Текст книги "Кара Духов"

Глава 4. Трудное решение

Сгустились тучи над Ворсом, шел сильный дождь. Гроза то там, то тут мелькала, и раскаты грома сотрясали город.

Молодой император стоял у окна и смотрел на карфийский дипломатический корабль, пришвартованный в ворском порту.

В покои императора вошел Луций Корнелий Младший. Это был высокий, стройный молодой человек, происходил он из знатного аристократического рода Корнелиев. Его отец – Луций Корнелий Старший – был другом и правой рукой покойного императора Юлиана Требия, отца нынешнего императора.

Детство Фурин и Луций провели вместе, они были ровесниками и очень сдружились за это время и были очень близки. Фурин полностью доверял другу и обязательно советовался с ним при принятии важных решений.

– Надеюсь, ты уже придумал как откажешь карфийцам. – Столь вольное обращение к императору Луций позволял себе только тогда, когда они были вдвоем. Так как они были друзьями с самого детства, то и наедине общались как обычные друзья, почти на равных, без всякого дворцового этикета.

– Нет. Напротив, я считаю правильным принять предложение Гано, – неожиданно для Луция ответил император.

– Тебе что, своих волос не жалко? – с удивлением и сарказмом спросил Луций.

– Не понял тебя, что ты имеешь введу? – озадаченно спросил Фурин.

– У нас будет молодой лысый император – Фурин Лысый! – продолжал язвить Луций.

– Если будешь продолжать нести чушь, то я прикажу тебя выпороть. Лучше объяснись, о чем ты, – сердитым тоном сказал император.

– Да я про твою матушку, ваше величество, – почти смеясь, сказал Луций и театрально склонился перед императором.

– А что она? Я с ней объяснюсь вечером, когда изменить уже будет ничего нельзя! – сухо сказал Фурин.

– Так вот именно она и повыдергивает тебе все волосы по одному, когда узнает, что ты пошел на сговор с карфийцами. Вечером говоришь? Вот значит утром у нас будет лысый и невыспавшийся император, – заливаясь от смеха, продолжал язвить Луций.

– Ты заткнешься или как? – уже с раздражением в голосе сказал Фурин.

– Хорошо, давай серьезно поговорим. Надеюсь, у тебя есть веские основания для такого решения, ведь не эти жалкие, но дорогие карфийские дары тебя подкупили, – уже серьезные тоном сказал Луций.

– Конечно нет. Я руководствовался исключительно холодным расчетом. Мы перехитрим Гано, – довольным тоном ответил император.

– Я одно большое ухо и внимательно вас слушаю, мой император, – шутливо сказал Луций.

– Крепость Матоса находится на берегу, а кораблей, способных штурмовать порт, у нас нет, мы можем штурмовать только с суши и Матос это прекрасно понимает и, следовательно, все внимание он уделит укреплению крепостных стен. И осада может затянуться надолго. Нельзя забывать, что Страна Пирамид может влезть в эту войну. Появление карфийских кораблей будет полной неожиданностью для Матоса! Командовать карфийцами будет сам Хамелькарт Ураган, наверно, лучший на сегодня полководец на Ма, и он-то быстро прорвет слабую оборону порта, крепость падет быстро. Кроме этого, появление карфийцев как наших союзников полностью отобьет любое желание Рама III влезть в войну! И плюс ко всему Гней Виспаний сможет благодаря этому изучить тактику карфийцев и, быть может, техническое устройство их кораблей, – лаконично высказал все свои мысли император.

Луций, разместившийся к этому времени на стуле у стола, стоявшего в центре покоев императора, обдумывал слова Фурина и угощался виноградом из большой вазы, стоявшей на этом столе.

– Если кратко! Мы атакуем Матоса там, где он нас не ждет, купируем проблему со Страной Пирамид и попробуем выведать тактические военные секреты карфийцев, – подвел итог Фурин.

– Так-то оно так. Может, ты и прав, но вот, кстати, Гней Виспаний такое решение может расценить как личное оскорбление! Об этом ты подумал? – уточнил Луций.

– Да! – быстро ответил Фурин.

– И? – также быстро переспросил его Луций.

– После разгрома Матоса устроим ему триумф по его возвращению в Ворс и даруем титул – Триерарх Киитский. А самое главное то, что именно ты поедешь и обо всем этом расскажешь Гнею Виспанию. И там ты приложишь все свое красноречие, которым сейчас тут так блистал, чтобы его успокоить и чтобы у него не было ни капли обиды! – с улыбкой на лице сказал император и, хитро прищурив глаза, посмотрел прямо в глаза Луцию.

– Ох уж эти императоры! Вечно заварят кашу, а расхлебывать ее другим. Хорошо! Я тебя понял! Может, ты и вправду прав! Трудно будет успокоить старика Виспания, но я попробую, по крайне мере волос я не лишусь, как некоторые, – не отводя глаз от взгляда императора, с улыбкой произнес Луций.

– Вот и славно! Да помогут нам Духи! – подвел итог Фурин.

– Ладно, пойду собираться в путь. Только очень тебя прошу, если хочешь перехитрить Гано Голду, то помни, что играешь на его поле и по его правилам! Будь очень осторожен! – с этими словами Луций покинул покои императора.

К вечеру этого же дня, получив положительный ответ императора Фурина Требия, карфийский посол незамедлительно покинул Ворс и отправился в Карт Хадажд.

Император, стоя у того же окна, что и днем, наблюдал, как карфийский корабль покинул гавань Ворса и вышел в открытое море. Теперь ему предстояло самое трудное: объясниться с матерью, вдовствующей императрицей Скрибонией Циниллой.

Это была гордая и властная женщина с блестящими черными волосами и большими и очень выразительными карими глазами. После смерти мужа императора Юлиана Требия носила только траурные тёмно-синие одежды, на ее голове всегда была золотая диадема. Происходила она из древнего пориспского аристократического рода, хотя молва утверждала, что в ее жилах текла и карфийская кровь. Официально она не вмешивалась в управление империей, однако была в курсе всех дел и имела большое влияние на политику в государстве.

– Матушка, вы не спите? – спросил император, заглядывая в покои императрицы.

– Уснешь тут с вами, – холодным тоном ответила она. Император вошел в ее покои. Императрица сидела у окна за небольшим столиком. На столике стоял золотой кувшин, небольшой золотой стаканчик и блюдо с нарезанными обыкновенными овощами. Императрица строго взглянула на прислугу и те, понимая, чего она хочет, тут же покинули ее покои, оставив ее наедине с сыном.

– Вы что натворили, мальчишки? – разгневанным голосом спросила Скрибония.

– Все очень хорошо, матушка, – ответил император и, не дожидаясь ее ответа, стал перечислять все доводы, которые он днем озвучил Луцию.

Императрица, внимательно его слушая, налила в стаканчик из кувшина анисовой водки, выпила ее и закусила свежим огурчиком.

– Может быть, с киитской проблемой так можно справиться. Но ты дальше своего носа ничего не видишь! А на горизонте проблема куда более серьезная маячит! – строгим голосом сказала императрица и еще налила себе водки.

– О чем вы? – удивленно спросил император.

– Сур! – односложно сказала Скрибония, закусывая вторую порцию водки.

– А что с ним? Там спокойно, – уточнил Фурин.

– Пока спокойно! Но чует мое сердце: как закончится кризис на Киите, то на Суре вспыхнет другое, более страшное восстание. А там даже до сих пор нет нашего нового Префекта! – пояснила свою короткую фразу императрица.

– Я как раз хотел с вами, матушка, посоветоваться по этому поводу. Может, туда Префектом назначить Луция Корнелия Младшего? В его верности и решимости сомневаться нельзя, – предложил Фурин.

– Нет! Способности у него, конечно, есть, но опыта маловато, слишком он молод, как и ты, балбес, – отклонила такое предложение Скрибония.

Она встала из-за стола, подошла к шкафчику в углу комнаты, взяла еще один стаканчик и вернулась за столик. Затем налила в оба стаканчика водки.

– Давай выпьем, что ли. А туда Талипа Хоса надо назначить Префектом. – С этими словами императрицы они чокнулись золотыми стаканчиками, выпили и закусили.

– Но он же среди тех, кто сочувствует Матосу? – с удивлением спросил император.

– Да, но не поддержал его! Он старый и опытный политик, хороший военачальник, а самое главное то, что он государственник! Основная цель всей его жизни – это процветание Империи Мечей! Назначь его – не ошибешься! Он распутает все козни Гано там, в Суре, и пресечет все попытки мятежа на корню! А вот помощником к нему можно приставить и твоего Луция, – объяснила свой выбор императрица и налила еще по рюмочке.

– Хорошо, я понял. Утром же его и назначу Префектом, – согласился император.

– Давай еще по одной и все! Время позднее, мне пора отдыхать, а то все нервы мне сегодня вы истрепали, – с улыбкой сказала императрица и они выпили по последней.

Император покинул покои матери и вышел во внутренний дворцовый сад. Наступала ночь, дождь уже давно прошел и небо было ясное. Император поднял голову вверх и любовался обеими лунами, которые серебристым светом освещали ночной Ворс.

Глава 5. Знакомство с Хамелькартом

Через три дня после разговора с императором Луций Корнелий прибыл на Киит. Погода была прекрасной: на море был штиль, ни единого облака на небе, светило яркое теплое солнце. Однако Луций ничего этого не видел – все время было посвящено разговору с Гнеем Виспанием.

Более суток понадобилось Луцию, чтобы уговорить и успокоить старого адмирала. Где-то в середине этого разговора молодой человек понял, что Виспания раздражает только одна сама мысль, что придется делить победу с так ненавистными ему карфийцами. И все же наконец Луцию удалось полностью убедить старика Виспания. Все любят почет: и обещанный триумф по возвращению в Ворс, и почетный титул Триерарх Киитский с трудом, но сделали свое дело.

Был ясный вечер. Луций, взяв с собой кувшин вина, пришел на морской берег, сел недалеко от воды, так, чтобы не видеть ни крепость Матоса, ни лагерь Виспания. Он был измучен долгими переговорами с адмиралом и хотел просто посидеть и беззаботно отдохнуть. Он пил вино, наслаждался спокойным морем и любовался двумя лунными дорожками, простирающимся по морской глади.

И все же одна мысль не давала ему покоя: зачем карфийцы присылали свои корабли со стройматериалами Матосу, если решили помогать имперцам. Нет ли тут какого-то подвоха! Не ошибся ли Фурин, доверившись Гано? Ведь император, когда принимал это решение, ничего не знал про карфийскую помощь для Матоса. Карфийский посол и слова об этом не сказал! А от них можно ожидать любую подлость и низость!

Еще хлебнув вина и посмотрев на лунные дорожки, Луций взял камешек и бросил его в море, а затем смотрел, как разбегаются круги по морской глади от того места, куда упал камешек.

Да! От Гано можно чего угодно ждать! Но Хамелькарт Ураган в этом не похож на других карфийцев. Он воин и по своему складу характера больше похож на имперцев. Об откровенных подлостях, совершенных им, сведений нет. Что-то тут не сходится, чего-то я не понимаю, рассуждал Луций.

Нужно все разобрать по порядку, еще отпив вина из кувшина, решил молодой человек. Итак: они вышли из Карт Хадажда, проплыли через все море, вошли в порт крепости Матоса, разгрузились, поторговали и ушли обратно в Карт Хадажд. Так-так – осенила мысль Луция! А на обратном пути они могли встретиться с военными кораблями Хамелькарта, которые к этому времени уже вышли из Карт Хадажда!

Луций повалился на песок. Он смеялся! Ах ты, Хамелькарт, да уж, ну и хитрец же ты! Не даром тебя называют лучшим полководцем Ма! Так непринужденно одержать победу, едва отплыв от родного берега! Ты и в самом деле Ураган! Уверен, что даже Гано ничего не знает, он, возможно, по своей скупости хотел просто продать залежалый товар, а ты, Хамелькарт, из этого устроил себе легкую победу!

Хамелькарт Ураган стоял на капитанском мостике и всматривался в даль. Огромная Морская Пантера плавно шла по морю, разрезая своим медным тараном морскую гладь. Хамелькарт посмотрел на звезды на черном ночном небе и погладил свою густую черную бороду. К нему подошел Махарбаал, его верный соратник и друг.

– Мой господин, завтра к полудню мы будем на Киите, – доложил Махарбаал.

– Прекрасно, друг мой, – ответил полководец.

– У вас уже есть план, как взять крепость? – решил уточнить военачальник.

– Да! Все будет быстро и просто! Наши лазутчики прекрасно поработали, пока эти толстосумы торговались за гроши. На той карте, которую они нам передали в пути, указаны фарватер и все глубины, все фортификационные укрепления при входе в порт и подробная карта самого этого маленького городка, – довольным тоном ответил Хамелькарт.

– Значит, мы скоро вернемся в Карт Хадажд? – улыбаясь, спросил Махарбаал.

– Да! Ведь нельзя оставлять Гано в столице одного надолго, иначе он там все разворует! – строгим тоном сказал полководец.

В полдень следующего дня Луций, находясь на временно сооруженной гавани в небольшой бухте недалеко от лагеря Виспания, наблюдал, как на горизонте появились карфийские корабли. Они грозно и величественно приближались к острову.

Через некоторое время, когда корабли подошли ближе, Луций смог разглядеть их строй, который напоминал стрелу. Авангардия была выстроена клином. В ее центре шла большая военная галера темно-синего цвета с фиолетовыми парусами и ярко-голубым вымпелом. По обеим сторонам от галеры шли по три триремы с такими же парусами и вымпелами. Далее двигалась кордебаталия, состоявшая из двух Морских Пантер и Катамарана, шедших в кильватерной колонне. Это были огромные корабли! Особенно своими размерами выделялся Катамаран, состоявший из двух объединенных Морских Пантер, соединенных большим настилом, на котором находились зеленого цвета шатры. Корабли были зловещего черного цвета, по пять рядов весел было на каждом из них. У них также были фиолетовые паруса, но вымпелы были белого цвета. Заканчивало эту флотилию арьергардия, состоявшая из двух трирем и шести транспортных кораблей с морским десантом, шедших в продольной анфиладе. У них также были фиолетовые паруса, а вот вымпелы – красного цвета.

Карфийская флотилия подошла к острову и недалеко от берега встала на рейд. Через некоторое время из-за первой Морской Пантеры появился небольшой ботик с фиолетовыми парусами и необычным белым вымпелом. Этот вымпел отличался от других тем, что на нем было стилизованное изображение слона. Это личный вымпел Хамелькарта, догадался Луций.

– Приплыли. Скоро встретимся с Хамелькартом! – вдруг услышал Луций чей-то голос из-за спины.

Обернувшись, он увидел Гнея Виспания.

– Да, адмирал! Сейчас познакомимся с ним, – ответил Луций. Ботик Хамелькарта отошел от Морской Пантеры и направился к пристани. Одновременно с этим две триремы из авангардии, находившиеся наиболее близко к берегу, тоже стали двигаться к пристани, создавая небольшой кортеж для ботика карфийского адмирала. Однако когда корабли совсем близко подошли к причалу, то триремы остановились и не стали пришвартовываться, оставшись как бы на рейде. Так что пришвартовался только один ботик Хамелькарта.

– Надеюсь, вы с собой привели хорошего переводчика, адмирал? – спросил Луций.

– Зачем? Хамелькарт умный, хитрый и очень образованный человек. Он говорит на двенадцати языках. Говорят, что он пишет стихи на имперском, – успокоил Луция адмирал.

И вот все мероприятия по швартовке ботика были закончены: переброшен мостик, на пристань ступил Хамелькарт. За ним последовала и вся его свита. Хамелькарт был высокого роста, крепкого телосложения, с мужественным лицом и густой черной бородой. С его плеч спадал фиолетовый плащ, а сам он был в золотом панцире. Сделав несколько шагов навстречу встречающим его имперцам, он остановился, снял золотой шлем и передал его кому-то из свиты.

Гней Виспаний также сделал несколько шагов навстречу карфийцам, остановился и тоже снял свой шлем и передал его своему ординарцу.

Это был знак того, что оба полководца пришли на встречу с миром. Поприветствовав друг друга, полководцы не спеша направились в лагерь. Луций шел немного позади Виспания и смотрел, как красный плащ последнего сочетался с фиолетовым плащом Хамелькарта.

– Надеюсь, море было спокойным. Путь не сильно изнурил вас, адмирал? – вежливым тоном спросил Виспаний.

– Напротив, из-за того, что море было слишком спокойным на всем пути, мне показался весь путь легкой и веселой морской прогулкой, – с улыбкой ответил Хамелькарт на чистейшим имперском.

– Прекрасно! Значит, вам не понадобиться слишком много времени на отдых, и мы сможем быстрее расправиться с Матосом, – с радостью в голосе сказал Виспаний.

– Именно! Планирую завтра в пять утра нанести удар с моря по крепости, чтобы уже к полудню покончить с этим делом. Надеюсь, и вы поддержите мой удар с суши, – обратился с предложением Хамелькарт к Виспанию.

У Виспания вытянулось лицо от столь неожиданного предложения карфийца, и он остановился, повернувшись к собеседнику, и с удивлением спросил:

– А как же рекогносцировка? Или вы намерены атаковать без всякой разведки? – в полной растерянности спросил Виспаний.

– К чему разведка? Мне и так уже все известно. Так что не вижу смысла зря терять время. Ударим завтра в пять – и делу конец! – подвел итог Хамелькарт.

Установилась пауза. Виспаний был совершенно потрясен этими словами карфийского адмирала и никак не мог придумать, что ответить на это. Он просто стоял и смотрел на улыбающегося Хамелькарта. И этой паузой решил воспользоваться Луций.

– Действительно! Зачем разведка? Если все известно. Сколько было Ваших шпионов на тех кораблях? Десять, двадцать или больше? – с хитрой интонацией задал вопрос Луций.

Теперь настало время удивиться и Хамелькарту. Его лицо также вытянулось в изумлении, он повернулся к Луцию.

– Как ваше имя, молодой человек? – обратился он к нему.

– Луций Младший из дома Корнелиев. – бодро отрапортовал Луций.

– Умный мальчик! Надо будет запомнить это имя, – сказал Хамелькарт, обращаясь к Виспанию.

– Всегда к вашим услугам! – так же бодро сказал Луций и поклонился карфийскому адмиралу.

– И наглый! Далеко пойдете, молодой человек, – уже серьезным тоном сказал Хамелькарт.

После этого полководцы добрались до палатки Виспания и за картой обсудили все детали завтрашнего штурма. Хамелькарт попросил Виспания выделить небольшой отряд имперской пехоты для поддержки его атаки на порт и высказал пожелание, чтобы этим отрядом командовал именно Луций Корнелий. Виспаний положительно отнесся к этой просьбе адмирала и пообещал, что к шести утра, когда карфийцы уже прорвут слабые укрепления, защищающие вход в гавань порта, трирема с Луцием и отрядом будет уже на месте. С этим полководцы расстались, и Хамелькарт отбыл на свою Морскую Пантеру.

Глава 6. Штурм

Луций проснулся очень рано, около четырех утра, быстро привел себя в порядок, позавтракал и направился к пристани, чтобы не пропустить момент начала атаки карфийских кораблей. Ему так хотелось своими глазами увидеть, как они будут действовать, какие маневры и военные приемы будут применять.

Когда Луций прибыл на пристань, то карфийские корабли уже совершали маневры. Катамаран уже подошел ближе к входу в крепостную гавань. Две Морские Пантеры наоборот чуть отплыли от порта, и также остановились, видимо, в ожидании приказа. Корабли авангардии встали кругом возле Катамарана и только арьергардные корабли остались на прежних местах.

Вдруг раздался колокольный звон. Это в крепости Матоса, заметив передвижения карфийского флота, подняли тревогу.

В этот момент Луций заметил, что на Катамаране моряки стали убирать шатры, и вскоре его взору предстали метательные орудия, которые как раз эти самые шатры и скрывали до этих пор. Орудия находились в два ряда. На заднем ряду были большие – с тремя ковшами каждая – две катапульты, на переднем ряду находились семь обычных онагров. По сравнению с двумя большими катапультами онагры казались игрушечными, настолько они были меньше их. Возле каждого из орудий находились сложенные в пирамиду камни для метания.

Вход в гавань крепости защищали две башни, расположенные по разные стороны водного прохода, и между ними низко над водой были натянуты три толстые цепи, закрывающие свободный вход в гавань. Еще одна цепь была натянута ниже уровня воды, об этом Луций узнал на вчерашнем совещании у Виспания.

К этому времени на пристань прибыл отряд имперской пехоты, которую пообещал дать карфийцам в помощь Виспаний. Луций принял командование над ними и приказал грузиться на трирему, пришвартованную к пристани. Немного понаблюдав за тем, как пехотинцы грузились на корабль, Луций снова перевел взгляд на Катамаран, на котором моряки уже заряжала камнями орудия. Следует отметить, что камни для метания, особенно для больших катапульт, были весьма значительные как по размеру, так и по массе. И для их перемещения непосредственно к орудиям карфийцы использовали ослов в качестве тягловой силы.

Одновременно с этим Луций заметил, что со стороны арьергардии к пристани направляется небольшой карфийский ботик. Видимо, на нем должен был находиться карфийский офицер для координации совместных действий в бою – так рассудил Луций.

Раздалась барабанная дробь, доносилась она с Катамарана. Луций перевел взгляд на него и увидел залп метательных орудий. Огромные камни полетели в сторону одной из башен. Не все камни попали в башню, но и от тех, которые достигли цели, башня сотряслась, большое пыльное облако окутало ее, но сама башня устояла.

Луций снова перевел взгляд на Катамаран: там карфийские моряки уже подтаскивали новые камни к орудиям для второго залпа.

Пока моряки перезаряжали орудия и продолжали обстреливать башню, карфийский ботик подошел к пристани. На нем, как и предположил Луций, был карфийский офицер. Он передал ему письмо от Хамелькарта.

В этом письме карфийский командующий приглашал Луция на его Морскую Пантеру, а взамен прислал этого офицера для координации военных действий.

Луций передал командование имперскому офицеру и дал наказ, как следует вести себя с карфийцем для наиболее продуктивного взаимодействия в бою. А сам направился к Хамелькарту на его боевой корабль.

Когда карфийский ботик подходил к Морской Пантере, у Луция сильно забилось сердце, его переполняли чувства! Во-первых, от того насколько огромный был этот корабль – он буквально подавлял своими грандиозными размерами, а во-вторых, от того, что Луций будет первым имперцем, который поднимется на борт такого корабля.

Поднявшись на борт Морской Пантеры, Луций с интересом окинул ее взглядом. Как и снаружи, внутри она тоже была выкрашена в черный цвет. Вдоль бортов находились тяжелые баллисты, которые могли одновременно выстреливать несколькими зарядами, а между ними были обычные баллисты, стреляющие по одной двухметровой железной стреле.

После он перевел взгляд на капитанский мостик, на котором в полном боевом облачении величественно стоял Хамелькарт. На непонятном для Луция карфийском языке он отдавал приказы. Вид у адмирала был грозный и решительный. Заметив появление Луция, он поприветствовал его кивком и жестом руки пригласил подняться на капитанский мостик.

Луций пошел по палубе, сделанной из крепкого карфийского кедра, в направлении капитанского мостика, мимо него пробегали карфийские моряки, выполняющие приказы адмирала. Затем молодой человек поднялся по небольшой лестнице и очутился на капитанском мостике.

Луций встал чуть в стороне от Хамелькарта и посмотрел на башню, которую продолжали засыпать камнями метательные орудия. Пыльное облако уже не проходило и сильно окутало башню, а она все сильнее и сильнее сотрясалась от каждого нового попадания в нее. Вдруг Хамелькарт стал громко отдавать команды, при этом активно жестикулируя и показывая рукой в направлении башни. После этих команд адмирала офицеры и моряки еще быстрее забегали, а вскоре на палубе появились карфийские воины, которые стали занимать места у баллист.

Луций не понимал ни слова из этих команд Хамелькарта, но по тону и жестам догадался, что скоро будет покончено с башней и начнется морской штурм непосредственно крепости.

Вскоре, после еще пары залпов, башня сильно закачалась, раздался треск, и она стала медленно, но с каждым мгновением все быстрее и быстрее наклонятся в сторону моря. С шумом и огромным всплеском воды башня рухнула в море, увлекая за собой все три ряда цепей, натянутых над входом в гавань.

Сразу после этого раздался глухой ритмичный барабанный бой, и Морская Пантера двинулась к входу в гавань. Огромный боевой корабль медленно набирал скорость, но ритм ударов в барабаны стал ускоряться и вместе с ним ускорялись гребцы. Вскоре Морская Пантера набрала скорость, и Луций был поражен: как такой большой корабль мог двигаться с такой необычайно высокой скоростью. Казалось, что он не шел по воде, а летел над ней, настолько легкий и плавный был ход у корабля.

– Держитесь крепче, Луций Корнелий! Сейчас прорвем подводную цепь и войдем в гавань! – с улыбкой сказал Хамелькарт.

Луций в знак согласия в ответ кивнул адмиралу, крепко схватился за ограду капитанского мостика и оглянулся назад. Он видел, что и вторая Морская Пантера двигалась вслед за флагманским кораблем, еще дальше корабли арьергардии также стали двигаться, выстраиваясь в кильватерную колонну для входа в гавань, и имперская трирема тоже двигалась в направлении крепостной гавани.

На полном ходу Морская Пантера налетела на подводную цепь. Раздался скрежет медного тарана на носу корабля о железную цепь. От этого удара Луция бросило вперед и сильно прижало к ограде капитанского мостика. Он видел, как все на палубе корабля, держась кто за что мог, переживали этот удар. На мгновение показалось, что Морская Пантера остановилась, однако в следующее мгновение как бы совершила скачок вперед и после этого плавно и величественно вошла в гавань крепости. Вход в гавань был открыт!

Две Морские Пантеры одна за другой вошли в гавань, но они не стали подходить к причалам, на которых уже выстроились в боевые порядки воины Матоса, готовые дать бой прямо на пристани. Они стали проходить дальше, вглубь гавани, поворачиваясь полными бортами к противнику. Через мгновение раздался приказ Хамелькарта, и на мятежников полетели сотни стрел. Это корабельные баллисты начали их обстреливать.

Двухметровые железные стрелы выпускались этими баллистами с такой дикой силой, что легко пробивали щиты и доспехи мятежников. Луций посмотрел на вторую Морскую Пантеру и понял, почему казалось, что ливень из стрел не прекращался ни на мгновение. Первыми стреляли баллисты с палубы кораблей. Затем со второго яруса, потом с третьего и так до последнего, нижнего, пятого, а когда отстреливался нижний ярус, то баллисты на палубе уже снова были заряжены и давали новый залп, и так повторялась дальше.

Мятежники были беспомощны перед такой мощью карфийских кораблей. Они, сраженные стрелами, десятками валились на причал. Это был не обстрел, а скорее, жестокий расстрел. Не многие спаслись бегством, скрывшись в ближайших переулках городка. Причалы были полностью свободны от войск Матоса, и подошедшие корабли арьергардии без боя пришвартовывались и выгружали десант.

Луций посмотрел на Хамелькарта. Карфиец с довольным видом, подняв подбородок с густой бородой вверх, смотрел, как выгружается и выстраивается в боевые порядки десант. Поймав взгляд Луция, Хамелькарт улыбнулся и кивком обратил внимание молодого человека на Катамаран, на котором зажгли сигнальный огонь. Вскоре в небо стал подниматься густой белый дым. Это был знак, что порт взят. Через минуту подобный столб дыма стал подниматься и со стороны крепостной стены, что означало начало штурма крепости силами Виспания с суши.

Карфийские солдаты, выстроившись в боевые порядки, атаковали город. Вскоре к ним присоединился и имперский отряд, который также же высадился в порту. Обескровленные силы Матоса корабельным огнем не могли оказать достойного сопротивления и поэтому карфийцы и имперцы стали быстро продвигаться вглубь города, к его центру, где находилась ставка Матоса в каменной Цитадели.

Матос стоял у открытого окна в Цитадели и наблюдал, как союзники быстро прорывались к центру города. Из его уст вырвалась бранная речь и, посылая проклятия в адрес имперцев и особенно в адрес карфийцев, он отдал приказ снять всех свободных воинов со стен крепости и перебросить в город, чтобы остановить этот прорыв. Будучи опытном воином – до мятежа он был старшим офицером в имперской армии, – Матос прекрасно понимал, что, если союзники быстро прорвутся к Цитадели, то это будет конец восстанию.

Отдав приказ о переброске войск со стен в город, он подошел к большому деревянному столу, стоявшему в центре зала, налил вина из кувшина в глиняный стакан, залпом выпил и с потоком грязной брани яростно швырнул стакан в стену. Затем снова вернулся к окну и выглянул наружу.

Морской бриз обдувал его суровое лицо и трепал светлые волосы. Матос острым взглядом следил за сражением и судорожно пытался найти решение для исправления фатального положения. Но что можно было предпринять? Фронт трещал по всем направлениям, а натиск штурмующих усиливался с каждой минутой.

Грязно ругаясь, Матос посмотрел на бегущие к порту отряды солдат, снятых со стен крепости, и, увидев их испуганные лица, понял, что долго сдерживать напор нападающих врагов они не смогут. Он поднял голову к небу и из его груди вырвался дикий, звериный рев отчаяния.

Переброска войск в город с крепостных стен сильно ослабила оборону последних и этим тут же воспользовался Виспаний.

Обстрел из луков со стен крепости по имперцам стал намного слабее. Благодаря этому имперцам удалось быстро завалить заранее приготовленными фашинами ров и подтащить к воротам крепости бронированный имперский таран. Когда ворота были проломлены этим тараном, то имперские силы стремительно ворвались в город. Завязались жестокие бои на улицах, однако силы были слишком неравны. В рядах мятежников вспыхнула паника. Бой быстро превратился в кровавое побоище.

Жалкие остатки мятежников успели укрыться в Цитадели, а те, кому не повезло укрыться, были безжалостно перебиты союзниками.

К этому времени флагманская Морская Пантера пришвартовалась к пристани. Хамелькарт и Луций сошли с корабля. Они направлялись к блокированной союзными войсками Цитадели Матоса, чтобы организовать штурм последнего оплота мятежа.

Было около десяти утра. Цитадель была полностью блокирована со всех сторон. По улицам города с грохотом и лязгом железа имперцы подтаскивали к Цитадели несколько бронированных таранов.

Хамелькарт и Луций уже подходили к Цитадели, когда к ним подбежал Махарбаал. Он протянул свиток Хамеклькарту и что-то быстро сказал. Хамелькарт прочел донесение и одобрительно покачал головой. Махарбаал поклонился адмиралу и быстро удалился.

Хамелькарт повернулся к Луцию.