Текст книги "Русский победный марш по Европе"

Советское руководство понимало, что штурм Будапешта будет стоить большой крови, да и город серьезно пострадает. Напрашивался выход, как избежать этого. Наши дипломаты и политработники провели переговоры с трезво мыслящими политиками в самой Венгрии. В декабре в Дебрецене собралось альтернативное правительство. Оно было совершенно не коммунистическим. Наоборот, составилось из видных фигур хортистской Венгрии. Возглавил его генерал Милош, в правительство вошли лидер крестьянской партии Эрдеи, граф Телеки, бывший военный министр и начальник генштаба Венгрии генерал Вереш. Они приняли постановление о перемирии с Советским Союзом, а Германию обвинили в оккупации своей страны, объявили ей войну.

Нет, даже это не сработало! Повернуть на свою сторону венгерские войска или хотя бы расколоть их не получилось! Подавляющее большинство сохранило верность Гитлеру и Салаши! Это могло показаться диким, невероятным. Нацисты и салашисты обрекли страну на неимоверные бедствия, заливали ее кровью. Но венгры слепо и упрямо готовились отражать «варварское нашествие»! А перед лицом «варварского нашествия» жертвы выглядели вполне оправданными. Так и надо трусам, предателям! Так и надо семьям трусов и предателей!

В декабре советские войска предприняли третье наступление на Будапешт. Армиям Малиновского удалось вклиниться в оборону на северном фланге. А войска 3-го Украинского фронта еле-еле протискивались вдоль Дуная. Но Толбухин внезапно изменил направление удара. Не на север, к Будапешту, а на запад, за Дунай. Бронекатера Дунайской флотилии неожиданно ринулись в тыл противника. Возле поселка Герьен полили из пушек и пулеметов заметавшихся вражеских солдат, с катеров соскочили 400 морских пехотинцев. Столь вызывающая высадка вогнала неприятелей в шок. А пока они опомнились, десантники уже закрепились, на плацдарм стали переправляться новые силы. Прорвали фронт и двинулись к озеру Балатон, обтекая Будапешт с юго-запада. 2-й Украинский фронт продолжал обходить город с севера.

Чтобы остановить их, командующий группой армий «Юг» Фриснер бросил танковые резервы. Авангарды обоих фронтов столкнулись с ними лоб в лоб. После яростных встречных боев как Малиновскому, так и Толбухину пришлось очередной раз прерывать операцию, пополнять боезапас, перегруппировывать войска. Следующее, уже четвертое наступление началось 20 декабря, и 26-го кольцо вокруг Будапешта наконец-то замкнулось. Оно захлестнуло 190 тыс. солдат и офицеров. Наше командование предприняло еще одну попытку избежать лишних жертв и сохранить великолепный город – 29 декабря послало окруженным ультиматум о капитуляции. Но «защитники цивилизации» не считали нужным соблюдать кодексы воинской чести: парламентеров расстреляли…

Что ж, после этого вновь загрохотали снаряды. 3-й Украинский фронт составил внешнее кольцо окружения, 2-й Украинский – внутреннее. А для непосредственного штурма города была выделена группа генерала Афонина – три стрелковых корпуса и девять артиллерийских бригад. Такая насыщенность артиллерией была, конечно, не случайной. Наши войска уже накопили опыт взятия укрепленных городов, а средств для этого хватало – к концу войны советская промышленность широким потоком поставляла вооружение, боеприпасы. Город делили по кварталам. Сотни стволов орудий по очереди сосредотачивались на отмеченных целях, крушили огнем, а штурмовые группы зачищали.

Гитлер не оставлял попыток спасти Будапешт. Три раза с внешней стороны организовывались контрудары. Да еще какие! Впору было вспомнить 41-й или 42-й год! На километре фронта наползали по 50–60 танков! Однако советская разведка своевременно выявляла подготовку прорывов. А Толбухин приказал оборудовать несколько линий обороны, их глубина составила 25–50 км. Опасные направления перекрывали противотанковыми опорными пунктами. На километре фронта сосредотачивали огонь 160–170 орудий, поднимались в воздух тучи авиации. Каждый контрудар оборачивался для врага только огромными потерями.

Тем временем в Будапеште разрушенные кварталы постепенно переходили под контроль наших солдат. К 18 января неприятелей перебили в восточной части города, Пеште. Стали сжимать гарнизон в западной части, Буде. Громить баррикады, расстреливать и штурмовать укрепленные дома пришлось полтора месяца! Только 13 февраля 1945 года комендант Будапешта обергруппенфюрер СС Пфеффер-Вильденбрух поднял белый флаг. Окруженная группировка прекратила существование.

«Десятый сталинский»
Заполярье и Норвегия

Сражения в Заполярье стали в Великой Отечественной войне специфическими. В 1941 году Германия намечала одним махом захватить основные советские базы на севере. Согласно плану «Платинфукс» («Платиновая лиса») нацеливались три удара: основной, на Мурманск, и два вспомогательных, на Кандалакшу и Лоухи. Овладев ими и сломив сопротивление советских войск, предполагалось развивать наступление к побережью Белого моря и Архангельску. Для этого сосредотачивалась германская армия «Норвегия» из трех корпусов. Один был отборным, специально подготовленным – горнострелковый корпус «Норвегия», другой – обычным армейским (36-й), а 3-й финский корпус был усилен немецкой дивизией. Их поддерживала часть сил 5-го воздушного флота, 160 самолетов, 55 боевых кораблей.

Противостояла им 14-я армия генерал-полковника Валериана Фролова. В ее составе был только один укомплектованный корпус двухдивизионного состава и две отдельных дивизии. Северный флот под командованием вице-адмирала Арсения Головко насчитывал 47 кораблей (в основном небольших) и 116 самолетов. Эти силы были разбросаны по различным пунктам Заполярья, по берегам Баренцева и Белого морей.

Правда, наступление на этом участке началось позже, чем общее вторжение гитлеровцев в Советский Союз. Во-первых, удар наносился с территории Финляндии, а это государство выжидало. Хотело удостовериться, что Германия в самом деле берет верх и вступление в войну будет беспроигрышным. Наложился и другой фактор. Германская разведка допустила серьезную ошибку. Отметила в качестве лучшей дороги шоссе от Петсамо через Титовку на Мурманск. По ней наметили пустить танки. Хотя сплошной дороги не было, за Титовкой ее пересекал обрыв. Когда просчет обнаружили, пришлось корректировать планы.

Сражение началось 29 июня. Фактор внезапности был потерян, война шла уже неделю. Но столь массированного удара в Заполярье не ждали. Враг сумел скрытно изготовить и вывести на исходные позиции свои контингенты. Причем на направлении, где намечался основной прорыв на Мурманск, немцам и финнам противостояли совсем небольшие силы – стрелковый полк и три пограничных заставы. Массированный натиск смял их. Линия обороны, оборудованная по реке Титовке, оказалась взломанной. Тем не менее неприятелю не удалось уничтожить защитников. Пехотинцы и пограничники, огрызаясь отчаянными контратаками, пятились на рубеж другой реки, Западной Лицы. Начали закрепляться, рыть окопы. В боях и при отступлении они потеряли все орудия и минометы, а враг не отставал, напирал следом.

Но по Мотовскому заливу подошли эсминцы и малые охотники Северного флота. Огонь их орудий компенсировал отсутствие полевой артиллерии. А на выручку защитникам форсированными маршами, на грузовиках, спешили части 52-й дивизии. Два добровольческих отряда были сформированы из моряков. На угрожаемый участок перекидывали кого только можно – маршевые батальоны новобранцев, пограничников. Подкрепления кидались в отчаянные контратаки.

Северный флот помог не только артиллерией и морской пехотой. Река Западная Лица при впадении в Мотовский залив образует широкую губу (бухту). На западный берег губы, уже захваченный врагом, наши корабли высадили несколько десантов. Дважды перебрасывали туда по батальону, потом целый полк. Делалось это чисто импровизированно, нанести серьезное поражение немцам или хотя бы удержать плацдармы такие контингенты не могли. Но они сыграли важную роль. Враг тревожился, суетился, стягивал силы против десантов, ослабляя ударные группировки. Выигрывалось время, а потом корабли эвакуировали защитников плацдармов.

К началу августа атаки выдохлись, фронт удержался по Западной Лице. На кандалакшском и лоухском направлении противник намеревался перерезать железную дорогу на Мурманск. Но на этих участках ему не удалось изготовиться скрытно. Немцев и финнов ждали, встретили достойно и к железной дороге не допустили. Оба вспомогательных удара были сорваны.

Тем не менее германское командование не смирилось с неудачей. На Север перебрасывались дополнительные морские и воздушные силы – около 500 самолетов, линкор, два крейсера, две флотилии эсминцев, 20 подводных лодок. А вместо трех направлений ударов оставили одно, мурманское, стянув сюда все резервы. Теперь захват Мурманска становился еще более актуальным. С августа в этот порт начали приходить конвои со стратегическими грузами из Англии и Америки.

8 сентября на Кольском полуострове закипело второе сражение. Советские позиции засыпали снарядами и бомбами. Ударная группировка врага, 19-й горно-стрелковый корпус, сумела за несколько дней преодолеть линии обороны, форсировать Западную Лицу и перехватить шоссе Титовка – Мурманск. По этой дороге 3-я горно-стрелковая дивизия стала продвигаться к Мурманску. Но советских войск на этом участке уже было достаточно, они успели закрепиться в скалах и на сопках. Германские соединения, прорвавшиеся на восточный берег Западной Лицы и ринувшиеся к флотской базе, Полярному, уткнулись в оборону высот 258,3 и 314,9. А егерей, развивших наступление на Мурманск, остановили на Чертовом перевале. Эта группировка, углубившаяся в наше расположение, очутилась почти в готовом «мешке». Командование 14-й армии перебросило сюда резервы, кинуло их в контратаки, и 3-я горно-стрелковая дивизия немцев была разгромлена, ее остатки прогнали обратно за реку. К 10 октября бои затихли.

Обе стороны зарывались в землю – в болотистую мерзлоту тундры, в гранит скал и валунов. Строили опорные пункты, батареи. Кипели схватки в воздухе, разворачивалась напряженная борьба за морские коммуникации для проводки в Мурманск союзных конвоев. Весной 1942 года немцы начали готовить очередное наступление на Мурманск. Советское командование задумало опередить их, также собрало войска. Русские атаковали 28 апреля. Но позиции немцев оказались слишком сильными, поливали огнем и сталью, егеря остервенело кидались в контратаки. К тому же внезапно испортилась погода, ударили морозы, повалил снег. В войсках было много замерзших и обмороженных. 10 мая операция была прекращена, прорвать неприятельскую оборону не удалось, потери наших войск составили 15 тыс. погибших, раненых, больных. Единственным, но важным результатом стал срыв неприятельского наступления. После этого война в Заполярье надолго приняла позиционный характер. Боевые действия ограничивались артиллерийскими и авиационными налетами, поисками разведчиков и другими частными операциями.

Вся линия советско-германского фронта была в движении. Сперва ползла на восток, к Сталинграду, потом постепенно покатилась обратно. И только на Крайнем Севере она замерла на месте. В 1944 году исход борьбы стал вырисовываться однозначно. Дошел черед и до Финляндии. Красная армия взломала линию Маннергейма под Ленинградом. Овладела мощными финскими укреплениями в Карелии. А советские дипломаты забрасывали в Хельсинки предложения: не пора ли разорвать союз с Гитлером и выйти из войны? Начались тайные переговоры. Сталин выдвигал весьма мягкие условия – замириться на старых границах, а за безобразия, которые финны натворили на нашей территории, они выплачивают репарации в 600 млн долларов.

Финляндия упрямилась, тянула время. Не теряла надежды, что немцы снова сумеют переломить ход войны. Переговоры с Москвой несколько раз тормозились, финское правительство заводило переговоры с Берлином. Риббентроп уговаривал держаться, было подписано соглашение, что немцы пришлют союзникам еще 6 своих дивизий, средства ПВО, танки. Но Германия уже не смогла сделать этого. А в сентябре советские армии вступили в Эстонию, освободили Таллин. Отсюда можно было высадить десанты в любой точке финского побережья, и только теперь правительство Маннергейма взмолилось о выходе из войны. 19 сентября 1944 года было подписано перемирие. Сталин согласился на некоторые уступки. Вдвое снизил репарации – до 300 млн долларов. Разрешил финнам выплачивать их не сразу и не валютой, а в течение 6 лет погашать поставками различных товаров.

Но о замирении на старых границах речь больше не шла. Если финны упустили такое предложение – сами виноваты. К Советскому Союзу отходила область Печенги (Петсамо) с никелевыми месторождениями. Кроме того, он получал в аренду на 50 лет полуостров Порккала рядом с Хельсинки – великолепное место для морской базы, контролирующей вход в Финский залив. (Хрущев в 1956 году вернет столь завидный приз Финляндии. Просто так, ни за что.) В общем-то, финны больше не хорохорились. Хоть и с запозданием, до них все-таки дошло, что СССР имел полную возможность захватить их страну, но пощадил ее. К такому выводу пришли и аналитики Конгресса США: «Будь СССР жизненно заинтересован в этом, нет сомнения, что финская независимость была бы уничтожена. Финляндия вышла из войны с пониманием этого факта и намерением создавать новые конструктивные отношения с СССР».

В договоре, заключенном СССР и Финляндией, имелся еще один важный пункт. Правительство Маннергейма вынуждено было взять обязательство насчет немцев, находившихся на их территории. Должно было изгнать или интернировать германские воинские части. А ведь в Финляндии располагалась целая армия – та же самая армия «Норвегия», в ходе войны ее переименовали в армию «Лапландия», а потом она стала называться 20-й горной армией. Ею командовал генерал Рендулич. Финское правительство и командование отлично понимали, что немцы вряд ли захотят по-хорошему покинуть страну. А выгонять их или разоружать – дело совсем не легкое. И небезопасное. Крови может пролиться очень много.

Но германские войска стояли в основном на севере, на Кольском полуострове, как раз возле Печенги. В том самом районе, который все равно предстояло отдать русским! Вот пускай русские сами надрываются, выгоняют немцев! В общем, правительство Маннергейма подошло к выполнению обязательств довольно своеобразно. Еще шли переговоры, подписание соглашения только готовилось, а в это же время развернулась эвакуация финского населения из северных районов, где базируются части Рендулича. Их вывозили в другие города и области. Но при этом и от гитлеровцев не скрывали, подсказывали прозрачными намеками – скоро обстановка переменится.

Когда же наступил срок исполнять договор с СССР, с союзниками постарались «развестись» вежливо, без скандалов. Германским самолетам, находившимся на финских аэродромах, позволили беспрепятственно взлететь. Германским судам, очутившимся в финских портах, разрешили свободно отчалить. А германским частям, расположенным во внутренней Финляндии, предоставили возможность уйти на север, к своим. Финские части с севера выводились. Деликатненько и аккуратненько, всячески избегая столкновений с германскими. А для того, чтобы оправдать свое поведение перед Москвой, финны вдруг вспомнили, что у них непомерно большая армия! Самый высокий процент мобилизации из всех воюющих государств! Перед советскими дипломатами разводили руками и плакались, что такую армию содержать непомерно тяжело, Финляндия должна срочно начать мобилизацию, поэтому разоружать и интернировать немцев она никак не может.

Однако у гитлеровцев с понятиями деликатности обстояло туго. Благожелательность финнов они не оценили. Сепаратный мир объявили предательством, оскорбились и обозлились. На Балтике корабли германского флота попытались захватить остров Гогланд. Зачем – историки недоумевают до сих пор. В сложившейся обстановке остров был немцам совершенно не нужен. А подразделения, уходившие на север, принялись по пути разорять деревни. Тогда и финны обиделись, стали выпроваживать их войсками. Эти события назвали «Лапландской войной». Хотя она ограничивалась мелкими стычками. Обе стороны избегали боев. Только немцам слишком уж хотелось отомстить, они пожгли в северных районах все деревни и город Рованиеми. Впрочем, в Хельсинки только порадовались. Жителей отсюда успели эвакуировать, зато Финляндия приобрела полное право выставлять себя в числе государств… пострадавших от нацизма! Заявила претензии на международную помощь и впоследствии получила ее (от американцев).

Ну а 20-я горная армия Рендулича не слишком опасалась русских. Помнила, как захлебнулось их наступление в 1942 году. А после этого укрепления наращивались два с половиной года! В скалах были вырублены мощные убежища, понастроены линии железобетонных дотов и дзотов, тяжелых батарей. Подступы оплетали заросли колючей проволоки, устилали сплошные минные поля. Армия насчитывала 56 тыс. солдат и офицеров, в ее распоряжении было 770 орудий, ее прикрывали 160 самолетов и 200 боевых кораблей. Противостояла им все та же 14-я советская армия, в данное время ее возглавил генерал-лейтенант Владимир Иванович Щербаков.

Но по сравнению с 1941 годом армия значительно усилилась. Сюда шли подкрепления. После прорыва вражеской обороны в Карелии в 14-ю армию перебросили изрядное количество артиллерии. Ее численность составила 96 тыс. человек, 2212 орудий, 107 танков, ее поддерживала 7-я воздушная армия – 689 самолетов. Готовился к схватке и Северный флот – 276 кораблей, 276 самолетов, на сухопутный фронт он выделил две бригады морской пехоты. А для действий в тундре были специально сформированы два легкострелковых корпуса – они не имели никакого тяжелого вооружения и техники, состояли из лыжников.

7 октября заговорила вся масса советской артиллерии. Снаряды крушили противника три с половиной часа. К этому времени наши войска сумели досконально разведать неприятельскую оборону, поэтому артподготовка стала весьма эффективной. На участке 131-го стрелкового корпуса почти все огневые точки врага оказались разбиты. Корпус в первый же день преодолел линию германских позиций по Западной Лице. Преследуя немцев, вышел к речке Титовка и овладел вторым рубежом обороны – отступающие егеря даже не успели здесь закрепиться.

99-й корпус поначалу действовал менее удачно. В его полосе опорные пункты врага не были подавлены, поливали огнем. Их долбили повторными артподготовками. Но взять сумели только ночной атакой 8 октября. На этом участке наши войска также вышли к Титовке, а моряки высадили десант в губе Малая Волоковская, перевалили через хребет Муста-Тунтури, угрожая германскому флангу. Вторая линия вражеской обороны окончательно сломалась. Рендулич принялся стягивать все свои войска на третью линию, прикрывавшую Печенгу.

Но наши войска начали обкладывать этот город со всех сторон. С востока к нему выходил наступающий 131-й корпус. А с юга двинулись в обход два легкострелковых корпуса. Лыжные бригады мчались без дорог, через тундру, через полярные заледенелые горы. Прошли там, где сплошной неприятельской обороны вообще не было, вынырнули возле Луостари, захватив германский аэродром, перерезав дороги и угрожая Печенге с южной стороны.

А с северной стороны Печенгу прикрывал порт Лиинахамари с мощнейшими батареями. Прямо в гранитной толще мыса Крестовый немцы вырубили глубокие казематы, установили крупнокалиберные орудия. Их не взял бы никакой снаряд. Но через Мотовский залив дерзко подлетели вплотную советские катера, выскочили отряды разведчиков майора Барского-Емельянова и лейтенанта Леонова. Ворвались прямо в подземный форт, поливая ошеломленных немцев из автоматов и закидывая гранатами. Батареи были парализованы, а через залив уже спешили корабли с десантом, высадили его на причалы Лиинахамари.

Печенгу окружили с трех сторон, и путь для морской эвакуации оказался отрезан. Неприятели хлынули выбираться по единственной оставшейся дороге, на северо-запад. Их преследовали, вдоль побережья сопровождал флот. Когда враги пытались зацепиться на том или ином рубеже, корабли утюжили их огнем, высаживали в тылу десанты, вынуждая откатываться дальше. Тем не менее боевой дух егерей еще не был сломлен. Они заняли оборону возле города Никель и расположенных здесь шахт. Яростным огнем отбросили авангарды 31-го корпуса. Но продолжалось обходное движение лыжников, с юга Никель стал обтекать 127-й легкострелковый корпус, и враг попятился прочь.

После этого германские войска стали уходить в Норвегию. Если успевали, минировали и взрывали за собой шахты, рудники, дороги, тоннели. Самым чувствительным стал взрыв подвесного моста через Яр-фьорд. Отгородившись широким водным пространством, немцы надеялись привести свои части в порядок, восстановить оборону. Не тут-то было. Советские войска не позволили им оправиться и даже не остановились. С ходу ринулись форсировать фьорд на машинах-амфибиях и на рыбачьих лодках. Через другой фьорд, Эльвенес, навели переправу на плотах.

Русские солдаты вступили на норвежскую землю, а с моря был высажен очередной десант возле города Киркенеса. После беспорядочных арьергардных схваток и перестрелок немцы бежали, 22 октября город был освобожден. Соединения 14-й армии очистили от немцев и прилегающие районы, освободили 14 городков и поселков. А остатки 20-й германской армии уже думали только о том, как бы оторваться от русских. Побросали все имущество, артиллерию, машины. Удирали до ближайших пристаней, где им удалось погрузиться на пароходы и отчалить прочь. Впрочем, погрузиться им было уже не трудно. 20-я горная армия растаяла. Из 56 тыс. подчиненных Рендулича 30 тыс. погибли, свыше 10 тыс. попали в плен. Около тысячи отбились от своих, уходили по тундрам на юг. Их переловили финны, объявили пленными и восславили свою победу в «Лапландской войне».

Советские потери были куда более скромными – около 6 тыс. погибших и 15 тыс. раненых. А норвежцы встречали наших воинов со слезами благодарности, чествовали как освободителей. В память об этом подвиге в Киркенесе до сих пор высится памятник, созданный норвежским скульптором С. Фридериксеном, – фигура советского бойца с автоматом в руках…