Текст книги "У Кубань-реки"

Третья протока отходила от Кубани почти под прямым углом. В нее друзья не решились заходить. Вытащив плот на узкую песчаную отмель, они привязали его шнуром за молодой дубок, росший на берегу и отправились на разведку.

– Это Волчий гай, – уверенно сказал Мишка. – Смотри, сколько здесь дубов!

Дубов там действительно было много. Некоторые росли у самой воды. Но дуба, который они искали, не было. Недалеко от конца протоки её русло перегородило огромное подмытое дерево.

– Как хорошо, что мы не поплыли сюда! – обрадовался Коля. – Тут тараном не пробьёшь.

Дойдя до конца протоки, друзья повернули назад.

– Смотри! – закричал Мишка, указывая рукой на заиленные палки, торчавшие из невысокого обрывчика в полуметре от уреза воды.

Коля взглянул в том направлении, куда указывал Мишка, и сразу узнал место, где осенью он обнаружил скелет человека.

– Хорошо что Иван Алексеевич придумал сделать изгородь, – сказал Мишка. – Иначе теперь бы всё размыло. Теперь и землянку найдём. Она вон там за протокой. Только туда не перейдёшь. Нужно подплыть к острову с той стороны. Но где же дуб?

– Мишка, да вот же он, – сказал Коля, указывая на дерево, лежащее поперёк протоки.

Друзья подошли к дереву, присмотрелись и узнали «свой» дуб. Предательски подмытый снизу, он не упал, а лёг на бок, частью корней продолжая крепко держаться за землю. Дуб лежал, упираясь в дно протоки нижними ветвями. Его горизонтально лежащий ствол возвышался на метр от воды, прочно опираясь вершиной о противоположный берег. Вверх и в стороны от ствола топорщились облиственные ветви.

Друзья взобрались на дуб, намереваясь по его стволу перебраться на остров к землянке. На середине они остановились, любуясь клокочущим, пенящимся потоком, пробивающимся сквозь плотный затор лесного мусора, скопившегося у нижних ветвей дуба.

– Ну хватит смотреть, пошли в землянку, – торопил Мишка. – Иначе мы засветло не доберёмся до Казачьего.

– Погоди, – Коля схватил Мишку за руку и указал на подплывающую к затору газету.

Прилипая к воде лишь уголками, сухая и вспузыренная посередине, подгоняемая свежим попутным ветерком, газета легко парусила по водной поверхности. Подхваченная резким порывом ветра, газета оторвалась от воды и, пролетев несколько метров, плашмя упала на затор.

– «Сельская жизнь», – прочёл Мишка вслух название и в самом уголке, написанное карандашом: «Стороженко».

– Это наша газета, – сказал Коля. – Я в неё заворачивал рубашку. Как она оказалась в протоке?

Друзья побежали к плоту. Перед уходом на разведку протоки, друзья взяли из привязанного к палубе целлофанового мешка кеды. Потом мешок снова завязали и привязали к плоту. Плот оказался на месте. Но пустой мешок валялся на берегу. Вокруг плота и на полу были в беспорядке разбросаны их вещи. На сыром песке хорошо просматривались отпечатки босых ступней взрослого человека. Судя по следам, человек подходил и уходил от плота из воды со стороны острова.

Охваченные страхом, разговаривая шёпотом, ребята стали быстро собирать вещи в мешок. Когда собрали всё, то обнаружили, что исчезла кирзовая сумка с продуктами, топорик и Колина лопата. Оттолкнувшись от берега, они стали энергично грести с правой стороны, чтобы плот не занесло в протоку. Теперь Коля вместо лопаты орудовал шестом. Шестом, оказалось, тоже можно грести, только его нужно поглубже опускать в воду.

Опомнились от страха друзья лишь тогда, когда Широкий остров скрылся за поворотом.

– Есть хочется, – сказал Коля. – Надо было сначала пообедать, а потом идти на разведку.

– Кто же знал, то так получится, – отозвался Мишка. – Потерпи немного, приплывём к бабушке, там наедимся вволю.

Весь оставшийся путь друзья терялись в догадках: кто их мог ограбить? Высказывались самые разнообразные предположения. Но в конце концов оба согласились с тем, что какой-то дядька приехал на мотоцикле рыбачить. Мотоцикл у него сломался. Получилась непредвиденная задержка. Продукты у него закончились. Он долго голодал, и потому, когда представился случай, он решил пойти на грабёж. Лопата ему нужна для добывания червей для наживки, а топорик – для заготовки дров для костра. К хутору Казачьему друзья приплыли на заходе солнца. Они причалили плот немного выше того места, где обычно купаются жители, вытащили его на берег и быстро разобрали. Рамы и палубу на всякий случай спрятали в камыш, а спущенные камеры уложили в целлофановые мешки.

К бабушкиному подворью они подошли как раз в то время, когда пришел вечерний автобус. Это удобно тем, что можно было сохранить тайну проплыва, сказав бабушке, что они приехали на автобусе. Но бабушки не было дома. Она пошла встречать из стада корову.

Оба жутко хотели есть. Не дождавшись прихода бабушки, Мишка нашел в столе круглую, испеченную на капустном листе, булку хлеба. В трехлитровой эмалированной кастрюле он обнаружил квашенное молоко, покрытое сверху толстым коричневым каймаком. Усевшись за стол, они большими деревянными ложками стали спешно опорожнять кастрюлю. Когда пришла бабушка, друзья уже сосредоточенно облизывали ложки. Бабушка всегда упрекала Мишку в том, что он мало ест. Теперь же, увидев пустую кастрюлю, похвалила друзей:

– Молодцы! Вот это настоящие мужчины! Даже на закваску ни капельки не оставили. Не беда, закваски я у соседки раздобуду.

ДАЕШЬ ПОДЗЕМНЫЙ ХОД!

Работы у бабушки не оказалось. Дядя Ваня, бабушкин сосед, уже «подкучерявил», как сказала бабушка, сверху плетень терновником, скосил и сложил в просторный сарай-сеновал люцерну (первый укос), посеянную в бабушкином огороде узкой полоской вдоль плетня. На этом свежескошенном, медвяно пахнувшем сене друзья устроились на временное житье. Бабушка дала им старый матрас и одеяло.

В первую ночевку на новом месте друзья заснули далеко заполночь. Они обсуждали всевозможные варианты: как вести подкоп, как пробить каменную облицовку подземного хода, как потом распорядиться всем найденным оружием. В том, что они найдут подземные склады со старинным оружием, друзья нисколько не сомневались.

С утра ребята помогли бабушке окучить картошку и пошли купаться на Кубань – так они сказали бабушке, а сами отправились на старое глинище. Посовещавшись, друзья решили вести подкоп в сторону Шатошихинской хаты. В этом направлении в двух метрах от обрыва росла яблоня.

– Нет, толстые корни так глубоко не растут, – возразил Мишка. – Будем копать прямо под хату, там пустота.

Первый метр прошли сравнительно быстро. Хорошо отточенная лопата легко вонзалась в сырую супесчаную глину, которую они разбрасывали тут же в густых зарослях репейника и болиголова. Но когда углубились, обнаружились некоторые неудобства. Во-первых, лопата имела слишком длинный черенок. Во-вторых, нельзя было вытаскивать взрыхленный грунт в целлофановом мешке. Мешок сильно шуршал. Однажды, когда Коля высыпал в бурьян очередную поноску глины, целлофан так громко зашуршал, что услышал Шатошихин Людоед и стал со злобным лаем рваться с цепи в их направлении.

Друзья быстро спрятали в бурьян мешок, лопату и шнур, схватили свою одежду – работали они в плавках – подбежали к протоке и, оставив одежду на берегу, стали шумно плескаться в протоке. Протока была неглубокой. Вода едва доходила Мишке до пояса. Теперь Людоед бросался на них, но уже в другую сторону.

Шатошиха подошла к калитке и, увидев ребят, недовольно заворчала:

– Чего собаку дразните?! Шли бы купаться на Кубань, где все добрые люди купаются.

– Бабушка, там вода холодная и мутная, – смиренно произнес Мишка. – И глубоко, а мы не умеем плавать.

– Тоже мне казаки – плавать не умеют, – проворчала она и стала успокаивать Людоеда.

Искупавшись, друзья пошли обедать. Мишка вспомнил, что когда-то он видел в курятнике маленькую солдатскую лопатку. (Он видел в кино такие лопатки у солдат на поясе). Лопатка оказалась там же. Показывая ее бабушке, Мишка спросил:

– Бабушка, это солдатская лопатка?

– Да. Немцы забыли, когда драпали с Кубани.

– Можно, мы возьмем на рыбалку, червей копать?

– Берите. Только не затеряйте. Ею так удобно выгребать навоз из курятника.

– А ещё нам нужен мешок, чтобы рыбу в него складывать.

– Бери разрешила бабушка, – вон в базу на колу висит. А я сейчас схожу в магазин за солью. У меня соли осталось всего с ведро. Если вы принесете полный мешок рыбы, то не хватит засолить.

После обеда работа в подкопе пошла быстрее: хорошо отточенной, с коротким черенком, лопатой копать было очень удобно. А вытаскивать и высыпать глину в простом крапивяном мешке – бесшумно. За два часа работы после обеда они прокопали столько же, сколько успели сделать до обеда за четыре часа. Длина подкопа достигла уже около трех метров. Чтобы работа продвигалась быстрее, друзья копали поочередно.

Когда Коля, лежа на животе, долбил мягкую податливую глину, сверху сорвался небольшой пласт и придавил ему ноги. Конвульсивными движениями высвободив ноги, он быстро задом пополз к выходу.

– Уже накопал?! – удивился Мишка. – Быстро ты успел.

– Там все обвалилось, – сказал Коля, тяжело дыша. – Я в дыру еле пролезаю.

Мишка задумался.

– А ну-ка, я полезу посмотрю, что там за обвал.

– Не надо! Придавит, – испугался Коля.

Мишка взял шнур, привязал один его конец себе за ногу, второй подал Коле и полез. Когда Мишка нащупал перед собою рыхлый грунт обвала, он включил фонарик и осмотрелся. Трофейная лопатка, оставленная Колей, лежала у конца норы. Обвалившаяся глина узким поперечным сугробиком засыпала лаз в половину его роста.

– Миша, хватит, вылезай – придавит! – услышал он тревожный шепот снаружи.

«Ничего тут страшного нет», – подумал Мишка, – обвалилось всего ведра два глины. Так что можно продолжать копать. Он перебрался через обвал, с трудом развернулся головою к выходу, собрал в мешок обвалившуюся глину. Затем отвязал от ноги шнур и, привязав его к мешку, крикнул Коле: «Тяни».

Коля, думая, что тянет Мишку, потянул во всю силу.

Мишка лег на спину и посветил фонариком вверх, туда, откуда обвалилась глина. Он увидел полусгнившую доску, лежащую поперёк лаза. Мишка слегка колупнул лопатой доску. На него посыпались трухлявые щепки и послышалось слабое потрескивание.

Мишка ужом выскользнул наружу.

– Там сверху гроб! – вымолвил он, заикаясь.

– Нет, на меня земля падала, не доски.

– Правильно. Упала земля, а гроб лежит вверху, вот так, – Мишка показал руками поперёк подкопа.

– Может это не гроб, – усомнился Коля. – Гробы закапывают вот так – он указал руками вдоль подкопа. – С востока на запад. Я читал, что по кладбищам, по тому, как расположены могилы, разведчики, даже ночью ориентировались в совсем незнакомых городах и сёлах. Всех покойников хоронят ногами на восток, а головою на запад. Кресты и памятники ставят в ногах.

– А почему так?

– Не знаю, но все так делают.

Судя по расстоянию от края глинища, гроб находился точно под яблоней. Ни у Мишки, ни у Коли не было желания вести подкоп в соседстве с могилой. Мишка предлагал начать копать в другом месте. Коле жаль было бросать начатое, но и боязно. И потому он продолжал уверять Мишку, что это не гроб, а что-то другое. В конце концов Коля настоял на том, чтобы сходить на хуторское кладбище и посмотреть расположение могил по отношению к сторонам горизонта.

Приближался какой-то старинный праздник, и потому на кладбище было много людей. Родственники умерших оправляли могилы, красили оградки и памятники.

Коля оказался прав: все могилы были расположены строго с запада на восток. Кресты и памятники стояли с восточной стороны.

– Я же говорил тебе, что это не гроб, – уверял он, – если доски расположены с юга на север, да ещё и яблоня сверху.

– Смотри! – прервал его Мишка, кивком головы указывая на старуху, поливавшую из чайника цветы, посаженные на могиле. – Это Шатошиха. Значит, её родственники схоронены здесь, а не в огороде. Понял? Давай подойдём к ней, может она что-нибудь расскажет про тот гроб.

Друзья подошли к старухе.

– Бабушка, а почему все могилы вырыты вот так, – Мишка показал направление с запада на восток.

Шатошиха поставила чайник и села на окрашенную голубой краской низкую скамейку.

– Чему вас оболтусов теперь только учат в школе, если вы не знаете такой простой истины! Придёт такое время, когда Господь-Бог позовёт к себе на восход всех умерших на Всемирный суд. И вот покойников кладут ногами на восход и там же ставят крест, чтобы им было удобно: встал, взял на плечи свой крест и без лишних поворотов шёл прямо на восход на суд господний. Ясно?

– Бабушка, а правду говорят, что во время войны люди хоронили умерших и убитых родственников не на кладбищах, а прямо дома, в огороде? – спросил Коля. – И что хоронили не обязательно ногами на восток?

Шатошиха отрицательно повертела головою.

– Нет, такого не было, – уверенно сказала старуха. – Может где-то и было, а у нас в Казачьем как попадя не хоронили. Правда, Мотя Кудинова своего Семёна схоронила дома в саду. При немцах это было. Тогда некому было нести его на кладбище. Но всё равно хоть и в саду схоронила, а ногами на восход, как и положено православным.

– Значит, там не гроб, – заключил Коля, когда они вышли за кладбищенские ворота. – Шатошиха не хоронила бы так: ногами на юг или на север.

– А может тот гроб кто-то закопал, когда и Шатошихи ещё не было на свете?

– Нет, – возразил Коля, – тогда бы доски совсем сгнили, а эти ещё держатся.

Вечером, лежа на медвяно-душистой люцерне, друзья долго размышляли о том, как им быть дальше с подкопом.

– Завтра с утра я топором пробью доски и посмотрю, что там, – решительно заявил Мишка. – Если – кости, начнём копать в другом месте. А сейчас – спать!

НАШЛИ!

Утром друзья наскоро позавтракали и отправились на глинище. Мишка прихватил с собой топорик. Осторожно пробравшись сквозь высокий, густо усеянный капельками росы бурьян к началу лаза, они присели на корточки, затаились. На протоке, громко перекликаясь, плескались гуси. Совсем рядом по дороге прогромыхала подвода. Сверху со стороны Шатошихиной хаты доносился завывающий гул работающего сепаратора. Это было хорошо. Когда к ней приносили люди сепарировать молоко, Шатошиха запирала своего Людоеда в сарай. И потому друзьям можно было не опасаться того, что он их услышит и выдаст хозяйке. Еще не высоко поднявшееся солнце светило прямо в лаз, освещая его почти до конца. И было совсем не страшно.

Мишка взял топорик и пополз в лаз.

– Возьми фонарик, – шепнул Коля.

– Не надо, и без него видно.

Вскоре Мишка уперся руками в рыхлый валик обвалившейся глины. Прижавшись к одной стене лаза, чтобы пропустить впереди себя солнечный свет, Мишка посмотрел вверх и увидел уже две широкие доски. В двух местах, продавив их трухлявую толщу, выступали вниз две плоские металлические дужки. Между ними вниз прогнулись доски, лопнувшие поперек.

– Никакой это не гроб! – обрадовался Мишка. – Гробы не бывают такими широкими.

Лопата и мешок оставались там со вчерашнего дня. Мишка стал собирать в мешок обвалившийся грунт.

– Ну что там, гроб? – нетерпеливо спросил Коля.

– Не знаю, – уклончиво ответил Мишка, решивший пока не говорить Коле о своих догадках и до поры до времени выглядеть перед ним героем. – Я еще не ломал гроб. Он уже почти весь виден. Нужно сначала глину, что обвалилась, вытащить.

Четыре раза пришлось Мишке вытаскивать мешком землю, пока он не подобрал весь обвал. Вытащив в четвертый раз, Мишка устало сел на землю и, вытирая рукой пот с лица, как можно спокойнее сказал:

– Сейчас немного отдохну и начну ломать гроб.

– Может не будем трогать, – сказал Коля, чувствуя, как по спине у него забегали мурашки. – Может лучше новый подкоп начать?

– Нет, – твердо сказал Мишка, – лучше я выкину костомахи и будем копать дальше.

Едва Мишка коснулся топориком досок в том месте, как они глухо затрещали, отвалились и сверху рухнуло что-то громоздкое и тяжелое. Мишка испуганно попятились назад. Рухнувший предмет уперся своей нижней частью в дно подкопа и остановился в вертикальном положении, загородив собою весь проход.

Услышав шум обвала, Коля, просунул голову в лаз и тревожно зашептал:

– Миш, а Миш, вылезай!

Мишка не отзывался.

– Миша-а, – снова позвал Коля.

Через минуту Мишка поспешно вылез наружу и, схватив Колю в объятья.

– Нашли! Нашли! Нашли!

– Что нашли?

– Сам посмотри, – сказал Мишка, загадочно улыбаясь и подталкивая друга к лазу. – Да не бойся, там не гроб.

Коля долго не вылезал. До Мишки только доносились его приглушенные восклицания: «Ух ты! Вот эта да!»

Когда Коля вылез из подкопа, он произнес всего одно слово: «Пулемет»!

А Мишка, еще там, под землей, увидев пулемет, сразу вспомнил рассказ Семена Тихоновича и потом Шатошихи – «Прикатил пушку» – и догадался, что это и есть тот самый пулемет.

И Мишка не ошибался. Притащив с собой пулемет, как залог преданности немцам, Шатохин, из-за отсутствия в то время на хуторе оккупантов и под нажимом матери, тайком от нее, решил закопать пулемет дома в огороде. Предварительно он густо смазал его солидолом и забил в большой ящик. Поставленный в яму ящик он накрыл толью в несколько слоев. А чтобы замаскировать яму от посторонних глаз и, в первую очередь, от своей матери, он сверху посадил молодую яблоню. Обо всем этом Мишка рассказал Коле. И тут же они приняли решение, как им действовать дальше. Они рассуждали так: если кто-то из взрослых увидит пулемет, его сразу заберут в милицию. Значит все надо делать тайно. И, главное, доставить пулемет в музей, чтобы доказать Саньке Мокроусову, что они не «шпингалетики». А потом из музея пусть забирают хоть в милицию, хоть в воинскую часть – все равно.

Перво-наперво друзьям предстояло вытащить пулемет из-под земли. А это оказалось делом нелегким. Нужно было почти вдвое расширять подкоп. Работали друзья теперь с удвоенной энергией. Мишка маленькой лопатой расширял проход изнутри, отбрасывая глину в конец прохода за пулемет. Коля большой лопатой копал снаружи, навстречу ему. Задолго до захода солнца пулемет уже стоял в глинище. А рядом лежали две плоские коробки с пулеметными лентами.

Дальний от Шатошихинского подворья край глинища хуторяне превратили в свалку. Миша и Коля протерли пулемет от смазки тряпками, подобранными на свалке. Мишка лег за пулемет, взялся за ребристые ручки, нажал на гашетку и, поводя стволом из стороны в сторону, во весь голос закричал: «Та-та-та-та-та». Коля зажал ему рот. Людоед, звеня цепью, стал яростно бросаться в их сторону. Друзья, с трудом затащив пулемет в самую гущу бурьяна, затаились. На их счастье по дороге мимо глинища прошла шумная ватага хуторских мальчишек, и Людоед звеня цепью, стал порываться на низ в сторону ворот.

– Что будем делать? – спросил Коля. – Давай вечером спрячем его у бабушки в сарае под сеном, а потом попросим в школе трактор и заберем.

– Нет, ждать нельзя, – не соглашался Мишка. – А вдруг кто-то тоже найдет пулемет и притащит его в музей раньше нас. Нужно чтобы мы были первыми. Долго совещались друзья, придумывая разные варианты, как доставить пулемет в Прикубанскую. Отвергали один вариант и тут же другой придумывали. Наконец, решили сделать так: пулемет пока останется здесь. Поужинав, они на виду у бабушке лягут спать. А как только стемнеет, незаметно выберутся из сарая и по лесной дороге потащат пулемет в сторону Прикубанской. Откатят немного дальше, спрячут в лесу и вернутся в хутор. А завтра скажут бабушке, что решили ехать домой полуденным автобусом. И действительно поедут, а там сойдут с автобуса и покатят пулемет дальше.

Едва стало смеркаться, как друзья были у глинища. Чтобы скрыть следы своей работы, они засыпали глиной вход в подкоп и лишь после того покатили пулемет. Они торопились выкатить его из хутора до того, пока взойдет луна. Пулемет они замаскировали бурьяном. Так что издали могло показаться, что друзья везут на тачке вязанку травы для кролей. Но с первых же шагов им пришлось остановиться. Дело в том, что коробки с лентами, сложенные на станке, при малейшей неровности на дороге, подпрыгивали, издавая металлические звуки. Пришлось их отвязать, переложить травой и снова крепко привязать.

Дальше всё пошло хорошо. За хутор друзья выбрались, никого не встретив. Хорошо накатанная дорога вначале шла опушкой леса. Взошла луна, слегка ущербная – она ещё светила в полную силу. Когда свернули в лес, то и в лесу ее было хорошо видно. Друзья не чувствовали усталости и тащили пулемёт без остановок. Еще бы, они катили настоящий пулемёт! Лишь однажды им пришлось сделать вынужденную остановку. Они услышали впереди гул мотора. Оттащив пулемет с дороги в чащу, Мишка и Коля спрятались за деревьями. По дороге промчался мотоциклист, видимо, запоздавший рыболов.

И ещё была одна задержка, когда в Кутине дорогу им преградил ручей. Тот самый ручей, в котором осенью Семен Тихонович поил лошадей. Но и тут друзьям повезло. Они нашли в траве два нетолстых бревна, видимо оставшихся от бывшего мостика, положили их поперёк ручья и по ним осторожно перекатили пулемёт.

– Эх! – вдруг воскликнул Мишка, – бабушка будет беспокоиться. Нужно было оставить ей записку, что мы уехали утренним автобусом и все. Эх, не догадались! Она рано гонит корову в стадо мимо автобусной остановки. А не увидев нас там, беспокоилась бы еще больше. Пулемёт мы спрячем здесь, потому что отсюда самое близкое расстояние до шоссейной дороги. Да и место здесь приметное. Вот эта просека идёт прямо к тому острову, где землянка.

– И где у нас украли лопату и продукты, – добавил Коля шепотом.

– Теперь тот ворюга давно уехал домой, не бойся.

Пулемёт они спрятали в густом терновом кустарнике у пересечения дороги с просекой, ограничивающей с запада Волчий гай.

В Казачий друзья вернулись уже на рассвете и сразу завалились спать, чтобы успеть выспаться до прихода полуденного автобуса. Однако их плану не суждено было осуществиться…

Но об этом в следующей главе.

НЕПРЕДВИДЕННАЯ ЗАДЕРЖКА

И УДАЧНАЯ РЫБАЛКА

Проснулся Мишка от громкого лая Тузика. Солнце ярко светило сквозь щели в двери сарая. Рядом, свернувшись калачиком, мерно посапывал Коля. Бабушка прицыкнула на Тузика. Лай прекратился. И Мишка услышал прерывистые всплески воды. Он догадался, что бабушка поливает ранние помидоры, посаженные возле сеновала.

– Бог в помощь, – послышался голос Шатошихи. – Поливай, поливай, Петровна, половину кустов придется мне отдать.

– Нынче, бог дал, столько уродило, что на всех хватит.

– На всех, не на всех, а мне половину отдашь, – со злобой в голосе сказала Шатошиха. – Скажи, где твои гости дорогие?

– Ребята что ли? Они ещё спят. За день так намотаются, что утром хоть из пушки стреляй – не добудишься. Завтрак давно остыл.

– Не только днем, они и ночью трудятся.

Миша разбудил Колю, указывая на дверь, прошептал: «Слушай!»

– Это не дети – изуверы какие-то! – продолжала Шатошиха. – Ну и наши хуторские дети не без того, тоже лазают по чужим огородам за огурцами, за бадражанами, за абрикосами… Но они-то делают все аккуратно: сорвут одну-две штучки и убегать. А эти что творят! Повытоптали все бадражаны. Да мало того – еще и лопатой перекопали.

– Не греши, Мироновна, на моих ребят, – повысила голос бабушка. – Твои помидоры только буреть начинают, а мы уже две недели вволю свои едим. Подумай сама, зачем им лезть к тебе?

– А вот об этом ты бы лучше у них спросила. Нет, Петровна, обижайся, не обижайся, а как приедет в середу сельский Совет, я на них заявлю. Кобеля мово, ты же знаешь, какой он был, – мухи во двор не пропустит. Убили изверги! За такие дела – тюрьма им непутевым, чтоб знали, как разбойничать!

– Ну что ты, Мироновна, напраслину прешь на ребятишек. Ты их поймала?

– Не поймала, но могу и поймать, если уж тебе так хочется. Я почему догадываюсь: пока их на хуторе не было и безобразий таких не было. А как они появились, так все и началось.

– Вот когда поймаешь, тогда и говори, – рассердилась бабушка. – А напраслину нечего наговаривать.

– Смотри, Петровна, я ведь хотела с тобой по хорошему договориться: посчитали бы испорченные кусты, ты бы мне отделила столько же, и я ходила бы к тебе собирать бадражаны. А раз не хочешь по-хорошему, подам в суд, – сказала Шатошиха и, нервно пристукивая костылем, направилась к калитке.

– Надо скорее уезжать, – сказал Коля, – пока она не заявила в милицию.

– Ну да, мы уедем, а она будет у бабушки собирать бадражаны.

– А что это такое?

– Она так помидоры называет, по-старинному. Нам нужно поймать вечером настоящих воров, чтобы она не думала на нас. А потом уезжать. Вечером спрячемся у нее в огороде, подкараулим воришку, схватим его и притащим к ней в хату.

– А если их много будет?

– Кого?

– Тех пацанов. Они нас отлупят.

– А мы сначала закричим. А когда они станут убегать, догоним последнего схватим, заткнем ему рот тряпкой и, как фашисткого языка, притащим к Шатошихе.

Вовремя бабушка сообщила им «новость».

– Когда вы еще спали, приходила Мироновна с жалобой на вас. Вы, случаем, не шкодили у нее в огороде?

Широко открытыми глазами Мишка взглянул на нее.

– Ба-абушка!!

– Ну ладно, ладно, по глазам вижу, что не виноват. Так я и ей сказала, да разве ее убедишь.

– А мы ей докажем, что не мы воровали у нее «бадражаны», – запальчиво ответил Миша.

– Ей ничем не докажешь, – бабушка безнадежно махнула рукой.

Мишка и Коля таинственно переглянулись.

Целый день друзья не знали, чем им заняться до вечера.

– Что ж вы, внучата, ходите, ходите на рыбалку (каждый раз, отправляясь на глинище, они говорили бабушке, что идут на рыбалку), а рыбы не приносите. Так хочется отведать свеженькой.

Накопав червей и настроив удочки, друзья отправились на Кубань, не очень надеясь на удачу. Но своенравная Кубань преподнесла им приятный сюрприз.

То ли от прекратившихся в ее верховьях дождей, толи от того, что эксплутационнники увеличили подачу воды в каналы, отходящие от нее выше по течению, уровень воды в реке резко упал. И там, где еще вчера, выйдя из берегов, плескались мутные потоки воды, теперь остались заиленные камыши, кустарники, трава.

По колено в илу, пробираясь к руслу реки, друзья вдруг совсем рядом услышали сильный всплеск. Будто кто-то со всей силы ударил веслом по воде. Они остановились, вопросительно глядя друг на друга. Всплеск, на это раз более сильный, повторился и совсем рядом взвился целый фонтан брызг. Раздвинув неширокую гривку камыша, друзья увидели небольшую, но довольно глубокую лужу с корягой посередине. По воде расходились круговые волны, накатываясь на края ямки.

Вдруг что-то огромное и очень подвижное заметалось по воде, взмучивая и без того мутную воду.

– Сом! – одновременно закричали Миша и Коля.

Сделав несколько кругов по яме, сом с ходу высунул на берег плоскую, величиною с десертную тарелку, голову с длиннющими усами. Маленькими круглыми глазами он несколько секунд неподвижно глядел на ребят.

– Каменюками его, каменюками! – закричал Мишка.

Но камней поблизости не было. Друзья нашли в куче заиленного плавника две длинные палки. Встав с противоположных сторон ямы, они стали шлепать палками по воде, стараясь попасть сому по голове.

Почуяв опасность, сом юркнул под корягу и замер.

– Так его не поймаешь, – сказал Мишка. – Надо спустить воду. Я сбегаю за лопатой, а ты покараулишь, чтобы никто не забрал его. Если кто придет, скажи, что мы его поймали в Кубани и пустили в ямку, чтобы он до вечера не издох.

Через полчаса Мишка принес большую лопату и капроновый шнур. Чтобы спустить воду из ямы, нужно было прорыть канаву глубиной с метр и длиной не более трех метров. Грунт был мягкий и песчаный. Работа продвигалась быстро. Когда оставалась узкая перемычка, сквозь которую уже просачивалась из ямы вода, Мишка распорядился:

– Бери палку и отгоняй его отсюда, чтобы не ушел в Кубань. А я буду стоять в канаве и, если полезет сюда, рубану его лопатой по голове.

Несколькими ударами лопаты Мишка разрушил перемычку. Вода, размывая канаву, потоком устремились из ямы. Натыкаясь на Мишкины ноги, вниз заскользили юркие мальки. Изредка об ноги стукались довольно крупные рыбы. Но теперь Мишке было не до них. Отпугиваемый Колей, сом метался у противоположного берега ямы. Когда воды осталось совсем мало, сом спрятал голову под корягу и широким сплющенным хвостом стал судорожно бить по воде. Мишка завалил песком канаву со стороны ямы.

– Шуруй палкой с той стороны коряги, – сказал он Коле, держа на взмахе высоко над головой лопату.

Сом, выгнанный Колей из-под коряги, резко рванувшись, почти наполовину высунулся на берег у самых ног Мишки. Шагнув назад, Мишка со всей силы ударил его лезвием лопаты по голове. Мелко вздрагивая, сом медленно перевернулся кверху брюхом. Мишка заарканил его шнуром под жабры и друзья с трудом вытащили добычу на берег. Коля измерил длину сома шагами. Получилось три с половиной шага. Потом друзья целый час сачками, сделанными из маек, вылавливали и таскали в Кубань, оставшихся в яме мальков.

Взвалив сома на плечи, друзья потащили его домой к бабушке. Впереди, запустив правую руку под жабры, в левой неся лопату, гордо шагал Мишка. В шаге сзади него, горбясь под тяжестью и стараясь идти в ногу, шел Коля. Кончик хвоста сома тащился по земле.

Между протокой, протекающей у крайних дворов хутора, и Кубанью был карьер. Отсюда песок и гравий развозили по всему Ставрополью. Заполненный прозрачными грунтовыми водами, карьер служил излюбленным местом купания хуторских ребят.

Мишка свернул с дороги и направился к карьеру.

– Куда ты? – спросил Коля.

– Нужно обмыть сома, да и самим искупаться – все в грязи.

Майки, трусы, сандалии и даже волосы на голове у ребят были в иле. Но не только ради этого Мишка свернул на карьер. Ему хотелось похвастаться перед ребятами. Этого же и Коля хотел.

Нужно ли говорить о том, какое впечатление на купальщиков произвело появление друзей с такой добычей?

Мишка и Коля, как бревно, сбросили сома в воду и, раздеваясь, стали деловито обмывать его от грязи. Место, где друзья мыли сома, было самым мелким в карьере и потому там купались только малыши. Старшие ребята и взрослые купались на противоположной стороне, где было поглубже. Малыши тотчас окружили их. Послышались возгласы: «Ого, какой сомяра! Вот это да!», «Петька-а-а, плыви сюда, поглядишь, какого сома поймали!»

Обмыв сома, друзья вытащили его с помощью малышей на траву и, наскоро обмывшись сами, стали полоскать одежду. Развесив для просушки одежду на куст облепихи, росший у самой воды, они уселись на берегу.

Слух о невиданном «сомяке» дошел до противоположного берега. Прибежали мальчишки постарше.

– Где вы такого подцепили? – спросил высокий мальчишка, по виду восьмиклассник.

– Там, – Мишка махнул рукою в сторону Кубани.

– На какую приманку?