Текст книги "Начальник внешней разведки. Спецоперации генерала Сахаровского"

Руководитель такой организации должен не только прекрасно разбираться во внешней политике государства, предусматривать возможные ходы и просчитывать последствия этих ходов, но и выступать в роли организатора, администратора, специалиста, воспитателя и общественного деятеля. Он должен обладать сильным характером и личным обаянием.

Очень важными качествами руководителя такого уровня являются компетентность, собранность, умение сосредоточиться на решении наиболее актуальной задачи, не распыляя внимания на другие многочисленные и тем более второстепенные вопросы.

Таким руководителем и был Александр Михайлович Сахаровский. Опытный и компетентный, прекрасно знающий тонкости профессии, смелый и решительный, он безусловно отвечал всем требованиям, предъявляемым к начальнику внешней разведки. Поэтому и находился у ее руля более 15 лет.

Огромное воздействие на коллег оказывала глубокая внутренняя убежденность Александра Михайловича в важности разведывательной работы для нашего государства и преданность делу, которому он служил.

Он не боялся брать на себя ответственность при решении сложных вопросов, но доверял рядовым сотрудникам самостоятельно решать текущие оперативные проблемы, без подсказки и неоправданного вмешательства сверху. При утверждении исполнителей оперативных мероприятий начальник разведки учитывал их личные и деловые качества, характер поставленной задачи, ответственность и инициативность сотрудника или руководителя, их предыдущие оперативные результаты.

Такое доверие к подчиненным сочеталось у Сахаровского со строгим контролем за своевременным и четким выполнением заданий, с высокой требовательностью к себе и всему аппарату. Тем сотрудникам, кто его подводил, не делал все необходимое для того, чтобы выполнить свой служебный долг, решить поставленную задачу, трудно было в дальнейшем расположить его к себе. В таких случаях Александр Михайлович как бы решал для себя вопрос о профессиональной пригодности сотрудника и больше не поручал ему выполнение сложных оперативных задач.

А.М. Сахаровского отличал деловой стиль работы. Он был прост в общении, любил советоваться с исполнителями, хорошо знал оперативные дела. Он обычно прямо высказывал свое мнение. Если мнение собеседника по какому-либо вопросу не совпадало с его оценкой, он спокойно выяснял детали, отстаивал свою точку зрения, не любил спорить по мелочам, но если сотрудник убеждал его в главном, то он мог согласиться с принципиально другим решением.

Сахаровский уважал сотрудников, которые смело отстаивали свою точку зрения на решение проблемных вопросов. Вместе с тем, приняв однажды решение по какому-либо делу, Александр Михайлович твердо настаивал на своем. Никакие отговорки уже не принимались им во внимание. Может быть, поэтому руководители отделов и сотрудники не любили повторно докладывать ему дела, план выполнения которых был намечен, но появлялись какие-либо дополнительные условия и требовался пересмотр ранее принятого решения.

Руководитель разведки не проявлял робости перед вышестоящими начальниками. В таком же духе он воспитывал и своих сотрудников. Особенно он не любил, когда ссылались на то, что было распоряжение из ЦК. В таких случаях он говорил, что это решение не ЦК, а чиновника из аппарата ЦК, и этот чиновник может ошибаться, поскольку он не знает специфики дела, а задача сотрудника заключается в том, чтобы сопоставлять указания с реальными обстоятельствами.

Больше всего Александр Михайлович переживал, когда обнаруживал обман, элементарное незнание дела, попытку втереть ему очки или свалить на кого-то свою ответственность, приукрасить действительность. В этих случаях его замечания делались в резкой, но корректной форме.

Если обобщить все вышесказанное, то можно сделать вывод, что это был руководитель волевого начала – немногословный, конкретный. Он подчеркивал, что разведка решает государственные задачи и должна делать это четко и грамотно. В нем удачно сочетались ум, проницательность, талант руководителя и профессиональное понимание разведывательной работы. Особенно это проявлялось, когда нужно было принимать важные решения в критических обстоятельствах, когда требовались однозначность восприятия обстановки, мужество, быстрота, но не суетливость.

Даже его недоброжелатели отмечали: «Сахаровского ценили подчиненные и уважали начальники». Скорее было наоборот – его уважали подчиненные и ценили начальники.

Глава 6
На волнах холодной войны

Так что же такое внешнеполитическая разведка? С научной точки зрения, оказывается, на этот вопрос ответить достаточно сложно. Раз внешнеполитическая – значит, часть внешней политики. Раз часть – значит, она входит в какое-то единое целое. А как можно быть, с одной стороны, единым целым, а с другой – вне его, где-то впереди, разведывая и показывая сложности пути для этого целого.

Если представить государство не в виде лодки, которую можно раскачивать, а в виде огромного океанского лайнера, то разведка – это небольшой корабль, которому предстоит провести этот лайнер по трудному фарватеру, избегая мелей и рифов. Здесь многое зависит от лоцмана, которым в данном случае является начальник внешнеполитической разведки. Роль его огромна. Но все-таки конечную цель лайнера намечает не лоцман, а его капитан.

В своей книге «Разведка: лица и личности» генерал-лейтенант Вадим Кирпиченко, рассказывая о начальниках разведки, очень образно и точно описывает жизнь руководителя, занимающего этот пост:

«Этот человек живет в обнимку с телефоном. Неписаные законы запрещают ему хотя бы на миг расставаться с ним. Телефон у него стоит на письменном столе, у изголовья в спальне, в автомашине и в комнате санатория, где он проводит отпуск.

Прелести такого существования мне очень хорошо известны. Однажды, возвращаясь субботним вечером с какого-то совещания в Центре, я увидел на улицах Москвы множество гуляющих людей. Дело было весной, стояла теплая погода, солнце еще не зашло, люди были нарядные, многие несли цветы. Я вдруг с тоской вспомнил, что уже лет 20 ни разу не ходил по улицам без цели, куда глаза глядят, не отлучался от дома, не поставив в известность дежурного о том, куда я иду и надолго ли. Подобный режим существования с невидимой цепью на шее при бесконечном рабочем дне, с перерывом лишь на ночь в течение многих лет подряд может выдержать только очень здоровый физически человек с хорошо отлаженной нервной системой.

К чему об этом пишу? К тому, чтобы читатели лучше представляли себе реальную жизнь руководителя и чтобы возможные кандидаты на должность начальника разведки в XXI веке знали, что их ожидает».

Действительно, должность начальника разведки всегда была трудной и ответственной. И занимали ее, как правило, люди «специального предназначения», одаренные, с особой психологией «государственных мужей». И Сахаровский, возглавлявший советскую разведку в годы холодной войны на протяжении шестнадцати лет, был одним из них.

Давайте вспомним некоторые перипетии бурных событий периода пятидесятых – шестидесятых годов прошлого столетия, когда два противоборствующих лагеря государств в Европе, и не только в ней, развивались в условиях конфронтации. Какова была роль разведки в те годы?

Известный политолог С. Тэрнер в одной из своих статей писал:

«Тайные операции – так обычно называют попытки оказать воздействие на ход событий в других странах, сохраняя при этом незаметной собственную роль. Это нечто иное, чем собственно разведывательная деятельность».

Другой политолог, Д. Годфри, отмечал:

«Политические операции чаще всего, если не всегда, – это нелегальная деятельность, высшее искусство которой заключается в том, чтобы оказать определенное воздействие на существующую в той или иной стране власть».

В условиях холодной войны такой важный фактор, как практическая целесообразность, вынуждал Советский Союз иметь мощную разведывательную организацию, способную выполнять многоцелевые функции для обеспечения государственной безопасности страны. Именно такую разведку и создавали А.М. Сахаровский и его предшественники.

Александр Михайлович стал исполнять обязанности начальника Первого главного управления КГБ при СМ СССР с 23 июня 1955 года, после того как А.С. Панюшкин перешел на работу в ЦК КПСС.

Это было время «вхождения во власть» Н.С. Хрущева. Именно тогда Г.М. Маленков подвергся резкой критике за «правый уклонизм» на состоявшемся 25 января 1955 года Пленуме ЦК КПСС. Руководство правительством перешло к Н.А. Булганину, который в свою очередь уступил пост министра Вооруженных Сил СССР Г.К. Жукову. В марте того же года Л.М. Каганович был отстранен от руководства промышленностью. На июльском Пленуме ЦК и в октябре – на страницах журнала «Коммунист» – В.М. Молотов был вынужден признать свои «политические ошибки». Его расхождения с Хрущевым заключались во взглядах на основные аспекты построения социализма в нашей стране: Молотов считал, что в СССР были созданы «только основы» социализма, тогда как Хрущев утверждал, что СССР уже находится на стадии перехода от социализма к коммунизму.

Внешнеполитическая деятельность СССР в середине 1950-х годов проходила в сложных условиях. В мае 1955 года в Варшаве состоялось совещание восьми восточноевропейских государств (Албании, Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши, Румынии, СССР и Чехословакии). 14 мая 1955 года они заключили Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Организация Варшавского договора стала не только военным союзом европейских социалистических стран, но и важнейшим координационным внешнеполитическим органом. Однако сохранение командно-административной системы и борьба за власть в этих странах мешали практической реализации планов построения нового сообщества.

Мешала этому и обострившаяся борьба между противоборствующими сторонами в холодной войне на Ближнем и Среднем Востоке. 26 июля 1956 года Египет принял Декрет о национализации англо-французской «Всеобщей компании Суэцкого морского канала». Суэцкий кризис значительно обострил международную обстановку, поскольку президент Насер, опираясь на советскую поддержку и проводя жесткую политику, отверг «план Даллеса» по созданию «международного органа» по управлению Суэцким каналом и идею образования «Ассоциации пользователей Суэцким каналом».

На состоявшейся в Лондоне 16 августа 1956 года международной конференции делегация СССР выступила с предложениями о мирном решении суэцкого вопроса на основе справедливого сочетания интересов Египта и интересов всех других государств, пользующихся Суэцким каналом. Однако перспектива такого урегулирования конфликта не устраивала западные державы. Не добившись желаемых результатов, Англия и Франция приступили к подготовке прямого вооруженного нападения на Египет. Активно готовился к агрессии и Израиль, стремившийся к захвату арабских территорий.

Естественно, истинные цели и намерения Израиля в этом регионе тщательно скрывались и маскировались. Поступавшая из резидентуры КГБ в Тель-Авиве информация свидетельствовала о том, что план захвата Газы неоднократно обсуждался израильскими представителями, вплоть до премьер-министра, с американцами, англичанами и французами. Правительство Израиля постоянно подогревало Суэцкий кризис и подталкивало Англию и Францию к развязыванию военных действий против Египта.

Следует отметить, что напористость Израиля в нагнетании антиегипетской обстановки раздражала даже его западных союзников. В распоряжении тель-авивской резидентуры, например, имелась копия телеграммы израильского посла в Париже Якоба Цара, в которой он докладывал еще в конце 1954 года в свой МИД о том, что французское руководство «предлагает израильскому правительству выступить с официальным заявлением о своем невмешательстве в англоегипетский конфликт». Резидентура получила и копию ответа МИД Израиля на эту французскую «рекомендацию». В нем говорилось, что в Тель-Авиве «признано нецелесообразным выступать с такой официальной декларацией».

В ночь с 29 на 30 октября 1956 года израильские войска без объявления войны перешли в наступление и начали продвигаться в направлении Суэцкого канала. Завязались ожесточенные бои с египетской армией, которая была в срочном порядке развернута на Синайском полуострове. Англичане и французы нанесли тем временем бомбовые удары по основным египетским городам. Стало ясно, что израильское наступление преследовало цель заманить египетскую армию на Синай и обеспечить Англии и Франции беспрепятственную высадку своих войск в районе Суэцкого канала. Разгадав этот замысел, президент Насер спешно вывел бóльшую часть своей армии с Синая и преградил путь англо-французским войскам.

Тем не менее 5 ноября 1956 года английские и французские агрессоры высадились у входа в Суэцкий канал и захватили Порт-Саид. С осуждением агрессивной политики Англии, Франции и Израиля выступило подавляющее большинство стран. К ним вынуждены были присоединиться и США, которые не хотели ссориться с арабским миром. 5 ноября министр иностранных дел СССР направил в Совет Безопасности телеграмму с требованием к агрессорам немедленно прекратить военные действия и в трехдневный срок вывести свои войска из Египта. В случае невыполнения этого требования СССР изъявил намерение оказать Египту всестороннюю помощь. В посланиях главам правительств Англии, Франции и Израиля Москва предупредила их о готовности Советского Союза принять решительные меры для восстановления мира на Ближнем Востоке. Такая позиция советского правительства отрезвляюще подействовала на агрессоров. Уж е на следующий день огонь с их стороны был прекращен. Но лишь в декабре 1956 года английские и французские войска покинули зону Суэцкого канала. В январе 1957 года ушли с Синая и израильтяне.

Благодаря активной деятельности резидентур КГБ в Тель-Авиве и Каире начальник внешнеполитической разведки в Центре имел возможность своевременно информировать руководство СССР о развитии ситуации на Ближнем Востоке.

Во второй половине 1950-х – начале 1960-х годов Хрущев резко активизировал внешнюю политику СССР, придав ей, как позже сформулировала группа партийных руководителей (Брежнев, Суслов, Косыгин), отстранившая его от власти, «волюнтаристский» характер. Три основные и тесно связанные между собой проблемы определяли содержание внешнеполитических усилий СССР хрущевского периода: противостояние с США и развитыми странами Запада, раскол внутри социалистического лагеря, столкнувшегося с двойным кризисом (внутренним, начавшимся событиями в Венгрии осенью 1956 года, и внешним, связанным с неприятием некоторыми государствами, в том числе Китаем, руководящей роли КПСС) и, наконец, выход на международную арену национально-демократических стран третьего мира, на развитие которых Советский Союз старался оказать свое влияние. Разведка активно работала по всем этим направлениям, добывая необходимую информацию.

В октябре – ноябре 1956 года вся мировая общественность была озабочена событиями в Венгрии. Учитывая проарабскую позицию Советского Союза на Ближнем и Среднем Востоке, США и западные державы стремились отвлечь его внимание от данного региона, усилив диверсионную работу против социалистических стран Восточной Европы. Особенно активную роль здесь играл главный союзник США в Европе – Западная Германия. Помимо поддержки своих американских покровителей, правительство ФРГ стремилось извлечь из этого выгоду и для себя.

Контрреволюционный путч в Венгерской Народной Республике предприняли представители внутренней оппозиции и изгнанные ранее из страны и укрывшиеся на Западе остатки хортистов и офицерства. Главным его вдохновителем являлись Соединенные Штаты. Государственный секретарь США Джон Фостер Даллес, выступая в штате Техас 27 октября, то есть на четвертый день после начала венгерских событий, открыто призвал к смене существовавшего в стране руководства. 2 ноября 1956 года правительство США выразило готовность предоставить венгерским путчистам заем на сумму в 20 миллионов долларов. Работавшая под контролем американцев радиостанция «Свободная Европа» во время венгерских событий превратилась фактически в штаб по координации действий мятежников. 31 октября она передала в эфир призыв: «Пусть венгры ликвидируют Варшавский договор и заявят, что Венгрия не является больше его участницей».

Советские войска, находившиеся в Венгрии согласно Варшавскому договору, по просьбе правительства ВНР оказали содействие венгерской армии в восстановлении порядка в Будапеште. Но новый председатель Совета министров Имре Надь от имени венгерского правительства выразил пожелание о выводе советских войск из Будапешта. Они были выведены, а венгерские части, по распоряжению того же Надя, прекратили какие-либо действия в отношении мятежников.

В результате последовали массовые расправы с коммунистами, а также с общественными и политическими деятелями различных уровней.

В этой обстановке Янош Кадар от имени вновь созданного им 3 ноября 1956 года Революционного рабоче-крестьянского правительства обратился к командованию советских войск в Венгрии с просьбой помочь в деле разгрома сил контрреволюции и обеспечения порядка в стране.

Безусловно, роль венгерской и советской разведок в предупреждении мятежа могла бы быть более значительной. Однако еще в 1953 году венгерское партийно-государственное руководство осуществило слияние органов госбезопасности, в состав которых входила молодая разведслужба, с министерством внутренних дел страны. Это серьезно ослабило венгерскую разведку, так как около половины ее сотрудников было переведено в другие подразделения единого МВД. В 1955 году на совещании руководителей органов госбезопасности социалистических стран венгерским коллегам было рекомендовано усилить противодействие проискам спецслужб США, Англии, Западной Германии и Австрии. Именно от них в тот период исходила серьезная угроза социалистическому строю, так как разведки этих государств активно использовали в своих интересах почти два миллиона венгерских эмигрантов.

Не было недостатка и в информации о том, что западные спецслужбы стремятся создать в стране влиятельную политическую силу, способную отобрать власть у коммунистов. В ноябре 1956 года эти сведения фактически подтвердил директор ЦРУ Аллен Даллес на заседании сенатской комиссии по иностранным делам. Он, в частности, заявил, что американская разведка задолго до начала венгерских событий содействовала подготовке там антиправительственного восстания и сразу же после его начала немедленно направила в Вену и Западный Берлин 20 опытных сотрудников ЦРУ для координации действий своей агентуры по оказанию выгодного для США влияния на развитие ситуации в Венгрии.

Венгерские события ярко высветили влияние на них американских спецслужб и контрреволюционно настроенных эмигрантов, а также предательскую роль некоторых руководящих деятелей ВНР. Одновременно они наглядно продемонстрировали возможности советского руководства по ликвидации возникшего очага напряженности в недавно созданном Варшавском договоре.

Послом Советского Союза в Венгерской Народной Республике с 1954 года являлся Юрий Владимирович Андропов. Состав посольства был укомплектован в основном молодыми и способными дипломатами. Одним из ближайших помощников Ю.В. Андропова в Венгрии стал В.А. Крючков, с которым у посла почти сразу же установилось полное взаимопонимание. Когда позже Андропов перешел работать в аппарат ЦК КПСС, а затем – в КГБ, Крючков и там был одним из его наиболее доверенных лиц.

Андропов хорошо понимал, что положение в стране становится все более сложным и взрывоопасным. Можно с уверенностью предположить, что информация советского посольства из Будапешта с особой тщательностью изучалась не только в МИДе, но и в КГБ, и в ЦК КПСС.

Нагнетанию напряженности способствовал и тот факт, что уже в середине 1956 года достоянием венгерской общественности стало содержание секретного доклада Хрущева на ХХ съезде КПСС. В связи с этим в Венгрии все активнее стали звучать требования отставки М. Ракоши как венгерского наместника Сталина.

В октябре – ноябре 1956 года Ю.В. Андропов находился непрерывно в Будапеште, в советском посольстве, и принимал непосредственное участие в разрешении кризиса. Важнейшие политические решения вырабатывались прибывшей в Венгрию из Москвы группой советских политических и военных деятелей, в состав которой входили А. Микоян и М. Суслов, а также Г. Маленков, А. Аристов, Г. Жуков и И. Конев. Специальную оперативную группу возглавлял председатель КГБ при СМ СССР И. Серов. Его заместителем был известный разведчик генерал-майор А. Коротков.

Члены оперативной группы КГБ, состоявшей из сотрудников советской внешней разведки и контрразведки, были задействованы в проведении специальных мероприятий. Выполнение возложенных на них задач потребовало мужества и решительности. Им приходилось работать в условиях вооруженного сопротивления, иногда ночью, порой перемещаясь на танках и бронетранспортерах. Группа осуществляла также разведывательное обеспечение действий советских воинских частей.

За успешное выполнение заданий советского правительства многие сотрудники разведки, действовавшие в составе оперативной группы КГБ в Венгрии, были удостоены государственных наград.

Ю.В. Андропов не был в стороне ни от происходивших событий, ни от принимаемых решений. К нему обращались за советом, он непрерывно поддерживал связь с Москвой. Он не был противником принятых в Венгрии жестких мер, но, учитывая его прежние связи с венгерским руководством, ему нередко поручали миссию посредника в тех или иных переговорах. События в Венгрии остались одним из важных эпизодов в жизни Андропова, и он гордился своей ролью в них, ибо был искренне убежден, что с его помощью был подавлен именно контрреволюционный мятеж.

В таких условиях проходило становление А.М. Сахаровского в качестве начальника советской внешнеполитической разведки. Рассказывая о событиях того периода, нельзя не упомянуть, хотя бы в нескольких словах, о Берлинском кризисе 1958–1961 годов.

Кульминационным моментом данного кризиса явилось событие, о котором ранним утром 24 августа 1961 года Аппарат уполномоченного КГБ в ГДР проинформировал срочной телефонограммой Центр. В ней, в частности, сообщалось:

«Днем 23 августа в Западном Берлине на секторальную границу были выдвинуты соответственно по секторам подразделения американских, английских и французских войск. У границы находятся танки, бронетранспортеры и автомашины с безоткатными орудиями».

В ответ к секторальной границе со стороны Восточного Берлина выдвинулись подразделения советских войск. Впервые после Второй мировой войны войска союзников противостояли друг другу в центре Европы. Это противостояние явилось прямым следствием политики холодной войны, которая превратила Западный Берлин в постоянный очаг кризиса и место противоборства спецслужб.

Какую роль играла внешняя разведка СССР в Берлинском кризисе? Она внимательно следила за положением в Западном Берлине и действиями западных держав и властей ФРГ против СССР и ГДР. Усилия разведки были направлены на обеспечение советского руководства информацией, необходимой для ведения сложных и нередко заходивших в тупик переговоров с западными державами по берлинскому вопросу. Необходимо было точно знать о планах и намерениях другой стороны, чтобы избежать действий, которые могли бы подвести противостояние к критической черте.

Для достижения этой цели были задействованы резидентуры советской внешней разведки практически во всех западных странах. На протяжении всего периода Берлинского кризиса внешней разведке удавалось систематически обеспечивать руководство Советского Союза информацией, в том числе документальной, относительно позиции и планов западных держав, касавшихся Берлина.

Одним из ключевых документов, полученных в ту пору советской разведкой, явился секретный меморандум правительства ФРГ Совету НАТО, озаглавленный: «Юридическая и политическая концепция правительства Федеративной Республики Германии в вопросе о статусе Берлина». В этом документе правительство ФРГ советовало западным державам перейти в политическое наступление и предъявить Советскому Союзу ряд серьезных требований.

С учетом информации, которая поступала от руководства советской разведки, правительство СССР 10 января 1959 года направило союзникам по Второй мировой войне и странам, принимавшим в ней участие своими вооруженными силами, проект нового мирного договора с Германией, в который были включены и конкретные предложения по Западному Берлину. Было достигнуто согласие о проведении в том же году совещания министров иностранных дел. Такое совещание состоялось в мае – июне 1959 года в Женеве, но оно не дало никаких конкретных результатов. Дальнейшее обсуждение берлинского вопроса было перенесено на май 1960 года, но на этот раз уже на высшем уровне.

В связи с особой важностью берлинской проблемы в 1960 году в Аппарате уполномоченного КГБ в Берлине была создана специальная группа с задачей дальнейшего ее изучения и приобретения соответствующих источников информации. Началась напряженная работа. Это заметно активизировало информационный поток. Аппарат уполномоченного в тот период возглавлял опытный разведчик, специалист по Германии Александр Михайлович Коротков. Из Берлина в Центр поступил ряд важных материалов о позициях правительств ФРГ, США, Англии и Франции по берлинскому вопросу. Советским разведчикам удалось получить протоколы заседаний правительства ФРГ, на которых обсуждалась берлинская проблема, аналитическую записку западногерманской разведки о предполагаемой позиции Советского Союза на совещании «в верхах», ряд документальных материалов ведомства федерального канцлера о переговорах Аденауэра с западными державами относительно координации действий, направленных против ГДР.

Большой практический интерес в этой связи представили инструкции МИД Франции, направленные в январе 1960 года французскому представителю в рабочей группе США, Англии, Франции и ФРГ, созданной для согласования позиций этих стран на предстоящем совещании на высшем уровне.

В марте того же года через возможности разведки были получены два документа: сообщение о работе группы экспертов четырех держав по германскому и берлинскому вопросам и документ об основах модус вивенди (дипломатический термин, применяемый для обозначения временных или предварительных соглашений, которые впоследствии предполагается заменить другими, более постоянного характера или более подробными. – Примеч. авт.) для Берлина, представленный США на обсуждение рабочей группы. Одновременно советской разведкой были получены документальные данные о подготовке к введению в действие «воздушного моста» между ФРГ и Западным Берлином в случае обострения обстановки вокруг Берлина.

Все эти материалы тщательно изучались и анализировались в Центре. Разведка докладывала их в МИД и руководству государства с целью подготовки к намечавшейся на начало мая 1960 года встречи «в верхах».

Однако вторжение 1 мая 1960 года в воздушное пространство СССР американского самолета-разведчика «Локхид У-2», сбитого советскими ракетами, привело к срыву совещания.

Срыв совещания «в верхах» надолго затянул решение берлинского вопроса. В июле – августе 1961 года правящие круги ФРГ развернули активную деятельность по недопущению переговоров Запада с СССР. Печать ФРГ начала кампанию с угрозами в адрес ГДР и призывами к подготовке в ГДР контрреволюционного путча. Министр обороны ФРГ Штраус встретился с командующим вооруженными силами НАТО генералом Норстэдом, пытаясь убедить его в том, что настало время совместными усилиями ликвидировать ГДР. Заручившись поддержкой Норстэда, Штраус в июле 1961 года направился в США, где в беседах с президентом Кеннеди и его ближайшим окружением пытался убедить их в том, что «восстание в ГДР назрело».

Из ФРГ в Западный Берлин срочно перебрасывались специально подготовленные террористы и диверсанты, из которых создавались ударные группы для проникновения в ГДР с целью создания там беспорядков. Обстановка накалилась до такой степени, что в любой момент мог вспыхнуть конфликт с непредсказуемыми последствиями.

Все это требовало от СССР и его союзников по Варшавскому договору энергичных мер. И такие меры были приняты.

13 августа 1961 года с одобрения стран – участниц Варшавского договора власти ГДР закрыли границу с Западным Берлином, соорудив бетонную стену.

События 13 августа оказали отрезвляющее воздействие на западных политиков, понявших бессмысленность демонстрации силы. В конце 1961 года советская разведка добыла материалы ноябрьского заседания Совета НАТО, на котором было признано целесообразным, чтобы три западные державы вступили в переговоры с Советским Союзом. Однако начавшиеся в конце 1961 года советско-американские контакты были прерваны в связи с разразившимся в 1962 году Карибским кризисом.

Таким образом, добытая советской внешней разведкой политическая информация о позициях, замыслах и действиях наших противников в Берлинском кризисе сыграла важную роль в его мирном урегулировании. Тем не менее разумное решение берлинской проблемы с учетом интересов СССР и его союзников было достигнуто лишь в 1971 году.

Вместе с тем в начале 1960-х годов внимание центрального аппарата внешней разведки и его начальника А.М. Сахаровского было приковано не только к Берлинскому кризису, но и к драматическим событиям в Конго – бывшей бельгийской колонии в Африке. 30 июня 1960 года страна провозгласила независимость. Избранный народом парламент сформировал правительство во главе с одним из лидеров национально-освободительного движения Патрисом Лумумбой.

Однако бельгийское правительство не захотело мириться с потерей богатейшей колонии и предприняло военную интервенцию под предлогом защиты белого населения.

Летом 1960 года Совет Безопасности ООН принял решение об оказании помощи законно избранному правительству Лумумбы в пресечении бельгийской интервенции и сохранении территориальной целостности страны. С этой целью в Конго были направлены воинские контингенты ООН. Но возглавлявшаяся американцами администрация ООН в этой стране использовала миротворческие силы не для отражения бельгийской агрессии, а для борьбы с правительством Лумумбы.

Советское правительство оказывало дипломатическую и материальную поддержку молодому африканскому государству. Оно помогало национально-патриотическим силам страны в борьбе за сохранение независимости и территориальной целостности.

В этой связи остро встал вопрос о получении информации относительно планов и замыслов западных стран в Конго. Нужны были также сведения о конголезских политических партиях и лидерах, их позициях, внешнеполитической ориентации.