Текст книги "Казачество: путь воинов Христовых"

Пока Хмельницкий был жив, он умел держать подчиненных в узде. Но после него пошел раздрай. Старшина протащила на пост гетмана Ивана Выговского. Он был польским шляхтичем, попал в плен под Желтыми Водами, понравился Хмельницкому, женился на его дочери, стал генеральным писарем. А получив гетманскую булаву, он развернул войну против предводителя пророссийской «народной партии» полтавского полковника Мартына Пушкаря. Сторону Пушкаря приняло Запорожье, прислало 7 тыс. казаков. Но Выговский призвал татар, взял Полтаву и убил соперника. И заключил с Яном Казимиром Гадячский договор о возвращении Украины под власть Польши. Речь Посполитая тут же прервала переговоры с Россией. Она воспользовалась передышкой, усилилась. Поддержку ей оказали Рим, Австрия, Франция – и дипломатическую, и финансовую, что позволило навербовать наемников. И враги перешли в контрнаступление.

В 1659 г. на Украину выступила армия Алексея Трубецкого. Но царь не хотел начинать братоубийства с украинцами – ведь вся война велась ради их освобождения. Трубецкому предписывалось «уговаривать черкас». Чем и воспользовался Выговский. Его казаки совершили налет на русский лагерь, стоявший под Конотопом, порубили людей, угнали лошадей. В погоню пошла вся русская конница, 20 тыс. всадников под командованием Семена Пожарского. Выговский увел их подальше и заманил в засаду – на р. Сосновке ждала татарская орда. Вырваться удалось немногим, большинство погибло. Пожарский попал в плен, ему обещали жизнь за переход в ислам. Он плюнул в бороду хану и был обезглавлен. 5 тыс. пленных перерезали – Выговский заранее условился с ханом пленных не брать, чтобы положить кровь между украинцами и русскими [75].

Но просчитался. По приказу Москвы донские казаки атамана Корнила Яковлева напали на крымские улусы, и хан тут же увел воинство назад. На Украину двинулись русские подкрепления. И большинство казаков предателя не поддержало. Полки и города принимали сторону России, «государю добили челом и присягали, а изменников заводчиков, которые были с Ивашком Выговским, всех побили». Выговский бежал к полякам. 17 октября в Переяславле открылась рада, избравшая гетманом Юрия Хмельницкого. Но теперь были приняты и статьи об учреждении русских воеводств в 5 городах – Киеве, Переяславле, Чернигове, Брацлаве и Умани. Тем не менее даже после измены Выговского царь своих обещаний о сохранении самоуправления не нарушил. Воеводы на Украине не получили ни административной власти, ни «кормлений» (судебных пошлин) и являлись лишь начальниками русских гарнизонов.

Казалось, дела выправились. На 1660 г. планировалось сломить Польшу двумя ударами, в Белоруссии и на Украине. А чтобы отвлечь Крым, предполагалось опять напасть на него из Запорожья и с Дона. Однако помощь хану вдруг оказала Турция. Причем опередила казаков. К Азову пришла эскадра из 33 кораблей и высадила 10 тыс. воинов. Сюда же подошли 40 тыс. крымцев. И армия двинулась на Черкасск. В нем находилось в это время 3 тыс. казаков и 7 тыс. царских ратников. Приступ они отбили. И вместе с подоспевшими казаками из других городков контратаковали, прогнав врага до Азова. Но лезть на крепость, куда отошло войско, было бы безумием. И казаки отошли на Дон. А турки, чтобы пресечь дальнейшие вылазки донцов, начали строить у Азова две каланчи с артиллерией и протянутыми между ними цепями.

Между тем, рать Василия Шереметева уже начала наступление на Волынь. Но хан Мехмет-Гирей привел к полякам всю крымскую орду. А Юрий Хмельницкий качествами своего отца отнюдь не обладал, был полнейшим ничтожеством. И изменил вслед за Выговским. В результате армия Шереметева под Чудновом попала в окружение и погибла. И вот теперь Россия попала в очень тяжелое положение. Ей пришлось заключить со Швецией невыгодный Кардисский мир, отказавшись от всех завоеваний в Прибалтике. Поляки наступали, отбирая белорусские города. Хмельницкий с татарами вторгался в русские пределы, подступал к Севску, Карачеву, Путивлю.

Но эффективный метод борьбы с крымцами был уже отработан. Запорожцы во главе с кошевым атаманом Иваном Сирко и донцы атамана Яковлева раз за разом наносили контрудары по ханским владениям. К этим рейдам правительство сумело привлечь и калмыков. И татары, узнав о набегах, неизменно уходили в свои улусы. От Хмельницкого отпали и казаки Левобережья Днепра, их возглавил переяславский полковник Самко. Пошла междоусобная резня между украинцами. Главную поддержку Хмельницкий получал извне, отряды ему присылали и поляки, и крымцы, но под Каневом армия Григория Ромодановского и казаки Самко прижали войско изменника к Днепру и разнесли вдребезги. Многие враги утонули, удирая вплавь. Сам Юрий едва спасся, спрятавшись в лесу. После этого он утратил всякий авторитет, от него стали отпадать сторонники, и он ушел в монастырь. В июне 1663 г. в Нежине собралась рада, избравшая гетманом Ивана Брюховецкого. Но его не признали правобережные полковники. Провозгласили гетманом Тетерю, подтвердившего Гадячский договор о присоединении к Польше. И Украина раскололась на две части.

Россия же после катастроф на Сосновке и в Чуднове была вынуждена, по сути, заново создавать армию. Это было очень тяжело. Средств не хватало. Два года подряд вводились чрезвычайные налоги, пришлось пустить в оборот медные рубли вместо серебряных, что вызвало инфляцию и привело к «медным бунтам». И все же, несмотря ни на какие трудности, страна с задачей справилась. На границах сосредотачивались свежие, прекрасно вооруженные и обученные корпуса. Осенью 1663 г. Ян Казимир предпринял решающий удар. В Белоруссии наступала армия Сапеги, а король, соединившись с Тетерей и татарами, вторгся на Левобережье. Взял 13 городов, Брюховецкий молил о помощи. Но царь отправил ему только артиллерию и небольшие отряды, не желая рисковать в украинской «каше» вновь сформированными войсками.

Русское командование выбрало другой вариант действий. На Дон послали Григория Касогова с несколькими полками драгун. К нему присоединились донцы, подошли калмыки, запорожцы. Вместе ударили на Крым, захватили и сожгли г. Перекоп. Хан сразу занервничал и увел орду. Но отряд Касогова с казаками и калмыками продолжил глубокий рейд, форсировал Днепр и взял Чигирин. И устремился на Правобережье, на Буг и Днестр. Теперь занервничали сторонники Тетери, стали отъезжать домой [212]. А Ян Казимир, оставшись без союзников, в начале 1604 г. повернул на север, на соединение с литовской армией Сапеги.

Тут-то и вступили в дело выжидавшие царские рати. Корпуса Куракина и Барятинского побили Сапегу под Брянском и отбросили. А король застрял у г. Глухова. Русский гарнизон и казаки глуховской сотни стойко оборонялись, отбили несколько приступов. Тем временем из Белгорода подошли полки Ромодановского, а с Украины – Брюховецкого. Король решил дать битву, выстроив в поле немецкую пехоту и шляхетскую конницу. Сражение длилось целый день. Под вечер поляки сломались. Отступление превратилось в бегство. Казаки и царские ратники настигли их на берегу Десны и учинили побоище. Враги, бросая оружие, стали уходить по тонкому мартовскому льду. По нему ударила наша артиллерия… От королевской армии уцелели жалкие остатки. Бежали без остановки, замерзали, отставших истребляли казаки.

После столь сокрушительного разгрома поляки согласились на переговоры. И Алексей Михайлович после понесенных потерь, затрат и измен тоже не желал продолжать войну, решил замириться на тех рубежах, которые занимали стороны. Правда, переговоры шли долго и трудно. Паны упорствовали, выдвигали требования вернуть все территории. Москве пришлось подталкивать их к миру военными демонстрациями. Но подтолкнул и крымский хан. Для поляков он стал таким же ненадежным союзником, как раньше для русских и украинцев. Раз Левобережье было прикрыто царскими войсками, то он в 1666 г. пошел за ясырем на Польшу. Пограбил, вызвав жуткий переполох. На ослабленную Речь Посполитую стала коситься и Турция. И в январе 1667 г. было наконец-то подписано Андрусовское перемирие. Москва и Варшава заключали оборонительный союз против татар и турок, к России отошли Смоленщина, Левобережная Украина. Киев с прилегающим районом сперва уступался царю временно, на 3 года, а Запорожье объявлялось совместным владением России и Польши, которое они будут использовать «на общую их службу от наступающих басурманских сил».

21. Стенька Разин

После воссоединения Дона с Россией здешние места стали более безопасными, чем раньше. Но при этом остались «экстерриториальными», и сюда потянулись преступники, беглые всех мастей. В 1650 г. на Переволоке, между Иловлей и Качалой, возник городок Рига. Из него разбойники совершали вылазки на Волгу, грабили и уходили обратно. Царь обратился к донцам, потребовал уничтожить это гнездо и наказать бандитов «по вашему войсковому праву». Казаки приказ выполнили, Ригу разорили и доложили, что «многих казнили смертию, чтоб другим было неповадно приходить на Дон с таким воровством». Но приток «наброду» продолжался. А это давало возможность возвыситься честолюбивым казакам. Первым такой возможностью воспользовался Василий Ус. В 1666 г. он повздорил с войсковым начальством, но самовольно набрал удальцов, которые избрали его атаманом, независимо от войскового. И повел их наниматься на службу. Остановился у Тулы и послал гонцов в Москву. Дело уже шло к миру, новые воины царю не требовались, и Усу велели возвращаться на Дон. Но его «воинство» оставалось на месте, грабило, весело гуляло, и Ус объявлял, что принимает всех желающих. Примыкали бродяги, холопы, крестьяне. После нескольких требований удалиться правительство выслало отряд Юрия Барятинского. Драться вольница не была настроена – она же «в службу» собиралась. И ушла на Дон, уведя беглых.

Следующим «воровским атаманом» стал Разин. О его происхождении бытуют разные версии. В казачьих песнях есть упоминания, будто он был «тума» (ребенок от татарки), а то и «нахаленок» (незаконнорожденный) [112]. Но есть и данные, что его отец Тимофей Разя был весьма уважаемым казаком, а крестным стал войсковой атаман Корнелий Яковлев. Степан отлично проявил себя в войне 1654–1667 г., возглавлял отряды в рейдах по татарским тылам. Потом вроде бы ушел на богомолье в Соловки и где-то бродил несколько лет. А его старший брат Иван командовал отрядом донцов в составе главных русских сил и в 1665 г. был повешен по приказу командующего Юрия Долгорукова. Некоторые источники сообщают – за то, что самовольно увел отряд на Дон. Но это вряд ли. За дезертирство в русской армии полагался кнут. Значит, имел место вооруженный бунт или другие преступления.

А в 1667 г. был подписан мир. Набеги на Крым и Турцию царь донцам запретил, чтобы не спровоцировать столкновение с ними. И на войсковом кругу Разин выставил свою кандидатуру в атаманы в противовес Яковлеву, выдвигая программу – плюнуть на запрет и продолжить походы. Поддержали его самые буйные, но верх взяла умеренная линия, атаманом стал Яковлев. А Разин обозлился и с немногими сторонниками ушел на Иловлю, «о чем старые казаки гораздо тужили». Восстановил Ригу, принимая в «казаки» всяких бродяг. Собрал банду в 2 тыс. человек, построил челны. Подсуетились воронежские купцы Гордеев и Хрипунов, ссудили порох и свинец под будущую добычу. И Стенька двинулся к морю. В Черкасске о его предприятии узнали, атаман Яковлев с казаками преградил путь по Дону и нарушать царский указ не позволил. Тогда Разин повернул назад и перемахнул на Волгу.

Банда обнаружила караван судов, который вез хлеб и товары, принадлежавшие царю, патриарху и купцу Шорину. Везли и преступников, сосланных в Астрахань. Разин захватил караван, гребцов и ссыльных включил в свой отряд, а с купцами, приказчиками и охраной зверски расправился. Их пытали, вымогая деньги, а потом убивали. Стенька лично сломал руку одному из монахов, приказав затем утопить его. Побезобразничав по Волге, протоками проскочили мимо Астрахани на Каспий, погромили рыбаков и ушли на Яик. Представлять Разина «борцом за свободу» нет оснований. Напав на ногайцев, он отбил партию русских пленников. Мужчин взял в свое «войско», а женщин и детей… перепродал калмыкам.

Поднимаясь по реке, достиг Яицкого городка. Комендант Яцына закрыл перед ним ворота. Но Разин упросил, чтобы впустили несколько человек – помолиться в церкви. Впустили. Они захватили ворота, и в городок ворвалась вся банда. Учинили бойню – вырыли яму, и стрелец Чикмаз, согласившийся быть палачом своих товарищей, на краю обезглавил Яцыну и еще 170 человек. Остальным стрельцам Разин предоставил выбор, присоединиться к нему или уйти в Астрахань. Большинство выбрало второе. Их отпустили безоружных, в пути догнали и перерезали. Банда зимовала в Яицком городке, грабила местных казаков. Даже спустя полтора века, когда Пушкин собирал на Урале материалы о Пугачеве, Разина там вспоминали с проклятиями и омерзением [153]. А астраханский воевода не решился затевать зимний поход, пробовал воздействовать на воров угрозами кар и обещаниями амнистии.

Стенька обращения игнорировал, гонца утопил. А по весне с эскадрой из 24 стругов вышел на Каспий. К нему присоединился Сережка Кривой с бандой в 700 человек. Разорили все побережье от Дербента до Баку. Неожиданно налетали с моря, грабили и уплывали. Но когда достигли Решта, там уже было собрано войско. «Воры» струхнули. Разин вступил в переговоры и сообщил, что они пришли наниматься к шаху на службу. Правитель Решта разрешил высадку, выдал «кормы» и велел ждать ответа от шаха. Вольница перепилась, стала безобразничать, отнимать у горожан имущество, насиловать баб. Тогда персы ударили по лагерю, перебили 400 человек. Разин с остальными удрал в море. И отомстил, явившись в Ферахабад. Объявил, что хочет лишь торговать. Его пустили, 5 дней банда толкалась на базаре. А когда притупила бдительность местных, Стенька подал сигнал. Город разграбили и выжгли дотла.

Потом разгромили Астрабад. Перезимовали на полуострове Миян-Кале, а весной 1669 г. решили пройтись по восточным берегам моря. Но туркмены дали сильный отпор, погиб атаман Кривой. А шах снарядил флот под командованием своего родственника Мамед-хана, 50 небольших судов с экипажем из 3700 воинов. Однако воевать на море персы совершенно не умели. Струги Разина атаковали флот с разных сторон. Он сбился в кучу, корабли мешали друг другу. «Воры» расстреливали их из пушек, подожгли, пламя стало перекидываться с судна на судно, поднялась паника… Мамед-хан бежал на 3 кораблях, остальные сгорели, пошли на дно или были захвачены. Разинцы взяли огромную добычу и решили возвращаться домой.

У астраханских воевод Прозоровского и Львова было 4,5 тыс. стрельцов и 500 орудий – вполне достаточно, чтобы покончить с разбойниками. Но правительство в это время возглавлял Ордин-Нащокин. «Западник», дипломат, выдвинувшийся тем, что заключил мир с поляками. Но во главе государства он наломал дров. В делах казаков не понимал ничего, для него все они были только «ворами». После измен на Украине он безосновательно опасался – а вдруг крутые меры против разинцев приведут к восстанию на Дону? И в Астрахань пошел приказ: если покаются и пообещают впредь не «воровать», пропустить их. Львов вышел навстречу Стеньке на 36 стругах, и банда обратилась в бегство. Воевода гнался за ней 30 км, после чего, к великому удивлению воров, вступил в переговоры. Конечно, они изъявили готовность «вины принести»!

Явились в Астрахань, как триумфаторы, отдали властям половину трофейных пушек, часть пленных и устроили грандиозную гульбу, соря деньгами и драгоценностями. А в Москву отправили посольство, извиняться. И Алексей Михайлович «пожаловал вместо смерти дать всем им живот», но за это потребовал, чтобы разинцы перешли в подчинение астраханских начальников и «вины свои заслужили». Куда там! На обратном пути «послы» ограбили сопровождающих стрельцов, отобрали коней и ускакали. А из Астрахани орду удалось выпроводить лишь через месяц, запретив ей заходить в города. Но ей на запреты было начхать. Кутили еще в Царицыне, «учиняли дурости и воровство». Потом часть разбрелась кто куда, а атаман с 1,5 тыс. громил вернулся на Дон и построил себе городок на р. Кагальник (между нынешними станицами Кагальницкой и Ведерниковской).

В советской литературе ставились в один ряд восстания Болотникова, Разина, Булавина, Пугачева. В действительности эти явления были абсолютно разными. Разин, например, был обычным пиратом. На награбленные богатства он гулял всю зиму. Очень обогатились воронежские купцы, да и донцам это сперва казалось выгодным, они везли на Кагальник вино, продукты – Стенька платил щедро. Но его слава и кутежи привлекали шпану со всех сторон. Собралось 4–5 тыс. отъявленной швали, которая начала терроризировать Дон. В мае 1670 г. на войсковом кругу казаки жаловались на Разина послу Евдокимову, хотели просить у царя указаний, что делать. Но Стенька явился на круг со всей бандой, Евдокимова утопил, атаману Яковлеву пришлось бежать.

Однако и у Разина возникла серьезная проблема – всю добычу уже пропили. Теперь собравшееся вокруг него «воинство» могло разойтись, и уж тогда-то Дон припомнил бы его выходки. И он решил идти Волгой на Москву «с боярами повидаться». Присоединился Васька Ус, орда достигла 7 тыс. Начали рассылать «прелестные письма». А на Волге помнили прошлогодние широкие попойки Стеньки, его добычу, швыряние деньгами. Это было заразно, царские ратники завидовали разбойникам и в Царицыне открыли ворота. Воевода и верные ему воины были перебиты. К Царицыну в это время шла тысяча стрельцов из Москвы под командованием Лопатина, а из Астрахани выступил Львов с 3 тыс. воинов. Разин сперва ударил на Лопатина, смял его массой. Потом повернул на Львова. Большинство стрельцов перешло на его сторону, выдав начальников.

Благодаря измене была взята и Астрахань. В городе находился первый русский корабль европейского типа, 22-пушечный «Орел». Это была еще одна непродуманная идея Ордина-Нащокина, создать на Волге и Каспии флот из таких кораблей. Но для здешних условий навигации тяжелое судно не годилось, застревало на мелях. И не могло маневрировать на реке, оказавшись беспомощным против казачьих стругов. «Орел» разинцы сожгли. Голландская команда бежала на шлюпках в Персию. Среди них был парусный мастер Ян Стрейс – кстати, тоже пират, разбойничавший в Индийском океане, а потом нанявшийся в Россию. А записки Стрейса – единственный источник, упоминающий историю с персидской княжной [181]. На самом же деле при разгроме иранской эскадры Разин захватил княжича Шабын-Дебея, освободив его в Астрахани. Сохранилась дипломатическая переписка по данному вопросу, но ни о какой «сестре» Шабын-Дебея в ней нет ни слова. А другие авторы того времени говорят не о княжне, а о какой-то татарке, которую Стенька утопил по пьяному делу.

Он и в Астрахани проявил крайнюю жестокость. Вакханалия длилась 3 недели. Орда пила все, что льется, насиловала все, что шевелится, а любого, кто не понравился, ждали пытки и смерть. Людей резали, топили, вешали за ноги, на крюке под ребро, рубили руки и ноги и отпускали ползать, истекая кровью. Но с Усом Разин поссорился, и они разделились. Ус остался «воеводой» в Астрахани, а Стенька повел 10 тыс. сброда вверх по Волге. Ничего оригинального он не изобрел: пытался раздуть новую смуту под флагом самозванчества. Посреди каравана судов шла барка, обитая красным бархатом – на ней якобы везли «царевича Алексея Алексеевича», недавно умершего. И вторая, обитая черным бархатом – на ней якобы везли патриарха Никона, недавно низложенного. Утверждалось, что оба они были «против бояр», но царевич не умер, а сбежал от отца.

Существует легенда, будто сам Никон благословил мятеж, но истине она не соответствует. В окружение Разина попал Лазунка Жидовин, крещеный (для видимости) еврей, который был у Никона лекарем и получил чин «патриаршего сына боярского». Видимо, после низложения патриарха он был сослан или бежал в Поволжье. Он-то и стал автором пропаганды об участии и благословении Никона. Саратов и Самара встретили Разина хлебом-солью, что не спасло их от грабежей и кровавых оргий. Всех дворян, чиновников, богатых горожан истребляли. Кроме дочерей и молодых жен, которых Разин «венчал» со своими громилами, обводя вокруг дерева. Все документы и архивы сжигались – Стенька вообще не терпел никакого письма. А крестьян и городскую чернь он скопом верстал в «казаки» – делил на десятки и сотни, органом управления становился круг. Но Среднее Поволжье было еще слабо заселено. И лишь севернее мятеж получил широкую подпитку. Поднялись крепостные, портовая волжская рвань, соблазнившиеся грабежами удальцы, шайки мордвы, чувашей. Там и тут стали действовать разинские эмиссары, банды самостоятельных вожаков.

Однако 4 сентября под Симбирском Разин впервые встретил сильное сопротивление. Стрельцы и служилые казаки под командованием Ивана Милославского не изменили, не разбежались, а стойко отбивались. И воры у города застряли. А царь перебрасывал полки с Украины. И в первом же сражении под Свияжском Юрий Барятинский опрокинул и рассеял скопища Разина. Сам Стенька был дважды ранен, что подорвало славу «характерника», которую он распускал о себе – мол, ни ядра, ни пули его не берут, и он может заговаривать вражеское оружие. После этого атаман повел себя совсем не героически. Бросил толпы соблазненного им люда и сбежал с кучкой приближенных. Барятинский гнал мятежников до Симбирска, где их и добили. Другие царские воеводы постепенно очищали уезды, охваченные бунтом – банды «воров» были лихими в расправах над безоружными, но серьезной силы не представляли.

А Разин удирал на юг. Теперь его не впустили ни Самара, ни Саратов. Один раз обожглись – поумнели. Он снова собирал вокруг себя бродячие шайки, свирепствовал, приказывая сжигать пленных. Но отношения в «воровском» стане были отнюдь не братскими. В Астрахань к своему врагу Усу Стенька, оставшись без «войска», идти не рискнул. Вернулся на Кагальник. Соединился с бандой брата, Фрола Разина. Попытался взбунтовать казаков, появился у Черкасска, но донцы больше знать его не желали, встретили запертыми воротами и изготовленными пушками. Он бесчинствовал и на Дону, «прямых старых казаков донских, которые за церковь и крестное целование и за Московское государство стояли… побил и пограбил и позорил» [35].

Атаман Яковлев направил к царю станицу с просьбой о помощи. В присутствии казачьих послов патриарх предал Стеньку анафеме, и на Дон был отправлен полковник Касогов с тысячей солдат. 14 апреля 1671 г. казаки вместе с этим отрядом выступили на Кагальник. Разин намеревался обороняться, но все орудия на валах оказались заклепанными – его банда решила откупиться, выдав атамана. Братьев Разиных привезли в Черкасск. Их подручных казнили по «войсковому праву», а Степана и Фрола отправили в Москву на «колеснице позора». Старшего везли на телеге, прикованного к виселице, младший бежал следом с петлей на шее. Они были приговорены к четвертованию. В июне Степана Разина казнили, а Фрол оробел и крикнул «слово и дело», что по закону давало отсрочку. Он объявил, будто готов указать клады, спрятанные братом. Но лгал, ничего показать не смог и тоже был казнен. Второй самозваный атаман, Василий Ус, умер от какой-то «червивой болезни». А очаг мятежа в Астрахани был ликвидирован отрядом Ивана Милославского и Каспулатом Черкасским, приведшим с Кавказа кабардинцев и терских казаков.

Бунт Разина имел еще одно важное последствие. При разбирательстве открылось, что хотя донское казачество само пострадало и помогало подавить мятеж, но и не было целиком невиновно. Не ликвидировало опасность в зародыше. Смотрело сквозь пальцы на выходки разбойника, торгуя с ним. Да и отряды Стеньки, Фрола и Уса составлял не только пришлый сброд, к ним примкнула и часть казаков. Поэтому Алексей Михайлович повелел привести Дон к присяге. В Москве ее принесли атаманы Яковлев и Самаринов, а на Дону дело было поручено Касогову. Круг шумел четыре дня, возражая, что прежде царю и «без крестного целования служили». Но, в конце концов, донцы согласились, и 28 августа 1671 г. принесли присягу. Был введен и реестр. Хотя численно он не ограничивался. Из Москвы прислали два экземпляра книги, в которые вписали имена присягнувших. Одна книга вернулась в столицу, вторая осталась в Черкасске, чтобы туда вписывали казаков, которых Войско в дальнейшем будет принимать в свои ряды. Но все права казачьего самоуправления были при этом сохранены.