доказывания. Резерв получения доказательственной базы складывается за счет: а) увеличения перечня отображаемых и отображающих компонентов механизма совершения преступления, вовлекаемых и учитываемых в процессе доказывания, т. е. большего количества в сравнении с традиционным подходом, вплоть до границ суперсистемы, так как исследуются процессы не только этапа исполнения, но и происходящие до, после и параллельно; б) рассмотрения указанных компонентов в процессе их функционирования, движения, что позволяет собирать доказательственную информацию в динамике, в рамках временных и пространственных координат. Границы механизма преступления значительно шире исполнительной части самого преступления. Эпицентром общественно опасного деяния является собственно исполнение преступления, но границы могут иметь иную конфигурацию как в пространстве, так и во времени, так как следует учитывать контакты и взаимодействие с лицами, явлениями и процессами, внешне отдаленными, протекающими параллельно по времени от исполнения, которые могут касаться лиц, вещей, явлений, удаленных в пространстве, происходящих параллельно и по этой причине, как правило, не включаемых в круг подлежащих исследованию.

3. У каждого этапа, процесса, события свои цели, свои возможные контакты отображения материальной среды.

В то же время необходимо предостеречь от преувеличения значения и роли механизма как средства решения всех проблем криминалистики. Отмеченная тенденция прослеживается в настоящее время в отдельных криминалистических исследованиях.

Суть традиционного понимания содержания способа формируется исходя из упрощенной логики виновного при достижении им преступной цели. Эта цель достигается выполнением промежуточных целей, образующих этапы, включающие совокупность действий и приемов, использование средств, орудий, детерминированных обстановкой, особенностями объекта посягательства, субъектом преступления (его знаниями, навыками, установками, предшествующим опытом, определенными межличностными связями, профессиональными навыками, должностным положением и т. д.).

Одни преступления совершаются способами, характеризующимися динамизмом и кратковременностью исполнения. На другом полюсе преступления, совершение которых растянуто на длительный период, в течение которого достигается множество целей, имеющих множество объектов посягательств, охватывающих большой круг лиц.

Способ должен исследоваться вне рамок, регламентированных нормой Уголовного кодекса. Действия виновного лица по достижению преступной цели начинаются задолго до стадии исполнения и могут продолжаться вплоть до исполнения наказания. То есть на разных стадиях уголовного судопроизводства и вне его рамок.

Выбор и реализация способа детерминированы технологией производства, финансово-банковскими процедурами. Для ряда преступлений оказываются более значимыми иные доминанты, например компьютерные технологии. Появилось понятие «киберпреступность»[154]154
  См.: Тимоти Л. Томас. Терроризм и Интернет: проблемы взаимодействия // Право и безопасность. 2001. № 1. С. 25–28; Бойко А. И., Ушаков С. И. Компьютерная форма терроризма и ее легализация // Актуальные проблемы борьбы с терроризмом в Южном регионе России. Ростов-на-Дону, 2000. С. 55–57 и др.


[Закрыть].

Аналогично проявляют себя средства преступления при совершении криминальных взрывов. Для этих преступлений на первое место в структуре способа выступает его орудийная составляющая. Именно поэтому способ совершения криминальных взрывов в большей степени детерминирован тактико-техническими особенностями и характеристиками взрывных устройств и взрывных веществ и в меньшей – собственно действиями виновных.

Применительно к сексуально-садистским убийствам способ совершения преступлений указанной разновидности детерминирован характером перверсий виновного лица (т. е. сексопатологических отклонений, проявляющихся в извращенных приемах удовлетворения своих сексуальных потребностей, приводящих к смерти жертвы)[155]155
  Афанасьев С. А., Иванов В. И., Новик В. В. Особенности расследования сексуально-садистских убийств. СПб., 1993.


[Закрыть].