Текст книги "Лето горячих дел"

Часть вторая
В погоне за Табаком

Не следует возмущаться симптомами, если опасаешься – и не без оснований – выступать против самих явлений.

Б. Брехт

Наседка

Комов, сойдя с поезда, сразу же поехал домой, решив отложить все дела на завтра. По дороге он купил полдюжины бутылок пива, чтобы слегка расслабиться, но стоило ему откупорить первую бутылку, как раздался телефонный звонок. Алексей ни капельки не сомневался в том, что знает, кто его беспокоит.

«Волошин, ну прямо тираннозавр. Если не явился к нему сразу же, с поезда, то, значит, я дома. И все до минуты вычислит, – мелькнула мысль. С тоскливым выражением лица он поднял трубку. – Неужели сдернет?»

– Это Волошин. На грудь уже принял? – В трубке раздался смешок.

– Только начал, – признался Комов.

– Ладно, продолжай, но только сильно не увлекайся. Завтра в девять ноль-ноль ко мне.

В трубке раздались гудки отбоя.

Нет, все-таки Волошин не тираннозавр. Он диплодок.

Комов налил пива в чайную чашку и одним глотком выпил. Когда он проанализировал весь калейдоскоп одесских похождений, то его зацепила одна мысль, одна особенность банды Табака.

«Как-то они быстро перемещаются и перестраиваются: вчера действовали в Одессе, сегодня в Москве, а где завтра прорежутся? Только появились, и сразу же возникает бандитская структура, готовая действовать. А может, она уже существовала и ее просто передали Табаку? А кто передал?»

Неумолимо нарастала гора нерешенных вопросов.

Когда Алексей вошел в кабинет начальника, тот вертел в руках карандаш, уставив глаза в потолок, что предполагало глубокую работу мысли. Комов присел на привычную банкетку, соблазненный мягкостью сиденья в отличие от остальных канцелярских стульев, и стал ждать, пока на него обратят внимание. Ждать пришлось недолго, всего пару минут. Наконец Волошин прервал свои размышления и в упор посмотрел на Комова.

– Докладывай.

Доклад продлился около получаса. Волошин что-то черкал карандашом в записной книжке. Ручкой он пользовался редко, только когда подписывал документы.

– Сработали на четверку с минусом, – резюмировал майор. – Зачем ты к этому партийцу поперся, как баран на бойню? Задача была установить фигуранта. И все.

– Я предполагал получить дополнительные данные, – начал было оправдываться Комов, но Волошин его перебил:

– И разворошил осиное гнездо так, что вы едва оттуда выбрались. Что ты получил от этого Евсюкова? Этот телефон? Наверняка липа.

– Судя по тому, как его трясло от страха, не липа, – предположил Комов.

– Если не фальшак, то, значит, наседка, передаточное звено. – Волошин еще что-то черкнул в блокноте. – Вообще непонятно, зачем он папаше дал этот телефон… Даже если там наседка… Может, он в деле, этот партийный папаша?

– Это вряд ли. Не того поля ягода. Он по-другому ворует, – сказал Комов.

– Надеюсь, что у тебя хватило ума туда не звонить? – поинтересовался Волошин и посмотрел в глаза Комова суровым, вопрошающим взглядом.

– Я, конечно, дурак, но не настолько же, – попытался отшутиться Алексей.

Волошин шутку не воспринял.

– Самобичеванием займешься дома. Короче, по номеру телефона установишь адрес, позвонишь в местную жилконтору и вызовешь в эту квартиру сантехника. Дальше тебя учить не нужно.

В кабинет заглянула секретарша, женщина с короткой прической и в отменно отглаженной форме.

– Товарищ майор, к вам из управления.

– Всё! – Волошин хлопнул ладонью по столу. – Иди и работай.

Сантехник с ящиком на плече вошел в нужный подъезд и очень быстро вернулся, что-то недовольно бормоча себе под нос. Скорее всего, матом. К нему подослали «добряка» Крона. Иннокентий Крон, для своих Кеша, с его лучезарной улыбкой и наивными, детскими глазами вызывал доверие у трудящихся. «Актер изначальный», – как его называл Комов. Но при этом Кеша умел ловко обезвреживать мины и ставить обратно, плюс к этому отменно стрелял. А когда стрелял во врагов, то улыбка слетала с его лица, а глаза наливались злостью. Крон быстро поладил с раздосадованным сантехником.

– Эй, братуха, ты чего такой грустный? Пойдем, оросим душу, и жизнь покажется райским садом, – проговорил он пьяноватым голосом и вытащил початую бутылку водки. Улыбка его была лучезарной. Сантехник немедленно согласился, и они отлучились в какой-то полуподвал.

Минут через пятнадцать Крон вернулся без бутылки и поведал, что в квартире, кроме чистенькой, говорливой старушки, никого нет, что она никого не вызывала, но уж коль специалист пришел, то пускай проверит раковину на кухне – слишком медленно вода оттуда стекает. Сантехник что-то там сделал, и вода потекла правильно. В квартире кроме бабки действительно никого не было, но имелся в наличии телефон.

– М-да… – сказал Комов. – Отношения с людьми ты быстро налаживаешь, прямо змеей в душу влезаешь. Навести эту бабушку, покажи милицейское удостоверение, не наше, и расспроси ее, что да как. А если она окажется наседкой, то под любым предлогом останься в квартире. Сообщишь по телефону на базу Волошину о результатах.

Крон поднялся на второй этаж и позвонил в искомую квартиру. Дверь открылась. На пороге стояла старушка в цветастом халате, с аккуратно уложенными седыми волосами и слегка подкрашенными губами.

«Как будто на свидание собралась», – подумал Крон, внутренне усмехнувшись, и показал милицейское удостоверение.

– Я из милиции. Можно пройти?

– У меня сегодня сплошные посетители, – старушка всплеснула руками и засуетилась. Похоже, что ее радовало обилие посетителей. – Конечно, проходите, разувайтесь, вот тапочки.

Крон разулся в прихожей, сунул ноги в потертые тапочки и прошел в гостиную. Он, не зная с чего начать разговор, передал инициативу бабке. Старушка, обрадовавшись, что нашла свободные уши, застрекотала как пулемет.

– Последнее время меня милиция просто полюбила – стражи порядка меня задействовали в своих секретных операциях. Два месяца назад задействовали. Тоже приходил сотрудник милиции.

– Да, да, – сказал Крон, усаживаясь на лакированный стул с потертым сиденьем. – Я тоже в ней участвую. Операция связана с телефоном?

– Ну конечно же! – обрадованно подтвердила старушка. – Я не понимаю, зачем такие сложности, но ведь операция секретная. Сначала звонят мне, а потом я передаю все сказанное кому-то, перезвонив по другому номеру. Ничего сложного, и деньги платят – серьезная добавка к пенсии. А вы с каким вопросом пожаловали?

– Все правильно говорите. Не удивляйтесь, что я не надел форму, – это для большей секретности. А пришел я, чтобы вас проконтролировать. Не обижайтесь – у нас так принято. – Его лицо засветилось ангельской улыбкой. – Я представлю вас как надежного и умелого сотрудника. Это непременно оценит начальство. А по какому номеру вы перезваниваете?

– Каждый раз называют новый номер, – пояснила бабка.

– Да, да. – Крон вновь заулыбался. – А я совсем об этом запамятовал. Работы много, закрутился.

– Как раз должны позвонить через десять минут, – предупредила старушка. – Или не позвонят, но я в это время должна находиться на месте. Вот и контролируйте меня, если поручили.

Крон взглянул на часы. Подождал. В обозначенное время никто не позвонил.

– Ну вот, не позвонили. – Старушка была явно огорчена.

– Ничего страшного, – успокоил ее Крон. – Зато я позвоню куда надо.

Он набрал номер телефона Волошина и произнес в трубку одно слово:

– Наседка. – И положил трубку.

– Какая еще наседка?! – удивилась старушка.

– Наши оперативные действия связаны с птицекомбинатом, поэтому «наседка» – это кодовое слово, – пояснил Крон.

– Я так и поняла, – закивала старуха.

– Ну, я пошел. Приятно было с вами познакомиться. Никому не говорите о моем визите. Это большой секрет.

Крон встал и направился в прихожую. Оставаться в квартире он не посчитал нужным. А зачем? Если надобность возникнет, то вернется.

– Ну, вот, – сказал Волошин, положив телефонную трубку, и посмотрел на Комова. – Наши ожидания оправдались. Старушку превратили в узел секретной связи. Метод старый, но работает. Казалось бы… Они думают, что получили неловленный мизер, а мы его поймаем.

Комов не играл в преферанс, но суть фразы уловил. А Волошин продолжил:

– Эльвира уже сидит на телефонной станции с оборудованием. Его передали нашему управлению из академии наук – завелся там какой-то непризнанный гений, – а я подсуетился, чтобы оно попало к нам. Теперь мы сможем не только засекать переговоры, но и подслушивать. Ящик здоровый, с виду неказистый, но работает – если его подключить куда надо, то не только озвучивает, но и пишет на магнитную ленту. Будем в курсе дел этого Табака. Правда, наседка может быть не в единственном числе, но что имеем, то имеем.

– И что, мы будем ждать у моря погоды? – воскликнул Комов.

– Именно так. – Волошин прищелкнул пальцами. – И в случае чего, объявим штормовое преду-преждение. Персонально тебе. Ты что так уперся в этого Табака? Звезда паркета? У тебя этих звезд как на небе… С продовольственными складами разобрался? А с заправочной станцией в Мытищах? – Голос майора звучал непререкаемо и строго, но в его глазах читалась легкая насмешка.

– Уже начал разбираться, – сказал Комов и подумал: «Сменил тему и ткнул меня в больное место. Психолог».

– Вот и продолжай. Я понимаю, что у тебя этот Табак как прыщ на заднице, но выдавить пока не можем – щипцов не нашли. Но поищем. Иди, работай.

Волошин замолчал и начал рыться в стопке каких-то бумаг на столе, давая понять Комову, что разговор окончен.

Алексей покинул кабинет, но ненадолго, – ближе к вечеру его вновь вызвал начальник. Дождавшись, когда Комов усядется на свою пригретую банкетку, он с ходу заявил:

– Наседка закудахтала. Звонила женщина из телефона-автомата. Старушка передала сообщение. Номер получателя установлен. Это телефон столовой возле метро «Пушкинская». Телефон висит на стене в коридоре служебного помещения. Никто ничего не видел, да это и неважно. Важно то, что передали. Вот записанный текст. – Волошин передал Комову лист бумаги.

«Тесто для болванок приедет через два дня».

– Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Еще как говорит, – моментально отреагировал Комов. – Куда-то подвезут динамит для изготовления снарядов. У нас на фронте взрывчатку тоже называли тестом. А болванка – это корпус снаряда.

– Я тоже так подумал – у нас прямо-таки единомыслие. А куда подвезут, понятно. На заводской склад. – Волошин на несколько секунд задумался, потом сказал: – Таких заводов в Подмосковье два. Один временно закрыт – там меняют оборудование, а вот другой работает. Что ты по этому поводу думаешь?

– На складе нужно организовать засаду, а там как получится, – предложил Комов. – Нет так нет, а если да…

– Я туда послал агента якобы из Госстраха. Он все обстоятельства этой поставки аккуратненько выяснит и завтра тебе доложит. А ты продумай операцию и подготовь личный состав. И еще… Похоже, что на заводе засел компетентный крот.

Кабак

Вечером к Комову на квартиру неожиданно заявился Костя Кабак, уставший, взъерошенный, с пятном на кителе и в фуражке набекрень.

– Ты приехал ко мне в гости? – удивился Комов.

– В гости я к тебе зашел, а приехал по делам, – пояснил Кабак. – Правда, сам напросился, чтобы с тобой повидаться.

– Ну, так и видайся. Заходи.

Кабак быстро вошел в прохожую, тут же стянул пыльные сапоги и засунул в них портянки. Комов воззрился на его босые, стертые ноги и хмыкнул:

– Ты что, марафон по пересеченной местности бегал?

Они сдружились за время знакомства и не особо церемонились в отношениях.

– Хуже. – У Кабака скривились губы. – Бегал по всем этажам здания, что на улице Володарского. Ну, здоровеньки булы. Перед офицерской гостиницей решил к тебе заехать.

– Здравствуй, у меня переночуешь, – сказал Комов, и они пожали друг другу руки. – А по какому поводу ты там бегал?

– И не только там, а еще в сухановскую тюрьму заглянул. Послали меня в командировку допросить одного деятеля по нашим делам и надавали кучу мелких поручений. Так вот, на допрос я потратил около часа, а потом целый день бегал по этим мелким делам. Все ноги стер.

Комов посмотрел на чернильное пятно на кителе Кабака. Тот поймал его взгляд.

– А, это… Зашел я в хозяйственный отдел, а там баба сидит, увядающая красотка, но форма на ней в обтяжку, как на манекене, прическа копной, губы накрашены, и парфюмерией тянет на километр. Попросила она помочь ей передвинуть стол. Ну, как тут откажешь. Передвинул и чернильницу на себя опрокинул. – Кабак растерянно развел руками.

– Я тебя переодену, но только в полевую форму – не в таком же виде поедешь. И трусы свежие дам, – успокоил его Алексей. – Но надо погоны и эмблемы переставить. И помойся, ты в пыли весь.

Вскоре Костя появился в одних трусах и плюхнулся в кресло. Он откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза и постучал руками по мягким подлокотникам.

– Прекрасный ложемент. Давно в таких не сидел. Надоели расшатанные стулья и колченогие табуретки, привинченные к полу.

– Что еще за ложемент? – буркнул Комов.

– Так у нас флотские говорят. Ложемент – это прокладка, а кресло есть прокладка между задницей и полом.

Кабак явно радовался, что Комов его приютил. Его семья жила в собственном доме и числилась благополучной, поэтому его никак не прельщало общежитие коридорного типа с общим сортиром.

– Пошли лучше пожрем. Ты как насчет пожрать? – спросил Комов. – Нам тут спецпаек дослали, сосиски там всякие… Их надо быстренько пустить в дело, пока не протухли.

– С удовольствием! – радостно потирая руки, воскликнул Кабак. – С утра ничего не ел, желудок протестует.

Когда они поужинали и напились чаю с сушками, Костя изрек:

– Ну, вы навели шороху в Одессе, разворошили змеиное гнездо!

– Что нас там – до сих пор по всем закоулкам ловят? – спросил Комов.

– Скорее, наоборот. Охотники превратились в дичь.

– Это как?

– А вот так. – Кабак перевернул кружку на столе для наглядности. Закурить можно?

– Кури.

Некурящий Алексей достал с полки пепельницу и поставил перед гостем.

Кабак вынул засунутую за ухо папиросу и с удовольствием закурил.

– Полковник Зверев, как только его освободили, первым делом дал команду прекратить всякое преследование вашей группы. Это ведь вы рассказали ему про Евсюкова? Так он сразу же за него и взялся, предложил разоружиться перед партией, объявил врагом народа – это же для него как булка с маслом.

Костя затянулся несколько раз, затушил папиросу и продолжил:

– Евсюков было дернулся туда-сюда, даже в Москву звонил, но никто за него заступаться не пожелал и все свои на него набросились – всё как обычно. Тогда он сдал своих подельников – помирать, так хором. И милиционера сдал, который приказал тебя арестовать. Такой шухер в наших газетах подняли. Теперь Евсюков в тюряге парится. Скоро суд. А полковник метит в генералы.

– Крепкий мужик этот Зверев, – согласился Комов. – А как там Лаура?

– Да все нормально с Лаурой. Цветет и пахнет, о тебе вспоминает – ты ее, видимо, крепко зацепил. И ресторан процветает. У них теперь новые покровители – свято место пусто не бывает. Кто же такой цветник будет рушить?! Забрал бы ее к себе, а то сидишь тут один, как ктырь на болоте.

– У нее профессия специфическая, – отмахнулся Комов.

– Да какая разница, чем баба занимается на работе? Главное – что она умеет делать в свободное время. А Лаура умеет. Кстати, она профессиональный повар – все виды кухонь знает. – Кабак сладострастно причмокнул. – Ладно, не мешало бы поспать, но сначала надо погоны и эмблемы перешить. Ссуди мне нитку с иголкой. И еще… Я тебе увеличенную фотографию Табака привез. Наверняка сгодится.

«Очень любопытно, – подумал Комов, когда Кабак заснул. – Не зря съездили – свои вопросы решили и мерзавцев помогли разоблачить. Судьба не только жестока, но и насмешлива».

Засада

По асфальтовому шоссе ехала колонна из трех грузовиков с тентованными кузовами. Они везли взрывчатку на снарядный завод. В кабине каждого грузовика кроме водителя сидел вооруженный экспедитор в военной форме. Подобные рейсы совершались регулярно и проходили спокойно, буднично. Несколько первых поездок сопровождала милицейская машина с вооруженными сотрудниками, но потом дополнительную охрану отменили, посчитав ее излишней.

В придорожном поселке обозначилось отдельно стоящее здание с надписью «Столовая». Команда решила перекусить, хотя по инструкции любые остановки в дороге были запрещены, если не возникало на то крайней необходимости. Но обыденность расслабляет, рождает безответственность: мол, а что тут такого, все это перестраховка бюрократов.

Одного из экспедиторов оставили присматривать за колонной, остальные отправились в столовую.

– Мы по-быстрому, – сказал старший. – А тебе сюда принесем.

Экспедитор по имени Вася сидел в кабине и пускал дым от папиросы в опущенное окно. К машине подошел мужичок в драной телогрейке и попросил закурить. Получив папиросу, он рассыпался в благодарностях. Откуда взялся этот оборванец, Васю не интересовало. А мужик вышел из «эмки», припаркованной неподалеку. Легковушка всю дорогу сопровождала колонну, соблюдая приличную дистанцию, но никто не придал этому значения. Едет и едет.

Пока мужичок отвлекал внимание экспедитора Васи, из эмки вышел еще один человек, подошел к колонне и, резко ткнув чем-то острым в колесо хвостового грузовика, ретировался.

Вскоре колонна продолжила движение, но через несколько километров водитель почувствовал, что машина рыскает. Он остановился, вышел из кабины и, увидев спущенное колесо, выругался, досадливо хлопнув себя по коленкам.

– Вот зараза, мать ее налево!

Задник кузова был тщательно зашнурован и опломбирован, поэтому запаску заткнули за сиденья. Пока шофер возился с колесом, экспедитор покинул машину, подошел сзади в готовности оказать помощь. Передние грузовики по инерции проехали с километр и тоже остановились – решили подождать, пока товарищ закончит ремонт.

Завершив работу, водитель выпрямился. Сзади подъехала эмка. Оттуда выскочили два дюжих мужика.

– Помощь нужна?

– Спасибо, сами управились, – сказал водитель, ухватив дефектное колесо и намереваясь откатить его в кабину.

Подошедшие незнакомцы одновременно выхватили ножи и по нескольку раз ткнули ими водителя и экспедитора. Чувствовалось, что они знали, куда бить. Один из них, аккуратно сняв пломбу и расшнуровав задник, забрался внутрь и, провозившись там пару минут, выскочил наружу и привел все в первоначальный вид. Прикрываясь грузовиком, налетчики быстро оттащили трупы в заросший травой кювет, забрались в кабину, и машина тронулась с места, подав сигнал, мол, все в порядке. Колонна продолжила движение.

Операция захвата началась за два часа до предполагаемого прибытия груза. Склад примыкал к производственным цехам завода. В случае взрыва динамита от них мало бы что осталось, не говоря уж о складских помещениях. У телефона в кабинете заведующего складом посадили Крона. Начальник, одноногий фронтовик на протезе, пытался было протестовать, мол, ему надо срочно позвонить, но коммуникабельный Крон быстро его отговорил. Биографию главного кладовщика тщательно проанализировали и решили, что он никак не может работать на бандитов. Входы и выходы со склада перекрыли, а внутрь запустили сотрудников во главе с Фоминым, переодетых в рабочую одежду. Томительное ожидание нервировало.

Наконец ворота склада открылись и внутрь проехали все три грузовика. Команда сопровождения покинула машины и отправилась в каптерку – ребята свою работу выполнили и решили побаловаться чайком и покурить. Но не все ушли. В последнем грузовике двое остались сидеть на месте. Дождавшись, когда остальные члены команды уйдут, из кабины вышел экспедитор и устроил какую-то возню позади грузовика, видимо, пытаясь проникнуть внутрь кузова. Фомину это не понравилось.

«Что ему там понадобилось? Это не его работа, это работа контролера».

Фомин дернулся было по направлению к экспедитору, но внезапно рядом появился Крон и прошептал ему на ухо:

– Только что позвонили. На трассе нашли два трупа, предположительно из команды сопровождения.

У Фомина в голове моментально сложилась картинка последующих событий. Времени для раздумий не было. Он быстрым шагом подошел к фальшивому экспедитору.

– Чего тебе понадобилось в кузове?

– Твое дело грузить, а не командовать, – моментально отреагировал бандит.

Фомин толкнул его в плечо, провоцируя на активность, и она немедленно последовала. Экспедитор выхватил нож, но не на того нарвался. Фомин перехватил его запястье, предполагая ткнуть бандита мордой в пол и надеть наручники, но не успел – противник ударил его головой в переносицу. Фомин отклонился, удар пришелся вскользь, а потом… а потом заработали рефлексы опытного рукопашника. Нож в руке бандита воткнулся ему в солнечное сплетение и дополнительно провернулся внутри раны. Стопроцентный труп. Фомин опомнился, оттолкнул обмякшего противника и заорал во всю глотку.

– Вяжите шофера!

Тот как раз направлялся в сторону полуоткрытых ворот. Его скрутили быстро и без проблем – повалили на землю, сковали наручниками и пару раз врезали ногами по ребрам. Так, для профилактики. Операция закончилась, но не совсем удачно. Теракт был предотвращен, но…

Фомин с тоской посмотрел на труп фальшивого экспедитора.

«А надо было взять живым…» – подумал он, предвосхищая нагоняй, который он получит от Комова. Неминуемо получит.

Подошел Крон и вопросительно посмотрел на Фомина.

– Разберись, почему этот тип… – он ткнул пальцем в сторону трупа, – так стремился проникнуть в кузов, – сказал Фомин. – Что-то там нестандартное.

Крон понимающе кивнул. Через несколько минут он подошел с взрывателем в руках и обмотанным вокруг него бикфордовым шнуром.

– Взрыв произошел бы через три минуты после поджога шнура.

– М-да… – задумчиво произнес Фомин. – Всё они правильно рассчитали. Сами бы убежали и где-нибудь укрылись, а потом, после взрыва, ищи их, свищи. А грузом за это время контролеры не успели бы заняться.

Подошел Комов и воззрился сначала на труп, а потом на Фомина.

– Твоя работа?

– Моя, – признался Фомин, опустив глаза долу.

– Расслабился ты в последнее время, – спокойным голосом проговорил Комов. – Надо тебя на серьезные соревнования послать по рукопашному бою. Чтобы взбодрить. Все, сворачиваемся. Тут милиционеры подъехали. Они без нас разберутся.

В тот же день Комов собрал свое подразделение, и начался разбор полетов. Больше всего досталось Фомину. Он не оправдывался и молчал, полностью признавая свою вину.

– Надо допросить водителя, – предложил один из сотрудников. – Может быть, он что-нибудь полезное скажет.

– Это вряд ли, – отмахнулся Комов. – Пешка, нанятая для одной поездки. А второй, может быть, что-нибудь и сказал бы, но клиент еси на небеси. – Он выразительно взглянул на Фомина. Тот неожиданно встрепенулся.

– Мы про крота забыли – там ведь где-то крот угнездился; вернее, судя по записи, кротиха. Она точно Табака нам выдаст, ее только надо установить.

– Логично, – согласился Комов. – Согласую с Волошиным, и займемся. Навскидку, сведениями о времени поступления грузов могут владеть начальники, работники отдела снабжения и складские. Установим работающих там женщин и каждому выдадим по экземпляру вероятного крота. Не марьяжничать, работать жестко, брать сразу за жабры, типа «Что же ты, сучка, Родину продаешь».

А дальше по обычной схеме.