Текст книги "Женский шарм"

Глава седьмая

Тремя днями позже Лайонел стоял за дверью коттеджа, поджидая любовника Мэри. В дополнение к слухам о внезапно поправившихся делах Литтлтонов он еще и заплатил местному мальчишке, и тот разнес всем подозреваемым местным кавалерам записки «от прекрасной леди из Рэдкорта». Просьба «встретимся сегодня в полдень, в обычном месте» мало что скажет не замешанному в это дело человеку. А вот самозванец непременно прибежит, хотя бы для того, чтобы выяснить, как было раскрыто его инкогнито.

Лайонел недобро усмехнулся. Он ясно представлял себе этого негодяя, воспользовавшегося наивностью неопытной девушки, подобные люди встречались ему не раз. Он, разумеется, не воспринял всерьез слова Мэри, будучи почти уверенным, что доброта и ласковость ее соблазнителя столь же фальшивы, как и присвоенный им титул. Мерзавец на свою беду неудачно выбрал себе «псевдоним».

Рука Лайонела сжала рукоятку пистолета. Обычно он предпочитал кулаки, но плечо еще побаливало, а загнанный в угол самозванец мог оказаться опасным. Не желая ничего упустить, баронет оставил неподалеку в засаде Барроу – на случай, если негодяй каким-то чудом ускользнет из его рук.

Раздавшиеся снаружи звуки шагов заставили его насторожиться. Судя по всему, подошедший человек не привык таиться. На какое-то мгновение Лайонел даже подумал, что это прибежала каким-то образом прознавшая об их плане Мэри, но в открывшейся двери показался мужчина, не замедливший войти внутрь.

Светло-каштановые волосы, средний рост, стройность телосложения – все соответствовало описанию Мэри. Выскользнув из-за двери, Лайонел стал позади незнакомца, загородив путь к отступлению. Тот резко обернулся, в его голубых глазах мелькнула тревога. Одежда молодого человека, весьма приличная, была, однако, отнюдь не высшего качества.

Открыв от удивления рот, самозванец молчал. Это скоро надоело Лайонелу.

– Ну, что вы можете сказать в свое оправдание? – сурово спросил он. – За содеянное вы заслуживаете самой суровой кары.

Его слова вызвали желаемый эффект: молодой человек рухнул в стоящее рядом кресло и обхватил голову руками.

– Знаю, знаю… Так мне и надо… – простонал он.

– Вы догадываетесь, кто я такой? – спросил Лайонел, с презрением глядя на столь явное проявление слабости.

– Опекун мисс Мэри? – несмело спросил самозванец.

Баронет недобро рассмеялся.

– Я Хоуп, – сказал он, с наслаждением наблюдая за тем, как побледнело лицо его собеседника.

– Ваша светлость! Я… простите меня… так получилось…

– Вы использовали мое имя, чтобы соблазнить юную девушку… – грозно начал Лайонел.

– Замолчите! – Молодой человек хотел было вскочить, но, взглянув на искаженное гневом лицо баронета, остался в кресле. – Делайте что хотите, можете меня застрелить, но не впутывайте в это дело леди, – угрюмо сказал он.

– Не слишком ли поздно требовать этого, мальчик?

Однако вспышка гнева самозванца произвела на баронета хорошее впечатление. Очевидно, прелести Мэри не оставили юношу равнодушным. Поднявшись на ноги, тот в первый раз взглянул Лайонелу прямо в глаза.

– Меня зовут Рандольф Уорсли, ваша светлость. И у вас нет причины в чем-нибудь винить мисс Литтлтон. В этом деле она невинна как ангел.

– Увы, уже нет, – заметил Лайонел.

– Это правда, – сказал Уорсли, опуская взгляд. – Но все было совсем не так, как вы полагаете. Я… я управляю фермами моего дяди, местного помещика. Он собрался подкупить еще земли. Осматривая окрестности, я случайно повстречал мисс Мэри, красивую и милую, словно ангел. – Он покраснел. – Мы познакомились. Но мне было ясно, что дочь графа не пара бедному родственнику соседского помещика. Поэтому я солгал. – Он помолчал. – Зная, что неподалеку находится охотничий домик баронета… ваш домик, я назвался Хоупом. Тогда мне казалось, что это никому не причинит вреда.

– Но вы продолжали встречаться с ней, – заметил баронет.

– Да, продолжал, – тихо признался Уорсли. – Ничего не мог с собой поделать. Она была так прекрасна, так мила и естественна!.. – Что значит любовь, подумал Лайонел. Самому ему почему-то Мэри такой совершенно не казалась. – Каждый раз я говорил себе, что эта встреча последняя, но был словно в огне, мне постоянно хотелось видеть ее, – продолжал объяснять Уорсли, глядя на баронета ищущим понимания взглядом. – Я люблю ее, ваша светлость.

– Тогда почему вы ее покинули?

– А что мне еще было делать? – спросил Уорсли. – У меня нет ни денег, ни перспектив, ни титула… ничего, что можно было бы предложить такой леди, как Мэри Литтлтон.

– Однако мужчина, который уверяет, что любит женщину, ни при каких обстоятельствах не бросает ее, ждущую ребенка, на произвол судьбы, – заметил Лайонел. – Литтлтоны и без того находятся в достаточно затруднительном положении.

Пораженный взгляд Рандольфа говорил о том, что и с ним Мэри была не слишком откровенна насчет своих семейных обстоятельств.

– Я просто подумал, что ее опекун может выдать ее за кого-нибудь… более ей подходящего, – пробормотал юноша, вновь зажимая голову в ладонях.

Лайонел Хартфорд полагал, что никого лучше этого юноши, готового лежать у ее ног, Мэри Литтлтон не найти. Однако ее мнение может и не совпасть с его оценкой. И хотя баронет намеревался устроить судьбу Мэри, у него не было никакого желания оказаться впоследствии козлом отпущения. Этой девице пора сделать свой собственный выбор.

Лайонел нашел Мэри и саду, в тени той же большой ольхи и в той же позе несчастной и обиженной жертвы.

– Я нашел вашего ухажера, – сообщил он без всяких предисловий. – Его зовут Рандольф, он племянник соседского помещика Уорсли и управляет его фермами. – На лице девушки отразилась целая гамма чувств – надежды, тревоги, разочарования и нарастающего гнева. Лайонел решил не дожидаться наступающей истерики. – Если он вам подходит в качестве супруга, я дам ему место управляющего в одном из своих поместий, – сказал он. – Если же нет – постараюсь устроить вам подобающий вашему происхождению брак. Правда, на это остается совсем немного времени.

Вздохнув, она потупилась со слабой улыбкой на губах, заставившей его несколько лучше понять чувства Рандольфа. Помедлив, девушка тихо спросила:

– А мистер Уорсли хочет на мне жениться? Вы его к этому не вынудили?

Лайонел покачал головой.

– Ни в коей мере. Я даже не сказал ему о возможности получить у меня хорошую работу.

Видимо, приняв решение, Мэри поднялась на ноги.

– Я хочу с ним повидаться.

– Он поблизости, – сказал Лайонел, махнув рукой в направлении зарослей кустарника, в которых скрывался Барроу вместе с бледным от волнения Рандольфом.

Подбежав к возлюбленной, тот опустился перед ней на колени. Знаком позвав камердинера, баронет направился к дому.

– Барроу. – сказал он, презрительно скривив губы, – если я когда-нибудь унижусь до того, чтобы вот так упрашивать женщину, застрелите меня, пожалуйста.

– Да, ваша светлость, как прикажете, – ответил тот, и что-то в его голосе заставило Лайонела оглянуться на него. Не заметив ничего подозрительного, он двинулся дальше.

Сидя в уголке кухни, Элен чувствовала себя не у дел. Она пришла помочь Пег, но та сказала, что обойдется помощью Дика или, если будет нужно, дочери.

– Вы хозяйка поместья, нечего вам пачкать свои хорошенькие ручки, – заявила кухарка.

Вроде бы Элен должна была радоваться тому, что скинула, хотя и временно, со своих плеч одну из забот и что Дик так хорошо сошелся с дружелюбной Пег, но, как ни странно, все это лишь раздражало ее. А тут еще в дверях появился основной источник этого раздражения. Она-то надеялась, что столь великий человек, как его светлость четвертый баронет Хоуп, побрезгует заходить в кухню!

– Можете готовить праздничный обед, Пег, – заявил он. – Поклонник Мэри явился, чтобы просить ее руки. Это племянник Уорсли, совсем еще мальчик, очень смущенный и влюбленный.

– Они идут, ваша светлость, – объявил, появившись в дверях кухни, Барроу.

Элен с трудом изобразила приветливую улыбку, однако в голове у нее был полнейший хаос. Мэри выходит замуж? Но кто он и почему не появлялся раньше? Она сама еще только мечтала как-то решить проблемы сестры, а они разрешились без ее участия.

В это время в кухню ворвалась запыхавшаяся и раскрасневшаяся Мэри, тащившая за собой молодого человека. Однако, сколь мало он походит на Лайонела, подумала Элен, гораздо моложе, ниже ростом и деликатнее сложением. И как сестра могла принять его за баронета? Тем не менее, выступив вперед, Элен принесла все необходимые поздравления. А Дик, совсем недавно угрожавший убить обидчика Мэри, шутливо хлопнул его по спине.

– На что вы собираетесь содержать семью, мистер… Уорсли? – спросила Элен, и в комнате наступило молчание.

– Ах, это! – отмахнулась рукой Мэри. – Баронет Хоуп обещал Рандольфу место управляющего в одном из своих поместий.

– Жалованье управляющего, конечно, не богатство, но на содержание семьи хватит, – сказал Лайонел, бросая на Мэри строгий взгляд.

– О, после жизни здесь я согласна на все! – воскликнула та, и этот пренебрежительный отзыв о жизни в Рэдкорте сильно задел Элен. Разве она не старалась сделать все, что в ее силах?

– А как насчет нашего опекуна? – спросила она. – Вы, разумеется, понимаете, что она несовершеннолетняя? – При виде того, как поблекли розы на щеках Мэри, ей захотелось взять свои слова назад, но было уже поздно.

– Насколько я знаю, ваш опекун находится за границей, – ответил Лайонел. – Пусть местный священник сделает церковное оглашение. Если оно состоится три воскресенья подряд, Мэри можно будет выходить замуж. Сомневаюсь, что ваш опекун после этого станет возражать. – А если будет, подумал баронет, ему придется иметь дело со мной.

Но вместо того, чтобы успокоить Элен, его уверенность лишь усилила ее раздражение.

– И все же мне хотелось бы удостовериться в том, что все это делается в интересах сестры. Мэри, могу я с тобой переговорить?

Нехотя кивнув, та, подарив Рандольфу ослепительную улыбку, отослала жениха в гостиную, обещав быть через несколько минут. Сестры отправились в одну из свободных комнат.

– Ты уверена, что хочешь этого, Мэри?

– Да, хочу, и надеюсь, что ты не намерена помешать мне, Элен.

За последние несколько лет Элен не раз доводилось приводить сестру в чувство.

– Я желаю тебе всего наилучшего и потому должна признаться, что твой… джентльмен кажется мне не слишком зрелым. Будешь ли ты с ним счастлива? В маленьком доме, с ребенком на руках?

– А ты предпочитаешь, чтобы я оставалась здесь, живя на положении полуслужанки в доме, который ничего для меня не значит? – Лицо Мэри исказилось в злобной гримасе, но тут же вновь смягчилось. – Элен, я знаю, ты делаешь для нас все, что можешь, но я не похожа на тебя. Ты всегда была самой умной, самой сильной, самой храброй. Ты можешь все, что угодно – водить машину и вести счета… Я порой почти ненавидела тебя за это. Но вот наконец у меня появилось хоть что-то свое. Не думай, Хоуп предложил устроить для меня другой брак, но меня вполне устраивает Рандольф. Он не станет затыкать меня в дальний угол, чтобы я не мешала ему заниматься делами. Нет, он будет внимателен ко мне, Элен, я знаю. Ну, а моя задача проста – хорошо выглядеть, вот и все.

Элен почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы. Она и подумать не могла, что Мэри может завидовать ей! Однако в одном сестра права: светские браки, организованные в связи с особыми обстоятельствами, редко бывают счастливыми. А брак с Рандольфом Уорсли, пусть и отдает мезальянсом, все же можно считать вполне приличной партией. И потом, они любят друг друга…

Лайонел был разочарован: он не ожидал от Элен столь спокойно-равнодушного принятия сообщения о будущем браке Мэри. И хотя лицо его оставалось абсолютно непроницаемым, в глубине души нарастало раздражение.

Разумеется, Лайонел не надеялся на то, что она упадет ему в ноги со словами благодарности, однако можно же было, по крайней мере, выказать уважение к уму и такту, с которыми все это было проделано! Он понял, что уважает ее мнение, почему-то оно много для него значило. Но Элен промолчала весь ужин и только под самый конец слегка кивнула: «Прекрасная, мол, работа, ваша светлость. И теперь вы больше здесь не нужны».

Ну нет, просто так она от него не отделается! Одно дело, реши он уйти сам, и совсем другое, когда его к этому понуждают. К такому обращению баронет Хоуп не привык, он всегда брал то, чего хотел, и никто не смел вставать у него на пути.

Сомнения, одолевающие Лайонела последние несколько дней, развеялись без следа. Эта женщина ему нужна, и не только физически, он желает разделить с ней ее мысли, ее смех, ее страсть. Приступ эмоционального и чувственного голода был настолько силен, что, когда она повернулась, чтобы уйти, баронет с трудом сдержал позыв взвалить Элен на плечо, подобно пещерному человеку, и унести в свой охотничий домик.

От этих мыслей его оторвал голос Дика:

– Ваша светлость, можно с вами поговорить?

– В чем дело?

– Может быть, выйдем в сад?

Лайонел нахмурился: шофер был последним человеком, с которым ему хотелось сейчас беседовать. По его ощущениям, это чувство было обоюдным, поэтому необычно дружелюбное поведение Дика настораживало. Однако, молча кивнув в знак согласия, он направился к двери.

Вечер был теплым и тихим, воздух напоен запахом цветов, небо усыпано звездами. В общем, идеальные условия для влюбленных. К сожалению, рядом с ним находилась отнюдь не юная девушка, а старый седой слуга, отношения баронета с которым были отнюдь не идиллическими.

– Я… я хотел бы поблагодарить вас, ваша светлость, – сказал Дик, останавливаясь. – Знаю, что относился к вам не так, как вы того заслуживали, но все это в интересах девочек, вы же понимаете. Теперь понятно, что вы не хотели им плохого. Нужно сказать, здорово вы все это провернули. – Удовлетворение, невольно испытанное Лайонелом от слов старика, сильно портило отсутствие подобного же одобрения от другой обитательницы дома. – Если бы не вы, Мэри никогда не вышла бы замуж за своего парня, и все мы очень благодарны вам за это. Однако… – Дик замолчал, обдумывая свои дальнейшие слова, что только усилило нехорошие предчувствия Лайонела. – Однако осталась еще одна вещь, – продолжил Дик, почесав подбородок. – А так как это связано с вашим пребыванием в Рэдкорте, надеюсь вы тоже найдете способ разрешить вопрос…

Шофер опять замолчал, оставив Лайонела гадать, что он, собственно, имеет в виду. У него не было никакого настроения заниматься головоломками.

– Нельзя ли попонятнее? – поинтересовался баронет. Ухмылка, растянувшая губы Дика, понравилась ему еще меньше, чем нежданные комплименты.

– Видите ли, ваша светлость, дело в том, что вы достаточно долгое время живете в доме, в котором нет компаньонки. Раньше, разумеется, она у нас была, но, когда кончились деньги, ушла, а за ней и вся прислуга. У девочек не осталось никого, кроме меня, а я не очень гожусь для этого.

Лайонел кивнул, не совсем, впрочем, понимая, куда клонит его собеседник.

– Что и говорить, вы, конечно, оказались здесь не по своей воле, зато остались-то по своей, и мы с вами прекрасно знаем, что подумают ваши великосветские друзья. Живя рядом с Элен в присутствии одной лишь младшей сестры, вы вне всякого сомнения, погубили ее репутацию.

Поняв, что беспокоит старика, Лайонел с трудом сдержал смех. Напряжение спало, и заметивший это Дик поспешил продолжить объяснения.

– Не подумайте ничего дурного, ваша светлость, – сказал он, выставляя вперед руку, будто обороняясь. – Мне не хочется с вами ссориться, но, думаю, вы должны поступить с Элен по справедливости, а это можно сделать, только женившись на ней. Она вашего круга, дочь графа и все прочее, лучше не найдете, хоть весь Лондон обыщите, уверен в этом, – добавил старый слуга. – Если же после всего происшедшего вы уйдете в сторону, то пострадает именно Элен, которая никак этого не заслужила.

Положа руку на сердце, нельзя было не отдать дань уважения преданности Дика – и его смелости. Не многие слуги осмелились бы сделать подобное предложение лицу такого положения. Криво усмехнувшись, баронет, несмотря на все их предыдущие стычки, почувствовал желание утешить старика.

– Уверяю вас, что у меня нет ни малейшего намерения оставлять мисс Литтлтон в затруднительном положении.

Явно неудовлетворенный столь туманно выраженным обещанием, Дик нахмурился.

– Что-то не пойму. Значит ли это, что вы женитесь на ней?

Лайонел задумался. Он был искусным игроком и не считал, что ему следует открывать свои карты. В последнее время баронет часто думал над этим вопросом, хотя в присутствии предмета их разговора все его сомнения тотчас же куда-то улетучивались. Однако резоны Дика были не слишком убедительны: о присутствии Лайонела Хартфорда в Рэдкорте знали всего лишь несколько доверенных слуг, и, если бы он уехал, все осталось бы в тайне.

При этом ничто не мешало ему и в этом случае заняться дядей Рейнолдом и, вырвав контроль над наследством из его рук, передать его лицу, заслуживающему большего доверия, после чего Элен могла вновь войти в общество, которого так долго была лишена. Представив себе Элен на светском приеме, окруженную толпой поклонников, Лайонел невольно сжал кулаки.

Конечно, она уже не столь невинна, какой была до встречи с ним, он разбудил в ней страстность. Но девушка по-прежнему может преподнести в подарок мужу свою девственность. И тут внезапно, при одной только мысли о возможности того, что кто-то другой будет заниматься с ней любовью, Лайонел решился. Все существо его наполнило непреодолимое, примитивное желание обладать ею.

– Да, я женюсь на ней.

Дик энергично закивал в знак одобрения.

– Видит Бог, это хорошая новость, ваша светлость. Действительно хорошая. Надо поскорее сказать Пег. Она будет просто в восторге, вот увидите!

– Да, не сомневаюсь, что в полном восторге будут все, – сухо ответил Лайонел.

За исключением, может быть, будущей невесты.

Стоя в темной кухне, Элен благодарила Всевышнего за то, что наконец-то осталась в одиночестве, наедине со своими мыслями. Пег уже ушла спать, чтобы встать назавтра пораньше, а у Элен больше не было такой необходимости. Ей было грустно, хотя какие-либо причины для этого, казалось, отсутствовали. Мэри обрела своего любимого, оказавшегося не бессердечным негодяем, а робким и любящим ее молодым человеком. Сестре больше не грозит неопределенное будущее безденежной матери-одиночки, у нее будет муж, зарабатывающий достаточно для того, чтобы прокормить семью. Счастье Мэри обеспечено.

Тогда почему же у нее так болит сердце? Никогда в жизни ей не приходилось завидовать Мэри. До сегодняшнего дня Элен казалось, что с уходом сестры она останется в полной изоляции. Даже Дик, по всей видимости, находит все больше и больше удовольствия в компании Пег. Надо будет поговорить с Лайонелом, наверняка тот сможет подыскать старику-шоферу какую-нибудь работу в своем лондонском доме.

– Элен?

Голос Дика заставил ее сдержать подступившее рыдание и обернуться. Ей не хотелось, чтобы шофер видел ее в таком состоянии, иначе он никогда не согласится переехать в Лондон.

– Дик, как хорошо, что зашел сюда! – воскликнула она. – Помоги мне, а то я никак не могу найти остатки того чудесного вишневого торта, что приготовила Пег.

– Извини, но я его доел, – заявил Дик. – Давай лучше попробуем вина, которое купил его светлость. У нас есть что отпраздновать.

– Да, новости чудесные, – отозвалась Элен с вымученной улыбкой. – Мы должны чокнуться за счастье Мэри! Кто бы мог подумать, что ее любимый все это время был совсем рядом.

– Что ж, должен признать, что его светлость совсем не дурак. Как он быстро справился с этим делом! Да и вообще… Я был не прав насчет него, Элен. – Его слова настолько поразили девушку, что она чуть не выронила из рук бутылку. – Понимаешь, – с ухмылкой пояснил Дик, – я ведь должен приглядывать за вами, а что мы знали о нем? Только то, что он жесток, опасен и очень богат. Не слишком хорошая рекомендация для околачивающегося около двух девиц мужчины. Но он совсем не такой, Элен.

Элен насторожилась. Впечатление было такое, что Дик пытается убедить в этом не только себя, но и ее. Столь внезапная перемена его отношения к Лайонелу была подозрительной. Она не перебивала старого слугу, ожидая разъяснений.

– Да, он прекрасный парень. Отлично понимает что к чему. – Дик подмигнул ей и одним глотком выпил свою порцию вина. – К тому же не какая-то размазня, а настоящий мужчина. Он будет тебе отличным мужем.

От неожиданности Элен даже поперхнулась вином.

– Мужем?

– Точно. Я убедил его поступить по справедливости.

– Что значит «по справедливости»?

– Я объяснил, что его пребывание в Рэдкорте при отсутствии у тебя компаньонки вызовет нехорошие слухи, и он со мной согласился. Даже спорить не стал.

В этом был весь Лайонел Хартфорд. Трезво и здраво мыслящий. Будучи честным человеком, он сделает то, что должен сделать, – возьмет ее в жены, даже если не желает этого. Она содрогнулась.

Никаких иллюзий в отношении себя Элен не питала. Она может готовить, ухаживать за садом и вести счета, но понятия не имеет, как поддерживать светский разговор, как пользоваться косметикой… Ей, вынужденной бороться за выживание их маленькой семьи, прежде и думать о таком не приходилось. А что до всего прочего… Элен прекрасно осознавала, что по части миловидности и женственности ей далеко до Мэри, не говоря уже об окружающих Лайонела лондонских красавицах.

Нет, черт побери, она не собирается быть объектом жалости! Гнев придал ей сил и решительности. Бокал с вином полетел на пол.

– Пусть забирает свое великодушное предложение и идет к черту! – вскричала она звенящим голосом.

– Послушай, девочка, не лезь в бутылку. Ведь это же прекрасная новость! – запротестовал Дик.

– Прекрасная – для кого? – спросила Элен. – Может, ты принудил его к этому, чтобы не пришлось разлучаться с Пег? Что ж, я тебя не держу, обойдусь как-нибудь.

Она дрожала от гневного возбуждения, и эта реакция поразила Дика.

– Погоди, Элен, все обстоит совсем не так. Просто мне показалось… Мне показалось, что этот человек тебе нравится!

– У тебя просто галлюцинации, – отрезала Элен. – Я, конечно, благодарна баронету за помощь сестре, но зачем ему связывать свою судьбу со мной? Достаточно того, что благодаря заблуждению Мэри я проникла в дом и подстрелила его.

– Однако будь же благоразумна…

– Нет, – решительно сказала она, – я больше ничего не хочу об этом слышать, Дик. Если желаешь, уезжай в Лондон вместе с Пег, но забудь о своих дурацких планах относительно меня.

– Элен…

В другой ситуации умоляющий голос Дика, может быть, тронул ее, но только не сейчас. Резко повернувшись, Элен бросилась вон из кухни, моля Бога, чтобы никто не попался ей по дороге, в особенности Лайонел.