Текст книги "Йоханский причал"

Василина Веригина
Йоханский причал

Часть 1

Глава 1

Эмми уже выкопала ров, который будет служить защитой для ее будущего замка, залила его водой и старательно возводила стены крепости из речных гладко отточенных камушков. Цементом служил мокрый песок, который Томми вчера принес с пляжа в своей же майке, за что после получил выговор и, можно даже сказать, небольшую трепку от матери.

Эмми знала, что родители будут недовольны испорченной майкой, но уговорила брата помочь ей, пообещав, что ребятам с Пятой улицы она скажет, что родилась на две минуты позже своего брата, и что, когда папа мерил им рост, оказалось, что Томми выше на пол сантиметра. Томми такой уговор устраивал, именно поэтому сегодня, в такой теплый осенний день, во время школьных каникул, он сидел дома и помогал матери по хозяйству вместо того, чтобы убивать врагов своим обоюдоострым мечом. Это было одно из десятка самых любимых занятий мальчишек в этом городке. Нетронутой полыни было еще много, а значит сражаться с врагами можно будет чуть ли не до самой зимы. Но сегодня на повестке дня чистка приборов. Ложки, вилки и ножи нужно сначала замочить, а потом оттереть до блеска. Ведь, возможно, на Рождество бабушка разрешит достать маме эту семейную реликвию.

Наказание брата Эмми не волновало. Точнее сказать, волновало, но не слишком. Больше она беспокоилась о том, что родители никогда не говорили, кто из близнецов родился первым, а кто вторым. Обычно они отшучивались, говоря, что так испугались лысенькой страшненькой головки первенца, что оба упали в обморок. Как бы ни была занята мыслями о жизни и ее несправедливости голова Эмми, она не переставала работать. Вот она придумала, как в крепости сделать окно. Для этого нужно взять небольшие палочки и использовать их как опоры, чтобы все камушки не посыпались, и замок не рухнул. Как рухнул, например, брак мамы с папой, хоть родители и старались держать это в секрете.

Томми сидел на ковре и представлял, как беспилотник летит по орбите Земли, но вдруг теряет управление и падает на самый густонаселённый город Китая. Бууум! Вилка с грохотом падает на жестяной поднос.

«Интересно, а в Китае вообще есть вилки?» – подумал Томми и стал обдумывать, как же, наверное, сложно есть палочками, и если, например, взять скотч и соединить все китайские палочки в одну длиннющую палку, то можно сделать кольцо Сатурна вокруг Земли или вовсе поднять в небо и дотянуться до какой-нибудь еще неизвестной планеты и, возможно, даже передать послание инопланетянам, прикрепив на конец палки письмо. «Что бы написать такого в письме, чтобы инопланетяне не захотели нас захватывать, но и чтобы они прилетели познакомиться?» – Томми уже лежал, растянувшись на ковре звездочкой.

– Томми! Ты где? – раздался голос взволнованной Эмми – Томми! На нас напали! Скорее бежим к замку, где ты?

– Я здесь! – выбежал, подтягивая штаны Томми, так и не выпустив из руки вилку. – Я с оружием, бежим! Кто напал, когда? Это придурок Джеки?

Дети бежали со всех ног, не заметив даже, как перевернули горшок гортензии, которую мама вынесла утром на солнце, чтобы та "напиталась солнышком и расцвела".

Камушки, которые так старательно выкладывала Эмми, валялись по всей земле и были даже кое-где утоптаны огромными подошвами ботинок глупого недалекого Джеки. Нетронутым остался только ров с грязной водой. Джеки ненавидел воду. Говорили, что его мама заставляет его мыться хотя бы раз в неделю, а если он не слушается, она не дает ему еду по несколько дней. Эта история не очень-то уж похожа на правду, учитывая то, какой Джеки огромный в свои 8 лет, но факты детей не волновали, поэтому в городке его прозвали «Вонючкой-Джеки» и за спиной всегда обидно шутили и издевались.

Вонючка-Джеки не дружил с ребятами. Даже когда он был совсем маленький, ему было не интересно играть, он только отбирал и ломал чужие игрушки, кидался камнями и всегда кричал: «Плохой, Джеки, плохой!».

Все знали, что у Джеки есть крыса, которую он прячет от мамы в рукаве своей старой куртки и считает своим единственным другом. Он носит ее всегда с собой, и даже в школу. Как-то на уроке мистер Клык выполз из рюкзака Джеки и так напугал миссис Пенсон, что та залезла на свой стол, повалила все рабочие тетради, рассыпала коробочку с мелом и кричала, пока ее не увел директор Брейди. Миссис Пенсон не выходила на работу 4 дня, и вся школа осталась на это время без уроков математики. Вонючка-Джеки сказал всем, что он специально это сделал, якобы, он знал, что миссис Пенсон до смерти боится крыс. Но в кабинете директора он почему-то просто стоял и повторял: «Плохой Джеки, плохой». Крысу искали всем классом и не нашли. Потом оказалось, что она сама забралась обратно в вонючий рюкзак Вонючки-Джека.

Эмми плакала навзрыд возле повергнутой крепости, а Томми начал усердно что-то копать бабушкиной вилкой. Он пытался отвлечь Эмми и посвятить ее в свой хитрый план, но все попытки были безуспешны. Так он просто копал, что-то бормоча себе под нос. Через несколько минут Эмми подошла к брату, у нее был красный нос, заплаканные глаза, грязные щеки и платье, но спокойный рассудительный голос:

– Мы должны наказать Джеки, ему всегда все сходит с рук. Помнишь, он пнул Рауля, а помнишь, он выдернул все цветы у мисс Адамс, еще он обсыпал землей старика Михаэля, когда тот пьяный спал возле своего забора.

– Да, Эмми, я именно этим сейчас и занимаюсь! – не скрывая ухмылки ответил брат. – Пока ты там сопли на кулак наворачивала, я разработал план мести.

Рассказав продуманный до мелочей зловещий план, Томми продолжил копать ров, но теперь уже не один. Через четверть часа яма была достаточно глубокой, чтобы Джеки угодил в нее почти до колена. Осталось залить водой и закрыть палочками с листьями так, чтобы Джеки не заметил. Все было готово. Даже маленький уродливый замок перед ямой, который будет служить приманкой. Осталось ждать.

Ребята спрятались недалеко в кустах, это была засада. Когда Вонючка-Джеки упадет в яму с водой, они выпрыгнут и начнут громко смеяться, будут говорить, что так ему и надо, кричать, что он сам виноват, и что он, вообще, должен их благодарить, так как наконец-то помыл свои ноги, и прочее, и прочее. Дети придумывали обидные фразочки, которые будут выкрикивать Джеки, они соревновались друг с другом, кто придумает более колкую, более ехидную кричалку. Засада была далеко не тихой, и даже если бы Джеки вернулся на место преступления, он бы издалека услышал крики близнецов Гилласов.

Дети не заметили, как быстро стало темно, и все фонари на улице зажглись, кроме, конечно, фонаря у дома мистера Даги, он не работал уже несколько месяцев, за что старик Михаэль Даги получал штрафы от местного домоуправления. Квиточки со штрафами торчали из набитого письмами и уведомлениями почтового ящика.

Близнецы неслись домой со всех ног. Еще была надежда, что мама не успела вернуться от мисс Элиот, закадычной подруги, которая развелась со своим третьим мужем полгода назад, и до сих пор считает, что она знает о семье и браке всё. Даже в воспитании детей она лучшая мамина советница, хотя своих детей мисс Элиот так и не завела. Если папа уже дома, то можно считать, что спасены. Если папа в хорошем настроении, он отшутится перед мамой и бабушкой и заберет детей в свой импровизированный кабинет, это отделенная ширмой часть их с мамой комнаты, где папа решает важные дела и хранит тонны старых бумаг. Если папа в хорошем настроении, он откроет книгу о космосе, где совсем нет картинок, и начнет читать ее так интересно и захватывающе, что воображение нарисует самые красивые и самые невероятные виды галактики Андромеда и ее ярчайшей звезды Альферац.

Но папы дома не было. Детям показалось, как будто дома вообще никого нет. Папа – понятно, последнее время он часто задерживается на работе и приходит домой поздно. Но где мама? Где бабушка?

Близнецы аккуратно проскользнули через заднюю дверь и побежали в ванную. Они собирались умыться и снять грязную одежду, но увидели бабушкино ожерелье, забытое на полке, куда она обычно кладет только свои расчески и старые заколки, схватили его и начали рассматривать. Бабушка говорила, что это настоящий жемчуг, который много лет назад подарил ей прибывший на лето в город молодой почтальон, ее первая любовь, с которой судьба развела их по разным сторонам. Это ожерелье было, наверное, самым недосягаемым предметом в доме, и вот оно лежит прямо на грязных ладошках Эмми, такое красивое, такое блестящее. В руках жемчужинки кажутся такими большими, совсем не такими, как выглядят на бабушкиной шее строго по праздникам.

– Эмми, дай померить!

– Нет, я первая!

– Но это я его первый увидел! Отдай! – Томми схватил ожерелье и резко дернул. Он выхватил его из рук сестры и понесся через коридор к ним в комнату, запер дверь, надел его на шею, встал у зеркала и начал кривляться: «Я бабушка, мой молодой почтальон подарил мне эти бусы! Я бабушка с бусами!»

Эмми кричала и била кулаками в дверь их с Томми комнаты, когда мама вышла из кухни.

– Вы дома? Вы время видели? Эмми, что с тобой, что с твоим платьем?! Почему оно все грязное, ты только утром надела новое, а где Томми? Почему он закрылся? Томас Гиллас, а ну быстро открывай дверь! – теперь уже мама тарабанила по двери. – Я сниму эту проклятую щеколду в вашей комнате! Это что за выходки такие, от родителей будете закрываться? А ну быстро открой дверь, я считаю да трех! Один, два…

Щеколда щелкнула, и Томми медленно открыл дверь.

– Мама, это все Эмми, она…

– Молчать! А это что такое, бабушкино ожерелье? Где ты его взял? Вы же прекрасно знаете, что его нельзя трогать никому, кроме бабушки. А ну отдай сейчас же. Томми снял ожерелье и отдал маме. Эмми ехидно улыбалась.

– Мама, а знаешь, что Томми сделал?

– Что?

– Эй, Эмми, заткнись! – перебил ее Томми, он даже не знал, что именно скажет Эмми, но начало уже предвещало беду.

– Томми не почистил приборы!

– Эмми, так не честно, я побежал спасать твою крепость от Вонюч… от Джеки! Это ты меня попросила!

– Когда я пришла домой, Томми просто валялся на полу и смотрел в потолок, как всегда! Он вечно таращится в потолок представляя, как улетит с этой планеты. Томми, ты дурак, люди только на Земле могут жить! А если ты все-таки полетишь, то возьмешь меня с собой?

– Нет! Ни за что!

– Так, дети, хватит. Томми, ты не почистил приборы? Иди на кухню и чисть. Не получишь ужин, пока не закончишь. Эмми, а ты иди умойся и застирай свое платье. Смотреть на тебя невозможно.

Томми почистил все. Время ужина уже прошло, его ждать не будут. Мама никогда не ждет, если ты не успеваешь. Даже если по уважительной причине. Даже если спасал сестру, а она вот так с тобой обошлась. «Никогда с ней больше не заговорю. Никогда!» – Томми аккуратно укладывал приборы в ящик. Но что такое, почему одной вилки как будто не хватает? «Где? Где… О нет», – Томми вспомнил, что он копал ров для Вонючки-Джеки этой самой вилкой. «Где она теперь?» – Томми силился вспомнить и не мог. «В какой момент я видел ее в последний раз? Нет, нет, только не это. Завтра с утра встану, пока все спят, и пойду искать. Я найду эту вилку!»

Эмми ждала Томми уже в кровати. У них была маленькая комната, поэтому кровать была двухъярусная, место Эмми сверху, Томми снизу. Иногда они менялись кроватями, потому что Томми хотел спать ближе к космосу, а Эмми нравилось, что в случае пожара она сможет быстрее выбраться из дома. Иногда они спали вместе. Родители не знали об этом, но именно они и были тому причиной. По вечерам, когда мама с папой думали, что дети спят, они громко ругались, папа мог даже ударить по стене кулаком, а мама кричать, что он разбудит детей. Она много раз говорила, чтобы он уходил, а папа отвечал, что и сам видеть ее больше не может, он говорил, что когда-нибудь она проснется, а его нет, и что тогда-то она поймет, какого это остаться с двумя детьми одной. Эмми и Томми очень боялись, что папа действительно уедет от них, они прижимались друг к другу, рассказывали выдуманные добрые истории и потом засыпали в обнимку.

Эмми сидела в кровати Томми, она виновато посмотрела на брата.

– Томми, как ты думаешь, папа сегодня придет?

Томми тотчас забыл, что обижался на сестру. Тема родителей была единственной, в которой брат с сестрой были всегда на одной стороне.

– Я не знаю. Вчера они не ссорились, может его просто задержали на работе?

– Может. Томми, а давай сегодня вместе поспим?

– У тебя или у меня?

– А как ты хочешь, ближе к звездам или к эвакуационному выходу?

– Конечно к звездам.

Дети легли на верхней кровати и стали рассматривать узоры трещин на побеленном потолке.

– Томми, давай никогда больше не ссориться?

– Давай. Пообещай, что мы всегда будем вместе?

– Обещаю.

Глава 2

Томми открыл глаза. Часы, стоявшие на прикроватном столике, показывали 5:02. Он так и не смог заснуть, а вставать уже через час! Подумать только, какой сегодня важный день, как вообще можно спать, когда примерно через 8 часов он увидит свою сестру, свою половинку! Последние две недели Томми готовился к приезду мамы и Эмми. Он тщательно перебрал все вещи в гараже, выкинул ненужные, а те, что папа не разрешил выбросить, Томми аккуратно сложил и закрыл той самой папиной старой ширмой. Он отполировал свой самолет, который год назад они с папой вместе соорудили, подготовил во дворе взлетную площадку, даже покосил траву и вынес на веранду мебель. Все было готово и готово в лучшем виде. Осталось подготовить себя.

Томми вскочил с кровати и побежал в ванную комнату. Он открыл дверцу шкафчика и стал выбирать «взрослые» вещи отца, которые ему пригодятся сегодня впервые. «Пена для бритья – подойдет, станок – тоже необходим, какой-то странный инструмент – отложим. О, вот одеколон для лица и шеи. Пожалуй, хватит.»

Томми выдавил пену себе на ладонь, – «Она так сильно увеличивается в размерах», – подумал он и выдавил еще столько же. Он растер пену двумя ладошками и стал размазывать по лицу. – «Ай, щиплется», – Томми зажмурил глаза так сильно, что пена со щек оказалась на его бровях.

Томми выбрил все лицо. Светлые чуть-чуть проступающие усики, небольшой пушок на щеках чуть ниже ушей, даже всю и без того лысую шею Томми выбрил начисто. На удивление, он ни разу не поцарапался станком. «Вот что значит быть профессионалом во всем!» – Томми облил лицо и шею одеколоном и спустился вниз.

– Что за запах? – спросил отец, не поднимая глаз от чтения утренних новостей.

– Я подготовился к приезду Эмми!

– С помощью моего одеколона? Ну, молодец. Совсем взрослый сын. – папа продолжал смотреть в газету.

– Папа, обещай, что будешь вежлив с мамой.

– Я не могу обещать такие серьезные вещи. Ты вспомни, что она устроила в прошлый их визит.

– Но папа, именно после того, как ты начал ее в этом упрекать, она перестала к нам приезжать на все праздники. Ты знаешь, сколько времени мы не виделись с Эмми, а? Прошло десять с половиной месяцев! У нее наверняка уже появились новые друзья, а может даже парень. Может она вообще забыла уже обо мне и вовсе ехать сюда не хочет.

– Сын, я обещаю, я постараюсь вообще не говорить с твоей мамой. Ну, мне пора, увидимся вечером. Хм, парень Эмми, хм…

Эмми бежала навстречу брату, у нее так сильно отросли волосы, теперь они были ниже плеч и развивались на ветру, она что-то кричала, но Томми не мог разобрать, так как на пристани было слишком шумно. Эмми была в светло голубом платье и босоножках, она выглядела совсем взрослой девушкой, ветер облегал ее формы, на что Томми не мог не обращать внимания, хоть и очень старался.

– Томми! – Эмми подбежала, схватила брата, немного приподняла и поставила на место. – Томми, какой ты взрослый, какой красивый, мама, мама, смотри, Томми усы уже бреет!

Мама улыбаясь подошла к сыну.

– Какой ты стал у меня большой, ты так похож на отца, Эмми, скажи же, похож на папу?

– Да, да, но это не важно. Томми, а где папа? Он что не приедет меня встречать? – Эмми скорчила обиженную физиономию.

– Папа будет к ужину. У него большой проект с мистером Филлисом, он…

– Да и ладно, не важно! Томми, я так рада тебя видеть! Мне столько нужно тебе рассказать, знал бы ты Томми, как недавно миссис Пенсон рухнула с лестницы, ой, это была такая умора.

Маргарет недовольно взглянула на Эмми.

– Мама, ты бы и сама со смеху там каталась. Ой, а еще старик, ой, то есть мистер Михаэль Даги, он же теперь мистер, Томми, ты знал? Мистер Даги больше не пьет! А какой у него забор, самый-самый белый во всем нашем городке, он, знаешь Томми, влюблен в продавщицу нашу Лауру, а она сказала ему, мол: «Даги, если хочешь заполучить женщину, порази ее». Вот он как начал ее поражать, что всех нас поразил!

Эмми без остановки рассказывала про всех знакомых и бывших друзей Томми, он слушал, удивлялся, смеялся, но думал совсем не о мисс Элиот и ее коте, совсем не о продавце стульев с Оконной улицы и его странном увлечении вырезками с фактами НЛО из газет, а о том, что перед ним стоит не та Эмми, которую он ждал. То есть она то та, и даже говорит не умолкая, но ее внешность. «Что это, почему переходный возраст так сильно отражается на ней, а у меня лишь пара темных волосинок появилась на теле. Так не честно! Снова Эмми побеждает.»

– А пойдемте в кафе, я помню, что здесь в кафе-пекарне на причале пекут восхитительные булочки с маком! – вмешалась в разговор мама. – Эмми, может ты помолчишь немного, дай же Томми сказать хоть слово. – она погладила Эмми по плечам, как бы извиняясь за свою грубость.

– Да я… Я просто безумно рад вас видеть… А вы знали, что на огромных заводах в муку добавляют небольшой процент извести? Этим самым корпорации экономят десятки тысяч долларов в год!

– Надеюсь, наши булочки с маком будут без извести. – отшутилась мама.

День прошел просто великолепно, все смеялись, обнимались, Томми казалось, как будто и не было этих шести лет, которые они живут с сестрой раздельно. К концу дня он даже привык к новому женскому облику Эмми и полностью расслабился.

– Маргарет. – обратился папа к маме. – Давай дадим детям побыть наедине. Томми, Эмми, идите наверх, пообщайтесь.

Маргарет было не слишком комфортно находиться в гостях у бывшего мужа, но что не сделаешь ради любимых детей. Уильям подал ей бокал вина.

– Красное сухое, как я люблю.

– Еще бы, я не такой старый, чтобы забыть, сколько ты выпила за нашу совместную жизнь таких бокалов.

– Ах ты! Ну ничего, прощаю. Я обещала Эмми, что мы не будем с тобой ссориться, и так слишком много свалилось на головы наших бедных деток. – она грустно улыбнулась, посмотрела вниз и после небольшой паузы продолжила. – Ты знаешь, моей маме совсем тяжко, она больна, Эмми помогает мне как может, но думаю, мама не долго еще протянет. Как думаешь, Томми нужно будет приглашать на похороны бабушки? Я вообще не смыслю в таких делах. Он мальчик-подросток. Он вообще скучает по бабушке? Может он любить бабушку или что-то кроме своих подростковых фантазий?

– Маргарет, ты очень ошибаешься в нашем сыне. Томми совсем не как все остальные мальчишки. Он очень любит учиться, он может недели напролет наблюдать в мой телескоп и вести какие-то расчёты. Да, о чем ты говоришь, он только сегодня утром впервые воспользовался бритвенным станком. Ох, какая это была умора! Когда я зашел в ванную, там все, абсолютно все, было в моей пене для бритья, представляешь! Даже на полу возле унитаза была пена, как она туда попала? – Уильям усмехнулся и на секунду задумался. – Нет, Томми очень чувствительный мальчик, если что-то случится с бабушкой, он захочет приехать и проститься.

– Ты думаешь, он простил ее за тот случай с приборами?

– Не напоминай. Это было, кажется, последней каплей к нашему разводу? Ты встала на ее сторону, когда она собиралась отхлестать нашего семилетнего сына.

– Прекрати, ты знаешь, что развелись мы не поэтому. – Маргарет была уже порядком пьяна.

Томми показывал сестре схему их с папой самодельного самолета.

– Я хочу в будущем стать разработчиком ракет.

– И полететь в другую галактику? – съязвила Эмми.

– Я уже не тот наивный мальчик, я прекрасно знаю, что, чтобы долететь до ближайшей галактики, нужно несколько сотен тысяч лет, и это, если лететь со скоростью света. Так что нет, увольте. Но вот создать новый сверхмощный двигатель, уверен, я смогу.

– А я целовалась с Риком.

– Это тот Рик, который угодил в нашу с тобой ловушку для Вонючки-Джеки? Вот он визжал, помнишь?

– Нет, не помню! Сейчас он лучший в классе по математике!

– Это потому, что он сын миссис Пенсон.

– Нет!

– А вот и да. – Томми отложил свою схему. – Я скучал по тебе. Мне казалось, будто наша связь потеряна навсегда.

– Ни за что на свете, Томми!

– Родители не имели права нас разлучать. Как они могли? Я тогда был маленький, я не знал, что можно было по-другому, а сейчас, сейчас я все вижу яснее некуда. Они были эгоистами, они думали только о себе. Их проблемы, проблемы взрослых людей, а порой даже ненастоящие проблемы, не должны никак влиять на растущую психику ребенка. Ты же была мне как сестра! – Томми улыбнулся.

– Ах ты дурак, я и есть твоя сестра. – Эмми повалила брата на пол. – Я согласна. Наша жизнь бы была совсем другой. Я делала вид, как будто бы нам с мамой хорошо вдвоем, она твердила, что мы женщины, что мы сильные, и нам никто не нужен. Я старалась так жить, но по вечерам я плакала в подушку и не верила, что мы с тобой так далеко, что не можем услышать плач друг друга. – она слезла с Томми и легла на пол. – В вашем доме потолок такой ровный и белый.

– Я покрасил его к вашему приезду.

– У тебя есть тут друзья?

– Они мне не нужны. Но есть ребята, с которыми мы вместе обедаем.

Неделя пролетела, и настало время уезжать. Мама с папой странно себя вели, шутили и улыбались, вечно уходили вдвоем, вели себя, можно сказать, как друзья. Но Томми знал, что нельзя этому верить. Ведь как только он подумает, что все хорошо, как только он поверит, что может снова жить с сестрой, родители все испортят. Они нанесли ему такую рану, которую пережить второй раз он точно не сможет.

Близнецы долго прощались, теплоход уже издал третий гудок, когда Эмми отпустила Томми из своих объятий и сказала: «Я буду приезжать чаще, обещаю».