Текст книги "Несколько моих жизней: Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела"

РАПП набирал силу. Вышел «Разгром» Фадеева[228]228
  Фадеев Александр Александрович (1901–1956) – прозаик, автор романа «Разгром» (1927), участвовал в руководстве РАПП, с 1932 – в руководящих органах Союза писателей СССР, в 1946–1953 был генеральным секретарем и председателем Правления СП СССР.


[Закрыть] – также встреченный очень хорошо. Все журналы, кроме «Нового ЛЕФа», где О. Брик написал легковесную, но остроумную статью «Разгром Фадеева», поддержали новое произведение.

Вышли «Бруски» Панферова[229]229
  Панферов Федор Иванович (1896–1960) – прозаик, главный его труд – роман «Бруски» (1928–1937). В 1931–1960 гл. редактор рапповского журн. «Октябрь».


[Закрыть], и Панферов стал редактором «Октября».

«Бруски» успешно соперничали с «Поднятой целиной» Шолохова.

Еще раньше «Поднятой целины» Шолохов написал «Тихий Дон». Вышла первая книга. Это была чудесная проза. Я очень хотел бы еще раз испытать те же чувства, которые я испытывал при чтении «Тихого Дона». Прочесть «Тихий Дон» впервые – большая радость.

Всем было ясно, что пришел писатель очень большой.

. . . . . . . . . . . . . . . .

Прошло вовсе не замеченным первое выступление Пастернака в прозе – повесть «Детство Люверс» и несколько рассказов.

Рассказы были не очень интересными, а повесть замечательна: по емкости каждой фразы, по наполненности, по великой точности наблюдения, по эмоциональности.

Вера Михайловна Инбер[230]230
  Инбер Вера Михайловна (1890–1972) – поэтесса, прозаик, журналист. «Америка в Париже» – ее путевые заметки (1928).


[Закрыть] появилась на московских литературных эстрадах не в качестве адепта конструктивизма. Отнюдь. Маленькая, рыженькая, кокетливая, она всем нравилась. Все знали, что она из Франции, где Блок хвалил ее первую книгу «Печальное вино», вышедшую в Париже в 1914 году.

Стихи ее всем нравились, но это были странные стихи.

 
Кто виновен, те ли, та ли, или было суждено,
Но мальчишку доконали карты, женщины, вино.
Над Парижем косо пляшет сеть осеннего дождя.
В Черной кошке пять апашей пьют здоровье вождя.
 

В том же роде, но гораздо лучше блестящий «Рассказ в рубашке». Место под солнцем Вера Михайловна искала в сюжетных стихах.

Помнится, она сочинила слова известного тогда в Москве фокстрота:

 
У маленького Джонни
В улыбке, жесте, тоне
Есть много тайных чар,
И чтоб ни говорили
О баре Пикадилли,
Но то был славный бар.
 

Легкость, изящество – с какими В. М. излагала поэтические сюжеты – сделали ее известной по тому времени либреттисткой.

Тогда была мода осовременивать классику на оперной сцене. Старая музыка, новые слова. Вера Михайловна сочинила песенки к «Травиате», где роман Виолетты был подвергнут анализу с новых общественных позиций. «Травиата» как-то не прижилась с новым текстом, но вот «Корневильские колокола», где песенки тоже переписала Инбер – шли не один сезон.

Работала Вера Михайловна много и энергично. «Сороконожки», написанные ею вместе с Виктором Типотом[231]231
  Типот Виктор Яковлевич (1893–1960) – драматург, театральный деятель. Один из создателей Театра сатиры.


[Закрыть], сделали ее имя широко известным, «Сеттер Джек» и особенно поэма «Васька Свист в переплете» закрепили успех. Этой поэмой Вера Михайловна ответила на всеобщее тогдашнее увлечение уголовной романтикой.

Писала она и великолепную прозу. «Тосик, Мура и ответственный коммунист» помнят все. Рассказы эти читались с эстрады. Выступала Вера Михайловна часто, охотно и быстро заняла «место под московским солнцем».

Несколько неожиданно оказалось, что Вера Инбер – член литературной группы конструктивистов. В ней не было ничего фанатичного, ограниченного. Для того чтобы поверить в откровения «паузника», Вера Михайловна была слишком нормальным человеком, слишком любила настоящую поэзию и понимала, что стихи не рождаются от стихов. В. М. была – велик ли ее поэтический талант или мал – все равно – носительницей культуры, культуры общей, а не только культуры стиха.

Позже еще более удивительным было участие Багрицкого в этой группе.

Впрочем, Вера Михайловна неустанно подчеркивала свою приверженность к «ямбу»: «Я – за ямб».

Бывали литературные вечера, где Вера Михайловна читала одна, Инберовские вечера. Я был на одном таком ее вечере в клубе I МГУ. Кажется, «Америка в Париже» – такова была тема этого вечера – отчета о заграничных впечатлениях.

В этой лекции Вера Михайловна много говорила о Диккенсе. Видно было ее горячее желание спасти для молодежи настоящее, подлинное искусство Запада.

«Когда я волнуюсь, я беру «Домби и сын», сажусь на диван, и дома у меня говорят:

«Тише, тише… Мама читает Диккенса».

Кто из конструктивистов был поэтом по большому счету? Кто знал это тонкое что-то, составляющее душу поэзии? Один Багрицкий, и то в двух-трех своих стихотворениях. Может быть, Вера Инбер – в более раннем и в более позднем – в «Пулковском меридиане»? Может быть.

Остальные же: Сельвинский, Агапов, Адуев, Луговской, Панов – казались нам не поэтами, а виршеписцами. Живой крови не было в их строчках. Не было судьбы.

Багрицкий в болотных сапогах, в синей толстовке читал «Думу про Опанаса» весьма горячо. Багрицкого все любили. Я стоял как-то недалеко от него во время его беседы с поклонниками.

– Что мы? Пушкин – вот кто был поэт. Все мы его покорные, робкие ученики.

Чтец Багрицкий был превосходный. «Разговор с комсомольцем Н. Дементьевым» нравился всем. Читал его Багрицкий всюду. Коля Дементьев[232]232
  Дементьев Николай Иванович (1907–1935) – поэт, до 1928 состоял в группе «Перевал». Первый сб. стихов «Шоссе Энтузиастов» (1930) получил положительные отзывы. По словам М. Светлова, Дементьев «сумел сделать любовь к человеку своим постоянным состоянием».


[Закрыть], в ту пору студент литературного отделения Этнологического отделения I МГУ, краснея, бледнея, волновался всячески, приглаживая белокурые, густые волосы. Дементьев напечатал «Ответ Эдуарду».

 
Романтику мы не ссылали в Нарым,
Ее не пускали в расход…
 

Еще раньше Дементьев напечатал у Воронского в «Красной нови» «Оркестр» и стихотворение «Инженер». Знаменитая «Мать» была написана позже.

Дементьев был одаренным поэтом, чрезвычайно располагающим к себе человеком, излишне нервным, импульсивным. У него оказалась душевная болезнь, и он покончил с собой в психиатрической лечебнице – выбросился в пролет лестницы.

Переехал в Москву Юрий Карлович Олеша[233]233
  Олеша Юрий Карлович (1899–1960) – прозаик, драматург, сценарист, поэт. Наибольшую известность получил его роман «Зависть» (1927).


[Закрыть]. Первая его книга «Зависть» имела шумный читательский успех. Театр Вахтангова поставил «Заговор чувств». Мейерхольд видел в Олеше «своего» автора. Для Мейерхольда Олеша написал «Список благодеяний» – пьесу вполне добротную. Была напечатана сказка «Три толстяка». Но потом что-то застопорилось в писательском механизме Олеши. Олеша считал себя неудачником. Многие считают его нераскрывшимся крупным писателем. Другие называют его автором оригинальных книг, написанных рукой писателя-экспериментатора. Мне лично все творчество Олеши кажется простым переводом из Жана Жироду[234]234
  Жироду Жан (1882–1944) – французский писатель, в его произведениях сатирически изображается буржуазная псевдокультура с позиции одиночки-интеллигента.


[Закрыть]. Романов Жана Жироду у нас в те годы переводилось очень много. Жироду оставил лозунг «Сравнивай любое с любым». Вот это «раскрепощенное» сравнение и есть суть литературной манеры Олеши.

Повесился и подававший большие надежды поэт Кузнецов. Его смерти посвящено стихотворение Светлова:

 
У меня печаль,
У меня товарищ в петле.
 

Светлов, вместе с Ясным и Михаилом Голодным, окончивший ЛИТО[235]235
  Высший литературно-художественный институт им. В. Я. Брюсова.


[Закрыть], писал стихи день ото дня удачнее. Рапповская критика объявила его «русским Гейне».

Была написана знаменитая позже «Гренада». «Гренада» была стихотворением, чрезвычайно отвечавшим тогдашним настроениям молодежи. Идеи интернационализма были в эти годы очень сильны, небывало сильны, и «Гренада» отражала их в полной мере. Успех «Гренады» того же порядка, что и успех стихотворения Симонова «Жди меня».

…Алексей Гастев[236]236
  Гастев Алексей Капитонович (1882–1939/40) – прозаик, публицист, общественный деятель. Создал Центральный институт труда (1920) и руководил им до 1938. Необоснованно репрессирован.


[Закрыть] (Дозоров) был ярким, заметным поэтом. Подражал Верхарну.

 
Мы растем из железа…
 

– читали на всех литературных вечерах.

 
Я хочу тебя услышать, Гастев,
Больше, чем кого из остальных,
 

– писал Асеев.

Но поэт Гастев занят был в эти годы вовсе другим делом. Он создал и возглавил «Центральный институт труда», где разрабатывал вопросы подготовки массовых профессий. Имя его, как некоего советского Тэйлора, было весьма значительным. Ни в литературе, ни в поэзии Гастев до конца жизни не участвовал.

Каждую весну приезжал из Крыма Грин[237]237
  Грин Александр Степанович (1880–1932) – прозаик. С 1924 постоянно жил в Крыму, не участвовал в литературных группировках.


[Закрыть], привозил новую книгу, заключал договор, получал аванс и уезжал, стараясь не встречаться с писателями.

На дачу Грина в Феодосии приехал поэт Александр Миних[238]238
  Миних-Маслов Александр Викторович (1903–1941?) – погиб на фронте.


[Закрыть]. Грин велел сказать, что встретится с Минихом при одном условии – если тот не будет разговаривать о литературе.

Когда-то был такой случай в шахматном мире. Морфи[239]239
  Морфи Пол Чарлз (1837–1884) – американский шахматист. В 1857–1859 победил всех сильнейших шахматистов мира, затем отошел от шахмат.


[Закрыть], победив всех своих современников и сделав вызов всем шахматистам с предложением форы – пешки и хода вперед, – внезапно бросил шахматы, отказался от шахмат. Шахматная жизнь шла, чемпионом мира стал молодой Вильгельм Стейниц[240]240
  Стейниц Вильгельм (1836–1900) – первый чемпион мира по шахматам (1886–1894).


[Закрыть]. Однажды Стейниц был в Париже и узнал, что в Париж приехал из Америки Морфи. Стейниц отправился в гостиницу, где остановился Морфи, написал и послал тому записку с просьбой принять. Морфи прислал ответ на словах: если господин Стейниц согласен не говорить о шахматах, он, Морфи, готов его принять. Стейниц ушел.

Миних тоже не добился желанной встречи с Грином.

Нина Николаевна[241]241
  Грин Нина Николаевна (1894–1970) – вторая жена А. С. Грина (с 1921).


[Закрыть], жена Грина, была еще молодой девушкой. Ей было восемнадцать лет, когда она вышла за сорокалетнего Грина. Говорили, что Грин держал ее взаперти – даже на рынок Нину Николаевну провожала какая-то тетка, вроде дуэньи. Но после смерти Грина Нина Николаевна сказала, что каждый день жизни с Грином был счастьем, радостью.

Грин и в Феодосии, и позже в Старом Крыму (где было поглуше, поменьше людей) вел образ жизни размеренный по временам года. Весной приезжал из Москвы с деньгами, расплачивался, нанимал дачу, бродил около моря (в Феодосии) и в лесу; осенью переезжал в город, играл на бильярде в приморских ресторанчиках, играл в карты. Зимой садился писать. Деньги уже были истрачены, Грин жил в долг и к весне кончал новую книгу. Весной ехал в Москву, продавал рукопись, возвращался с деньгами, расплачивался, нанимал дачу и так далее с равномерностью времен года.

Все это рассказывал мне Александр Миних, поэт. Он считал Грина гением.

Приехал из-за границы Алексей Толстой[242]242
  Толстой Алексей Николаевич (1883–1945) – прозаик, драматург.


[Закрыть], писатель западного склада, хороший рассказчик. Повести, рассказы и пьесы сыпались одна за другой – на сцены театров, на страницы журналов, на экран кинематографа. «Аэлита» с Церетели – Лосем[243]243
  Церетелли Николай Михайлович (1890–1940) – актер, в 1926–1928 работал в Камерном театре, снимался в кино, затем, в основном, занимался режиссурой.


[Закрыть], Солнцевой – Аэлитой[244]244
  Солнцева Юлия Ипполитовна (1901–1989) – актриса, режиссер кино, жена А.П. Довженко. Снималась в фильмах «Аэлита», «Папиросница из Моссельпрома» и др.


[Закрыть], Баталовым – Гусевым[245]245
  Баталов Николай Петрович (1899–1937) – актер, с 1916 – в МХТ, снимался в фильмах «Аэлита», «Мать» и др.


[Закрыть] была встречена шумно.

Рекламировалась «Аэлита» тем же самым способом, каким позднее в 1938 году Орсон Уэллс[246]246
  Уэллс Орсон (1915–1985) – американский актер, сценарист и продюсер. Его радиопостановка «Война миров» по Г. Уэллсу (1938) вызвала массовую панику.


[Закрыть] вызвал панику по всей Америке своей реалистической постановкой «Борьбы миров» Уэллса.

В газете «Известия» на первой странице публиковались сигналы, якобы, пойманные в мировом эфире радиостанциями Земли.

Анта… одэли… ута…

Ученые на третий день расшифровали непонятные сигналы: составилось слово «Аэлита».

Если бы такую рекламу дать этому фильму сейчас, в век космических кораблей – то-то порадовался бы Казанцев[247]247
  Казанцев Александр Петрович (р. 1906) – писатель-фантаст.


[Закрыть], сторонник «марсианской» теории происхождения Тунгусского метеорита.

На поиски этого метеорита, упавшего в Восточной Сибири в 1907 году, была отправлена экспедиция академика Кулика[248]248
  Кулик Леонид Алексеевич (1883–1942) – минералог, специалист по изучению метеоритов. В 1921–1922 был руководителем экспедиции на место падения Тунгусского метеорита 30.06.1908. Погиб в плену.


[Закрыть]. Это тоже знаменательное событие двадцатых годов.

«Терменвокс» – новая музыка – игра на инструменте без прикосновения пальцев – изобретение ленинградского инженера Термена[249]249
  Термен Лев Сергеевич (1896–1993) – физик, в 1920 изобрел терменвокс – электромузыкальный инструмент. В 1928–1937 жил в США, в 1931–1936 был директором акционерного общества в США по производству электромузыкальных инструментов. В 1937 году вернулся в СССР, был арестован, в «шарашке» изобрел бесконтактное подслушивающее устройство. В 1947 получил за это Сталинскую премию. Работал в акустических лабораториях МГУ, Московской консерватории. См. «ЛГ» 30 мая – 5 июня 2001 г.


[Закрыть] – с великим успехом показывалось в Политехническом музее.

Алексей Толстой жадно искал встречи с новой жизнью, ездил по стране с корреспондентским билетом «Известий», выступал мало. Обязанности газетчика выполнял хорошо – он ведь был военным корреспондентом многих журналов и газет всю войну 1914–1918 годов, дело свое знал, да и общительный характер помогал ему.

Был написан и поставлен «Заговор императрицы» – пьеса, сочиненная Толстым вместе с П. Щеголевым[250]250
  Щеголев Павел Елисеевич (1877–1931) – литературовед, историк революционного движения, автор работ о декабристах, А. С. Пушкине.


[Закрыть]. Пьеса имела успех большой, хотя особыми достоинствами и не отличалась. Новизна темы, материала, изображение живых «венценосцев» – вот что привлекало зрителей.

Пьесу возили даже заграницу, в Париж, где ее смотрел «Митька» Рубинштейн[251]251
  Рубинштейн Дмитрий Львович (1876–1936) – адвокат, директор-распорядитель Русско-французского банка в Петербурге, в 1916 арестован за финансовые спекуляции. Эмигрант.


[Закрыть], знаменитый петроградский банкир вонных лет России, человек, близкий к Распутину, к царю. Говорят, Митьке пьеса понравилась.

Вскорости Толстым была изготовлена по тому ж рецепту пьеса «Азеф» об известном предателе эсеровской партии[252]252
  Азеф Евно Фишелевич (1869–1918) – один из лидеров партии эсеров, руководитель ее боевой организации, провокатор, с 1893 – секретный сотрудник департамента полиции. В 1908 разоблачен В. Л. Бурцевым (1862–1942), издателем журнала «Былое».


[Закрыть]. «Азеф» был поставлен актерами Малого театра, где Н. М. Радин[253]253
  Радин Николай Мариусович (1872–1935) – актер, на сцене с 1902, с 1932 – в Малом театре.


[Закрыть] играл Азефа, а эпизодическую роль шпика Девяткина – сам автор, граф Алексей Толстой.

Достать билеты на представление, где актерствовал Толстой, не было, конечно, возможности.

В журналах печатались: «Союз пяти», «Гиперболоид инженера Гарина», «Ибикус» – все в высшей степени читабельные вещи, написанные талантливым пером.

Но все, напечатанное до «Гадюки», встречалось как писания эмигранта, как квалифицированные рассказы в сущности ни о чем.

«Гадюка» сделала Толстого уже советским писателем, вступающим на путь проблемной литературы на материале современности.

Алексей Толстой не вступал ни в РАПП, ни в «Перевал».

Особое место в литературной жизни тех лет занимало издательство «Каторга и ссылка»[254]254
  «Каторга и ссылка» – научно-исторический журнал Общества бывших политкаторжан и ссыльно-поселенцев. Вышло 116 номеров журнала за 1921–1935. Общество было ликвидировано по постановлению ЦИК СССР, многие члены Общества незаконно репрессированы.


[Закрыть] – при Обществе политкартожан и ссыльнопоселенцев. Герои легендарной «Народной воли» были еще живы. Вера Николаевна Фигнер[255]255
  Фигнер Вера Николаевна (1852–1942) – деятель российского революционного движения, член Исполкома «Народной воли», писательница, 20 лет провела в заключении в Шлиссельбургской крепости. Написала воспоминания «Запечатленный труд» (тт. 1–2, 1964).


[Закрыть] – напечатала свой многотомный «Запечатленный труд», Николай Морозов[256]256
  Морозов Николай Александрович (1854–1946) – революционный народник, ученый, член Исполкома «Народной воли». В 1882 приговорен к вечной каторге, до 1905 – находился в заключении в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях. Автор воспоминаний «Повести моей жизни» (тт. 1–2, 1965).


[Закрыть] – так же, как и Фигнер, просидевший в Шлиссельбурге всю жизнь, выступал с докладами, воспоминаниями, с книгами.

Мы видели людей, чья жизнь давно стала легендой. Эта живая связь с революционным прошлым России и ныне не утрачена. В прошлом году я был на вечере в здании Университета на Ленинских горах – на юбилее знаменитых Бестужевских курсов[257]257
  Бестужев-Рюмин Константин Николаевич (1829–1897) – организатор и руководитель Высших женских курсов в Петербурге, которые существовали 1878–1882.
  Герье Владимир Иванович (1867–1919). Им были созданы Высшие женские курсы в Москве в 1872, преобразованные в 1918 во II МГУ, затем в 1930 – в Педагогический институт им. В. И. Ленина.
  Шаламов, видимо, присутствовал на юбилее курсов Герье.


[Закрыть]. Мария Ильинична Ульянова, Н. Крупская были бестужевками.

Еще живы были деятели высшего женского образования в России – синие скромные платья, белые кружева, седые волосы, простые пластмассовые гребни. Необычайное волнение ощущал я на этом вечере – то же самое чувство, что и на «мемуарных» вечерах когда-то в клубе б. политкаторжан.

Двадцатые годы были временем выхода всевозможных книг о революционной деятельности. Исторические журналы открывались один за другим.

 
Это народовольцы,
Перовская,
1-е марта
Нигилисты в поддевках,
Застенки,
студенты в пенсне.
Повесть наших отцов, —
точно повесть
Из века Стюартов,
Отдаленней, чем Пушкин,
И видится
точно во сне.
 

(Пастернак. «Девятьсот пятый год»)

Очень важно видеть этих людей живыми, наяву.

Я помню приезд в Москву Постава Инара[258]258
  Инар Гюстав (1847–1935) – капитан Национальной гвардии во время Парижской коммуны, с 1925 жил в СССР.


[Закрыть] – участника Парижской коммуны, седого крепкого старика.

Связь времен, преемственность поколений ощущалась как-то необычайно ярко.

Писательская жизнь шла в литературных объединениях. Никакого организованного общения с деятелями науки или других искусств писатели не имели.

Уже позднее, с начала тридцатых годов, получил я приглашение из Дома писателей на встречу работников науки и искусства. Я пошел. Председательствовал Семашко[259]259
  Семашко Николай Александрович (1874–1949) – государственный и партийный деятель, врач, с 1918 – нарком здравоохранения, с 1930 – на преподавательской и научной работе. Один из организаторов Академии медицинских наук.


[Закрыть]. Вересаев оживленно наводил на выступавших свой слуховой рожок. Из ученых были братья Завадовские[260]260
  Завадовские: Михаил Михайлович (1891–1957) – биолог, академик ВАСХНИЛ (1935) и Борис Михайлович (1895–1951) – биолог, организатор Биологического музея им. К. А. Тимирязева.


[Закрыть], Лискун[261]261
  Лискун Ефим Федорович (1873–1958) – зоотехник, академик ВАСХНИЛ (1934).


[Закрыть], еще молодой тогда математик Гельфонд[262]262
  Гельфонд Александр Осипович (1906–1968) – математик, профессор (1931), чл.-кор. АН СССР (1939), чл.-кор. Международной Академии истории науки (1968), работал в МГУ (1930–1968) и Математическом институте АН СССР (1933–1968).


[Закрыть]. Все деятели науки были выше писателей на целую голову в общекультурном смысле. Они все читали, все знали из тех предметов, которые полагается знать писателю. Писатели же выглядели убого. Вересаев[263]263
  Вересаев (наст. фам. Смидович) Виктор Викторович (1867–1945) – писатель. Автор критико-документальных произведений о А. С. Пушкине, Л. Н. Толстом, Ф. М. Достоевском.


[Закрыть] пробормотал несколько слов о пользе переводов Гесиода и Вергилия и сел.

Мой сосед, писатель Даниил Крептюков[264]264
  Крептюков Даниил Александрович (1888–1957) – прозаик, поэт.


[Закрыть] (был такой), отметив важность союза науки и художественного слова, стал почему-то рассказывать о своей дореволюционной, даже довоенной службе в лейб-гвардии, о том, как он стоял на карауле в саду, а великие князья развратничали, утешаясь с балеринами.

Это – самая первая, как мне кажется, организованная встреча с учеными на «писательской», так сказать, почве, «физиков» и «лириков» тогдашних времен.

Из одного объединения в другое переходили крайне редко. Наиболее эффективно перешел Луговской[265]265
  Луговский Владимир Александрович (1901–1957) – поэт, в стихах – романтизация Гражданской войны и социалистического строительства. В 1926 г. вступил в группу конструктивистов, в 1930 г. примкнул к ВАПП.


[Закрыть] от конструктивистов в ВАПП. И Луговской, и его новые друзья решили обставить этот переход как можно более торжественно и поучительно. Луговским была сочинена огромная речь, произнесенная на заседании правления ВАПП. Под названием «Мой путь в пролетарскую литературу», где подробнейшим образом перечислялись качества новой организации, которой только теперь оказался достоин он, Луговской. Речь была напечатана в «Известиях», заняла полторы полосы газеты. А на следующий день все газеты напечатали постановление ЦК партии о роспуске ВАППа.

Единственный случай подобного рода. Вряд ли Луговской в течение всей его жизни оправился от этого удара.

Я хорошо помню процесс Савинкова[266]266
  Савинков Борис Викторович (1879–1925) – политический деятель, один из руководителей боевой организации эсеров (1903–1917), писатель под псевдонимом В. Ропшин.


[Закрыть]. Закрытое заседание Военной Коллегии Верховного Суда. Есть прокурор, есть судьи, есть обвиняемый. Нет ни свидетелей, ни защитников. Идет исповедь, трехдневный рассказ о своей жизни ведет человек, литературный портрет которого Черчилль включил в свою книгу «Великие современники». Террорист Борис Савинков. Организатор контрреволюционных восстаний. Философ, член Русского религиозно-философского общества. Генерал-губернатор Петрограда в 1917 году. Эмигрант. Русский писатель Борис Савинков. Его романы «Конь бледный», «То, чего не было» были хорошо известны.

Вскоре после процесса вышла его книга «Конь вороной». Ропшин – его литературное имя.

Каждая из семи статей, ему предъявленных, угрожала расстрелом. Его и приговорили к расстрелу, но, «учитывая чистосердечное его раскаяние», расстрел был заменен десятью годами тюрьмы.

Савинков в заключении писал мемуары, рассказы, ездил даже иногда по Москве в автомобиле с провожатым – смотрел новую жизнь.

Он был оскорблен приговором. Он ждал освобождения. Писал заявления неоднократно. Ему отвечали отказом, и он покончил с собой, выпрыгнув из окна пятого этажа тюрьмы.

Луначарский в предисловии к сборнику рассказов Савинкова, вышедшему уже после его смерти в «Библиотеке «Огонька», пишет, что правительство не могло принять иного решения. Его раскаяние могло быть вовсе не долговечным, а оставлять на свободе столь высокого мастера динамитных дел было опасно.

Москва, да и не одна Москва, была взволнована его процессом, его смертью.

А выстрел Штерна[267]267
  Штерн Иуда Миронович (1904 – ?) – в 1932 г. стрелял в машину советника немецкого посольства фон Твардовского.


[Закрыть]? На углу Леонтьевского и Большой Никитской молодой студент по фамилии Штерн выстрелил в машину немецкого посла, шедшую из посольства. Штерн стрелял почти в упор, разрядил всю обойму браунинга. Три пули попали в человека, который сидел в машине. Его увезли в больницу, оперировали. Это был советник посольства, фон Твардовский, а не посол. Посол остался в посольстве. Выстрелом Штерн хотел вызвать войну между Германией и Россией, повторив выстрел Блюмкина. У Штерна был друг, подлинный организатор покушения, московский бухгалтер Васильев. Обоих судили, дали по десять лет.

. . . . . . . . . . . . . . . .

Много говорили в Москве о раскрытом тайном публичном доме балерин и артистов оперетты, где нэпачи заказывали «дам» по фотографиям. Лев Шейнин[268]268
  Шейнин Лев Романович (1906–1967) – прозаик, драматург. В 1923–1950 работал в Прокуратуре СССР. Автор детективно-приключенческих произведений.


[Закрыть] рассказал о нем в своем очерке «Генеральша Апостолова». Шейнин не назвал ни одной фамилии. Не буду называть и я.

А общество «Долой стыд»? Ведь это не какой-нибудь рок-н-ролл или твист – члены этого общества гуляли по Москве нагишом, иногда только с лентой «долой стыд» через плечо…

Мальчишки, зеваки шли толпами за адептами этого голого ордена. Потом московская милиция получила указания – и нагие фигуры женщин и мужчин исчезли с московских улиц. Года три тому назад я держал в руках выгоревший листок газеты «Известия» со статьей самого Семашко по этому поводу. Народный комиссар здравоохранения осуждал от имени правительства попытки бродить голыми «по московским изогнутым улицам». Никаких громов и молний Семашко не метал. Главный аргумент против поведения членов общества «Долой стыд», по мнению Семашко, был «неподходящий климат, слишком низкая температура Москвы, грозящая здоровью населения – если оно увлечется идеями общества «Долой стыд». О хулиганстве тут и речи не было.

А «дело трех поэтов»? Процесс этот шел в Московском городском суде – толпы людей во всех переулках, дворах… В Колонном зале Дома Союзов в это время шел шахтинский процесс. Крыленко[269]269
  Крыленко Николай Васильевич (1885–1938) – советский государственный и партийный деятель. С 1918 – в Верховном революционном трибунале при ВЦИК, с 1928 – прокурор РСФСР, с 1931 – нарком юстиции РСФСР, с 1936 – нарком юстиции СССР. Вел Шахтинский процесс по обвинению группы инженеров и техников во вредительстве (1928). Репрессирован.


[Закрыть] читал обвинительную речь при полупустом зале, хотя важность, значимость того и другого процессов для судеб страны несоизмеримы. Обывательский интерес победил – в тысячный раз.

Но все же «дело трех поэтов» – небольшой, но яркий штрих времени. Он отражает время – это был двадцать восьмой год. В процессе этом есть черты очень характерные. Покончила самоубийством студентка Высших литературных курсов, что существовали вместо Брюсовского института, Исламова, красивая молодая жена одного из секретарей Компартии Закавказья. Покончила она после ночи, проведенной в гостинице «Гренада» на Тверской улице. Это та самая гостиница «Гренада», которая вдохновила Михаила Светлова на известные стихи.

В номере «Гренады» была вечеринка, куда Исламова пришла вместе с подругой в гости к трем студентам тех же Литературных курсов, где училась Исламова. По случайности фамилии всех начинались на букву «А» – Анохин, Аврущенко и Альтшуллер. Собственно говоря, Альтшуллер – главный герой процесса – не был поэтом. Он был прозаик, но процесс был окрещен «делом трех поэтов».

Из гостиницы подруга Исламовой вскоре ушла, а Исламова осталась, ее напоили и изнасиловали – сначала Альтшуллер, потом Аврущенко, потом Анохин. Такова была версия обвинения.

Наутро Аврущенко позвонил Исламовой на квартиру и спросил – как она себя чувствует? Она повесила трубку, взяла револьвер мужа и застрелилась.

Защищал Алтшуллера Рубинштейн, известный московский защитник. Он строил защиту на том, что тут не было никакого изнасилования, что если тут кто и изнасилован – то это Альтшуллер.

Аврущено и Анохин отрицали и во время предварительного следствия, и на суде свою вину. «Я только пить подавал», – говорил Анохин.

Альтшуллер же предъявил суду более десятка записок Исламовой, адресованных ему, Альтпгуллеру любовных записок, в подлинности которых сомнений не было. Альтшуллер был приговорен к восьми годам, Аврущенко – к четырем и Анохин – к двум. Защитник Рубинштейн перенес дело выше и проиграл его.

Рубинштейн выступал в печати – писал, что произошла судебная ошибка.

Один из этих трех «поэтов», Владимир Аврущенко был в одном со мной литературном кружке – при журнале «Красное студенчество»[270]270
  «Красное студенчество» – журнал при ЦК ВЛКСМ (1925–1935), в кружке при этом журнале И. Селовинский воспитывал «констромольцев».


[Закрыть]. Кружок, где старостой был Василий Цвелев, а руководителем Илья Сельвинский.

На очередное собрание кружка Цвелев явился хмурый. «Придется клеймить». И мы «заклеймили» Аврущенко.

Аврущенко печатался. В войну он был убит – фамилия его есть на мраморной доске в Доме литераторов.

Какую-то «литзапись» или очерк Альтшуллера я встречал в печати.

Об Анохине не слыхал больше ни слова.

Цензура в те времена действовала не очень строго – о том, чтобы приглушить, спугнуть молодой талант, никто не мог и подумать.

Я знаю всего два случая конфискации журналов, уже вышедших, с перепечаткой изданного.

Оба раза журнал был разослан подписчикам, продавался в киосках.

В Ленинграде один очеркист заключил пари на ведро пива, что напечатает матерщину – вещь, немыслимая в России. Именно поэтому мы никогда не читали полного Рабле. Вышедший в 1961 году новый перевод Н. Любимова также подвергся «целомудренным» купюрам.

Матерщину, всю, как есть, можно было найти только в словаре Даля да в докладах-отчетах Пушкинского Дома Российской академии наук.

Однако речь шла не о классиках, не о научном тексте, а об обыкновенном хулиганстве. И само пари – ящик пива! – характерно.

Журнал «Смена», где был напечатан сей криминальный очерк, вышел в свет.

Через несколько дней номер журнала продавался до 20 рублей золотой валюты – червонца с рук. Журналист выиграл пари. Как он это сделал?

Был напечатан большой очерк о фабрично-заводском быте. В текст очерка была вставлена восьмистрочная частушка-акростих, заглавные буквы составили матерное слово.

Журналиста судили и дали ему год тюрьмы за хулиганство в печати. Редакция получила выговор. К суду привлекался и корректор издательства, но тот виновником себя не признал, заявив, что он, корректор, «обязан читать строки слева направо, а не сверху вниз. Он – не китаец, не японец». Объяснения были признаны заслуживающими внимания, и корректор был оправдан.

Второй случай касается «Повести непогашенной луны» Бориса Пильняка. У моих знакомых долго хранились присланные издательством два пятых номера «Нового мира» за 1926 год. В одном есть повесть Пильняка, в другом – нет. Я сам читал эту повесть в библиотеке, в читальном зале, но, когда захотел перечесть – не нашел.

Этот небольшой рассказ – 5–6 страниц журнального текста – назван «Повесть непогашенной луны». Посвящение «А. К. Воронскому, дружески. Б. Пильняк». Небольшая «подсечка» петитом: «Если читатели предполагают, что в рассказе речь идет об обстоятельствах смерти тов. Фрунзе, то автор заявляет, что это – не так».

Говорили, что Пильняк отнес рукопись в «Красную новь», редактором которой был Воронский. Воронский отказался печатать такой рассказ. Тогда Пильняк передал рукопись в «Новый мир», Вячеславу Полонскому и посвятил «Воронскому, дружески». Полонский напечатал «Повесть непогашенной луны».

Нашим любимым театром был Театр Революции. Нашей любимой артисткой – Мария Ивановна Бабанова[271]271
  Бабанова Мария Ивановна (1900–1983) – актриса. С 1920 – в Театре им. Вс. Мейерхольда, с 1927 – в Театре Революции (ныне Театр им. В. Маяковского).


[Закрыть].

Я слышу и сейчас ее удивительный голос – будто серебряные колокольчики звенят. Нам все нравилось в ней: и то, что она плакала в Театре Мейерхольда, отказываясь от роли проститутки, и то, как играла мальчика-боя в пьесе Третьякова «Рычи, Китай», Стеллу в «Рогоносце», Полину в «Доходном месте».

Мы любили ее за то, что она ушла от Мейерхольда, и с восторгом твердили сочиненные кем-то плохонькие вирши:

 
Вы знаете, от Вас ушла Бабанова,
И «Рогоносец» переделан заново,
Но «Рогоносец» был великодушен,
А режиссер как будто не совсем.
 

Мальчик Гога в «Человеке с портфелем» – одна из любимых ее ролей, Жоржетта Бьенэмэ – в «Озере Люль», наконец, Джульетта, Джульетта, Джульетта.

Я помню, как Дикий рассказывал о первой работе Бабановой в Театре Революции, где был главным режиссером.

Бабанова читала с тетрадкой. Сказала фразу и спросила:

– Здесь переход. Куда мне идти – налево или направо?

– А куда хотите, туда и идите, – безжалостно сказал Дикий.

С Бабановой сделался истерический припадок, слезы. Репетиция была прервана.

Ведь у Мейерхольда, где Бабанова играла раньше, было все размерено по ниточке, все мизансцены рассчитаны точно и переходы актера намечены мелом.

Дикий рассказывал, что он сделал это нарочно, чтобы сразу выбить все «мейерхольдовское».

Двадцатые годы – расцвет русского театра. Большие артистки заявляли о себе одна за другой: Алиса Коонен[272]272
  Коонен Алиса Георгиевна (1889–1974) – актриса, жена А. Я. Таирова, с 1905 – в МХТ, в 1914–1949 – в Камерном театре.


[Закрыть], Тарасова[273]273
  Тарасова Алла Константиновна (1898–1973) – актриса, с 1916 во 2-й студии МХТ, с 1924 – в труппе МХАТ.


[Закрыть], Еланская[274]274
  Еланская Клавдия Николаевна (1898–1972) – актриса, с 1924 – в МХАТ.


[Закрыть], Гоголева[275]275
  Гоголева Елена Николаевна (1900–1993) – актриса, с 1918 – в Малом театре.


[Закрыть], Пашенная[276]276
  Пашенная Вера Николаевна (1887–1962) – актриса, с 1907 – в Малом театре.


[Закрыть], Бакланова[277]277
  Бакланова Ольга Владимировна (1893–1974) – актриса, 1912–1925 в МХАТ, с 1926 жила за границей, снималась в фильмах «Человек, который смеется», «В доках Нью-Йорка» и др.


[Закрыть], Попова[278]278
  Попова Вера Николаевна (1889–1982) – актриса, 1923–1933 -в театре б. Корша, с 1933 – в МХАТ. Роли: Глафира («Волки и овцы»), Гильда («Строитель Сольнес»), Катерина («Гроза») и др.


[Закрыть], Глизер[279]279
  Глизер Юдифь Самойловна (1904–1968) – актриса, начала играть в Рабочем театре Пролеткульта, с 1928 – актриса Театра Революции (ныне Театра им. В. Маяковского).


[Закрыть] – им нет счета.

На Большой Дмитровке в том здании, где сейчас Оперно-музыкальный театр им. Немировича-Данченко и Станиславского, размещался один из интереснейших экспериментальных театров Москвы того времени, времени больших исканий.

Это был «Семперантэ» – театр импровизации под руководством актера А. Быкова[280]280
  Быков Анатолий Васильевич (1892–1943) – драматург, организатор студии и театра импровизаций «Сэмперанте» (1921).


[Закрыть].

Спектакли здесь игрались без текста, был лишь сценарий, сюжетный каркас, а диалоги актеры должны были импровизировать. Внутренняя работа актера над ролью обнажалась, актер работал, что называется, на глазах зрителя.

Быков и его жена артистка Левшина[281]281
  Левшина Анастасия Александровна (1870/72? – 1958) – актриса, режиссер, вместе с А.В. Быковым основала студию и театр «Сэмперанте».


[Закрыть] сумели увлечь своими идеями многих актеров. Этот театр существовал несколько лет, да и тогда, когда его закрыли, Быков и Левшина продолжали выступать с «Гримасами» – лучшим своим спектаклем еще несколько лет на случайных сценах. В «Семперантэ» были поставлены «Приключения мистера Веста в стране большевиков» Н. Асеева.

Но все же умение и талант Быкова не нашли дороги в большое искусство.

Театр этот оказался как-то без будущего.

Любовь зрителей, интерес и внимание возвратились к Художественному, Малому, Вахтанговскому театрам, студиям МХАТа, Театру имени Мейерхольда.

Московский зритель двадцатых годов помнит, конечно, успех Михаила Чехова[282]282
  Чехов Михаил Александрович (1891–1955) – актер, племянник А.П. Чехова. С 1913 – в МХТ, 1-й студии МХТ, позже – МХАТ 2-го ( 1924–1927 – художественный руководитель). С 1928 жил за границей, снимался в фильмах.


[Закрыть]. Михаил Чехов, племянник Антона Павловича, был актером мирового значения. Каждый новый спектакль, в котором он участвовал, был театральным событием – от Хлестакова до Эрика XIV в пьесе Стриндберга. Чехов был директором II МХАТа, который помещался в театре бывш. Незлобина около Большого театра. Здесь Чехов и ряд актеров театра вместе с ним увлекались антропософией. С учением Штейнера[283]283
  Штейнер Рудольф (1861–1925) – немецкий философ-мистик, основатель антропософии.


[Закрыть] их познакомил автор «Петербурга» – в этой инсценировке Чехов играл главную роль сенатора Аблеухова – Андрей Белый. Чехов и его друзья перестроили репертуар театра, введя туда эсхиловскую «Орестею», наметив еще ряд пьес.

Против намерений Чехова протестовала группа актеров (Образцов[284]284
  Образцов Сергей Владимирович (1901–1992) – актер, режиссер, с 1931 – руководитель Центрального театра кукол.


[Закрыть], будущий кукольник, Ключарев[285]285
  Ключарев Виктор Павлович (1898–1957) – актер 1-й студии МХТ, 1921–1927 – Театра Революции.


[Закрыть], режиссер А. Дикий[286]286
  Дикий Алексей Денисович (1889–1955) – режиссер, актер. С 1910 – в МХТ, МХАТ 2-м, в 1944–1952 – в Малом театре.


[Закрыть]).

Актеры ушли из театра, а Чехов уехал в Германию, играл там у Рейнхардта[287]287
  Рейнхардт Макс (1873–1943) – немецкий режиссер, актер и театральный деятель. В 1894–1904 актер немецкого театра в Берлине. В 1902 основал Малый театр, в 1903–1906 – «Новый театр». В 1906 возглавил Немецкий театр. Ставил А. П. Чехова, Л. Н. Толстого, М. Горького. В 1933 переселился в Австрию.


[Закрыть], потом переехал в Америку.

В двадцатые годы у нас был поставлен кинофильм с его участием «Человек из ресторана» по повести Ивана Шмелева[288]288
  Шмелев Иван Сергеевич (1873–1950) – прозаик, с 1922 – за границей. Творческий путь начал в традиционной для русского реализма теме маленького человека («Человек из ресторана», 1911), уже в эмиграции обретено им своеобразное, тонкое и лирическое письмо книг: «Богомолье» (1935) и «Лето Господне» (1933–1948).


[Закрыть]. Фильм хорошо известен.

В Художественном театре дороги Станиславского и Немировича-Данченко все более расходились. Они и друг с другом не разговаривали. Немирович считал себя несколько оттертым в сторону «системой». Никто в мире не говорил «Система Немировича». Как-то так выходило, что Немирович – обыкновенный режиссер около гения Станиславского. Приветствия из-за рубежа, телеграммы-вызовы – все это шло как-то само собой в адрес Станиславского, а не Немировича.

Станиславский, в свою очередь, как-то охладел к Художественному театру, возился со своей новой студией. Выпускаемые спектакли показывали Станиславскому на дому.

Была сделана попытка примирения двух состарившихся врагов-друзей. В конце концов, удалось уломать обоих. Встретиться они должны были в Художественном театре, в уборной Станиславского, где тот уже много лет не был. А Немирович должен был отворить дверь и войти, как бы случайно, без стука.

Все мизансцены были согласованы и намечены.

Станиславский приехал в театр, сел в свое кресло, Немирович с толпой друзей отворил дверь уборной Станиславского… И тут случился пустяк: Немирович, входя слишком торопливо, запнулся за порог и упал ничком. Станиславский мгновенно вскочил, поднял с полу Немировича и не мог удержаться от остроты. Он сказал, улыбаясь:

– Владимир Иванович, ну зачем же в ноги…

Больше в жизни они не встречались.

Славин[289]289
  Славин Лев Исаевич (1927–1984) – прозаик, драматург. Его пьеса «Интервенция» (1933) поставлена многими театрами СССР. Она очень нравилась В. Шаламову.


[Закрыть] написал великолепную пьесу «Интервенция» и поставил ее в Театре Вахтангова. Спектакль был замечательный, солнечный. Я был на одном из первых спектаклей и помнил несколько лет «Интервенцию» наизусть. Мы повторяли в общежитии сцены из этой пьесы. Журавлев[290]290
  Журавлев Дмитрий Никитович (1900–1991) – актер, в 1927–1939 – в Театре им. Евг. Вахтангова, с 1931 г. – на эстраде.


[Закрыть] – Жув, Толчанов[291]291
  Толчанов Иосиф Моисеевич (1891–1981) – актер, с 1918 г. – в Театре им. Евг. Вахтангова.


[Закрыть] – Филипп, Горюнов[292]292
  Горюнов (наст. фам. Бендель) Анатолий Иосифович (1902–1951) – актер. С 1920 – в студии Вахтангова, с 1926 в Театре им. Евг. Вахтангова.


[Закрыть] – Сестен, Мансурова[293]293
  Мансурова Цецилия Львовна (1896–1976) – актриса, с 1919 – в студии Вахтангова, затем в Театре им. Евг. Вахтангова.


[Закрыть] – Жанна Барбье – запомнились мне на всю жизнь. И пусть я знал, что настоящей Жанне Барбье было 45 лет, когда Ленин послал ее в Одессу, а Мансурова играла знаменитую французскую подпольщицу-большевичку юной девушкой – чепуха. Почему у нас не напишут книгу о Жанне Барбье? О Джоне Риде[294]294
  Рид Джон (1887–1920) – американский писатель, журналист, участник Октябрьской революции, события которой отражены в его книге «10 дней, которые потрясли мир» (1919).


[Закрыть] написано очень много, а Жанна – не менее красочная фигура. Расскажут о жизни, сгоревшей в огне революции, о героической смерти французской революционерки.

На примере спектакля «Интервенция» я узнал, что такое «заигранная» пьеса и хорошо понял и почувствовал Мейерхольда, который каждый вечер, буквально каждый вечер сидел в зрительном зале своего театра, следя, чтобы пьесу не «заиграли».

Через несколько лет я смотрел «Интервенцию» с тем же почти составом актеров. Но, боже мой, что это была за пьеса?! Все актеры бормотали свои реплики едва разборчиво, пропускали слова, целые фразы. Я-то ведь знал пьесу наизусть.