Текст книги "Танго «Натуральный хозяин»"

– Это не в вашу ли честь названо заведение? – бросил он в шутку, углубляясь в меню.

– Да, – просто ответила девушка, – это папин подарок мне на совершеннолетие.

– Ого! – сказали одновременно и с одинаковой интонацией Иван и Рита и подняли глаза на хозяйку.

– И сколько же вам лет, если не секрет? Я подумал, шестнадцать – семнадцать.

– Двадцать четыре. Восточные женщины всегда выглядят намного моложе своего возраста.

– В чём же секрет? – заинтересовалась Рита, которая как раз достала косметичку, чтобы осмотреть лицо и поправить то, что требовало поправки.

– Не знаю… Медицина говорит – структура кожи и подкожной клетчатки такая. Папа говорит – на всё воля Аллаха.

– А кто у нас папа? – поинтересовался Иван голосом министра-администратора из «Обыкновенного чуда». Зейнаб оценила шутку и улыбнулась:

– Анвар Юсупов.

– Это… который префект в Крылатском округе, что ли? – удивился Иван.

– Он самый.

– Так я его хорошо знаю! Я их префектуре сайт помогал обновлять два года назад!

– Вот видите, мир тесен! – усмехнулась девушка.

– Да, но почему вы, хозяйка бизнеса, сами работаете в зале? – спросила Рита.

– Понимаете, мы с папой считаем, что руководитель бизнеса должен уметь всё то, что умеют его подчинённые, иначе рано или поздно его обведут вокруг пальца. Поэтому по вторникам я в зале на обслуживании гостей. Вот, сегодня вторник… С заказом вы уже определились или вам дать ещё время?

– Ой, простите, заговорились, про заказ и забыли… Та-ак…

Рита заказала рисовый суп с клёцками и салат «Цезарь», Иван – лагман и самсу. Зейнаб приняла заказ, ткнув пару раз стилусом в планшетнике, и спросила:

– Насчёт десерта позже решите?

– Да, конечно. А можно бутылочку сухого красного под горячее? – Иван решил, что без вина застолье в формате «с дамой» страдает известной незавершённостью. Рита одобрительно кивнула.

– Конечно. Могу предложить из карты вин. – Зейнаб открыла последнюю страницу меню. – Французские божоле и мерло, испанский рислинг, грузинские, молдавские и крымские вина – вот здесь…

– Давайте… начнём с божоле, а, Рит? Ты как?

– Я за. Полагаюсь на твой вкус!

Через десять минут Зейнаб принесла бокалы и салат для Риты, ловко и грациозно разложила приборы, легко откупорила бутылку вина, плеснув Ивану на донышко фужера – на пробу. Иван понюхал, погонял напиток по посуде круговыми движениями, посмотрел на просвет, пригубил, покатал вкус на нёбе и под языком, прицокнул:

– Замечательно! Разливайте!

Пока Зейнаб их обслуживала, он задал ещё вопрос, вертевшийся на языке:

– Скажите, а в другие дни недели вы что, тоже в ресторане работаете?

– Да. В среду – в баре, коктейли смешиваю. В четверг – на кассе. В пятницу – помогаю шеф-повару готовить на кухне. В субботу – занимаюсь бухгалтерией и оформляю разную документацию, веду переписку.

– А в остальные дни?

– Воскресенье и понедельник у меня выходные! – засмеялась Зейнаб. – Хозяйка тоже человек!

Другая официантка принесла горячее.

Тут звякнул колокольчик, и на пороге заведения появились ещё две пары. Зейнаб извинилась и поспешила встретить новых гостей.

– Не удивлюсь, – сказал Иван, аппетитно хлебая лагман и накручивая длинную лапшу на вилку, – если наша официантка ещё и с хорошим образованием и иностранными языками владеет!

– Давай пригласим её за стол к десерту, пообщаемся. Интересная девушка! И тебе, я смотрю, понравилась… – предложила Рита.

Так и сделали.

Когда Иван заказал Рите мороженое, а себе стакан спрайта с мятой, они пригласили Зейнаб присесть к ним.

– Можно мы вам тоже закажем что-нибудь? Вы же наверняка проголодались. И с нами немного посидите, поговорим, – пригласил Иван.

На удивление, Зейнаб не стала отнекиваться, лишь крикнула в бар:

– Лейла, подмени меня в зале минут на пятнадцать, будь добра! И мороженого фисташкового мне два шарика, как обычно! – очертив тем самым объём угощения и пределы времени для общения с клиентами.

Затем она расставила заказанные гостями десерты и присела за стол.

– Скажите, а вы в этом бизнесе специалист? Ведь ресторан – сложное хозяйство: и поставки сырья, и кухня, и персонал, и маркетинг, и работа с клиентами, с органами власти всякими, – начал разговор Иван.

Зейнаб лучезарно улыбнулась и ответила спокойно, без всякой рисовки:

– Я три месяца назад окончила бакалавриат Школы экономики при Шанхайском университете.

– По какой специальности?

– По профильной: управление гостиничным хозяйством и организация общепита. Так что это для меня заодно и хорошая практика по специальности.

– А почему именно в Шанхае, а не в Москве? – поинтересовалась Рита.

– Папа хотел, чтобы у меня обязательно было международное образование. И потом, учёба в Китае подразумевает изучение попутно и китайского языка, это сейчас тоже очень необходимо. Ну, и кроме того, там учёба бесплатная даже для иностранцев, в отличие от МГУ, например.

– Шикарно! – искренне восхитился Иван.

– А вы давно в Москву приехали? – спросила Рита.

– Я москвичка, тут и родилась. А родители мои приехали ещё лет тридцать назад из Самарканда и Ашхабада. Они учились здесь вместе в Университете нефти и газа, познакомились, потом поженились, так и остались в Москве.

– А вы уже замужем? – задала Рита личный вопрос.

– Да. Я вышла замуж два года назад. Я вторая жена.

– Это как?! – чуть не поперхнулся спрайтом Иван.

– Ну, Семейный кодекс разрешает мужчинам-мусульманам иметь до трёх жён-мусульманок. Вот я – вторая жена. На третью у мужа пока денег не хватает.

– Какой «Семейный кодекс»? – продолжил удивляться Иван. – Это же шариатская норма, насколько я знаю…

– Вы отстали от жизни! – мило улыбнулась чья-то вторая жена. – Уже три года в Семейном кодексе России существуют эти статьи для мусульман.

– И вас это не… задевает? – спросила Рита.

– Что именно?

– Ну… делить мужа с другими женщинами…

– Ну что вы, наоборот! – улыбнулась Зейнаб. – Я первую жену считаю старшей сестрой. У нас очень хорошие отношения. Мы отлично уживаемся и помогаем друг дружке. И муж нас обеих любит, одаривает вниманием в равной степени. Первая жена, Фирюза, старше меня на десять лет, архитектор, у них с мужем уже трое детей. У меня детей пока нет, но в перспективе кто-то намечается, я на третьем месяце.

– Поздравляю… – оторопело протянула Рита. – И как вы всё успеваете?

– Спасибо! Хочешь жить – умей вертеться, как говорит мой папа! – засмеялась Зейнаб, продемонстрировав прекрасные жемчужные зубы. Затем по-детски с аппетитом облизала ложечку над опустевшей розеткой мороженого и встала. – Ну, спасибо за угощение и беседу! Мне пора работать. А вы не торопитесь, посидите у нас ещё.

– Ты понял, Ваня, как развиваются демографические процессы в нашей стране? – тихо сказала Рита, когда Зейнаб достаточно отдалилась от их столика.

– Да, очень яркий пример, – согласился Иван, задумчиво вытряхивая из стакана остатки капель спрайта в рот. – Свято место пусто не бывает. Особенно в демографии. Как учил нас великий Лев Гумилёв в своей теории этногенеза, непассионарные этносы уступают место пассионарным, вот и всё. В России за последние тридцать лет население уменьшилось со ста сорока до ста пяти миллионов. То есть на тридцать процентов приблизительно. Причём в основном за счёт славянского населения. Мы – деградирующий, вымирающий этнос, если смотреть в долгосрочной перспективе. Народы с высокой рождаемостью и национальной сплочённостью нас просто заместят. На фоне этого процесса славянский этнос вытесняется неславянским, главным образом исповедующим ислам, из России и Ближнего Зарубежья, то есть бывших республик СССР. Но и этого недостаточно, чтобы поддерживать численность населения в целом по стране. Я смотрел недавно демографическую статистику за последний год: к русским себя относят лишь сорок восемь процентов населения. А тридцать лет назад таких было семьдесят два. Чувствуешь динамику и тенденцию? Титульный этнос съёживается, усыхает, как шагреневая кожа.

– И как его удержать?

– Нужна кардинально иная госполитика. И не только демографическая. Политическая система с «человеческим лицом». Условия для бизнеса. Общая безопасность для жизни обычных людей. Работа правовой системы. Социальные лифты. Нормальная медицина… Ну, да что тут придумывать – посмотри за забор к соседям, в их огород, увидишь, как у них устроена жизнь. Бери лучшее, отбрасывай худшее. Тогда и титульная нация покажет более высокую рождаемость, длительность жизни и меньшую смертность от всяких запоев, поножовщины, войн и криминальных разборок, гибели в ДТП. Да и по половине миллиона народу ежегодно из страны уезжать не будут, а наоборот, к нам люди поедут – в благополучную, процветающую страну, где можно хорошо заработать и комфортно жить… Но это касается не только титульной нации. Это общее правило для поддержания численности населения страны в целом.

– Ты прямо как оппозиционер махровый заговорил!

– При чём тут «оппозиционер», Рита? Что говорил профессор Преображенский в «Собачьем сердце»? «И никакой контрреволюции. Один лишь здравый смысл и жизненная опытность…» Вот так-то.

– Допустим. А всё же, как сейчас относиться к уменьшению численности славянских народов у нас, в России? Всё-таки русские – титульная нация…

– Как? – пожал плечами Иван. – Нормально. А как нам относиться к законам всемирного тяготения и смены сезонов года в наших широтах? Я в этом трагедии не вижу.

– Почему?

– Ну, вот тебе пример – ненавистные нашей пропаганде Соединённые Штаты. Скажи, есть там понятие титульной нации?

– Не знаю… не задумывалась…

– А я тебе отвечу: нет. Там нет такого понятия и нет цели в политике государства сохранить или приумножить долю какого-то этноса. Нет административно-территориальных единиц, сформированных по национальному признаку. Там есть понятие «граждане США», блюдущие законы страны и работающие на её благо. Точка. И прекрасно живут, отлично развиваются. Первая экономика мира. Штаты вообще страна эмигрантов, плавильный котёл, как они сами называют свою демографическую модель. Они принимают всех, кто может принести пользу стране, вне зависимости от национальности и вероисповедания.

– Ну так уж и всех! – хмыкнула Рита. – Вот мы почему-то в Архангельскую область собираемся, а не в Штаты!

– Ритуль, во-первых, случился форс-мажор. Земля горит под ногами почти в натуральном смысле. Во-вторых, мы с тобой вдвоём легко спрыгнули бы за бугор, имея желание и запас времени хотя бы в полгода. Но тут другая ситуация, сама видишь…

– Да, – вздохнула Рита, – у нас ситуация…

– Кстати, а что у нас со временем? – Иван глянул на таймер смартфона. – Ого! Уже половина четвёртого. В четыре надо выдвигаться обратно к Юрбобо. – Он немного посидел, что-то про себя обдумывая и прикидывая, потом решительно встал. – Извини, я в туалет. Сейчас вернусь.

Зайдя за бар так, чтобы Рита не могла его видеть, жестом позвал Зейнаб, сказал тихо:

– У вас есть музыка? Мы хотим немного потанцевать.

– Да, – так же заговорщицки, шёпотом ответила Зейнаб. – Что вам поставить, какой стиль?

– Есть аргентинское танго? Милонга или кандженги?

– Есть хороший диск разного танго, мы его иногда ставим по заказу. Вот он.

Иван пробежал глазами оглавление, ткнул пальцем:

– Вот, трек номер четыре, «Милонга сентиментале»! Поставьте ровно через… пятнадцать минут, пожалуйста. Без предупреждения! Хочу сделать подруге сюрприз.

Иван вернулся за столик, где Рита рассеянно поглядывала в вечернее окно на вялое городское движение под хмурым небом.

– Ещё что-нибудь будешь?

– Нет, спасибо, Ваня. Хорошо, вкусно поели, мне достаточно. Отличная кухня. Молодец Зейнаб, дело знает на пять баллов!

– Прекрасно. Посидим ещё чуток и в четыре отвалим…

Через некоторое время на подиуме медленно зажглись огни нижней подсветки, и из динамиков негромко, но достаточно энергично полилась чарующая музыка милонги, заказанной Иваном. Рита изумлённо округлила глаза и завертела головой, силясь сообразить, что происходит.

– Сударыня! – вставая из-за стола и протягивая руку, произнёс Иван в полупоклоне. – Разрешите на тур танго!

– Ваня! Не верю своим ушам! Ты же говорил, что не умеешь танцевать вообще, что у тебя нет чувства ритма? – произнесла Рита, но встала и подала руку.

– О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух! – сказал он с улыбкой и пафосом и принял характерную для милонги постуру. Решительность действий мужчины произвела нужное впечатление, и Рита безропотно подстроилась под партнёра. Сделав несколько ритмичных раскачивающих движений на месте, как бы приспосабливаясь к ритму музыки, Иван уверенно, но нежно повёл Риту по длинной диагонали танцпола переменным шагом: очо вперёд – очо назад, стараясь держать синкопы мелодии. Затем перевёл партнёршу во вращение: хиро влево, затем хиро вправо. Перемежая дорожки шагов круговыми элементами кольгад, быстрыми сакадами и ганчо, он подводил Риту под свою коронную связку, которую они с Асей и Гелей как раз на прошлой неделе усиленно отрабатывали у Захара: блок из двойного хиро с барридами и финальной позировкой «партнёрша на бедре». Последнее па идеально совпало с финальным аккордом музыки, и в зале раздались дружные аплодисменты. Им стоя аплодировали пять или шесть посетителей ресторана и трое официанток с Зейнаб во главе.

– Браво, браво! – восклицала Зейнаб.

– Би-ис! – завопил краснолицый подвыпивший толстячок, сидевший за столом прямо перед танцполом, и ещё бравурнее заплескал ладонями. Рыхлая спутница с длинными гирляндами золотых серёг (похоже, жена) пыталась осадить его пыл, дёргая буяна за рукав, но тщетно.

– Ваня! – ошарашенно сказала Рита. – Да ты темнила аццкий! Ты же прилично танцуешь!

Польщённый бурным публичным успехом, воодушевлённый похвалой любимой и слегка разгорячённый вином, Иван кивнул Зейнаб:

– Давайте следующий трек!

Он помнил, что там была кандженги. Пошла зажигательная, сочная музыка, от которой по залу, казалось, заискрились брызги солнечного света. И тут они с Ритой не ударили в грязь лицом. Немногочисленная публика по окончании танца ликовала. Причём Иван заметил, что, пока они танцевали, в ресторане появились ещё три или четыре человека – видимо, зашли с улицы на крики восторга и притягательную музыку. По окончании танца Рита чмокнула Ивана в щёку, он обнял партнёршу и прошептал ей на ухо:

– Это мой сюрприз! Я его готовил к нашей свадьбе, да не сдержался, извини!

– Шайтан! А ещё сюрпризы будут? – с подозрением спросила Рита.

– Не исключено! – интригующе произнёс Иван.

16. Юрбобо

На кольцо пятьсот четвертой маршрутки, к вагончику диспетчерской Иван и Рита добрались вовремя. Когда они вошли в помещение, пригнувшись на пороге в низком дверном проёме, Юрбобо передавал какие-то ключи молодой женщине в цветастом свитере и джинсах, сидевшей перед компьютером с интерфейсом контроля машин на экране, и заканчивал передаточный инструктаж:

– Зина, слюшай суда: Махмуд сегодня нэт, на его машин Илья вышель. А на машын Парсун вышель Сирожа. Паняла? А автобус Сирдар в рэмонт ушель, нэт его, я тут паставиль красным. Если палиция-шмалиция прыдёт, званы сразу минэ. Списак наших работныкав вот тут, в яшшык – видиш? Сматри – заверен мой пычат и подпис. Три экзимплар. Как прасыли. Адын атдаш им. Но минэ фсё равно званы.

– Ладно, ладно, Юрбобо, ты мне уже третий раз это талдычишь, я всё поняла, иди уже, не мешай работать! – вяло протянула Зина, поправляя чёлку и поглядывая в зеркальце, висевшее над столом. – Вон, люди к тебе, иди давай!

Юрбобо обернулся:

– А! Это вы? Пра микрык прышли пагаварыт? Ну пашли, пашли, пасыдым в чойхона, я кушат уже хачу. Там и пагаварым…

Чайханой оказалось неприметное кафе за углом дома, которое шофёр Василий, видимо, не рискнул предложить как приличное место. Заведение ютилось в квартире на первом этаже видавшей виды панельной хрущёвки. В окне кухни на голубой фанерке было выведено яркой жёлто-зелёной гуашью: «Чойхона Ватан».

– Мой бизнес тошше! – гордо сказал Юрбобо и кивнул на вывеску в окне, когда они входили в подъезд. Ниже домофона на металле двери была приписка масляной краской: «Чойхона – 23». Видимо, код номера для входа.

На лестничной клетке оказалось всего две квартиры, одна напротив другой. На двери правой из них красовалась такая же вывеска, как и в окне, только поменьше размером. Открывая дверь чайханы, Юрбобо небрежно ткнул большим пальцем через плечо:

– А в квартыр напротыв я живу… Ошшень удобна!

Видимо, хотел произвести впечатление на гостей размахом и рациональной организацией дела.

Обстановка в чайхане оказалась, на удивление, располагающей. В небольшой прихожей на полу лежал довольно чистый настоящий ковёр, на стенах были закреплены в ряд крючки вешалок для верхней одежды. Внизу, вдоль стены, располагались держатели обуви. Юрбобо, подавая пример и покряхтывая в наклонной позе, снял туфли, поместил их в настенный держатель, в носках прошёл в залу. Рите и Ивану пришлось последовать его примеру. Комнатных тапок в ассортименте заведения не значилось. В бывшей гостиной площадью около двадцати пяти метров располагались три деревянных лакированных подиума, огороженных невысокими барьерчиками и застланных потёртыми, но вполне чистыми восточными коврами. Вокруг подиумов лежали маленькие полотняные подушечки разного размера и цвета поверх легких матрасов – для удобства сидения. Иван вспомнил, что эти подиумы называются дастарханами, а матрасы – курпача. Кухня с гостиной соединялись окном выдачи пищи и уборки посуды, так что официантке не приходилось долго лавировать между дастарханами и клиентами. За одним из дастарханов у окна сидели, скрестив ноги по-восточному, четверо смуглых мужчин и ели плов из большого керамического блюда, стоявшего в центре стола. При виде Юрбобо они привстали и почтительно поклонились хозяину заведения. Юрбобо издали ответил им тем же и сделал жест, чтобы они не отвлекались от еды. Плов распространял обворожительные ароматы, чуть слышно играла восточная музыка, приятно пахли какие-то благовония. «Вот это очень кстати!» – подумал Иван про ароматизаторы, боясь, что снятые туфли клиентов произведут неуместный ароматический эффект. Но нет, к счастью, посторонних запахов в комнате не ощущалось.

К вошедшим немедленно вышла сухонькая женщина неопределённого возраста (то ли под сорок, то ли за шестьдесят) с лицом, отмеченным учтивостью и усталостью. На голове у неё был светлый платок, завязанный на затылке, на груди – вполне себе белый передник. Кофта, шаровары, кожаные шлёпанцы на джурабах – пёстрых таджикских носках, гармонично дополняли наряд. Женщина скромно и без эмоций поклонилась. Юрбобо сказал ей что-то по-таджикски, потом повернулся к Ивану и Рите, пояснил:

– Заказал плов. Не откажитес?

Хотя голода Иван и Рита после ресторана Зейнаб не ощущали, но для поддержания разговора охотно закивали головами, мол, да, конечно, очень хорошо, что именно плов! Юрбобо пригласил гостей и сам уселся за дастархан в углу комнаты. Несмотря на свои довольно массивные габариты, ноги он скрестил легко и умело, чего нельзя было сказать об Иване. Он, подложив под чресла одну из маленьких подушек, пытался и так и сяк пристроить под собой долговязые конечности, но те всё выпирали не туда и мешали расслабиться, ощутить комфорт. Рита улыбнулась, глядя на эти затруднения, и вспомнила ярлычок «штангенциркуля», присвоенный Ивану при первом знакомстве. Затем, следуя примеру хозяина чайханы, очень спокойно села на подушечку, сплела ноги перед собой и расслабленно выпрямила спину. Видимо, сказалась профессиональная подготовка танцовщицы.

Иван знал, что на Востоке говорить о главном деле «в лоб» считается верхом бескультурья и деловым переговорам всегда предшествует беседа на темы о жизни, о каких-то общих интересах собеседников, рассказы о себе. И не стал сразу заводить разговор о микроавтобусе, полагаясь на инициативу Юрбобо. Женщина принесла зелёный чай в большом фаянсовом чайнике с носиком, надставленным жестяной трубкой-удлинителем. Юрбобо несколько раз поплескал чаю из чайника в пиалу и обратно для лучшей заварки, затем разлил на полпальца в пиалы. Официантка донесла блюдо с фисташковыми калёными полуоткрытыми косточками, виноградным сахаром в желтоватых крупных кристаллах и янтарным чак-чаком, поставила в центр стола.

– Угащайтыс! – Юрбобо пододвинул пиалы Ивану и Рите.

– Скажите, Юрбобо, – начал разговор Иван, прихлёбывая горячий чай, отдающий явным соломенным привкусом, – давно вы занимаетесь перевозками в Москве?

Юрбобо ответил не сразу. Выпил первую порцию чая, плеснул себе вторую, обновил напиток в пиалах гостей и лишь тогда произнёс:

– Зачэм «давно»? Я тут адын гот. А до мина тут уже сдэлал афтапарк мой брат, Юсуф. Старший мой. Но его бандыты убили. И я прыехал из Исфахан. Брат пахараныт и симейный бизныс спасат.

– Ой, извините, – сказала Рита, – мы вам сочувствуем…

– А, дила прошлые! – горестно махнул рукой Юрбобо. – Наших тут многа гибныт. Магу и я пагибнут, магу вижит, на всё воля Аллах!

Он отставил пиалу, немного воздел руки и поднял глаза горе. Затем умывающим жестом провёл ладонями по лицу и снова взял пиалу. Отхлебнул чаю. Продолжил:

– Если мина убьют, мой миладший брат приедет, Саид.

– А нынешние строгие порядки как сказываются на вашем бизнесе? – спросил Иван.

– Каминдантский час? – Юрбобо скосил глаза на собеседника.

– Ну, и это тоже. Блокпосты, облавы в городе. Вон, шофёр, который нас вёз, говорил, что таджиков ваших многих задержали для выяснения личности, что машин много стоит без движения, не хватает народу…

Юрбобо снова помолчал, допил чай, взял с блюда пару фисташковых косточек, раскрыл их, бросил в рот орешки:

– Да-а… Слошна стал работат. Не уважают здэс малий бизныс. Ну ничего, викручуз и на етат рас. Как гаварыт адын мой рузский друг, прарвомза! А ви кто важче? Аткуда?

– Мы жених и невеста, я москвич, зовут Иваном, а это – Рита, она из Питера.

– А! Питер! Харош горот, я бил там тфа раз, новий машин аттуда гнал.

– Да. Но вот нам надо наших родителей срочно вывезти к знакомым на север, туда почти две тысячи километров ехать. Нас восемь человек, поэтому нужен микроавтобус и чтобы кто-то нас довёз. Вы нам можете помочь в этом?

– Нэт, – сразу отрезал Юрбобо, – у мина лицензий на работа только Масква, тут близка. И ишшо тибе скажу, никто вас не павизот сичаз так далеко. Аттуда ни вирнешза. На дорогах бандыт много.

– А если мы возьмём микрик в аренду или купим у вас? Правда, быстро мы вернуть его не сможем, поэтому если в аренду, то на полгода-год.

– А патом вирнош? – саркастически скосил глаза Юрбобо, заедая чай виноградным сахаром.

– Да, если сами вернёмся, – честно признался Иван.

– Знашыт, не вирнош, – спокойно констатировал Юрбобо. – Знашыт, это не арент. Это продаш.

– Ну, так вернее сказать, – кивнул Иван и тоже взял фисташку.

Женщина-официантка принесла керамическое восточное блюдо с дымящимся пловом. Затем донесла большую пиалу-салатницу с помидорами, нарезанными тонкими плоскими дольками вперемешку с луком кольцами, пиалу поменьше с белым кисломолочным соусом, брынзой и кинзой. Разложила столовые ложки и простые бумажные салфетки, поклонилась, перед тем как тихо удалиться:

– Приятный аппетит!

– Фотка не предлагаю, будим чай пит, – сказал Юрбобо.

Рита не сразу догадалась, что речь не о фотографировании, а о водке. Приступили к плову. У гостей чудесным образом возродился аппетит, и они с удовольствием набросились на ароматное блюдо.

– М-м-м! Шикарнейший плов! – произнесла Рита набитым ртом.

– Суперплов! – поддержал Иван. – Давно такого не ел!

– Да, Фирюза харашо гатовит, с барашек, нар и барбарыс! – ответил Юрбобо. Затем вернулся к теме транспорта: – У мина ест хароши микрик на девят челавек. «Тойота». Не ошен стари. Польный привад. Если вам на север нада, нада польный привад.

– Да, и уже зимнюю резину бы неплохо, шипованную, – добавила Рита. – А то там уже заморозки и снегопады могут быть по дороге, на летней далеко не уедем.

– И ещё хорошо бы на крыше установить такую платформу-багажник, чтоб туда крупные вещи положить, – сообразил Иван. Рита одобрительно кивнула.

Юрбобо опять помолчал какое-то время, энергично уплетая плов ложкой и подцепляя ею же помидоры с соусом. Наконец произнёс:

– Шакароб тошше вкузны, кюшай!

– Шака… что? – переспросила Рита.

– Шакароб – памидор-лук салат узбесски для плоф, – пояснил Юрбобо.

– А почему у вас, таджиков, вдруг салат узбекский? – удивился Иван.

– А! – махнул ложкой Юрбобо. – Какой расныса? У вас, руски, тошше боршч украински ест. И нишшего. Карашо идот!

– Ну да, действительно, какая разница! – засмеялась Рита. – Идёт же хорошо?

С этим спорить было невозможно.

После плова женщина вынесла блюдо, увенчанное гроздьями винограда киш-миш с продолговатыми ягодами, янтарно светившимися без внешнего света.

– Палатара лимон, – сказал вдруг Юрбобо и облизал ложку из-под плова.

– Что? – не понял Иван.

– Микрик тфой будит палатара лимон! С шиповани калоса. А, да! Если тибе ишшо багашник паставит наверх, это ишшо сто штук.

– Ага, то есть всего миллион шестьсот тысяч, так?

– Маладыц, карашо пашшытал, – похвалил Юрбобо и приступил к винограду. – Кюшай давай винаград!

– Ну, надо посмотреть и проверить машину, – предложил Иван.

– Сматры, катайса, – Юрбобо задвинул себе полгрозди в отверстие рта. Оттуда озорно пыхнули зайчики золотых коронок.

– Когда? Где?

– Зафтра пирыхады в кантор. В абет, тыва часа. Если дэнги с сабой – уедиш на сваи калоса.