Текст книги "Пятый посланник. Книга 2"

Глава 8

На мгновение мне показалось, что мои ноги снова уходят в камень – настолько тяжелым вдруг стало тело. Тысячи фунтов – но они не смогли заставить меня хотя бы согнуться. Я без труда удерживал колоссальный вес, на который вдруг стало хватать сил. А потом будто увидел себя со стороны – крохотного и хрупкого. Запредельная звериная мощь не могла, в принципе не должна была помещаться в тщедушную фигурку – но почему-то уместилась.

Уставшие от ковыляния по снегу и безуспешных попыток поднять огромный кусок скалы мышцы словно ошпарило кипятком. Чужая сила хлынула в меня, наполнила до краев и вот-вот должна была хлынуть наружу. Я почувствовал, что если сейчас не потрачу хотя бы часть, тело или вспыхнет от перегрева, или просто взорвется.

– Гребаный медведь… – простонал я.

И сам не узнал свой голос – теперь он напоминал звериное рычание. Краем глаза я увидел, как Мерукан свалился с камня и задергал ногами в воздухе. Не знаю, изменился ли я после прикосновения к гигантской лапе внешне, но внутри уж точно. Все органы будто раздули в пару десятков раз – а потом снова скомкали, вдавливая в крохотное тело. Но мощь никуда не делась – и срочно требовала выхода.

Я снова согнулся, цепляясь пальцами за острый край камня, и рванул. Без примерок, без страха угробить позвоночник – просто потянул изо всех сил. И на этот раз скала уступила. Плечи затрещали – даже сейчас прочности телу катастрофически не хватало – но серая громадина с глухим скрежетом поднялась и медленно поползла вверх, будто где-то прямо под ней вдруг появился и заработал рассчитанный на гигантские грузовики домкрат.

Но никакого домкрата не было – и взятые взаймы силы закончились так же внезапно, как и появились. Скала вернула прежнюю тяжесть, вырвалась из пальцев и рухнула обратно – но медведь уже успел вытащить придавленные лапы. Я плюхнулся задницей в утоптанный снег и наблюдал, как седая громадина в несколько тонн весом неторопливо разворачивается, с осторожностью пробуя раненые конечности. Похоже, собственное состояние его удовлетворило – и зверь снова уставился на меня.

Свободный. И наверняка очень голодный.

– Положи копье, болван, – прошипел я сквозь зубы, не отводя взгляда от огромных желтых глаз прямо надо мной. – Даже не думай.

Мерукан уже успел перебороть свой страх – и теперь, похоже, готовился сразиться с медведем, если тот вдруг нападет.

– Стой там, – снова зашептал я. – Он меня не тронет.

А если я все-таки ошибаюсь – мне все равно конец. Эта тварь откусит половину тела быстрее, чем Мерукан успеет еще раз назвать меня глиняной головой.

Но медведь, похоже, не собирался нами завтракать. Уж не знаю, осознанно ли он поделился своей силищей, или случайно – но сожрать меня после того, как я помог ему выбраться, было бы черной неблагодарностью.

– Я помог тебе. – Я посмотрел прямо в желтые глазищи, стараясь не коситься на клыки с мою ладонь длиной. – Ты мне должен, Винни-Пух!

Вместо ответа медведь подался вперед и с тихим урчанием толкнул меня мордой – без особого усилия, но этого хватило, чтобы я повалился спиной в снег. Горячее дыхание обожгло лицо – а через мгновение по нему будто провели мокрой наждачкой.

Медведь меня лизнул! И, судя по всему, не для того, чтобы получше распробовать перед тем, как сожрать. Его слюни еще не успели замерзнуть на коже – а я уже видел перед собой здоровенную мохнатую задницу вместо пасти. Зверюга неторопливо поднялась на задние лапы, став почти с трехэтажный дом в высоту, вытянула лапы – и принялась карабкаться наверх из расселины. Движения медведя казались медленными и неуклюжими – но уже через несколько мгновений он перевалился за кромку скалы. Огромная голова в последний раз показалась из-за камней, посмотрела на меня, просопела что-то дружелюбное и почти понятное – и исчезла.

Если бы не громкое пыхтение, доносившееся сверху, и не следы гигантских когтей на камнях, я бы, пожалуй, подумал, что все это мне привиделось.

– Ты в порядке, Рик?! – Мерукан грохнулся на колени рядом со мной. – Я думал, он сожрет тебя!

– Значит, ты тоже его видел… – пробормотал я, кое-как усаживаясь.

– Видел! – Мерукан схватил меня за плечи. – И видел, как ты сделал то, что не под силу даже самым могучим из Владык!

– Поднял кусок скалы? – Я протянул руку и коснулся шершавого камня, на котором уже подмерзала кровь из моих пальцев. – Да уж… тяжелый.

– Это же целая гора, друг мой! Ни один из Великих Мастеров не смог бы сдвинуть ее и на волос!

– Разве? – удивился я. – Я думал, Владыка Алуру без труда размолол бы эту скалу в порошок. Или расколол… каким-нибудь ледяным топором.

– Может, и так. – Мерукан пожал плечами. – Могущество Джаду велико, но даже у самого сильного тела есть предел. Человек не смог бы поднять такой груз – но ты взял силу у ракшаса, хозяина гор!

– Вроде того, – кивнул я. – Когда я коснулся его шкуры, ко мне будто перешла часть его могущества.

Интересно, все Кшатрии так умеют? Или это какая-то особенная разновидность Техники Мертвой Руки? Медведь отдал мне часть жизненной силы – но отдал добровольно и накачал меня так, что я на несколько мгновений стал сильнейшим из смертных. И даже из высокородных Кшатриев – если Мерукан не врет.

– Никогда о таком не слышал. – Он поежился и натянул на плечи сбившееся одеяло. – Но лучше бы нам поспешить – еще одна ночь среди скал не сможет навредить тебе, но меня, пожалуй, убьет.

Я и сам уже заметил, что Мерукану стало хуже. Бегство от медведя окончательно подорвало его силы, и теперь, когда опасность миновала, он с трудом держался на ногах. Больше всего мне бы хотелось как следует расспросить его о горных ракшасах, но лучше сделать это после того, как мы доберемся до перевала и спустимся на пару сотен футов. Туда, где хотя бы будет не так холодно.

– Я могу понести тебя, друг мой. – Я обернулся к расселине. – Снег здесь не такой уж и глубокий…

– Замолкни, сын плешивого шакала. – Мерукан подобрал копье. – Если бы богам было угодно, чтобы я ездил на спинах других людей, я бы родился Солнцеликим Императором, а не Безымянным без пряжки на поясе… Идем!

Упрямство вдохнуло в него новые силы, но и их хватило ненадолго. Я снова взвалил на себя всю поклажу, а через полмили отобрал у Мерукана и копье, но все равно мне приходилось то и дело замедлять шаг, чтобы не потерять его.

– Ты не замерз? – поинтересовался я, оборачиваясь.

– Нет. Я даже рад, что вокруг эта холодная белая гадость. – Мерукан сгреб с камня пригоршню снега и приложил ко лбу. – Голова горит.

– У тебя жар. – Я вздохнул и поправил перевязь с мечом. – Мы можем остановиться, и ты немного поешь…

– Хватит болтать, Владыка Рик. – Мерукан толкнул меня плечом, обогнал и, пошатываясь, зашагал дальше по расселине. – Кажется, я уже вижу выход из этой обители ракшасов.

Расселина и не думала заканчиваться, но теперь хотя бы уверенно шла вниз – и именно в ту сторону, куда нам было надо. Мы сделали крюк в несколько миль, зато теперь, похоже, все-таки обогнули гору – и понемногу спускались уже за гряду.

Во владения клана Каменного Кулака.

Снег все еще лежал на скалах вокруг, но его стало куда меньше. Я задрал голову, выискивая среди низко висящих туч солнце, но так и не увидел. Полдень наверняка давно миновал.

– Закат еще нескоро, друг мой. – Мерукан облизал пересохшие губы. – Если боги будут милостивы – мы спустимся к лесам до того, как стемнеет.

Деревья и так уже понемногу начинали попадаться на пути. Пока еще маленькие и уродливые – только прижимаясь к земле они могли достаточно крепко вцепиться корнями в скалы, чтобы их не оторвало и не унесло ветром. И все-таки деревья. А еще через полмили появилось что-то вроде травы… или скорее мха. Странная зелень стелилась по камням и с каждым шагом все больше теснила снег.

– Хвала Игни-защитнику. – Мерукан нагнулся и сорвал крохотный стебелек. – Мы уже в его владениях.

– Здесь не так холодно, – отозвался я, поудобнее перехватывая мешок с поклажей.

– И Владыка Алуру не сунется сюда. – Мерукан довольно оскалился. – Если вообще догадается искать нас здесь, а не пойдет дальше на юг.

– Почему ты?..

– Только безумец отважится идти прямо через горы, – ответил Мерукан. – И теперь мы оба знаем, о чем предостерегают легенды. Владыка Алуру скорее повернет обратно в свои владения, чем полезет сюда. Будь я им – решил бы, что горы убьют тебя вернее тальвара или силы Джаду.

– Хотел бы я поверить в это, – вздохнул я.

Но шансов немного. Великий Мастер клана Ледяного Копья наверняка уже догадался, кто я такой – и не успокоится, пока не увидит меня мертвым. Он может решиться отправить по нашим следам своих Владык даже сюда, но Мерукан прав – это не его владения, и люди в синих одеждах не посмеют разгуливать по этим скалам и лесам за ними так же, как по Моту-Саэре.

– Не сомневайся, – усмехнулся Мерукан. – В такое место не пойдет даже сам… Тьма и пекло!

Я метнулся на помощь, но не успел. Мой товарищ потерял равновесие, сделал еще несколько неуклюжих шагов – и рухнул на камни, едва успев подставить руки.

– Что случилось, глиняная твоя голова? – Я уселся рядом с ним. – Боги лишили тебя зрения?

– Нога… – простонал Мерукан. – Ракшас схватил меня, и я…

– Ты просто устал. – Я скосился на распухшую и стремительно синеющую конечность. – И теперь не ступишь и шага.

– Видимо, Агни-защитнику угодно, чтобы мы остановились не ночлег здесь… Прямо в той хижине.

– Что ты несешь? – Я потрогал лоб Мерукана. – Я не вижу здесь никакой…

– Блеск собственного величия ослепил тебя, Владыка Рик? Вот же она, Индра тебя порази!

Я почти полминуты вглядывался в тень под скалой, куда Мерукан указывал рукой. И только потом заметил домишко там, где горная тропа заканчивалась и уступала место траве. Настолько крохотный, что при желании я наверняка смог бы дотянуться до самой верхней части его крыши. Он жался к скалам и чуть ли не сливался с ними – такой же грубоватый, неровный и целиком заросший мхом. Если бы не Мерукан, я, скорее всего, прошел мимо хижины в паре десятков футов – и не заметил бы.

И кто вообще мог поселиться в такой глуши?

Глава 9

– Здесь есть кто-нибудь?

Я позвал еще раз, потоптался на месте, а потом просто толкнул дверь. Она оказалась не заперта – не было ничего похожего на замок или хотя бы щеколду. Хозяин хижины то ли был настолько беспечен, что ничуть не беспокоился о своем имуществе, то ли решил, что здесь, в горах на самой кромке владений клана Каменного Кулака, обокрасть его попросту некому.

А скорее покинул свое скромное обиталище уже давным-давно.

Внутри оказалось темно. Ни свечей, ни лампы, ни даже очага с углями. Крохотные окна закрывали какие-то тряпки, почти не пропускавшие света.

Едва ли тонкие стены, сложенные из веток и замазанные то ли глиной, то ли грязью, то ли вовсе чьим-то дерьмом – судя по запаху – смогут согреть Мерукана, но если я разведу огонь…

– Кто ты такой? – раздался голос прямо передо мной. – И что тебе нужно в доме старого Чандана?

Пламя свечи вспыхнуло в двух шагах, и я подпрыгнул от неожиданности, едва не пробив головой низенький потолок.

– Демон ты, спустившийся с гор, чтобы забрать мою душу, или человек? Если человек – убирайся прочь! Здесь ты не найдешь ни чжу, ни припасов – Чандан сам питается лишь тем, что дарит ему земля и камни.

Хозяин жилища поднял свечку повыше, и я, наконец, смог как следует его разглядеть. Тот, кто назвал себя Чанданом, действительно оказался стар. Немыслимо, невозможно стар – и Торил, и Дава, и даже проживший больше сотни лет Хариш рядом с ним выглядели бы полными сил юнцами. Редкое в горах солнце за долгие годы сожгло кожу Чандана чуть ли дочерна, а возраст покрыл ее морщинами. Они свисали со щек, с мелко трясущейся шеи, с костлявых рук, торчащих из рукавов грязной дерюги, заменявшей старику одежду – даже со лба. На крохотной голове не осталось даже клочка волос – только вокруг беззубого рта клочками торчала грязно-серая поросль, которая была щетиной целую вечность назад. Разрезом глаз и чертами лица Чандан напоминал скорее азиата из моего мира, чем тех, кого мне приходилось видеть в Ашрее или Моту-Саэре… и все же куда больше он походил не на человека, а на старую уродливую обезьяну.

Слепую на один глаз – второй, похоже, уже много лет назад превратился в неподвижное бельмо – измученную и от этого злобную… но совсем не опасную. Даже в молодые годы Чандан наверняка не достал бы мне макушкой даже до середины груди – а сейчас и вовсе согнулся чуть ли не вдвое, превратившись в горбатого карлика. Мерзкого, сварливого и дурно пахнущего. Я мог бы убить его одним ударом кулака и, пожалуй, не без удовольствия сделал бы это…

Но все-таки он здесь хозяин. А мы – лишь гости.

– Прости меня, почтенный Чандан. – Я склонил голову. – Мы не желали потревожить тебя. Но холод и темнота ночи заставили нас искать убежища в твоем доме. Мой друг слишком болен и слаб…

– Кажется, мне уже лучше, Владыка Рик, – пробормотал Мерукан и демонстративно втянул носом воздух. – Не хотелось бы мне умереть здесь, в этом…

– Мой друг слишком болен и слаб, чтобы идти дальше, почтенный Чандан! – Я ткнул Мерукана кулаком под ребра. – Но если ты позволишь нам спать здесь – утром мы покинем твой дом, и больше ты нас не увидишь… Мне нечем заплатить тебе, но я взял в дорогу достаточно еды и буду рад разделить…

– Еда! – Единственный глаз хозяина жадно заблестел. – Чандан любит еду! Здесь есть лишь жуки, мыши и яйца птиц, но когда светит солнце, Чандану хватает сил спуститься к деревьям, и они даруют ему свои плоды. Фрукты… Они растут высоко, но иногда богам угодно сбросить фрукты вниз, а черви делают их лишь слаще!

– Фруктов у меня нет. – Я поморщился и сбросил с плеча лямку мешка с поклажей. – Но я могу дать тебе лепешек. Они немного подмерзли, но…

– Лепешки! Я так давно не ел лепешек… Дай!!!

Чандан протянул костлявые руки и с неожиданной силой вырвал у меня мешок. Чуть провозившись с завязками, он принялся выбрасывать наши вещи прямо на пол, пока не добрался до припасов.

– Будь у меня силы, я бы сам всыпал старикашке, – прошипел Мерукан, устало опускаясь на пол. – Погляди – он же сейчас все сожрет!

– Имей уважение, друг мой. Если бы он не построил свой дом здесь, в месте, забытом всеми богами, тебе пришлось бы спать на голых камнях.

– Камни хотя бы не пахнут ослиным…

Я набросил Мерукану на голову одеяло, а сам уселся прямо на пол. Мягкий и не слишком-то ароматный, но неожиданно теплый. Похоже, Чандан разбрасывал здесь ветки, траву и шкурки всякого мелкого зверья столько времени, что они образовали что-то вроде ковра толщиной в несколько дюймов. Он источал пряный и чуть гнилостный запах, но зато не пропускал холод от скал.

Пожалуй, на нем даже можно спать…

Я устроился поудобнее, не без опаски прислонившись к хлипкой стене лопатками, и принялся наблюдать за Чанданом. Мерукан не ошибся – прожорливый старикашка действительно одним махом прикончил запасы еды, которых бы нам обоим хватило на несколько дней. Не помешало даже отсутствие зубов – он отрывал кусочки лепешки кривыми пальцами, похожими на когтистые птичьи лапы, закидывал в рот, чавкал и тут же глотал, успевая при этом еще бормотать что-то себе под нос.

– Агни милосердный, – простонал Мерукан, провожая взглядом остатки наших запасов. – Вот увидишь, Владыка Рик, сейчас он сожрет всю еду – и примется за нас!

Я не ответил. Противный одноглазый старикашка внушал как минимум половине моих внутренних сущностей отвращение, а ярл Виглаф всерьез примеривался разбить ему череп… И, может, именно поэтому я не сказал ни слова.

Пока это все еще мое тело – и мне решать, когда размахивать кулаками.

– Мало! – Чандан сердито отбросил мешок в сторону. – Еще! Нужно еще!

– Прости, почтенный. – Я пожал плечами. – Больше у нас ничего нет. Неужели ты так сильно проголодался, что…

– Еще! – Чандан подполз ближе и схватил меня за рукав. – Как ты вырос таким большим, если так мало ешь?!

– Мои предки были северянами, – отозвался я. – Говорят, когда-то на землях клана Белой Чайки жили высокие люди с белой кожей.

– Может, и так. Чандан давно не видел таких, как ты… О-о-очень давно…

Старик подался вперед, снова поднял свечку и вгляделся в мое лицо. Его глаз поблескивал в полумраке желтоватым безумным блеском, отражая пламя, и мне на мгновение показалось, что этот взгляд просвечивает меня насквозь.

– Откуда вы пришли, северянин? – спросил он. – И что случилось с твоим другом?

– Он болен, почтенный. – Я чуть отодвинулся, чтобы не потерять сознание от вони, исходившей изо рта Чандана. – Холод в горах пощадил меня, но его лишил последних сил. Мы шли от самой Моту-Саэры и…

– Зачем ты врешь, северянин? – Чандан вдруг протянул руку и впился мне в запястье острыми желтоватыми ногтями. – Южные дороги далеко отсюда, а другого пути из земель клана Ледяного Копья не существует!

– Многие говорят так, почтенный, – усмехнулся я, освобождаясь из хватки. – Мы с Меруканом прошли через горный перевал.

– Ты врешь! – снова зашипел Чандан. – Никому из смертных…

– Следи за языком, старик! Ты уже назвал меня лгуном дважды – и третий будет последним!

Ярл Виглаф показался наружу лишь на мгновение – но его хватило, чтобы вся ветхая хижина вздрогнула, пламя свечи в руках Чандана затрепетало, а сам он отшатнулся и плюхнулся на костлявую задницу. Даже Мерукан, уже не раз видевший меня Владыкой-Кшатрием, дернулся и натянул одеяло до самого носа.

– Непросто поверить, что ты сказал мне правду… – Чандан с кряхтением поднялся и снова уселся на корточки, водя свечой из стороны в сторону. – Непросто, северянин. Но Чандану случалось видеть то, что видели немногие… Ты крепок, и воля твоя сильна. Обычно Хозяин гор не щадит тех, кто заходит в его владения без позволения, но древние легенды говорят, что он покровительствует могучим воинам и храбрецам…

– Хозяин гор? – Мерукан заерзал под одеялом. – Уж не тот ли это огромный косматый ракшас, которому ты помог выбраться из-под камней?

– Ты сам видел Хозяина гор, почтенный? – тут же спросил я. – Ты знаешь, где он живет и как выглядит?

– Немногие видели его и остались в живых, северянин. – Чандан продемонстрировал беззубую улыбку. – А те, что остались – лишились разума. Могущество Хозяина гор велико, и ему подвластен любой облик. Видел ли ты камни, северянин? Видел ли ты деревья на склонах скал?

И почему местные так любят эти словесные выкрутасы? Если бы Чандан повстречал в горах гигантского медведя, он наверняка умер бы от страха… или наделал бы прямо в штаны.

– Я видел зверя. Настолько большого, что он без труда проглотил бы меня, будь на то его воля, – отозвался я. – Настолько могучего, что сами скалы содрогались от его рева.

– Есть одно древнее сказание, северянин. – Чандан подполз чуть ближе и заглянул мне в лицо. – О воителе, который встретил в этих горах могучего зверя и вступил с ним в схватку. Они сражались три дня и три ночи – и ни один не мог взять верх. И тогда зверь склонился перед человеком и наделил особым даром – обращаться в могучего хищника, чья шкура прочнее любого доспеха, когти тверже камня, а сила столь велика, что даже скалы не устоят…

– И ты думаешь, что это правда? – Мерукан по пояс высунулся из-под одеяла. – Хочешь сказать, тот зверь все еще живет где-то в горах и все так же…

– Нет, глупец! – Чандан захихикал и затрясся, будто его бил озноб. – Видимо, болезнь забрала у тебя разум, если ты поверил в старые сказки. Люди не превращаются в зверей, а звери – в людей!

– Тогда зачем ты рассказал нам эту историю, почтенный? – проворчал я. – Мой друг устал и замерз – не лучше ли ему согреться и отдохнуть вместо того, чтобы слушать легенды, от которых нет никакого толку?

Чандан недобро зыркнул на меня единственным глазом, но ничего не ответил. Вместо этого он отвернулся и принялся копошиться где-то в углу, а потом запалил от свечи крохотный очаг и вскоре протянул Мерукану дымящуюся кружку, вырезанную из дерева.

– Держи, – сказал он. – Травы, которые растут у подножья гор, прогонят любую болезнь.

– Я что, должен это пить? – Мерукан жалобно посмотрел на меня. – А если…

– Думаешь, я хочу тебя отравить, болван? Вот, смотри. – Чандан поднес кружку к губам и сам сделал пару глотков. – Я не желаю вам зла, хоть вы и пришли без спроса.

– Еще бы, – прошипел Мерукан настолько тихо, что старик вряд ли его услышал. – После того, как ты сожрал всю нашу еду…

Я кое-как собрал разбросанные Чанданом вещи обратно в мешок, пристроил его себе под голову и улегся рядом с Меруканом. Тот негромко ругался, но все-таки допил весь отвар и почти сразу скрючился под одеялом и захрапел. А через несколько минут к нему присоединился и хозяин, зарывшийся в какие-то грязные тряпки прямо на полу.

Я настолько вымотался, что готов был отключиться, даже если спасенный мной медведь-переросток пришел бы прямо сюда и принялся рычать у меня над ухом, – но сон почему-то не шел. Я перевернулся на бок и, размотав повязку на руке, стал разглядывать татуировку. Разумеется, дракончик никуда не делся – напротив, как будто чуть прибавил в длине и толщине, нарастив пару десятков антрацитовых чешуек. Значки умений на пальцах тоже были на месте, как и отпечаток духов-змей, с которыми я сражался в пустыне по пути в Ашрей. Но теперь к ним добавилось кое-что еще.

Косматая и клыкастая голова, притаившаяся в кольцах драконьего тела в пяти-шести дюймах от ладони. Хозяин гор подарил мне свою отметину – и она осталась со мной. Сила, способная оторвать от земли и сдвинуть несколько тонн камня, не ушла насовсем, сделав свою работу.

Просто притаилась где-то глубоко внутри.