Текст книги "Проклятие короля"

Глава 14
Эрр Урмас Грач

Аккуратно уложив камень в ямку у самого края здоровенной лужи, руной вниз, эрр Урмас выпрямился, сделал шаг в сторону и, оказавшись по щиколотку в воде, подпрыгнул на месте. По поверхности голыша тут же прокатилась мутная волна, превращая его в один из сотен ничем не примечательных кусков гранита, во множестве валяющихся под ногами.

«Прелестно смотрится… – полюбовавшись на дело своих рук, подумал он. – Как будто тут и лежал…»

– Ну что, все? – нетерпеливо спросил стоящий на обочине сотник.

– Почти… – ответил маг и, перейдя на истинное зрение, внимательно оглядел место засады. И, заметив, что один из установленных Псом камней лежит не под естественной нитью силы, а на половину ладони в стороне от нее, раздраженно зашипел: – Слушай, Шетт, ты что, слепой? Я же сказал – класть точно в ямку!

– Их там было две, Грач! Я положил в ту, которая мне показалась больше!

– Ты хочешь, чтобы они заметили этот камень за целый перестрел?[50]50
  Перестрел – мера длины. Приблизительно 180–200 м.


[Закрыть] Стой! Напрямик-то зачем? Весь рисунок затопчешь! Стой, говорю! Я сам поправлю…

Воин замер на месте, нервно сглотнул подступивший к горлу комок и виновато пожал плечами:

– Извини… В этой грязи твоих линий просто не видно!

Высказав все, что пришло в голову по поводу тупости отдельных представителей воинского сословия, неспособных запомнить контуры вычерченного при них же рисунка, эрр Урмас добрался до злополучного камня и, сдвинув его ногой на нужное место, заставил себя успокоиться:

– Вот теперь – все. Уходим… Для особо тупых напоминаю – идем прямо по лужам. Так, чтобы оставлять как можно меньше следов…

– Да помню я, помню… – пробормотал Шетт Черный Пес и, дождавшись, пока маг пройдет мимо него, пристроился следом.

Десятник Нурик Сокол сидел на трухлявом пне, флегматично поглаживал пальцами лежащий на его коленях лук и не обращал никакого внимания на окружающее. Его подчиненные, слоняющиеся поблизости от своего командира, выглядели такими же спокойными. А вот мечники, что-то вполголоса обсуждающие на дальнем от мага конце поляны, выглядели не очень.

– Ну, и чего они так дергаются, Пес? – поинтересовался маг у поравнявшегося с ним сотника.

– А что им остается делать? Ты же сам им сказал, что ожидается столкновение не с «шайкой деревенских дуроломов, вооруженных вилами и серпами», а со стихийником, разумником и четырьмя десятками ветеранов… – процитировал его воин. – Вот они и думают…

– О чем?

– О том, что у Лагара Орейна – сорок три человека. А нас – всего двадцать! Вернее, двадцать два, если считать тебя и меня. Соответственно, случись что, ты, я, Сокол и его лучники успеем уйти. А мечники – не успеют…

– Как это «случись что»? А я? Я ведь маг!

– Ты – ритуалист. Не стихийник, не разумник, не иллюз. Соответственно, для большинства рядовых – просто маг поддержки. Ну, скажи, что ты сможешь противопоставить такому сильному отряду? Ничего особенного!

Маг ошалело уставился на Пса, набрал в грудь воздух и… возмущенно фыркнул: на лице начальника его личной охраны играла ехидная улыбка.

– Я шучу… – усмехнулся Черный Пес. – И я, и Сокол уже работали с твоим отцом и представляем, на что способен хороший ритуалист. А они – не представляют. Поэтому и дергаются. Кроме того, эти увальни никак не могут смириться с тем, что будут вынуждены сражаться не в кольчугах и шлемах, а в обычных стеганках. Ну, как солдаты из какого-нибудь ополчения. Соответственно, чувствуют себя крайне неуверенно… В общем, это нормально. Не обращай на них внимания. Они – просто расходный материал. Пусть дергаются… А перед боем я заставлю их использовать новые амулеты Алого безумия, и им придется забыть и про сомнения, и про страх, и про чувство самосохранения…

– И все-таки, как мне кажется, лучше было взять мечников из дворцовой стражи… – хмуро проговорил эрр Урмас. – Они бы точно не подвели…

– Лишние глаза и уши нам не нужны. Поэтому придется обойтись этими олухами из Лонса… – Пес усмехнулся, похлопал ладонью по ножнам своего меча… и вдруг напрягся: – Стук копыт! Слышишь?

Соскользнув со взмыленной лошади, сын хозяина «Тележного колеса» удивленно оглядел уставившихся на него солдат, почесал в затылке и растерянно изрек:

– Э-э-э…

Сообразив, что парнишка, не ожидавший увидеть на поляне такое количество вооруженных до зубов мужчин, просто впал в ступор, сотник сделал шаг вперед и вскинул руку над головой:

– Я тут!

– Ваша милость! Там эта… Ну… Всё, значица…

– Выехали, что ли?

– Ага…

– Отлично! – улыбнулся сотник и, подойдя вплотную к парню, потянулся к висящему на поясе кошельку.

Уловить момент, когда в руке Пса появился кинжал, эрр Урмас не успел. Поэтому вздрогнул одновременно с сыном трактирщика, почувствовавшим, как в его правое подреберье вонзается холодная сталь. А через мгновение вздрогнул еще раз. Когда отпрянувший от тела своей жертвы сотник стряхнул с клинка кровь, развернулся к солдатам и зарычал:

– Ну, и чего уставились? На свои места бегом марш!

Без своей бригантины, заклятой на все, что можно и нельзя, эрр Урмас чувствовал себя голым. Поэтому, стоя за широченным стволом столетнего дуба в половине перестрела от места засады, нервно оглаживал руками «пустую», без единого защитного плетения, кольчугу. И то и дело поглядывал на стоящего рядом Пса. Пытаясь понять, как сотник умудряется оставаться настолько спокойным.

«Неужели он прозревает будущее и совершенно точно знает, что с ним ничего не случится?» – периодически думал Грач. Потом вспоминал, что прозрение будущего невозможно, стискивал зубы и заново пытался настроиться на бой сразу с двумя боевыми магами, каждый из которых провел в Пограничье не один год, а значит, обладал нешуточным боевым опытом.

«Все будет хорошо, Урмас! Все будет хорошо… – облизывая языком пересохшие губы, мысленно уговаривал себя ритуалист. – Они не смогут увидеть твоих плетений, потому что их, по сути, еще нет! А Сердце силы прикрыто печатью Отрицания, поэтому фонит не больше, чем старый, почти разряженный амулет Малого исцеления. Естественный фон в этом месте довольно высок, значит, разглядеть Сердце издалека не сможет даже глава Академии магии мейн Лоуд Молния…»

Однако эти аргументы успокаивали довольно слабо. Поэтому маг чувствовал себя полевой мышью, увидевшей рядом с собой тень падающего с неба ястреба…

– О, а вот и они! Ну, наконец-то!

Услышав негромкий шепот сотника, эрр Урмас осторожно выглянул из-за ствола и уставился на дорогу, на которую из-за далекого поворота выползала поблескивающая сталью колонна.

При виде готового к бою отряда наследника покойного Нолада Орейна эрр Урмас похолодел от страха. И даже зажмурился, чтобы не видеть уверенной поступи воинов боевого охранения. А потом, услышав страшно довольный смешок Черного Пса, открыл глаза.

– А малый-то не дурак! Знает, что где-то тут лютуют миардианцы, и никуда не торопится. Видишь, спешился сам, спешил обоих магов и вместе с ними идет посередине «башни»…

– Угу… – отозвался эрр Урмас, чувствуя, как по его спине покатились капельки холодного пота. – И воины у него в кольчугах, в барбютах[51]51
  Барбют – средневековый шлем, закрывавший почти всю голову и имевший на уровне лица небольшой Y– или T-образный вырез.


[Закрыть] и со щитами. То есть врасплох их не возьмешь… Как считаешь, у нас по…

– У нас получится все, что запланировал твой отец! И именно так, как он сказал, – не дослушав вопрос до конца, уверенно кивнул сотник. – Десяток Сокола – это не продажные девки тетушки Малуши. Их каленые стрелы с гранеными наконечниками выкосят половину отряда барона Лагара раньше, чем Орейн-младший успеет подать команду «к бою»…

– А остальных? – вырвалось у мага.

– Остальных уберешь ты… Так! Хватит дергаться! Они подъезжают!

…Строй воинов превратился в стальную черепаху в двух шагах от центра пентаграммы – видимо, кто-то из магов барона Орейна видел в истинном зрении чуть лучше, чем сам Грач. И, заметив еле заметные пятнышки амулетов на шеях воинов, прячущихся в кустах по обе стороны дороги, подал команду «к бою!»…

– Встали просто замечательно… – выдохнул сотник. А потом, заметив, что эрр Урмас не среагировал на его слова, чувствительно ткнул его кулаком в бок. – Грач! Командуй!!!

Стряхнув с себя оцепенение, юноша поднял вверх кулак и, мысленно досчитав до пяти, выпрямил указательный палец.

Разглядеть, как летит стрела, сорвавшаяся с тетивы чудовищного лука Нурика Сокола, магу не удалось. Впрочем, это было неважно: главное, что ее граненый наконечник попал точно в середину торчащей из ямки основы, расщепил ее пополам и активировал Сердце силы.

Вспышка, полыхнувшая в точке, где был закопан амулет, оказалась такой яркой, что эрр Урмас чуть не ослеп. И, с запозданием вспомнив приказ отца не смотреть на дорогу истинным зрением, мысленно обозвал себя идиотом…

В это время сотник, не отрывавший взгляда от дороги, ошалело выругался, зачем-то помянул Темного Жнеца и тут же заорал:

– Шадур! Амулеты!! Бегом в атаку!!!

Муть в глазах не проходила, поэтому Грач, решив не искушать судьбу, активировал амулет Малого исцеления. И, с трудом дождавшись, когда перед его глазами перестанут мелькать алые пятна, выглянул на дорогу.

За те несколько мгновений, которые прошли с момента активации Сердца силы, тракт превратился в нечто ужасающее. «Башня», за щитами которой только что прятались оба мага и барон Орейн, прекратила свое существование: взрывы голышей, разогретых до умопомрачительной температуры рунами Солнечных брызг, разметали людей в разные стороны. И теперь израненные и ошпаренные воины рода Орейнов, с ног до головы покрытые грязью и кровью, тщетно пытались встать на ноги. Проламывая пальцами, локтями и коленями тоненькую корку, покрывшую дно мгновенно пересохших луж. Правда, получалось это у них из рук вон плохо – печати Потерянного взгляда и Спутанных мыслей, активировавшиеся одновременно с рунами Солнечных брызг, мешали им соображать. И реагировать на глухие удары впивающихся в их тела стрел…

Ошалело покосившись на поднимающееся к небу облако пара и на кольцо льда, опоясавшее пентаграмму, Грач перешел на истинное зрение, осмотрел ауры умирающих на дороге людей и нервно захихикал: чудовищное по своим размерам плетение Костра силы как раз заканчивало опустошать резерв обоих магов, валяющихся рядом с обочиной. И уже успело «высушить» те немногие амулеты, которые успели активировать особо шустрые ветераны.

Вглядевшись в тела обоих Одаренных, эрр Урмас облегченно вздохнул – судя по скорости, с какой из магов утекала жизнь, о каком-либо сопротивлении с их стороны можно было забыть.

– С магами все в порядке, по три стрелы в каждом! – с трудом оторвав взгляд от бьющегося в агонии тела разумника, воскликнул эрр Урмас. – А где барон Лагар?

– Правее стихийника… Со стрелой в глазу и в шее… Тоже готов… – тут же отозвался сотник. – Кстати, Нурик снял его самым первым…

Когда мечники из Лонса, вылетевшие из придорожных кустов, добежали до места засады, три четверти солдат барона Орейна оказались нашпигованными стрелами, как тушка зайца – свиным салом. Поэтому дальнейший бой превратился в избиение. Вернее, в нечто совершенно неописуемое: амулеты Алого безумия, которые выдали мечникам перед боем, были слегка доработаны. И с небольшой задержкой добавили к скорости, силе и ловкости еще и эффект печати Берсерка. То есть заставили их рубить все, что попадется на глаза. Включая своих товарищей.

Глядя на то, что творилось на дороге, Грач кусал губы и усиленно старался не жмуриться. Чтобы не упасть в глазах уставившегося на него Черного Пса и лучников десятника Нурика, совершенно спокойно всаживающих стрелы как в вассалов рода Орейнов, так и в своих недавних союзников…

Глава 15
Мейн Лоуд Молния

Мальчишка вылетел из кареты чуть ли не раньше, чем она остановилась. И ошалело замер в шаге от нее. Видимо, заметив чудовищную паутину из всевозможных плетений, окутывающую вход в Посольское крыло королевского дворца. Мысленно усмехнувшись, глава Академии магии сформировал крошечный Ледяной кулак, потом – точку его фокуса на расстоянии одного пальца от поясницы Деррика и напитал печать силой. Замешкавшегося ученика тут же толкнуло вперед. Прямо в узенький коридор, образованный толпой придворных, собравшихся поприветствовать высокого гостя.

– Э-э-э… добрый день, мейн Лоуд! Вам… э-э-э… помочь выбраться… э-э-э… наружу? – заглянув в карету, растерянно пробормотал Первый камергер двора его величества, видимо, ошарашенный таким неподобающим поведением сопровождающего мага слуги.

– Благодарю вас, граф! Вы очень любезны, – улыбнувшись, кивнул Молния. – Честно говоря, я надеялся, что мне будет помогать мой ученик, но оказалось, что он, ослепленный роскошью дворца его величества, до сих пор не может прийти в себя…

– Тогда извольте опереться на мою руку, ваша милость! И… спускайтесь осторожнее: ходить по полированному камню очень скользко! Найти бы того, кто придумал вымостить им двор Посольского крыла, и раз двадцать приложить его затылком о собственное творение…

…Если бы не раздражение, вызванное омерзительной погодой, долгой дорогой и непонятными перспективами общения с королем, то изображать из себя немощного старика было даже забавно. Впрочем, отказывать себе в удовольствии немного поразвлечься маг не стал. И, поэтому, наступив на отполированную до зеркального блеска плиту из черного мрамора, покачнулся, взмахнул свободной рукой и с «огромным трудом» удержал равновесие. А потом опустил голову, приветствуя замерших в предвкушении его падения придворных, и склонился к уху набирающего в грудь воздух Первого камергера:

– Простите, ваше сиятельство, а можно обойтись без лишних церемоний? Трехдневное путешествие в моем возрасте переносится уже не так легко, как хотелось бы, поэтому я был бы вам очень благодарен, если бы вы спасли меня от торжественного приветствия, рева фанфар и всего того, что тут должно начаться…

– Рад приветствовать вас в столице нашего благословленного Создателем королевства, – протараторил царедворец. А потом, сообразив, что именно сказал ему Молния, энергично закивал: – Да, конечно, мейн Лоуд! Думаю, что наше к вам уважение вы ощутите и без моей приветственной речи! Поэтому…

Пропустив мимо ушей очередное велеречивое изъявление радости, вызванной его приездом, маг жестом подозвал к себе Деррика и, опершись на подставленное учеником плечо, вымученно улыбнулся царедворцу:

– Граф Бирен! Простите, вы не проводите меня в зал для аудиенций?

Первый камергер двора, выбитый из колеи таким жутким нарушением этикета, зачем-то изобразил церемонный поклон, потом развернулся на каблуках и, сорвавшись с места, двинулся к парадной лестнице Посольского крыла.

Дождавшись, пока придворный удалится на пару шагов, Деррик встал на цыпочки, дотянулся к уху учителя и еле слышно зашептал:

– Туда идти нельзя, мейн Лоуд! На самом верху лестницы – печати Отрицания, Костра силы и Отторжения! Причем такого размера, что…

– Я же говорил – ничему не удивляйся! – делая первый шаг вперед, выдохнул Молния. – Ну, не стой как вкопанный! Пошли…

…Перед тем, как войти в зал для аудиенций, мейну Лоуду и его ученику пришлось постоять под активированной печатью Бессилия. До тех пор, пока один из дворцовых магов не счел резервы обоих гостей полностью опустошенными. Глава Академии магии отнесся к процедуре философски, а вот Деррика, подвергнутого ей впервые, начала бить дрожь. А когда мечники из королевской стражи распахнули настежь двери в зал для аудиенций, продемонстрировав напитанные силой плетения на своих бригантинах, мальчишка вообще впал в ступор. И тронулся с места только после четвертого тычка пальцем…

Оказавшись в святая святых Посольского крыла, мейн Лоуд неторопливо дошел до небольшого возвышения, на котором стояло кресло для глав посольских делегаций, уселся на широченное сиденье и, откинувшись на спинку, устало прикрыл глаза.

Разглядывать сеть плетений, превращающих зал для аудиенций в одно из самых защищенных мест королевского дворца, не было ни сил, ни желания. Да и особого смысла – тоже: почти в каждую из пентаграмм, во множестве разбросанных по полу, стенам и потолку, были вписаны печати Спутанного взгляда и Отрицания, препятствующие их изучению. А также базовые руны школы Разума, свидетельствующие о том, что над сетью плетений работали не только рунные маги, но и иллюзионист ранга не ниже магистра. Соответственно, картина, видимая с его кресла, в принципе не могла соответствовать действительности.

– Тут еще одна печать Бессилия, мейн! Вы сидите как раз в ее фокусе!!! – Еле слышный шепот, раздавшийся из-за спинки кресла, заставил Молнию мысленно усмехнуться: судя по тембру голоса, Деррик пребывал в состоянии дикого ужаса. – А еще ваше кресло вписано в пентаграмму, в которой, кроме всего прочего, есть печати Костра силы, Потерянного взгляда и Спутанных мыслей!

– Знаю… – решив успокоить перепуганного ученика, отозвался маг. – И это – еще не все: под этим креслом наверняка расположены точки фокуса всех известных дворцовым магам атакующих плетений. А сами плетения, скорее всего, вывешены где-нибудь на потолке. Где именно, я не знаю, но догадываюсь…

– Ну, да… Я, кажется, тоже… – задумчиво пробормотал Деррик. – По логике, они должны быть расположены так, чтобы при их срабатывании ни в коем случае не пострадал его величество Азам Манорр. Значит, их должны были сплести между вторым и третьим рядом люстр, если считать со стороны трона… Я прав, мейн?

– Между третьим и четвертым, иначе короля зацепит откатами[52]52
  Откат – побочное действие заклинания. Скажем, при использовании печатей школы Огня вокруг зоны активации резко падает температура.


[Закрыть]. Что, учитывая наличие тут как минимум десятка Сердец силы, может оказаться не менее разрушительным, чем сами заклинания…

– А почему я не вижу этих самых Сердец? – удивился мальчишка.

– Так твой резерв – пуст. А все, что ты видишь вокруг – иллюзия! – Молния с трудом удержался от улыбки. – Вот этих вышитых золотом гобеленов не существует! И стен, на которых они висят, – тоже. Вернее, стены есть, но расположены чуть дальше…

– В каком смысле «дальше»?

– Ты видишь вокруг хоть одного воина?

– Нет, мейн!

– А они тут наверняка есть. И четверки, и мечники, и лучники. Думаю, что они стоят как раз за иллюзорными стенами. Готовые ко всему…

– То есть мы… – Мальчишка заткнулся на полуслове, потом немного подумал и тяжело вздохнул: – Ужас…

– Ты же хотел увидеть короля, – поддел его маг и, услышав, как взвыли фанфары, встал на ноги.

…Слушать перечисление всех титулов его величества Азама Манорра было невообразимо скучно. Как и наблюдать за тем, как над королевским троном сменяют друг друга иллюзии различных уголков Семиречья, неприступные замки, марширующие по проселочным дорогам колонны мечников и разноцветные мантии магов, деловито сплетающих какие-то атакующие печати. Поэтому всю получасовую церемонию глава Академии промедитировал. Стоя. С открытыми глазами. И вышел из транса только тогда, когда над троном сгустилось алое облако и из него сформировалась фигура короля.

Ничуть не удивившись такому способу появления монарха, мейн Лоуд изобразил предписанный этикетом церемонный поклон. Потом выпрямился, дождался, пока стоящий слева от королевского трона церемониймейстер кивнет и, наплевав на этикет, негромко поинтересовался:

– Вы хотели меня видеть, ваше величество?

Услышав ропот, раздавшийся из толпы присутствующих на аудиенции придворных, Азам Манорр нахмурился, шевельнул губами, и по залу прокатился густой бас церемониймейстера:

– Господа! Его величество изволит побеседовать с мейном Лоудом наедине. Можете быть свободны…

– Э-э-э… А мне что делать, мейн? – еле слышно поинтересовался Деррик.

– Стой там, где стоял, – не шевеля губами, ответил маг. – Тебя этот приказ не касается.

…Как ни странно, к моменту, когда за спиной Молнии раздался скрип запираемых стражниками дверей, на лице монарха пропала даже тень неудовольствия. И он, встав с трона(!), неторопливо двинулся к эрру Лоуду!

Глядя, как мерцает и струится силуэт приближающегося к нему Азама Истового, маг судорожно пытался понять, как себя вести: ни один из известных ему королей никогда не вставал с трона! И, тем более, не пересекал невидимую черту между королевской половиной зала для аудиенций и половиной, предназначенной для гостей!

Словно почувствовав его растерянность, монарх широко улыбнулся и кивнул в сторону ошарашенного не меньше своего учителя Деррика:

– Ученик?

– Да, ваше величество, – ответил мейн Лоуд. И на всякий случай поклонился рывком уменьшившейся в размерах фигуре.

– Как вас зовут, юноша?

– Деррик, сир!

– А прозвище вы уже заслужили? – остановившись в шаге от возвышения, спросил монарх.

– Да, сир! – справившись с удивлением, гордо ответил мальчишка. – Эрр Деррик Снежинка. Стихийник второй категории…

– Я запомню, – пообещал Азам и, еще раз улыбнувшись, добавил: – Эрр Деррик по прозвищу Снежинка! Могу я попросить вас на некоторое время присоединиться к моим придворным? Даю вам слово, что за время вашего отсутствия с вашим учителем ничего не случится…

– Как прикажет мейн Лоуд, сир! – после коротенькой паузы ответил мальчишка. И, сообразив, что только что отказался выполнить завуалированный приказ короля, упрямо набычился.

– Иди, Деррик, – выдохнул маг, чувствуя, что начинает гордиться своим питомцем. – Все будет хорошо…

– Какой курс? – заинтересованно спросил монарх, провожая взглядом пятящегося к дверям мальчишку.

– Четвертый, сир!

– И что, у него действительно вторая категория?

– Да, сир. Он будет очень сильным стихийником…

– Что ж. Это не может не радовать, – криво усмехнулся король. – Конечно, в том случае, если вы не примете предложение Кареса Зейна.

– Я подумываю об этом, сир, – честно признался глава Академии. – Ибо последние два года ощущаю себя… как бы так помягче выразиться… пятым колесом у телеги…

– Искренне сожалею, что так получилось… – помрачнел король. – Именно поэтому я и попросил вас приехать в Лайнту. Кстати, вы получили мои извинения?

– Вы имеете в виду те, которые озвучил граф Олиор? – Вспомнив осунувшееся, серое от дорожной пыли лицо королевского казначея, Молния с трудом удержался от улыбки. – Да. Получил…

– Отлично. Но это еще не все… – Король испытующе посмотрел на эрра Лоуда и, немного подумав, поинтересовался: – Что вы знаете о Каресе Зейне, мейн?

– Карес Зейн по прозвищу Железный Кулак. Коронован шесть лет назад, сразу после смерти своего отца, Дарта Зейна Рыжего. Сорок один год. Стихийник третьей категории. Неплохой мечник. Человек слова. Прям, как стрела. И тверд, как стальной клинок. Искренне любит своих младших братьев и сестру. У него пять сыновей и три дочери. За шесть лет его правления королевство Гледорр ни разу не подверглось набегам степняков…

– Еще бы! – усмехнулся король. – За эти шесть лет он превратил свою армию в одну из лучших на континенте. Его воины постоянно воюют, препятствуя любым попыткам степняков объединиться.

– А еще он покровительствует трубадурам, художникам, изобретателям и магам, – кивнул Молния. – Последнее меня радует больше всего…

Азам Манорр поиграл желваками:

– Ну да, со стороны все выглядит прекрасно. В королевстве царит мир и спокойствие, дворец Железного Кулака забит деятелями искусства, а магов Карес вообще носит на руках…

– А разве не так, сир?

– Война – занятие разорительное, – усмехнулся король. – За первые два года войны армия Зейна вытряхнула из стойбищ кочевников все, что имело хоть какую-то цену. А последние четыре Гледорр воюет за счет собственной казны…

– И что с того, ваше величество?

– Обещанные вам десять тысяч золотых вы получите от силы раза два. Ну, может быть, три. Потом казна Кареса опустеет. Да, конечно же, найти варианты подзаработать не так сложно – достаточно бросить армию на своих соседей. Но для этого ему придется наплевать на подписанные им самим мирные договоры. То есть нарушить данное кому-то Слово…

– Это не по мне, – мрачно выдохнул мейн Лоуд.

– Я знаю. Потому и рассказываю. Да, конечно же, предложенные им десять тысяч золотых – серьезные деньги… Но ведь дело не только в них, правда?

– Если бы меня интересовали только деньги, то я бы никогда не принял предложение его величества Астара, сир, – вздохнул маг. – Поверьте, у меня тогда были предложения не хуже…

– Я знаю. По рассказам отца, вы и мой дед были очень близкими друзьями, – кивнул король. – Он говорил, что вы перевезли Академию в Семиречье только из уважения к нему. А договор подписали только за год до его смерти…

– Ваш дед был великим королем и очень сильным магом, сир! – произнес Молния. – Именно поэтому я и принял его предложение. Именно поэтому и сделал все, чтобы в Семиречье наконец воцарился мир. Последние годы его правления были воистину золотыми – в течение восемнадцати лет ни один враг не переступал границ королевства. Вообще!

– Да… – мрачно вздохнул король Азам. – А потом он зачем-то посадил на трон моего отца. Единственного из восьми своих сыновей, у которого не было Дара. Зачем? Неужели не было другого варианта?

– Ваш отец был достоин вашего деда. И правил ничуть не хуже, чем король Астар. И если бы не Проклятие, павшее на ваш род, правил бы до сих пор…

– Угу… А почему народ прозвал его Бездарем?

– Без-Дара… Не-маг… И все… Кстати, система, придуманная вашим дедом, отлично компенсирует отсутствие Дара у короля. Академия магии готовит стихийников и ритуалистов, орден Создателя – жрецов и разумников. Соответственно, с их помощью армия королевства…

– …способна на все… – продолжил монарх. – Так оно и есть. Вернее, было. До тех пор, пока я не самоустранился от контроля над Казначейством…

– Именно так, ваше величество, – согласился мейн Лоуд. – С тех пор как нам перестали платить честно заработанные деньги, мои ученики начали роптать…

– Это моя вина, – посмотрев в глаза магу, твердо сказал король. – Я приношу вам свои извинения и обещаю, что впредь такого не повторится. И если вы решите не принимать предложения короля Кареса, я сделаю все, чтобы на территории моего королевства вам и вашим ученикам жилось максимально комфортно. Даю слово. Да, еще один нюанс. После завершения пешей прогулки в Элинвар и обратно граф Дитер Олиор отправится прямиком в замок Потерянного времени. Общаться со следователями Судебного приказа. Соответственно, после того как с ним поработают разумники ордена Создателя, ваша Академия получит все, что он вам недодал. Кроме того, в качестве компенсации за преступление моего вассала я готов выплатить вам дополнительно две тысячи золотых и на три года полностью отказаться от той части налога на силу[53]53
  Налог на силу – налог, который платят маги.


[Закрыть], которая идет в королевскую казну. Ну, и последний штрих – если для вас это имеет какое-то значение, то я могу ежегодно выделять вам по десять дворянских патентов для самых талантливых выпускников Академии…