Текст книги "Предназначение Никки. И разгадка тайны Белого города"

И Мик тоже видел это и восхищался.

Потихоньку он привык наблюдать за ней, поражаться точности и педантичности ее движений, первым находить, сам не замечая того, новый искусный цветок, уцелевший при всей суровости жизни в горах, или масштабный пейзаж, чтобы показать ей и услышать новые искренние восхищения. Слишком привык. Камилла стала случайно замечать это стремление, потому робела, смущалась и улыбалась…

Много они говорили о проекте, экологии, людях, дурных привычках и во всём находили схожесть суждений. Иногда напарники заходили в такие дебри разговора, что потом сами не могли понять, как, к примеру, начали с «естественного отбора» у черепах и в итоге сошлись на мнении, что деньги, которые люди тратят на космос, могли бы идти на нужды планеты. Удивлялись, насколько похожими оказывались их взгляды и привычки.

И вот Николина совершенно ясно увидела в отражении, как, в очередной раз наблюдая за Камиллой, Мик раскрыл себя и буквально от кончика носа до корней белоснежных волос, покраснел. Он умел краснеть! Никки знала его очень много лет и никогда не видела ничего подобного. Этот почти двухметровый широкоплечий офил, Хранитель морской воды, моментально покрылся пятнами, оробев перед девчонкой!

Никки ощутила укол ревности, но сохранила равнодушное выражение лица. Как же все-таки им оказалось хорошо без неё! Может стоило раньше их отправить в экспедицию? Девушка на несколько минут погрузилась в ехидные раздумья и перестала следить за «экраном».

А тем временем следующее отражение воды показало, как напарники заблудились. Горы, холмы, крошечные речушки. Солнце парило над горизонтом. Маршрут в походе прокладывал Микаэль, Камилла даже не следила за ним: у неё своих обязанностей было полно. Парень старательно делал вид, что всё шло по плану, но напарница, конечно, что-то заподозрила: проницательность никто не отменял. Это была его ошибка, Мика, но не хотелось признаваться. Пути в Лагуну не было: вокруг ни одного дерева, через которое открылась бы дверь. Пустырь.

Микаэль мог вызвать путеводную нить. Такую тонкую, невероятно хрупкую ниточку из молекул воды, в естественной среде обитания они обычно помогают животным находить пропитание и лучшие условия для жизни. Хранители научились ими пользоваться. Но именно в этих краях нити оказались слишком слабыми. И Камилла прямо в момент, когда у напарника почти получилось поймать одну, так некстати вскрикнула, увидев огромного паука.

Тут Микаэль взорвался и накричал на девушку, словно пытаясь вылить на неё всё то раздражение, которое накопилось на себя… и не только за этот промах с маршрутом… Ками терпеливо выслушала тираду и вставила:

– Сам виноват.

– Зачем тебе надо было останавливаться за тем ручьем? Тогда я потерял ориентир. Обычной связи здесь тоже нет.

– Тебя не спросила. Задание теперь провалим.

– Я здесь уже точно не причём.

– Конечно, виноват тот человек, который в двух водорослях заблудился.

Видимо, Камилла сама уже закипала.

– Просто некоторые долго возились с цветочками, – язвительно выдал Микаэль.

У напарницы глаза сами собой как-то неестественно расширились.

– Мне, наверное, будет проще продолжить без тебя. Не обижайся.

– Да я сама хотела предложить, – заявила девушка и торопливо забрала у него свой рюкзак.

Буквально за минуту разошлись в разные стороны. Неприятный осадок ссоры мучал обоих. Микаэль впервые в жизни не знал, куда идти. Из любой ситуации, в любой экспедиции он всегда находил выход, а здесь… Потерял контроль, ибо думал не о том, что на самом деле нужно, а о… пока себе не признавался.

Внезапно послышался гром. Нет, не с неба. Гром обвала в горах. Тоненький ручеек, вдоль которого шел парень, мелко задрожал. Пространство, казалось, сжалось на мгновение. Да, Мик часто становился свидетелем подобного природного действа. И плохо было тому, кто в тот момент оказывался рядом. А сейчас можно было продолжать путь. Но звук обвала не выходил из головы. Что-то в нём казалось непривычно. Среди треска камней резкий вскрик…

Камилла! Она же направлялась как раз туда!

Мик всего на долю секунды остолбенел, потом развернулся, сорвался с места и кинулся на звук обвала.

Воды там было совсем немного. Ручеек всего один… такой крошечный. Он стал водопадом струится с провалившегося склона.

С обеих сторон возвышались горы, узкая тропинка между ними вела на поляну, откуда открывался невероятно красивый вид. С одной стороны сюда, наверх, вела длинная каменистая дорога, а с другой расположился обрыв, но, казалось, если аккуратно пройти по его краю, то можно было обойти гору, срезать путь. Видимо, Камилла решила использовать новую дорогу, но, когда наступила ногами на край, почва из-под них поехала вниз.

И теперь в отражении падающего ручейка Никки увидела лежащее на камнях, беззащитное тело подруги, почти сестры. Наверное, она скатилась кубарем, потому рюкзак лишь немного смягчил падение. Кровавое пятно растекалось под Камиллой. Мелкая прядь бирюзовых волос неряшливо скатилась на лоб и оказалась приклеена к ссадине. Руки были неестественно разбросаны, по пальцам сочилась кровь.

Не помня себя, ошарашенный, до чертиков напуганный, Микаэль сбежал по склону в месте, где это можно было сделать безопасно, встал коленями на камень подле Камиллы, осторожно взял её побелевшую руку. Первый поток энергии не заставил себя ждать. К счастью, жизнь ещё можно было удержать в теле. Мик быстро, но очень аккуратно расстегнул куртку подруги и положил свою ладонь ей на ключицы. Казалось, даже небо потемнело.

Затаив дыхание, пытаясь сдержать барабаном бьющееся сердце, Никки внимательно наблюдала за его действиями, следила за правильностью оказываемой первой помощи, как учили в школе офилинства, видела, что почти сразу лоб Мика покрылся испариной, а кровь в его жилах запульсировала от слишком резкой отдачи энергии. Парень пытался максимально вобрать в себя всю боль Ками. Экстренный сигнал о помощи, которым можно было пользоваться исключительно в самых серьёзных ситуациях, он бросил тоже вовремя. Но Камилла упала со слишком большой высоты, потому всё оказалось далеко не так просто…

Глава 5. Светлана. (не) Чужие

 
в конце концов, в самые тяжелые моменты жизни ты остаешься один на один со своей слабостью. никого рядом не будет, да и не должно быть. этот урок ты должен усвоить сам.
 

(с) eh.

Размеренное пищание разбавляло густую тишину палаты, заставляя воздух подрагивать. Аппарат искусственной вентиляции легких исправно вдыхал и выдыхал воздух за пациента. Женщина лежала, плотно закрыв веки, из её рта торчали трубки, к груди вели провода. Наверное, в этом можно разглядеть что-то пугающее, если не брать в расчёт, что стабильность – тоже неплохой результат. В воздухе изредка проскальзывал запах спирта и хлорки. Ни одна из соседних кроватей не пустовала. В руку женщины был вставлен катетер с капельницей, живительная жидкость капля за каплей поступала в её организм, смешивалась кровью и стремилась на помощь иммунитету.

Светлана впервые была в больнице на Сирие и практически не понимала что здесь для чего нужно, старалась вести себя тихо и осторожно. Их с Талией пустили в реанимацию всего на несколько минут и совсем скоро должны были выгнать. Девушка с серебряными волосами кротко сидела на краю кровати, опустив глаза, её руки тряслись, боясь дотронуться до пальцев больной. Насколько ценна жизнь, понимаешь, только когда она начинает капля за каплей как из дырявой бутылки утекать из тела близкого человека.

Подошла медсестра, попросила уйти. Богдан терпеливо ждал за дверью и, увидев Талию, осторожно приобнял её за плечи.

– Что с ней произошло? – тихо поинтересовалась девушка.

– Несчастный случай на производстве, больше ничего узнать не удалось.

– Как ты вообще все это узнал? – опомнилась Светлана.

– Хотел найти родителей Талии, вышел на отца и вот… – виновато опустил взгляд Хранитель.

– Зачем вообще ты их искал? – неожиданно громко оскалилась на него девушка с серебряными волосами, вырвалась и побежала вперед по коридору.

Богдан было сорвался с места, чтобы догнать её, но Светлана с силой вцепилась ему в запястье:

– Оставь, ей нужно прийти в себя. В этом нет твоей вины. Ты все сделал правильно. Иначе она бы себе не простила, что даже не узнала об этом…

Сразу после обряда Светлана и Талия вернулись в школьный городок. Каста активно расширялась, постоянно нужны были новые рабочие руки, и девушек довольно быстро взяли. В свободное от работы время они продолжали тренировки с Богданом. Перед очередным занятием девчонки как раз разминались в ожидании тренера и обсуждали последние новости. Талия приняла волевое решение поступать в ветеринарный колледж на следующий год, и как раз к тому времени успеть немного подзаработать.

Помимо тренировок они с Богданом регулярно посещали курсы, организованные Орденом Аробороны, чтобы помочь Одаренным научиться пользоваться своими способностями. Курсы вели опытные Хранители, специализирующиеся на необычных явлениях. По началу Богдан относился к ним достаточно равнодушно, ибо знал многие техники как Хранитель, однако новые интересные подходы, а главное необходимость помочь Талии в их освоении заставили его отнестись ответственнее.

В этот раз Богдан опаздывал, что было не характерно для него, а когда он наконец пересек спортивный зал и приблизился к девушкам, сухо поздоровался и сообщил об отмене тренировки.

– Нам нужно с вами кое-куда съездить, – добавил он.

Девчонки решили, что это что-то вроде вылазки, однако когда приблизились к больнице, поняли, что всё не так однозначно.

Кого-кого, но свою мать увидеть на реанимационной койке Талия никак не ожидала.

– Думаешь, она обиделась на меня? – спросил Богдан, пока они со Светланой медленно двигались по отделению в направлении выхода.

– Пообижается и перестанет, зато ещё не поздно.

В коридоре на лавочке сидела девушка в сером худи с капюшоном, наброшенном на голову. Светлана было прошла мимо неё, но тут узнала знакомый силуэт и развернулась.

– Серафима? Что ты здесь делаешь?

Девушка медленно подняла взгляд, и Светлана увидела бледное лицо с кругами под глазами. Щеки и губы приобрели белый оттенк. Разразившимся тревожным воем, в ушах зазвенела тишина. Через пару минут Светлана снова оказалась в больничной палате, вот только в этот раз смотрела на больного через стекло.

– Врачи говорят, что вряд ли можно надеяться, – в голосе Серафимы отчетливо читался метал.

– Надеяться нужно всегда… – отозвалась Светлана и лишь позже решилась спросить: Что с ним? – От такой концентрации больных на квадратную минуту времени девушку пробивала дрожь.

– Попал в больницу с большой кровопотерей, было какое-то странное ранение в живот. А потом оказалось, что он давно болел, и времени у него не много. Я ничего об этом не знала, приехала домой, работница сказала, что он уже не первую неделю лежит здесь.

– Можем уйти отсюда?

– Когда я узнала, что он натворил, единственное, что я ему желала – смерти. – Слово «смерть» летающей молнией подожгло тишину салона авто. – Я была уверена, что только в этом случае буду чувствовать себя свободной. Я думала, что почувствую удовлетворение. Черт возьми! – Серафима со всей силы ударила по рулю, Светлана даже испугалась, что сейчас сработает подушка безопасности. – И где все это? Почему сейчас мне так плохо? Да пусть он уже живёт! Да, я не стану с ним общаться, но пусть живёт.

– Симка, ты даже не представляешь, как я рада это слышать. Знаешь, что это значит?

– Что я эгоистка? Ведь хочу, чтобы человек жил только ради моего спокойствия?

– Нет, это значит, что ты не такая, как он! Что ты не хочешь ничьей смерти!

– Ты не понимаешь.– Этот голос ещё никогда не срывался настолько часто, раз за разом словно новичок-канатоходец. – Когда я пришла домой, я пришла только для того… – Пришлось запихнуть подступающие слёзы обратно в глотку и сжать руки в кулаки так, что длинные ногти впились в кожу. – Я взяла пистолет в сейфе. Я была готова. Ты даже не представляешь, я уже видела, как сделаю это.

– Представлять – не значит сделать, – бросила Светлана твердый, как кирпич, аргумент.

– Я ненавижу себя! – взвизгнула Серафима. – Я ненавижу его! А себя еще больше ненавижу, ибо так похожа на него!

– Ты на него не похожа. Твой отец – это один человек, а ты совершенно другой. Мы с тобой очень давно общаемся, я знаю, о чем говорю.

Когда Серафиме предложили начать посещать курсы для Одаренных, она сказала, что подумает и не пришла ни на одно занятие. Она буквально закрылась ото всех, Светлана волновалась за неё, думала, что сестра на что-то обиделась, а потому не хочет ни видеть, ни общаться. А оно вон как оказалось.

– А что, если он из-за меня заболел? Я же, оказывается, Хранитель. Может это я так сильно желала ему зла, что…!

– Не говори ерунды. Хранители не могут неосознанно причинять вред. Он столько в своей жизни сделал зла, что Вселенная подарила ему эту болезнь. Он сам виноват. Ты сейчас в том доме живешь?

– У меня есть маленькая квартирка в городе. Отец подарил, как и эту машину. А я… неблагодарная.

– Симка, это абсолютно нормально, что родители заботятся о своих детях. Я думаю, что твой отец тебя любил и любит, но, мне кажется, что в этом мире есть вещи, которые простить невозможно. Да, он тебе дал всё, чтобы ты ни в чем не нуждалась, но это прямая обязанность родителей. Ты не просила тебя рожать, это не ты пришла в их семью, а они тебя позвали. Это у нас пословица такая есть. Ты подумай и реши сама.

– Хорошо, Свет, спасибо.

– Как ты сегодня домой будешь возвращаться? Если что, я могу попросить выделить тебе комнату в Касте.

– Ой, нет-нет, никакой Касты в моей жизни.

– Столько времени прошло, ты до сих пор его избегаешь?

– Месяц – время?

– Он должен знать.

– Нет, я не хочу сейчас. Мне и так плохо. А тут ещё Кир…

– Сейчас ты отцу уже никак не поможешь. Теперь только ждать, так же сказал врач? Тебе стоит отвлечься. Пойдём вместе на курсы? Ты же не только Одарённая, но и Хранитель. Чтобы не причинить никому вреда, тебе нужно научиться пользоваться своими способностями. На них нельзя не обращать внимание.

– Эти дурацкие способности, лучше бы их не было.

– Смотри сама, но это же единственное, что досталось тебе от мамы. От моей у меня есть только этот медальон, – она взяла в руку Зеркало Мгновений, – и дневник. Для меня это большие сокровища.

– Тогда в лесу, когда она пришла к нам в белых доспехах, я её узнала, просто не сразу вспомнила. Ты веришь, что у неё не было выхода? Что обязательно нужно было помогать моему отцу?

– Я не знаю, – грустно вздохнула Светлана. – Но мне хочется верить, что она не могла по-другому, она просто оступилась… но после столько раз мне помогала. Не знаю, как, но она приходила ко мне во снах, будила несколько раз, помогала найти дорогу, связывалась со мной через Зеркало Мгновений, разговаривала со мной во снах. Не знаю, где бы я была без неё. Я бы очень хотела, чтобы у нас были не те жалкие секунды во время обряда, а целая жизнь, но уже ничего не исправить. Она пожертвовала собой ради нас, и я этого никогда не забуду.

– Светка, вот смотрю на тебя и поражаюсь, какая же ты…

Впервые Светлана слышала от Серафимы подобные слова и вся обратилась вслух.

– Ты очень смелая, забудь мои слова тогда в Белом Городе, я была зла на весь мир. Ты такая отважная, я бы хотела научиться этому у тебя. А ещё ты очень сильная, и тебя не сломали все эти… события, а только закалили.

– Сим, каждый раз когда мне было плохо, я вспоминала тебя и то, насколько ты сильная и отважная, – откровенно призналась Светлана, повернувшись к подруге и боясь любым неосторожным вздохом нарушить момент искренности.

– Я-то? Не говори глупости…

– Ты просто не видела себя со стороны. Как только я попала сюда, я хотела стать такой же как ты и потом немного как Никки. Вы обе… Казалось, что мне никогда не стать такой же.

– Ты правда очень изменилась. Когда мы с тобой первый раз встретились в реальности, ты была такой маленькой мышкой, которая и шагу ступить одна не может. Думала, если оставлю на минуту, тебя тут же самосвал переедет. Ой, что-то мы утопили друг друга в соплях.

Серафима смахнула слёзы, и девчонки весело засмеялись. Хохот разбил вдребезги потоки тяжести и горечи в воздухе.

– Уверена, что девочкам не нужна здесь охрана?

– Я уже ни в чем не уверена.

– Понял, значит, будем продолжать.

– Никки всё знает, я бы не хотела её больше обманывать.

– Но она не знает, через что тебе пришлось пройти, чтобы просто сейчас находиться здесь, а не…

– Замолчи. Хватит напоминать мне об этом при каждом удобном случае. В этот раз я не хочу вообще никого сюда вмешивать.

Светлана услышала голоса, проходя мимо зала для совещаний Касты. Там обычно проводились собрания, но сейчас голоса звучали довольно тихо, единственное, что привлекло Светлану, это голос старшей сестры Никки. Девушка не хотела подслушивать, однако ей просто необходимо было поговорить с Элиной и не позволить ей уйти через водный переход в стене или зеркале, но вмешиваться в диалог тоже как-то некрасиво.

– А у тебя разве есть выбор? – едва ли не закричал собеседник

– Тише, сейчас всю Касту поднимешь.

– Мы можем доверять ему?

– Мальчик не раз доказал свою преданность.

– А он успел оправиться от воспоминаний?

– Он что, ребёнок? – в этот раз раздражение послышалось в голосе Элины.

– Ты слишком много на него возложила. Он и так еле справляется, а ты хочешь ещё его отправить куда-то на непонятно сколько времени.

– У меня нет другого выбора, – отчеканила Элина. – Это наш единственный шанс доказать, что, – она понизило голос до минимума, Светлана едва могла разобрать слова, – это… заставили Изгоев напасть, помогают им постоянно, а скоро их уже будет не остановить. Хранители могут остаться в меньшинстве. Хранители, которые ещё не забыли о своем предназначении. Это может обернуться катастрофой. Но у нас ничего против них нет! Только наши домыслы! – Элина практически кричала шепотом.

– Ну как же нет? А документы? А свидетели?

– Это просто архивные файлы или, может, мне научиться воскрешать?

– Если у тебя есть такие навыки, я не откажусь от того, чтобы ими воспользоваться. А пока нам нужен человек, не Хранитель, но который будет в курсе всего, которому мы можем доверять. Только он сможет достать то, что нам нужно.

И тут Светлана решилась на стук в дверь.

– Элина, извините, можно с вами поговорить? – Девушка сделала вид, что только что подошла к двери.

Старшая сестра Никки сидела во главе стола для переговоров и разбирала какие-то бумаги, несколько огромных стопок с папками возвышались перед ней, немного поодаль расположился коренастый мужчина с пучком русых волос на затылке и густой ухоженной бородкой.

– Какая прекрасная кандидатура, не находишь? – даже не поздоровавшись, обратился к Элине мужчина.

– Не смей, Антонио, – шикнула на него та.– Да, Светлана, что ты хотела?

– Извините, что отвлекаю. У вас есть какие-нибудь вести из Города?

– Нет, пока что всё так, как есть.

– Ну хотя бы связь?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– У них что-нибудь изменилось после обряда? Это как-то подействовало?

– Светлана, я боюсь тебя обнадёживать.

Девушка обессиленно опустилась на стул:

– Но можно же хоть что-то сделать. Как-то повлиять. Я не могу вот так просто…

– Знаешь, а ты можешь помочь, сделать нечто реально полезное, – вступил Антонио.

– Что? – У Светланы загорелись глаза

– Нет, ничего Светлана, у тебя все?

– Расскажите мне, пожалуйста. Или вы ещё не доверяете мне?

Элина бросила злой взгляд в сторону давнего друга.

– Только вот ты какая-то слишком беленькая, – заявил мужчина Светлане. – Если позволишь, мы немного поколдуем над твоей внешностью.

– Антонио, – вдруг вскочила Элина со своего места. – А тебе не кажется, что история повторяется?

– Все изменилось, это уже не то место, о котором ты думаешь, – возразил тот.

– Ничего не изменилось, это то же самое место. Только управляют им другие. Это слишком опасно.

Светлана едва ли не впервые видела старшую сестру Никки такой раздраженной.

– Мы можем всё сделать в лучшем виде, обеспечить безопасность, – продолжал настаивать хликонер.

– Я не позволю! – Элина швырнула ручку на стол с такой силой, что та отрекошетила и упала на пол. – Я ничего не забыла и не позволю пройти через это ещё кому-то.

С этими словами она быстро прошагала через весь зал и захлопнула за собой дверь.

Глава 6. Никки. Неопределённость

– Ко всему прочему Камилла болела. Падение с высоты и её болезнь в сумме… Это чудо, что она осталась жива, – нарушила тишину Элина, когда картинка погасла.

– Ты сразу узнала? – По щекам Никки беззвучно текли слёзы, которые она никак не могла остановить.

– Мы старались найти лучших врачей, но счет шел на часы. Она так долго скрывала симптомы.

– Но она же Одаренная…

– Это не спасает от офилинских заболеваний, – вздохнула Элина.– А он принёс лекарство. Лекари такого ещё не видели. Организм перестал отвергать лечение. Кости начали срастаться, а болезнь отступила. Ты сама видела Камиллу, она уже ходит и с каждым днем становится все здоровее.

– Изгои предложили Микаэлю сделку?

– Он не говорит, кто это был. Возможно, и сам не знает.

– Но если у Хранителей нет лекарства, то откуда оно у них? – вспыхнула Никки. – Или это были Хранители?

Лилия-Элина растеряно пожала плечами.

– Откуда он мог знать, что его не обманут?

– Прости, но я должна это сказать. Когда твой близкий человек находится в столь критическом состоянии, ты пойдёшь на всё, – тихо заверила старшая сестра.

– То есть он решил обменять мою жизнь на её? Думаешь, его это оправдывает?

– Он не хотел тебя убивать, но ты должна сама всё обдумать. Главное, что теперь ты всё знаешь.

– Ты сказала «пойдёт на всё», ты тоже?

– К чему ты клонишь? – Брови Элины взлетели вверх.

– Вы рассказывали мне, что я тяжело болела в детстве. Родители могли сделать так, чтобы я стала отражением Границы?

Старшая сестра сморщила брови, поджав губы.

– Ник, я ничего об этом не знаю, правда, но вряд ли это возможно.

 
странное чувство тревоги скользит по венам.
и нет этому бесхребетному чувству конца.
и не видно края обрыва, с которого пора бы сорваться.
 
 
значит, это ещё не финал,
значит, рано ещё сдаваться.
 

Воспоминания, расставание, боль утраты. У них обоих в душе не стало чего-то огромного, либо же они прямо сейчас лишались этого. И нашли, чем заполнить нарастающую пустоту. Друг другом.

Они много разговаривали, смеялись, шутили, слушали музыку и даже танцевали иногда, потом просто молчали, держались за руки, обнимались.

Не больше.

Больше было не обязательно. Необходимо просто чье-то присутствие, тепло. Заметив малейшую перемену в лице другого, стремились скорее спугнуть дурную мысль взглядом поддержки. Знаете, это такой взгляд, полный заботы, поддержки и надежды. Так прошло несколько дней. И за эти дни они позволили себе быть уязвимыми, доверить свою уязвимость друг другу.

Они говорили совершенно обо всём кроме того, что сильнее всего болело у каждого из них. В случае Кира это были воспоминания о прошлом. Для него сейчас весь мир менялся, прежний пазл рушился, ломался. Он знал, что обязательно все починит, но пока нужно было время.

Никки не покидало тяжелое, тягучее, обволакивающее чувство неопределённости. Оно поглощало её с головой, засасывало, казалось, шло из самого сердца, поглотив его в первую очередь. И когда Кир оказывался рядом, пустота пряталась обратно в сердце, боясь быть узнанной, раскрытой и, ни в коем случае, обезоруженной. Девушка пыталась изо всех сил убедить себя, что вместе с её энергией не уйдёт её личность, не потеряется она сама, но верилось с трудом. Совсем скоро она могла стать калекой. Неумолимо приближалось последнее испытание, Никки ждала его так, как ждут маньяка, который вот-вот должен выскочить из-за угла подворотни.

Она могла бы погрузиться в учёбу, работу, но все мысли были заняты одним. Что делать? Что нужно было сделать и что ещё в её силах? Зависит ли что-то от неё? А от кого тогда зависит? Если она останется без энергии, то уже не сможет помочь никому, ни Ордену, ни Одарённым, и уж тем более далекому Белому Городу, что сейчас утопает… А утопает ли? А нуждается ли по-прежнему в помощи?

На следующие сутки Кир поехал в Касту, а Никки пошла в школу. Было так странно, когда реальность пыталась вытянуть из бездны мыслей, но бездна раз за разом побеждала. Девушка словно погрузилась в звуконепроницаемый бункер, который никак не могла преодолеть, чтобы вновь ощутить свое присутствие в реальном мире. Но она же взрослая, самостоятельная, ответственная… во всяком случае думала так раньше, тогда почему не могла здесь и сейчас преодолеть свое внутреннее состояние и по щелчку пальцев вернуться к прежней жизни?

Энергия перестала пополняться окончательно. Никки чувствовала себя бокалом, на дне которого осталось всего пару капель гранатового сока. В конечном итоге, устав от непрерывного волнения, девушка осознала, что чувствует себя никак.

Боль? Тошнота? Огорчение? Облегчение? Надежда? Нет. Никак. И все что ей оставалось сделать – это внутренне убеждать себя, что это состояние пройдет. Обязательно пройдет. Должно пройти.

И каждый день Никки очень ждала возвращения домой, чтобы увидеть Кира, поговорить с ним. Неважно, о чем. Просто, чтобы он отвлек от постоянного анализа своих ощущений, от постоянной боязни, что вот-вот начнётся то самое решающее испытание. В его присутствии «никак» отступало ненадолго, заглушалось, и Никки шажок за шажком начинала возвращаться. Он словно делился с ней своей энергией, но не минеральный, а жизненной, человеческой. Никки практически ничего не рассказывала ему о своих переживаниях, только если очень коротко, потому что боялась загрузить, знала, что и у него много проблем, или просто не хотела говорить о том, что и так очевидно.

Они говорили обо всём на свете: о детстве, об интересах, об увлечениях, о музыке, в общем, за совсем небольшой промежуток времени узнали друг о друге очень много всего. Никки на удивление обнаружила, что без аквагенеза, светских приемов и зубрежки карминов ее жизнь остается не такой уж и пустой.

Кир вел себя сдержанно, но напарница о том, что творилось у него на душе, ибо побывала в его шкуре, пусть и не долго. Что чувствует человек, если всё, во что он верил до этого, потеряло краски и приобрело совершенно иные оттенки? Да, он переживал то же.

Однажды, когда ожидание испытания и суда вновь накрыло с головой, а Кир все не возвращался домой из Касты, Никки решила прогуляться.

Лес мирно шуршал за спиной. Ледяной воздух наполнял лёгкие, ветра не было. Обжигающая прохлада приводила мысли в порядок. Вода. Да, она бывает солёная и пресная. И отвечают за неё разные Хранители, но все же вода всегда одна. Любая вода может быть другом и предателем, любая может похвалить и покалечить.

Но для каждого Хранителя любая вода – друг. Вне зависимости от того хликонер он или офил. Рождён хранить пресную воду или солёную, реки, озёра, пруды или моря и океаны. Любая вода принимает Хранителя в свой обитель, дает силы словно родная мать. Он в свою очередь изо всех сил её оберегает.

Никки сильно устала и эмоционально, и физически, ей нужно было перезагрузится и лучшим способом для неё, как для Хранителя, всегда оставалась вода. Она даже не стала заморачиваться с поиском Оазиса, просто выбрала ближайший водоем и растопила немного льда посередине. Кругом возвышались величественные сугробы, лёд казался достаточно толстым.

Офилина, не желая ни секунды чувствовать на себе груз намокшей верхней одежды, сняла все до нижнего белья, оставшись в предусмотрительно надетом купальнике. (К тому же если её кто-то заметит, вопросов будет значительно меньше). Спину жгло нескончаемой болью от недостатка энергии, пришло время с головой окунуться в ледяную бездну, которая возбуждает каждую клеточку тела, заставляет перерождаться, возобновлять свое движение и тягу к жизни.

Вода. Мягкая, невероятно приятная стихия, которая обволакивает со всех сторон и поглощает собою. Никки помедлила перед тем, как заставить ноги превратиться в хвост, наслаждаясь разгоревшимся внутри пожаром энергии и эмоций. Все в жизни отступило на второй план. Из-за наложенного на неё ограничительного энергетического блока, запас офилинской энергии нельзя было восполнить полностью, но Никки уже приспособилась жить с пустотой внутри, с бессильем, от которого невозможно никак избавиться.

Рыба, водоросли и невыносимый, казалось бы, холод. Под контролем семьи Никки находился Самый Тёплый океан, но купаться в ледяной воде она никогда не боялась. Вода Хранителя никогда не убьет, а лишь наполнит.

Вышла, медленно и с наслаждением оделась, вспоминая пережитые эмоции, двинулась в сторону дома. Передвигаться по таким огромным сугробам, конечно, тяжеловато, но оно того стоило.

Тишину разорвал резкий скрип веток. Кто-то быстро, насколько это было возможно, двигался по направлению к озеру. Удивительно, что в это время года в принципе кто-то находился в лесу, несмотря на запреты для школьников посещать территорию леса без сопровождения преподавателя. Да, Никки и сама к этому запрету относилась халатно, но она-то, как офилина, могла за себя постоять в отличие от других подростков. Тут и волки могли водиться, и лоси, и олени, и даже медведи. Запросто.

Потому Никки решила проследить за столь смелым гостем леса. Как она и предполагала – это была школьница. Девушка узнала её по пальто, которое видела не раз в школьном дворе. Девчонка была примерно из восьмого класса. Подойдя ближе, Никки отчётливо услышала её плачь навзрыд.

На улице уже давно стемнело, и как девчонка добралась до озера, одной Вселенной было известно. Высокими прыжками она преодолевала сугроб за сугробом.

Внезапно послышался вой волков. Раньше Никки такого не замечала столь близко к школьному городку. Оставалось только надеяться, что послышалось. Каркали вороны, скрипели в вышине ветви деревьев, сонно ворча от ветра. Ярко светила полная луна как и в тот день, когда Одарённым удалось провести обряд, снег приветливо поблескивал в романтичном полумраке.

За считанные минуты девчонка достигла середины озера, Никки изумилась такой прыти, едва поспевая. У самого проруби школьница остановилась и, не успела офилина глазом моргнуть, как сделала шаг под лёд. У Хранительницы чуть сердце не остановилось. Девчонка явно не походила на любительницу моржевания. В всяком случае они хотя бы одежду снимают, а эта взяла и прыгнула.

Мокрая одежда и сапоги мгновенно наполнились водой, тело потянуло вниз. В этот раз Никки не раздевалась, а только скинула на ходу сапоги и бросилась в прорубь, Люцифер, обратившись в морского котика, последовал за хозяйкой. Девчонка успела сильно взбаламутить воду, потому офилина нашла её не сразу. Стаи рыб предусмотрительно бросались в стороны, пока на дно падало, выпуская пузырьки воздуха, обмякшее тело. Никки приняла свой офилинский облик: ноги заменил единый мощный хвост, грудь закрыл чешуйчатый купальник, доплыла до школьницы и схватила ее за плечи и голову, посмотрела в глаза, попыталась вдохнуть несколько больших порций воздуха и потащила на поверхность, Люцифер предусмотрительно толкал тело снизу.