Текст книги "Видящий. На родной земле"

Глава 13

– Стану, да выйду в чисто поле, под светел месяц, – прошептал я, – под частые звезды, под полетные облака…

Слова заговора лились сами – мне даже не пришлось разворачивать интерфейс, чтобы прочитать подсказку. Я на всякий случай протянул чуть дольше, чем советовал Молчан – примерно часа на пол. Магия на крови одна из самых сильных, но держится не так уж долго. Если Водяному Деду вздумается вылезти из омута под утро – он наверняка меня заметит. Заговоренный Круг скроет меня часа на три-четыре… С моей Волей, может, и на все пять – но я все равно осторожничал.

Где-то внутри на мгновение шевельнулась жалость… Странно. Я отправил к Хель несколько десятков состоящих из байтов и пикселей неписей – но заставить себя перерезать шею такому же пиксельному голубю почему-то смог не сразу. Может, потому что голубь не пытался меня убить… Но без его маленькой жертвы заговор не завершить. Я провел ножом по трепыхавшейся в руках тушке, и мои пальцы тут же залило теплым и горячим. Я повернулся вокруг – непременно через левое плечо – окропляя примятые камыши кровью. В здании вполне можно было бы использовать и мел… но попробуй рисовать не на досках, а на листьях и стеблях.

– …Лейся, кровь красная, да на землю сырую. Как ты в жилах не удержишься, так и на мне глаз дурной не удержится. Будь слово мое крепко да лепко, тверже камня, лепче серы, сольчей соли, вострей меча-самосека, крепче булата. Что задумано – то исполнится!

Внимание! На вас действует «Круг отчуждения»

Готово. Теперь «Истинным зрением» меня не разглядеть – а уж Водяной Дед наверняка умеет смотреть в мир духов ничуть не хуже матерого ведуна. Зато обычное зрение – если Молчан ничего не напутал – у него так себе. Камыши у берега Вишиневы вымахали едва ли не в человеческий рост и надежно скрывали меня, усевшегося на корточки. Я устроился поудобнее и вытащил из инвентаря крохотную глиняную бутылочку. Из горлышка сразу же потянуло травами. Горькая, наверное, штуковина…

Я успел на мгновение усомниться, стоит ли пить – но все-таки опрокинул все до капли содержимое бутылочки себе в глотку. Вряд ли меня станет травить родная сестра. Молчан не слишком-то жаловал зельеварение – что, впрочем, не помешало ему обучить Злату кое-каким премудростям… А заодно и спихнуть на нее всю муторную работу по сбору нужных компонентов. Сестренке пришлось носиться вдоль Вишиневы чуть ли не полдня – зато теперь я уж точно не засну. А прибавка к Подвижности и очкам выносливости с моими Характеристиками хоть и выглядит смешной, уж точно не повредит.

Все. Теперь – только ждать. И надеяться, что Вигдис окажется для Водяного Деда достаточно лакомым кусочком. Где-то на задворках сознания слышалось недовольное бормотание Хиса – фамилиар тоже прятался где-то неподалеку, и от этого становилось как-то спокойнее. Вряд ли его зубы и когти справятся с русалочьими конечностями хуже, чем с доспехами и кольчугами. Не вылез бы только раньше времени…

Из размышлений меня вырвало негромкое пение. Я заозирался по сторонам, и только потом сообразил: пела Вигдис. Похоже, ей стало скучно просто стоять привязанной к дереву, и она решила таким вот нехитрым образом развлечь себя – а заодно и меня. Слов с такого расстояния я разобрать не мог, но голос у нее оказался что надо. Совсем не похожий на тот, которым она отдавала команды своим воинам, когда чуть не спалила Карболе… вместе со всем моим хирдом.

Да и песня мало напоминала сказание о героях или боевой марш. Что-то мягкое, неторопливое – но и не грустное. Вигдис не оплакивала погибшего Хроки и не тосковала об оставшейся далеко за Большим морем родине. Просто пела. Что-то вроде колыбельной… Если бы не зелье Златы, я бы, пожалуй, задремал. Но травяной стимулятор не позволил мне сомкнуть глаз – и вместо этого я просто впал в оцепенение…

…И едва не прозевал появление Водяного Деда.

Сначала послышался негромкий плеск. Я вытянул шею, но пока мог разглядеть только бившиеся в берег волны Вишиневы.

Взглянуть бы «Истинным»… Но нельзя – мне и так предстоит жечь напал… то есть, огнем Сварога целое полчище русалок, так что лучше поэкономить. Даже мой колоссальный запас духа все-таки не бесконечен… и к тому же придется еще и высунуться за очерченный кровью павшего голубя круг – его границы наверняка одинаково непроницаемы в обе стороны. Так что пока придется рассчитывать только на собственные слабенькие человеческие глазки.

К счастью, ночь выдалась звездной – света с небес падало достаточно. Прямо у самого берега вода забурлила, вздулась – и через мгновение появились следы. Огромные – с полметра, но узкие, вытянутые. Невидимые когти взрывали песок… сначала я видел только одну пару отпечатков то ли ног, то ли лап – но когда следы добрались до травы, появилась и вторая.

Молчан не соврал – даже на небольшом удалении от родной стихии Водяному Деду пришлось опуститься на четвереньки. Огромная белесая туша понемногу проступала и в обычном мире – похоже, вне реки повелителя русалок начинала подводить еще и магия – и его попросту выдавливало из Нави в человеческий мир.

Ну же… Еще пара шагов.

Пора!

Я вскочил на ноги и рванул вперед, сминая камыши и на ходу запуская руку за пояс. Мне показалось, будто кто-то или что-то пыталось меня схватить, но лишь скользнуло по кольчуге то ли пальцами, то ли когтями. Русалки спешили на помощь Деду – но, как и он сам, на берегу утратили подвижность. Не сбавляя шага, я размахнулся и бросил на песок пригоршню наконечников стрел. Заговоренное железо рассыпалось, отрезая путь назад в речку.

Молчан предупреждал: по-настоящему оно задержит только русалок, а самого Деда разве что напугает. Не запрёт на суше, но хотя бы заставит убегать не самым коротким путем и подарит мне еще несколько мгновений. Достаточно, чтобы до него добраться. Где-то впереди закричала Вигдис, и я поднял посох. Вспыхнувший огонь Сварога резанул по привыкшим к темноте глазам, но зато буквально смел с Водяного остатки невидимости.

Его туша проявилась даже ближе, чем я ожидал – похоже, путь по берегу давался твари не без труда. Водяной Дед оказался ростом примерно с тролля, которого я прикончил на Барекстаде – но впятеро легче. Его конечности напоминали человеческие, только вытянутые в несколько раз. Длиннющие и безобразно тощие, заканчивающиеся перепончатыми пальцами с острыми когтищами.

– ЗЕДЕРУ-У-У!!!

Осознав, что загремел в западню, Дед повернулось ко мне и заревел, потрясая длинной бородой. Больше всего она напоминала здоровенный – чуть ли не до колен – комок водорослей… А может, это и были водоросли, прицепившиеся к нескладному телу твари и придавшие ей такой причудливый облик… Весьма пугающий! Ничего похожего на симпатичного и доброго чудика из древних советских мультиков я, во всяком случае, не наблюдал. Водяной оказался уродлив и зубаст. Чем-то похож на русалку – только пасть втрое шире, и примерно настолько же больше тонких иглообразных зубов.

– СЪЕ-Е-ЕМ! – В воздух взметнулась когтистая ручища. – НАКАЖУ-У-У!!!

Ух, зараза! Медленный – но до чего ж здоровый!

Я отпрыгнул назад, но увернуться все равно не успел. Похоже, Дед отмахивался чуть ли не вслепую – иначе бы прицелился получше – но все-таки зацепил. И, как назло, по локтю, не защищенному кольчугой. Полоска здоровья просела не так уж сильно – но тут же поползла и дальше вниз. Кровотечение!

– Ах ты ж… – выдохнул я, поудобнее перехватывая посох.

Больно не было – но ощущение струящейся по рукам крови сносило башню ничуть не слабее руны Уруз. Подсев под еще один неуклюжий выпад, я размахнулся и опустил посох на выставленную вперед перепончатую лапу.

– А-А-А!!! – заревел Дед, заваливаясь на бок.

И снова Молчан оказался прав – при всех своих размерах речное чудище оказалось на удивление хрупким. Я ударил снова, целясь по когтистым пальцам – и они переломились, будто веточки. Водяной попытался отмахнуться уцелевшей рукой, но, получив посохом еще раз, скрючился и заскулил.

– Пощади-и-и, – заголосил он, – не бей!

– С чего бы? – Я снова замахнулся посохом. – Чтобы ты дальше девок таскал?!

– Не лишай живота-а-а! – Водяной обхватил голову искалеченными пальцами. – Погаси! Жжется!

А это он про огонь Сварога?.. Ладно – а то помрет еще, зараза такая. Я выключил свою «лампочку» и отступил на пару шагов, одновременно разворачиваясь – так, чтобы не упустить из виду ни самого Водяного, ни столпившихся за «забором» из заговоренных наконечников русалок.

– Пожалей, добрый молодец! – хором запричитали они. – Не тронь дедушку, он тебе зла не сделает!

Без огня Сварога свита Водяного выглядела совершенно иначе. Как… как самые обычные молоденькие девушки. Только худенькие и одетые в листья кувшинок или обмотанные речной тиной – а половина так и вовсе выбралась на берег в чем мать родила. В лунном свете поблескивали мокрые зеленоватые волосы и глаза.

Немыслимо огромные, темные и глубокие, как сама Вишинева, глазищи. И все до единой речные красотки протягивали ко мне хрупкие ручки и просили, просили…

– Берегись, ярл! Не слушай!

Вигдис уже успела освободиться от ремней и встала со мной рядом, сжимая в руках нож. Похоже, она не постеснялась бы припомнить русалкам былые обиды – на нее их обнаженное очарование явно не подействовало… Впрочем, я и сам слишком хорошо помнил, чем невесты Водяного были на самом деле.

Сам Дед больше не пытался драться – только потихоньку отползал к речке, пользуясь передышкой.

– А ну стой! – рявкнул я. – А то как дам!

Рана на локте уже понемногу начинала затягиваться, но я до сих пор не без труда справлялся с соблазном сломать Водяному не только пальцы, но и тощую шею… Хотя сделать это сейчас, пожалуй, оказалось бы сложнее. Психологически. В лунном свете Дед преобразился не меньше, чем его русалочье воинство. Когти втянулись, пасть сузилась до размеров морщинистого рта, а глаза теперь разве что совсем чуть-чуть напоминали рыбьи – такие же круглые и бестолковые.

Обычной такой худенький плешивый дедок… метров трех с половиной ростом.

– Не бей, добрый молодец! – захныкал он. – Все для тебя сделаю, что попросишь. Велика Вишинева, да глубока. Сколько золота на дне, да каменьев драгоценных – не счесть…

– Имя? – Я шагнул вперед. – Как звать тебя, дед? Отвечай!

– Витрой кличут…

– Врать мне вздумал?! – прорычал я.

– Не серчай! – Дед снова закрыл голову руками. – Пантелеймон я! Все отдам, чего душе угодно, только…

– Опять брешешь?!

– Вижу, обычай разумеешь… Откуда ж ты умный такой сыскался?

Водяной вдруг перестал хныкать и уставился на меня немигающим взглядом. Настолько злобным, что у меня мороз по коже пробежал. Искалеченная тварь умела давить на жалость – но куда лучше умела ненавидеть. Замученный безобидный дедок исчез – теперь на меня снова смотрело когтистое чудовище, способное выпустить мне кишки одним ударом. И болтать я не собирался.

– Имя? – в последний раз повторил я, поднимая посох.

– Дармидон! – прошипел Водяной. – Отпустил бы подобру-поздорову – не стал бы я серчать, простил бы. А теперича службу я тебе сослужить должен, да как сослужу – так и сживу со свету белого!

Я не успел ни замахнуться, на даже зажечь волшебный огонь. Водяной вдруг перевернулся на живот, подтянул колени к животу и в несколько прыжков умчался к Вишиневе. Я ударил о землю кончиком посоха, превращая обычную палку в не знающее промаха копье – но целиться оказалось уже не в кого. Не помогло даже «Истинное зрение». Речка будто опустела – в серой дымке мира духов я видел только волны.

Мутные и недобрые.

Глава 14

– Вот так и утек? – Молчан хлопнул себя по коленям. – Чего говорить – оплошал ты, боярин.

– Да сам знаю, – буркнул я. – Почем мне знать, что Дед Водяной так скакать умеет? Я слова молвить не успел – а он уже в речку и прыгнул… чтоб ему пропасть.

– А ты чего думал? – Молчана, похоже, искренне веселило то, как лихо обставил меня Водяной Дед. – Навь – она завсегда хитрит, с ними нужно ухо востро держать. Ладно утек – а мог бы и тебя самого утащить, пока ты на русалок любовался… Сколько парней так в былые годы сгинуло – не счесть!

– Довольно тебе насмешничать! – Я с размаху опустил кулак на траву. – Самому тошно, так ты еще…

– А ты рычать меня не смей! – Молчан нахмурился. – Молод еще! Поживешь с мое – сам додумаешь, что наука когда через доброе слово, а когда и через битие дается. Меня старый ведун так иной раз хворостиной потчевал – три дня сесть не мог. Оттого и дожил до своих годков, что накрепко все запомнил. А ты разиня! Был бы отроком – вот как есть бы тебя выпорол, не испужался бы чину боярского!

– Ты говори, да не заговаривайся! – Я тоже понемногу начинал заводиться. – Сам, небось, немало годков дело ведовское учил, а меня на первый день Деда Водяного ловить отправил! Мудрено ли оплошать?

– Немудрено, боярин, – вздохнул Молчан. – Ты не смотри, что лаюсь, как пес старый – тебе же добра желаю. Ну как утянули бы тебя русалки – что бы я конунгу твоему говорил? Как бы девице твоей в глаза глядел?

Начало-о-ось… Еще один!

– Какой такой девице? – проворчал я. – Неужто ты про Видану Рыжую? Так я…

– Не про эту. – Молчан махнул рукой. – Видана собой хороша, и ты ей люб, боярин, да другая у тебя на уме. Сам я всего-то разок видывал, да гриди конунговы сказали – служит тебе девица, что гидьей промеж них зовется. И до чего же чудная! И пригожа, и травам разным обучена, и говорит ладно – а ходит незаметно. Вот вроде только была, а оглянешься – поминай, как звали. Все про тебя выспрашивала, как ты отлучался… Непростая девица, да, видать, тебе по сердцу пришлась, боярин…

Однако. Гидья, обучена травам, говорит ладно и обладает поистине фантастическим даром появляться неведомо откуда и так же пропадать… Как говорится, сложите два плюс два. Молчан говорил о Кате. Выходит, супершпионка не только ныряла в вирт, но и зачем-то скрывалась от меня.

Зачем? Тайком встречалась с Гримниром-Романовым? Пыталась выведать что-то от местных? Или просто заскучала сидеть в гостиничном номере?.. Гадать можно бесконечно – и уж точно безуспешно. Но пока понятно только одно: списывать ее со счетов, как возможного конкурента в борьбе за «Светоч» еще рановато… особенно учитывая недавно открывшиеся обстоятельства. Слишком уж ценная ставка – бессмертие. Безлмитное и безболезненное счастье для всех и даром. За такое добрая девочка-доктор запросто выпустит кишки кому угодно. Даже мне – и хорошо, если только в вирте. Йотуновы кости… Впрочем, мне ли привыкать никому не верить?

– Не до девиц мне сейчас. – Я устроился поудобнее, подтянув колени поближе. – Вернутся князь с конунгом – опять служба моя начнется. Да и учиться надобно…

– Верно говоришь, боярин. Надобно! – Молчан одобрительно закивал. – А девки – тому помеха. Только вред один от них! Ведовство покоя требует да терпения, а какой покой, ежели одни косы на уме?

Так вот он какой – Путь Видящего… Терпение, созерцание, ворчание (в исполнении Молчана), и, судя по всему, еще и воздержание. Но, как говорится, назвался груздем – полезай в кузовок.

– Ты научишь меня ходить в Навь как положено? – Я откусил еще кусочек приготовленного Златой оладья. – Поди, сдюжу, ежели с Дедом справился.

– Уж так справился… – проворчал Молчан. – Научу. Да только ты ешь покамест, боярин, сил набирайся. Навь та гиблая да опасная, там живому человеку не место. Сама тепло из жил все вытянет, да и захолодит до смерти, ежели вовремя не уйдешь.

Похоже, Молчану не хотелось отрываться от припасенного заботливой Златой завтрака. Мед, молоко и оладьи – что еще нужно ведуну? Мы сидели в поле на собственных плащах, но пока что урок сводился к «разбору полетов» вчерашней охоты на Водяного и поглощению пищи.

Да уж… Молчан прожил две с половиной сотни лет и давно научился никуда не спешить. И ценить такие нехитрые прелести жизни, как традиционные склафские блинчики. Тоже мне, Кунг-фу Панда…

В отличие от многомудрого ведуна, у меня-то времени не так уж много. Рагнарек близится, йотун его забери, и мне надо быть во всеоружии. Даже если это самое оружие придется выпрашивать у вредного старикана.

– Так хоть расскажи покамест, – я пожал плечами и потянулся за кувшином с молоком, – как в Навь зайти, да как выйти.

– Умеючи то несложно. – Молчан пожал плечами. – Я ж не зазря тебе про ручей говорил. Оно вроде того и есть. Меж Явью и Навью раздел стоит. Стало быть, мы по одну сторону, а чудища, вроде Деда Водяного – по другую. Как тебя ведьма свейская вдоль раздела ходить учила – то мне неведомо. Может, убоялась чего – а тебе, боярин, бояться нечего. Ежели в тебе огонь Сварожий есть – всякую навь прогонишь.

Это, конечно, обнадеживает. Но…

– А ходить иначе нужно. – Молчан протянул руку. – Что видишь?

– Вишиневу, – буркнул я. – Траву. Тень свою вот вижу.

– Вот, – кивнул Молчан. – Всюду тень за тобой бегает, черная да страшная – выходит, самая Навь в любом человеке и есть. Через нее путь за раздел и идет. Встанешь супротив солнца – так и шагай туда. Да только…

Договорить Молчан не успел – исчез. На его месте вдруг появился раскаленный чуть ли не добела столб огня. Звуки стихли, а все вокруг нас затянула серая дымка…

А тени на земле пропали. Будто их и вовсе не было.

Внимание! Изучено новое умение «Путь за раздел».

Почти все, в ком есть хоть искра колдовского дара, могут чувствовать мир духов, а то и заглянуть в него внутренним оком. Но лишь самым могущественным из Видящих дано шагнуть туда и ходить среди его обитателей так же, как среди людей.

Эффект: заклинатель перемещается в мир духов, становясь невидимым для человеческого глаза и приобретая способность проходить сквозь стены или запертые двери. В мире духов заклинатель практически неуязвим для обычного оружия (вычет урона увеличен до 90 % вне зависимости от базового и надетого снаряжения), однако получает полный урон от зачарованного соответствующим образом. Расход очков духа при использовании любых умений увеличивается вдвое, а скорость их восстановления уменьшается на 30 %. Также заклинатель подвергается перманентному действию эффекта «Холод» (не блокируется снаряжением). Стоимость (базовая) – 120 очков духа. Переход обратно в человеческий мир не требует затрат очков духа, однако происходит автоматически, если их запас исчерпан.

Ого! Да я же только что…

– Ты что, белены объелся? – На месте огненного столба появился ничуть не менее грозный Молчан. – Разве ж можно так вот, сразу?! Иные по десять годков в Навь ходить учатся, а ты…

– Сам же говорил, что у меня дар особый. – Я огляделся в поисках оладий, но они, похоже, остались там, в мире людей. – Вот и сдюжил.

– Обратно ступай, – проворчал Молчан. – Тут с непривычки и околеть недолго.

Да, это я уже и сам успел заметить. Мир духов щедро отсыпал мне сверхчеловеческих возможностей – но и плату потребовал, что называется, не отходя от кассы. Я будто выбежал на мороз в одних шлепанцах: кожу тут же начало обжигать холодом похлеще, чем в Царстве Хель – и от мехового плаща легче ничуть не становилось. Кончики пальцев уже понемногу начинали неметь, зеленая полоска выносливости медленно поползла вниз, а через несколько мгновений замигала и красная. Словно намекая: не твое это место, и задерживаться здесь не стоит. Да и оладьи с молоком… Вздохнув, я позволил Нави вытолкнуть меня обратно в человеческий мир.

– Экий ты быстрый, боярин. – Молчан соткался из воздуха рядом со мной. – Никакого в тебе терпежу нет.

– Спешить надобно, – отозвался я. – Поведай, как ведуну от людей лихих защититься. Ты вот стар – а тебя, небось, и целая дружина тронуть побоится.

– Целая-то, поди, и не убоится… – Молчан насупился, явно заприметив мою неуклюжую лесть – но все-таки продолжил. – От лихих людей завсегда можно через Навь утечь, ежели у кого заговоренного меча или копья не отыщется. Можно глаза отвести – а можно и ноги отнять, коли сильно осерчал, да по правде.

Ноги отнять? Интересная штука. А если?..

– А в зверя лютого обернуться можешь? – спросил я. – В волка али в медведя…

– Чур тебя! – Молчан едва не расплескал молоко. – Что ж ты все дрянь такую спрашиваешь?!

– Так можешь или нет?

– Есть обряд такой. – Молчан обреченно вздохнул. – И недруга в зверя обратить, и самому обернуться – да только умение великое нужно да заговор особый знать. Да отыскать разрыв-траву, да золы осиновой, да двенадцать ножей железных – и не простых… Дурное то дело, боярин! – Молчан тряхнул седой бородой. – Человеку в зверя оборачиваться – саму природу обманывать. А глаз обмануть проще.

– Глаз обмануть? – Я навострил уши. – Как это?

– А вот так. – Молчан заерзал, усаживаясь поудобнее. – Посмотрит недруг на тебя – а увидит зверя лютого али личину чужую. Да только так много народу зараз не проведешь – непременно крепкий умом да глазом зоркий сыщется – разгадает.

– И то дело. – Я поднялся и попрыгал на месте, согревая подмерзшие в мире духов ноги. – Рассказывай. Всему научиться надобно, а времени тому – день.

– День?! – Молчан закашлялся и выпучил глаза. – Вот неймется тебе, боярин. Куда гонишься-то?

– Не сегодня-завтра князь вернется, да спросит, – вздохнул я. – А я ему службу немалую обещал, да непростую. В Каменец мне путь держать, дед. К Саврошке проклятому.