Текст книги "Оборотная сторона олимпийской медали. История Олимпийских игр в скандалах, провокациях, судейских ошибках и курьезах"

Быть ли зимним Играм?

После Игр в Антверпене, где довольно успешно прошли соревнования по зимним видам спорта – фигурному катанию и хоккею, в МОК пошел поток писем от любителей лыжного и конькобежного спорта с требованиями расширить и разнообразить программу Игр за счет типично зимних видов. МОК был холоден к этой идее прежде всего потому, что Олимпиады традиционно были летними соревнованиями еще со времен Античной Греции и, по мнению большинства членов Олимпийского комитета, нужно было следовать традициям. Против выделения зимних видов спорта в отдельную группу выступал тогда и Кубертен. Он считал, что это приведет к разобщенности внутри олимпийского движения. Справедливости ради надо вспомнить, что конькобежный спорт был внесен в список олимпийских видов спорта, разработанный на историческом Учредительном конгрессе 1894 года. Но конькобежцы не были приглашены участвовать в Играх I Олимпиады. Не хватило ни средств для сооружения катка, ни времени.

После того как во время Лондонской Олимпиады успешно прошли соревнования по некоторым типично зимним видам спорта, казалось, что уж на следующей-то Олимпиаде в Стокгольме представители зимних видов смогут развернуться во всем блеске. Но не тут-то было!

В 1911 году в Будапеште проходила очередная сессия МОК, на которой член Шведского олимпийского комитета полковник Блэк заявил, что на Играх в Стокгольме зимних видов спорта не будет. Он сказал:

– Северные игры будут проходить в 1913 году, и вполне логично, если все состязания на льду и снегу пройдут в рамках этих соревнований, традиционных для Северной Европы.

Это заявление было принято членами МОК неоднозначно. Итальянец Брюнетта д'Юсо предложил преобразовать Северные игры в зимние Олимпийские игры и возложить на МОК обязанность устанавливать сроки их проведения. Это предложение вызвало новый взрыв эмоций. Блэк яростно выступил против этого предложения. Пришлось временно дискуссию прекратить.

Однако требования нарастали, особенно со стороны энтузиастов из Европы, и Кубертен вынес вопрос об учреждении зимних игр на сессию МОК 1922 года, которая проходила в Лондоне. Дебаты были горячими, но идея зимних игр встретила решительный отпор делегатов скандинавских стран. Аргументировали они это тем, что с 1901 года регулярно проводились Северные игры и соревнования на льду и снегу, входящие в программу этих Игр, они считают глубоко национальными и не хотят их связывать с олимпийскими традициями.

Северные игры действительно проводились каждые четыре года в период с 1901 по 1917 гг., а затем в 1922 и 1926 гг. Основу их программы составляли лыжные гонки, прыжки с трамплина и хоккей. Эти и другие, более мелкие соревнования, а также Холменколленская лыжная неделя в Норвегии и составляли зимний спорт в представлении скандинавов. Проходили эти соревнования примерно в том же ключе, что и летние Олимпийские игры. Правда, в то время Холменколлен представлял из себя больше культ, нежели спортивное мероприятие. Соревнования напоминали скорее паломничество, чем что-либо другое. Арнольд Лунн, основатель скоростного спуска и один из самых влиятельных спортивных деятелей Скандинавии, писал:

«Лично я чувствовал, что была какая-то мистика в Холменколлене, что-то, что напоминало мистику, окружавшую классические Олимпийские игры».

Поэтому не кажется удивительным, что если Кубертен и его коллеги сомневались в том, какой эффект произведет зимний спорт на Олимпийских играх, то скандинавские спортивные деятели были убеждены, что «неувядаемый лавровый венок» для лыжников может быть выигран только в Холменколлене.

Вдобавок ко всему, представители Швеции и Норвегии заявили, что традиционные Северные игры и так собирают весь цвет зимнего спорта (надо заметить, что в Северных играх участвовали только скандинавы) и совершенно не нужно параллельно с этими Играми проводить еще одни.

Скандинавы не уставая повторяли, что зимние виды спорта нельзя называть олимпийскими, что к Древней Греции они не имеют никакого отношения и что, если такие состязания будут организованы, скандинавские спортсмены участия в них принимать не будут. Разумеется, без участия Швеции и Норвегии, спортсмены которых доминировали в лыжном и конькобежном спорте, зимние игры не представляли бы интереса.

В Лондоне так и не был решен вопрос о проведении зимних Олимпийских игр. Но в конце 1922 года МОК вновь вернулся к проблеме зимних видов спорта на своей сессии в Париже. Во главе сторонников этой идеи стояли маркиз де Полиньяк и граф де Клари, президент Французского олимпийского комитета. Их поддерживали представители Канады и Швейцарии. На этот раз Кубертен сам загорелся этой идеей, и ему удалось убедить упрямых северян. Оппозиции пришлось отступить и признать, что Скандинавия не единственное место в мире, где есть снег. МОК принял решение провести зимние Игры в 1924 году и поручил их проведение стране-организатору летней Олимпиады того же года – Франции. Но все же от названия «олимпийские» пришлось отказаться. Соревнования получили официальное наименование: «Международная спортивная неделя по случаю VIII Олимпиады». На страницах газет замелькало малоизвестное до того название «Шамони». Но уже к началу 1924 года не было, пожалуй, любителя спорта, который не знал бы этого названия.

Эксперимент во Французских Альпах

В Шамони, небольшом курортном городке во Французских Альпах, неподалеку от знаменитой горы Монблан в конце января 1924 года собрались более двухсот спортсменов из 16 стран Европы и Америки. При составлении программы Игр в Шамони за основу были приняты традиции Северных игр. В нее включили состязания лыжников в гонках, прыжках с трамплина и в двоеборье, четыре классические дистанции конькобежного спорта – 500, 1500, 5000 и 10000 м. К ним прибавились соревнования по фигурному катанию на коньках и хоккею. Популярный во многих странах Европы и Америки скоростной спуск на управляемых санях (бобслей) также вошел в программу Игр.

Своевременное открытие соревнований едва не было сорвано. В середине января в Альпах испортилась погода, пошел дождь, повредивший лыжню и лед в Шамони. Шли дни, но дождь не прекращался. И уже когда было почти решено изменить срок проведения соревнований, ударил мороз, сразу спасший положение.

Ясное, голубое, без единого облачка небо над Шамони 25 января 1924 года, в день открытия Игр, было добрым напутствием нарождающимся зимним Олимпийским играм. Церемония открытия походила на деревенский праздник. В праздничном шествии принимали участие не только спортсмены, но и руководители делегаций, дети, тренеры, пожарники. Граф де Клари, который много сделал для того, чтобы этот праздник состоялся, произнес эмоциональную речь, восторженно принятую всеми присутствующими, и объявил, что эта «Неделя зимнего спорта» проходит под покровительством Международного олимпийского комитета. Затем один из спортсменов от имени всех участников зачитал клятву, которая обычно звучала во время летних Олимпийских игр. Все прекрасно понимали, что это были Олимпийские игры, которые не назывались своим именем.

Первые зимние Игры вызвали большой интерес в спортивном мире. После их окончания ни у кого (даже у руководящих спортивных деятелей Скандинавии) не осталось сомнений в жизнеспособности зимних Олимпийских игр. Но официально статус Олимпийских Игры получили задним числом в мае 1926 года на сессии МОК в Лиссабоне. 45 голосами против 15 было решено соревнования в Шамони впредь именовать Первыми зимними Олимпийскими играми. А годом раньше на сессии в Праге маркиз де Полиньяк формально передал на рассмотрение МОК предложения комиссии, которую он возглавлял и которой было поручено подготовить материалы по организации зимних Олимпийских игр. Предложения эти были приняты и одобрены. Так, довольно трудный ребенок появился, наконец, на свет. В принятом документе, в частности, говорилось:

«Международный олимпийский комитет организует специальную серию зимних Олимпийских игр, которые будут проводиться в тот же год, что и летние Игры. Они будут называться первые, вторые, третьи зимние Олимпийские игры и т. д. и должны подчиняться всем правилам Олимпийской хартии. Призы, медали и дипломы должны отличаться от тех, которые вручаются во время летних Игр, а термин «Олимпиада» не должен использоваться в этой связи. МОК будет выбирать место для проведения зимних Олимпийских игр, приоритет должен быть за той страной, которая организует летние Игры определенной Олимпиады, последняя должна предоставить достаточные гарантии своих способностей к организации зимних Игр».

Идея проведения летних и зимних Игр в одной стране приобрела много сторонников, но в реальности она просуществовала недолго. Амстердам, в котором проходили летние Игры 1928 года, мог предоставить в изобилии катки, но не мог предъявить ни одной горы. Поэтому для зимних Игр выбрали Санкт-Мориц в Швейцарии. США сумели провести и те, и другие Игры в 1932 году. Германия сделала то же самое в 1936 году. Но варианты уже были исчерпаны. Вторая мировая война помешала планам проведения двойных Игр в Японии (летних в Токио, зимних – в Саппоро), и хотя полуразрушенный Лондон сумел провести летние Игры, зимние вновь пришлось проводить в Санкт-Морице. Ни одна страна с тех пор не смогла устраивать оба мероприятия, прежде всего из-за финансовых проблем.

Ровно через шестьдесят лет после олимпийского праздника в Шамони было решено отметить их юбилей. В столице первых зимних Игр были устроены торжества, в которых приняли участие президент МОК Х. А. Самаранч и множество гостей из разных стран мира. Выступая на открытии нового городского Олимпийского парка, включающего сооружения для занятий зимними и летними видами спорта, а также строящийся конькобежный стадион, Самаранч сделал неожиданное – даже для самих французских спортивных деятелей – предложение.

«Этот Олимпийский парк, – сказал он, – отличное дополнение к великолепным спортивным сооружениям, которые внушают мне надежду, что в один прекрасный день олимпийцы вновь соберутся здесь, в Шамони, на еще одни зимние Олимпийские игры».

Что ж! В будущем может всякое случиться. Но тогда еще никто не знал, что через пару десятков лет зимняя Олимпиада вновь придет на французскую землю. Но не в Шамони, а в другой город – Альбервилль.

А Белая Олимпиада в Шамони – остается единственной, признанной таковой задним числом.

Одним из героев зимних Игр в Шамони стал удивительный норвежский лыжник Турлейф Хауг. Он выиграл гонки на 18 и 50 км, победил в лыжном двоеборье, а в прыжках с трамплина получил бронзовую медаль. Три золотые и одна бронзовая медаль, завоеванные Хаугом, принесли ему славу сильнейшего лыжника мира. Пресса единодушно нарекла его «королем лыжников». Восторженно встретила Хауга Норвегия, назвав его «достойнейшим из достойных сынов». Благодарные земляки воздвигли Турлейфу Хаугу на его родине в Конгсберге в двадцати километрах от Осло прижизненный памятник. Пятьдесят лет спустя случайно выяснилось, что бронзовая медаль в прыжках Хаугу была вручена неправильно. В 1974 году при изучении киноархива Олимпиады норвежским журналистом Якобом Ваагом судейская ошибка была доказана. Проверка показала, что в подсчете очков была допущена ошибка и медаль должна была достаться тоже норвежцу, но выступавшему за США, да еще и с очень похожей фамилией – Андерсу Хаугену. Когда об этом стало известно, сестра Хауга передала эту незаслуженно полученную медаль человеку, ее заслужившему. Андерсу Хаугену было тогда 86 лет. Но Турлейф Хауг никогда об этом не узнал. Он умер в 1934 году в возрасте сорока лет, всего десять лет спустя после своего олимпийского триумфа.

Самба вместо гимна

На организацию Олимпиады-24 претендовали шесть городов: Амстердам, Барселона, Лос-Анджелес, Париж, Прага и Рим. Так как в 1924 году исполнялось 30 лет современному олимпийскому движению, отмечая заслуги Кубертена – основателя Олимпийских игр, было принято решение провести Игры VIII Олимпиады в Париже. Столица Франции стала первым городом, которому МОК дважды доверил организацию Олимпийских игр.

В Париж потекли различные идеи и фантастические проекты со всех концов страны, а дела по строительству олимпийских сооружений не двигались с места. Оргкомитет даже объявил архитектурный конкурс. Его выиграл бывший капитан команды регбистов, серебряный призер Олимпийских игр 1920 года М. Фор-Дюжарик. Он представил проект олимпийского стадиона на сто тысяч мест, который включал в себя комплекс сооружений для различных видов спорта и олимпийскую деревню для размещения двух тысяч спортсменов.

Конкурс провели, заседания оргкомитета собирались чуть ли не каждый день, а строительство все не начиналось. Понадобилось вмешательство президента Франции, предложившего, поскольку дела не двигались, перенести Игры в Лос-Анджелес. Только после этого, наконец, было выделено 4 миллиона франков. Вскоре был построен огромный и неуютный стадион «Коломб» на шестьдесят тысяч мест. Стадион построили в скучном предместье, вокруг него расположилась кучка невзрачных домиков для спортсменов.

Если подготовительный период был трудным, то организация самих Игр была, в общем, безупречной, а все рекорды по количеству участников были побиты: в Париж приехали 2972 спортсмена из 44 стран. Команда Германии, как и к предыдущим Играм, допущена не была. В спортивных кругах Германии делали вид, что не участвуют в Играх не потому, что не приглашены, а якобы потому, что не уверены, смогут ли французские власти обеспечить немцам безопасность. Что ж! Каждый волен трактовать ситуацию в выгодном для себя свете.

Советский Союз вновь не попал на Олимпиаду, хотя приглашение вроде бы было. По крайней мере в январском номере журнала «Вестник физической культуры» за 1924 год опубликовано сообщение о том, что Высший совет физической культуры при ЦИК РСФСР получил через посредство Рабочего спортивного союза Франции приглашение от Французского олимпийского комитета принять участие в Играх в Париже. Но из этого ничего не получилось. Официальная версия отказа поехать на Игры – протест против дискриминации спортсменов Германии. Вторая причина отказа: членство СССР в Красном спортинтерне. Устав КСИ требовал от своих членов всеми средствами бороться с буржуазными спортивными организациями, среди которых МОК отводилось первое место. Но скорее всего главную причину надо искать за Кремлевской стеной.

Футбольный турнир Парижской Олимпиады собрал 22 команды. Впервые на Олимпиаде выступили заокеанские футболисты – уругвайцы. Из-за них-то и произошел организационный казус. Во время первого матча никому тогда не известной сборной Уругвая против сборной Югославии организаторы по ошибке вывесили флаг Уругвая вверх ногами, а вместо гимна запустили фонограмму с бразильской самбой. В ответ на явное пренебрежение к себе сборная Уругвая выиграла у югославов со счетом 7:0. Затем уругвайцы обыграли США (3:0), Францию (5:1), Голландию (2:1) и в финале – Швейцарию (3:0). Все эксперты единодушно признали, что эта команда была не просто победительницей, а действительно лучшей в техническом и тактическом отношении командой турнира. Кстати, извиниться перед уругвайскими футболистами организаторы забыли.

Еще в марте 1921 года Пьер де Фреди барон де Кубертен обратился к членам МОК с просьбой освободить его от руководства Комитетом после проведения Парижской Олимпиады. Преследуемый болезнями и материальной нуждой, критикой недругов из Германии и США, что затрагивало честь основателя современных Олимпийских игр, 62-летний барон на сессии МОК в Праге в мае 1925 года официально подтвердил свое намерение уйти в отставку. Изрядно разочарованный, он опубликовал «спортивное завещание», в котором, еще раз изложив свою концепцию относительно сущности спорта: «Профессионализм – вот он враг!» – делает следующее заключение: «Несмотря на некоторые разочарования, которые в одно мгновение разрушили мои самые лучшие надежды, я верю в миролюбивые и нравственные качества спорта. На спортивной площадке не существует ни друзей, ни врагов, политических или социальных. Есть только люди, занимающиеся спортом».

28 мая 1925 года Международный олимпийский комитет избрал нового президента. Им стал бельгийский дипломат граф Анри де Байе-Латур, который исполнял свои обязанности до 1942 года, вплоть до самой смерти.

Капризы альпийской погоды

Швейцария – маленькая страна, почти вся покрытая горами: на ее территории находятся практически все самые высокие массивы Западной Европы.

Заснеженные вершины Альп, голубые озера, ярко-зеленые долины, преимущественно небольшие города с еще сохранившимися узкими средневековыми улочками и домами с раскрашенными как на картинках в детских сказках фасадами, украшенными большими замысловатыми гербами – вот характерные внешние черты страны.

Южная Швейцария уже давно привлекала туристов, особенно любителей зимнего спорта. Здесь, в Швейцарских Альпах, прекрасные климатические условия для развития зимних видов спорта: зима относительно холодная (температура обычно опускается до минус 10–12 градусов, иногда – до 20), но почти всегда очень солнечная. Поэтому горные местечки Южной Швейцарии – Давос, Санкт-Мориц, Церматт, Гштад Вербье и другие – стали центрами туризма и лыжного спорта.

Пожалуй, самым спортивным из этих маленьких горных курортных городков был Санкт-Мориц. Рассказывают, что своей известностью он обязан некоему господину Вадриту – хозяину отеля, который приходил в отчаяние от того, что туристы, в основном англичане, приезжали на лето, а в начале осени покидали Санкт-Мориц. К 1860 году Вадрит так расхвалил зимний отдых в горах, что некоторые его клиенты пообещали вернуться зимой. Они сдержали слово и были так восхищены и очарованы, что, вернувшись в Англию, стали шумно рекламировать свой зимний отдых. С этого времени количество желающих отдыхать там зимой все увеличивалось, а курорт все более расширялся и совершенствовался.

И вот здесь, в Санкт-Морице, было решено провести II зимние Олимпийские игры. Игры были намечены на февраль 1928 года, но уже к концу 1927-го было закончено строительство Олимпийского стадиона в Санкт-Морице. Он был небольшой, всего на 2200 мест, но и это обеспечивало организаторам Игр немалый доход: богатые туристы были готовы заплатить за билеты довольно приличную по тем временам сумму.

Жизненность Белых Олимпиад была доказана тем, что в Санкт-Мориц съехалось спортсменов в полтора раза больше, чем было на соревнованиях в Шамони.

Торжественное открытие соревнований состоялось 11 февраля, но уже на следующий день начались неприятности с погодой. Несмотря на свою значительную высоту, Санкт-Мориц оказался во власти фёна – сухого теплого ветра, который всегда приводил в отчаяние любителей зимнего спорта. Но обычно он все же недолго портил настроение спортсменам, а вот именно тот февральский фён 1928 года оказался чересчур теплым и дул, не переставая, очень долго. К тому же, в тот самый момент, когда начались состязания, к фёну прибавился еще и дождь. Стало ясно, что в подготовке Игр было продумано все, за исключением сроков: Олимпиаду надо было провести раньше.

Организаторы Игр были совершенно убиты, но не теряли надежды. 14 февраля перед забегами конькобежцев на 10 тысяч метров жаркое солнце подтопило лед беговых дорожек, но организаторы решили не отменять состязания. Забег открыли американец Ирвинг Джеффи и норвежец Бернт Эвенсен. Лед продолжал таять, и результаты от забега к забегу ухудшались. Пятая пара сошла с дистанции, поскольку качество льда уже не позволяло продолжать соревнования. Так рухнула последняя надежда. И тогда организаторы вынуждены были пойти на крайнюю меру – аннулировать забег на коньках на 10 тысяч метров. Если бы они позволили продолжить соревнования, это уже был бы чемпионат не по конькам, а по плаванию.

Соревнования были признаны законченными, и организаторы распределили медали между теми, кто успел пробежать. Лучший результат был у первой пары, «золото» вручили Ирвингу Джеффи, «серебро» – Бернту Эвенсену. Финны и норвежцы подали протест, поскольку многие атлеты, включая одного из фаворитов, норвежца Ивара Баллангруда, не успели выйти на старт. Было принято решение итоги состязаний отменить и медали в этом виде не разыгрывать. Но делегация США потребовала вернуть медаль своему спортсмену Ирвингу Джеффи, пригрозив в противном случае покинуть Санкт-Мориц. Оргкомитет попытался достичь компромисса и принял решение провести повторный забег с наступлением благоприятных погодных условий. Это решение стало сюрпризом для норвежских конькобежцев, которые уже покинули Швейцарию, не надеясь на повторение соревнований. Впрочем, погодные условия так и не позволили провести повторные старты. Награды за самую длинную стайерскую дистанцию остались неразыгранными.

А накануне – 13 февраля – валил густой снег, и дорожку приходилось расчищать после каждой пары. Но, несмотря на это, результаты спринтеров на самой короткой дистанции – 500 метров – были очень высокими. Блестящий результат показал герой Шамони – трехкратный олимпийский чемпион Класс Тунберг – 43,4 секунды. Многие считали, что судьба золотой медали решена: вряд ли кто мог пробежать быстрее Тунберга. Так считали многие, но не норвежцы: они надеялись на чемпиона мира и Европы Бернта Эвенсена, который должен был бежать в восьмой паре вместе со своим соотечественником, серебряным призером Игр в Шамони Оскаром Ольсеном. Надежды норвежских болельщиков оправдались. Эвенсен выиграл забег, показав 43,4 сек. – такое же время, как и Тунберг. Им обоим были вручены золотые медали. А бронзовые награды получили сразу три конькобежца – норвежец Роальд Ларсен, американец Джон О'Нейл и финн Яакко Фриман. Для Оргкомитета такой результат стал полной неожиданностью. Дело в том, что было приготовлено всего три медали: золотая, серебряная и бронзовая. Пришлось взять медали, приготовленные для победителей последующих состязаний.

Во второй половине дня проводились забеги на 5000 метров. Снегопад усилился, началась настоящая метель. Три спортсмена сразу отказались выйти на старт. В итоге из 33 заявленных участников стартовало только 30. Непогода не позволила никому показать хороший результат.

Лыжная гонка на 50 км проводилась 14 февраля, в тот самый день, жертвой которого стали конькобежцы-стайеры. Зрелище было настолько необычным и смешным, что зрители не знали: смеяться им или снять шляпу в знак уважения перед упорством спортсменов.

Гонка началась утром, когда термометр показывал ноль градусов. Постепенно теплело. Сначала качество снега сильно изменилось, но в те времена еще плохо разбирались в этих технических тонкостях. Вскоре температура поднялась до 25 градусов. На участках, открытых солнцу, снег превратился в грязное месиво, и когда лыжники проходили по ним, раздавалось чавканье. Одни прекратили гонку, совершенно выдохшись, другие – сходили с дистанции, вдруг поняв, что это был иной вид спорта, нежели тот, в котором они начали соревнование. На старт вышел 41 лыжник, финишировали лишь 30. Несошедшие с дистанции с упорством продвигались вперед. Некоторые останавливались, чтобы раздеться. Глядя на основную группу, двигавшуюся за несколькими лидерами, вырвавшимися вперед, можно было скорее подумать, что это отступление разбитой армии, а не спортивное состязание.

Но целью этой гонки были олимпийские медали, и самые мужественные спортсмены упорно шли вперед. В гонке не участвовал ни один из призеров прошлых Игр в этом виде, поэтому предсказать победителя было очень сложно. А тут еще и погода – хуже некуда. Трасса гонки вела от Олимпийского стадиона на юго-запад к озеру Сильваплана. Здесь, на северном берегу озера, первый контрольный пункт – 5 километров. Лучшим на первой пятикилометровке был норвежец Оле Хегге, второе время показал швед Вольгер Андерссон, третье – другой швед Пер-Эрик Хедлунд.

Ко второму контрольному пункту вел очень сложный участок, на котором бесчисленные подъемы чередовались со спусками. И после десяти километров лидерство сохранял Хегге. Хедлунд догнал Андерссона, и теперь их от лидера отделяли всего 24 секунды. Между десятым и пятнадцатым километрами дистанции лыжня круто поворачивала к берегу озера Зильзер. На этом участке перепад высот достигал двухсот метров: затяжной подъем, затем такой же затяжной спуск. Положение в лидирующей группе изменилось: Хедлунд прошел 15 километров за такое же время, что и Хегге. Теперь лидеров стало двое. За ними упорно держался Андерссон, а на четвертое место вышел чемпион мира 1926 года Матти Райвио из Финляндии, который проигрывал лидерам 2 минуты.

Когда участники гонки прошли 20 километров и первый питательный пункт, а трасса достигла своей крайней юго-западной точки, положение стало проясняться. Хедлунд имел уже преимущество в две с половиной минуты перед Андерссоном, а Хегге откатился на третье место. После 25 километров, на обратном пути Хедлунд окончательно закрепил свое преимущество и закончил гонку за 4 часа 52 минуты 3 секунды. Первоначальный лидер Хегге был на финише лишь пятым. Последними к финишу пришли три представителя Югославии. Они почти на два часа отстали от победителя гонки. А сам победитель затратил на дистанцию на 1 час 8 минут больше, чем Турлейф Хауг – победитель 50-километровой гонки в Шамони. Это время, зафиксированное хронометром, лучше всяких слов говорит о качестве трассы и о воле лыжников к победе.

Сразу после окончания гонки пошел ливневый дождь. Это была стена дождя, даже старожилы не помнили такого в это время года. Дождь шел 24 часа. 15 февраля ни о каких соревнованиях не могло быть и речи. Совершенно отчаявшись, устроители подумывали уже о том, чтобы прекратить Игры. Но вдруг к вечеру погода вновь резко изменилась, дождь прекратился, похолодало, подморозило. Всю ночь швейцарцы работали, как каторжные, чтобы привести в порядок все спортивные сооружения. Чудом им это удалось.

В качестве показательных соревнований организаторы устроили гонки военных патрулей. Дистанция составляла 28,05 километров со стрельбой на четырех огневых рубежах. Участвовать в этих показательных соревнованиях вызвались представители девяти европейских армий. Начались соревнования со скандала. Французский патруль категорически отказался от встречи в гонке с командой германского рейхсвера: еще свежа в памяти была Первая мировая война. Французов долго уговаривали, и, наконец, они согласились выйти на старт.

Из-за постоянных капризов погоды зимняя Олимпиада в Санкт-Морице прошла в нервозной обстановке, но все же праздник зимнего спорта получился. Вторые зимние Игры еще раз показали, что МОК принял правильное решение, вовлекая в орбиту олимпийского движения представителей зимних видов спорта. Но не надо думать, что с того момента жизнь представителей зимних видов спорта в олимпийской семье покатилась, как по маслу. Как бы не так! Прошло больше тридцати лет, и нашелся человек, который захотел отменить зимние Олимпийские игры. Ладно бы это был не совсем нормальный противник зимы, снега, лыж, коньков и всего того, что сопутствует зимнему спорту! Этим человеком оказался сам президент Международного Олимпийского комитета Эвери Брэндедж. В начале 60-х годов он предпринял официальную попытку отменить зимние игры. И мы должны сказать спасибо и отбить низкий поклон тогдашнему президенту Международной федерации лыжного спорта Марку Ходлеру. Именно он сумел отстоять зимние спортивные праздники.