Текст книги "Та, которой не было"

Глава 3
Светская тигрица на охоте

Мы не должны доверять друг другу. Это наша единственная защита от предательства.

Теннесси Уильямс

Катя была рада тому, что она вдруг неожиданно оказалась нужной. Она уже подумывала о том, чтобы вернуться домой и снова принять семейные скандалы как данность. Что, если компьютер ошибся на ее счет? На первый взгляд, она выглядела лишней среди этих людей!

Однако теперь, сидя в кабинете тату-салона, она понимала, что и она на что-то способна. Арсений Шубин, здоровенный дядька, чуть ли не на сто процентов покрытый татуировками, изначально внушал ей только страх. Катя опасалась, что он ее просто на кусочки порвет, и все, не вспомнит о ней никто!

А он ее не тронул, не выгнал даже. Он задумчиво рассматривал неожиданную гостью, словно решая, говорить с ней на такую тему или нет.

– Что-то покойным Дорониным все начали интересоваться! – наконец сказал он. – Вот так бы при жизни интересовались…

– А при жизни он исчез, – напомнила Катя. – Скрывался ото всех… Мне вот, например, и в голову не пришло бы преследовать его, он же взрослый человек! Но я и предположить не могла, что он живет так. А вы?

– Я тоже, – вздохнул Шубин.

Он больше не отрицал, что знаком с профессором, и это можно было считать прорывом.

Конечно, самостоятельно Катя никогда не додумалась бы ехать сюда, в этот тату-салон, говорить с таким человеком. Идея принадлежала ее недавнему сопернику, а теперь союзнику – Денису Карпатову. Впрочем, сам он настаивал, чтобы его иначе как Денни никто не называл.

Он подошел к ней в гостинице, объяснил, как вышел на Шубина. Катя была восхищена его сообразительностью, сама-то она не додумалась ни до чего более путного, чем искать информацию в Интернете!

Однако разговорить татуировщика Денни не сумел, поэтому надеялся, что это удастся Кате. Во-первых, она в принципе легко находила общий язык с людьми, во‑вторых, по уверениям Денни, была похожа на сестру Шубина. Все вместе это могло сработать им на пользу.

Первая волна испуга быстро прошла, и девушка вжилась в роль. Она уже не думала ни о муже, ни о сестре с ребенком, ни вообще о своей нормальной жизни. Позабыть о прошлом и погрузиться в нынешнюю игру оказалось куда проще.

– Так зачем он приходил к вам? – Катя повторила вопрос, с которого и началась их беседа. – А точнее, зачем ему была эта татуировка?

– Да я не знаю… Я его и сам не понял!

Беседа постепенно налаживалась. Татуировщик ничего не отрицал, не пытался отмолчаться и наконец начал говорить по существу.

– И тем не менее вы эту татуировку ему сделали…

– Не сразу, – отметил Шубин. – Сначала я решил, что он сошел с ума. Нет, если говорить про самое начало, то я его вообще не узнал! Я же его не таким помнил – подтянутым, моложавым. А ко мне подвалил какой-то дед с потухшим взглядом! Самое обидное, что лет-то, если я правильно помню, ему было совсем немного, что-то около пятидесяти пяти. Не пенсионер даже! Но взял и превратился в развалину. Не знаю, как это произошло…

– Лет пять назад началось, – услужливо подсказала Катя. – Он тогда бросил все и исчез.

– Да, об этом я слышал… Но так, поверхностно. Мы ж с ним не друзьями были! Не хватало еще жизнь всех моих бывших учителей знать… Оттого мое удивление лишь возросло, когда он пришел ко мне. Я был удивлен, что он меня нашел, спросил как…

– А он ответил?

Оказалось, ответил. Несмотря на свой потрепанный внешний вид, соображал Доронин вполне нормально. Шокирующей была только его просьба о странной татуировке, но ее он пояснять не стал.

После того как Шубин отказался, бывший преподаватель и не собирался оставлять его в покое. Он облюбовал аллею неподалеку от салона, приставал к Шубину на улице, стенал и плакал. При этом Доронин прекрасно понимал, что оказывает психологическое давление, и делал это осознанно.

– В итоге я согласился, – завершил свой рассказ татуировщик. – Куда мне было дальше это терпеть? Он мог и домой за мной попереться, а у меня дети мелкие совсем, им это не надо видеть… Да и потом, когда Доронин был моим преподом, я его уважал. Честный мужик был, всегда по справедливости поступал, таких мало было.

– Он мог измениться, одна просьба с татуировкой чего стоит!

– Не думаю, что он так глобально изменился. Я по глазам видел: нужна ему эта татуировка. Что-то беспокоило его сильно… Не знаю что.

– Вы не спросили?

– Он не сказал. Мы всего один раз этой темы коснулись, он предупредил, что ничего не скажет, и на этом все. Я людям в душу не лезу. Я сделал ему татуировку бесплатно, потому что… стыдно мне было за то, что он до такого состояния дошел. Вроде как лично я ни в чем не виноват, а стыдно!

Катя подозревала, что именно поэтому Шубин и согласился говорить с ней. То, что она похожа на его сестру, и прочая лирика могли иметь какое-то значение, но не принципиальное. Гораздо более важным оказалось то, что он устал держать это в себе, он хотел выговориться, а такую тему с кем попало не обсудишь.

– Мы встречались неделю, татуировка большая, да и время на нее у меня было только после работы, – продолжил мастер. – Материалы я оплачивал из своих средств. Он предлагал, у него были деньги… Не знаю откуда, я в любом случае отказался. Пожалуй, совесть свою так надеялся выкупить… Когда татуировка была закончена, он ушел, больше на связь не выходил. О том, что он мертв, я узнал только от того молодчика, что приходил ко мне вчера.

– Для вас его смерть стала неожиданностью?

– Еще бы! У меня и в мыслях не было, что ему угрожает какая-то опасность. Тайна, связанная с татуировкой… Черт, я уже вообще ничего не понимаю. Я думал, у него какая-нибудь возлюбленная умерла, он ее память почтить хочет, вот и все! А у него вон что на душе творилось… Но раз он не сразу умер после того, как тату была готова, значит, обдумывал это.

– Если он потерял любимую женщину, зачем скрывать это? – удивилась Катя. – Мог бы сразу все вам объяснить!

– Нет, не в его это характере. Ильич, сколько я его помню, всегда со всеми дистанцию держал. С одной стороны, он был из тех колоссов, которых фиг ты из себя выведешь. С другой – у него не было не то что семьи – друзей даже. Он со всеми преподами был одинаково вежлив, но чтоб кого-то в друзья к нему записать… Я б не смог. Так что если бы и появилась у него какая бабенка на склоне лет, свести с ума она его могла однозначно.

– До такой степени, чтоб он все ради нее бросил?

– До такой, что он бы и с жизнью ради нее покончил!

Шубину эта версия, похоже, казалась логичной, Кате – нет. Зачем писать: «Она все еще жива» об уже умершем человеке? Нет, тут должно быть нечто большее…

– Так что ты собираешься делать дальше? – напомнил о себе татуировщик.

Ему она сказала, что была ученицей Доронина, и его смерть не дает ей покоя. Шубин сначала вроде как поверил, а теперь решил насторожиться.

– Пока не знаю, – отозвалась Катя. – Мы с нашей группой пособираем материалы и попробуем следователю передать… Ну, скинемся, проплатим, если что, лишь бы дело без внимания не осталось!

– Дело правильное… Держи меня в курсе, если деньги понадобятся, я помогу.

– Конечно…

Попрощавшись с Шубиным, она направилась к выходу. Несмотря на то что справилась она отлично, Катя чувствовала себя чужой в этом месте. Ей хотелось на свежий воздух!

С Денни они договорились о встрече на соседней улице; он не хотел, чтобы татуировщик его видел. Когда девушка свернула за угол, он уже дожидался ее в машине.

– Ну что? Получилось?

Она кивнула и поспешила рассказать ему все, что узнала от Шубина. Денни внимательно слушал, кое-что записывал, но не комментировал. Хвалить ее он тоже не собирался, и это немного обижало, однако Катя решила, что у нее какие-то детские запросы.

Закончив, она вопросительно посмотрела на своего собеседника. Его она воспринимала как генератор идей, главного в их дуэте. Да и Денни выглядел уверенным, такому можно доверять!

– Хорошо, все идет по моему плану! – заявил он.

– И что дальше?

– О, дальше – самое интересное, но для начала нам нужно вернуться в город! Кстати, ты не могла бы осмотреть мой багажник?

– Багажник? – смутилась Катя. – А при чем тут багажник?

– К расследованию – ни при чем, расслабься! Просто пока я ждал тебя тут, один дятел припарковался слишком близко… Мне показалось, что он машину поцарапал, хочу убедиться, так ли это…

– Ой, мне так жаль!

– Да пустое! – отмахнулся Денни. – Ты только посмотри, что там!

Никакого подвоха Катя не почувствовала, его просьба казалась ей логичной: она ведь сидела на пассажирском кресле, а Денни, чтобы пройти к багажнику, пришлось бы выходить на проезжую часть! Поэтому девушка торопливо покинула машину.

Однако едва за ней захлопнулась дверца, автомобиль сорвался с места и полетел вперед по пустой в это время суток улице. Ошеломленная Катя только и успела, что сделать шаг в сторону.

Никаких вещей она с собой не брала, потому что Денни обещал подвезти ее до Москвы и обратно. Теперь она стояла одна, ошеломленная, с одним лишь телефоном в руках, и не могла поверить, что он ее просто использовал!

С неба начинал накрапывать мелкий летний дождик.

* * *

– Путем анализа фотографий с места преступления мне удалось установить, что там, на свалке, могла быть оставлена очень важная улика. Поэтому мне показалось логичным поехать туда и проверить.

Тоня держала камеру слишком близко к лицу, поэтому ее и без того крупные черты искажались, делая ее похожей на рыбу. Впрочем, сама девушка об этом вряд ли догадывалась, она то и дело смещала камеру, стараясь подобрать более удачный ракурс.

Судя по фону записи, она находилась в машине, причем в движущейся, однако сама Тоня была не за рулем. Это заставило Тронова улыбнуться.

– Что смешного? – полюбопытствовал Степан. – Считаете, что она делает глупость?

Его ассистент ненадолго вернулся в Москву, чтобы доставить записи и получить дополнительные инструкции. Со стороны участников пока не было большой активности, и никто из них не просил денег. Степана это смущало, а Тронов считал происходящее естественной адаптацией. Скоро освоятся и попросят, это только вопрос времени!

– О нет, она как раз не делает глупость, вполне вероятно, что она действительно что-то обнаружила. Тоня из тех людей, перед которыми можно положить тысячу абсолютно одинаковых иголок, лишь у одной из которых будет чуть искривленное ушко. Тоня найдет эту иголку за минуту – это природный дар.

– Никогда бы не сказал, глядя на нее, – покачал головой Степан. – Да и собирая информацию о ней – тоже!

Тронов понимал, о чем речь. В определенных кругах Тони Меланж, титулованная фитнес-модель, была личностью довольно известной. Она относилась к тем светским львицам, которые не только щеголяют в длинных платьях на премьерах фильмов, но и обрастают плеядой компрометирующих видео в Сети.

Впрочем, Тронова она интересовала не в этой роли, а как Антонина Буряк, девушка со спорным интеллектом и редкими способностями. Ее модельное прошлое он рассматривал лишь как шанс повлиять на нее.

– Я до сих пор не понимаю, почему она согласилась на это, – добавил ассистент. – Азарт, что ли?

– Нет, азарт движет номером четыре. А номером шесть – нужда.

Он осознанно не называл участников по именам, давно уже присвоил им номера. Тронову это помогало соблюдать чистоту эксперимента, да и не путаться в их фамилиях.

– Нужда? – удивленно переспросил Степан. – Никогда бы не подумал…

– Потому что ты судишь о ее жизни по ярким картинкам из светских хроник, а тут нужно отслеживать хронологию событий. Своих денег у нее не было никогда, роскошно она жила преимущественно за счет сожителей, которых довольно часто меняла. Но очередной папик оказался личностью злопамятной. Насколько мне известно, он ее подставил и обеспечил ей такую репутацию, что найти теперь спонсора будет непросто.

– Вот слушаю вас и не понимаю, как такая деваха в нашем проекте очутилась…

– Трудности открывают способности, – усмехнулся Тронов. – Если бы не они, Тоне, конечно же, было бы приятнее проводить все время на празднике жизни. Но пока ее единственным доходом являются алименты, которые платит отец ее дочери. Этот ручеек тоже может иссякнуть, поскольку отец делает все, чтобы отобрать у нее ребенка – в прошлом Тоня достаточно компрометировала себя, чтобы дать ему такую возможность. Вот она и ухватилась за игру. Если она получит эти деньги, ее жизнь, как ей кажется, выйдет на новый круг.

– Но это ей так кажется… Вы в это не верите?

С этим ассистентом Тронов работал не один год, знал, что Степан неплохо его изучил. Его это ничуть не напрягало.

– Она не изменит свою жизнь, пока не сменит приоритеты. Но до этого ей еще далеко.

– Откуда знаете?

– Да хоть бы эту запись взять… Она все время говорит «я сделала», хотя она определенно не одна в машине. Следовательно, она с кем-то сотрудничает, но не хочет это афишировать. То есть в решающий момент она попытается перетянуть одеяло на себя, чтобы получить награду единолично.

– Не слишком честно…

– Это вопрос порядочности, а не честности. А насколько успешен будет ее замысел… Здесь все зависит от партнера, которого она выбрала.

В следующий раз Тоня включила камеру, когда машина остановилась. Объектив отражал уже знакомое место – свалку у дороги.

– Итак, я на том месте, где погиб профессор Доронин, – вещал голос Тони за кадром. – Сейчас я попытаюсь найти улику, которая привлекла меня.

Тронов все пытался рассмотреть ее спутника, хотя бы мимолетом, но девушка внимательно следила за тем, чтобы он не попал в кадр. Потом она и вовсе выключила камеру, а включила уже когда обнаружила искомый предмет.

В руке она держала металлическую пластинку, новую, блестящую, как зеркало – и совершенно не примечательную.

О том, что предмет не нес тайного послания, можно было догадаться по расстроенному голосу девушки.

– Вот что мы отыскали… Какая-то железяка, которую засунули в мусорную кучу. Не думаю, что это как-то связано с делом, просто дурацкое совпадение, чья-то шутка. Жаль, что этот след оказался ложным. Но мы продолжим поиски.

– Вот, посмотри! – Тронов хлопнул в ладоши, указывая на экран. – Посмотри, как она меняет стратегию! Когда она еще надеялась на успех, она говорила о себе в единственном числе. Но теперь, когда стало очевидно, что их постигла неудача, она спешит разделить провал со своим спутником.

– Неприятная личность, – поморщился Степан.

– Неоднозначная, я бы сказал, и тем интереснее. Я считаю, что личностные качества могут повлиять на успех в детективной деятельности. Но какие это качества? Они мне покажут!

Хотелось увидеть, кого Тоня взяла с собой в эту вылазку, да не вышло. Ее молчаливый спутник в кадр так и не попал, запись на этом обрывалась.

– Кто это мог быть?.. – задумчиво произнес Тронов.

– Вероятно, номер один, пять или семь, – сказал ассистент. – Они пока не проявили никакой очевидной активности. Номер четыре мутит что-то самостоятельно, но, судя по его кратким отчетам, он довольно продвинулся.

– Да, идея использовать татуировку как улику была удачной, – кивнул Тронов. – Номер четыре – тоже спорная личность, но гораздо более успешная, чем номер шесть. А вот номера два и три, если я не ошибаюсь, нашли общий язык. И они довольно активны.

– Вы ведь сами говорили, что они заслуживают особого внимания…

– Говорил, но я мог и ошибиться. Тем интереснее наблюдать за их прогрессом.

Он включил один из самых коротких роликов. Здесь чувствовалось, что запись была сделана небрежно: мужчина, в отличие от Тони, не искал ракурс, ему было плевать, как он выглядит на пленке. Казалось, что и саму запись он создает лишь для того, чтобы от него отвязались.

– Короче, я изучил карту местности, и сосновых лесов вблизи шоссе хватает, – отрапортовал он, не глядя в камеру. – Они есть и возле города, и возле прилегающих к нему деревень. Ах да, забыл сказать: я предполагаю, что он был в лесу с хвойными деревьями накануне смерти. Вот, с этого начинать надо было. Мне нужно найти именно тот лес, потому что это может оказаться важным. Пока я слабо представляю, как это сделать. Надо нечто большее, дополнительный ключ к личности Доронина. Здесь многое зависит от тех фактов, которые соберет Алиса. Мне больше нечего сказать.

На этом запись закончилась.

– Нам очень повезло с ним, – прокомментировал Степан. – Чтобы такой человек согласился на участие в проекте… Это только воля случая.

– Случай вершит историю, – еле заметно улыбнулся Тронов. – Что же до нашего везения… Увидим. Наш номер три был чрезвычайно талантлив в своей области, как он проявит себя в расследованиях – по-прежнему вопрос времени. Что там номер семь? Номер один?

– Пока по нулям – записи не сдали. Не знаю, чем они занимаются…

– Денег просили?

– Нет, никто не просил. Мне расспросить их?

– Пока не нужно, – покачал головой психолог. – Проект только начался, и будет лучше, если он некоторое время станет двигаться своим чередом. Можешь возвращаться, не нужно слишком долго оставлять их одних.

– Как скажете, Алексей Петрович.

Провожать ассистента Тронов не стал. Дождавшись, пока Степан уйдет, он перевел взгляд на белую пластиковую доску, закрепленную на стене. На ней маркером была нарисована таблица с достижениями, на которой он перемещал магниты с цифрами, обозначавшие участников.

Тронов поднялся со своего места и передвинул вперед магниты с номерами два, три и четыре. Немного подумав, он дописал на доске «сосновый лес», «кусок железа на свалке» и «татуировщик».

Пока что ему нравилось то, что он видел перед собой. Степан беспокоится, но это напрасно. Череда событий и фактов, которые сейчас кажутся не связанными друг с другом, может выстроиться в единую цепочку очень скоро.

Он не сказал участникам проекта, что их достижения будут основанием не только научной работы, но и коммерческого предложения. Идея о том, что он собирается продать их, не слишком бы вдохновила этих семерых.

Эти знания предназначались лишь для тех, кто сумеет дойти до конца.

* * *

В университете наблюдалась круговая порука, которую никто не собирался нарушать.

Алиса нутром чувствовала: они что-то знают! Доронин работал здесь всего пять лет назад и являлся видной фигурой, они должны были пересекаться с ним, наблюдать за ним… В коллективе, преимущественно состоящем из женщин, сплетни должны были цвести буйным цветом!

Оно, может, так и было. Но делиться какой-либо информацией с посторонней они не хотели.

Ее сразу же не выпроводили за дверь только потому, что она в некотором смысле была коллегой. Алиса назвала свою настоящую профессию, они позвонили в ее университет и все проверили. А то, что она сейчас в отпуске, девушка объяснила желанием написать статью о выдающихся представителях профессии.

Нет, конечно, на ее вопросы отвечали, но – дежурными фразами, которые вообще ничего не значили. Молчание – и то информативней! Между тем она видела, что мнение собеседников не однозначно. Чувствовалось, что некоторым из них хотелось сказать ей правду, но они не решались. Что, если большинство, и уж тем более начальство, это не одобрит?

Наконец ее попросили подождать в библиотеке, ссылаясь на то, что они попытаются достать документы и фотографии времен работы здесь Доронина. Алиса прекрасно знала, что повод надуманный. Вероятнее всего, они хотят обсудить между собой, что делать с незваной гостьей и что можно ей говорить.

Она хотела услышать этот разговор. Вот только Алиса понимала, что подслушать будет не так просто: преподавательницы старой закалки бдительны, наверняка кто-то из них будет с независимым видом прогуливаться по коридору, наблюдая за тем, чтобы она не вышла из библиотеки. Услышать что-либо через стену было нереально, хотя по стуку дверей девушка определила, что все собрались в соседнем кабинете.

Вот только зря они думают, что ее это остановит! Выждав на всякий случай пять минут, Алиса направилась к окну.

Она не зря хотела отправиться на беседу одна, без Дамира. Его она слишком плохо знала, у нее были основания полагать, что он попытается ей помешать. Алиса и сама прекрасно осознавала, что совершает глупость. Но так и выигрывают большие игры!

За окном находился каменный выступ в стене, носивший исключительно декоративный характер. Вряд ли архитектор предполагал, что кому-то взбредет в голову ходить здесь, на высоте четвертого этажа… Однако Алису это совершенно не смущало, она думала только о своей цели.

Для нее сейчас особенно важно было, чтобы ее не заметили на оживленной улице, шумевшей у стен университета, или из здания напротив. А высоты она совсем не боялась, и не такие трюки доводилось проделывать!

Она уверенно ступила на выступ, придерживаясь рукой за оконную раму. Проверенные кеды соскользнуть не могли, а идти до другого окна ей было и не нужно – там бы ее заметили! Ей достаточно было оставаться тут, поближе к приоткрытой форточке, чтобы слышать их разговор.

А разговор между тем кипел страстями:

– Может, пора привлечь к этой проблеме внимание? Я понимаю, что речь идет всего лишь о любительской статье, но ведь с маленького камешка начинается лавина! Если Антон стал бездомным, все мы в этом виноваты, все!

Это говорила какая-то женщина, причем крайне эмоционально и на повышенных тонах. А отвечал ей абсолютно спокойный мужчина:

– Нет никакой проблемы, и нашей вины тоже нет, мы это уже сто раз обсуждали. Поступок Антона был следствием скоропостижно развившегося помешательства, не было никаких предпосылок!

– Да как же не было, Семен Яковлевич, родненький? – вмешалась еще одна дама. – Если Антон уже лет двадцать нелюдимым был!

– Он всегда нелюдимым был, при чем тут перемены?

– Не всегда! Пришел он – просто прелесть что за человек, душа компании. Сколько друзей у него было, сколько застолий он организовал! Но потом это все прекратилось… То ли в девяносто шестом году, то ли в девяносто седьмом, я уж и не помню…

– Перемены времен очаковских и покоренья Крыма, – с намеренным драматизмом произнес невидимый Алисе Семен Яковлевич. – Сколько лет назад это было! Люди меняются!

– Но не так резко!

– А вы вспомните, какие времена тогда были! Девяностые многих подточили, Антон не стал исключением.

– Но ведь странности продолжались! Вы вспомните: он в своей квартире жил один, совсем без семьи, с хорошей зарплатой, а денег ему все равно не хватало! Он то у меня одалживал, то у Валечки… А вот казалось бы: на что? Человек в отпуск никогда не ездил, машину много лет не менял!

– Он ведь вам долги возвращал, не так ли?

– Так…

– Ну вот и все! Остальное не касается ни нас, ни какой-то посторонней девицы, о которой, кстати, в ее институте отзываются с осторожностью!

Алиса едва не хмыкнула, удержалась лишь потому, что ее могли услышать. Еще бы они не с осторожностью отзывались! Если бы волю дали отдельным личностям, ее бы сразу уволили.

– А тот случай лет двенадцать назад помните? – не сдавалась эмоциональная преподавательница. – Когда он руку где-то сильно поранил?

– Да мало ли где!

– «Мало ли где»! У него воспаление началось, я ему по знакомству антибиотики доставала, потому что к врачу он идти не хотел. И руку никому не показывал! Спрашивается: почему? Что он, враг себе?

Становилось все интереснее. Значит, Дамир правильно подметил, за этим шрамом скрывалась все-таки непонятная история!

Девушка готова была слушать дальше, даже при том, что со своими коллегами Доронин был не слишком откровенен. Они многое могли знать! Алиса полностью сосредоточилась на слухе, она уже наловчилась удерживаться на карнизе и даже не думала о том, в каком странном и опасном положении находится.

А зря. Потому что к звонку телефона, который она убрала в задний карман джинсов, девушка оказалась совершенно не готова. Мелодию она убрала, поставив аппарат на вибровызов, так что внимания преподавателей она не привлекла. Но Алисе и не до них было!

Она дернулась, настороженная неожиданной вибрацией телефона, оступилась и едва не полетела вниз. Но в последний момент ей каким-то чудом удалось зацепиться за оконную раму. Одну ладонь обожгло болью, она содрала кожу о штукатурку…

Алиса чувствовала, как бешено колотится сердце, а испарина пленкой покрывает все тело. Телефон между тем продолжал звонить, и того, кому приспичило с ней пообщаться, девушка готова была убить!

Но это не сейчас. Она поспешила подтянуться и не слишком грациозно втащила себя в комнату. Она быстро закрыла окно и перемотала кровоточащую руку шейным платком. Как оказалось, ее торопливость была оправданной, потому что в следующую минуту дверь распахнулась и в библиотеку заглянула преподавательница, назначенная «караульной» в коридоре.

– Алиса, у вас все в порядке?

– Все замечательно! – Алиса выдала самую лучезарную улыбку, на какую только была способна.

– Мне показалось, я слышала какой-то хлопок…

– О, это я виновата. Мне стало жарко, я попыталась открыть окно, а оно хлопнуло из-за сквозняка…

– Странно, – нахмурилась женщина. – Обычно у нас такого не бывает…

Алиса тем временем переместилась в сторону, чтобы закрыть от собеседницы следы крови на подоконнике.

Обсуждение странного поведения оконной рамы пришлось прервать, потому что в библиотеке появились остальные преподаватели. Женщины были мрачнее тучи, в то время как Семен Яковлевич вежливо улыбался. Несложно было догадаться, кто выиграл в их споре.

– К сожалению, мы ничего не нашли! – развел руками он. – Вы знаете, так бывает, когда в одном месте собрано слишком много бумаг.

– Очень жаль, – сдержанно кивнула Алиса. – Мне любые документы могли бы помочь…

– Если мы что-то найдем, мы вам позвоним!

– Я вам очень благодарна.

Оба собеседника и не пытались скрыть, что врут.

Тем не менее в университете Алиса не задержалась. Ей необходимо было быстрее уйти, на случай если они все же обнаружат следы ее вылазки. Да и потом, ей было любопытно, кто додумался звонить ей в такой неподходящий момент!

Номер оказался незнакомым. В иных условиях она бы проигнорировала этот факт: студенты периодически выторговывали друг у друга ее номер и названивали ей. Однако теперь ее жизнь проходила по иным правилам, и игнорировать мелочи было нельзя.

Длинные гудки быстро оборвались, сменившись дрожащим женским голосом:

– Как хорошо, что вы перезвонили! А то мне никто, ну совсем никто не отвечает! Я уже не знаю, что и думать!

– Кто это? – прервала Алиса. Узнать собеседницу по голосу она не смогла, даже если они и общались раньше.

– Это я, Катя…

– Какая еще Катя?

– Мы с вами в одном проекте… Да мы в одной гостинице живем. Как же вы меня не помните?

Вот теперь Алиса вспомнила. Катя – это молоденькая блондинка, похожая на резинового пупса. Она казалась Алисе совершенно бесполезным существом, чье участие в проекте вызывало массу вопросов. Было непонятно, что она вообще может сделать.

– Зачем ты мне звонишь? – коротко осведомилась Алиса.

– Ну, у меня это… проблемы…

– А я тут при чем?

– Вы, конечно, ни при чем… Но я пробовала дозвониться всем, я все ваши номера внесла в память телефона. Вы пока единственная, кто ответил… Точнее, вы тоже не ответили, но вы хоть перезвонили! Я понимаю, что мы тут конкуренты и все такое… Только мне правда очень-очень нужна помощь!

Алиса не была доброй самаритянкой и имела все основания верить в теорию о выживании сильнейшего. В то же время просто взять и отключить телефон не позволяла совесть. Непохоже, что эта Катя притворяется, она ровно настолько беспомощна, насколько выглядит.

После недолгих колебаний Алиса все же приняла решение.

– Рассказывай, что у тебя произошло.

Катя, обрадованная неожиданной поддержкой, ничего скрывать не стала.

Оказалось, что ее очень ловко обвел вокруг пальца тот пижон, которого Алиса приметила еще на общем собрании. Ну и тип! Вроде как всем улыбается, но чувствуется, что он никого по-настоящему не уважает. Только себя. Он уже тогда рассматривал их как потенциальных марионеток, а теперь вот перешел к действию.

Ему требовалось разговорить свидетеля, а сам он сделать этого не смог – видимо, его самовлюбленная физиономия не произвела на татуировщика должного впечатления. Тогда он послал вместо себя Катю. На такую, как она, мужчины ведутся – она не агрессивно-сексуальна, а мила, и этим вызывает доверие. Глянет своими блестящими глазками, и народ поплыл. Плюс там, судя по всему, какие-то факты биографии татуировщика сыграли им на пользу.

Так что Кате удалось собрать данные. А когда она это сделала, Денни ее просто кинул. И это Алиса считала сущим свинством: вот и чего он этим достиг? Понятно, что из игры ее не вывел, она бы все равно добралась обратно! Он просто доставил ей мелкие неприятности в обмен на услугу, которую она ему оказала.

Бросить ее после такого Алиса не могла. Но и о деле не забывала ни на секунду.

– Значит, так… Я сейчас как раз буду уезжать, возьму тебя с собой, деньги у меня есть. Но ты в обмен на это расскажешь мне все, что узнала от татуировщика.

– Годится! – обрадовалась Катя. – Только… вы не могли бы подъехать сюда? А то у меня денег даже на билетик в метро нету!

Приехать за ней Алисе было несложно, благо Денни бросил ее в центре города. Однако всю дорогу ей не давал покоя один вопрос, который она озвучила сразу же после того, как нашла в толпе грустного белокурого пупса.

– Слушай, а почему ты вообще взялась звонить нам?

– В смысле?

– Мне казалось, что ты из Москвы сама…

– Я из Москвы, – подтвердила Катя.

– И что, у тебя семьи здесь нет?

– Есть. Но… у них не очень хорошее отношение к тому, что я делаю сейчас. Если бы я призналась, в каком положении очутилась, они бы только посмеялись. Мы, мол, так и говорили, куда лезешь!

– А ты считаешь, что они были неправы? – прищурилась Алиса.

– Конечно, нет. Я ведь узнала у того татуировщика все, что было нужно!

В этом плане критиковать ее было не за что. Кате не хватало практичности и жесткости характера, зато с людьми она сходилась великолепно. Алиса подозревала, что если бы послала в университет Доронина ее, то она бы смогла вытянуть из его коллег гораздо больше.

Но что сделано, то сделано, и остается только совмещать небольшие кусочки головоломки, которых становилось все больше.

Алиса укреплялась в мысли о том, что Доронин спланировал свое самоубийство. Он знал о том, что должен сделать, за месяц до финального шага. Так что эмоции тут ни при чем! А воспоминания других преподавателей подтверждают, что он много лет вел двойную жизнь.

И что-то сделало эту жизнь настолько секретной, что даже в момент своей смерти он не мог быть прямолинейным.

Самым любопытным для Алисы было то, знал ли об этом Тронов, когда поручал им дело.

– А у тебя есть какой-нибудь план? – поинтересовалась Катя, когда они в автобусе выехали из Москвы.

– Ага. Машину в аренду взять.